Exodus L.B.

В Министерство я врываюсь, заляпанная кровью. Не своей — Янг, прежде чем выволочь меня на улицу, зачем-то снял шлем, и очередной удар локтя пришелся ему прямо в нос. Кровь хлынула на его черную униформу и мое белое платье, но хватка Янга осталась прежней, он все так же просил меня успокоиться, подумать о ребенке. Наверное, это несправедливо, что из всех агентов досталось именно ему, ведь он единственный хотел как-то помочь. Он держал меня в сторонке, не давая вырваться, лицом к себе, чтобы я ничего не видела. Отпустил лишь, когда по асфальту взвизгнули шины — должно быть, в уехавшем первым автобусе увезли Снейпа. В течение минуты следом за ним отбыли еще три машины, в каждой минимум по десять солдат. Хаузена среди них я не видела — либо он надел шлем, либо решил не спускать глаз с арестованного и лично доставить его в штаб СБ. Думаю, второй вариант наиболее вероятен. А я, глядя на все это, едва сдерживала желание повыдергивать из земли уличные фонари — да швырнуть в ублюдков, не обращающих на меня вообще никакого внимания. Что, думают, раз девчонка, да еще беременная, значит — не опасна? Фонари тяжелые, ускорения хватило бы, чтобы размазать десяток человек — но что бы это дало? Убей я несколько солдат, остальные бы не дали мне после этого уйти, тем более пока я не могу трансгрессировать. Нет, здесь и сейчас сделать что-либо было невозможно. Нужно найти Драко, Фергюссона, Нотта — хоть кто-то из них должен еще быть в Министерстве! — нужно связаться с СБ, поставить им ультиматум. Арестовывать невиновного, заявляя о нелигитимности нашего правосудия — да что этот Хаузен себе думает?! Без возможности трансгрессировать в Министерстве я оказываюсь только через час, когда солнце уже полностью скрывается за горизонтом. Бегу по малолюдному Атриуму, не обращая внимая на испуганные и удивленные взгляды. Бью по кнопке лифта один раз, другой, рыча от нетерпения. — Браун? — раздается позади меня знакомый бас. Двери лифта уже открываются, я кидаюсь в кабину, не оглядываясь, и снова бью по панели с кнопками. — Браун, что стряслось?! — Зориат заходит следом, и в другой ситуации меня бы позабавило выражение его лица: ошарашенный взгляд перебегает с живота на пятна крови и обратно, словно не в силах определиться, что из этого шокирует больше. — Фергюссон на месте? — спрашиваю в ответ. Колени трясутся от потрясения, и хорошо, что со мной в кабине едет Зориат — при ком-то другом я бы, может, свалилась на пол, хоть ненадолго, пока едет лифт — но только не при нем. — Да, — говорит он растерянно, все еще таращась на мое пузо. Неужели не слышал сплетен? К черту, не до него сейчас. В Отделе магического правопорядка как будто и не наступал конец рабочего дня. В коридоре людей не меньше, чем всегда, все выглядят усталыми, но сосредоточенными. Похоже, что здесь готовятся к чему-то крупному — крах Взаимодействия заставил стражей порядка бегать, как муравьев в потревоженном муравейнике. Хорошо — сейчас я им подкину повод забегать еще быстрее. От моего рывка дверь в кабинет Фергюссона едва не срывает с петель, и на меня устремляется три пары круглых от удивления глаз. Все, кто мне нужен, в сборе. — Мисс Браун?! — новоиспеченный Главный аврор, похоже, думал, что никто не посмеет тревожить высшее руководство — поэтому и дверь не запер. — Лаванда! — Нотт подскакивает с кресла — Вы ранены?! И только Драко молчит — на него-то я и смотрю, хрипло выдыхая: — Они схватили Снейпа. Я оказываюсь в кресле, где сидел Нотт — кто-то меня в него усадил. — Это твоя кровь? — спрашивает Драко, склоняясь надо мной. Я трясу головой, отмахиваясь: — Да нет же! Снейп… — Его ранили при задержании? — Нет! — рычу я, задыхаясь. — Мы были в Лондоне! СБ, должно быть, следила за нашим домом! Они появились спустя минут десять, не больше! «Барьер» на стенах! Снейп ничего не сделал, он просто был со мной, они арестовали его из-за «Списка Азкабана»! Мужчины хмуро переглядываются. — Что вы забыли в Лондоне? — цедит Драко. — Снейп ведь понимал: ему стало опасно там появляться. Я молчу, не зная, как объяснить — не желая ничего объяснять, особенно ему. — Мы сейчас же свяжемся с СБ, — говорит мне Нотт. — Потребуем у них… — И они засунут ваши требования туда же, куда и раньше! — огрызаюсь. Меня трясет, голова идет кругом из-за испытанного потрясения — но больше всего бесит невозможность сделать что-то лично. Лично пойти в штаб СБ, к Хаузену, лично прорваться в их застенки, лично снять со Снейпа «магоблок», который на него навесили, чтобы помешать колдовать. О, как же мне хочется посмотреть на все то, что он сотворит с агентами, когда его ничто не будет сдерживать! Я бы даже простила ему членовредительство, просто потому что гады посмели тыкать в нас своими винтовками, посмели поставить его на колени! Суки! Ненавижу! Ну какого же черта он ничего не сделал еще там, при задержании?! Почему поддался угрозам?! Он ведь мог избежать этого, мог! Это же, мать его, Снейп! Он бы вырвался оттуда, оставив после себя руины и горы обугленных трупов! Почему он сдался?! Но ведь я знаю, почему. Я всхлипываю, закрывая лицо рукой, и тут же вскидываю взгляд на Нотта: — Вы должны что-то сделать. Там ведь, у СБ, не только Снейп! Там ваши граждане! Почему вы их не спасаете?! Отправьте туда отряд! Нападите первыми! Вы же знаете, что война, настоящая война, вот-вот начнется, и никто не будет в безопасности! Нотт отворачивается. — Да, Лаванда, я это знаю. И именно поэтому мы не можем напасть первыми. Мы не готовы к такому, мы слишком мало знаем об их обороне… — Так узнайте, чтоб вас! — ору я. — Самое время это узнать, потому что они… они же его… О казнях писали в газетах — я не читала эти статьи, мне хватало заголовков. Знать бы, что когда-нибудь это коснется меня, напрямую, пройдет насквозь, по самому больному. — Возвращайся в мэнор, — говорит мне Драко, подавая ладонь, чтобы помочь встать. Я смотрю презрительно на эту ладонь, на фамильную алмазную печатку, а потом, оскалившись — в глаза. — Ты должен Снейпу. Должен ведь! Драко отдергивает руку, взгляд его леденеет, в который раз напоминая мне о Люциусе. Тот бы не простил, упомяни я при всех о долге. Рывком поворачиваюсь к Фергюссону: — Наберите добровольцев! Есть же те, кто захочет пойти, освободить пленников… — Мисс Браун, — отвечает тот сухо, перебивая, — даже если бы такая миссия не была чистой воды самоубийством — вы же знаете, кого СБ арестовывали ранее и кто ждет приговора. Никто из авроров не станет добровольно рисковать собой ради темных магов. И он прав, как бы горько ни было это признавать. Я с трудом поднимаюсь на ноги, покачиваюсь, держась за кресло. Ноги и спину тянет — слишком перенервничала, слишком много бегала. И бегала-то, выходит, зря. Никто не станет подставляться под пули ради Снейпа. Никто его оттуда не вытащит. Никто не поможет. Фергюссон доходит со мной до двери, говорит первому проходящему мимо аврору: — Пусть ее кто-нибудь проводит. — Не надо, — отзываюсь. — Я сама… Мне надо выйти на улицу. И кое-что сделать. Лично. - Браун, - предостерегающе зовет Драко, но я уже не оборачиваюсь. Снаружи душно и темно, лужи отражают тусклый свет фонарей. Я оглядываю себя: кровь Янга засохла и кажется черной, как будто меня забрызгало мазутом. Но какая разница, испугать прохожих — это меньшее, чего я сейчас боюсь. В такое время по этой улице мало кто ходит. Следует выйти из переулка ближе к основной дороге. Мне везет. Навстречу, воткнув наушники, шагает парень-маггл. Он видит меня и замедляется, готовый развернуться и удрать — выгляжу, наверное, совсем жутко. Но я оказываюсь быстрее: — Конфундус. Парень остается стоять на месте. В тишине ночной улицы отчетливо слышна играющая в наушниках мелодия. — Можно ваш телефон? — спрашиваю, указывая пальцем на его карман — на случай, если не прочитает по губам, чего я хочу. Парень рассеянно кивает и достает телефон, выдергивая из него наушники. — Спасибо. Можете идти. Маггл уходит, а мне приходится потратить какое-то время, чтобы изучить устройство — у меня модель гораздо более старая. Свой телефон я уже давно перестала носить с собой, с тех самых пор, как ушла из ОВМ. В нем отпала необходимость, но те три номера, что там были записаны, я помню наизусть. Идущие гудки заглушает мое дыхание, шумно вырывающееся изо рта, да сумасшедший стук сердца. Я морщусь, чувствуя, что тянущая боль в спине становится сильнее, но тут же забываю о ней, когда на том конце раздается напряженное: — Да? — Питер! — зову я, и голос мой обрывается. Агент Питер Дилейни переспрашивает: — Лаванда? Это ты? — Да, Питер… пожалуйста, послушай… — Откуда у тебя этот номер? Интонация настороженная, недовольная — оно и понятно, Питер не помнит, при каких обстоятельствах мы с ним общались почти год назад. — Ты сам дал его мне. Питер, пожалуйста… Снейп, он у вас. — Да, я слышал. Лаванда, извини, но мне нельзя разговаривать с… Мерлин, дай же мне вспомнить! — Пять… Слова звучат в голове, как будто тот, кто говорил их мне когда-то, стоит сейчас рядом. — Семь. Девятнадцать. Восемьдесят девять… Как же там было дальше?! Я зажмуриваюсь в отчаянной попытке услышать, зажмуриваюсь так сильно, что на глазах выступают слезы. — Я видел ангела в куске мрамора… и резал… резал камень, пока не освободил его! Последние слова больше похожи на глухое рыдание. В трубке становится тихо. Наконец, Питер говорит: — Я не понимаю, о чем ты. Сердце мое пропускает удар. Неужели я что-то перепутала?! — Снейп вылечил ее! — кричу на всю улицу. — Он вылечил твою жену! Питер! Ты сказал мне, что будешь обязан до конца своих дней! Пожалуйста, Питер! — Прости, Лаванда, — говорит он. И отключается. — УБЛЮДОК! — ору в пустоту. Но той все равно. Я одна. Совсем одна посреди темной дороги. Не знаю, куда идти дальше. Телефон летит в асфальт с такой силой, что, ударившись, отскакивает в сторону, плюхается в воду. Экран его разбивается с треском, но так и продолжает светить со дна лужи. Снейп… Северус… что с ним сейчас происходит? Никого из тех, кто попадался СБ, не убивали быстрее, чем через три-четыре дня. Время еще есть. Нужно что-то придумать, должен быть выход, обязательно должен быть! Знаю, это глупо, бесполезно… но в груди еще теплится воспоминание: «Дом твоей бабушки в Бате… Там найдется комната для меня?» Согретая им, я взмахиваю палочкой ради последней попытки. — Экспекто Патронум! Светящаяся кошка озаряет голубоватым сиянием пустынную улицу. — Иди к нему, — прошу я. — Постарайся пройти через заслон. Скажи ему… Что будут значить эти слова? То, что всегда приходит невовремя, всегда запаздывает. Он сидит в камере, и я даже не знаю наверняка, где она находится — может статься, и не в главном штабе СБ… он сидит там из-за меня, и я, Мерлин с чертовой Морганой, не имею понятия, как выразить все в паре коротких фраз. — Просто иди. Будь рядом с ним. Но кошка остается сидеть на месте, лишь нервно взмахивая хвостом. Патронус не может выполнить невыполнимое, как бы мне этого ни хотелось. Снейп останется там в одиночестве. Пока... пока мы его не спасем. Телефонная будка приходит в движение — из нее кто-то выходит. Я не различаю лица, пока он не приближается. Мордекай не произносит ни слова, просто смотрит на меня. Не так ошеломленно, как смотрел Зориат, но и его взгляд прикован к моему животу. Мы не виделись с тех самых пор, как он навещал меня в больнице после ранения. Он смотрит, а потом говорит: — Пойдем, я устрою тебя в каком-нибудь кабинете. Будешь… ждать новостей там. А ведь он так хорошо меня знает. Что я не уйду никуда, уж точно не домой, томиться в неведении. Я не успеваю ничего ответить. Из лужи раздается вибрация, и разбитый телефон играет хриплую мелодию. Сама не знаю, почему я бросаюсь к нему. Падаю на колени, потому что наклоняться разучилась, выхватываю устройство из воды непослушными руками. Номер незнакомый — это не Питер, но я все равно отвечаю. Надежда — тварь неистребимая. — Алло?! Мгновение динамик молчит, затем молодой голос робко произносит: — Мисс Браун? — Да! Да! Кто это?! — Вы вряд ли помните меня, — молодой человек замолкает. — Я Мёрфи, Томас Мёрфи. Мы работали вместе в первый случай нападения Безликих. Круг Силы, кипящий тьмой, потусторонние твари в нем — и отчаянный, испуганный взгляд совсем еще «зеленого» агента, которого утягивает в этот водоворот ужаса. Я схватила его за шиворот и не отпускала. — Томас! — кричу. — Томас, да, конечно! — Мисс Браун, агент Дилейни сказал передать… мы проведем вас. Через час, в Хаверинге, заброшенный металлургический завод. — Томас! — восторженная надежда вспыхивает во мне, сдавливая горло. — Томас, спасибо! Завод, я поняла! Спасибо! Звонок обрывается, я быстро сую мокрый телефон в карман — на всякий случай… и наталкиваюсь взглядом на Мордекая. Разумеется, он все слышал. Проклятье. — Ты не пойдешь туда, — говорит он, шагая ко мне. Ощерившись, я с трудом встаю обратно на ноги: — Только попробуй. Только. Попробуй. — Это ловушка. — Зачем? Я уже была сегодня у них в руках, они могли схватить меня в любой момент. Я не нужна СБ. Мордекай сводит брови. Пускай размышляет на здоровье, а мне некогда. Как добраться ночью на другой конец Лондона, если не можешь трансгрессировать? Не пешком же мне туда идти? Наверное, следует вызвать «Ночного рыцаря», однако там я растрясу себе все, что еще не успела растрясти. Умом я понимаю: не может все быть так просто. Поимкой Снейпа занимался сам Хаузен — а значит, он для СБ не какая-нибудь мелкая сошка, его должны серьезно охранять. Теоретически, двое агентов могут помочь его вывести, но как они потом все это объяснят? Если все всплывет — а оно практически наверняка всплывет, Секретная служба Великобритании это не местечковая конторка со спящим на посту единственным охранником — Питеру и Томасу грозит обвинение в государственной измене, и тогда за решетку посадят уже их самих. Так что же у них на уме? Неужели все дело в их… благодарности? Каким бы фантастическим поворотом это ни казалось, я не могу не проверить — только не теперь, когда в кромешной темноте забрезжил робкий свет. — Останься, — Мордекай подходит ближе. — Будь здесь, я сам схожу туда. Я мотаю головой: — Питер не доверяет тебе. Да и ты… ты же не выносишь Снейпа, зачем тебе рисковать ради него? Он не отвечает, и я отворачиваюсь, чтобы не видеть его взгляд. — Тогда подожди здесь несколько минут, — говорит он мне в спину. — Я найду тех, кто согласится пойти с нами. Мне хочется сказать, что не надо никого, никто не должен так подставляться — но я не говорю. Пускай это верх эгоизма, но чем больше людей будут прикрывать нас, тем больше шансов на успех. Мордекай возвращается в Аврорат, я остаюсь ждать на улице, присев на наколдованную им скамейку. Спину тянет уже совсем невыносимо, ноги гудят; сейчас бы лечь, растереть их мазью… Снейп наготовил ее впрок, целая банка получилась. Я сжимаю зубы. Мне нужно вернуть его. Эта острая нужда сильнее всех прочих чувств, наверное, сильнее всего, что я когда-либо испытывала. Она мешает ясно мыслить, она ощущается каждое гребанное мгновение — кажется, что если я не увижу Снейпа вот прямо сейчас, меня разорвет на части... а его нет, и время переваливается внутри меня, как что-то огромное и неповоротливое, и распирает в груди. Мордекай выходит спустя целую вечность, и за ним следуют двое. Дин — интересно, он успел вернуться домой от Невилла? (Мерлин, это же было только сегодня! Кажется, будто прошел месяц). Второй доброволец выходит боком и чуть нагнув голову — дверца телефонной будки для него слишком мала. Зориат больше не таращится на меня, однако все равно выглядит будто не в своей тарелке. — Отговорить тебя не выйдет? — сердито спрашивает Дин. Он бы шарахнул меня Ступефаем, если бы не опасался навредить ребенку. Беременных, если задуматься, не так-то просто удержать на месте — уж точно не магией. — Нет, — говорю я. — Не получится. — Ты даже глупее, чем я думал, — рокочет Зориат. Я киваю, впервые соглашаясь с ним в чем-то. — Зачем тогда идешь? — спрашиваю. Он злобно смотрит в сторону входа в Министерство: — Давно говорил, что пора действовать. Плевать на Снейпа, и на тебя плевать — залезем в их логово, раз есть возможность, разведаем, что к чему. Девка с пузом идет — а я что, отсиживаться буду? Так себе логика, но кто я такая, чтобы спорить? До назначенного времени остается двадцать минут — самое время выдвигаться. Вместо того, чтобы взять за руку, Мордекай кладет ладонь мне на плечо, и я вздрагиваю. Живое прикосновение заставляет ненадолго опомниться. Я молюсь, чтобы моя нужда не привела сегодня к чьей-то гибели. Мордекай, Дин, Зориат — это их выбор, но пусть они вернутся в целости и сохранности. Когда нас подхватывает вихрь трансгрессии, я все еще продолжаю молиться. * * * Здание заброшенного завода выглядит черным пятном на фоне кобальтового неба — вокруг нет вообще никакого освещения. Барьера тоже нет, это мы проверили первым делом, из защиты только ограждение из металлической сетки. — КПП с двух сторон, — шепчет Дин, вернувшись в укрытие из разведки, — на одном кто-то есть, хоть и сидит без света. Повсюду камеры. Без магического барьера, прекращающего действия заклинаний, камеры нам не страшны — маггловская техника нас не видит, пока мы сами того не захотим. — Значит, идем к тому, который не охраняется, — командует Мордекай. Внутрь не заходим, ждем — назначенное время еще не наступило. Я переминаюсь с ноги на ногу, тяжело опираясь на руку Дина. — Ты в порядке? — спрашивает он тихо. Киваю — ему не обязательно знать, что я напрягаю последние усилия, чтобы удержаться в вертикальном положении. — Внимание, — говорит Мордекай. Возле ворот КПП появляется темная фигура. Мордекай проверяет несколькими пассами, нет ли ловушки, после чего подтверждает: — Это Мёрфи. Он один, кроме охранника на дальних воротах здесь больше никого. — Не нравится мне это, — бормочет Дин. — Ох, не нравится… Когда мы подходим, молодой агент выпучивает глаза, уставившись на мой живот. Это уже сегодня традиция такая. — Вы… — слабо выговаривает он, затем оглядывает остальных: — Вы должны пойти одна, я не могу провести... — Я иду туда же, куда идет она, — отрезает Мордекай, — это окончательное решение. Другие, так и быть, останутся снаружи. Мёрфи нехотя кивает. Зориат скрипит зубами — он так хотел в разведку, ради нее и рискует. Обернувшись, Мордекай говорит им с Дином: — Наблюдайте. Если что — дадим знать. А я уже иду за Томасом Мёрфи, человеком, которого спасла когда-то — и который либо благодарен за это настолько, что пошел на преступление, либо выполняет приказ и заманивает меня в западню. Может, поэтому он так на меня посмотрел: его не предупредили, что нужно схватить и бросить за решетку беременную? Он ведет нас вглубь территории завода, во внутренний двор. С угла есть неприметная дверь — Мёрфи нажимает на ручку, и та открывается с тихим скрипом. Внутри небольшое помещение, на стене горит тусклый фонарь — и еще одна дверь, на этот раз с электронным замком. Агент проводит перед ней какой-то карточкой, раздается сигнал, и дверь отъезжает в сторону. За ней так ярко, что я даже щурюсь на миг. Потом разглядываю: вперед уходит длинный коридор с белыми стенами. Повсюду царит тишина. Мордекай будто слышит мои мысли. — Почему здесь никого нет? — спрашивает он, пока мы идем по коридору. — Как вы это устроили? Мёрфи смотрит удивленно. — Это резервный центр управления, он пустует до специального распоряжения. Кроме охраны снаружи и пары человек внутри здесь никто не работает. Я замираю, как вкопанная. — Что значит, никто не работает?! А кто охраняет арестантов? Мёрфи останавливается возле очередной двери, хлопая глазами: — Арестантов?.. Простите, я… Здесь нет никаких арестантов. Из меня словно выпускают весь дух. Я не могу ни возмутиться, ни заорать, я просто начинаю заваливаться куда-то, и только руки Мордекая удерживают меня от падения. — Зачем мы здесь? — спрашивает он спокойно, прижимая к себе мое безвольное тело. — Агент Дилейни сказал, что вы захотите увидеть, — я не вижу Мёрфи, все расплывается, но голос его звучит едва ли не напуганно. — Увидеть что? Агент открывает дверь, возле которой мы стоим. Я слабо поворачиваю голову. В комнате нет ничего, кроме нескольких экранов на стенах да двух кресел. — Простите, — повторяет Мёрфи. — Я сразу подумал, ей не стоит на это смотреть... в ее положении. Мордекай ведет меня внутрь, усаживает на кресло. Тело кажется невероятно тяжелым, едва сев, я чувствую, что больше не смогу подняться самостоятельно. И эта боль — сама не заметила, когда она стала настолько сильной… Мёрфи смотрит на наручные часы, после чего включает экраны — зачем-то сразу три. То, что я на них вижу, заставляет меня дернуться и тихо замычать от отчаяния. Мордекай тоже подается вперед, впиваясь взглядом в стеклянный куб — пока еще пустой. — Почему приговор вынесли так быстро? — Я не знаю, — Мёрфи смотрит на меня, нервно сжимая в руке пульт. — Может, стоит выключить… — Нет! — неожиданно резко прикрикивает Мордекай. Я смотрю на его профиль с плотно сжатыми губами и яростно раздувающимися ноздрями — и тут на экране начинается какое-то движение. Двое людей ведут его под руки. Запястья скованы за спиной. Лицо опущено, и черные волосы падают на него. — Где это место? — кричу я. — Томас, где это происходит?! Мордекай! Мордека-ай! Но он не оглядывается на меня. Все его внимание приковано к тому, как Снейпа заводят в куб. Этого не может быть на самом деле. Мне бы отвернуться, не смотреть, но не могу. Я тянусь вперед, как будто одна лишь сила воли способна перебросить меня туда, куда не может никакая магия. Снейп поднимает голову. Смотрит в сторону камеры, хотя на расстоянии не видно его лица и тем более направления взгляда. Он чувствует… чувствует ведь? — Северус, — выдыхаю. И вдруг вижу его — четко, словно наяву, словно я шагнула туда, за черно-белый экран, прямо к нему. Его строгое костистое лицо, глаза, черные настолько, что можно провалиться в них безвозвратно, сухие сжатые в линию губы, шрам под ними, маленький, различимый только на ощупь. Голос Мёрфи доносится откуда-то, как сквозь вату: — Время. Снейп смотрит на меня мягко. Пряди волос взметаются от потока горячего воздуха. И огонь омывает его со всех сторон.