Exodus L.B.

Я просыпаюсь от яркого, слепящего солнца, и, отворачиваясь к стене, в очередной раз напоминаю себе о необходимости повесить на окна более плотные шторы. Чуть приоткрыв глаза и разглядев обстановку, вспоминаю, что я не в Бате; здесь, в Лондонской квартире, мне хватало Затемняющих чар. Переехав к бабуле Роуз, я нейтрализовала их действие, поэтому неудивительно, что меня разбудили солнечные лучи. Несмотря на это, я чувствую себя свежей и отдохнувшей; сонно потягиваюсь - в теле разливается почти забытая приятная нега. Мое внимание привлекает негромкий звон с кухни; запахло кофе, и рот против воли наполняется слюной. Я все вспоминаю. Рывком сажусь в постели, — постели? Он переложил меня с пола? — оглядываюсь в поисках одежды. Может, спрятаться под одеяло и подождать, пока Снейп уйдет? Нет, так можно застрять и на полдня, а я договаривалась о встрече с Дином. Так что мне приходится схватить джинсы и почти бегом добраться до ванной. Там я первым делом разглядываю в зеркале свои глаза: синие, как и всегда, без намека на вчерашнее золотое свечение. Полноценный сон сделал свое дело: исчезли темные круги и красные сосуды на белках, да и в целом видок у меня стал гораздо приличнее. По крайней мере, не хочется думать, что причина в другом… Выйдя из душа, я нехотя плетусь на кухню. Снейп не ухмыляется, не язвит, не смотрит этим «я-видел-тебя-без-трусов» взглядом, который я боялась встретить, и от этого становится только хуже. Рукава его рубашки, закатанные до локтей, обнажают белые предплечья с голубоватыми венами; Темная метка стала еще менее различима с тех пор, как я видела ее последний раз. Он молча протягивает мне кружку, и, усевшись за стол, я с наслаждением делаю большой глоток кофе. — Знаю, что не услышу от тебя благодарности, но можешь хоть не делать такое лицо? У меня лишь чудом выходит не поперхнуться. — Благодарности?! — Вчера ты могла сойти с ума. — Это не повод… — О, заткнись, — Снейп начинает сердиться. Я послушно затыкаюсь. — Если бы я не услышал твое пыхтение и скулеж, к утру у тебя бы совсем крыша поехала, и ты бы кинулась на первого встречного. Или ты этого и хотела? — Я хотела, чтобы ты вчера прислушался к моим словам, тогда бы до всего этого не дошло. Говорила же тебе: со мной что-то происходит, и в этом замешана Сан-Лима. Снейп молчит, презрительно кривя рот, но при этом отводит взгляд. Я разглядываю его внимательно, а затем констатирую: — Ты знал. Ты все это понял вчера. Понял, что мое состояние не опасно для окружающих, и отпустил. Неужто думал, я помучаюсь немного и сама поскребусь к вам с Панси с просьбой принять на вашу горизонтальную вечеринку? — Если тебя так возмущает эта мысль, зачем же тогда подглядывала? — Я не… — начинаю быстро, но прикусываю губу, понимая, как будут звучать мои оправдания. — Так ты заметил меня? Ну вот, Снейп опять смотрит на меня, как на идиотку. — Ты вторглась на мою территорию. Мне не нужно было видеть тебя, чтобы заметить. Пока я соображаю, что на это ответить, он отворачивается к кухонным шкафчикам и принимается рыться в них как ни в чем не бывало. — Чипсы и шоколадки… тебе что, тринадцать? — Я тут, вообще-то, давно не живу. И мы ушли от темы. Что за херня вчера со мной творилась? Нет, ну я рада, что не стала оборотнем, но все эти зрительные и слуховые галлюцинации… — Галлюцинации? — резко обернувшись, переспрашивает Снейп. Я медлю с ответом. — Больше не скажу тебе ни слова, пока не услышу правду: что ты вчера увидел во мне? — Ничего особенного. Небольшая наведенная возбудимость. Учитывая, как Сан-Лима отреагировала на мое появление в своем доме, это было вполне предсказуемо. — Поясни, будь добр. Он кидает мне выуженный из шкафчика шоколадный батончик. — Ешь. Тебе теперь все время нужно много есть. Выдвинув стул, Снейп усаживается напротив меня. Он несколько раз барабанит пальцами по поверхности стола, будто собираясь с мыслями, а затем складывает руки на груди и начинает говорить: — Ты уже могла понять, что Сан-Лима сильно не любит, когда кто-то вмешивается в ее дела. — О, да. — Она не претендует на единоличную власть в магической Британии, — хотя могла бы, у нее достаточно много… почитателей — но тем, что имеет, она не делится. В свое время Сан-Лима наглядно продемонстрировала свою позицию Гриндевальду и его сторонникам — ты наверняка слышала эту байку, хоть точных сведений и не сохранилось. — Так это правда? — Более чем. Радбранд, правая рука Темнейшего мага, прибыл к ней с требованием поддержать их на континенте. Для пущей убедительности он перелетел Ла-Манш верхом на драконе, коих Гриндевальд использовал для ведения войны. Радбранд считался равным Сан-Лиме по силе колдовства, и был достаточно самодоволен, чтобы говорить с ней, не покидая седла, глядя сверху вниз. Она сочла это недопустимым оскорблением. Их поединок длился целый день, за это время они догола выжгли окружающую местность, развеяв по ветру даже дракона. Радбранд проиграл. Его ободранное тело украсило собой мыс Лэндс-Энд, где его, все еще живого, несколько дней объедали вороны. Будь я повпечатлительней, то на этой эпичной ноте подавилась бы батончиком, но я, продолжая жевать, говорю: — Бедный дракон. Снейп моргает, вмиг утрачивая серьезный вид, с которым вел рассказ, и спрашивает недоверчиво: — С человека содрали кожу, а ты жалеешь дракона? — Ну, — я сминаю в кулаке бумажку от шоколадки, — этот Радбранд сам выбрал свой путь, еще когда встал на сторону Гриндевальда. Тем более, не стоило быть таким заносчивым козлом. А вот дракон просто оказался не в том месте и не в то время. Покачав головой, Снейп продолжает: — После поражения Радбранда, за которым вскоре последовало падение Гриндевальда, никто не осмеливался докучать Сан-Лиме. Формально она считается подданной магической Британии, но по сути Корнуолл — это ее королевство. Семьи волшебников, живущих там уже не одно поколение, испрашивают советов Сан-Лимы по всем важным вопросам и всячески проявляют уважение. Новичкам, чтобы поселиться в тех местах, нужно идти к ней на поклон. Взамен на признание своей власти и кое-какие подношения она гарантирует этим людям покровительство, а ты можешь себе представить, чего стоит ее слово. Неудивительно, что в обе последние Войны волшебников многие хотели перебраться в Корнуолл — те, кто не верил мрачным слухам о Сан-Лиме, либо же просто не имел выбора. Я, конечно, всегда знала о высоком статусе Сан-Лимы и ее особом влиянии на территории Корнуолла, но что все настолько серьезно, даже не подозревала. На ум сразу приходит рассказ Дина о доме Билла Уизли и его жены-полувейлы, в котором им с Луной пришлось отсиживаться после побега из Малфой-мэнора. Небольшой коттедж, стоящий на берегу моря, находится неподалеку от Тинворта — поселения в Корнуолле, где соседствуют магглы и маги. Значит, Билл обращался к Сан-Лиме за разрешением там поселиться? Но почему он не забрал туда остальных членов своей семьи, чтобы обеспечить их безопасность? Словно услышав мои мысли, Снейп говорит: — Она мало кому давала свое согласие. Не знаю, какими принципами она руководствовалась, может, знала что-то об этих людях благодаря Всевидящему или же просто подбрасывала монетку. Однако летом восемьдесят первого года другой Темный Лорд обратился к Сан-Лиме с просьбой выдать ему одну семью из Тинворта. Если я чему и удивляюсь, так это тому, что Волдеморт не появился в этой истории гораздо раньше. — А до этого он с ней не пытался договориться? — Нет. Видишь ли, несмотря на все свои представления о чистоте крови и увлеченностью тайными областями магии, Темный Лорд был гораздо более… осмотрителен в запрещенных искусствах. Это он мне сейчас говорит, что Сан-Лима — слишком плохая даже для красноглазого маньяка, чьи Упивающиеся вырезали мою семью? — Ему действительно нужно было достать этих людей из Тинворта, иначе бы он не посмел отправить своего представителя в Корнуолл. — Так он еще и не сам к ней пошел? — под конец фразы мой голос внезапно охрип. — Ну и кто был Радбрандом номер два? Спрашиваю, а сама уже вижу ответ на его застывшем лице. — Я. На кухне повисает тишина. Я перебираю все возможные варианты ответа, но слова застревают где-то в горле, а Снейп не торопится нарушить молчание. — Но ты… жив, — выдавливаю я наконец. — Темному Лорду было, что предложить Сан-Лиме, — отвечает он спокойно. — Сильнее, чем власть и подчинение людей, она любит только тайные области магии, способные дать могущество. Он заручился ее поддержкой в одном предприятии, успех которого мог вознести их на ранее невиданные высоты. — И она согласилась? — Да, согласилась. Та семья вскоре исчезла, и больше их никто не видел. Темный Лорд велел мне поддерживать связь с Сан-Лимой, я был посвящен в их общее дело больше, чем кто-либо. Мне приходилось часто бывать в Корнуолле и непосредственно в обители Сан-Лимы. Она провела ритуал, позволявший беспрепятственно входить в ее дом и присутствовать… при всем, что там творилось. «Северус лишен сострадания». «Я узнала это наверняка, когда посвящала его в свои тайны». Я вижу, что Снейпу неприятно об этом говорить. Голос его звучит почти бесстрастно, мне даже показалось, что в нем прозвучала странная, пугающая гордость за то, что когда-то его выделили в числе прочих, допустили к сокровенным тайнам. И вместе с тем, он будто бы стыдится этой своей гордости, насмехается над прежним собой, — сколько ему тогда было, двадцать? — над своим глупым желанием быть причастным к игре сильнейших магов. Но дело не только в этом. Что-то в его последних словах подсказывает мне: сам ритуал, проведенный над ним Сан-Лимой, вызывает в нем теперь такое отторжение. А их взгляды и прикосновения, свидетельницей которых я стала во время недавних переговоров, намеки в ее фразах — все это наталкивает меня на определенные выводы. Это глупость, спрашивать Снейпа о таком, но я не могу сдержаться: — Вы были любовниками? Он сдвигает брови, бросая на меня гневный взгляд. — Слово с корнем «любовь» здесь вряд ли уместно. — Ты понял, о чем я. — Это ты, боюсь, кое-что недопонимаешь. Когда речь идет о магии такого уровня, коим владеет Сан-Лима, у людей вроде нас с тобой не остается выбора. Если ей что-то нужно, она просто берет это, применяя любые методы. На тот момент ей почему-то был нужен я. Она предложила поделиться своими знаниями, приоткрыть завесу над такими секретами колдовства, о которых мало кто даже слышал. Я, разумеется, согласился, слабо представляя, что это за собой повлечет. Поначалу эта связь даже льстила моему самолюбию… потом стала невыносимой. Да уж. Истинный облик Сан-Лимы до сих пор стоит у меня перед глазами, вызывая нервную дрожь. Но ведь речь идет не только об этом? — Ты была в ее доме чуть больше часа, но наверняка успела ощутить этот жуткий холод, услышать все эти неясные шорохи из темных углов. Я провел там не одну ночь, видел такое, о чем тебе лучше никогда не знать, и поверь мне на слово — я не просто так примчался, узнав, что Томпсону хватило ума пустить туда тебя и эту магглу. Я верю. Сглотнув, говорю невпопад: — Спасибо. Снейп хмыкает чуть нервно. — В любом случае, затея Темного Лорда открыть Сан-Лиме свою тайну и обрести с ее помощью дополнительное могущество обернулась полным крахом. Она пришла в дикую ярость, но по какой-то причине не стала мстить. Раньше я думал, что она просто впервые встретила кого-то, кто мог бы ее победить, и испугалась поражения. Теперь же понимаю: Сан-Лима предвидела его скорое развоплощение и решила не тратить попусту свои силы. Она многое вложила в их общее предприятие и многое потеряла. Я оставался ее единственным приобретением, «утешительным призом», если так можно сказать. Но и я вскоре ушел, обретя покровительство Дамблдора. Срок нашего договора закончился, хотя Сан-Лима, похоже, до сих пор склонна считать меня своей собственностью. — Подожди, так она попросту ревнует тебя ко мне? — я возмущенно повышаю голос. — И поэтому наслала на меня эту херову «небольшую возбудимость»?! Ты, что ли, к этому вел свой получасовой рассказ, начав аж с Радбранда и его разнесчастного дракона?! Да где здесь логика?! — Это всего лишь мое предположение. Думаю, Сан-Лима решила, что я перестану интересоваться тобой, если ты будешь… немного посговорчивее. — Хера с два я буду посговорчивее! — Не сомневаюсь. Я подскакиваю, с грохотом роняя стул. — Знаешь, что я сделаю? Пойду в Аврорат. Проникновение в чужой разум — серьезное преступление, и ей это так просто с рук не сойдет! Вчера я боялась, что меня упекут за серебряную решетку в Мунго, но раз это обычный наведенный морок, мне такая участь не грозит. Поэтому я сделаю все, чтобы трехглазую старуху наконец-то взяли за задницу. Уж несколько волшебников с ней наверняка справятся, тем более, что она нарушила свой собственный Мерлином драный Gwyrgh Golow, и теперь ее защита должна значительно ослабеть. — Сядь, — Снейп выглядит раздосадованным, и меня это злит еще больше. Я быстро поворачиваюсь к выходу, нащупывая пачку сигарет в заднем кармане джинсов — курить захотелось просто неимоверно. — Я сказал, СЯДЬ! — от удара его ладони по столу моя пустая кружка летит на пол. Еще несколько секунд мы прожигаем друг друга гневными взглядами, а потом я поднимаю стул и сажусь, демонстративно скрещивая руки на груди. — То, к чему я вел «свой получасовой рассказ», заключается в другом. Ты не сможешь тягаться с Сан-Лимой даже при поддержке Аврората. Она и так считает, что мы двое ей крупно досадили, а если ты полезешь к ней со своими претензиями, она сотрет тебя в пыль. Да, Сан-Лима оскорбила тебя, посмеялась над тобой, но ты должна засунуть свое возмущение куда подальше и молча все стерпеть. Я помогу тебе разобраться с твоим состоянием, дам нужное зелье, если потребуется, но заруби себе на носу: никакого Аврората, никаких разборок и уж точно никакой мести. Как же много мне сейчас хочется ему сказать! Я бы, наверное, наплевала даже на воспитание и швырнула в Снейпа что-нибудь, но кружка, как назло, так и валяется под столом, а под рукой больше ничего нет; направлять на него палочку я в жизни не рискну. Спорить и просто материться тоже бессмысленно, поэтому, чтобы не молчать, спрашиваю сквозь зубы первое связное, что приходит в голову: — И чем это мы ей «крупно досадили»? Неужели она настолько от тебя без ума? Или для нее любой, кто скажет слово поперек, — обидчик и враг? — Не любой, — медленно говорит Снейп. — Только тот, кто случайно расстраивает ее замысел, на который она потратила пару десятилетий. «Я могла бы простить тебя, если бы ты просто оказался на моем пути». Из меня разом уходит весь запал, пропадает ярость и желание рвать да метать. Потому что я вспоминаю пустынный остров неподалеку от Азкабана… Пещеру, наполненную потусторонним сиянием. И жертвы Безликих, обескровленные, лежащие на камнях изломанными куклами. — Игла, — шепчу сдавленно. — То «общее дело» с Волдемортом… Снейп вздрагивает, когда я произношу имя, но я уже не способна думать об этом. Кусочки мозаики складываются воедино, все слова Сан-Лимы обретают смысл. И я только сейчас осознаю масштаб угрозы, нависшей над нами в тот злополучный день, когда мы посмели явиться в ее дом по настоянию агентов СБ. — Элоиз Нейшелл был всего лишь исполнителем… — Да. Сан-Лима наверняка не знала, что его постигнет неудача, — должно быть, потусторонняя магия Безликих застилала взор Всевидящего — но она предвидела, что Люциус с моей помощью также попытается добыть Иглу. Она бы предложила мне новую сделку, или просто отняла ее у нас. Но Сан-Лима никак не ожидала, что я откажусь от своего плана. И это приводит ее в бешенство. Я понял это, стоя позавчера перед ней. Мы все смотрели на свою смерть и лишь каким-то чудом смогли ее избежать, но знал об этом только я. Теперь знаешь и ты. Чудес не бывает — вот что я точно знаю. Было ли чудом то, что я не умерла в той пещере Безликих? Нет, просто Снейп передумал приносить меня в жертву. А то, что Сан-Лима отпустила нас четверых невредимыми, да еще отдав Элли? Опять нет, перед этим она основательно порылась в моем разуме и хотела увидеть, к чему это приведет. Стоит ли снова испытывать судьбу и ждать чуда, сталкиваясь с жадной до власти, на всю голову поехавшей старой ведьмой? Ответ на этот вопрос зависит от одного существенного фактора. — Сан-Лима будет пытаться снова заполучить Иглу? «И снова убивать невинных». — Нет. Игла теперь вне ее досягаемости. Ты успокоишься, если я скажу, что теперь она хранится под семью замками в Отделе тайн? А я-то думала, что меня уже ничем сегодня не шокировать. — Но как?! — Не твоего ума дело. Если уж я не смог забрать Иглу, то решил сделать все, чтобы она никогда не попала… не в те руки. По крайней мере, снизил эту вероятность до минимума. Его тон, в котором все сильнее нарастает раздражение, предостерегает меня от излишних расспросов. Я вижу, что Снейп исчерпал на меня запасы своего далеко не ангельского терпения, и теперь остается на месте, только чтобы услышать от меня кое-что. — «Засунуть свое возмущение куда подальше и молча все стерпеть»? — спрашиваю задумчиво. — Пожалуй, я на это способна. Снейп улыбается — первый раз за все утро — и встает, расправляя рукава рубашки. — Умная девочка, — его взгляд скользит по стенам в поисках часов, но на моей кухне их нет. — Меня ждут дела. Зайди сегодня вечером ко мне, я подготовлю все необходимое для успокаивающего зелья и проверю, насколько все плохо у тебя с головой. — Очень смешно. Ты же не собираешься применять Легилименцию? — Увидим. Возможно, обойдемся и без нее, — Снейп уже направляется к выходу, но оборачивается на пороге. — Жду тебя после семи. Мефистофельская ухмылка добавляет последней фразе какой-то непристойный смысл, и только я собираюсь его осадить, как на моем запястье раскаляется связной браслет. Сила нагрева говорит о срочности вызова, и я тороплюсь в комнату, чтобы найти мобильный. Вчера он совершенно точно был в кармане джинсов, но видимо, выпал, когда я раздевалась. Звоню Ясмине, распределяющей сотрудников ОВМ по вызовам: — Что у вас? Краем глаза вижу, что Снейп еще не ушел, и поворачиваюсь к нему, слушая голос Ясмины. Он приподнимает бровь, видя как меняется выражение моего лица по мере получения информации и соответствующего распоряжения. Коротко подтвердив Ясмине, что все поняла, я нажимаю кнопку сброса. Не дожидаясь, пока Снейп начнет допытываться о содержании звонка, говорю: — На машину с агентами Службы безопасности напали. Они отбились и теперь ждут ОВМ, чтобы мы подтвердили сверхъестественное происхождение нападавших. Говорят, это были какие-то зомби. — Инферналы, — коротко произносит Снейп. Подняв руку, он хватает свой материализовавшийся из воздуха черный сюртук и, одевшись, выходит из моей квартиры. Я следую за ним. *** Когда-то давно я уже бывала в Ричмонд-парке (1),— мама обожала прогуливаться по Изабелла Плантейшн (2) в сезон цветения роз и частенько брала меня с собой — так что мне удается трансгрессировать максимально близко к месту происшествия. Снейп отпускает мою руку, стремительно направляясь вперед. Я только теперь задумываюсь о том, как буду объяснять коллегам его присутствие, и зачем, собственно, он потащился со мной. С момента звонка Ясмины он не произнес ни слова, подобравшись, как хищный зверь перед прыжком. Чёрч-роуд, пролегающая на юге Кингстона (3), скрыта от жилых домов неподалеку лишь рядом высаженных вдоль нее деревьев, и, шагая по пыльной дороге за Снейпом, я могу видеть магглов, занимающихся своими обычными делами. Кто-то читает газету, сидя на заднем дворе, кто-то играет с собакой. Похоже, появление злобных умертвий осталось для них незамеченным. Это, а еще отсутствие людей и машин наталкивает меня на мысль: — Антимаггловские чары? — Вероятно, — Снейп, в отличие от меня, не таращится по сторонам; черные глаза прицельно высматривают что-то впереди, за поворотом. — Кто-то позаботился, чтобы под удар попали только носители «магоблока». Удар. Это слово внезапно доносит до меня реальную суть происходящего. Инферналов может создать только волшебник, то есть фактически некто, используя магию, напал на агентов СБ. Еще на заре Взаимодействия подобные случаи происходили чуть ли не ежедневно. В основном маги пытались завладеть «магоблоком», но ни один, насколько я знаю, в этом не преуспел. Министерство под угрозой заключения в Азкабан запретило кому-либо проявлять необоснованную агрессию к маггловским агентам, и постепенно такие случаи сошли на нет. Неужели нашелся умник, решивший вновь испытать СБ на прочность? Ветер приносит свежий запах дождя и озона; со стороны Кингстона небо затянуто грозовыми тучами, и скоро они прольют дождь прямо над нашими головами. Первым я замечаю инфернала. Синюшный труп валяется на дороге, не проявляя признаков активности; часть его головы отсутствует, — судя по ошметкам вокруг, в ход пошло огнестрельное оружие — и видны иссохшие мозги. Инферналы не похожи на киношных гниющих зомби, магия восстанавливает прочность костей и соединительных тканей, чтобы они позволяли телу полноценно и быстро двигаться. Вне зависимости от «срока давности», они выглядят скорее как узники концентрационного лагеря — скелеты, обтянутые тонкой кожей, только внешние покровы имеют неестественный синеватый цвет, с просвечивающими черными сосудами. В десятке футов от него стоит автомобиль, с помятым бампером и разбитыми стеклами. Я достаю волшебную палочку и ускоряюсь, обгоняя Снейпа с его широченным шагом. Со слов Ясмины я поняла, что сюда уже прибыли специалисты из СБ, а ОВМ вызвали, чтобы разобраться с природой нападавших. Но вокруг не видно ни души, лишь из-за деревьев и низкого кустарника доносятся какие-то едва различимые всхлипы. Поравнявшись с инферналом, я отскакиваю в сторону — труп начинает дергаться и скрести пальцами по земле в попытке перевернуться. На меня уставляется единственный сморщенный, как высохшее яблоко, глаз. Несмотря на серьезное повреждение, умертвие смотрит со злобой и слепой жаждой убийства. Я направляю на него палочку — никогда не вникала, что там у них с нервной системой, и может ли умертвие без половины головы представлять опасность. Нас учат с одного заклинания взрывать их на части или сжигать, что я и собираюсь сейчас сделать. — Оставь, я разберусь, — Снейп подходит ближе, в его голосе я слышу какой-то пугающий, противоестественный интерес. Что ж, раз хочет рассмотреть получше, пускай. Тороплюсь вперед. Раздвинув редкий кустарник, я убеждаюсь — мы и правда прибыли сюда первыми. Оливия Фаррелл сидит в центре небольшой поляны, привалившись спиной к стволу дерева, сжимая в одной руке сотовый телефон, а в другой — пистолет. Причем дуло его направлено в мою сторону, и достаточно точно, хоть агента и сотрясает крупная дрожь. Поняв, кто перед ней, она громко всхлипывает и опускает оружие. Мне понятно ее состояние: Фаррелл со всех сторон буквально облеплена неподвижными инферналами. Я даже не могу сказать точно, сколько их — никак не меньше двух десятков; некоторые лежат в нескольких шагах от нее, их головы повреждены так же, как и у того, что мы встретили на дороге; но большинство сгрудились прямо возле агента, многочисленные синие руки вытянуты в ее сторону, а некоторые даже вцепились в нее — костлявые пальцы обхватывают ее ноги. — Они… — голос подводит Фаррелл, звуча сиплым шепотом, она кашляет, и начинает заново, — они замирают, когда приближаются ко мне. Не сразу… Один успел укусить. Агент переводит взгляд на свое предплечье; сквозь порванную ткань пиджака заметна обширная кровоточащая рана. На лбу тоже есть ссадина — вероятно, результат аварии, когда толпа инферналов бросилась на ее машину. «Магоблок». Его воздействие остановило ходячих мертвецов, как только они приблизились к ней вплотную. Но при этом один из них укусил ее, то есть управляющая им магия оказалась достаточно сильна, чтобы пробить барьер. Или же сыграло роль количество нападавших, и прибор просто не справился со всеми сразу? Мы до сих пор слишком мало знаем о нем, чтобы сказать наверняка. Все эти соображения мелькают в голове на одну секунду, а потом я отметаю их прочь. Думать о таком — работа комиссаров, и для меня это сейчас дело далеко не первой важности. — О, Господи, — Фаррелл едва сдерживает рыдания. Нетрудно представить, что она пережила и что сейчас испытывает. — Я теперь тоже… тоже стану?.. — Нет, — я медленно подхожу к ней, стараясь говорить как можно более спокойным голосом. — Укус надо обработать, чтобы не было заражения, и, вероятно, зашить, но это тебе не «Рассвет мертвецов» (4). — Ты… смотрела «Рассвет мертвецов»? — агент еще способна удивляться, и это хорошо. — Я думала, вы не смотрите… маггловские фильмы. — Конечно смотрела. Меня этой весной как раз бросил один мудак, и я была немного кровожадна. Фаррелл негромко фыркает, не замечая стекающие по щекам слезы. Но тут ее взгляд устремляется куда-то за мою спину, и лицо искажается в гримасе ужаса. Резко обернувшись, я вижу приближающегося Снейпа, рядом с которым, шатаясь, тащится инфернал. — НЕТ! — взвизгивает Фаррелл, вновь поднимая пистолет. Палец ее снова и снова жмет на спусковой крючок, но патронов в обойме больше не осталось. — Успокойтесь, — холодно говорит Снейп. — Я его контролирую. Фаррелл его, разумеется не слышит. Ее истерика возрастает, когда лежащие дальше от нее — и от «магоблока» — инферналы, почувствовав активное магическое поле, тоже приходят в движение. — Прекрати! — шиплю я Снейпу. — Это обязательно? Ты что, не видишь, в каком она состоянии?! Я уже молчу о том, что использовать сейчас Темную магию, чтобы подчинить умертвие, — не самая хорошая идея. Сюда вот-вот прибудет подкрепление от СБ и ОВМ, и никто не обрадуется применению запрещенных методов. Но когда ему было дело до чужих нервов или правил? — Нельзя допустить, чтобы инферналы лишились магической подпитки, — поясняет он снисходительно — ну прямо как на уроке. — Если это произойдет, распадется связь с пославшим их волшебником, и… — Я поняла! — огрызаюсь, подходя ближе к Фаррелл. — Оливия, тебе нечего бояться. Сейчас мы отойдем куда-нибудь подальше и дождемся твоих коллег, они уже наверняка близко. — Очень на это надеюсь. Рана на ее руке выглядит паршиво, а я вряд ли смогу уговорить ее снять «магоблок» и трансгрессировать со мной в город, где ей окажут помощь. Фаррелл, поколебавшись, кивает; мне приходится разжимать пальцы инферналов на ее лодыжках, чтобы она смогла встать. Я отмечаю, что радиус воздействия «магоблока» стал меньше: когда она приподнимается, умертвия снова приходят в движение, но заклинание Снейпа тут же пригвождает их обратно к земле. С юга раздается громкий раскат грома; я поднимаю голову — грозовой фронт уже полностью накрыл Кингстон, хотя над Лондоном за нашими спинами по-прежнему светит яркое солнце. Не переставая кидать через плечо полные страха взгляды, Фаррелл ковыляет в сторону. Где-то через десять шагов ее ноги подкашиваются, и она тяжело оседает прямо на траву. По тому, как агент медленно втягивает воздух носом, я догадываюсь, что ее сильно тошнит. Она сглатывает и смотрит на меня из-под полуприкрытых век. Губы ее размыкаются, как будто Фаррелл хочет что-то сказать, но не уверена, стоит ли. Она не успевает решиться - появляется Мордекай, а с ним и Дин, оба с поднятыми палочками и готовые к бою. Мой напарник, махнув мне рукой, сразу отходит в другую сторону поляны, чтобы убедиться в безопасности обстановки. И где их носило все это время? Впрочем, я так рада их видеть, что почти вздыхаю от облегчения… и не сразу вспоминаю произошедшее вчера в раздевалке. А вспомнив, вспыхиваю и стыдливо прячу глаза, с преувеличенной заботой помогая Фаррелл сесть поудобнее. Но я зря волнуюсь. Мой начальник как ни в чем не бывало обводит место происшествия профессиональным взглядом, останавливая его на Снейпе. — Что вы здесь делаете? — сквозь зубы спрашивает Мордекай (я, блин, трогала его голую задницу и теперь больше не могу даже в своих мыслях звать его по фамилии). Снейп скалится как-то по-особенному гнусно. — Я был с мисс Браун, когда ее вызвали. Решил оказать посильную помощь, раз уж вы припозднились. — В вашей помощи больше нет нужды, — в ответе Мордекая свозит плохо скрываемая враждебность. Ну и что я как всегда упустила? Раньше эти двое вроде бы неплохо ладили. Чуть склонив голову в ироничном поклоне, Снейп с громким хлопком трансгрессирует. Инферналы, более не сдерживаемые его магией, как по команде бросаются на нас. Они чертовски быстрые — быстрее, чем обычные люди. Фаррелл пятится назад, а я вскидываю палочку, забыв, что стою слишком близко к ее «магоблоку», чтобы колдовать. В безуспешной попытке выпустить огненное заклинание теряется всего лишь секунда, но ее достаточно, чтобы сразу три рычащих инфернала оказались на расстоянии вытянутой руки. Я отшатываюсь назад, группируясь для обороны, и тут их разрывает на части брошенное им спину мощное Диффиндо. Следующей серией режущих заклинаний Мордекай расправляется еще с несколькими мертвецами, подобравшимися слишком близко к нему, а тех, что были дальше, сбивает прицельными огненными шарами. В другом конце поляны Дин тоже уничтожает инферналов одного за одним. Наконец, все кончено. От догорающих трупов поднимается черный дым. Я замечаю, что одно умертвие — то, что Снейп привел с собой с проезжей части — так и осталось стоять неподвижно. Мордекай, не обращая на него внимания, подходит ко мне. — Я запрещаю тебе привлекать Снейпа к делам ОВМ без моего распоряжения, — меня, черт возьми, трясет от выброса адреналина, а у него даже дыхание не сбилось; смотрит на меня в упор, и голос его звучит почти что угрожающе. — Лаванда, ты поняла? — Да, — бормочу я. Раньше он никогда не говорил со мной в таком тоне, и я впервые по-настоящему чувствую, что с его превосходством, силой и статусом стоит считаться. Вместе с новым громыханием доносится шум вертолетных лопастей. Услышав его, Фаррелл пробует самостоятельно встать, но шок от произошедшего не дает ей удержаться на ногах, и мне приходится подставить ей плечо. Когда черная машина без каких-либо опознавательных знаков приземляется в сотне футов от нас, из нее выходит агент Смит с двумя незнакомыми мне агентами в штатском и еще четверо вооруженных винтовками людей в черных спецкостюмах и шлемах. Последние сразу же бегут вперед, на ходу целясь в единственного оставшегося инфернала, однако Мордекай делает знак Смиту, и тот кричит: — Отставить! Один из тех, кто в штатском — медик, наверное — торопится навстречу к нам с Фаррелл; он принимает у меня раненого агента и, доведя до вертолета, тут же оказывает ей первую помощь. Смит тем временем, игнорируя меня, направляется сразу к Мордекаю. — Где агент Дилейни? — интересуется мой начальник сразу после короткого обмена приветствиями. — Обстоятельства сложились так, что сегодня его заменяю я, — с волшебниками мужского пола Смит всегда обходится повежливее. Впрочем, это все, на что его хватает, потому что он тут же добавляет раздосадовано, кивая на раскиданные по всей поляне обгоревшие останки. — Мистер Томпсон, почему вы уничтожили улики? Ведь эти… существа напали на агента Фаррелл? — Да, это инферналы, анимированные трупы умерших. Их нельзя было оставлять, потому что я не обладаю навыком контролировать их в таком количестве, моих сил хватает лишь на одного, — Мордекай объясняет так спокойно, почти смиренно, что у меня сводит зубы от раздражения, и я отхожу к Дину, скрестив руки на груди. Сверкает молния, с неба обрушивается стена дождя. Тлеющие останки умертвий рассыпаются мокрой золой. Единственный оставшийся инфернал стоит, сгорбившись, злобно взирая на нас и подергиваясь от инстинктивного желания разорвать на части все живое. Незнакомый мне агент косится на него с опаской и не подходит слишком близко, фотографируя место происшествия и собирая образцы оставшейся от инферналов золы. Готова поспорить — агент, как и я, видит тьму, что разлита в глазах ожившего мертвеца — тьму, поднявшую его из могилы и заставившую убивать. Нам предстоит выяснить, чья злая воля к этому причастна. Смит о чем-то беседует с Мордекаем; сквозь шум ливня до меня доносятся лишь обрывки фраз — кажется, агент опять начал наезжать. Ему и в голову не приходит, что начальник ОВМ, выслушивающий его с такой кротостью, может отпустить с магического «поводка» инфернала, и тогда Смита спасет только скорость, с которой он успеет выхватить пушку из кобуры. Он считает Мордекая наиболее «нормальным» из всех виденных волшебников, при этом ни я, ни Дин, ни многие из знакомых мне авроров не смогли бы заставить умертвие стоять по струнке; на это способен Снейп, а находиться с ним в одном списке — уже довольно-таки устрашающая характеристика. Лишь когда они обо всем договариваются, мы покидаем окраину Кингстона. Перед тем, как совершить «прыжок» до Лондона, я ловлю задумчивый взгляд Фаррелл, смотрящей на меня из иллюминатора вертолета. Что-то подсказывает мне, что мы с ней еще пересечемся для разговора. * * * Инфернала мы передаем специалистам по нежити, а сами на полдня погружаемся в бумажную волокиту. В этом, к сожалению, вся суть нашей работы — пять минут активных действий и неделя заполнения бесконечных отчетов. К моменту моего перевода в ОВМ случаи нападений волшебников на маггловских агентов практически прекратились, а если такое и было, то разбиралась во всем на правах замотдела дипломатичная Грейнджер. Нынешняя же ситуация осложняется использованием Темной магии, требуется расследование по установлению личности причастного к этому мага, поэтому всеми бумагами будем заниматься мы с Дином. Обложившись копиями старых дел, я вникаю в суть вопроса. По закону, за нападение на агента СБ волшебнику грозит заключение в Азкабан сроком до десяти лет. Однако раньше при отсутствии отягчающих обстоятельств (а благодаря «магоблоку» до травм и увечий никогда не доходило) ограничивались условным осуждением и штрафом. На сегодняшний день лишь один человек сидит в тюрьме по этой статье — но она была не единственной, ее просто добавили, чтобы засадить идиота на более долгий срок. А как еще быть, если он решил завладеть «магоблоком», выведя здоровущий гибрид гидры и трехголового пса? И ведь хитрый оказался, зараза — позволил своей зверюшке растерзать маггла, оставил труп на видном месте, чтобы его гарантированно нашли маггловские полицейские. СБ мониторят все происшествия с любой возможной сверхъестественной подоплекой, а такое упустить было сложно — тело и правда выглядело жутко. ОВМ выяснили, что в том районе жил лишь один волшебник, к нему-то и отправились. Агенты, несмотря на предупреждение о риске, увязались следом и в итоге отделались легким испугом. Даже не ясно, на что рассчитывал тот зоолюбитель — «гидропес» (он его звал как-то по-другому, заумное латинское название мне даже не выговорить) только и успел, что сбить агента с ног, как на него обрушился шквал одновременно выстрелов и заклинаний. Я не могу не задаться вопросом: чего же добивался маг, поднявший инферналов? Фаррелл израсходовала на них все патроны и осталась без защиты, так что «магоблок» у нее можно было отобрать, совершенно не напрягаясь. Но этого не произошло. Или же мы со Снейпом появились в очень удачный момент, и он решил с нами не тягаться? Ну ладно, меня, положа руку на сердце, можно исключить. Если этот волшебник владеет Темной магией такой силы, что смог оживить столько инферналов, мне с ним не тягаться. А вот, увидев Снейпа, он мог и перетрусить, в это я охотно верю. Сойдет за рабочую версию. Надо бы озвучить ее Мордекаю — пусть подумает, благодаря кому, возможно, осталась жива Фаррелл. И, если развивать эту идею, мне тоже могло не поздоровиться, прибудь я туда в одиночестве. Теперь дождемся информации от специалистов по нежити — смогут ли они вывести нас на след. Но это займет некоторое время. А пока надо отправляться на переговоры с СБ. Ничего хорошего мы там в свой адрес не услышим, но что поделаешь — некоторые обязанности приходится выполнять, сжав зубы. * * * — Моя машина двигалась вдоль по Чёрч-роуд, на которую я выехала примерно в половину десятого утра, — Фаррелл, с перевязанной рукой и пластырем на лбу, указывает на цифровой экран с увеличенной спутниковой картой. За окном офиса переговоров бушует непогода; то и дело сверкают молнии, и лишь пластиковый стеклопакет изолирует звуки дождя и грома. — Нападавшие появились внезапно, я смотрела в зеркало заднего вида и уверена, что буквально за несколько секунд до этого дорога была чиста. Слишком чиста, я бы сказала, ни машин, ни людей. — Мы выявили факт использования антимаггловских чар, — подтверждает Мордекай. — Они были заранее наложены на дорогу. Агент Фаррелл, вы никому не сообщали о намерении поехать в Кингстон? — Нет, — твердо отвечает она. Я, наверное, параноик, но мне видится тень сомнения в ее глазах. Она продолжает: — Эти… инферналы врезались в машину, столкнув ее на обочину, выбили стекла. Я начала отстреливаться из салона, но они проникли внутрь, и… я запаниковала, выбралась из машины и побежала, — честно признается агент. Стоящий рядом с ней Смит строит осуждающую мину. Я почему-то уверена, что он бывший военный, и мнит себя этаким Рэмбо, способным выжить в любой ситуации. Посмотрела бы я на этого мачо, окажись он в окружении двух десятков ходячих мертвецов, которых не уложишь с одного выстрела! Фаррелл молодец, стреляла сразу в голову (зомби-хорроры она смотрела не зря) и почти не промахивалась. Пока она обо всем этом рассказывает, я рассматриваю ее почти спокойное миловидное лицо и в который раз отмечаю, какие сюрпризы могут скрываться под располагающей внешностью. Агент доходит до того момента, когда инферналы подобрались к ней вплотную и начали падать прямо на нее, остановленные воздействием «магоблока». Мордекай слушает ее предельно внимательно — эти сведения потом нужно будет передать в Комиссариат. — А тот, что укусил вас, — он чем-нибудь выделялся среди остальных? — спрашивает он. — Внешне или по поведению? Фаррелл отрицательно качает головой: — Абсолютно такой же. Он «отрубился» сразу, как вонзил зубы в мою руку. Я разжала его челюсти дулом пистолета и оттолкнула от себя. Когда все инферналы перестали шевелиться, я решила оставаться на месте, чтобы не сместить поле «магоблока» и не позволить им вновь… ожить. — Правильное решение, — одобрительно говорит Мордекай. Фаррелл чуть улыбается ему краем губ, и ей это просто потрясающе идет. Ну и ну, неужели?.. Но развить эту мысль я не успеваю. — Я правильно понял, там был этот ваш… специалист по Темным искусствам? — влезает Смит. Без Питера он чувствует себя здесь самым главным. — Агент Фаррелл сказала, что он контролировал всех инферналов. Аврор Томпсон, сколько вообще человек в Британии на такое способны? Мордекай ничем не выдает своей антипатии к «специалисту», но медлит, прежде чем ответить. Он даже не поправляет Смита — ведь он уже давно не аврор. Такое обращение со стороны агента показывает, что он ставит начальника ОВМ наравне с собой, и ему необходимо упомянуть его звание перед фамилией. И пусть — аврор, так аврор. — Такое под силу немногим известным мне волшебникам, — осторожно отвечает Мордекай. Только когда я слышу эти слова, до меня доходит — Смит спрашивал, не может ли Снейп быть к этому причастным. Мне-то известно, что во время нападения он был на моей кухне, вот только говорить об этом при всех мне сейчас не хочется. Надо будет — засвидетельствую, но до официальных обвинений еще далеко. «А ты точно знаешь, что это не он?» — внезапно приходит мне в голову. «Анимировать инферналов можно заранее. Он зачем-то пошел туда с тобой. Что, если он хотел отвлечь тебя и забрать «магоблок» у Фаррелл?» — Извините, — слышу я свой тихий голос. Ноги сами несут меня из офиса, вдоль по длинному коридору, напичканному камерами видеонаблюдения. Из окна в конце коридора открывается вид на центр Лондона. Не знаю, чья это была идея — создать здесь место для переговоров СБ и ОВМ, но на финансирование они не поскупились: престижный район, современное оборудованное здание и куча дорогой аппаратуры (которая «фонит» при приближении нескольких волшебников). Я пытаюсь вспомнить все подробности этого утра. Любой намек, хоть что-то. Но проблема в том, что у Снейпа, если он того захочет, может быть абсолютно нечитаемое лицо. Гнев, насмешка, презрение — вы видите только то, что должны были увидеть. Мне он показывает… что-то вроде симпатии и участия — такие, как он их понимает. И то, как Снейп отговаривал меня связываться с Сан-Лимой, было очевидным проявлением заботы. Ведь так? Его взгляд скользит по стенам в поисках часов: «Меня ждут дела». Я с силой провожу обеими ладонями по лицу. Подозревать Снейпа — не так уж и глупо, учитывая его прошлые «заслуги». Вот только почему я увидела ситуацию с этой стороны, только когда об этом заговорил Смит? Да все просто. Мне в кои-то веки захотелось поверить, что меня не хотят использовать. — Лаванда? — сзади ко мне подходит Фаррелл. Ну вот, как я и думала, она созрела для разговора. — Ты в порядке? — спрашивает она с участием. Кажется, оно настоящее, несмотря на то, что ей от меня что-то нужно. — Да. Все нормально. — Ты ушла, когда заговорили о Снейпе, — она смотрит мне прямо в глаза. — Думаю, никто не догадался… — А ты? — Я видела вас рядом, — просто отвечает Фаррелл. — Тогда, в доме Сан-Лимы, и в Кингстоне. Он был там из-за тебя. Присматривал за тобой и уходил, только когда рядом оказывался Томпсон. Ему он, похоже, доверяет. Снейп доверяет Томпсону? Видимо, так и есть, раз оставил на его заботу кучу кровожадных инферналов. «Он все время наблюдал за тобой из темноты… Смотрел, куда ты идешь и что ты делаешь». Питер тоже это видел. Кстати о нем… — А что с Дилейни? Фаррелл пожимает плечами, глядя на дождь за окном. — Семейные обстоятельства. Его жена… она умирает. Мы встречались с ней пару раз, еще до болезни. Поллин. Я только сейчас вспоминаю о ее истории болезни, что до сих пор лежит в кармане моих джинсов, и чувствую непрошенный укол вины. Я ведь ничего ему не обещала, так с чего бы? — Оливия, что ты хочешь от меня? — спрашиваю слегка раздраженно. Мне своих проблем хватает, а тут я еще зачем-то нужна сразу двум агентам. Она бросает неуверенный взгляд на камеру в паре футов от нас. Решившись, Фаррелл наконец смотрит мне в глаза, и я вижу, как в них мелькает отчаяние. — Со мной кое-что произошло этой ночью, — говорит она приглушенным голосом. Напряжение, звучащее в нем, можно буквально потрогать руками. Оно передается и мне; помня о нацеленной на нас камере, я сдерживаю желание податься вперед, чтобы лучше слышать. — Не знаю, насколько это возможно… Я слышала голос. Очень реальный, словно тот, кто говорил, был рядом со мной, но этого просто не могло быть. Я ездила в Кингстон, чтобы убедиться, что этот человек по-прежнему… — Что за человек? — спрашиваю я быстро. Фаррелл медлит, под ее левым глазом пульсирует нерв. — Мой… отчим. Извини, я не могу… — Что он говорил? — Много чего. В основном звал по имени. «Малышка Оливия» — это он так называл меня, когда я была маленькой. — Почему ты не рассказала об этом руководству? Она слегка бледнеет, качая головой: — Я не могу… это слишком… слишком личное. Ясно. Постыдная тайна, говорить о которой мешает страх и боль. Точно так же, как у меня. Я прикрываю глаза. Слишком много совпадений, чтобы по-прежнему считать, что все обойдется. — Это была она, да? — едва слышно шепчет Фаррелл, видя мою реакцию. — Но зачем… — Не снимай «магоблок» ни днем, ни ночью. — говорю я, отталкиваясь от подоконника, на который бессознательно оперлась во время разговора. — Мне нужно кое-что выяснить, а потом… либо ты продолжаешь хранить свой секрет, либо тебе придется рассказать обо всем и уйти на какое-то время со службы. Она судорожно вздыхает, но, сжав губы, коротко кивает в ответ. Я быстро покидаю здание, не дожидаясь, когда закончится собрание. Вероятно, я совершаю ошибку. Слышать голоса — это очень и очень хреновый признак. Мне бы сдать Фаррелл Смиту, пусть сами с ней разбираются, ведь если мои опасения подтвердятся, даже окончательный уход из СБ будет наименьшим злом. Но что-то несет меня прочь оттуда. Семь часов. Снейп уже ждет меня. ~ (1) Ричмонд-парк — национальный заповедник Англии на юго-западе Лондона; (2) Изабелла Плантейшн — ботанический сад в составе Ричмонд-парка; (3) Кингстон (Кингстон-на-Темзе) — населенный пункт одноименного лондонского боро, находящийся юго-западнее Ричмонд-парка; (4) «Рассвет мертвецов» (2004) — зомби-хоррор Зака Снайдера (ну мало ли, вдруг кто не знает :)).