***
В тот новый год Мадаре исполнилось двенадцать. Таджима едва заметно улыбался ему, радовался, что хоть один из его сыновей дожил до взрослого возраста. Мадара силён, умён и ответственен — он будет хорошим главой клану, когда Таджиму убьют. Но ему ещё многое предстоит узнать: власть — это куда большее, чем просто сила. А пока Таджима наливал сыну саке и усмехался, глядя, как он кривится, непривычный к алкоголю. Это ничего, что кривится. Привыкнет. И к алкоголю, и к женщинам. А к крови и смерти — уже привык. Хороший воин, хороший шиноби. Кстати о женщинах: пора отвести его к одной из подопечных Саяко — он уже проявлял интерес к девушкам чуть старше себя. Она как раз упоминала о паре юных талантов, которых готовит себе в преемницы. Стоит сразу свести его с той, кто будет поставлять ему информацию, когда он станет главой клана.***
Слова с делом у Таджимы не расходились, и буквально через пару дней он отвёл старшего сына в бордель. Мадара тщательно пытался казаться невозмутимым. По большей части, ему удавалось: на самоконтроль его натаскали хорошо, но раздражитель был непривычным, да и возраст сказывался. Он понимал, что навряд ли отец повёл бы его в случайное место, но сложно оставаться внимательным к мелочам, впервые в жизни выбирая себе женщину. А девушки были хороши — юные красавицы, скромно прячущие взгляды, чем-то неуловимо похожие друг на друга — вроде бы разного роста, разный цвет волос, но чутьё подсказывало Мадаре: при случае эти девушки легко перевоплотятся друг в друга. Искать различия меж ними быстро надоело, и он почти наугад указал на одну из девушек, чуть красивее остальных. — Эта. — Хороший выбор, молодой господин. Её зовут Акеми. Красивая и талантливая, — мягко улыбнулась хозяйка Саяко, обменявшись взглядами с Таджимой. Мадара взгляды заметил, но смысла их не понял. Равно можно было предположить, что отец договаривался с хозяйкой именно на эту девушку, что хозяйка намекала на высокую цену, и что их переглядывания были связаны не с тем, кого он выбрал, а с самим фактом — юноша выбрал, можно переходить к иным делам. Мадара считал, что только ради него отец не стал бы уходить так далеко от селения — и не сказать, чтобы он был неправ. Акеми подошла ближе, и он смог внимательнее её разглядеть. Красиво очерченные большие глаза, пухлые губы, чуть вздёрнутый носик, минимум косметики — в её случае она скорее скрывала бы природную красоту, оформившаяся фигура — хотя она была старше своего клиента едва ли на пару лет. Действительно, красавица. Но ничего необычного. Она поклонилась, вежливо и почтительно, повела за собой наверх. Мадара наблюдал за ней с интересом — и не только как за красивой девушкой. Он видел куноичи, видел их пластику, но пластика движений Акеми была совершенно иной. Куноичи Учих — резкие, порывистые, пляшущие языки пламени. Молодая юдзё — тягуче-грациозная, струящаяся меж камней река. Интересно, что почти так же — быть может, немногим стремительней — двигались куноичи Сенджу. Может ли она быть одной из них? Мог ли этого не заметить отец? Мог ли отец проверять его так? Все эти мысли он успел поймать и обдумать за ту пару минут, которые он шёл за Акеми до комнаты наверху. Юдзё сдвинула сёдзи плавным движением, первой вошла в комнату. Мадара шагнул следом, закрыл сёдзи. Обдумывание пришедшей в голову мысли привело его к выводу, что проверять его так отец вполне мог, но навряд ли он станет проверять его на той, кто представляет для него опасность. А значит — постараться быть внимательней, о подозрительных моментах после отчитаться, но радикальных мер предпринимать не стоит. Но быть готовым ко всему. Акеми, остановившаяся у небольшого возвышения с футоном, вывернулась из одежды одним движением — да и было бы из чего, одна лёгкая юката. Так же тягуче-грациозно шагнула к Мадаре. — Мне помочь вам раздеться, господин? — безупречно-вежливый тон, опущенный в знаке покорности — или утаивания информации — взгляд. На остатках самоконтроля Мадара качнул головой, отказываясь. Плавные изгибы обнажённого женского тела вызывали у него вполне однозначную реакцию, а шум крови в ушах мешал хоть сколько-нибудь связно мыслить. Но координацию движений он всё же умудрился сохранить, подошёл к футону и разделся без посторонней помощи, так и не запутавшись в одежде, и не выдав неловкостью движений своё состояние, разве что покраснел слегка, да дыхание сбилось. Акеми же опустилась перед ним на колени, подняла наконец взгляд — спокойный, но не равнодушный. Бережным и нежным движением огладила бок, живот, лобок с редкими волосками, обхватила ладонью напряжённый член. Спрятала глаза под ресницами, опуская взгляд, и голову наклонила, сначала едва коснулась губами головки, а потом медленно и плавно, как и все её движения, заглотила член целиком, пользуясь преимуществами разницы в возрасте. Обласкала его со всех сторон. Мадара охнул, опустил ладонь к её прическе, запустил пальцы в волосы, сжал — и опираясь, и удерживая. Острые, непривычные, но приятные ощущения начисто выбивали из головы всё, кроме неудержимого желания продолжать — ещё, больше, сильнее. Его неловкие попытки направить Акеми ей скорее мешали, но она была хорошо обучена и позволила ему действовать так, как ему хотелось, а не как ей удобнее. И когда он кончил, она мягко-мягко, почти незаметно придержала его, помогла удобно опуститься на футон, скользнула под бок — подростки восстанавливаются быстро, а у них впереди ещё целая долгая ночь. Переводя дыхание, Мадара сумел вернуть себе некоторую ясность мыслей. Успел он подумать и о том, что столь яркая реакция, видимо, следствие новизны, и что навряд ли это — отцовская проверка, слишком уж он беззащитен перед этим и ничего не может тут поделать. Не сейчас, не с первого раза. И неожиданно-неприятной мыслью резанула опытность юдзё, подкралось осознание, что она — всего парой лет старше. И что эта опытность не может не быть следствием долгой и тщательной подготовки. Что она, должно быть, ещё маленькой девчонкой знала, что "торговля водой" станет её работой. Впрочем, дольше пары минут вот так просто лежать рядом ему всё равно не хватило терпения, а обдумать всё это можно было и позже, и он снова потянулся к женщине рядом, а она перекатилась на спину, мягко укладывая его на себя, широко раздвигая бёдра и направляя куда надо уже вновь окрепший член. И как тут сдержаться, особенно — мальчишке?***
Утром он проснулся в одиночестве. Встал, не торопясь оделся, пока одевался — восстанавливал в памяти события ночи. Сделать это оказалось не так-то просто: слишком много новых впечатлений. И с недоумением обнаружил, что в памяти присутствует провал. Или его подводит чувство времени, или около часа выпало из памяти. Это тревожило: мало ли что могло произойти в этот час? Но, как он ни силился, он так и не сумел разобраться сам, что это было. Так и не разобравшись, он спустился вниз: отец наверняка ждёт его, не стоит тратить лишнего времени. Тут он оказался прав: хозяйка, заметив его, поздоровалась и указала, где ему искать отца. Отец посмотрел на него с ухмылкой. — Рассказывай… о впечатлениях. Он рассказал. Упомянул впечатление от манеры двигаться, отметил пробел в памяти, честно признался, что никакой самоконтроль не помог сохранить способность связно мыслить, но впечатления от процесса не смогла испортить даже тщательно взращиваемая паранойя. Отец выслушал, кивнул одобрительно. — Хорошо. Ошибок наделал, но большую часть заметил сам. Акеми-чан, подойди, — приказал он. Только сейчас Мадара заметил ширму, маскирующуюся под стену, из-за которой и вышла девушка. Она поклонилась Таджиме, села чуть в стороне, ненадолго активировала шаринган — просто продемонстрировать одно томоэ. — Акеми-чан, расскажи, какие ошибки отметила ты, и как ты могла их использовать. — Хай, Таджима-сама, — девушка опустила взгляд к полу и заговорила, перечисляя разные моменты и уточняя, как она могла бы их использовать, чтобы навредить клану или лично Мадаре, какие воздействия могла бы оставить незамеченными, а после каких пришлось бы менять место работы и скрываться. Он выслушал и твёрдо решил для себя: к непроверенным девушкам вне территории деревни нужно относиться с крайней осторожностью. — Вижу, ты всё понимаешь, — отец чуть улыбнулся. — Основная обязанность Акеми-чан — сбор информации. На таких, как она, строится немалая доля внешней разведки клана. Сейчас медовыми куноичи Учиха руководит Саяко-сан, поэтому я и привёл тебя именно сюда, в место, где я мог не опасаться того, что тебе или клану навредят. Акеми-чан готовится стать её преемницей, и очень хорошо, что ты выбрал именно её. Когда ты станешь главой клана, именно она будет собирать для тебя информацию… Если ни тебя, ни её не убьют раньше. Однако её никто не должен связать с нашим кланом. Никто не должен понять, на кого она работает на самом деле. Сейчас я оставлю вас. Вы должны обсудить и согласовать легенду юноши, который станет постоянным клиентом, а после и покровителем Акеми-чан для всех, кроме вас двоих. Когда завершите все дела — возвращайся в селение самостоятельно. Таджима поднялся на ноги и вышел из комнаты, оставляя Мадару и Акеми наедине, ничуть не опасаясь, что сын будет отвлекаться. Он хорошо понимал, что теперь каждый раз, когда тому захочется засмотреться на девушку, список «что я могла бы с тобой сделать», рассказанный вежливым и почтительным тоном Акеми-чан, будет звучать у него в мыслях и надёжно сбивать неподобающий настрой. Мадара задумался. Отец говорил правильные вещи, но… Сбор и обработка информации Изуне давались намного лучше. Пожалуй, стоит позаботиться о том, чтобы образ, созданный сейчас, брат смог легко перехватить, когда подрастёт. Он озвучил этот вывод для Акеми. — Разумно, — согласно кивнула она. — Хорошо, что вы уже сейчас думаете о будущем, Мадара-сан. Учтите, что образ, чтобы быть правдоподобным, должен копировать хотя бы некоторые черты оригинала. Постарайтесь найти черты, которые были бы общими у вас с братом. А вот внешность стоит взять далёкую от клановой. Мадара набросил на себя хенге, одно из привычных и удобных, регулярно используемых им с братом там, где нужно было прикинуться старше. На вид лет шестнадцать, рыжие, коротко стриженные волосы, желтовато-карие глаза, простые, незапоминающиеся черты. Рыжих замечают, запоминают — но редко приглядываются внимательно. Встал, прошёлся, сложил пару печатей, взмахнул рукой, демонстрируя пластику тела, скопированную с виденного однажды шиноби из Тсучи-но-куни. Акеми наблюдала за ним с активированным шаринганом, подмечая детали. — Неплохо. Но сделайте его немного младше, — отозвалась она. — Иначе вашему брату придётся играть человека сильно старше себя, а это непростая задача. Его смогут вычислить по манере речи. Мадара изменил маскировку, теперь он выглядел на четырнадцать, и удостоился одобрительного кивка. Согласование характера, происхождения и рода занятий юноши прошло ещё быстрее — у Акеми была пара готовых вариантов, которые потребовалось лишь слегка подкорректировать. Уходил он от неё вполне довольный, и, по здравом размышлении, решил пока не сообщать брату о подробностях. Урок об опасности таких хрупких и на первый взгляд безобидных девушек достаточно ценен и, в должных условиях, вполне безопасен, чтобы позволить брату получить его самостоятельно.***
Два года спустя Мадара привёл к Акеми брата. Это была его инициатива, но отец давно уже не вмешивался в отношения своих детей, позволяя старшему обучать младшего теми методами, которые старший считал нужным. Это было правильно. Акеми к тому моменту уже стала таю, известной в столице и имеющей покровителя при дворе даймё — по здравом размышлении, Мадара предпочёл оставить свою маску просто одним из постоянных клиентов, чтобы привлекать к ней меньше внимания. И им с Мадарой пришлось позаботиться о том, чтобы подготовить для Изуны урок. В столице Акеми подменила её заместительница, девушка по имени Юми, а сама Акеми заняла её место в одном из провинциальных и тихих заведений. Отдельно же Мадара попросил её дать брату шанс догадаться, как дала она в своё время шанс ему. Изуна оправдал ожидания брата в полной мере. От убийства его удержали только активированный шаринган и тот факт, что даже угроза жизни не нарушила спокойствия Акеми и не заставила её пытаться атаковать или защищаться делом. Впрочем, первая неловкость от этого нападения и того, насколько Изуну испугала мысль о том, что он попался в ловушку, сгладилась легко — разобравшись в ситуации, они оба посмеялись, перебросились ехидными шпильками — "А я мог бы и убить! — Разумеется, Изуна-сан. Если бы сумели догадаться без поблажек с моей стороны", обсудили момент с передачей ему маски брата и вернулись к изначальному делу. Мадара же, перехватив с утра довольного брата и выяснив, что тот, в отличие от него самого, проверку прошёл с блеском, уже успел обо всём договориться и готов перехватить ещё и эту часть дипломатии и разведки, покивал одобрительно и успокоился. Младшему можно доверять, младший не ошибается в людях и их взаимоотношениях. Ему куда проще играть словами. Мадара и раньше привлекал брата к разбору переданных Акеми новостей, а теперь он сможет полностью спихнуть это дело на Изуну. Всё было хорошо. Могилы младших братьев уже почти забылись, рядом были родители, брат и друзья-сокомандники, в войне с Сенджу сохранялся привычный паритет, а другие кланы не рисковали выступить против мощи Учиха. Не было никакого предчувствия беды.