Новые правила

      Первую половину дня Юлик провел как на иголках. Слова, напутствия и ругань преподавателей словно пролетали сквозь парня, даже туманом не оседая в его сознании. Там все место, выталкивая и пихая посторонние мысли, занимала одна-единственная. Та, которая заставляла чуть ли не каждую минуту поглядывать на дисплей телефона, проверяя время.       Юлик никогда не пренебрегал обедом, поэтому, как штык, явился в столовую в нужное время. За привычным столом уже сидела Соня, копаясь вилкой в своем вкусном и полезном салате, рядом — Женя — высокая стройная девушка со слегка угловатыми чертами лица, длинными темными волосами, которые она никогда не собирала, и синими, граничащими по насыщенности с ночным небом, глазами. — Привет, — на секунду отвлеклась Соня, заводя светлую прядь за ухо, когда заметила Юлика, садящегося напротив нее. — Здравствуй, — повторила за подругой Женя, окидывая парня взглядом и подозрительно щуря глаза. — Угу, — рассеянно кивнул головой в ответ Онешко, кусая зубами пирожок с мясом.       Несколько секунд Юлик в упор смотрел на девушку лучшей подруги, а она сверлила взглядом его. Оба ничего не говорили. Соня устало крутила вилкой, цепляя салатные листья, а пирожок с мясом постепенно исчезал, поглощаемый большими кусками. — А вы… чего припозднились сегодня? — решил хоть как-то отвлечься от мыслей о предстоящем вечере, да и с тем развеять напряжение, пущенное в расход темноволосой одноклассницей, Онешко. — Ээээ… — замялась Соня, краснея и растерянно бегая глазами по столу. — Мы гуляли, — сказала как отрезала Женя, вызывающе глянув на русого парня напротив. — Ясно, — в замешательстве протянул Юлик, совершенно не понимая, что сегодня нашло на брюнетку. Вроде ведь нормально общались. — Кхм… а… у тебя как? — Юшина двусмысленно глянула на друга, надеясь свести поднятую тему на нет и слегка приподнимая брови, давая понять, на что именно она намекает. Юлик сначала смутился, нервно глянув на Женю, а после, заметив, что она переключилась на свой телефон, перестав обращать внимания на реальность, выдохнул, произнося почти шепотом: — Написал мне вчера. Сказал, надо поговорить. У него. Сегодня. В пять. — Чего?! — Соня округлила глаза, почти переходя на крик, но вовремя одернула саму себя, затихая. — Да ладно? И что? — Что-что — пойду. — Я уже могу тебя поздравить? — повеселела Юшина, забавно складывая ладони друг на друга. — Еще не знаю… — задумчиво протянул Онешко, впиваясь взглядом во что-то позади светловолосой девушки и замирая, не смея вздохнуть. — Чт... что? — нахмурилась Соня, резко оборачиваясь и замечая классного руководителя, сидящего за столом почти позади нее. Рядом с ним, что-то увлеченно рассказывая, находился Сеня.       Ларин, не отводя взгляда, смотрел на своего ученика. Остановив руку с бутылкой воды где-то на уровне груди, глядя вперед и не смея дернуться, перевести взор на что-то еще. Только глаза парня. Невидимая, тонкая нить, от которой становится неудобно, но порвать ее — слишком для обоих.       Юлик почувствовал сухость во рту, осторожно сглатывая. А Дима на секунду опустил глаза, следя за движением его кадыка.       «Ты, гребаный педофил, хватит пялиться на парня!» — верещал внутренний голос учителя, разбивая фужеры из тонкого стекла о стенки черепной коробки, но мужчина не мог разорвать зрительный контакт первым, да и не хотел, лишь вновь приподнял веки, погружаясь в бездну карих глаз.       Юшина, все еще хмурясь, наблюдала за развернувшимся действием. Сев в пол-оборота, она легко бегала глазами из одной стороны в другую, осознавая, что ни один из сидящих не видит абсолютно ничего, кроме человека, на которого смотрит.       Внезапно Арсений Викторович, до этого травящий какую-то забавную историю из его жизни, заметил, что собеседнику уже давно плевать на то, о чем там вещает приятель: он сидел, замерев, почти не моргая, смотря на парня напротив.       Сеня тоже нахмурился, оглядывая эту картину и замечая сестру, которая с такими же, как и у него самого, эмоциями наблюдала происходящее. Она вновь перевела глаза на Диму, мимолетом мазнув по вопросительному взгляду географа, словно не замечая его, продолжила смотреть за учителем, но, в ту же секунду опомнившись, осторожно взглянула на брата. — Что такое? — одними губами произнес Арсений Викторович, в замешательстве глядя на девушку и ища поддержки.       Юшина приоткрыла рот, вдыхая воздух, намереваясь сказать что-то, но, не найдя нужного ответа, резко поджала губы, опуская глаза и отворачиваясь. Географ, не понимая, что происходит, смотрел еще несколько секунд на Соню, после оглядел друга и своего ученика, еще сильнее нахмурил брови и настороженно протянул руку, почти невесомо касаясь предплечья мужчины рядом. — Дим… все нормально..? — Сеня уже начал знатно нервничать, когда Ларин, внезапно дернувшись, потупил взгляд, бегая глазами по столу, пытаясь вновь начать ощущать пространство вокруг, и, слегка нахмурившись и поморгавши, посмотрел на коллегу, рассеянно выговаривая: — Да… Все… все хорошо, — историк еще раз неуверенно окинул своего подопечного мимолетным взглядом, замечая, что тот, изрядно покраснев, тоже осторожно косится на него. — Я пойду уже, — опешив от своей же несобранности, Дима резко поднялся из-за стола, разворачиваясь, и быстрым шагом покинул столовую. Сеня ошарашенно смотрел ему вслед. Соня — на следящего за удаляющимся мужчиной Юликом. А Женя спокойно играла в бессмысленную игрушку на телефоне, скаченную еще утром. И ей было совершенно плевать на произошедшее только что. Ее волновали только беспорядочно лопающиеся под ее пальцами разноцветные пузырики на сенсорном экране.

***

      Вы когда-нибудь чувствовали что-то неминуемое, порождающее странное предчувствие, настолько близко, что кажется: оно буквально опаляет дыханием ваше лицо? Нет? А Юлик ощущал это в ту самую секунду, когда стоял перед маленькой круглой пластиковой кнопочкой, покрытой золотой краской, на которую не решался нажать вот уже добрых пять, а может даже и десять минут.       Время капало, рассыпаясь звоном секунд в голове Онешко, подходя к своему апогею. До пяти оставалось три минуты. А до полной потери понимания происходящего для парня, кажется, еще меньше.       Под ложечкой противно засосало, а картинка перед глазами пошла рябью, стоило приложить палец к звонку. Колени уже давно слабо дрожали, отдавая слабостью во все тело. Отдавая жутким волнением в сознание.       Юлик прикрыл глаза, проходясь вспотевшей ладонью по лицу, глубоко вдыхая, а после медленно выпуская воздух наружу.       «Все. Будет. Хорошо», — произнес Онешко полушепотом, стараясь убедить себя в этом, и резко надавил на золотистую кнопку, в ту же секунду получая ответ в качестве приглушенного звона за стеной.       В голове десятиклассника успело пронестись множество нервных, цензурных и нет мыслей, ни одну из которых парень не смог ухватить даже частично, пока не послышались глухие повороты ключа в замке.       Юлик еще раз пробурчал себе под нос что-то отрезвляющее, сжимая правую руку в кулак и слегка отводя ее за спину, после чего дверь открылась, позволяя Онешко увидеть классного руководителя в обычных домашних штанах и свободной футболке. — Привет. Заходи, — осторожно проговорил Ларин, отходя на пару шагов от двери и пропуская парня внутрь. — Здравствуйте, — выпалил Юлик, стараясь как можно реже пересекаться глазами с Димой, и закрыл за собой дверь. — Раздевайся, пойдем на кухню. Ася привезла пирожных недавно, будешь? — мужчина развернулся, начиная путь на кухню, а Онешко передернуло при упоминании обаятельной девушки. — Угу, — десятиклассник кивнул головой в знак согласия, снимая расшнурованные ботинки и вешая куртку на свободный крючок на стене, а после поднимая голову и в который раз сталкиваясь с темно-зелеными глазами, которые спустя мгновение уже исчезли за поворотом на кухню. Юлик помотал головой, шумно выдыхая, и нервно одернул белую футболку с мелкими черными пятнышками, после следуя за учителем.       Пару секунд помявшись в проеме, ведущем на кухню, Онешко осторожно прошел к столу, садясь на знакомое место и вновь оглядывая помещение. — А… Ася..? — неуверенно начал парень, вспомнив о девушке, когда заметил цветы в горшках на подоконнике. — Она уехала на показ. Вернется только к выходным, — опередил Юлика Дима, разворачиваясь с двумя пышущими жаром кружками в руках и ставя их на стол. Онешко умолк. — Ты не хочешь что-нибудь еще? Есть печенье… — Ларин поставил на стол обещанные пирожные, начиная расспрос, но затих, когда ученик помотал головой.       Постояв пару секунд у стола, мужчина осторожно отодвинул стул, присаживаясь, и взглянул на русого парня, поднесшего губы к кружке и аккуратно дующего на жидкость.       На секунду Диме показалось это таким завораживающим и по-странному теплым и домашним, что он не удержался, умиленно улыбаясь, и тихо ухмыльнулся. Он несколько минут следил за отпивающим понемногу чай учеником, который слегка морщился, снова остужая содержимое кружки своим дыханием, а потом опять втягивал в себя жидкость, слегка поджимая губы. Но внезапно с лица Ларина стерлась вся былая нежность и он насколько только мог серьезно посмотрел на сидящего напротив. — Юлик, слушай, — твердо, но одновременно с тем словно извиняясь, проговорил Дима, заставляя два карих глаза уставится на себя, а их обладателя нервно сглотнуть, — то, что произошло… — уклончиво продолжил Ларин, от неудобства кривя брови, но не успел договорить, потому что резкий холод ожидаемого электрическим разрядом пронесся по телу Онешко, заставляя бестактно выпалить: — Опять скажешь, что все было ошибкой? — от мгновенной обиды парень не заметил свою фамильярность да ему было плевать, ровно так же, как и его учителю. Он лишь презрительно скривил губы, прожигая взглядом Диму.       Ларин от неожиданности такого поведения округлил глаза, замирая с приоткрытым ртом, уколотый сейчас учеником так точно, поежился, четко ощущая свою вину. — Нет, — отошел от мимолетного шока мужчина, не позволяя эмоциям пробираться в интонацию. — Но я хотел извиниться за это. Было очень грубо с моей стороны и… — Дима запнулся, вспоминая произошедшее, и, понимая всю степень краха, приложил ладонь к лицу, пальцами потирая прикрытые веки. — Я просто струсил, — произнес он хрипло, плевав на то, что пытался прежде быть рассудительным взрослым. — Испугался, — он открыл глаза, смотря на ошарашенного, сжимающего кружку в руках парня. — Ты… такой простой на первый взгляд, но если покопаться, то невероятно интересный и многогранный. Я не знаю, что тогда было. И что было вчера. Но я пытаюсь дать себе отчет в том, что я старше, что я должен взять всю ответственность на себя и сделать… я… просто не могу, — Ларин глубоко вздохнул, вновь потирая веки. — Ты действуешь как наркотик. Я не знаю, откуда у меня такое сравнение. Я не знаю, куда приведет все то, что происходит. Но понимаю, что, будучи твоим учителем, тем, по сути, чьи действия должны быть более осознанными, я не должен позволять всему этому повторяться. Но все равно даю. И это меня пугает. Я могу лишь предполагать, что движет тобой… может это просто… — он нервно сжал зубы, сглатывая, — обыкновенный порыв, увлечение, всплеск гормонов… Но я не хочу тебя обижать, Юлик. Я не… — Дима наконец убрал руки от лица, поднимая веки и виновато смотря вперед, но не смог договорить, потому что оказавшийся рядом с ним Онешко неуверенно наклонился, затыкая мужчину робким поцелуем.       Десятиклассник дрожал всем телом, чувствуя, как подкашиваются ноги, а пол растворяется в атмосфере, становясь чем-то неосязаемым. Он, пораженный своими действиями, совершенно не понимал, что творит, но почему-то ему казалось, что сделанное им - самый правильный ход. Юлик больше не мог слушать, что говорит мужчина, потому что понимал: учитель бы окончательно запутался, заворачивая в лабиринте все больше и больше, углубляясь и уходя от выхода дальше с каждым произнесенным словом.       Ларин, ошарашенный внезапным порывом парня, понимающий, что надо оттолкнуть его, что все и так уже зашло слишком далеко, внезапно невероятно ясно понял для себя, что ему совершенно безразлично на то, что он должен делать. Сейчас он чувствовал мягкие податливые губы и жаркий румянец на щеках ученика. И он больше не мог противиться тому, что рождалось в мыслях, проносясь импульсами по телу.       Дима запустил одну руку в шелковистые русые волосы, углубляя поцелуй, проводя языком по губам и осторожно проникая внутрь, исследуя ровные ряды зубов и ощущая колыхания Онешко, второй рукой нежно прикасаясь к пояснице теплого тела, прижимая ближе, и, едва успев осознать, что делает, раздвигая коленом ноги Юлика и резко дергая на себя, усаживая того сверху.       Десятиклассник пошатнулся, хватаясь руками за плечи Ларина и сжимая в руках светлую домашнюю футболку, но все равно поддался притягивающей к себе руке Димы на спине и потянулся вперед, повинуясь замыслу учителя. И в то же мгновение стыдливо краснея, когда понял, в каком положении сейчас находятся они оба.       Ларин нежно терзал губы парня, проводя по ним языком, потом вновь запуская его внутрь рта и мягко скользя по рассыпающимся наслаждением устам. Этот поцелуй не был похож ни на один из предыдущих, он был особенно осторожен и приятен, почти что заботлив. И Юлик буквально таял от подобной ласки со стороны учителя.       Дима прошелся рукой вверх по выпирающим позвонкам Онешко, оглаживая его спину пальцами, второй рукой почти невесомо прикасаясь к скуле, проводя по ней большим пальцем к виску и заводя прядь русых волос за ухо ученика.       Парня обдало жаром, он инстинктивно поддался вперед, прижимаясь к ладони мужчины, чувствуя уже крупную дрожь на своем теле и не слушающиеся холодеющие конечности. Ларин, ощущая трепет тела в его руках, такой манящий и искусительный, больше не мог оттягивать, забираясь рукой под белую футболку с россыпью мелких черных пятнышек и задирая ее, теперь прикасаясь пальцами к жаркой нежной коже. — Юлик, — прохрипел Дима, отрываясь от парня, пытаясь перевести дыхание. — Юлик, я сейчас… если ты не хочешь… — ему вновь не дали договорить, впиваясь в губы и сразу углубляя поцелуй, делая его мокрым и безумно страстным, таким, от которого голова начинает кружится, затуманивается сознание и дает позволение лишь на одно: не останавливаться.       Онешко слетел с катушек. Теперь он не соображал, подставляясь под ласки Ларина, призывно выгибаясь и выпуская из ладони рукав его футболки, проходясь по груди, оглаживая торс и оставляя там руку, упираясь в живот учителя пальцами.       Дима разорвал поцелуй, набирая воздуха и припадая губами к шее парня, втягивая кожу в себя и зализывая место прикосновения, спускаясь ниже. Юлик откинул голову, закусывая губу и не позволяя себе издавать лишние, просящиеся наружу звуки. Ларин оттянул ворот длинной футболки, слегка прикусывая светлую кожу на ключице и резко отпрянул, сверкая желанием в глазах, замечая мутную пелену в карих напротив и быстро стягивая белую ткань с тела ученика, отбрасывая в сторону. Онешко проделал то же самое и с верхней частью одежды мужчины.       Дима вновь припал к коже парня, оставляя мокрый след от языка на его шее, поднимаясь к уху и прикусывая губами бархатистую мочку. У Юлика перед глазами потемнело, его снова бросило в жар и резко скрутило тянущее возбуждение в паху.       Десятиклассник, опьяневший от происходящего, вновь прошелся рукой по торсу учителя, проводя пальцами по подтянутому телу, чувствуя рельефные кубики и углубление пупка. Спустился ниже, дотрагиваясь ладонью до резинки домашних штанов и на секунду замер, судорожно осознавая дальнейшие действия и ощущая дрожь в пальцах. А Ларин снова скользнул рукой по спине парня, переходя на его бедро и рассылая нервные импульсы своими прикосновениями даже сквозь ткань джинсов. И Юлик опустил ладонь, проводя пальцами по бугру на штанах Димы и выбивая из того хриплый рык, потерявшийся где-то в жаре его собственного тела.       Мужчина провел рукой по внутренней части бедра парня, медленно и очень осторожно подбираясь к железной пуговице. А Онешко, внезапно ощущающий в себе невероятную наглость, вновь прошелся по паху Ларина, в этот раз надавливая и слегка сжимая его в пальцах. Дима, пряча очередной порыв голосовых связок в хрипе, куснул Юлика в шею, возвращаясь к его губам и снова забирая их в жаркий, уже страстный плен.       Парень тихо простонал в рот учителя, всхлипывая, когда тот все же добрался рукой до пуговицы джинс, расстегивая ее, одновременно с тем и молнию, забираясь пальцами под резинку трусов и обхватывая член Онешко. Он прошелся рукой по всей длине, сжимая налитую кровью головку и размазывая выступившую смазку большим пальцем. Юлик оторвался от губ мужчины, утыкаясь лбом в его грудь и обхватывая руками его шею, что-то мыча и вновь закусывая губу.       Дима, движимый одним лишь желанием, подхватил ученика одной рукой под поясницу, опрокидывая на деревянную поверхность стола и нависая сверху. Он больше не спрашивал Юлика, хотя тот мог легко испугаться, передумав. Теперь Ларину важно было собственное удовлетворение, поэтому он в одно движение сдернул джинсы парня вместе с боксерами, заодно сбрасывая и свои штаны, снова навис над Онешко, прикусывая его губу и еще раз прокатываясь ладонью по его члену, словно сквозь вату слыша стон ученика.       Дима на секунду отстранился, разворачиваясь и распахивая один из ящиков, доставая единственное пришедшее на ум из возможных вспомогательных вещей - растительное масло. Открутив крышку, он вылил немного на собственные пальцы.       Юлик лежал на столе, пошло раздвинув ноги, зажмурив глаза и приоткрыв рот, глотая воздух и задыхаясь предстоящим, сбивающим дыхание. Ларин вновь обхватил член парня рукой, не спеша надрачивая, приставил палец другой к колечку мышц, осторожно надавливая и проталкивая его внутрь. — Ты знаешь, что нужно расслабиться, — прошептал Дима на ухо ученику, опаляя и без того разгоряченную плоть своим дыханием, отчего Онешко вновь всхлипнул, выгибаясь и ерзая, когда учитель начал медленно двигать пальцем внутри него, растягивая.       Спустя несколько секунд мужчина прибавил к первому пальцу второй, вновь проталкиваясь и чувствуя, как парень в его руках инстинктивно сжимается. Тогда учитель нежно прикоснулся к мягким губам, вбирая их в себя, проникая языком внутрь и осторожно обводя язык Юлика. И тот слегка напрягся, хмурясь, а после вновь позволяя Диме продолжить его растягивать.       После Ларин прибавил третий палец, уже отчетливо осознавая, что у него в паху знатно тянет, из последних сил сдерживаясь и не прикасаясь к себе.       Двигать пальцами уже стало довольно легко, поэтому мужчина, убирая руку, вновь потянулся за маслом, на этот раз смазывая свой член и приставляя его к пульсирующему отверстию. Осторожно выдыхая, он стал медленно толкаться внутрь, на что Онешко снова выгнулся, болезненно сжимая губы и задушено вскрикивая.       Дима стал целовать ученика в шею, скулы, интенсивнее двигая рукой по члену парня и вновь толкаясь вперед. Юлик опять издал хрип, хватаясь руками за лопатки Ларина и впиваясь пальцами, крепко сжимая. Учитель вернулся к губам Онешко, захватывая его рот, стараясь переключить болезненные ощущения, а парень, не пытаясь отвечать на поцелуй, шипел, стискивая в пальцах эпителий мужчины.       Войдя полностью, Дима замер. Юлик, вновь уткнувшийся ему в плечо, рвано дышал, пытаясь привыкнуть к ощущениям. Ларин ждал.       Внезапно Онешко дернулся, вновь приглушенно всхлипывая, и неуверенно кивнул, позволяя учителю действовать. И мужчина вновь припал к губам ученика, подхватывая того под поясницу руками и, выйдя почти наполовину, сделал первый осторожный толчок. Юлик вновь болезненно вскрикнул, но Ларин повторил маневр, учащая движения и делая их более точными.       Парень тихо постанывал, откинув голову на стол и жмурясь от жгучих ощущений, сжимал челюсти, все еще впиваясь пальцами в лопатки Димы.       Мужчина осторожно приподнял Онешко, поднимая ладони выше, и оттого меняя угол вхождения, и Юлик, внезапно вскрикнув от резкого наслаждения, широко распахнул глаза, до сих пор чувствуя отголоски пробежавшего по телу удовольствия.       Ларин вновь толкнулся, снова выбивая на этот раз уже довольно протяжный стон из уст парня, продолжая двигаться. Юлик глотал воздух, позволяя голосовым связкам содрогаться, не чувствуя словно онемевших конечностей, которые напоминали о своем существовании лишь легким покалыванием мурашек. Он закусил губу, ощущая скорый конец, вцепился в плечи Димы с новой силой и спустя мгновение кончил с пошлым стоном.       Мужчина, толкнувшись еще пару раз, повторил исход парня, резко выходя и изливаясь на пол. Он обессиленно уткнулся носом в ключицу ученика, оставляя руки с двух сторон от Онешко и все же удерживая себя над ним, а Юлик осторожно зарылся рукой в светлые волосы, слегка поглаживая затылок мужчины. И Ларин приподнялся, вновь целуя парня и, оттолкнувшись руками, встал на ноги, все еще рвано дыша. Онешко тоже попытался приподняться, но, почувствовав постреливающую боль в пояснице, откинулся обратно, кривясь и замечая у себя рядом с головой кружку с остывшим зеленым чаем, заваренным Димой.       И тогда Юлик хрипло усмехнулся, зарываясь рукой в свои растрепанные влажные волосы и прикрывая глаза.       Видимо, теперь Соня может его поздравить.