red right hand

— Вау, — говорит Джек с душой, — просто… вау. Судя по координатам, он находится именно там, где нужно — если учесть, что перед ним глухая обшитая металлом стена. Он разглядывает и щупает стыки, пытаясь понять, с какой стороны можно поддеть какой-нибудь из стальных щитов, но попытка изначально обречена на провал. Джек в очередной раз сверяется с картой, и, убедившись, что не ошибся, с размаху бьёт по стене кулаком: — Да ты издеваешься, что ли?! Стена отзывается низким утробным гудением, но не открывает гостеприимно вход в пещеру с сокровищами, как в любой приличной сказке. — Тц-тц-тц, — неодобрительно цокает языком Риз, появившийся прямо у стены; «опирается» на неё спиной и сладко, грациозно потягивается, словно блаженно дремал, пока взмыленный Джек бежал сюда со всех ног. — Гляжу, с тонкой техникой ты обращаться не мастак, да, Джонни? Что ж, это не всем дано. — Ты мог бы преду— — Давай-ка уточним одну важную деталь, котёночек, — Риз снова говорит громче, его голос звучит звонко и сочится ядом. — Я тебе ничего не должен. Я спасаю твою задницу только потому, что хочу оказаться в более безопасном месте. — Тогда хватит уже выёбываться! — Джек, не выдержав, кричит на него, и Риз, явно не ожидав такой вспышки, одаряет его холодным злым взглядом. Потом словно что-то щёлкает у него в голове и напряженно поджатые губы расслабляются, уголки рта изгибаются в усмешке: — А волшебное слово? — Да ради всего святого! Пожалуйста, блять! — сорвавшись, Джек отвешивает стене пинок, потом ещё один (ему, конечно, оказывается больней), а Риз разводит руками: — Тише, тише, обойдёмся без жертв! У тебя проблемы с контролем гнева, малыш. Отобьёшь ещё палец, а потом скажешь, что я виноват. Помедлив, коротко серьёзно добавляет: — Подойди. Когда Джек делает шаг ближе, Риз огибает его со спины, буквально обнимая, и похлопывает по отполированной поверхности стены: — Руку сюда, солнышко. Джек плотно прижимает ладонь к едва различимому прямоугольному выступу, и Риз говорит ему на ухо: — Смотри внимательно и повторяй. Его полупрозрачные пальцы проходят сквозь ладонь Джека, пока Риз медленно выстукивает и как будто выглаживает код на абсолютно гладком выступе. Джек не успевает даже удивиться — стоит ему послушно скопировать первые несколько движений, и под пальцами загорается светящийся ярко-оранжевый контур дисплея. На нём нет цифр — только стройные ряды пиктограмм и концентрические линии. — Я всегда считал коды и биометрические сканы ненадёжной защитой, — с заметной гордостью замечает Риз, пока его невесомые пальцы танцуют по дисплею — всё быстрей, из-за чего Джеку приходится торопливо навёрстывать, боясь что-то пропустить. — Их достаточно, если не хранишь ничего действительно ценного. Код можно вызнать под пыткой. Руку — отрубить, глаз — вынуть из черепа, кожу лица… думаю, ты догадываешься. Джек догадывается. Тошнота подступает к горлу мгновенно — то ли от вспыхнувшей в голове картинки, то ли от дружелюбного тона Риза. — Я заучил доступ к Убежищу на память назубок — так, чтобы без труда повторить с закрытыми глазами. Только я могу открыть эту дверь. Или ты… с моей помощью. Его тонкие острые пальцы замирают и Риз мягким финальным движением прижимает — пытается прижать — ладонь плотно к выступу; Джек делает то же, и Риз словно накрывает его руку своей: — Вот так. Панель дисплея издаёт мелодичный низкий звук, похожий на звон гонга, и стальные панели бесшумно и плавно расходятся в стороны, как ширмы, открывая тёмный проём. — Добро пожаловать в Убежище, — произносит Риз, когда Джек делает шаг вперёд. — Никто из тех, кто видел его, в живых не остался. Надеюсь, тебе повезёт больше… *** Внутри прохладно, просторно и на удивление… просто. Тёплый оранжеватый свет заливает помещение; вдоль стен выстроены высокие монолитные шкафчики, очевидно, с оружием (по меньшей мере, Джек видел такие на атласовском складе пушек), в дальнем конце — широкий стол. Никаких статуй в полный рост. Никакой экзотики. Риз, как будто прочтя его мысли, ухмыляется: — Ты что, думал увидеть зеркальные стены и здоровенный траходром? Мечтай, малыш. Джек сглатывает. Нет, ожидал увидеть… ну не траходром, конечно, но… — Мечтай, — шепчет Риз ему в шею, и от щекочущего электричества каждый волосок на коже Джека поднимается, а по коже бегут мурашки. — Ты же не видел мой настоящий офис. И действительно — святую святых «Атласа» закрыли для посещений сразу же после смерти Риза; Джек слышал, что её собираются превратить в музей, но идея пока так и оставалась идеей. Если верить официальной политике верхов корпорации, это было трауром, данью уважения. Но Джек смутно подозревает, что всё ценное из офиса почившего басилевса новое руководство просто растащило по трофейным полкам. Чтобы впоследствии врать, что Риз сам делал им подарки в знак признательности за верную службу «Атласу». — Это не единственное убежище — просто ближайшее, — Риз проходит вдоль стеллажей, ведёт по ним узкой ладонью. — Думаю, большую часть уже рассекретили или по меньшей мере нашли. Так что нам с тобой повезло, дружок. — Зачем вообще тебе понадобилось строить укрытия? — Джек идёт следом, лишённый возможности делать что-то ещё: ящики закрыты наглухо и, скорее всего, тоже открываются только по тактильному коду. — Станции «Атласа» есть по всей вселенной. Ты мог бы оказаться где угодно через секунду, не выходя из офиса. Риз бросает на него короткий взгляд через плечо: — Подумай сам: а что я должен был бы делать, если бы у меня не было доступа к моему офису? Вот как сейчас? Джек не может не признать, что это весомая причина; с каждой минутой Риз, несмотря на его невыносимый, снисходительный тон, всё больше его восхищает: мало того, что при жизни он — очевидно — получил прямой доступ ко всем сетевым системам «Атласа», но он ещё и подготовил запасной план на крайний случай. Все говорили про Риза именно так: он добивался своего, даже если и не сразу, он строил ловушки для конкурентов, умел вовремя предпринять тактическое отступление, умел выжидать. — Сюда не пройдёт ни один сигнал извне: убежище защищено, так что на какое-то время нас оставят в покое. Но ненадолго. Подключай часы к сенсору и давай уже скинем маячок, — Риз указывает Джеку на кресло с высокой спинкой, придвинутое к столу. Его жест — властный, выразительный — выглядит так, словно он только что отдал приказ Джеку, как ручному псу; но сейчас явно не время разъяснять иерархию: во-первых, благодаря Ризу Джек не превратился в горстку дымящегося праха, во-вторых, испытывать судьбу на прочность Джек не собирается. И так уже чересчур много всего на одно-единственное разнесчастное утро. — Как ты узнал моё имя? И про лазер? — А ты как думаешь? Я сам его построил, — Риз отвечает не без гордости, пока Джек следом за ним набирает на сенсорной панели код активации консоли. Сеть «Атласа», раскрывшись, оказывается перед ним, как на ладони: сияющие, громадные массивы закодированной информации струятся и переливаются бесконечным водопадом. — Страж Хранилища, пожиратель… Лернейская Гидра. Слышал что-нибудь? Разумеется, Джек слышал о том, как Риз захватил первое Хранилище. О чудовище, которое его охраняло, в «Атласе» рассказывали по-разному: кто-то говорил об огромном звере, кто-то — о драконе; точно не знал никто. — Страж мог фокусировать мощные лазерные лучи. Выдыхал их как пламя. Я решил, что это можно использовать… и знаю, как это отследить. Лазер сосредотачивает огромное количество энергии перед выбросом— Риз обрывает себя на полуслове: — Некогда, котёночек. Займись делом. Джеку очень хочется узнать больше, но время поджимает, и он следует за Ризом, который лёгким мановением руки — и реальным движением руки Джека — снимает защиту слой за слоем, раздвигает её, обнажая изнанку. Находит нужный файл и улыбается: — Здесь. Программа слежения тут же сообщает об ошибке, мигает красным злобным огоньком, похожим на глаз. Риз показывает на пиктограмму в форме лошадиной головы: — Запускай трояна. Джек ловит пальцами символ, мелко подписанный «tr0yan_h0rs3», и перетягивает его на агрессивно мигающее окошко программы; после маленькой мультяшной заставки, где в ворота крепостной стены заезжает на колёсиках большая фигурка коня, окошко затихает и становится таким же мирно-оранжевым, как и остальные. — Готово, — говорит Риз, и Джек тоже отмирает облегчённо: оказывается, всё это время он сидел не дыша. — Теперь им нас не найти. Я не могу получить доступ к главному серверу отсюда, я сам обезопасил его от проникновения… Так что придётся пробраться в мой офис. Но сначала— Он оборачивается к Джеку: — Мне нужно поискать кое-что в базе. Осмотрись пока. Чувствуй себя как дома и… выбери что-нибудь. Папочка угощает. Дверцы всех стеллажей открываются одновременно, совершенно беззвучно, и Джек невольно охает: такого он ещё не видел. Из шкафчиков тонкими лучами льётся ярко-оранжевый, почти золотой свет. Если Риз даже в одном из укрытий хранит сплошь легендарное оружие… — Виват империи, детка, — Риз отвлекается на секунду, чтобы глянуть на него через сияющую разметку базы; его глаза сияют пронзительно, почти белоснежно, и сквозь всё его тело проходит поток изменчивых символов и цифр. — Не скромничай, ты вряд ли побываешь здесь снова. («Добро пожаловать в Убежище. Никто из тех, кто видел его, в живых не остался», — звенит в голове у Джека). Джек подходит к ближайшему шкафчику, берёт в руки винтовку; она льнёт к ладоням как влитая — тёмный матовый металл, чёткие простые линии, гладкий выступ прицела, спусковой крючок, на который идеально ложится палец. Совсем не как тренировочные пушки, с которыми он имел дело раньше; на винтовке будто написано «я убью красиво и быстро, ты даже не поймёшь, как это произошло». Раньше Джек держал оружие в руках разве что в тире, да и туда ходил больше от скуки, а не для того, чтобы и правда когда-то им воспользоваться. Всё равно ему предстояло ближайшие полжизни протирать штаны на станции. Кто бы мог подумать, в какой жопе он окажется. Но вот пожалуйста — он в жопе, и настолько глубокой, что держит оружие в руках и раздумывает о том, насколько удобно было бы из него стрелять в кого-то? — А что насчёт имени? — напоминает он как бы невзначай, заглядывая в другой шкафчик и вынимая из него пистолет — перламутровую «Химеру», точь-в-точь как на эскизах; Джек лелеет его в руке, наслаждаясь приятной тяжестью, и невольно любуется одной из самых капризных пушек «Атласа». — О, с этим просто. Ты же предоставил дактилоскопический скан — мне нужно было всего-навсего подключиться к сети, чтобы увидеть твоё досье. — Риз щёлкает пальцами робо-руки, и от сухого звонкого звука Джек аж подпрыгивает. — Но как— Риз смеётся в голос: — Шучу, детка. Мне не нужна была база для этого. Просто ты выглядел как «Джонни». Как инструмент. Винтик. Случайная переменная. Джек даже не успевает задохнуться от накатившей злости, а Риз продолжает вкрадчиво: — Но я вижу в тебе огромный потенциал. И я знаю, как раскрыть его, уж поверь. Всё, блять, здрасте-приехали, думает Джек обречённо. Сейчас Риз начнёт вещать о том, как они похожи. — Подойди, — Риз не просит, а предлагает, и Джек, безотчётно сунув «Химеру» в рюкзак, возвращается к столу, садится в обитой пурпурной кожей кресло. Оно пружинит под ним, такое мягкое, с широкими и высокими подлокотниками; ровно на секунду он закрывает глаза и представляет себя на месте Риза, в его офисе. Эта картинка всегда возбуждала его не меньше, чем самые непристойные фантазии про Риза. Даже те, где он— — Сейчас ты ноль. Пустое место. Я могу сделать тебя сложней. Я знаю, как превратить тебя в единицу, — Риз устраивается на краю стола прямо перед ним; должно быть, он свыкся со своим новым «телом», потому что чувствует границы предметов и больше не проходит сквозь них. Его левый глаз всё еще светится, теперь уже тусклей и немного спокойней; радужка охвачена золотисто-белым огнём. Он будто дирижирует грациозно, сворачивая файлы один за другим, убирая всё лишнее, и Джек завороженно наблюдает за ним. — Ты пропадёшь из системы. Исчезнешь. Джон — шестёрка «Атласа» — перестанет существовать. Риз цепкими пальцами ловит одно из светящихся окон и подталкивает к Джеку. Это его досье — краткое, неприглядное; возраст, биометрические данные, перечень проектов. Скупая выжимка, которая обезличивает его до состояния вещи. — Тебе достался шанс сделать что-то настоящее, Джеки-бой. Используй его с умом, — Риз держит мерцающее цифровое окошко на ладони, протянув руку. Джеку нечего терять. Вернуться он уже не сможет; придётся провести в бегах несколько лет. Найти самое далёкое, самое потайное место во вселенной, где вездесущие щупальца «Атласа», межпланетного спрута, не дотянутся до него. Или же… дать сдачи. Скаг побери, Джек очень хочет дать сдачи. После секундного колебания он выбирает опцию «удалить». — Вот и умница, — улыбается Риз. Джек смотрит, как его жизнь, в сухом остатке вбитая в досье, тает и исчезает. Почему-то это даже приятно. Джеку хочется надеяться, что он только что вырвался из замкнутого круга и должен сделать первый шаг. — Что будем делать дальше? — спрашивает он храбро. Не торопясь ответить, Риз внимательно разглядывает его — так, словно делает для себя какие-то выводы. Он выглядит сосредоточенным и спокойным; откинувшись немного назад и устроив обе ладони на столешнице, голограмма упирается одной ногой в край кресла. Джек от неожиданности опасливо разводит колени — хотя знает, что не почувствует ничего — и, поймав себя на этом, нервно сглатывает. Риз не сводит с него взгляда, испытующего, змеиного, подмечает каждую деталь. — Ты уже совершил преступление, — произносит он негромко, и выпрямляет согнутую ногу, медленно скользя стопой выше, выше, между бёдрами Джека, и тот ёжится, стараясь уйти от «прикосновения». И непроизвольно проходится взглядом снизу вверх по узкой щиколотке и голени к колену, и выше. Он всё равно не смог бы скрывать это. Не от Риза. Риз видит его насквозь — и совсем не в том же смысле, в каком Джек видит его самого. — До тех пор, пока ты со мной, ты остаёшься преступником. Можешь попробовать вернуться. Кто знает, вдруг тебя простят? — Риз прикусывает губу, склоняет голову к плечу, пока Джек сидит перед ним безмолвно и неподвижно, его всего лихорадит от возбуждения. — Но кое-что ты должен знать, золотце. Кое-что очень важное. Запомни это хорошенько. Часы запрограммированы на тебя и могут быть сняты, только если твой пульс остановится. Риз наклоняется чуть вперёд, наблюдая за Джеком, устраивает мысок сапога поверх его ширинки, медленно вжимает. И Джек как будто на самом деле это ощущает, и ему крышу рвёт, и он разом забывает, как вообще дышать. — Они заберут их с твоего трупа, Джеки-бой. Но ты можешь помочь мне, и тогда… Да, да, да, я на что угодно согласен, только не прекращай, молится Джек про себя, зачарованно смотря на голограмму. У него всё уходит в пах: мозги, сердце, кровь. Как будто под изящным сапогом Риза сейчас всё, что есть в Джеке уязвимого, живого и жадного. У Джека яйца сводит — сладко, почти больно, так, что он весь вжимается в кресло, а Риз— Риз убирает ногу и говорит: — Мы с тобой поимеем весь мир, золотко. Ты и я. И его улыбка такая невинная, такая блядская, такая властная, что Джек, не выдержав, отводит глаза.