Беллатрикс. Перезагрузка

— Если вы не возражаете… — замялся Арманд. — Я сегодня вернусь вместе с Фрей в наш замок… Как только мы понадобимся, вам теперь достаточно коснуться того места на Печати, куда попала кровь Фрей, и позвать её или меня. С этого момента для нас дорога проложена и скреплена кровью, мы сможем прийти к вам в любой момент. — Всё понятно, — улыбнулась Стейси. — Правда, я понимаю. Тем более после того, как ты… как тебя… — Чуть не убили, — понурился Арманд. — Спасибо, друзья! Мы ведь можем быть друзьями? — он посмотрел вопросительно — не столько на Стейси, сколько на Северуса и протянул руку. — Да, конечно, — ответил Северус, пожимая протянутую руку. Арманд чуть виновато покосился на Стейси. Драконица прищурилась, наблюдая за ними. — Это именно то, чего я и хотела, Арманд. Быть твоим другом. Не больше и не меньше. Он с облегчением вздохнул и улыбнулся. — Так сколько же ты там пробыл? — Пять лет. — Да, друзья, — покачала головой Стейси. — Тут надо держать ухо востро… Как-то слишком вольно это место обращается со временем… — Это место знает, что нужно каждому из вас, — возразила Фрей-Шейли. — Всё, что произошло, произошло правильно и в своё время. — Она помолчала, опустив голову, положив руки на живот. — Надеюсь, что так. Не хочу думать, что мы поспешили… с ребёнком. — А кем он будет? — спросила Стейси, надеясь немного разбавить атмосферу тревожности. — В каком смысле? — удивилась Фрей. — Ну… в смысле — драконом или человеком? Драконица рассмеялась. — И тем, и другим, разумеется. — То есть всё-таки драконом… — И человеком, — кивнула Фрей. — Думаю, родители Арманда останутся довольны магической силой потомства, — лукавые искры так и плясали в золотых глазах. — Да уж, — выдохнула Стейси. — Вот про это и говорят: мечтайте осторожно! Хотели магически сильных внуков, — она хихикнула. — И пусть теперь попробуют не обрадоваться! — Ну… не родились ещё такие маги, которые могли бы сказать в лицо дракону, что он недостаточно хорош для их семьи, — ухмыльнулся Арманд. — Уверен, ни мои родители, ни дядя Абраксас не будут на тебя в обиде, если бы не ты, Стейси, я бы никогда… — он с нежностью посмотрел на Фрей, — не отыскал свою судьбу и любовь. И тут до них донёсся непонятный шум, идущий откуда-то сверху. Все дружно задрали головы. В вечернем небе над озером Лох-Эрихт нёсся дракон! Но совсем не такой красивый и яркий, как Фрей-Шейли или Инео-Фей. Это был крепко потрёпанный жизнью дракон, чья чешуя была бледна почти до полной бесцветности и не блестела даже в лучах закатного солнца. Дракон снизился и они увидели, что на его спине кто-то сидит. Кто-то… слишком похожий на их знакомого цверга, чтобы оказаться кем-то другим! Наездник тоже увидел их и помахал рукой. — …дил! — донеслось до них. — …тим на …ободу! …ечу …го! — кажется, Вер смеялся. Дракон снова поднялся выше и полетел в сторону холмов. — Какой молодец! Он освободил дракона! — Бедняга… — вздохнула Фрей. — До чего его довели… Он же совсем слепой… Но у него на спине цверг, это хорошо. Цверги неплохо разбираются в драконах. Он ему поможет. Слепота пройдёт. *** В Замке Северуса и Стейси встретила крайне встревоженная Пайки и не менее встревоженный мистер Свифт. Домовуха, убедившись, что вразумительных распоряжений ей пока что не дождаться, отправилась на кухню. Если не знаешь, что сделать для хозяйки, надо её покормить! — это Пайки могла бы избрать своим девизом, если бы ей вздумалось им обзавестись. — Как хорошо, что вы вернулись! — выдохнул старичок. — Я знаю от Уклада… Вернее — теперь уже от цверга Вера, что вам удалось снять проклятие с гоблинов, и, кажется, они уже приходят в себя, и уж во всяком случае вкладам больше ничего не угрожает, и в войне гоблины участвовать точно не станут. Не на стороне Риддла, по крайней мере. Но вот сам Риддл… Дело в том, что он был здесь… — Что?! — Стейси пошатнулась, и Северус поддержал её. — Ох, простите, моя дорогая, что так напугал… Не прямо здесь, а поблизости, я хотел сказать. Он и его сторонники пытались напасть на нас… на вас… Ещё до того, как было снято проклятие, гоблины им всё про вас рассказали… Теперь они ужасно сожалеют, но сделанного не воротишь. Риддл знает, кто вы и где вы живёте, но попасть в Замок он не сумел, и, признаться, я не думаю, что в его силах совладать с Призрачным. Вер видел их — они были на берегу озера, пытались аппарировать на Остров, — дядя Гарольд усмехнулся. — Совершенно безуспешно. Остров и Замок недоступны для них. Вер полагает, что им никогда сюда не попасть, если Призрачный не позволит, а он, разумеется, не позволит. И поэтому я взял на себя смелость… как только узнал от Вера, что ваше инкогнито раскрыто… Я написал миссис Снейп, так что… Миссис Снейп и мистер Снейп теперь здесь, — выдохнул дядя Гарольд. — Они сейчас наверху, в своей комнате, то есть… в комнате, которую им выделила Пайки. Пайки сказала, что Замок разрешает им временно поселиться там. Кажется, она теперь может с ним разговаривать. — Ну и отлично! — обрадовалась Стейси. — Это единственно правильный ход, я считаю! — Тут взгляд её упал на Северуса, и она осеклась. — Надеюсь… она поймёт… Лицо Северуса приобрело замкнутое выражение. — Маме придётся понять, — сказал он тихо. — Если она любит меня, то поймёт, что я не мог поступить иначе. — Конечно, любит, — тихо сказала Стейси. — И поймёт. — Слова "а куда ей деваться?" — она вслух не произнесла. — Ой… А сколько нас не было, дядя Гарольд? — испугалась Стейси. — Хм… Несколько часов, сколько именно я сейчас… — Да не важно, сколько именно, — девушка махнула рукой. — Главное, что не несколько лет. — Нет-нет, вы отправились к Сердцу Замка сегодня днём, а теперь вечер. — Насыщенный выдался день, — Стейси улыбнулась и снова украдкой посмотрела на Северуса. — Пожалуй, я вас оставлю, — заторопился куда-то мистер Свифт. — Скажи, — спросила Стейси, когда они остались одни, — тебе было там… очень плохо? Одному… — Почему одному? — Северус улыбнулся, и это была именно та улыбка, которую она мечтала когда-нибудь увидеть на его лице, — улыбка человека, вспоминающего счастливые детские годы. — Со мной была леди Арина, бабушка, — он улыбнулся ещё теплее, — и Тимофей, — его улыбка стала лукавой, будто он вспоминал какие-то проказы и приключения, вероятно, так оно и было, — и друзья тоже — были и есть. — Друзья? — Бабушка взяла ещё учеников, мы подружились, а ещё — общались с детьми из деревни. Это бабуля настояла. Я не хотел… сначала. Но она настаивала, сказала, что это такое… задание — найти с ними общий язык. — Они… не… вы не… — Хочешь спросить, не обижали ли они меня? — Северус фыркнул. — Нет. И я их — тоже. Леди Арина настоящий педагог, каких, подозреваю, в Хогвартсе и не видывали. — Да, — Стейси облегчённо выдохнула и тоже заулыбалась. — Да… представляю себе… Хотя… даже и не представляю! — Это были счастливые годы, Стейси. Правда. Только тогда я этого ещё не понимал, потому что… всё время думал о тебе. А теперь оглядываюсь назад и понимаю. Наверное, со счастливыми детскими годами всегда так, никто не понимает, что они счастливые, пока проживает их, это в полной мере осознаёшь только потом. — Наверное… — Стейси вздохнула. — Даже у меня оказывается есть счастливые детские воспоминания, хотя тогда казалось, что счастливы могут быть только дети, живущие в "настоящей" семье. Но что такое настоящая семья? Наша мама Аня нас любила, значит, наша семья тоже была настоящей. А некоторые семьи, хоть и кровные, но назвать их настоящими я бы не смогла… Девушка подошла к лестнице, положила руку на перила, оказавшийся совсем рядом Северус накрыл её своей, она повернулась, и их глаза встретились. Медленно текли секунды… или, может быть, пролетали часы? Кажется, они оба боялись пошевелиться, чтобы не спугнуть эту застывшую вечность — одну на двоих в их встретившихся взглядах. Рядом послышался хлопок — появилась Пайки, а они продолжали смотреть друг на друга. — Пайки приготовила вкусный пирог с рыбой… и с апельсиновым джемом… — смущённо залопотала домовуха. — Пайки… пойдёт… приготовит ещё… что-нибудь… — и она исчезла. Кажется, собственная любовь научила домовуху разбираться в чувствах других, ведь они у всех одинаковые. Когда настоящие. Через мгновение Стейси прыснула. — Ты слышал? С рыбой и апельсиновым джемом! Я, конечно, ужасно проголодалась, но это… Похоже, любовь свела с ума всех в этом зачарованном Замке, кроме, разве что, мистера Свифта. Северус рассмеялся, не отводя от неё взгляда. — Думаю, это два разных пирога. — Надеюсь… Хотя идея закусывать одни пироги другими тоже не очень удачная. С таким питанием я того и гляди стану толстой и страшной! — Лишь бы ты улыбалась, — тихо сказал Северус. — Лишь бы ты была счастлива. — Думаю, для этого мне нужны совсем не пироги, — ещё тише отозвалась Стейси. — Я люблю тебя, — прошептал Северус. — Да… — это именно то, что мне нужно для счастья, — она улыбнулась и едва заметно качнулась в его сторону. Сильные руки, горячие губы, целующие её так, будто она — святыня, к которой он шёл паломником долгие-долгие годы… Так и было — он шёл к ней десять лет, и хотя она совсем не святая, для него она готова попытаться… Попытаться отыскать лучшее в себе и всегда держать в узде худшее. Она ответила на поцелуй — сначала нежно, а потом со всем жаром, что пылал в её сердце. По краю сознания скользнул страх — как бы не отпугнуть его, не разочаровать… Но через мгновение она забыла о страхе, обо всём забыла. Был только обжигающий жар его губ, его тела, чувствовавшийся сквозь слои ткани, надёжность рук и опаляющий огонь тёмно-карих глаз, сейчас почти совсем чёрных. И ещё — ощущение правильности. Она там, где должна быть, и с тем, кто необходим ей, как воздух. Теперь — всё верно. Её сердце не плакало больше, оно пело, захлёбывалось в лихорадочном стуке, — и всё равно пело!