Я не я

      Проснулся ровненько в шесть, как по приказу. Приказов встать уже давно не поступало, однако привычка четко выгравировалась на извилинах мозга. Сенька потянулся, спрыгнул с кровати и понял, что ничерта это был не сон, что вся эта хуета – реальность, и с этим срочно надо что-то делать. В доме все было тихо, когда новое тело майора вышло из комнаты. Одеться оказалось очень сложно, этот дебил носил, казалось бы, только лосины. Где хотя бы брюки, не говоря уже о военной форме-то. В военной школе он учится, да в школе балета, оттуда и сбежал, даже тело предрасполагает к этому виду искусств, куда там армия. С горем пополам были найдены какие-то старые штанцы, ну и вот, выбрался из комнаты, значит.       Коридор оказался таким же стареньким, как и «его» комната, под ногами жалобно пели половицы, моля снять с них весовое напряжение, хоть и такое минимальное, как у этого мальчишки. Второй этаж был не таким уж и большим: всего пять комнат. «Его» спальня, еще три и игровая. В игровой Сенька задержался, вспомнил о своем детстве: вечные военные городки, вечные переезды – нелегко быть сыном военного, обязывает к чему-то, в первую очередь к тому, что ты и сам станешь служить Родине. Вспомнил, как пахло от матери. Не теплом, молоком и уютом, а нашатырем, спиртом и чем-то таким, чем пахнет в каждой больнице. Его настоящая мать – медсестра, все еще работает, но уже не в военном городке, а в своем городе. По ее словам, она очень скучала по нему, когда вышла замуж за отца и уехала. Не в определенное место, а чтобы снова и снова переезжать. Жизнь на чемоданах, ничего романтичного – расплата за любовь к мужчинам в форме. Майор тряхнул головой, вспомнил о задании, на которое сам же себя и отправил: исследовать местность.       Второй заинтересовавшей его комнатой стала кухня. Учуяв ароматный запах выпечки, который тоже напомнил о матери, Сенька зашел в комнатку, которая больше напоминала подвал с печкой, хотя это и был первый этаж, было и окно, но как-то грязно, сыро. «Даже в полевой кухне пытаются хоть как-то соблюдать санитарные нормы», – недовольно подумал старый вояка и отметил про себя, что надо бы дать выговор работникам. – Господин, извините, ваши ватрушки еще не готовы, не извольте гневаться, – перед ним склонилась уже немолодая, но еще свежая женщина. – Да я это… ну… – мгновенно растерял весь словарный запас майор. – Отставить панику, ничего со мной не сделается, если подожду часик-другой, только лучше бы овсяной каши… – с опаской предложил. – Как прикажете, но Вы же обычно ватрушками завтракаете… – Разбаловали… – пробормотал Сенька. – Отставить панику и растерянность! Поем, что приготовите, мне непринципиально. – Что за шум? Сашка, чего это ты так рано встал? – в дверном проеме материализовался мужик. Судя по всему, Санькин отец, с виду его ровесник.       За следующие три дня майор узнал, что у него есть семья, включающая в себя отца (кажется, он за что-то ненавидит сына и готов отделаться от него любыми правдами и неправдами), мать (вроде любит его, но какая-то недалекая), две сестры (Катя и Наташа, с Наташей можно кое-как осторожно поговорить, а Катька в мамку пошла). Его самого зовут Саша, ему шестнадцать, он болтливая, инфантильная истеричка, которая любит только деньги и развлечения. И самое главное, понял, что мир все-таки ебанулся, пока он был в отключке, в общем и целом, его хотели продать замуж. Чего он не понял, так это как так? Вообще под этот вопрос подпадало все, даже его существование в этом тельце. Кстати о теле, пришлось прописать себе такую физподготовку, что потом все ныло два дня, это Сеньке напомнило себя семилетнего, когда его настоящий отец решил заняться воспитанием сынка, надо же было как-то готовить будущее поколение…       Но сейчас его больше всего интересовало не где он, не как тут оказался, а как это можно парня замуж выдать. Однажды вечером к нему в комнату постучала Наташа, зашла вся заплаканная и начала что-то мямлить. Майор мог вытерпеть все: пытки, жару, откровенный идиотизм верхов правительства, но только не женские слезы. А та все рыдала, никак не успокаивалась. Сенька метнулся за стаканчиком воды уже на хорошо известную кухню, а когда вернулся, девчонка уже успокоилась. – Ты чего? – осторожно осведомился. – Спасибо тебе, Саш, не ожидала я от тебя такого, – воскликнула та. – Чего не ожидала-то? – насторожился парень. – Что замуж согласишься выйти, спасибо тебе, а то меня бы продали, а я так не хочу, я по любви хочу! – Так я и не… – Меня хотели продать ему, да не вышло, он же был женат когда-то, жена погибла в прошлогодней метели, подробностей не удалось подслушать. Родители жены, страшные люди, пригрозили Аркадию, если женится еще раз, если появятся еще дети, то они убьют его, а жениться ему надо, тут тоже подробностей не знаю. – А чего детей больше нельзя? – Так как почему? Чтобы наследство все Насте, дочери его, досталось, чтобы она завидной невестой была. Денежки-то жены были, вот ее родители и хотят, чтобы все их кровиночке досталось. – А ничего, что я парень? – В смысле? – аж растерялась Наташка. – Какая разница? Вон Клавдию из соседнего поместья продали заморской бабе какой-то, ей, видите ли, чего-то этакого захотелось. Люди и не пикнули. В нашем мире все за деньги… – Н-да, хоть чем-то наши миры не отличаются…