Exodus L.B.

— Первые упоминания о ней относятся к четырнадцатому веку, хотя многие склонны считать, что она появлялась в нашем мире гораздо раньше — столько, сколько он существует. Многочисленные свидетельства говорят о внезапных вспышках на небе, похожих на падающую звезду, но гораздо ярче. Вероятно, большая часть из них действительно была вызвана вхождением метеора в атмосферу, однако не суть. Есть много мнений касательно того, откуда Игла проникает в наш план бытия: кто-то утверждает, что она «прошивает» насквозь ткань Вселенной, перемещаясь в пространстве на неограниченные расстояния; другие полагают, что этот… артефакт имеет гораздо более сложную природу и является своеобразным порталом в другие измерения. Никто не знает этого наверняка. Факт в том, что практически ни один волшебник, занимавшийся изучением Иглы и отправившийся на ее поиски, не смог вернуться обратно и рассказать, что ему открылось. Исключения можно пересчитать по пальцам, почти все они относятся к семнадцатому веку. Эти маги оставили после себя не очень подробные, хаотичные записи, из которых можно понять лишь, что Игла приходит в наш мир без какой-либо четкой периодичности, но примерно раз в одно столетие; место, где она «прошивает» пространственно-временное поле, отмечается яркой вспышкой и может находиться где угодно на нашей планете, а исходящее от нее излучение иногда способно перекрывать магические импульсы. Снейп замолкает, давая мне возможность обдумать услышанное. Последнее свойство этой Иглы и впрямь заставляет искать аналогии в свете недавних событий. — Все это очень познавательно, — говорю я, прерывая молчание, — но как конкретно относится к нашему делу? Мой бывший учитель вновь медлит, не сводя с меня немигающего взгляда. — Я уже сказал, что волшебники, вернувшиеся с поисков Иглы, жили в семнадцатом веке. Именно тогда один из них написал в своих трудах, что вместе с ней в наш мир пришли паразиты, обладающие огромной силой и жаждой крови. — Безликие. — Да. — Почему тогда мы ничего об этом не знаем? Про вампиров, — а они вообще вампиры, если проникли из другого измерения? — я хоть что-то слышала, про Иглу, как ты говоришь, можно вычитать из старых книг, но Грейнджер и Андерсон перерыли все: нигде нет сведений о том, что Безликие связаны с каким-то артефактом. — Вампирами их и правда называют по ошибке, ибо они не имеют ничего общего с этими земными созданиями ни по энергетике воздействия, ни по внешнему виду. Дело, скорее, в схожем стремлении к получению крови. Что же до причины, почему их природа остается в тайне для всех… Один волшебник, желавший завладеть Иглой, присвоил все сохранившиеся о ее «паразитах» записи, оставив лишь свидетельства об их нападениях на людей. Изучив все, он пришел к выводу, что Безликие попадают в наш мир против собственной воли и всегда стремятся к возвращению в свою плоскость бытия. Что для этого им и нужна наша кровь, а точнее, заключенная в ней магия. Однако эти твари не могут причинить вред владельцам волшебных палочек без помощи извне. Они слишком привязаны к Игле, им нужен кто-то, способный открыть проход в дом, где обитают их жертвы. Как видишь, и здесь просматривается сходство с обычными вампирами: им также нужно приглашение. Ты спросишь, зачем волшебнику идти против своих, если можно попытаться завладеть Иглой без убийств? Дело в том, что, проникая в наш мир, она словно бы застревает в нем, и без энергии магической крови, привнесенной в нее Безликими, неспособна пробудиться вновь. Тот, кто узнал об этом и записал все в своих трудах, отказался идти на предательство своих соплеменников и сговор с иномирной нечистью. Но, как ты помнишь, их нападения фиксировались не так уж редко, а вспышку от проникновения Иглы замечали раз в сотню лет. Она не могла появиться в нашем мире заново, не уйдя из него перед этим, а значит, находились те, кто не был столь благороден и давал Безликим тварям насытить Иглу кровью волшебников, чтобы воспользоваться ее могуществом. — Ясно, — произношу едва слышно, — но откуда тебе все это известно? Снейп сжимает губы и затем говорит: — Волшебник, собравший все записи и поставивший себе цель добыть Иглу, посвятил меня в это. Он брал меня с собой в то место, где она вошла в наш мир последний раз. Варианта было два, и поэтому Снейп поясняет: — Темный Лорд возлагал большие надежды на этот артефакт. Закрыв глаза, я пытаюсь уложить в своей голове полученную информацию. Что-то совершенно точно не сходится. Наконец, выдаю: — С твоих слов, Игла проникает к нам один раз за целый век. Но Безликие нападают на волшебников гораздо чаще. К тому же, если ты был в том месте с Волдемортом, это не могло быть позже восемьдесят первого года. А последнее убийство волшебников случилось в восемьдесят четвертом. Снейп невесело усмехается: — Умная девочка. Достоверно неизвестно, почему некоторые попытки завладеть Иглой проваливались. В тот раз, совершив собственный ритуал, позволивший Безликим насытить ее колдовской кровью, Темный Лорд оставил меня и еще двоих сторонников дожидаться своего возвращения у входа в неприметную пещеру посреди заброшенного острова, дав определенные указания. Вернулся он в крайне скверном расположении духа и без артефакта, — он запинается, будто отгоняя неприятное воспоминание; по его лицу мелькает тень неприязни и страха. — Лорд никогда не говорил о причинах своей неудачи, а в скором времени пал при известных тебе обстоятельствах. Незадолго до этого он уничтожил все рукописи, книги и свитки, касающиеся Иглы и привязанных к ней существ. Упивающиеся, которые были с нами на острове, также убиты его рукой. — Фактически, ты теперь — единственный, кому это известно? В глазах Снейпа вспыхивает нехороший огонек, он как-то особенно гнусно улыбается и неторопливо качает головой. Я, что характерно, понимаю его без слов. — Люциус, — выговариваю через силу. Тяжесть минувших суток внезапно наваливается на меня, лишая какого-либо желания двигаться, думать, принимать решения. Вновь зажмуриваю глаза, прижимая ладонь ко рту. Однако я обязана спросить. — Это он вызвал Безликих? Снейп кривится: — Вывод о твоем уме был чересчур скоропалителен. Люциусу с некоторых пор слишком хорошо знаком вкус собственной крови. И неудачи. Он вытащил меня из Азкабана, чтобы я снова замарал руки вместо него. Жертва принесена, а глупец, что посмел связаться с Безликими на этот раз, — откуда бы он ни узнал о них — оказался недостаточно силен, чтобы одержать верх. У меня есть время до вечера, пока Игла не войдет в нужную фазу, чтобы вернуться на тот остров и забрать ее. С твоей помощью. «Я поговорю с Северусом, если таково твое желание, и он сделает все, чтобы немедленно найти Безликих». Мерлин и Моргана, какая же я... Зная, что Снейп замешан в этом деле, потащилась со всем этом к Малфою. Забыв, какие отношения их связывают. Не подумав, как следует, зачем Люциусу действительно понадобилось вызволять из тюрьмы бывшего друга. Сотни кусочков мозаики постепенно складываются в моей голове в единую тошнотворную картину, вызывая все новые вопросы, но вслух я лишь спрашиваю: — «Жертва принесена»? Дети мертвы? Снейп вновь качает головой: — Я не знаю этого наверняка. Крови совершенно точно нужно не так много, чтобы ради нее убивать их. То, что их затянули в Круг живыми, дает небольшую вероятность… — Ладно, — нетерпеливо перебиваю его, не в силах больше тянуть время. — Так зачем я тебе понадобилась? Снейп сует руку за пазуху и жестом фокусника достает оттуда небольшой продолговатый жезл, длиной примерно с его ладонь. Отлитый из какого-то темного сплава, он покрыт замысловатым объемным рисунком и мелкими черными камнями неровной формы, а его оконечности составляют две простые, совершенно гладкие сферы. Как только жезл появляется из-за отворота потертого пиджака, его сила плещет в меня диким прибоем, так, что я почти захлебываюсь им; однако Снейп крепче сжимает на нем свои тонкие пальцы и опускает вниз, будто бы оттягивая от меня бушующую энергию. Я нервно сглатываю, таращась во все глаза. — Эта вещь задерживает и преобразует энергетические потоки, перенаправляя их в плоскость… — тут он видит мое лицо и усмехается. — В общем, она не позволит Безликим улететь на своем межзвездном крейсере, прежде чем я приберу его к своим рукам. Однако использование подобных предметов может лишить слишком большого количества силы, и мне нужно, чтобы рядом был кто-то, кому я могу доверять. Я не слишком представляю себя в роли боевой подруги для Снейпа, но, с другой стороны, к кому еще он мог с этим пойти? Есть лишь одна такая безголовая, которая согласится на его темные делишки. — Отлично, — говорю, лишь чтобы не пялиться молча, — и как он называется? Жезл Неистовой Ярости, или как-нибудь еще? Снейп слегка приподнимает брови и смотрит на предмет в своей руке, словно видит его впервые. — А что, обязательно должно быть название? Даже не задумывался над этим. И Люциус не сказал, когда передавал мне его, — с невинным видом добавляет он. Имя режет слух; вздрагиваю, опуская взгляд на свои руки в красных, все еще саднящих пятнах. Странно, но я до сих пор чувствую небольшую боль именно на этих участках, при том, что удары заклинания приходились в основном на спину, бедра и ягодицы. Мысленно собравшись, я встаю с дивана и разминаю ноющие мышцы. Вот черт, как будто марафон пробежала, а не сидела пару часов на цепи с последовавшим за этим садистским трахом. То ли восстанавливающее зелье имело какой-то легкий седативный эффект, то ли так срабатывает моя психика, но воспоминания о подземельях Малфой-мэнора словно притупляются, не вызывая больше панического страха. Мозг воспринимает случившееся как малозначимый в нынешней ситуации факт, и я просто обращаюсь к Снейпу: — Есть еще какие-то детали, которые мне нужно знать? Из тех, что способны извернуться и укусить за зад в самый неподходящий момент? Тот пожимает плечами: — Основное я тебе рассказал. Спрашивай, что хочешь, да решай сама. Время не ждет. Это все еще похоже на подставу. Какую-то дикую, нелепую подставу. Но, по сути, сколько неприятностей может произойти со мной за один-единственный день? Да и есть ли у меня сейчас выбор? — Давай уточним, — говорю я раздельно, — я помогаю тебе, если нужно, выбраться из логова Безликих и забрать Иглу, не спрашивая, что вы двое собираетесь с ней делать, — звучит крайне недальновидно, но я не в том положении, чтобы ставить условия. — Взамен ты помогаешь мне спасти детей. Произнося все это, я краем сознания думаю: а не стоит ли все же пойти со всем этим к Томпсону или напрямую в Аврорат? Сдать с потрохами обоих хреновых интриганов, пусть в Азкабане сидят мечтают о безграничном могуществе. Да вот только поверит ли мне кто-то? И даже если так, сколько времени пройдет, прежде чем мы найдем ту пещеру без Снейпа? Веритасерум, Легилименцию к нему не применишь, а сам он скорее язык себе откусит, на манер японских ниндзя, чем выдаст хоть один из своих секретов. Самый реальный выход — сделать так, чтобы Игла им не досталась уже после спасения детей. Снейп ухмыляется, словно услышав мои мысли, — или же они просто написаны на моем лице: — Все верно, — мне приходится напомнить себе, что вслух я сказала другое, на это он и отвечает. — Я ухожу через пять минут. Ты со мной? Не в состоянии отделаться от мысли, что совершаю очередную глупость, я просто киваю в ответ. * * * Ощутив под ногами твердую почву, я сразу отпускаю снейпову руку — для «прыжка» мне пришлось взять ее в свою. В лицо сразу же ударяет порыв штормового ветра, приносящий соленые брызги и свежий запах моря. Оглядываюсь; неподалеку виднеется каменистая морская гряда, о которую разбиваются высокие волны, вокруг нас вырастают огромные серые валуны, окутанные легкой трепещущей дымкой тумана. Небо, нависающее свинцовой громадой, гораздо темнее, чем было, когда мы покидали Лондон, и я спрашиваю: — Где мы? — Северное море, — ровно отвечает Снейп, рассматривая что-то среди валунов. Удовлетворенно кивнув сам себе, он направляется к едва заметной тропинке между гигантских камней. Я следую за ним. Под ногами шуршит острый гравий, и нигде, куда способен дотянуться взгляд, не видно признаков жизни: ни животных, ни травы. Жуткое место. Нервно оглядываясь, я едва не врезаюсь в спину резко остановившегося Снейпа. — Ну что еще? — Ты умеешь призывать Патронуса? — тихо спрашивает Снейп, не сводя взгляда с тропы. — Да… а надо? Он как-то неопределенно дергает плечом. — На востоке, в паре лиг отсюда находится Азкабан. Думаю, ты и сама это могла почувствовать. И Снейп как ни в чем не бывало продолжает идти дальше, разве что шаги его кажутся мне теперь более настороженными. Очнувшись, я догоняю его. — Я вроде просила сообщить мне о таких деталях! — Это не столь важно, — отвечает он, не глядя на меня, — дементоров там почти не осталось, и они не воспримут нас как угрозу, пока мы здесь, даже если почувствуют на таком расстоянии. — Тогда зачем ты спросил про Патронуса? — его слова меня как-то не успокоили, я продолжаю озираться по сторонам, обмирая сердцем каждый раз, когда стелящийся по земле клочок тумана видится мне рваным дементорским одеянием. — На всякий случай. Мы идем еще какое-то время — Снейп предупредил, что место трансгрессии будет на предельно возможном расстоянии от пещеры, чтобы у него было время «ощутить колебания энергетического поля», что бы это ни значило. От морской соли в воздухе мои «ожоги» на предплечьях и запястьях начинает немилосердно щипать, я ощупываю их пальцами, шипя и ругаясь себе под нос. Попросить, что ли, у Снейпа заживляющую мазь? В его карманах спрятана целая походная аптечка. Нет, пожалуй, это лишнее, не так уж сильно болит, чтобы обращаться к нему за помощью. — Что ты там шебуршишься? — вдруг спрашивает он недовольно, не сбавляя шага. — Слишком много внимания простым ссадинам. Когда ты стала такой неженкой? Я огрызаюсь: — Малфой меня, вообще-то, не беличьим хвостиком щекотал! Я в любой момент ждала Круциатуса! Снейп оборачивается и как-то странно смотрит в ответ: — Девочка, ты хоть раз видела вживую действие долгого Круцио? Я не имею в виду те жалкие потуги придурков Кэрроу, речь об истинно сильной магии. В школьных учебниках об этом умалчивают, но ты должна была изучать аврорские материалы. Поверь, в них не приукрашивают: от Круциатуса практически всегда бывают не самые приятные реакции. Три секунды воздействия — и жертва со слабым болевым порогом заблюет все вокруг, а за шесть, максимум десять — гарантированно обмочится или того хуже. Вряд ли Люциусу хотелось всего этого, учитывая, что он потом с тобой делал. Радуйся, что он находит тебя такой занятной, потому как пара легких шлепков — это и впрямь будто ласка беличьим хвостиком. Резкие слова уже готовы сорваться с моих губ, но тут я думаю: то есть, если бы не нежелание видеть меня в рвоте и всем остальном, Малфой мог бы пытать меня Круциатусом? «А, собственно, почему нет?» — шепчет внутренний голос. — «Не считаешь же ты его великим моралистом?» Я велю голосу заткнуться и молча следую за Снейпом по острым голым камням. — Сам-то наш луноликий эстет не выдерживал и четырех секунд, сразу терял сознание, — внезапно продолжает он. Насмешка в его голосе не вяжется с мрачным выражением устремленного вперед взгляда. — Так что Круциатус не входит в список его любимых пыточных проклятий. — А ты? — вырывается у меня злобно. — Сколько вытерпел ты? Снейп вновь поворачивается ко мне и отвечает предельно серьезно: — Тринадцать. — Я думала, свыше десяти секунд подряд начинаются необратимые изменения психики. Прикусываю язык, но поздно — слова уже прозвучали. Ветер подхватывает их и швыряет Снейпу в лицо, но оно не меняется ни на секунду. Он просто вновь смотрит на дорогу и продолжает идти вперед. Наконец, спустя минут пять, я слышу его приглушенное: — Мы на месте. Вглядываюсь сквозь туман вперед — в огромной скале зияет расщелина чуть выше человеческого роста. Когда мы приближаемся к ней, я вижу, что проход пещеры устремляется вниз под достаточно крутым углом. Если Снейп и подмешал успокоительное в зелье, что дал мне недавно выпить, то его действие прошло: сердце мое заходится в частом, болезненном биении, а на коже выступает холодный пот. Я в принципе не могу назвать себя любительницей спелеологии; от мысли, что придется лезть в узкую темную расщелину, уходящую неизвестно как глубоко под землю, мне становится не по себе, но дело даже не в этом. До меня почему-то только сейчас доходит, что там, внизу, я снова увижу Безликих. Минувшей ночью, — Мерлинова борода, я столкнулась с ними не далее как этой ночью, а кажется, что прошло уже несколько дней! — эти существа пытались воздействовать на меня, как и в первый раз, но тогда я просто не могла на них отвлечься, пытаясь дотянуться до маленькой детской ладони. Теперь же… я испытываю страх, представляя, чьи лица могу увидеть и как отреагировать. Переведя взгляд на Снейпа, замечаю, что не мне одной не по себе. Вся бравада, с которой он призывал меня последовать за ним, окончательно испарилась. Его брови нахмурены, а на скулах ходят желваки, и внезапно я думаю: а кого он увидел на месте тех тварей в подвале дома Коллинзов, прежде чем выпустить в них Адский огонь? «… по воле Безликого волшебник может увидеть в нем человека, давно умершего или потерянного». — Я иду первым, не отставай от меня ни на шаг, — тихо говорит Снейп, поднимая волшебную палочку. Киваю, повторяя его жест. Внезапно он смотрит на меня, и его губы слегка раздвигаются в мрачной улыбке. — Помни: Безликие не смогут причинить нам вред, пока мы не ранены и не израсходовали все магические силы. Так что не трать энергию на Сектумсемпру, как в первый раз. Это не тот враг, которого стоит ей разить. Старайся не поддаваться их влиянию, а если что, я приведу тебя в чувство. В конце-то концов, девочка, кого ты боишься сильнее: меня или каких-то иномирных паразитов? Даже не задумывалась над этим под таким углом. — Тебя, — отвечаю я, делая шаг к пещере. — Хорошо, — произносит он со смешком и входит внутрь. * * * Похоже, заклинание Люмос Снейп не признает как вид — снова, погружаясь во мрак, он не зажигает его на конце своей палочки. Решив последовать его примеру, я с долей удивления обнаруживаю, что, осторожно спускаясь вниз по крутому каменистому склону, без труда различаю каждый камень у себя под ногами. Пройдя пару десятков шагов вслед за Снейпом, нахожу этому объяснение — над нашими головами мерцает едва заметное сияние, исходящее от полосы в потолке расщелины. Фосфоресцируя, она проходит ровно по центру, словно указывая путь вперед. — Что это? — шепчу я. Снейп не отвечает. Через несколько футов проход начинает расширяться ввысь и вширь, а свечение становится ярче. Замечаю, что каменные стены покрыты влагой — вероятно, мы спустились ниже уровня моря. Внезапно Снейп замирает. Я, не отрываясь, слежу за напряженным разворотом его плеч, приготовившись к активным действиям, однако спустя несколько мгновений он чуть наклоняется и, легко оттолкнувшись, спрыгивает куда-то вниз. По тихому шороху слышу, что приземлился он удачно. Сделав шаг вперед, я вглядываюсь в темноту — впереди обрыв. Попасть с переломанными ногами в логово злобных тварей я желанием не горю, поэтому перехватываю поудобней палочку и, развернувшись, спускаюсь гораздо осторожней. Обрыв оказался «ступенью» чуть выше человеческого роста. Встав на ноги, я смотрю по сторонам. Взгляд сразу наталкивается на Снейпа, внимательно изучающего ту самую сияющую полосу, что была видна на потолке пока мы шли, а теперь, проникнув в пещеру под крутым углом, вонзается в камни. Приблизившись, я могу рассмотреть ее — это стержень примерно пяти дюймов диаметром, будто бы полый внутри; фосфоресцирующий голубоватый свет исходит от субстанции в самой его середине. Стоя в нескольких шагах от него, я ощущаю некое воздействие, не агрессивное, но едва ли приятное — касаясь моего магического поля, оно слегка «замораживает» его, как под анестезией. Только тут до меня доходит. — Это и есть...? — Да, — отвечает Снейп. Неясное свечение Иглы сглаживает резкие черты его лица, но мне хорошо заметно торжествующее выражение, которое оно приняло. Мерлин Всемогущий… сколько мы шли по идеально прямому тоннелю, оставленному ей при вхождении в плоть земли… и все это время она была над нами. — Ты уже можешь ее забрать? — выдавливаю я потрясенно. Он дергает головой, отмахиваясь от меня. Отвернувшись, я всматриваюсь в темные своды пещеры, уходящие далеко за пределы видимости. Стиснутые на палочке пальцы почти затекли от напряжения. Мерзко шевелящееся где-то в груди чувство подавляемого страха пробивается наружу, с ним становится все труднее справляться. Не выдержав, я тихо произношу: — Люмос Максима. Заклинание разносится по всему пространству пещеры, омывая чистым светом все до последнего камешка, но лишь на мгновение — под воздействием Иглы Люмос гаснет, оставаясь трепетать на конце волшебной палочки. Однако и этого краткого мига хватает, чтобы я увидела лежащие у дальнего края тела. Три маленьких, покрытых бурыми засохшими пятнами фигурки. Снейп не делает мне никакого замечания, и я, лишая себя времени на раздумья, иду к ним. С каждым шагом вспыхнувшая вместе с Люмосом надежда угасает во мне — слишком изломанными и хрупкими кажутся детские тела; ближнее из них повернуто ко мне лицом, я разглядываю его и спотыкаюсь, хватая ртом воздух, еле сдерживая рвущийся из горла вопль. Вся рука и большая часть головы одной из близняшек Коллинз превратились в обугленную неразличимую массу. Лишь по светлой ночной рубашке и клочку некогда красивых темных волос можно угадать ту девочку, что в ужасе прижималась к своей сестре в подвале родительского дома. Та и сейчас рядом с ней — лежит чуть поодаль тряпичной куклой, без видимых повреждений от Адского пламени, но столь же неподвижно и безжизненно. Третьей я замечаю, предположительно, Эмбер Льюис. Лица ее не видно, а под слоем грязи и крови сложно различить цвет волос или что на ней надето. Мучительно медленно двигаюсь вперед, стараясь не всматриваться в изуродованное Смерть-огнем тело маленькой Коллинз. Присев возле двух других девочек, проверяю пульс — есть, хоть и слабый. На их руках и шеях видны неглубокие рваные раны и укусы. В этот миг звенящую тишину нарушает низкий голос Снейпа: — Мы не одни. Вскидываю голову. Два силуэта вырастают в нескольких футах от него, преграждая путь наружу. Они окутаны клубящимся, текучим мраком, из которого буквально сразу же начинают проступать очертания человеческих лиц. Эти знакомые, родные черты притягивают мой взгляд, словно магнитом. Твердя себе, что это нереально, невозможно, я все же не могу оторваться от них. Чужеродная магия Безликих больше не бьет пронизывающим до самых внутренностей порывом ветра, она осторожно касается меня на границе восприятия, «прощупывая», проверяя мою силу. — Зачем вы пришли сюда? — высоким холодным голосом говорит моя мама. — Договор был нарушен, третья жертва не смогла отдать кровь, — вторит ей Шон. Снейп, взирающий на них с ожесточенным, каким-то злорадствующим превосходством, скалится в ответ: — Мне хорошо об этом известно. Я сжег ваших собратьев огненной магией, не оставив от них и пепла. Лица моих родителей искажаются в уродливых, противоестественных гримасах. Рты их ощериваются острыми зубами, издавая громкое шипение и клекот. Это зрелище помогает мне прийти в себя, увидеть, что скрыто под личинами, которые вытянули из моего сознания иномирные твари. Паразиты. Так их назвал Снейп. Таковыми они и являются. Жалкие пришельцы, заброшенные неизвестной силой в нашу плоскость бытия. Бессильные против волшебников, пока один из них не заключит с ними кровавую сделку. — Кто ты такой? — шипит Безликий, тот, что притворялся для меня моей мамой. — Что тебе нужно? — спрашивает второй. Снейп слегка разводит руки в стороны — так же, как в подвале дома Коллинзов, когда читал заклинание Призыва. Я чувствую, как между ним и теми, кого все привыкли считать разновидностью вампиров, вырастает непоколебимая стена его колдовской силы. — Я — тот, кто ушел за грань и вернулся в этот мир. Тот, кто познал тайны магии по обе ее стороны, поставив ее выше своей жизни. Я — Мастер над смертью, и я пришел, чтобы завладеть Иглой, прорехой бытия. Оставайтесь в стороне, либо последуйте за своими Безликими братьями в огненное Ничто. На пару мгновений в пещере воцаряется тишина. Я задерживаю дыхание, потому что в ней даже оно звучит слишком громко. А потом Безликие нарушают молчание тонким, неестественно синхронным смехом, от которого у меня волосы шевелятся на затылке. — Мастер над смертью, Сев? — переспрашивает один из них. — Ты всегда любил высокопарные титулы. Я уже говорила тебе, насколько смешно это звучит. — Ты даже не властен над собственной жизнью, мой мальчик, — произносит другой, качая головой, — и за гранью ты чувствовал себя счастливее, чем в этом мире. — Все эти тайны магии, о которых ты говоришь, разве они дали тебе хоть что-нибудь? Позволили получить то, что ты желал всем сердцем? Я в ужасе наблюдаю, как насмешка исчезает с лица Снейпа. Он застывает, по-прежнему разведя руки, глаза его расширяются. — Даже Игла не вернет тебе потерянного, Северус, это невозможно. Другие планы бытия, другое пространство и время — все, кроме твоей души. Кажется, с приоткрытых губ Снейпа вот-вот сорвутся какие-то слова, но он молчит, всматриваясь в увиденные им личины — те, что выбраны специально для него и недоступны моему взору. Его грудь начинает вздыматься частым, прерывистым дыханием, пальцы сильнее сжимаются на волшебной палочке. Плотный поток магии, отделяющий нас от Безликих, дрогнув, поворачивает вспять. «…я приведу тебя в чувство…» «… девочка, кого ты боишься сильнее?..» — Северус, — тихо зову я его. Мой голос дрожит, но он все же слышит меня. Снейп смотрит мне в глаза; его радужка, полностью сливаясь по цвету со зрачками, отражает бледное голубоватое сияние Иглы. Едва уловимое движение его руки — и моя палочка вырывается из пальцев, отлетая в его сторону. Он даже не пытается ее поймать, она падает прямо перед Безликими. В ту же секунду я чувствую, как второе невербальное заклинание взрезает мою шею. — «Другое пространство и время» — звучит достаточно хорошо для меня, — ровно произносит Снейп. — Завершите начатое. Игла должна ожить. Кровь мгновенно заливает мою футболку и камни передо мной; хватаюсь за рану рукой, пытаясь зажать ее. В глазах темнеет, и я едва различаю две тени, что метнулись в мою сторону. Удар сбивает меня с ног. Я падаю прямо на обгоревшее тело девочки Коллинз, и ее рука-головешка рассыпается под моим весом. Темные фигуры зависают надо мной, протягивая вперед свои неестественно-длинные пальцы, но в заполняющем весь обзор мраке больше не видно человеческих лиц; от него веет могильной стужей, и, касаясь меня, она расползается по коже, проникая вглубь, до самого сердца. И вот когда пустота уже готова поглотить меня, когда глаза закрываются в бессилье… «Борись». Подобно обжигающей волне, магический выброс бьет из меня в Безликих. Взвизгнув, они отшатываются, но тут же вновь бросаются в мою сторону. «Никто и ничто не сможет одержать над тобой верх, пока ты сама этого не позволишь». Прижавшись спиной к острому камню, я позволяю себе отдаться бушующей в груди ярости и вновь отбиваюсь от тварей коротким толчком стихийного колдовства. В голове мелькают яркие, болезненные образы. Удерживающий меня за локти Мордекай: «Ты не сможешь им помочь»… Люциус, заносящий палочку для очередного хлесткого удара: «Есть границы, которые не должны нарушаться, Лаванда»… «Ожоги» на моей коже оживают пульсирующими вибрациями, собирая на коже новый заряд магии, гораздо слабее двух предыдущих. От него порез на шее расходится еще шире. … и Снейп, обрушивающий Смерть-огонь на ритуальный Круг с плененными в нем детьми… «Никто и ничто, девочка». Безликие медленно подбираются ко мне с разных сторон. Краем глаза я вижу, что Снейп, все еще стоя возле Иглы, достает отданный ему Малфоем жезл. Губы его шевелятся, когда он сжимает артефакт обеими руками и вытягивает их перед собой. — Будь ты проклят! — злобно ору я ему, и в этом момент иномирные паразиты кидаются на меня. Я с воплем выпускаю последний заряд магии, он проходит сквозь них, затормозив едва ли на секунду. Новый удар, и на этот раз в мое тело входят бритвы когтей. Заходясь криком, вновь поворачиваю голову к Снейпу. В шею вонзаются клыки, однако сквозь пелену боли я вижу, как гладкие сферы по обе стороны его ладоней вспыхивают ярчайшими звездами, и когда он начинает разводить руки, кажется, что теперь в каждой из них зажато по раскаленному добела жезлу. Между ними растягивается сияющее магическое поле, по которому проносятся молнии разрядов; оно тут же взмывает ввысь, до самого потолка пещеры, врезаясь в него с рокочущим грохотом. Сверху посыпались камни и пыль; Безликие отрываются от меня и с шипением кидаются к Снейпу, однако тот резким движением кистей выбрасывает магическое поле в их сторону. Словно отраженные в негативе события прошедшей ночи — только в этот раз не беззащитные дети погружаются в беспроглядный мрак, а темные фигуры, коснувшись слепящего света, втягиваются в него, шипя и пытаясь отпрянуть. Пара мгновений — и от них остается лишь дымка. Я привстаю на локте, борясь с подступающим обмороком, вновь зажимаю рукой кровоточащую рану на шее. На бок, куда вошли когти, я и смотреть не хочу. Снейп направляет жезлы, — один настоящий, второй спроецированный, — в сторону Иглы, и она вспыхивает столь же ярким сиянием, приходя в движение. — Снейп! Он даже не оборачивается. — Посмотри на меня, трусливый ублюдок! — кричу я из последних сил. Если бы во мне осталась хоть капля магии, я бы постаралась призвать свою волшебную палочку, но все ушло на защиту от Безликих. Снейп останавливается. Взгляд его перебегает с Иглы на меня. «Другие планы бытия, другое пространство и время». Губы его кривятся, он едва слышно бросает сквозь зубы: — Твою мать, Браун… … и опускает руки, сводя на нет действие магического поля. Жезл, полыхнув напоследок ослепительным светом, затухает возле его бедра. В тот же миг Игла словно резонирует, посылая импульс по ведущей наружу расщелине; раздается оглушительный рокот, и в проход обрушивается поток камней. Снейп выбрасывает вперед волшебную палочку, закрываясь щитом от летящих в него острых камней, но из-за воздействия Иглы заклинание пропускает часть из них. До меня доносятся его приглушенные ругательства, и он отворачивается, закрывая рукой голову. Когда спустя какое-то время обвал прекращается, а наступившую тишину нарушает лишь стук отдельных камней, Снейп поднимает покрытое пылью лицо — с разбитой головы, пропитывая темные пряди волос, стекает струя крови. Его черные глаза, не задерживаясь на мне, обводят пещеру и останавливаются на том месте, где раньше был проход наверх. — Бомбардо! Камни едва шевелятся. Я тем временем бегло осматриваю двух выживших девочек — их раны, в самом начале показавшиеся мне довольно глубокими, не кровоточат, но все же выглядят плохо. Остается надеяться, что дети потеряли не слишком много крови и дотянут до Мунго. — Акцио волшебная палочка! — в хриплом голосе Снейпа появляются нотки раздражения. Вообще никакой реакции. Сосредоточившись, пытаюсь самостоятельно призвать свою палочку. Из-под обломков породы вырывается сноп искр, и я, подойдя ближе, достаю ее. Очутившись в моей руке, палочка отзывается приятным теплом, однако также не в состоянии сотворить ни одного заклинания. — Мы не сможем трансгрессировать, пока Игла не погаснет? — Да, — Снейп достает из своего необъятного кармана несколько склянок и буквально швыряет их мне. Выпив заживляющее зелье, иду к девочкам, отвинчивая на ходу крышку парной ему мази с аналогичным действием. — Ее не хватит на троих, — цедит Снейп мне в спину. — Тебе понадобятся силы. Я сажусь возле детей. Они по-прежнему без сознания, дыхание их слабо, а кожа, помимо засохшей крови и грязи, покрыта испариной. Осторожно втираю мазь в каждый укус и порез — помимо заживляющего и обеззараживающего, она обладает легким анестезирующим действием, так что, если девочки вскоре придут в себя, им будет не так больно. Закончив, я устало прислоняюсь к валуну, смотрю на Снейпа. Он не сводит с меня угрюмого взгляда из-под сведенных на переносице бровей. — Что, решила спасти весь мир, начав с этих несчастных сироток? — шипит язвительно. Если он считает, что я начну с ним ругаться, дабы убить время и избежать гнетущего молчания… То он, черт возьми, прав. — Твоими стараниями на одну сиротку чуть не стало меньше, — огрызаюсь в ответ. Снейп злобно хмыкает. — Это была твоя идея? — Взять немного твоей крови? Да. — Дай угадаю. Ты специально убил Адским пламенем одну из девочек, чтобы вызвавший Безликих волшебник не получил третью жертву и не успел забрать Иглу. — Я спасал твою задницу. — Не ври мне, — раздельно говорю я. — А что насчет меня? На каком этапе твоего плана предполагалось, что ты вытащишь меня отсюда? Он отводит взгляд на продолжающую сиять тусклым светом Иглу. Ответа я так и не дожидаюсь. «Другие планы бытия, другое пространство и время». — На чем они тебя подловили? — спрашиваю я спустя какое-то время. Снейп безошибочно угадывает, что я имею в виду. Лицо его сохраняет прежнее мрачное выражение, когда он говорит с неожиданной горечью: — Я оказался не готов к тому, что вернется ко мне из темных глубин. Некоторые решения… поступки… они тянутся из прошлого, вцепившись намертво и не желая отпускать. Вообще-то, мой вопрос предполагал гораздо более конкретный ответ, однако глупо было рассчитывать, что он выдаст мне свои сокровенные тайны. — Темный Лорд полагал, — продолжает глухо Снейп, — что Безликие — это души мертвых, проникшие к нам с Иглой из загробного мира. В этом он видел подтверждение своей теории — по ту сторону нас не ждут райские кущи, наши близкие не встретят нас, чтобы навеки воссоединиться в тихой радости и умиротворении. Смерть есть страдание и забвение, а в ее мраке живут лишь кровожадные твари, которыми мы и сами со временем станем. Вслушиваясь в его голос, я прикрываю глаза. Он чуть не убил меня сегодня. Несмотря на изнеможение и боль, меня все же терзает еще один вопрос. — Если я опровергну эту теорию, ты скажешь мне правду? Снейп снова смотрит на меня. — Спрашивай. Это чертовски глупо. Меня сейчас не должно волновать подобное. Однако волнует, до абсурдного сильно. — Люциус знал, что ты собираешься меня использовать? Он медлит, сверля меня нечитаемым взглядом. Я уже думаю, что Снейп снова уйдет от ответа, однако он говорит: — Нет. Когда мы обсуждали все последний раз, у Безликих была лишь одна жертва. Я должен был дождаться, пока тот волшебник не добудет им еще две, найти способ устранить его, после чего — забрать Иглу. Этой ночью план полетел ко всем чертям, и Люциус пришел к выводу, что мне придется все же замарать руки. Он не велел убивать жертву, если тебя это успокоит. Но не думай, что ему не было все равно, что с ней станет. Вот, значит, как. Даже если Малфой узнает, кого Снейп потащил в логово Безликих, ему будет наплевать. Точнее, не так — из-за меня тот провалил дело, уже почти подойдя к его завершению, и вряд ли теперь Люциус будет настроен благодушно по отношению к нам обоим. — Твоя очередь, — напоминает Снейп. Я прокашливаюсь, трогая свою шею и бок — вроде, раны подзатянулись. — Не знаю, кого ты увидел в Безликих… твое дело. Но это не могут быть мертвые — просто вытащенные из твоего подсознания самые яркие образы. — Как ты можешь знать наверняка? — Когда я впервые увидела Безликого, — выговариваю через силу, — он принял облик еще живого человека. Тебя. Снейп опускает голову, и тень длинных волос скрадывает от меня выражение его лица. — Девочка… нам надо было все же нормально поговорить. — Что, тогда бы ты не втянул меня во все это? Произнося последние слова, я замечаю, что Игла, кажется, становится немного бледнее. Снейп тоже видит это. — Не пытайся колдовать, пока она не погаснет окончательно, — предупреждает он. — Это может дестабилизировать энергию сердцевины палочки, и следующее заклинание не сработает. Подождем еще немного. Внезапно до моего слуха снова доносится треск и рокот камней. Из щелей в стенах начинает течь вода. Сначала тонкими, медленно стекающими струйками, но затем, пробив себе путь в пещеру, она брызжет со всех сторон ледяными фонтанами, в несколько секунд затапливая пол пещеры на целый фут. Схватив за руки детей, я пытаюсь трансгрессировать. Тщетно. — Я же велел тебе ждать! — гаркает на меня Снейп, мгновенно оказываясь рядом. — Помоги поднять их выше! Он хватает на руки и относит ближе к Игле малышку Коллинз, я же подтаскиваю туда Эмбер, взбираясь на камни повыше. — Ну и каков теперь твой план?! — перекрикивая шум бурлящих потоков, спрашиваю я. Он укладывает ребенка на выступ в скале и что-то просчитывает в уме, нахмурившись. Вода уже поднялась почти до пояса. — Игла уже почти погасла. Нам должно хватить магии, чтобы сотворить по одному заклинанию Головного пузыря, с ним мы протянем достаточно, чтобы потом трансгрессировать. — Одному?! Ты серьезно? Мы должны спасти их! — Прекрати! — сердито бросает Снейп. — Когда ты уже, наконец, начнешь реально оценивать ситуацию? Либо мы, либо они, для меня здесь выбор вообще не стоит. Выбор… я не хочу решать, кому жить, а кому умереть — здесь, в этой проклятой пещере. Я заношу палочку, еще не осознав полностью свое решение, как вдруг Эмбер Льюис, тихонько застонав, приходит в себя. Она приоткрывает свои зелено-карие глаза, и я узнаю их. Эти глаза решают все за меня. Заклинание окутывает ее голову переливающейся сферой, и Снейп рядом со мной громко, грязно матерится. Эмбер пугливо вскрикивает, но я прижимаю ее к себе, и девочка инстинктивно замирает, почувствовав защиту. — Идиотка! Не обращая на него внимания, я взмахиваю волшебной палочкой над вторым ребенком. Безрезультатно. — Довольна? — рычит Снейп. — Твоя палочка не пробьет магический барьер еще хер знает сколько времени! В этот момент рушится дальняя стена пещеры, и вода прорывается внутрь бескрайней сплошной стеной. Снейп рывком приближается ко мне, заслоняя обзор, склоняется к моему лицу, и мгновение я почему-то думаю, что он хочет меня поцеловать. Однако его волшебная палочка касается моего виска, и вокруг моей головы возникает пузырь воздуха. Секунда — и ледяная волна накрывает нас полностью. Эмбер едва слышно пищит от страха, уткнувшись лицом в мою грудь. В стремительно тускнеющем свете Иглы смотрю на бледное лицо девочки Коллинз. Я так и не узнала, кто из них была Шарлоттой, а кто — Кристиной. Одна умерла в мучениях от Смерть-огня, вторая тихо, не приходя в сознание, утонула в недрах безымянного острова. Перевожу взгляд на Снейпа. Задержав дыхание, он спокойно разглядывает меня сквозь мутную, темную толщу воды. В моей судорожной попытке снова задействовать палочку проходит еще десяток мучительно долгих секунд. И все вокруг погружается в кромешную темноту. — Тише, тише, — машинально, не задумываясь шепчу я девочке в своих руках. Бурлящие, пенящиеся потоки воды проносятся мимо, подхватывая нас. А потом словно стальной крюк вонзается мне под ребра и резко дергает наверх.