Дракон. Второй шанс

      Осторожно двигаясь вдоль лестниц и коридоров, Гинтами всё дальше углублялся в недра Холделы. Он ни разу не был на нижних уровнях, прожив в убежище всю жизнь. Куда мог направляться Алияс?       Не смея подобраться ближе, омега держался на внушительном расстоянии, рискуя совершать короткие перебежки будучи полностью уверенным, что Алияс покинул очередной коридор или лестничный пролёт.       Это было несложно. Всю свою жизнь Гинтами учился быть осторожным, чтобы не нарваться на неприятности со Старшими — получить по шее или отправиться в карцер не хотелось никому. Поэтому, в очередной раз оказавшись у очередной лестничной шахты, Гинтами припал к полу у самой щели двери и навострил уши, считая лёгкие шаги. Где-то вдалеке пискнула дверь, и Гинтами, резко вскочив на ноги, бросился вперёд.       Судя по шороху шагов, Алияс летел вниз, а не поднимался. Каждый лестничный пролёт насчитывал двенадцать ступеней. На каждом этаже было по одной двери. Гинтами немного ошибся в подсчётах, но быстро сообразил, что ему потребовалась пара секунд, чтобы добежать до двери и начать подсчёт, а значит… значит, должна быть погрешность. В большую сторону. Он рванул вниз, пропуская ещё один пролёт, толкнул дверь и замер. В тускло освещённом коридоре он был один. Вдохнул поглубже и понадеялся, что запах Алияса ему не почудился.       Оставив позади пару узких проходов и неизвестное хранилище, заполненное железками, он остановился у глухой двери без обозначений. Обычные комнаты были помечены — все до единой.       Омеге стало не по себе. Не стоило ему идти за Алиясом.       Обернувшегося назад Гинтами пробрала неприятная дрожь — он не помнил, как вернуться обратно. Можно было попытаться, но вдруг он заплутает? Как же влетит, когда Старшие его найдут?.. А вдруг не отыщут вовремя и помрёт он в каком-нибудь глухом углу от жажды и голода?       От собственных мыслей волосы вставали на затылке. Похоже, Гинтами ничего не оставалось кроме как попытаться отыскать Алияса.       За дверью пахло альфами. Тяжёлый аромат бил по носу, заставляя подобраться. Интуиция подсказывала, что от этого места нужно держаться подальше, но пока омега не видел никакой опасности и любопытство взяло своё.       Откуда же мог взяться этот запах, если все были наверху? И что могло понадобиться здесь Алиясу? Если, конечно, Гинтами выбрал правильный путь и всё ещё шёл за омегой. Опускаясь всё ниже по навесным лестницам, он наконец услышал шум: крики, гам, подбадривание.       Очень осторожно омега подбирался всё ближе к скоплению альф, оставаясь в укрытии контейнеров и ящиков, вздымавшихся нестройными горами. Остерегаясь приближаться вплотную, он замер, надеясь, что с такого расстояния его запах останется незаметным так же, как и он сам.       Несколько десятков альф — не меньше трёх — толпились вокруг ярко освещённой возвышенности, на которой боролись двое. Гинтами занервничал — сражаться друг с другом вне стен тренировочной было запрещено. Впрочем, немного понаблюдав за происходящим, он понял, что ни о каком сражении не идёт речи.       Это была драка. Жестокая драка, где соперники с ненавистью бросались друг на друга, желая пролить больше крови. Раздетые по пояс, они наносили друг другу тяжелые удары. Тела покрывали синяки и гематомы — свежие и застарелые.       Нужно было во что бы то ни стало уносить ноги, но Гинтами боялся шелохнуться.       Наконец один из альф выдохся, потерял осторожность и пропустил увесистый удар в грудь. Пошатнулся, окончательно выпустил соперника из поля зрения, за первым ударом тут же последовал следующий, в основание челюсти. Толпа взревела, приветствуя победителя. Тот вскинул кулаки в победном жесте, на его лице отразилась хищная злобная гримаса.       Полный страха, омега не мог оторвать глаз от озверевших альф. Некоторых из них он узнавал, но ни разу не видел, чтобы те вели себя будто дикари.       Тем временем проигравшего выволокли с помоста.       А потом Гинтами вдруг увидел, как рядом с высоким помостом неожиданно возник альфа. Узнал его — альфу звали Грид и он служил во Втором. Отвлёкшись немного на собственные мысли, Гинтами не сразу заметил, что тот сжимал в руке конец верёвки.       Гинтами задохнулся.       Омега, связанный по рукам, жалко волочил ноги, понукаемый остальными. Совсем худой, с жалкой паклей спутанных каштановых волос. Его грязное лицо блестело от слёз.       Омегу втащили на помост.       — На колени, — приказал один из альф, заставив Гинтами вспыхнуть праведным гневом и в то же время затрястись от страха.       Что здесь вообще происходит?!       Незнакомый омега повиновался. Победитель, всё ещё занимающий помост, приблизился к жалкому комочку тела, скорчившемуся на полу, и начал спускать штаны.       Гинтами онемел.       Альфа опустился на колени, накрывая телом пленника, и грубо вошёл сзади. Омега всхлипнул, затрясся от сдавленных рыданий, пока альфа удовлетворял собственную похоть самым отвратительным образом.       Лицо Гинтами налилось кровью, глаза заволокло влагой, задрожали колени — он не станет молча на это смотреть! Сжав кулаки от злости, он шагнул вперёд на ватных ногах. Вдруг на его рот, уже раскрытый для отчаянного возмущения, легла рука. Его прижало спиной к чужому телу — кто-то перехватил за пояс.       Ужас накрыл Гинтами с головой.       — Мы ничего не сможем сделать. Сейчас. Держи себя в руках или нам не уйти, — взывал к голосу рассудка Алияс. — Идём.       И они ушли. Гинтами не помнил, как они преодолели обратный путь до отсека.       Внутри было пусто. Кажется, Алияс помог ему сесть и принёс воды.       — Что… что происходит? — всё ещё дрожа, пролепетал Гинтами, чувствуя добрую руку, приглаживающую его волосы.       — Я не знаю.       Мысли разлетались в стороны. В глазах застыла отвратительная картина.       — Но ведь ты пошёл туда? Ты знал? — Обвинение вылилось взвинченным голосом.       — Нет, Гинтами. Клянусь.       — Тогда откуда? — Горячие слёзы снова выступили из глаза.       — Ты поверишь, если я скажу, что у меня настолько чувствительный нюх, что я могу почувствовать… — Алияс замолчал на миг, колеблясь.       — Что? — требовал Гинтами, борясь с тошнотой, нахлынувшей из ниоткуда.       — Боль, страх, отчаянье, — медленно произнёс Алияс, глядя Гинтами прямо в глаза.       Разве в такое можно поверить? Немыслимо. Но Гинтами отчего-то казалось, что Алияс с ним честен.       — Можешь?       Алияс кивнул.       — Но… как?       — Не знаю.       Гинтами нахмурился. Всё это казалось нереальным. Сначала ужасные тайны подземелий Холделы, теперь необычные способности Алияса. Всё это было слишком. Гинтами почувствовал отчаянную растерянность. Если бы Диерт был рядом, он бы знал что делать. Но его альфа был далеко.       — Нужно скорее рассказать капитану.       — Нет, Гинтами.       — Почему? — удивленно вытаращился омега. — Капитан во всём разберётся.       — Мы не знаем, кому можно верить.       Натужно соображая, Гинтами пришёл к ужасающему выводу:       — Ты думаешь, Одир обо всём знает?       — Всё может быть. И нам следует быть осторожными.       — Этого не может быть!       — Я надеюсь, ты прав, Гинтами. Но что если ты не прав? Тогда мы окажемся в опасности и не сможем помочь.       Алияс был старше и умнее, но в то, что он говорил, было страшно поверить.       — Но ведь мы не бросим его там?       — Не бросим.       — Нужно дождаться Диерта и рассказать ему всё. Группа вернётся завтра и мы не допустим… — ком подступил к горлу, — что бы снова…       Гинтами больше не мог выносить страдание, чувствуя себя виноватым в собственном бессилии. Слёзы хлынули ручьём.       — Все будет хорошо, — пообещал Алияс, гладя кудрявую макушку.