Престранные Помыслы Прекрасного Повелителя Пробирок

Следующее событийное событие моей жизни случилось на Хэллоуин. По сравнению с ним все предыдущие эпизоды были не только непримечательными, но даже благоприятными для моего психического здоровья, несмотря на то, что во время записи приходится переживать их заново. Я взял за правило никогда не пребывать в хорошем настроении, и в тот год не было никакого риска это правило нарушить, ибо в школе обретался Поттер — точная копия своего отца, и МакГонагалл, взъевшаяся на меня за то, что я запустил в неё петрификусом. Не будь мы оба зрелыми разумными людьми, наверняка бы швырялись друг в друга навозными бомбочками на переменах… Хотя о чём это я? Мы именно этим и занимались. Я всё никак не мог в неё попасть, у старушки прицел вообще сбит напрочь, а вот Филч чуть винтиков не лишился. Он думал, студенты устроили заговор против него. Кажется, даже спать перестал. Однажды ночью я вышагивал по замку, вылавливая бодрствующих студентов, когда этот психушник начал преследовать меня со шваброй. Он выглядел конкретно сдвинутым по фазе: глаза почти вывалились из орбит, волосы торчали во все стороны, старая изгвазданная швабра в руках походила на копьё. И этой гадостью Филч успел ухайдакать меня раз семь, прежде чем заметил, что имеет дело с профессором. А потом этот старый хрен даже не извинился! Просто приткнулся к стенке и заснул, что было довольно удачным стечением обстоятельств, ибо он не успел заметить мои карманы и носки, оттопыренные от запасов навозных бомб (я всегда носил их с собой на случай, если наткнусь на МакГонагалл). Бедняжка. Я бы даже пожалел его, если бы не моя репутация. Но вернёмся к Хэллоуину. По усреднённым прикидкам всё было стабильно мерзотно вплоть до праздничного пира. Я потягивал тыквенный сок, чувствуя себя довольно мажорно, ибо Квиррелл решил не являться на торжество и не раздражать меня своей физиономией. В какой-то момент двери в Большой зал с грохотом распахнулись. Флитвик, у которого нервишки давно пошаливали, подскочил от испуга и приземлился прямо мне на колени, каким-то образом умудрившись ударить меня по руке так, что весь тыквенный сок оказался на голове. Моей. В общем, я был не только липким и мокрым, но также оказался счастливым обладателем престарелого коллеги. Вся ситуация была феноменально конфузной для нас обоих. Я притворился, что полностью поглощён тем, как Квиррелл выставлял себя полным дураком, пока Флитвик поспешно ретировался с моих коленей с кучей пристыженных бормотаний. Да, это Квиррелл расшарашил двери. Он влетел в Большой зал с театральным ужасом на лице так, словно кого-то действительно заботили его страхи. Однако этот долбонавт бежал слишком быстро и феерично впечатался в профессорский стол, прежде чем успел затормозить. Естественно, все напитки пролились. Тыквенный сок тоже оказался бы среди них, если бы на тот момент уже не стекал скорбными каплями с моих волос. Затем Квиррелл прохрипел: — Тролль! В подземельях! Думал, вам следует знать… После чего осел на пол и отстегнулся. Вообще не очень обнадёживает, когда преподаватель Защиты от тёмных искусств вырубается при первом же намёке на опасность. Я не преминул указать на сей прискорбный факт Дамблдору, прежде чем приступить к активным действиям. Я услышал, как Флитвик воскликнул: — Тролль? Зачем — и главное как — он попал в замок? Ну, я-то знал наверняка. Дамблдор. Это был тот самый тролль, которого старикашка оставил на страже своих пушистых носков. Тех самых, которые я скоммуниздил. А Дамблдор послал эту тварину на поиски, когда все надёжно уселись в Большом зале. Он отправил тролля в подземелья, но я-то был умнее. Насколько мне было известно, носочки всё ещё обретались на третьем этаже под охраной Пушка. Тролли, конечно, полные кретины, но нюх у них некислый. А уж директорские джурапки унюхать было как два пальца об асфальт, поверьте на слово. Короче, пока старикан всех успокаивал, я улизнул через боковую дверь и резво почесал на третий этаж, беспокоясь о Пушке и о том, что буду делать в случае обнаружения тролля. При всём при этом я знал, что не выпущу вязаных заложников, пока не получу пост преподавателя ЗОТИ, даже если придётся сражаться с троллем и собакой-мутантом одновременно. Как выяснилось, о тролле волноваться не стоило. Хотя и одного пёсика было вполне достаточно. Дверь была закрыта, тролля поблизости не наблюдалось. Я вошёл внутрь — медленно и осторожно. Пушок лежал, свернувшись клубочком возле люка, а я смог разглядеть кучку носков в дальнем углу. Одна из пушковых голов поднялась и подозрительно меня оглядела. Я притормозил, но он/она/оно не двигалось, так что я пополз дальше, прижимаясь к стенке. Как только Пушок зарычал, я залился соловьём: — Энд а-а-а-а-а-а-а-а-и-и-и-е-е-ей уил олвэйс лав йю-ю-у-у-у-у-у-у-о-о-о-о! Энд а-а-а-а-ай… Стыдно признаться, но ещё до того, как я добрался до конца припева, Пушок сорвался. Он прыгнул на меня и щёлкнул пастью, но я ловко пригнулся, подобрал кучку носков и метнулся к двери, выкрикивая произвольные заклинания. И всё равно я был обречён. У него же, блин, три пасти. Три! Когда моя ладонь уже коснулась ручки двери, Пушок куснул меня за ногу. Полагаю, до свадьбы не заживёт. Настало время объяснить, с чего я вдруг запел в лицо смертоносной опасности. Видите ли, о Пушке заботится Хагрид, следовательно, логично, что ему одному должно быть известно, как успокаивать зверушку, но уж больно он охоч до спиртного. Когда Хагрид наклюкивается (а это, заметьте, случается нередко), он рассказывает секрет Пушка как минимум пяти людям. Не знаю, зачем он это делает. Просто делает и всё тут. Так что время от времени он заявляется ко мне в кабинет, окосевший и пахнущий медовухой. — Северус, — говорит он, — у меня есть трёхголовая собака. Видел таких когда-нибудь? А хочешь узнать, как их приручить? — Нет, — обычно доброжелательно отвечаю я. Но он всё равно рассказывает. Иногда я задумываюсь, стоит ли вообще открывать рот. Такое ощущение, что никто меня не слушает, какие бы исключительно мудрые вещи я ни изрекал. — Надо просто включить музыку, и он сразу засыпает, представляешь? После этой фразы Хагрид по обычаю хлопает меня по спине (что по ощущениям сравнимо со столкновением с поездом) и уходит в закат, пошатываясь и впечатываясь в предметы окружающей обстановки, пока не найдёт очередного благодарного слушателя. Странная привычка, надо признать, но я всегда считал, что его болтливость когда-нибудь сослужит мне неплохую службу. Как выяснилось, я ошибался. Хотя, возможно, стоит просто поработать над голосовыми связками. Как бы там ни было, только я успел выбежать от Пушка с пятью парами носков под мышкой и окровавленной голенью, как в меня вмазался Квиррелл. Не знаю, что мешает ему ходить как нормальному человеку. У него снова случился какой-то нервный приступ. Ещё один легковозбудимый персонаж. — Северус! — пропищал он, затем прокашлялся и продолжил уже в нормальной октаве: — Что ты здесь делаешь? — Могу задать тебе тот же вопрос. Драпаешь от тролля? Незаменимое качество для профессора Защиты. К этому моменту Квиррелл немного оклемался, так что даже смог выдать связную фразу: — Вовсе нет, я искал вещь, т-также, как и ты, полагаю. — Эм… Да, — ответил я, радуясь, что не пришлось выдумывать очередную ахинею. Он уж слишком подозрительно косился на контрабандные носки, так что я быстренько запихнул их в рот ближайшей горгульи (которая тут же с проклятиями выплюнула их мне в лицо) и сказал: — Ох, уж эти студенты, постоянно разбрасывают вещи по школе… носки теряют. Ну, ты понимаешь. Было очевидно, что он вообще не понимал, но ему, кажется, было всё равно, так что мы двинули на поиски чёртова тролля, из-за которого и поднялась вся эта шумиха. Почти сразу нам встретилась раскосмаченная МакГонагалл, выглядевшая так, словно и вправду беспокоилась о сохранности студентов. Она сообщила нам, что слышала подвизгивания из девчачьего клозета, и Квиррелл тут же сказал, что тоже их зачуял. Лично я уверен, что заикалка набрехал с три короба, лишь бы попасть в женскую уборную, потому что, пока мы были вдвоём, ни о каких криках он и словом не обмолвился. Короче, как бы там ни было, почти сразу мы услышали эпичный шмяк со стороны туалетов, и со всех ног припустили туда. Ну, МакГонагалл чесанула, а нам с Квирреллом пришлось изобразить из себя порядочных преподавателей и последовать за старушкой. Мой бег был скорее сравним с подскакивающей хромулькой/выделыванием пируэтов из-за недавнего ранения. Я вообще-то отлично справляюсь с болью, но укус был глубокий и с кровищей. Когда мы дотащились до туалета (запыхавшись, как кучка престарелых бегемотов — нет, ну правда, давно пора ввести фитнес-программу для преподавателей, чтобы не приходилось так конфузиться в чрезвычайных ситуациях), тролля уже вырубили и он отлёживался на полу. Квиррелл чуть не обмочился от страха и на всякий случай забежал в одну из кабинок. Притворился, что ему надо просто присесть, чтобы оправиться от шока, но меня-то не проведёшь. А потом мы осмотрелись, и угадайте, кто ещё обнаружился в туалете! Ни за что не догадаетесь. Это ведь просто возмутительнейшее надругательство над правилами. Даже если я скажу вам его имя, вы всё равно не догадаетесь — настолько бесячий этот поступок. Гарри Поттер. С секунду я просто на него таращился. Уже растянул лёгкие, чтобы закричать, но МакГонагалл меня опередила, и слава Мерлину, потому что я совсем не уверен, что слова, готовые сорваться с моих уст были… уместны для детских ушей. Мелкие, заикаясь, пытались выдать что-то осмысленное (я говорю во множественном числе, ибо Поттер притащил двух недоделанных друзей: головастую выскочку и мелкого с рыжей репой. В тот момент я решил никогда не запоминать их имена — только презирать.) В конце концов, выскочка призналась, что пошла атаковать тролля, а два недотёпы её спасли. Я прямо почувствовал, как эго Поттера стукнулось о потолок, когда он это услышал, но, кажется, кроме меня, этого никто не заметил. Оно быстро разрасталось, грозя придушить всех вокруг, но когда позднее я сообщил об этом МакГонагалл, она покрутила пальцем у виска и запустила в меня камнем. Однако худшей частью всего инцидента было то, как во время признаний девчонки Поттер — и я в этом всецело убеждён — лупил глаза на мои ступни. МакГонагалл распространяла грязные слухи о них даже среди детей! Ничего у людей нет святого! Я многозначительно дёрнул мантию, прикрывая ноги, и не менее многозначительно усмехнулся Поттеру. Ох, иметь соблазнительные пятки — это тяжкая ноша. Вообще-то, сейчас мне кажется вполне вероятным, что он просто заметил кровь, хлеставшую из раны на ноге… Но это очень сомнительно. В итоге старушка присудила пять баллов Гриффиндору. Уверен, МакГонагалл выбрала такое мизерное количество, чтобы я не взорвался на месте. Она вроде даже нервно поглядывала на меня. Моя физиономия, должно быть, выглядела исключительно кислой. Когда малолетки скрылись, я закричал: — Кто последний — убирает тролля! И мы с МакГонагалл понеслись как два бронтотерия, толкаясь, пихаясь и кряхтя, пока Квиррелл тупо на нас пялился, изредка подмаргивая. Понятия не имею, как он умудрился перетаранить огромную тушу, но спрашивать я, естественно, не собирался. Ещё доброго решит, что меня интересует его жизнь, а это будет непоправимая трагедия. Закончить хотелось бы следующими словами: я терпеть не могу Гарри Поттера.