Exodus L.B.

Дин Томас — Профессор… мистер Снейп, — Гермиона быстро исправляется. — Благодарю Вас за согласие помогать в расследовании. Он не отвечает. Ничего удивительного, что за пять лет в Азкабане, куда его отправили практически прямо с больничной койки, он стал еще более неразговорчив. Весь ОВМ собрали вместе — дело ведь чрезвычайной важности. По такому случаю нам выделили самый большой кабинет в Аврорате, потому что у нас столько народа в одном месте разместить негде. Все расселись, как на лекции, перед большой чернильно-черной доской, возле которой стоят Мордекай и Гермиона. Снейп сидит прямо перед ними, в первом ряду, рядом с ним МакГрир и еще один аврор. Они что, боятся, что бывший Упивающийся, оказавшись на свободе, слетит от счастья с катушек и начнет палить заклятиями во всех без разбора? Его же, вроде, оправдали по всем статьям — еще тогда, пять лет назад. Просто отпускать не собирались, выделили уютную такую камеру в Азкабане, со всеми удобствами, рядом с вахтеркой дежуривших там авроров. Так всем было спокойней. Он слишком опасен. Непредсказуем. Жесток. Это уже невозможно исправить. Это парадокс последних оставшихся в живых Упивающихся — не самых ярых фанатиков, тех-то уже давно перебили. Такие, как Снейп, — с кровью на руках, но под конец войны перешедшие на правильную сторону, — они до самой смерти останутся бельмом на глазу. Убить — негуманно, отпустить — безумно. Сейчас он им нужен, а потом… что потом? — Коллеги, — начинает Мордекай, — полагаю, все вы знаете мистера Северуса Снейпа. Большая часть присутствующих, включая меня, училась у него в Хогвартсе. Кто забыл, я напомню: он сертифицированный Мастер Зелий и колдомедик, Мастер ментальных искусств и, что представляется особо важным в свете последних событий, знаток Темных искусств. На данный момент с мистера Снейпа сняты все обвинения, выдвинутые после войны. Его участие в этом расследовании одобрено лично Министром. А дело, как всем известно, весьма серьезное. Мисс Грейнджер, прошу вас. Гермиона вводит собравшихся в курс произошедшего — на доске мелькают изображения трупов. Я чувствую, как к горлу опять подкатывает тошнота. Мерлин, хоть бы меня не отправили присутствовать на вскрытии. Лаванда в этом плане оказалась покрепче, хоть и девчонка. Снова этот укол стыда — вчера МакГрир, пускай и сдержанно, хвалил меня за правильно наложенные заклинания, а на Лаванду почти даже не взглянул. Я догадываюсь, почему она не в фаворе у старого аврора. В том, что ей оказали протекцию при переводе в ОВМ, можно не сомневаться. Вот только я не знаю, кто ее благодетель, а МакГрир, похоже, в курсе. Но это не отменяет факта, что моя напарница ни словом не обмолвилась во вчерашнем отчете о том, как я выбежал поблевать, вместо того, чтобы заниматься делом. Признаться, поначалу я жалел, что ее приставили ко мне. В моей памяти она осталась истеричкой, орущей «Бон-Бончик!» при виде Рона Уизли… Правда, говорят, на седьмом курсе, после того, как убили ее родителей, она сильно изменилась, но я этого уже не застал, скрываясь, как все магглорожденные и полукровки. Когда Лаванду приняли в ОВМ, я еле узнал ее — была она худющая, с глазами в пол-лица, выступающими скулами и ключицами, а красивые когда-то золотистые волосы так и остались торчать неаккуратными прядями с тех пор, как Амикус Кэрроу обрезал их в Большом Зале на глазах у всех студентов прямо во время обеда. Когда мне об этом рассказывали, я внезапно подумал — она плакала в тот момент? Вроде бы, она гордилась когда-то своими волосами. Но сейчас я не могу представить себе плачущую Лаванду. Она больше не кричит и не хихикает, не шепчется с подружками — наверное, это то, чего все мы окончательно лишились в девяносто восьмом. Гермиона заканчивает доклад изображением символов, составлявших Круг. Все, что она сейчас показала, было записано при помощи волшебных палочек. Попытки считать наши воспоминания об инциденте на месте преступления, используя думосбор, не дали результатов. С момента, как мы вошли в тот дом, все было словно окутано туманом — так, как это бывает, когда уже «собранные» воспоминания успели затереть. Не видя лиц сидящих впереди авроров, я не могу судить об их реакции на мелькающие по экрану изображения, но их напряженное молчание говорит само за себя. — Наши маггловские коллеги уже ведут работу по опознанию тел, через несколько часов состоится вскрытие, — Томпсон обводит взглядом присутствующих. — Наша же задача — разобраться с ритуалом, в ходе которого было совершено убийство. Возможно, это приведет нас к убийце. Мистер Снейп, вам слово. Мордекай делает приглашающий жест в сторону бывшего профессора. В какой-то момент мне кажется, что тот все это время не слушал и вообще мыслями где-то не с нами. Я едва сдерживаю нервный смешок — вот было бы неловко, столько шумихи вокруг его освобождения, а он, оказывается, уже несколько лет как перестал что-либо соображать. Но потом Снейп резко встает, поворачивается к аудитории, безошибочно находя нас с Лавандой взглядом, и спрашивает: — На что был похож вампир? — Вампир? — переспрашивает Гермиона. Снейп смотрит поверх ее головы и кривит рот. — Именно так, мадам заместитель начальника. Вампир. Безликий. По залу проходит волна испуганных вздохов. Дело запахло жареным. Я вспоминаю страницу из старого учебника. Едва ли три абзаца текста, без изображения. Безликие — самый неизученный класс вампирского вида. Еще ни разу ни одному волшебнику не удавалось схватить такого живым… то есть, немертвым. Говорят, что Безликие способны нарушать пространственные границы, находясь одновременно в нашем и другом измерении, из которого они пришли в наш мир, их сила колоссальна, а жажда не знает границ. И что крови магглов они предпочитают кровь волшебников. Но все это, опять-таки, слухи, подкрепленные лишь рассказами единиц выживших после нападения. Я встаю со своего места. — Гермиона описала все в точности так, как мы докладывали. Человекоподобная фигура, будто бы состоящая из темной материи, с неестественно длинными пальцами. Снейп, смотрящий словно сквозь меня, задумчиво кивает. — Мисс Браун? — говорит он внезапно. Его черные глаза впиваются в Лаванду, и я вижу, как она напрягается. Я хорошо помню, каково ощущать на себе этот сверлящий взгляд, чувствовать его кожей, но не думал, что она боится его до сих пор. Не был же Снейп таким ужасным директором в тот год? Нет ведь? — Лаванда? — Мордекай вопросительно смотрит на нее, и она поднимается. Я бы хотел как-то поддержать ее, сжать руку или еще что, но как это сделать при всех? — Мне нечего добавить, — говорит она чуть громче, чем следовало, так, словно боится, что голос ее подведет. Смотрит она на Томпсона и только на него. — Вы видели лицо этого существа? — Снейп не отстает от нее. — Возможно, на его месте вы увидели кого-то, кто вам знаком? Она резко поворачивает к нему голову, и что-то зажигается в глубине ее глаз — но это видно, наверное, только мне, ведь я стою рядом с ней. — О Безликих нам известно немногое, но мы знаем практически наверняка — их магия действует так, что по воле Безликого волшебник может увидеть в нем человека, давно умершего или потерянного, — поясняет Гермиона. — Он пытался повлиять на вас таким образом? — Нет, — говорит Лаванда едва слышно и садится. Я молча качаю головой. — Хорошо, — Снейп еще пару мгновений смотрит на нее и снова поворачивается к начальству. — У меня появились идеи насчет ритуала, мистер Томпсон. Но сперва я бы хотел увидеть тела. — Конечно, мистер Снейп, — сухо отвечает Мордекай. — Через час я отправляюсь на вскрытие. Думаю, как консультант вы можете присоединиться ко мне. Снейпа, кажется, передергивает от «консультанта», однако он не говорит ни слова. А я чувствую ничем не заслуженное облегчение — ну конечно, ведь у Томпсона маггловское медицинское образование. Мне там совершенно нечего делать. Я и не заметил, как Лаванда в числе первых направилась к выходу, когда было объявлено об окончании собрания. Вздохнув, я спешу ей вдогонку. * * * Возвращаемся в наш отдел. Остальные сотрудники разошлись по своим делам, и мы оказались в кабинете одни. Я решил, что это отличная возможность сказать, о чем я давно думаю. — Лаванда, ты же знаешь, что если тебе нужно поговорить с кем-то, я всегда готов? Она резко оборачивается: — О чем это ты? — Ну, — тут я смущаюсь. Мне такие разговоры даются с трудом. — Ты никогда не рассказывала о себе, хотя мы уже давно работаем вместе, и я решил, что, возможно, сейчас самое время… — Дин, — останавливает она меня, — ты отличный парень, и ты здесь единственный, кого я могу назвать другом. Но я все-таки не любительница всей этой сентиментальщины. Больше не любительница. Основное ты и так знаешь. А не основное… пусть останется за кадром, ладно? Молчу. Возможно, я выбираю не те слова. Все еще чувствую потребность ее успокоить. — Почему тебя так испугал Снейп? Что бы ни происходило тогда в Хогвартсе, сейчас он уже ничего тебе не сделает. И то, как он говорил о Безликом… мне лишь показалось… что ты на самом деле кого-то увидела? Лаванда пристально смотрит мне в глаза. — А ты, Дин? Снейп сказал, что все волшебники видят в Безликом кого-то. Кого видел ты? Это слишком. Я напрашивался на откровенность, но не был готов к откровенности взаимной. — Ладно, проехали, — Лаванда хлопает меня по плечу и садится за свой стол. — Завтра все в силе? — Конечно! Не забудь, Гарри просил на этот раз купить нормальное пиво. — Не вопрос. Справишься? Девушка фыркает. Похоже, все в порядке. * * * Наше место для общих с СБ встреч и обмена информацией находится на «нейтральной» территории. Это большой современный офис в центре Лондона, в котором постоянно дежурит кто-то из агентов. С нашей стороны оперативную связь поддерживает Ясмина Хейсс, принятая в ОВМ немногим ранее Лаванды. Мне не нравятся эти собрания. Первое время было некомфортно находиться в мантии в залитом белым электрическим светом офисе, агенты, — все в строгих костюмах, — то и дело окидывали нас недоуменными взглядами. Но ничего не попишешь — Устав строго оговаривает ношение форменной мантии с символикой ОВМ, схожей с аврорской, а несоблюдение этого предписания, особенно в присутствии агентов СБ, грозит словесной поркой от Комиссариата. Однако дело даже не в этом. По команде Дилейни агент Фарелл, привлекательная женщина со строгим пучком темных волос на затылке, выводит на широкий цифровой экран, висящий на стене, первые полученные данные. Начинает, на правах более опытного начальника, Питер. — Что ж, все собравшиеся в курсе произошедшего, так что сразу к делу. Четыре трупа, причина смерти — рваные ранения в области горла. По словам нашего специалиста, они нанесены длинными заостренными предметами, вероятнее всего — когтями неизвестного существа. Мистер Томпсон подтвердил эту теорию. — Дилейни кивает в сторону Мордекая. — Дальше. Зафиксированы многочисленные укусы, живот одной из четырех жертв был вспорот уже после смерти… Дилейни продолжает говорить спокойным, профессиональным тоном, которому можно лишь позавидовать, а я, глядя на возникающие на экране вздувшиеся, багровые следы укусов чувствую, как начинает кружиться голова. Незаметно оглядываюсь на собравшихся — от нас, не считая меня, только Мордекай, Гермиона и Лаванда, и ни по кому не заметно, чтобы он хоть немного нервничал. На их лицах застыло отстраненное выражение, не равнодушие, как если бы они совсем ничего не испытывали, слушая страшный отчет Дилейни, скорее, собранность перед решительными действиями. Значит ли это, что я один теряюсь при виде крови и вываленных на пол внутренностей? И, если так, могу ли я при этом дальше работать в Отделе? — Что касается личностей жертв, три из них были установлены в первый же день. Это магглы, проживали в разных районах Лондона, — на экране возникают фотографии двух мужчин и женщины, — согласно показаниям друзей и родственников, знакомы они друг с другом не были. Друзья и родственники… интересно, как им объяснят смерть их близких? Есть ли какой-то способ скрыть от них следы чудовищных укусов на телах? И скажут ли им в итоге, что убийца был найден? — Единственным связующим их фактором было знакомство с четвертой жертвой, хозяйкой дома. Адель Льюис, пятьдесят три года, переехала в этот район пару лет назад. Согласно опросу соседей, все четверо встречались несколько раз в месяц в доме миссис Льюис. Нам не удалось найти никакой информации о ней, ни номера страхового полиса, ни кредитных карт. В доме обнаружены некоторые предметы, указывающие на принадлежность к… — Питер иногда все еще спотыкается на этом слове, — к магическому миру. С этого момента, мистер Томпсон, прошу вас. Мордекай выходит вперед. — Присутствуя на вскрытии, я зафиксировал у миссис Льюис слабый магический остаток, характерный для тех, кого мы, маги, называем «сквибами». Это люди, рожденные в семье волшебников, но обладающие слабыми магическими способностями, либо не обладающие ими вовсе. В отношении миссис Льюис я бы сказал, что она не была, так сказать, «нулевым» сквибом и все же в некоторой степени владела магией. Однако в ее доме не было обнаружено волшебной палочки, и, как уточнили нам в Министерстве, она не обучалась ни в одной из известных школ магии. К сожалению, нам более ничего о ней не известно. Глава ОВМ медлит и с некоторым трудом продолжает: — Судя по некоторым найденным в доме предметам, Адель Льюис знала о существовании магического мира и осознавала свое происхождение. Я, не моргая, смотрю на фотографию женщины, чьи яркие, полные жизни синие глаза выделяются на непримечательном, в общем-то, лице. Реальность нашего, волшебного, мира такова, что в нем не нужны сквибы. Родители миссис Льюис, — если это ее настоящее имя, — могли скрыть факт ее существования. Вероятно, они до последнего поддерживали с ней связь, ведь она владела магическими предметами, но в то же время стыдились ее, раз по ней в Министерстве не нашлось никаких данных. — Касательно личности убийцы, в прояснении этого вопроса нам помог наш… внештатный консультант, мистер Северус Снейп. Краем глаза я замечаю, что присутствовавшая на вскрытии агент Фаррелл нервно сглатывает. Дилейни смотрит на нее с недовольством. Ну да, Мордекай успел вкратце рассказать нам перед собранием, что наш уважаемый профессор, едва переступив порог морга, даже не дождавшись, когда его пригласят подойти к трупам, сотворил несколько крайне сомнительных заклинаний. Не Темная магия, но очень близко к ней. Фарелл отпрыгнула в другой конец комнаты, когда трупы, все еще с разрезанными горлами и развороченными внутренностями поочередно задергались, словно марионетки, а у одного из них приоткрылся рот. Зато Снейп смог подтвердить свою теорию. — Мистер Снейп установил, что жертвы подверглись нападению существ, известных как Безликие. Это малоизученный класс вампиров, последний раз они совершали убийства более двадцати лет назад. Тогда пострадало несколько семей волшебников. Нам пока неизвестно, почему сейчас они напали на магглов. Вероятно, их привлекла миссис Льюис, а остальные просто находились в этот момент в том же доме. — У меня вопрос, — подал голос Смит. Он больше не пытался задеть нас, видно, случившееся научило его держать рот на замке. — Почему вы говорите «вампиры», во множественном числе? Ваши люди вроде бы сказали, что он там бы один. — По нашим данным, Безликие не совершают убийства в одиночку, — ответила Гермиона. Смит повернулся к ней, оценивающе рассматривая. — Так же, как и не убивают лишь единожды. — То есть, стоит ждать новых трупов? — Это весьма вероятно. — Так, — говорит Дилейни, — у вас есть фотографии, изображения, словесное описание этих вампиров? Томпсон качает головой. — Только то, что мы вам уже передали. Мистер Снейп рассчитывает, что, разобравшись с ритуалом, проведенным Безликими, изучив символы, составляющие Круг, мы сможем выйти на их след. Но это займет время. Вот это я и имею в виду. В то время как агенты располагают снимками, отпечатками и прочими более-менее материальными данными, у нас есть лишь несколько записей на свитках как минимум двадцатилетней давности и слова Снейпа. На фоне СБ мы выглядим, как ярмарочные шарлатаны, по какой-то ошибке привлеченные к серьезному расследованию. Им чужды наши методы работы, в то время как мы вполне можем пользоваться плодами их труда. Вампиры? Даже Дилейни, всегда, казалось бы, спокойно воспринимающий информацию о тех или иных проявлениях магии и сверхъестественного, поморщился, когда Мордекай заговорил об этом. И я знаю, о чем он думает: как можно искать убийц, когда их природа лежит вне области понимания обычного человека, то есть маггла? Это еще если СБ принимают на веру все то, что мы им рассказываем. В итоге, каждая сторона покидает сегодняшнее собрание с мыслью, что обмен вышел неравноценным. Агент Фарелл и Ясмина передадут друг другу уже собранные данные и будут поддерживать связь. Пока что наши пути расходятся. * * * Я возвращаюсь домой вечером, и меня снова встречают пустые темные комнаты. У самого порога порхает сложенный в виде бабочки лист бумаги, и мне не сразу удается его поймать. Разворачивая его, я уже знаю, что прочту в нем. «Ложись без меня, задержусь на тренировке. Целую, Дж.» Сминаю в кулаке бумажку и с силой бью им о дверной косяк.