Голубой вагон

Как оказалось, спал я долго. Мне снились зелёные глаза и мягкие соблазнительные губы, которые сильно, до умопомрачения хотелось зацеловать. Но стоило мне лишь приблизиться, как всё это богатство от меня ускользало. В ушах звенел озорной смех Вальки. Парень хохотал и убегал от меня, то и дело скрываясь за белой тканью, похожей на развевающийся парус. Не сразу, но до меня дошло, что мы находимся внутри огромного пододеяльника. Во сне меня это ни капельки не напрягло, лишь жутко не терпелось догнать Вальку и приласкать. Что я собственно и делал. Догонял, пытался поцеловать, а тот со мной игрался, увёртываясь то так, то сяк, понимая, что хоть я богатырь, каких поискать, но не причиню ему никакого вреда. Поэтому я, здоровенная детина, снова и снова гонялся за юрким парнем, которому вечно удавалось ускользать из моих объятий. — Ага, попался! — в очередной раз воскликнул я, сгребая мальчишку в свои руки. После чего довольно рассмеялся и развернул к себе лицом. — Попался, — запыхавшись, подтвердил Валька, а затем, прожигая меня своим зелёным взглядом, сам привстал на цыпочки и потянулся к моим губам. Моё сердце забилось так отчаянно быстро, что я взял и… проснулся. Поняв, что вернулся в бренный мир, я тут же разочарованно застонал. Эх, так и не поцеловал Вальку! Пускай это был лишь сон, но, чёрт, я действительно расстроился. Что ж, вся надежда теперь была на зеленоглазый оригинал, мальчишку, который дрых в соседней комнате… Или проснулся уже? Прислушался, вроде тихо всё. Хотя он, наверное, и не стал бы шуметь. Зевнув, я поднялся с дивана и тут же повалился обратно. — Дела-а… — протянул я. Похоже, пока играл во сне в догонялки внутри огромного пододеяльника (бля, приснится же), то как-то умудрился запутаться в настоящем, да ещё и дыру внизу пододеяльника ногами проделал. «Видимо, быстро ты бежал, спринтер фигов!» — фыркнул внутренний голос. Покачав головой, я выбрался из оков коварного постельного белья, встал и сладко потянулся, радуясь отсутствию люстры непосредственно у себя над головой. Настроение было на удивление отличным. Как будто разом отпустил весь депресняк, что сидел до этого и тихонько так грыз меня изнутри на протяжение долгого времени. По сути, история с Софьей была лишь спусковым механизмом, думаю, рано или поздно я бы и сам сорвался и пустился во все тяжкие. Но как же я был благодарен, что всё сложилось так, как сложилось. Может, и правда существует такая штука, как судьба? — Высоко метишь, Игорь Юрьевич, — осадил сам себя. Зыркнув на часы, я обнаружил, что уже почти одиннадцать. Быстро натянул штаны с рубашкой и вышел в коридор. Дверь во вторую комнату была открыта нараспашку, но вместо Вальки я там нашел лишь только идеально заправленную кровать. Вздохнув, я отправился на кухню и уже на подходе расслышал тихое пение своей подруги. Поселиться она у меня что ль решила, бестия такая-эдакая? — Наташка, я смотрю ты опять этажи попутала, — вместо приветствия брякнул я. Рыжий вихрь крутился у плиты. Я заглянул ей за плечо и выяснил, что она жарит блины. Красивенькие такие, тонкие. Если честно, даже и не подозревал, что она так умеет. Вот что семейная жизнь с людьми творит… — Доброе утро, милый, — глумливо проворковала Наташка, слегка отодвигая меня локтём от себя, чтобы я не вертелся рядом и не мешался. — Проходи, скоро завтракать будем. Я только брови приподнял. — Насколько я помню, в этом доме жрать было нечего. В магазин что ли ходила? — Ага! — отчего-то радостно отозвалась Наташка. Я отошел к окну. Не понять мне женщин, не понять… — Спасибо, конечно, подруга моя боевая, но не надо было, — я приоткрыл окно, достал сигареты и закурил. — Сам бы сходил, не развалился. — Ну-ну! Видела я сегодня уже одного такого, который сам. Выглядываю в окно рано утром, а там это чудо дворовых котов сосисками подкармливает. Я прищурился с улыбкой: — Валька? — Ну, а кто ещё? Я его после в подъезде заловила, выяснила, что сосиски были вам на завтрак, да ещё и куплены на последние деньги. Валька, краснея от смущения, рассказал мне, что кошаков страсть как любит и пройти мимо пищащего выводка не смог. И, главное, стоит, а у самого в животе урчит от голода! Ты представляешь? Я представил. Очень живо вообразил эту милую картину, и у меня заскребло где-то в области грудины. Валька добрый паренёк. Чистый. Следом за этой мыслью перед моими глазами всплыла харя вчерашнего мудака, того лысого, который плохо с ним обращался и… Чёрт. Я жалел, что этот урод отделался всего лишь лёгким испугом. Сейчас бы я его так просто не отпустил… — В общем ты дрых, — продолжала щебетать Наташка. — Так что я решила взять всё в свои руки и спасти вас от голодной смерти, и мы с Валькой ещё раз в магазин сходили. — Беру свои слова назад, ты молодец! — поблагодарил я. — Кстати, а где он? Валька наш. В ванной вроде вода не шумит. — Не наш, а твой, — хмыкнула Наташка, ловко переворачивая блин на другую сторону и слегка убавляя огонь на плите. — За молоком побежал. Мы-то забыли купить. Ну, а когда я упомянула, что ты у нас привереда и только подбелённый кофе любишь, Валька так и подорвался в магазин. Я промолчал, подруга повернулась и, оглядев мои довольные мордасы, хихикнула: — Ой, лыбится он, только гляньте… Я ничего не мог с собой поделать. Действительно лыбился, как идиот. Тем более в этот момент опустил взгляд и заметил бегущего через весь двор Вальку. От мысли, что он так торопится ко мне, меня аж начало потряхивать от радостного волнения. Когда со мной такое вообще бывало в последний раз? Сложно вспомнить. — Я попал, — вырвалось вслух. Наташка подошла ко мне и тоже посмотрела вниз. — Он ведь нам не всё рассказал вчера? — вдруг спросила она. — Ну, про пьяных друзей, покер… и почему сбежал… Я нахмурился, затушил сигарету в ближайшем цветочном горшке и встретил её серьёзный взгляд. От моей радости не осталось и следа. Подруга выбила из-под меня всё равновесие. Не хотел я думать, что с Валькой произошло действительно что-то плохое… — А ты бы стала делиться такими вещами с незнакомцами? Наташка закусила губу. — Нет, конечно, — поспешно ответила она. — Но Валька тебе доверяет, он и вчерашнее-то рассказал не нам, а тебе. Потому что ты спросил. Выходит, ты для него не чужой… — Брось, мы знакомы день, — проблеял я, отчего-то смутившись. — Какое доверие? Наташка хлопнула меня по плечу и заглянула в глаза: — Ну-ну, и поэтому ты его к себе жить пустил. Кстати, а чем вы вчера занимались после того, как я ушла? Я окончательно скуксился, а подруга победно улыбнулась и высокопарно выдала: — Видимо, иногда хватает и дня, чтобы связать с кем-то свою жизнь… — Совсем в своём Питере свихнулась, — перебив фразочку, годную для какого-нибудь женского романчика, я скинул её руку с себя и недовольно буркнул: — Пойду умоюсь. Сказано — сделано! Я поплёлся в ванную. — Ага, и бороду свою обязательно сбрей, Карабас-Барабас! — донеслось мне в спину. — А то Вальке небось колется… Под смех подруги, залетая в ванную, я хлопнул дверью и тут же поймал свой злющий взгляд в зеркале. Стало смешно, и я фыркнул, подхватив чужую смешинку. Чего спрашивается вообще взбесился? Как вернулся в родные пенаты, сразу подросток в одном месте заиграл, не иначе. Я, не торопясь, умылся, прополоскал рот и провёл рукой по щетине. Грозный дядька в зеркале, грозный, не поспоришь. И как только Валька не сбежал с криками, когда я вчера к нему целоваться полез? Только от одних воспоминаний о мягких губах парня по моей харе в зеркале стала расплываться озабоченная мечтательная улыбка. Ага, вылитый Карабас-Барабас. Но побриться, не смотря на просьбу подруги, я пока не мог, по-прежнему было нечем, а чужой станок я трогать не стал. Плюнул и вышел в люди так, как есть, наметив обязательно выползти в магазин после завтрака и прикупить всё необходимое. Когда вернулся на кухню, то обнаружил там Вальку. Он сидел за столом и облизывался на блины, но в отличие от Наташки, которая уже вовсю жевала, парень явно дожидался меня. Я остановился на пороге и просто хотел полюбоваться им. Не получилось. Такой шкаф, как я, не мог долго оставаться незамеченным. Валька поднял голову и уставился на меня своими глазищами. Замерев, я ждал его реакции, пытаясь понять, жалеет ли он о вчерашнем. Валька молчал, и я занервничал. — Доброе утро, — как-то выдавил из себя. — Как спалось на новом месте? Валька вдруг широко мне улыбнулся, и я внутренне выдохнул. — Доброе, — сказал парень. — Спасибо, отлично спалось. Я, конечно, не поверил, что отлично, но улыбнулся в ответ и уселся напротив него. Наташка одарила меня критическим взглядом. — Борода на месте, — подвела она итог, чуть скривившись. — Тогда чего ты там так долго торчал? — Любовался собой, — ответил я и положил себе блин на тарелку. Наташка закатила глаза, а Валька фыркнул. — Ешь давай, — проворчал я, пододвигая гору блинов к нему поближе. Валька на секунду поднял взгляд на меня и снова уткнулся в тарелку, но затем его улыбка засияла так ярко, что мне стало совсем не до еды… «Никуда я отсюда не съеду, — с непоколебимой решимостью подумал я. — А если и съеду, то только вместе с этим парнем». Завтрак прошел словно в дымке. За двадцать минут я кое-как расправился с одним единственным блином, что для мужика моей комплекции было смешно. Наташка без умолку трещала, но о чём именно, я не вслушивался. Да и не хотел. Всё моё внимание принадлежало Вальке. Я откровенно пялился на паренька, и даже его смущённый румянец и явное испытываемое от этого неудобство не заставило меня оставить его в покое. Я смотрел и не мог наглядеться, словно таким образом пытался разгадать секрет такого его влияния на меня. Признаю, вчера я был на эмоциях и адреналине, что могло повлиять на мои желания и действия, но сейчас даже в совершенно спокойном состоянии я продолжал тянуться к Вальке. Оставалось только смириться со своим полным поражением и признать — я хочу этого мальчишку так сильно и отчаянно, как никогда и никого не хотел. Но всё равно не мог понять, почему так происходит. В чём же его секрет? Я вновь жадно всмотрелся в его лицо и принялся разбирать каждую черту в отдельности, но снова пришёл к тому же самому выводу. Во внешности Вальки не было ничего особенного. Мальчишка и мальчишка. За окном полным-полно таких же, и среди них встречаются намного смазливее, милее, кого и от девчонки порой с трудом отличишь. Валька же был самым обычным, в нём отсутствовала броская смазливость, за которую можно было бы сразу ухватиться взгляду. Возможно, кто-то даже назвал бы его внешность пресной и невыразительной. Кто-то, но не я. Для меня Валька был неоспоримо красив. Не яркой приторной красотой, а какой-то неуловимой и хрупкой, той, которая открывается не всем. Его настороженное лицо могло в миг преобразиться, от одной лишь улыбки становясь более мягким и живым, или на бледных скулах парня проступал лёгкий стыдливый румянец, и от смущения Валька делался трогательным и милым. От всего этого я сходил с ума и плыл, и в итоге так увлёкся, что сумел разглядеть, какие у него длинные пушистые ресницы (когда Валька сидел с опущенным взглядом, то они отбрасывали дрожащую тень на скулы), а ещё заметил редкую бледную россыпь из крупных веснушек на носу и под глазами. Захотелось усеять лицо Вальки лёгкими невесомыми поцелуями… Был ли я настолько сильно поглощён Яном в своё время, боготворил ли в нём каждую деталь, рассматривал ли его часами? Трудно вспомнить всё до мелочей, прошлое давно поросло мхом, но я всё равно сомневаюсь в положительном ответе на свой вопрос. Там было любопытство, азарт, тупое соперничество со Стёпкой Романовым (с чего этот парень решил, что обладает инклюзивными правами на другого человека?) и, конечно же, сильное сексуальное влечение к Яну (после пары месяцев общения с ним я полностью расписался в своей бисексуальности). Но была ли там любовь? Мне припомнились слегка насмешливые и сочувственные взгляды Яна, которые я, дурачок, тогда принимал за интерес и нежность. Наивный Игоряша. Ян хоть и был младше, но, в отличие от меня самого, прекрасно понимал, что я заблуждаюсь в своих чувствах. Мне бы тогда, идиоту, засунуть свою гордость куда подальше и остаться с ним друзьями, а не доводить ситуацию до конфликта со Стёпкой, который готов был меня убить, узнав о моих притязаниях. Но я сам хорош… В то время Стёпка жил в маленькой квартирке, которая досталась ему от бабки, там же он и закатил праздник для друзей, вернувшись из армии. У меня поводов для веселья было мало. Даже не так, я был в отчаянии, ведь наша идиллия (только я и Ян) подошла к концу, и я просто печенкой чуял, что теперь меня пошлют куда подальше. Мол, спасибо, что приглядел за проблемным мальчишкой, но отныне ты просто друг выходного дня и третий лишний. Ближе к часу ночи Стёпка отправился вниз провожать последних гуляк и девчонку, с которой сосался на протяжении всего вечера, и я воспользовался этим моментом, чтобы серьёзно поговорить с Яном. Предыдущие его отказы на меня как-то не подействовали, и я под градусом решился на новое признание. Но в ответ услышал лишь: «Хватит, я не заинтересован». Этого было достаточно, чтобы я взбесился и полез к нему целоваться. Да, я кретин, знаю, но молодость и алкоголь тогда сыграли немаловажную роль. Ян слабаком не был, пытался мне врезать и оттолкнуть, но я был сильнее. Навалился и терзал его губы, как маньячелло. По закону жанра в этот момент вернулся Стёпка и, оторвав меня от Яна, стал от души дубасить. Если бы не вмешательство Яна, думаю, мне бы пришлось потом ещё долго сращивать свои переломы. Ребята часто говорили, что Стёпка Романов в настоящей драке звереет, и в тот вечер я смог прочувствовать это на собственной шкуре. — Ты как, живой? — голос Яна был сочувственным, но меня покоробило, с каким холодным спокойствием он наблюдал за тем, как я вытираю своим рукавом кровь, сочащуюся по лицу. — Живой, — прохрипел я, потирая шею; этот псих ещё и душить меня пытался. — Я могу это исправить, — процедил Стёпка с другого конца комнаты, куда его сослал Ян, после того как разнял нашу драку. — Угомонись уже, — вздохнул Ян. — Ты спал с ним? — тихо, но угрожающе спросил Стёпка. — Романов, ты такой деликатный, — отозвался Ян и насмешливо добавил: — Я не сплю с друзьями, ты как бы в курсе. — Он тебе больше не друг! — рявкнул Стёпка. — Оу, тогда, думаю, нам с Игорем стоит продолжить с того самого места, где ты нас прервал. Не выйдешь из комнаты? Глаза Стёпки снова стали наливаться каким-то бешеным тёмным огнём. Теперь я понимал, почему его все так боялись. — Ян, не нарывайся, — прорычал он. — Аналогично, Романов, — хмыкнул Ян, явно не понимая, с чем играет. — Но я тебя год не видел, поэтому так уж и быть сдержусь ради нашей великой дружбы и просто донесу до твоего сведения, что моя честь за всё это время не пострадала. Ни разу. Стёпка заметно успокоился, хотя у Яна такая манера говорить, что нельзя было отделаться от ощущения, что тебя постоянно завуалированно оскорбляют. — Игорь просто перепил, вот и всё, — продолжил Ян и взглянул на меня: — Так же было? Я повернул голову к Стёпке и упрямо сжал челюсть: — Нет, не так. Ян закатил глаза: — Для кого я вообще здесь стараюсь? Хотите быть врагами и бить друг другу морды, пожалуйста! Мне-то что? Кстати, Романов, вечеринка была так себе. Больше не приглашай всякий сброд. Стёпка рассмеялся: — Игорь, считай тебя только что официально отшили. Мне смешно не было… Ян действительно больше не обращал на меня внимания, как будто я в одночасье исчез из комнаты. Я почувствовал себя полностью униженным и разбитым. — Я домой, — вдруг сообщил Ян, направляясь в коридор. — Уже поздно, — прокашлялся Стёпка. — Останешься у меня с ночёвкой. Я уже позвонил твоему отцу и предупредил. Он не против. — Какого хрена, Романов? — прищурившись, разозлился Ян — Как вернулся, так сразу за старое, да? Мне не десять лет, и я могу за себя постоять! Мой дом в пяти минутах ходьбы! Думаешь, как я выйду на улицу, так сразу все отморозки сбегутся по мою душу?! — Диван твой, а я на кухне на раскладушке посплю, — спокойно сказал Стёпка, проигнорировав его вспышку гнева. — Считаешь, я смогу уснуть? В этом клоповнике повсюду будет слышен твой кошмарный храп! — Ну простите, Ваше Величество, — ухмыльнулся Стёпка. — Как разбогатею и обзаведусь большим домом, обязательно отдам Вам самую дальнюю комнату. Или, может, хотите целое крыло? Ян посмотрел на него, как на сумасшедшего, и, ничего не сказав, отправился в ванную, громко хлопнув дверью. Было ясно, что Романов выиграл и Ян остаётся. — Можете пользоваться моей зубной щёткой, Ваше Величество. Не стесняйтесь! — глумливо прокричал Стёпка, когда за дверью зашумела вода. — Пошел нахуй! — гаркнул Ян в ответ, и, пока Стёпка откровенно ржал, я ошеломлённо пялился на закрытую ванную комнату. — Что, впервые слышишь от него такое? — тихо поинтересовался Стёпка. — Это потому, что ты понятия не имеешь, какой Ян на самом деле. Он не из тех, кто подпускает к себе близко. Мне хотелось заорать, что я с ним провёл целый год, и знаю его, как никто другой, но слова застряли где-то на полпути. Романов был прав. Со мной Ян всегда был предельно вежлив и сдержан и никогда не вёл себя так капризно, как со Стёпкой только что. Ян не злился и не взрывался, и я думал, это оттого, что мы близки, а оказывается, всё с точностью до наоборот. Я затравленно посмотрел на Романова: — Какие у вас отношения? Стёпка ответил тяжёлым взглядом, но я его выдержал, поэтому он, наверное, и заговорил: — Мы не спим вместе, если ты об этом подумал. Это не приступ ревности, просто я о нём забочусь и не хочу, чтобы он наделал глупостей. Ян мне, как младший брат. Мы учились в одной школе, как ты знаешь. Я с мелкими никогда не водился, но в тот день увидел, как на заднем дворе мутузят парня. Целая толпа, прикинь? Они его и убить могли, а он лежит, давится кровью и смеётся. Ненормальный и дикий, как волчонок какой-то. Я само собой вмешался и доходчиво объяснил малолетним уёбкам, что нападать на слабого целой сворой это не по-мужски. — И с тех пор вы типа неразлучны? Стёпка лишь плечами пожал, а я кивнул в сторону ванной: — За что они его били? — Однокласснику своему в любви признался, — Стёпка фыркнул, а у меня что-то сжалось внутри. — Вот этот самый однокашник со своими дружками его и подкараулил, решил проучить педика (это они так орали, пока пинали его), который посмел его оскорбить и всё такое. Баран. Я после отвёл Яна домой, раз от больницы он отказался, познакомился с его отцом и объяснил ситуацию. Пристрастия сына для того не оказались секретом, даже не ругал его, представляешь? Просто объяснил сыну, что тот поступил глупо. Ян ответил, что не жалеет, что признался тому дебилу, но это очень отрезвляет, и, пожалуй, повторять такое он больше не станет. Короче, прошла любовь, завяли помидоры. Парень явно получил жестокий урок и перестал фантазировать. Отец меня его тогда чаем напоил, а Ян, посверлив своими тёмными глазами, выдавил из себя кое-как спасибо за то, что я помог. На этом и распрощались, а позже уже как-то само… стал приглядывать за ним в школе и всё такое. Не хотел, чтобы его опять заловили и отомстили. Сам не заметил, как привязался. Ян тот ещё фрукт… Ты, наверное, слышал, что у меня никого нет из родни, и я давно уже один остался. Ян теперь мне, как семья, за него я любого порву. Стёпка снова устремил на меня свой холодный предупреждающий взгляд. — Я понимаю, — медленно проговорил я. — Поверь, я не хотел, чтобы всё так вышло, но если у меня есть хотя бы малейший шанс с Яном… То есть, я ведь серьёзно настроен. Это не прихоть и не злая шутка с моей стороны. Он действительно мне нравится. — У тебя нет шансов. Я нахмурился. — Потому что ты мне не позволишь? — Нет, не поэтому. Если он не повёлся на тебя за год, то ловить явно нечего. Так что уходи, Игорь. — Для начала я хотел бы попрощаться с Яном, — я упрямился до конца. — Как хочешь, но я бы на многое не рассчитывал. Ян злопамятный. Романов снова оказался прав. Когда Ян вышел из ванной, он меня полностью проигнорировал и стал молча расправлять диван. Впрочем, со Стёпкой он тоже не разговаривал, но тому явно было пофиг, и он даже пару раз потрепал парня по волосам, весело фыркая на каждый недовольный рык Яна. Я понаблюдал за ними минут пять и, подавив волну горечи, направился в прихожую. Когда обувался, припёрся Романов. — Извиняться за разбитую рожу не буду, ты заслужил. — Не спорю, но я не жалею, — оскалился я. Стёпка хмыкнул и пожал мне руку, мол, без обид, я ответил на это рукопожатие, кивнул и вышел из квартиры. Спускаясь по лестнице, я понимал, что скорее всего никогда больше сюда не вернусь и не увижу этих двоих. Хотелось напиться, крушить стены кулаками, орать от досады, но что самое паршивое — Яну было бы на это абсолютно наплевать… Кстати, в ту ночь я всё-таки напился и к утру приполз к Наташке словно побитая собака. Уж не знаю, чего себе навыдумывала эта рыжая сорвиголова, но, не задавая лишних вопросов, она гладила меня по голове и обещала, что мне обязательно полегчает. В общем, я был молод, зелен и мне действительно полегчало, пускай и со временем. Если так подумать, у меня никогда не было серьёзных отношений, лишь мимолётные связи. После истории с Яном свою голову я больше не терял и влюблённости на меня как-то не нападали. Да и когда мне было смотреть по сторонам? Я учился, потом работал в таком изматывающем режиме, что мне вообще было не до чего и не до кого. Только успевал голову к подушке приложить, как уже пора было вскакивать по беспощадному будильнику и нестись дальше строить своё будущее. Так что вариант «потрахались и разошлись» вполне меня устраивал. Впрочем, как и моих партнёров по постели, я же не мерзавец какой-нибудь отъявленный. Исключением из этой цепочки стала Софья. Ей удалось меня зацепить: красивая, умная, воспитанная, чертовски сексуальная. Но при всём при этом какая-то отстранённая, этакая современная снежная королева, которую хотелось завоёвывать. В какой-то момент я подумал, что моего интереса и симпатии достаточно, большего от жизни всё равно ждать не стоит и надо брать, что дают здесь и сейчас. Конечно, мне хотелось родного человека рядом, хотелось настоящего чувства, но я не верил, что на меня может обрушиться великая любовь. Наверное, поэтому и подпустил Софью слишком близко к себе. Даже думал о нашем совместном будущем, хотя и понимал, что поступать так с самим собой опрометчиво. Но самообман коварная штука, и ни к чему хорошему этот опыт меня не привёл. С учётом последних событий, я вообще подозреваю, что был всего лишь средством для достижения каких-то меркантильных целей со стороны Софьи и её любовника. Возможно, для меня устроили целый квест, сыграв на моих предпочтениях (насколько они, конечно, могли судить по моим прошлым связям), а так как меня, как и любого другого мужчину, частенько подводит его верхний мозг, не было ничего удивительного в том, что я с такой лёгкостью попался в персонально для меня подготовленный капкан. Но даже после того, как женщина, которой я доверял, меня предала и унизила, я ведь не разозлился по-настоящему (все эти пьяные зависания с рыбаками на водохранище мало связаны со злостью и отчаянием, я просто поддался моменту и устроил себе отпуск, а то, что я его не помню, дело десятое). Измена не вызвала во мне сильных эмоций, это факт, а всё оттого, что я так и не смог пересечь черту. Не полюбил Софью. И, возможно, с моей стороны это лучшая месть из всех возможных, наверное, надо даже радостно позлорадствовать: «Ага, змеюки! Не сумели подцепить Игоря Юрьевича на крючок!», но это уже потеряло свою актуальность. Все моё амурное прошлое являлось одной большой ошибкой, это осознавалось особенно ярко сейчас, когда я встретил Вальку. Одно его присутствие в одном со мной пространстве на небольшой кухне заставляло чувствовать такое жгучее нетерпение, такой огонь внутри, что мне даже становилось немного страшно. Сердце билось часто-часто, как у влюблённого пацана, да и ощущал я себя так же — непривычно взволнованным. Крутилась мысль: «Так вот как оно должно быть по-настоящему…», не говоря уже о том, что я уверовал не только в судьбу, но и в свою великую удачу. Да, люди глупеют, когда влюбляются, и я не стал исключением. Валька ел молча. Видимо, не до конца понимая, как ему себя с нами вести, он пытался притвориться невидимым (конечно, безрезультатно) и, скрывая волнение, с особым рвением уплетал блины за обе щеки. Обмакнув очередной блин в варенье, он принялся увлечённо его поедать, но часть вишнёвого варенья осталось в уголке губ. Показался розовый кончик языка, и Валька облизал губы. Я сглотнул. Наверное, чересчур громко, раз Наташка после этого сделала вид, что тянется через стол за сметаной, а сама в этот момент наклонилась к моему уху и яростно прошептала: — Не смотри ты на него так! Ещё подумает, что ты хочешь его завернуть в блин и сожрать, возьмёт и убежит! Валька совершенно точно услышал её, и теперь у него покраснели не только щёки, но и кончики ушей. Бедный малыш. Я наконец-то сжалился над ним и отвёл свой взгляд. Кажется, Валька вздохнул с облегчением. — Ты на работу не собираешься? — спросила Наташка, хитро поблёскивая своими глазами. — Я отпросился на пару дней, — ответил я скромненько, надеясь, что она не заострит внимание на том, что я сам себе начальник. Подруга лишь фыркнула на мои слова и поднялась: — Ладно, господа, спасибо этому дому, пойду к другому… Скоро мама должна вернуться из поликлиники. Я поднял глаза. — Тётя Тома заболела?! — Неа, — успокаивающе махнула рукой Наташка и хихикнула вдогонку: — У неё там сходка с подружками. Место встречи изменить нельзя и всё такое. Думаю, к этому времени они уже обсудили все свои болячки и последние сплетни так, что мне пора. Я попытался, но не смог представить себя сидящим в многочасовой очереди ради сомнительного общения, но, возможно, кто-то действительно нуждается в подобном. Кто знает. — Давай, пока, — сказал я. — Кстати, сколько ты потратила? Я верну. — Не парься, я уже взяла столько, сколько нужно, — невинно сообщила Наташка. — Ну, из той конфетницы в серванте, где ты обычно оставляешь деньги на оплату коммуналки. Я засмеялся и подруга, подмигнув нам, ушла. — Наталья очень добрая и забавная, — вдруг поделился своим мнением Валька. — Мне редко встречаются такие люди, которые принимали бы меня вот так сразу… Я внимательно на него посмотрел. — Просто она очень хорошо чувствует окружающих, и ты ей нравишься. Поверь, эта женщина может быть кошмарной и ужасающей. Я знаю, о чём говорю. Валька улыбнулся, а я покрутил в руках чашку с кофе. — Наташа сказала, что ты рано сегодня встал… — Эм… Да, это так, — в его голосе послышалась лёгкая паника. Говоря, он отводил взгляд. — На самом деле, когда я проснулся, то, обдумав всё… хотел уйти. Я замер на мгновение и отставил от себя чашку, боясь, что сожму её слишком сильно, и она разлетится ко всем чертям. — Но не ушел, — заметил я спокойно, хотя спокойствие далось мне не легко. Валька кивнул: — Решил, что это будет невежливо сбегать вот так. Ты же мне помог. Хотел приготовить завтрак и попрощаться, но еды в холодильнике не оказалось, и я пошел в магазин, а после… — Валька так быстро тараторил, что выдохся. Переведя дыхание, он посмотрел на меня испуганным зверьком: — Я ведь не знаю, чего ты от меня хочешь… Нет, точнее, я очень даже хорошо знаю, что. Ты ведь поцеловал меня вчера и теперь, наверное, думаешь, что я… что я… Чёрт, а ведь я совершенно не такой! Валька спрятал своё порозовевшее лицо в ладонях. Очаровательная картина, но я не мог продолжать его мучения. — Валь? — позвал нежно и мне ответили неразборчивым мычанием. — Я не считаю тебя легкодоступным и никогда не попрошу тебя спать со мной ради возможности жить здесь или ради чего-то ещё. Но я не буду врать, ты мне действительно очень сильно нравишься. — Ты же видел вчера всё, как Вадим… И что он говорил… — Я знаю, что ты не шлюха, — пресёк я все его самобичевания. — Ни разу про тебя так не подумал, ясно? Валька молчал, всё ещё пряча своё лица. Когда я поднялся со своего места и стал медленно обходить стол, он тихо заговорил. — Друзья Вадима думали иначе, я слышал их пьяные разговоры во время недавней игры в покер. Им были интересны подробности того, как Вадим развлекается со своей шлюхой (видимо, он именно так меня называл за глаза)… И Вадим с радостью просвещал их. Он очень подробно рассказывал, что он со мной делает и в каких позах… Один из них, кажется, Женя спросил, нет ли видео… — я присел на корточки и мягко положил свои ладони на его напряженные плечи. Валька вздрогнул, но чувствуя, что я не собираюсь его ни за что осуждать, слегка расслабился. — Я знал, что никакого видео нет и в помине. На самом деле, больше половины из того, что Вадим плёл друзьям, являлось ложью. Он уже несколько лет проходит лечение и мало что мог в плане секса. Естественно, друзья были не в курсе, иначе бы не задавали таких вопросов… Валька судорожно вздохнул: — Знаешь, у него дома куча всяких секс-игрушек и прочего, но он ими редко пользовался. Сразу начинал беситься из-за своего бессилия и убегал в другую комнату, где бар. Пить ему, кстати, нельзя, но он не следовал рекомендациям врачей… Я понятия не имею, зачем я ему вообще был нужен, он чаще вообще смотрел на меня так, как будто ненавидит, — Валька помолчал, а затем продолжил: — В ту ночь они все перебрали даже больше обычного и стали разводить Вадима, чтобы его ставкой в игре стал я. Обещали в случае его проигрыша поиметь меня бережно, а взамен он мог даже посмотреть и снять на телефон. Вадим согласился, — Валька всхлипнул, и я его обнял, прижимая к себе. Меня самого трясло от еле сдерживаемого гнева. Ещё я боялся услышать развязку этой истории. — Я не мог сбежать так, чтобы они меня не заметили. У Вадима десятый этаж, и других путей отхода у меня не было, поэтому я заперся в спальне, подпёр дверь всем, чем мог, и стал ждать. Через пару часов пришел Вадим, сначала стучал, потом стал орать и велел открыть. Я молчал, притворяясь, что сплю. Не знаю, сколько это всё продолжалось, кажется, его дружки скреблись в дверь, но меня так трясло, что я даже не воспринимал, что они мне пытаются сказать. По идее, они могли бы просто выбить дверь, но похоже, уже были в кондиции овощей. К утру всё стало тихо, и пока кто-то блевал в туалете, а остальные спали, я смог свалить оттуда. Бежал, в чём был, ладно успел кеды схватить… Я успокаивающе погладил его по спине: — Ты молодец. Отлично со всем справился. Ни этот кусок дерьма, ни его дружки больше никогда тебя не побеспокоят. Это я тебе обещаю. Валька отодвинулся, и я сразу же выпустил его из своих объятий. Убрав ладони с лица, он посмотрел на меня своими покрасневшими глазами. Я так и не смог понять выражение его лица и разгадать эмоцию на нём. — На самом деле, сегодня утром я остался не из-за прощаний и завтрака. Я мог бы уйти и так. — Тогда почему остался? Наши глаза были на одном уровне. Не отрывая от меня взгляда, Валька положил свою ладонь мне на затылок и медленно притянул моё лицо поближе к своему. Я всё ещё ждал ответа, когда он склонился и несмело прижался к моим губам. Улыбнувшись, я ответил на поцелуй.