***
В начале было Слово, и Слово это было…
— Неплохо, а? Хиро лениво опустился на край каменного выступа-балкона и свесил ноги, по-детски болтая ими над пропастью. Было и вправду неплохо. Вид отсюда открывался хороший. Ему особенно нравился огромный природный «мост», по высоте ничуть не уступавший окружающим горам. «Мост» был спонтанным решением, таким своеобразным «а что, если». Стоило, пожалуй, высадить по верху ещё немного леса для пущей живописности, но в остальном получилось даже лучше, чем было задумано изначально. Река, протекавшая внизу, вместо бурного полноводного потока казалась безобидной глянцевой лентой, задорно прорезавшей живую зелень долины. Да, неплохо. А ещё отсюда высоко было падать. Хотя насчёт этого Хиро точно не беспокоился — навернётся, ну и чёрт с ним, всё равно оживят. Матом обложат, конечно, как последнюю собаку, а потом оживят. Не впервой. Его собеседник задумчиво уставился за горизонт, словно пытаясь что-то там высмотреть, и у Хиро появилось подозрение, что его просто не услышали. — Хм? Ты мне? А, нет, услышали. Услышали, да не расслышали. Ногами здесь, а головой, как всегда, в совершенно другом месте. — Кому ещё, нас тут всего двое, — ответил Хиро с незлой насмешкой. — Неплохо вышло, говорю! — Наверное, — собеседник пожал плечами. — Какие-то проблемы? — Да не то, чтобы… Просто устал вручную это всё лепить, а работы ещё непочатый край. Кажется, мир придётся немного ужать, иначе я головой поеду. Вот тебе и дозагадывался наперёд, называется. А у меня на него такие планы были. — Хм. Да, нехорошо… — Хиро нахмурился. Он откинулся назад, подложив под голову ладони, и уставился изучающим взглядом на облака. Вон то чем-то смахивало на одноглазого человечка. — А пусть сам себя лепит, а? — Дать ему алгоритм? Это, конечно, возможно, но что из этого выйдет? Хиро коротко рассмеялся и прикрыл глаза: — Если ты опять не накосячишь, то ничего плохого не случится. Бедная свинья, как же ты её изуродовал… [1] — Зато оригинально получилось, — отмахнулся собеседник. — Но ты ведь сам понимаешь, что свинья — это всего лишь свинья. А в наших масштабах ошибки чреваты. — И что? Всегда можно стереть и начать заново. Не так уж много потеряем. Нет, если ты хочешь и дальше осторожничать, продолжай вручную выскабливать каждую пещерку, полностью твоё право, я тебе не начальник. Но я предложил. — Я… Ладно, я попробую что-нибудь сделать, так уж и быть. Может, даже сегодня. Только чуть позже, надо ещё пару дел уладить. Ты со мной? — М-м, — Хиро отрицательно помотал головой. — У меня свои дела. — Всё ещё возишься с людьми? Он пожал плечами: — А то. Вы, Боже, хоть и всемогущий, но весьма нудный, не в обиду будет сказано. А люди забавные. И я им нравлюсь. — Ну как хочешь. Собеседник повернулся, собираясь уходить. — Шляпу свою не забудь! — крикнул Хиро вдогонку, лениво приоткрыв один глаз. — Да, точно. Спасибо. Три шляпы уже где-то посеял. — Что посеешь, то и пожнёшь, как говорится. Надеюсь, они обладают какими-нибудь необычными свойствами? — Да нет вроде. Разве что лысину не напекает. Хиро вздохнул: — Жаль. Такой замечательный артефакт мог бы выйти. Их ведь рано или поздно найдут, знаешь. Люди куда только не лезут. — Буду рад, что шляпы кому-то достанутся, а не пропадут впустую. — Тоже мне, «Гранд оптимист», — он усмехнулся. — Чем завтра займёшься? — Завтра какой день? — Да чёрт его… Седьмой, вроде. — Седьмой. Ну что ж. На седьмой день… — собеседник глянул за горизонт в последний раз. Шляпу он держал в руке, и его голая лысина слегка отливала синим. В ней отражалось небо. — А на седьмой день я буду отдыхать.***
Правую ладонь пронзило болью, жгучей, кусающей, и Хиробрин вскинулся, хватаясь за руку и шипя, словно испуганный крипер. Наконец, судорога отступила. Он тяжело выдохнул и уставился в никуда, пытаясь собраться с мыслями. Ривулет сидела в стороне и нервно курила. В её сутулости сквозила явная измученность, а лицо по бледности легко могло сравниться с черепом скелета или гастовой мордой. Хиробрин сухо сглотнул и попытался её позвать. — Эй. Женщина вздрогнула и выронила мундштук из дрожащих пальцев. Благо, его падение удачно завершилось в трещине между досками пола, куда он встал ровно вертикально, папиросой вверх. Рив не стала его поднимать. — Ты как? — её голос был уставшим и скрипучим, словно у старухи. Впрочем, будь она человеком, она бы действительно уже давным-давно состарилась. — Это я у тебя хочу спросить. Выглядишь отвратительно, подруга. Она невольно усмехнулась: — Я знаю. — Ну поведай же. Как у меня дела? Неважно? Плохо? Очень плохо? Мне пиздец? — Кое-что мне удалось сделать. Скажем так, есть шанс, что у пациента есть шанс на выздоровление. — Насколько высокий? — Хиробрин вопросительно изогнул бровь. — Довольно высокий, если больше не будешь лезть к Рухону. — И что мне теперь делать? — Ждать. — Как долго? — Как повезёт. Хиро глухо выматерился, прикрывая глаза ладонью. — Ты радоваться должен, на самом-то деле, — небрежно добавила Рив, поднимаясь со стула и отряхивая брюки. — Это с какой же стати, боюсь спросить? — огрызнулся Хиробрин, зыркая на ведьму из-под растопыренных пальцев. — Ты особенный. — Как будто я не в курсе, — Хиро картинно развёл руками. — Ты особенно особенный. — А ты уже пришла в себя, я так посмотрю? — съязвил он. — Они не хотели лишать тебя сил. — Я в принципе нужен им мёртвым. Я понял. Я столкнулся со Странником несколько дней назад, и он пытался меня убить. Так получилось, что я убил его, — Хиробрин смолчал про странные обстоятельства гибели эндермена. — Да. По их расчётам, ты уже должен быть мёртв. И так как свидетеля ты убрал, — Ривулет опустилась на корточки, выдёргивая мундштук из трещины, — то Странники наверняка уверены, что тебя нет в живых. Хиро замер, пытаясь ещё раз прокрутить информацию за несколько дней. Шестерёнки в мозгу неумолимо заедали. Наконец, он ответил: — Так, блядь. — Не то слово. — Погоди, — он спустил ноги со стола, на котором сидел всё это время, — теперь давай подробности. Что ты в принципе знаешь и что тебе удалось? — С самого начала? — Естественно, как же ещё. — Помнишь Серго? Вопрос своей внезапностью вызвал у Хиробрина лёгкое недоумение, но он всё же сказал: — Да, помню. Сражение в Крэдл Велли. Если бы не Серго, генерал Росси так и остался бы генералом Росси. Ты это к чему? — Знаешь, как погиб Серго? — Я лишь слышал про какой-то несчастный случай, — Хиро пожал плечами. — Случай, — горько усмехнулась Рив. — Да, случай действительно был несчастный. С ним произошло то же, что и с тобой. С тем лишь отличием, что Серго особенным не был. Хиробрин кивнул: — Весь внимание. Ривулет неспешно опустилась на подоконник, сняла с пояса палочку, но, вспомнив о чём-то, вздохнула и вернула её обратно. Недокуренная папироса отправилась в открытое окно. Снаружи начинало темнеть. Она откинула назад непослушные кудри и заговорила. — Оно случилось в ночь Смены года. Мы собрались в Горденском лесу на празднование. Было где-то с полтора десятка ведьм и ведунов, в том числе Серго и я. Ничего из ряда вон выходящего, всего лишь небольшой шабаш, который и шабашем-то назвать было нельзя. Так, дружеские посиделки у костра. Гильда — не думаю, что ты с ней знаком — притащила сумку какой-то крепкой настойки, так что вскоре все уже были навеселе, и Серго особенно, с его неумением остановиться вовремя и привычкой тащить в рот что попало. В полночь пора было зажигать Огни, а он не то что руну выписать — жезл в руке ровно держать не мог, поэтому он предупредил всех, что ему нужно пройтись, и исчез в кустах. За ним, естественно, никто не последовал. Люди в округе не жили, дикие животные ведьмаку не угроза, и в темноте Серго даже по пьяни видел отлично. Вот скажи мне, разве могло с ним что-то случиться? Как оказалось, могло. Он ввалился на нашу поляну за двадцать минут до полуночи, когда мы уже хотели идти его искать, и выглядел он совершенно безумным. Его кожа была глянцевой от пота, в глазах полопались сосуды, Серго хватался за живот, согнувшись чуть ли не пополам, и он только успел прохрипеть: «Там… там эта…» — прежде, чем его вывернуло собственной кровью. Трое наших с боевыми зельями наперевес умчались в ту сторону, откуда появился Серго. Я же ринулась ему на помощь. Гильда и ещё одна ведьма — не помню её имя — вскочили вслед за мной, и я благодарна им за отличную реакцию. До Серго оставался всего лишь блок, когда я вдруг увязла в каком-то поле, плотном, будто слизь; пару мгновений оно затягивало меня глубже, а потом взорвалось с оглушительным хлопком, посылая ударную волну, и лететь бы мне головой в костёр, если бы меня не поймали. Я потеряла сознание прямо у них на руках. Последнее, что я запомнила, — ряды вертикальных полос. Я очнулась от истошных криков Серго. Он уже не мог стоять даже на четвереньках. Он лежал на земле, извиваясь, словно змея, и остервенело раздирая себя ногтями. Трава под ним была чёрной и блестящей, такими же чёрными и блестящими были его подбородок и губы, тёмные капли сочились из углов его глаз. Позже, в утреннем свете, всё это оказалось насыщенно-красным. Мы ничем не могли ему помочь. Мы пробовали приблизиться к Серго ещё несколько раз, но какая-то мощная, животная тревога не давала нам подойти ближе, чем на три блока. Чары рассеивались, не долетая до него, а зелья мгновенно вскипали и испарялись. Мы не знали, что делать. Что-то произошло непонятное, и нам было не до Смены года с её Огнями. Те трое, которые отправились искать виновника страданий Серго, вернулись ни с чем: ни единого следа нападения, ни единой подозрительной тени. В лесу мы были одни. Я имею в виду, совершенно одни. Даже сверчки куда-то исчезли. В какой-то момент Серго, должно быть, повредил горло, потому что крик перешёл в булькающие хрипы, а потом в мучительное сипение. Незадолго до рассвета Серго затих окончательно. Четверо наших собрались и ушли ещё затемно. Остальные, в том числе Гильда, отбыли с восходом солнца. Они настаивали, чтобы я отправилась с ними; предлагали остановиться в их поселении на Селлерских топях на тот случай, если мне тоже понадобится помощь. Я отказывалась. Я боялась смотреть на тело Серго, но в то же время не желала просто бросать его. Девушка, которая тогда подхватила меня, также не спешила покидать поляну — вероятно, её одолевали похожие мысли. Поэтому я, ни секунды не колеблясь, сказала, что сначала попробую сжечь тело, а потом поеду вдвоём с ней, независимо от результата. Она удивилась, но протестовать не стала. Я на самом деле хотела предать труп Серго огню; хотя бы попробовать это сделать. Мне казалось неправильным оставлять его гнить посреди леса, будто какую-то слёгшую скотину, хоть я и не винила тех, кто предпочёл сбежать. Вообще-то, они поступили разумнее, чем я. Они решили не подвергать себя неизвестной угрозе. А у меня, как ты знаешь, инстинкт самосохранения всегда был чуть-чуть притуплен. Но в тот раз это оказалось к лучшему. Когда мы остались втроём — я, бездыханный Серго и моя невольная напарница — я вытащила несколько веток из догорающего костра и попробовала подойти к телу настолько близко, насколько возможно. В тот момент я и обнаружила, что, пока мы все держались поодаль, дабы не попасть под влияние поля, оно уже успело иссякнуть. Прикосновение к коже всё ещё отзывалось лёгким стреляющим разрядом, но я, по крайней мере, смогла убрать кровь с лица Серго и уложить его накидку так, чтобы скрыть пятна крови на одежде. От долгого монолога у Ривулет начал садиться голос. Просипев последнюю фразу, она сухо откашлялась и соскочила с подоконника, направляясь к кухонной тумбе с кувшином. Хиробрин дождался, пока она сделает несколько больших глотков, и протянул руку, намекая, что ему тоже не мешало бы. Вода была почти ледяной. Он поставил кувшин рядом с собой и рявкнул: — Как можно было молчать о подобном?! — А что ты мог сделать? — Рив резко обернулась, встряхнув волосами. — Ты превосходный воин и руководитель, но нам нужен был превосходный лекарь и маг. Мы сами не знали, что это было. И узнать удалось лишь мне. И я всё равно сохранила тайну, потому что, да, это был Рухон, но тогда у меня не было ни единого прямого доказательства вины Странников, только всякие «возможно» и «наверное». — Ничего этого, — Хиробрин развёл руки в стороны в попытке продемонстрировать масштабы «этого», — сейчас бы не было, если бы ты соизволила поделиться со мной своими «наверное» и «возможно»! Я, по крайней мере, знал бы, что не стоит связываться с Рухоном! Какого хрена вам всем обязательно нужно от меня что-то скрыть, то одному, то второй?! — Давай ты сначала дослушаешь до конца, а потом уже будешь орать, сколько душе угодно?! — Рив вдруг тоже повысила голос, судорожно хлопая себя по карманам. Она выудила из одного миниатюрную папиросницу, зарядила взявшийся из ниоткуда мундштук, подожгла папиросу от своей палочки-жезла и влезла обратно на подоконник, раздражённо пыхая клубами дыма, словно какой-нибудь ифрит. В напряжённой тишине прошло несколько минут. Ривулет затянулась последний раз и продолжила. — Мы не заметили, как на нашей стоянке возник чужак. Просто в какой-то момент за спиной у меня раздалось озадаченное «хм», я обернулась — и он уже был там, внимательно разглядывая тело Серго. У чужака была тёмная кожа, но не того шоколадного оттенка, каким обычно могут похвастаться выходцы из засушливых земель. Она была, скорее, синевато-серой, а когда он прошёл мимо меня и наклонился, касаясь тела, я заметила кисти его рук, чёрные, словно чистый уголь. Он был высок, бородат и очень стар, но у него были ясные живые глаза. Лиловые, ярко-лиловые глаза. Уже догадываешься, к чему я клоню? Старик положил ладонь на лоб Серго, неодобрительно поцокал языком, повернулся ко мне и спросил: «Ну и где он это подцепил?». Я ответила: «Здесь же». Он проворчал, что, мол, «здесь» — это не ответ, и довольно пренебрежительно помахал рукой, прогоняя мою напарницу. Мы, естественно, возмутились, но он лишь заявил, что ей здесь делать нечего, после чего просто встал и стоял, скрестив руки, пока она не фыркнула и не ушла. И вот тогда он вновь опустился перед Серго, сложил кулаки над его лбом, поднял их вверх и — ударил. По телу Серго прошли те самые полосы, которые видела я, когда меня отнесло назад ударной волной, однако в месте удара они искажались и постепенно исчезали. Чужак поднялся, встряхнул руками и попросил чего-нибудь попить. Я усадила его возле потухшего кострища, вручила ему пиалу травяного чая и сама села напротив. Мне хотелось объяснений, потому что старик явно знал, с чем имеет дело. С другой стороны, не было похоже, чтобы он хотел перед кем-либо объясняться. С третьей, я и сама ему не особо доверяла. Странно было, что он появился именно в такой момент. В конце концов, он заметил, как я сверлила его взглядом, отставил в сторону пиалу и сказал: «Будем знакомы», — а потом протянул мне руку. Я не стала её пожимать. А он довольно усмехнулся, кивнул и сам начал повествование. Его звали Надир, и он был полукровкой от союза Странника и человека. Хиробрин застыл, поддерживая рукой подбородок и недоумённо морщась. В конце концов, он прочистил горло и сообщил: — Я в курсе, что некоторые ведьмы позволяют себе спать с людьми. Слышал про скелета, которому тоже перепало. Но… — его мыслительный процесс заартачился, будто конь перед сложным препятствием. Ривулет склонила голову набок в приступе любопытства. Хиро покосился на неё, отвесил мыслям смачного пинка и закончил: — Но… но как? Гаст с ним, с самим процессом, но потомство? — Здорово, правда? Я сама не подозревала, что подобное возможно. Да чего уж таить — сам Надир, рассказывая о себе, выглядел так, будто сомневался в своём существовании. — Я почти восхищён, — Хиробрин покачал головой. — Почти. Что дальше? — Надир пояснил мне, с чем нам пришлось столкнуться. А сейчас я буду то же самое пояснять тебе, поэтому слушай внимательно, Хиро. Алфавит Рухон невероятно мощен, но это — не наша магия. Это даже не магия Края. Он просочился сюда из совершенно иного мира. Неизвестно, когда и как это произошло, но, скорее всего, он проникал сюда постепенно и с чьей-то помощью. Странникам просто повезло; их собственная энергия, в отличие от любой другой, не вступает в конфликт с энергией Рухона, поэтому они смогли его освоить. Правда, далеко не все. Надир шепнул мне по секрету, что Главный Рухоном не владел. — Главный мёртв, — перебил Хиробрин, обеспокоенно хмурясь. Рив хмыкнула. — Я не удивлена. Он тебя во многом поддерживал, этот бедный старый Странник; логично, что его скинули вместе с тобой. И в таком случае, — Ривулет нервно скрипнула зубами, — дела хуже, чем казалось. В правление Главного Рухон считался табу из-за принципа его действия и возможностей, которые он открывает. А Ведущий явно не стесняется им пользоваться. — Будем надеяться, что он просто сделал исключение ради меня, — буркнул Хиробрин. — Если же нет, нам всем придётся быть крайне осторожными, пока твои силы не восстановятся. Даже я не могу предсказать, куда придётся следующий удар. — Меня беспокоит ещё и то, что Странники скрыли информацию про Рухон. И, кроме того, в библиотеке Крепости не было про него ни слова — зато я точно знаю, что информация про Рухон есть кое у кого из людей. Это ли не странно? — Могу тебя заверить, что Рухон является далеко не единственным их секретом. Эндермены любят коллекционировать козыри в рукаве. Насчёт людей ничего сказать не могу, хотя, правда, это странно. Хиро тяжело выдохнул. — Ладно, — ответил он. — Далее? — Далее… В общем, насчёт табу. Если проводить аналогии — а Надир как раз такую и провёл — Рухон по своему поведению схож с бойцовым псом, который силён и опасен сам по себе, но в настоящего монстра его превращает злой хозяин. Когда алфавит Рухон только начинал распространяться по Краю, некоторые Странники попытались использовать его в не самых благородных личных целях, что привело к череде очень гадких случаев. Это и вынудило Главного наложить запрет на использование Рухона. А нарушителям была положена, ни много ни мало, смертная казнь. Надир специально обратил на это моё внимание, как и на то, что любой эндермен понял бы, если бы его сородич прибегнул к Алфавиту. Он надолго оставляет заметный след на том, кто его использует. То есть, ни одному Страннику не пришло бы в голову нацеливать Рухон на обычного ведьмака, потому что это всё равно, что поджигать стак динамитных блоков, чтобы убить муху — нецелесообразно, и последствия слишком критичны. Надир предположил, что какой-то безответственный эндер, обнаружив у себя вещь, покрытую Рухоном, решил от неё по-тихому избавиться, дабы не попасть под обвинение. Избавиться — значит, завернуть во что-нибудь поплотнее и выкинуть в Верхнем мире в надежде, что никто ничего не найдёт, а если и найдёт, то это уже чужие проблемы. В этом случае артефакт мог лежать в Горденском лесу ещё с давних времён, и Серго просто не повезло первому на него наткнуться. Рухон среагировал на чужеродную энергию, восприняв её, как врага, и накинулся на Серго. Алфавит и ведьминская магия в пылу борьбы разнесли поле битвы. То есть, его тело. — Но я до сих пор жив-цел, — заметил Хиробрин. — Даже более жив, чем обычно, если можно так выразиться. — Ты ведь и сам прекрасно понимаешь, — Ривулет подалась вперёд, — что, хоть ты и с нами, ты не такой же, как мы. Ты работаешь по совершенно другому принципу. Природа сил, которыми ты обладаешь, нам неизвестна, но они смогли дать Алфавиту достойный отпор. Я увидела то, что сейчас происходит в тебе, Хиро. В тебе целый замёрзший океан. Огромные тёмные толщи воды, застывшие под тонкой коркой льда, — это твоя мощь, скованная Рухоном. Твоя сила всё ещё при тебе, но она не может вырваться наружу. Однако и Рухон не способен проникнуть глубже. Они полностью уравновесили друг друга. — Тогда мне придётся нарушить это равновесие. — Я уже тебе в этом помогла. Сейчас слушай дальше, — Рив приложила указательный палец к губам. — Надир объяснил, что он проходил на приличном расстоянии от места нашей стоянки, но высвободившейся энергии было настолько много, что волна дошла и до него. Надир не стал игнорировать свои ощущения, и свернул с маршрута, дабы посмотреть, что случилось. Ему пришлось немного поплутать прежде, чем он определился с точным направлением, но утром он наконец-то вышел к нам. У костра он долго задерживаться не стал, потратив время лишь на то, чтобы объяснить ситуацию и выслушать моё видение произошедшего, после чего ушёл. Однако перед этим он дал мне свои координаты и посоветовал заглянуть через неделю. Ему было, что обсудить в более укромной обстановке. Я решила, что, раз уж появилась такая возможность, следовало упокоить Серго в его родных местах. Ведьма, которая осталась со мной, меня поддержала. Так мы и поступили. Тело было сожжено, часть праха закопана, часть — развеяна. Я задержалась у Серго в доме на пару дней, чтобы разобрать его вещи и пополнить запас зелий, а затем отправилась наносить Надиру визит. Надир научил меня распознавать Рухон. Как выглядит, как звучит, как чувствуется, чем пахнет, чем опасен, чем полезен — он вывалил на меня гору информации, объяснив свой порыв тем, что случай с Серго мог повториться с кем-то ещё, и я должна была быть готова к этому, если вдруг окажусь рядом. Тем более, я уже столкнулась с Алфавитом в самом прямом смысле — врезалась в него на полном ходу. Кроме того, Надир объяснил мне процесс пробития Рухона: жесты, направление энергии, необходимый настрой; то есть, всё, что он проводил над телом Серго. Но он предупредил, чтобы я даже не пыталась применить эти знания на практике. Против Алфавита в действии я не гожусь — не та энергия. В лучшем случае, меня снова отбросит куда подальше; в худшем, Рухон сожрёт и меня. Единственная ситуация, когда я действительно могу достичь хоть какого-то положительного результата, — если Алфавит находится в состоянии спокойствия. А это, сказал Надир, может произойти только в теории, потому что Рухон всегда неспокоен и всегда готов к бою, и нет такой силы, которая могла бы привести его в равновесие. Но он, очевидно, не учёл одного очень важного фактора. Тебя, Хиро. — И ты?.. — Хиробрин сощурился. — И я очень рисковала, пытаясь пробить наложенный на тебя Рухон, признаю. Первый случай в моей практике и всё такое. Но та идеальная стабильность внутри тебя не оставила мне сомнений. Я смогла проделать крошечную, но брешь. Скорее всего, она сейчас находится где-то около твоей правой кисти. — Я это, кажется, почувствовал, — кивнул мужчина. Ривулет достала папиросу. — Попробуй поджечь. Сосредоточься на бреши, направь туда энергию. — Это немного не мой подход, но ладно, — Хиробрин выставил вперёд открытую правую ладонь. — Знать бы ещё, что конкретно значит «направь»… — А раньше ты как делал? — ведьма изогнула брови в удивлении. — Сразу хуярил, — громко и с долей язвительности отозвался Хиро. — Мгновенно, без всех этих перенаправлений. — Странно, — Рив задумалась. — Ладно, хоть теперь поучишься это делать. Странно, очень странно… Ты должен ощущать ток магии. Он сейчас будет очень слабым, но его ни с чем не спутаешь. Есть? Хиробрин с хмурым выражением вертел ладонью перед папиросой. — Нихера. Ты точно уверена, что у тебя получилось? Хотя стоп, кажется, я чувствую тепло… Нет, всё равно нихера, — он сдался и шлёпнул правой рукой по столу. — Тогда, как я уже говорила, ждать. Ждать и тренироваться. Как только твоя магия найдёт брешь, Рухон начнёт трещать по швам. — Надеюсь. Он не войдёт снова в боевой режим? — Не думаю. Насколько я могла видеть, он слишком ослаблен. Если будешь держаться подальше от других источников Рухона, он слезет с тебя, как старая кожа со змеи. Но на всякий случай покажись Надиру. Я чуть позже поищу его координаты. — Хорошо. Можно облегчённо выдохнуть? — Нужно. — Хотя решилась, конечно, только малая часть проблемы, — Хиробрин спрыгнул со стола. — Всё равно выдыхай. А ещё иди переоденься. Я пока займусь ужином, да и стол надо восстановить… — Ты уже успела всё отстирать? На мне такой слой грязи был, я думал, он до утра будет отходить. — Так он и отходит. Я тебе на скорую руку сшила кое-что новое. Гаст пойми, сколько тебе придётся проходить человеком и куда тебя за это время занесёт. О запасной одежде стоит побеспокоиться заранее. — О. Хм. Что ж, спасибо. Только сначала один вопрос… — Да, я даже нашла для тебя ткани нормальных цветов. Тёмные, как твоя душа. — Вопросов нет. Хиро повернулся и вышел из комнаты. А Ривулет, глядя ему в спину, решила для себя, что ей стоит умолчать о некоторых своих догадках.***
— Что это? — Жри, что дают. — Оно само не начнёт меня изнутри жрать? — Хиробрин потыкал вилкой содержимое миски. — Не должно, — отмахнулась Ривулет. — Оно даже мертвее, чем твоя совесть. За окном разливались сумерки. Последние солнечные лучи, смешиваясь с полупрозрачным туманом, красили воздух в тёплый персиковый оттенок. Хиробрин, уже переодетый в простые чёрные брюки и рубашку, сидел, скрестив под стулом босые ноги, и задумчиво ковырялся в тарелке. На противоположном конце стола Рив раскладывала гадальные карты, изредка отрываясь на еду. Очередная карта заставила ведьму нахмуриться. — Лягушка… не помню, чтобы у меня в колоде была такая, — пробормотала она, вертя перед глазами плотный бумажный прямоугольник. — В принципе не помню ни одного варианта колоды с картой лягушки. Очень интересно… Она спрятала карту в складки одежды и принялась заново тасовать остальные. Хиро, которому уже надоело играть с миской в гляделки, наконец-то решился из неё отъесть. На вкус, к удивлению, оказалось гораздо лучше, чем на вид. Под крышей возились отходившие ко сну стрижи. В очаге скромно потрескивало пламя, теперь почему-то фиолетовое. — Чем думаешь заняться, когда всё это закончится? — подала голос Ривулет, всё ещё погружённая в свои гадания. Хиро пожал плечами: — Даже не знаю. Вернее, надо мной нависает целая хренова куча дел, но я без понятия, за какое браться первым. — Давай только не о политике, — Рив усмехнулась. — Ещё успеешь с ней натрахаться. Что-нибудь более отвлечённое, м? — Что, например? — Давай про новые открытия. — Просто дохера новых открытий. Всю неделю только тем, блядь, и занимаюсь, что открытия совершаю, одно охуительнее другого. — Ладно, понятно, — собеседница покосилась на него исподлобья. — Сменим тему. Как на личном фронте? — Меня активно ебёт жизнь, и за последнее время это мои единственные более-менее постоянные отношения. Рив устало закатила глаза. — Хиро, отвлекись, в конце-то концов. Поговори о ерунде. Сделать чаю? — Как хочешь. Пристраивая над фиолетовым огнём чайник, Ривулет лукаво глянула через плечо на мужчину, сутулой фигурой выделявшегося на фоне окна, и спросила, якобы невзначай: — Жениться ещё не надумал? — На кой ляд мне это? — напрягся тот. — Почему бы и нет? — Мы теперь вопросами будем общаться? — огрызнулся он. Губы ведьмы растянулись в весёлой ухмылке. — Несколько сотен лет уже, часики тикают… — Да отстань ты, — Хиробрин толкнул миску подальше и повернулся к окну, недовольно скрестив руки. Рив вздохнула и полезла за чашками. Вскоре раздался тихий свист. Ведьма сняла чайник с очага, остудив его взмахом жезла, дабы не обжечься, и налила для двоих. Её рука сама потянулась к крошечной колбе с чёрным маслянистым веществом, которая была надёжно спрятана под поясом, но, окинув Хиро по-матерински печальным взглядом, Ривулет передумала. Ещё успеется. — Пей, — она поставила чай перед хмурым мужчиной, намеренно стукнув чашкой погромче, чтобы привлечь внимание. — И я тебя ни к чему не принуждаю, если ты об этом подумал — а подумал ты именно об этом. Я всего лишь раздаю советы. А как поступать с ними, решать уже тебе. Ривулет терпеливо подождала, но, когда ответа так и не последовало, добавила: — Ты сам не хочешь этого признавать, но ты… ты одинок. И иногда даже слишком. Хиро грел ладони о тёплую поверхность чашки, безмолвно созерцая стол. Наконец, он ответил: — Мне есть, к кому пойти. Ты. Люсиль. Калавера, — он собирался назвать ещё имя, но мгновенно осёкся, скривившись. — Много кто. Я не страдаю от одиночества. — Калавера — не больше, чем твой подчинённый. На Люсиль, как и на прошлых твоих пассий, тебе откровенно плевать. Ты их заводишь, просто «чтобы было». Меня ты избегал целых два года, и избегал бы дальше, если бы тебя так не прижало. Прекрати, ты отлично понимаешь, о чём я. Твоя вечность станет гораздо легче, если ты разделишь её с кем-то ещё. Кем-то действительно близким. Я не верю, что в этом огромном мире нет никого, кого ты смог бы полюбить. — Много же этих «кого-то» мне понадобится, чтобы покрыть всю вечность, — Хиробрин невесело усмехнулся. — А люди говорят, что я вообще не способен на любовь. В этом есть зерно правды, не думаешь? — А что думаешь ты? Снаружи почти полностью стемнело. Вдалеке плясали болотные огни, и Хиро наблюдал за ними в задумчивости, перекатывая в ладонях чашку с чаем, к которому так и не притронулся. Пламя в очаге понемногу возвращало свой естественный цвет. Тихо шли часы. И когда от лёгкого касания вечернего ветра зазвенели колокольчики над крыльцом, он сказал: — Я хотел бы, чтобы это было правдой. В углу под потолком запел сверчок. Хиробрин прислушался к его переливчатому треску, собираясь с мыслями. — Я хотел бы быть той слепой разрушительной силой без чувств и эмоций, образ которой так тщательно взрастило человечество. Это сильно бы всё упростило. Но я этому образу не соответствую. — Вот как? — Были те, кого я любил. Ещё давно. А самая сильная любовь, самая — прочная, обнадёживающая, что ли — стала самой последней. Больше я ни к кому не испытывал сравнимого по силе чувства. Не потому что я никого не нашёл. А потому что я никого не искал. И не собираюсь. Я слишком сильно привязываюсь к тем, кто оказывается для меня важен, и слишком болезненно их отпускаю. И это мне не нравится. Ривулет кивала ему, и он неосознанно продолжал: — Возвращаясь к твоему совету делить вечность с кем-то… Если я ему последую, это будет значить также и то, что я вечно буду вынужден наблюдать за тем, как стареют и умирают мои избранники. А с этим я мириться не готов. Поэтому — никакой любви. — Хм. Рив, заслушавшись, полулежала на столе, подперев голову ладонью и широко отставив локоть. Длинные кудрявые волосы укутывали её, словно одеялом, спадая на её плечи, руки, спину и прямо в… — У тебя прядь в чае плавает, кстати. — Ай, гаст побери! — женщина поспешно выудила волосы из чашки. — Я мог бы любить тебя, — задумчиво добавил Хиро. — Если бы не всё это. И если бы ты не была такой занозой в жопе. — Я могла бы любить тебя, если бы не один очень важный параметр, который тебе уже не изменить. Хотя кто знает, во что ещё ты влипнешь, — Ривулет окинула его изучающим взглядом. — Мне теперь даже интересно… но не суть. По-моему, на сегодня достаточно лирики, тебе так не кажется? — А я только начал во вкус входить. Ведьма рассмеялась. — Ты все ещё должен мне рассказ о том, что именно с тобой произошло, — напомнила она. — Да, про это… В общем, — Хиро открыл окно, впуская свежий воздух, и устроился поудобнее, — из личного опыта могу сказать — всегда помни две вещи. Первая: лгать может любой, и если даже ты думаешь: «Ну вот он мне точно не лжёт», — велик шанс, что он просто делает это особенно искусно. А вторая: если когда-нибудь на тебя накатит адская тоска, не повторяй моих ошибок. Начни разводить блядских кроликов.***
— Человек? — голос Ривулет сочился любопытством. — Да. Я сам сперва был поражён. — И как? — Не могу сказать, что между нами полное взаимопонимание, но он действительно настроен сотрудничать. Или так, по крайней мере, кажется. — Поверить не могу, что он согласился пустить тебя в свой дом, — глаза ведьмы блеснули. — На минуту: дом, который я пару месяцев назад чуть не сжёг. Было дело. Рив, улыбаясь, покачала головой: — Он ненормальный. — Я тебе больше скажу. Меня выкинуло из Крепости совершенно без ничего. Меч, броню, провиант — он дал мне их сам, абсолютно добровольно. Без этого я бы сюда не добрался. Собака тоже его. — Он ненормальный, но он мне нравится. — С другой стороны, если учитывать то, что он попросил взамен за свою помощь… — Хиробрин резко помрачнел. Ривулет подалась вперёд. — И что же он попросил? — Даже ты не догадаешься. — То есть, не деньги и не драгоценности? — Нет. — Месть обидчикам? Защита? — Мимо. Женщина озадаченно нахмурилась, перебирая в голове прочие варианты. — Власть над своими же? Маловероятно, но… знания? Книги, чары? — Я бы хотел, чтобы он остановился на этом. Но нет. Он взял ещё выше. — Тебя в единоличное пользование? — Не настолько высоко, — скривился мужчина. — Сдаюсь, — Рив откинулась на спинку стула. — Выкладывай. — Смену мирового устройства. Ривулет уже минуты две не могла подобрать нужных слов, лишь восхищённо скалясь и время от времени прикрывая рот рукой, когда оскал становился слишком уж широким. В конце концов, она отхлебнула остывший чай, прокашлялась, ибо жидкость хлынула не в то горло, и закурила. — Кажется, попустило, — сообщила она спустя ещё какое-то время. — Этот вариант пришёл мне в голову одним из первых, но он звучал настолько абсурдно, что я его просто отмела. А теперь поподробнее, если можно. — Он хотел, чтобы я навсегда прекратил атаки на людей. — И ты правда собираешься?.. — Нет, конечно. Ты сама знаешь, чем это грозит. Оставь людей без контроля, и они уничтожат всех мобов, подомнут под себя мир, выжмут его до последней капли и в конце концов сами перебьют друг друга в борьбе за авторитет и ресурсы. — Ты сказал ему об этом? — Конечно. И он меня понял. Даже, кажется, проникся. Мы остановились на том, что я подумаю, что можно сделать для прекращения конфликта, и больше к этой теме пока не возвращались. — Ты ведь подумаешь? Скажи, что подумаешь, — на лице Ривулет вдруг отразилось странное выражение. — Эта война… никто не помнит, когда и как она началась, но длится она уже слишком долго. Мы тоже устали. — Да. Я знаю. С каждым годом это противостояние кажется всё более и более безнадёжным. Я не могу просто взять и вырезать всё человечество, как бы мне того ни хотелось. Это даже для меня слишком трудоёмко. Да и люди — тоже часть этого мира. Не самая лучшая, но часть. Нужны какие-то… условия совместного существования, что ли. Вот только как заставить обе стороны, в особенности людей, их соблюдать, я пока очень смутно представляю. А теперь ещё и Странники… Можно, конечно… Рив громко хлопнула в ладоши и воскликнула: — Всё! Довольно политики! Расскажи лучше о своём человеке. — С какой стати он теперь «мой человек»? — недовольно заметил Хиробрин. — Ну, а как мне ещё его определять? — ведьма развела руками. — Ты даже имени его не сказал. — Стивен. Его зовут Стивен. — Расскажи о Стивене. Хиро изогнул бровь и ехидно поинтересовался: — По-твоему, это именно то, о чём стоит говорить за столом? — Можем поговорить об этом в любом другом месте, если стол тебя смущает. — Ты ведь не отстанешь, нет? Ривулет отрицательно помотала головой. — Ну что же, — хмыкнул мужчина. — Раз такое дело… — …я узнал о его существовании ещё задолго до того, как началась вся эта пиздопляска со Странниками. Он совершенно случайно попал в моё поле зрения, да так в нём и остался. Дело в том, что — ты очень хорошо тогда подметила — Стивен и правда ненормальный. Но не в плане рассудка. Думаю, с этим у него всё прекрасно. Ненормальный в плане того, что он довольно сильно отличается от большинства своих сородичей и сам будто бы старается отдалиться от них. Это и привлекло моё внимание. — Человек-мизантроп? Какой забавный парадокс. Хиробрин пожал плечами: — Не сказал бы. Скорее, ему среди людей просто нет места. Стивен не вписывается. Это семейное, насколько я помню с его слов. — Он рассказывал тебе про свою семью? — Нет, мы не настолько ладим. Просто в очередной раз спорили, и у него вырвался этот факт. «Белые вороны», ха! В этом я его точно понимаю. — А что за история с поджогом дома? — перебила его Ривулет. — А, да. В общем, я наблюдал за Стивеном какое-то время из чистого любопытства, пока не понял, что нужно наконец-то решать вопрос о его дальнейшем существовании. Однако неприязни к нему я не чувствовал. Он был, скорее, как интересное животное за стеклом. — И всё-таки ты попытался его сжечь. — Не совсем, — возразил мужчина. — Я начал пожар, но больше не вмешивался. Я оставил Стивену шанс выжить. А он им успешно воспользовался. Выяснилось, у него по всему дому проведена система тушения. Крайне предусмотрительно с его стороны, и в итоге эта предусмотрительность спасла не только его, но и меня. Кажется, я чем-то сильно понравился удаче: из всех возможных мест перенести меня именно к нему… — Против судьбы не попрёшь, — загадочно прокомментировала Рив куда-то в пространство. — Он живёт один? — Один. Совершенно. Если, конечно, не считать домашней твари. Ещё и в нескольких километрах от ближайшего людского поселения… такой себе зажиточный отшельник. У него есть сестра, с которой он пересекается время от времени, но на этом его круг общения заканчивается. — Сколько ему лет? — Довольно молодой даже по человеческим меркам. Никак не старше тридцати. Скорее, ближе к двадцати. — И чем же занимается в безлюдной глуши парень «немного-за-двадцать»? — Работает почти всё время, — прикинул Хиро. — Шахтёр и одновременно пытается поддерживать хозяйство. Его участок явно слишком велик для одного, поэтому он носится круглыми днями, как в жопу ужаленный оцелот, пытаясь за всем уследить. Я так и не заметил, чтобы он когда-либо нормально отдыхал, кроме, разве что, ночного сна. Ведьма задумалась, подперев ладонью подбородок: — Почему же он не продаст дом, интересно? Или не пригласит к себе жильца? Я уже не говорю про то, что в его возрасте люди себе целые семьи заводят. — Я за жильца считаюсь? — ухмыльнулся Хиробрин. — Но если серьёзно… вероятно, ему легче жить в таком темпе, чем делить пространство с кем-то ещё. А продавать дом слишком жаль. Мне, во всяком случае, было бы. Если вспомнить, что в том доме находится… — Ну-ка, удиви меня. — Библиотека. Не сказать, что огромная, но довольно приличного размера. А вот книги в ней стоят целое состояние, и я представить не могу, какими средствами предки Стивена их заполучили. — Надо же, я слышу азарт ценителя! — И в одной из тех книг шла речь про Рухон. Ривулет задержала дыхание. Хиро продолжал: — Более того. В ней, очевидно, был запечатан абсолютно рабочий кусок Алфавита, потому что, когда я взялся за обложку, всплеск энергии был такой, что пострадала и книга, и пол, и я сам. Кажется, след от ожога ещё виднеется… прямо на той руке, на которой ты пыталась пробить чары, — Хиро помахал в воздухе правой ладонью. — И это хранилось у человека? У шахтёра? — спросила его собеседница с лёгким недоверием. — Он это даже читал и цитировал мне отрывки. Хорошо, что он не жалуется на память, потому что оригинальную страницу спалило к гастовой матери, — мужчина поморщился. — Очень интересно… — пробормотала Ривулет под нос и потянулась обратно к своим картам. — Какой этот Стивен в целом? Хиробрин прогнулся, разминая затёкшую спину, и уставился в пламя очага, думая, как лучше сформулировать мысли. — Он довольно спокойный и серьёзный, — медленно начал мужчина. — Осторожный, но далеко не трус. Скорее, рассудительный и старается просчитывать свои действия наперёд, хотя, как по мне, вполне способен на необдуманные поступки. Практичный, но не жадный, знает во всём меру. Быстро соображает. Находчивый, наблюдательный до ужаса — подмечает малейшие детали. Проницательный, иногда даже чересчур. И интуиция у него… прямо как у ведьмы… Так, стоп, — у Хиро внезапно нарисовалась мысль, на которую стоило срочно обратить внимание. Рив выразила его подозрения первой. — А ведь у парня в роду вполне мог затесаться кто-то из наших, — предположила она, тщательно мешая колоду. — Я бы на твоём месте к нему присмотрелась. Быть может, если ему не нашлось места среди людей, — она подняла внимательный взгляд, — то найдётся среди нас? — Это уже чересчур, — ответил Хиробрин. — Но я обращу на него внимание. — А я вот уже обратила своё внимание на одну очень забавную вещь, — как-то подозрительно жизнерадостно прощебетала Ривулет, раскладывая карты в подобии веера. — И что же это? — Ты в курсе, — она не смогла сдержать очередную улыбку, — что ты не сказал про этого своего Стивена ни одного плохого слова? Грянула тишина. Долго она, правда, не продержалась, потому что сначала свои трели возобновил прежде заглохший сверчок, а потом Хиробрин, хмурясь, начал нервно барабанить пальцами по столу. Наконец, он сказал: — Так, блядь. Слушай, Рив, этот парень на удивление сносен для человека, и я не считаю нужным выдумывать про него что-то лишнее. Если тебе так уж необходимо… — Да ладно, ладно, — миролюбиво ответила ведьма. — Просто все думали, какую же Хиро очередную девочку себе заведёт… — …что? — …а он завёл себе мальчика. А потом Хиро встал и вышел.***
Ривулет нашла его на крыльце, с той стороны, что выходила на загон. Хиробрин стоял, опираясь локтями на перила, и пристально наблюдал за обитателем загона, то есть, печально известным быком Себастианом. По периметру ограды, на столбах, были прилажены светильники неизвестного происхождения, излучавшие тёплый рыжий свет, и гладкие бока животного, отмытые от слоя грязи и лиан, отливали в нём насыщенной медью. Себастиан не был сильно крупным, зато мог похвастаться крепким, здоровым видом и даже некоторым обаянием. А грибы с крупными пятнистыми шляпками, целыми стаями облепившие его спину, лишь прибавляли шарма. Хиробрин констатировал факт: — Мушрум [2]. — Ага. Замечательный, правда? И этого красавца ты чуть не пристрелил. — Были причины, — проворчал Хиро. — Откуда здесь мушрум? До ближайшего грибного биома, как до Края раком. — Кучка каких-то человеческих ребят, — беспечно ответила Рив, — везла телёнка мушрума из откуда-то в куда-то и решила сократить через моё болотце. Неудачно, мягко говоря. А телёнка я себе оставила. Не везти же его обратно, в самом деле? — И часто он у тебя сбегает? — В последнее время почти каждую неделю. Переходный возраст, видимо, — Ривулет пожала плечами. — Ты успокоился? — Я и так был спокоен, просто не хотел больше слушать твои тупые шутки, — процедил Хиро. Ривулет усмехнулась: — Прости, не могла сдержаться. Но посуди сам: ты открыто говоришь о том, что тот парень тебе любопытен, рисуешь его в положительных тонах, да и вообще словно бы исключаешь его из остального человечества. — Возможно, так и есть, — произнёс мужчина. Потом, хмыкнув неопределённо, он заговорил. — В первую нашу непосредственную встречу мы чуть друг друга не поубивали. Через час он уже бинтовал мне обожжённую руку. На следующий день я тащил его на себе по пещерам, куда я спустился в попытках связаться со Странниками, а он последовал за мной и чуть не погиб. При этом единственные конфликты между нами — то, что мы время от времени начинаем собачиться по мелочам. Практически ничто в сравнении с тем, что могло бы произойти. Он будто закрывает глаза на весь тот урон, который я ему нанёс, и за это я вполне могу закрыть глаза на его видовую принадлежность. Тем более что сейчас он, фактически, один из моих самых важных союзников. Но сосаться с ним только из-за этого я не намерен, Рив, ещё один херов намёк, и я… — Всего лишь тупые шутки, — перебила ведьма, оправдываясь. — А он знает, что происходит? — Ёб твою… Да, знает! — Хиробрин недовольно повысил на неё голос. — Он знает почти всё то, что знаем ты и я. Рив кивнула. Минуту она что-то обмозговывала, а после, странно покосившись на Хиро, подметила: — Ладно, опустим твоё отношение к нему. Но ты не считаешь, что Стивен слишком сильно тебе доверяет? — Это не доверие. Он прекрасно знает, что я выполню свою часть сделки, — проворчал мужчина. — Заявил об этом сам, да ещё и объяснил, почему. Попал в точку. Жуткое создание. Они постояли так ещё какое-то время, слушая, как храпит в своём загоне Себастиан и ухает кто-то в глубине болот. — Ещё и фамилия его покоя не даёт, — признался, наконец, Хиробрин. — Где-то явно сталкивался, а где, не помню. — Какая? — Монтгомери. Рив издала странный звук, будто воздух вдруг встал ей поперёк горла. — В чём дело? Тебе она тоже знакома? — Нет, нет… — отвернулась ведьма. — Я… я о своём. Пожалуй, пойду внутрь. Приготовлю тебе постель и всё такое. Не дожидаясь ответа, она ушла. Но Хиро слышал, как почти у самой двери она пробормотала тихо, ни к кому особо не обращаясь: — Действительно, интересные времена.***
На следующее утро Хиробрин встал, собрался, вытерпел прощальные объятия хозяйки, пообещал заглядывать почаще и не вступать больше ни в какое магическое дерьмо, залил в себя зелье скорости, залил зелье скорости в Сонга и выдвинулся в обратный путь. На этот раз болота пропустили его без каких-либо проблем (если не учитывать тот случай, когда он на полном ходу поскользнулся на слизне). Запас полезных склянок, выданный ему Ривулет, и лёгкое воодушевление от осознания того, что он скоро придёт в норму, сократили время в дороге почти наполовину. Ночь он провёл в холмах недалеко от того же поселения, которое встретил в первый день пути. Темнота крошечной пещеры надёжно скрыла его от глаз жителей, а вот он долго мог наблюдать за тем, как движутся вокруг деревни тонкие цепочки огней от факелов. Патрули. Раньше люди их практически не организовывали, предпочитая отсиживаться по домам, чтобы не нарваться на мобов в их законное ночное время суток. Над тем, что могло заставить жителей собраться и выползти из своего убежища, ещё предстояло подумать. Что насчёт самих мобов, Хиробрин не заметил ни одного. Либо о его внезапном исчезновении из Крепости уже узнали, и все монстры временно залегли на дно, ожидая, пока прояснится ситуация… либо что-то ещё. Вариантов было много. Благоприятных среди них — не очень.***
Примерно в три часа следующего дня Хиробрин подошёл к дому. Ворота были слегка приоткрыты, но внутрь он заходить не стал на случай, если там был кто-то посторонний. Вместо этого Хиро постучал и немного отошёл, терпеливо уставившись в землю, дабы плащ сильнее скрывал лицо. Сонгу в итоге надоело сидеть рядом, и он всё же протиснулся в щель. В этот момент изнутри послышались приближающиеся шаги, потом раздался тихий возглас, и из ворот показалась сначала голова Стивена, а потом и остальной парень. Хиробрин, оглядевшись, снял капюшон и приветственно кивнул. — Тс! — Стив вдруг приложил палец к губам, косясь куда-то во двор, после чего быстро зашептал, прикрывая за собой створку. — Ты очень не вовремя. Быстро, накинь плащ и отойди куда-нибудь. Хотя бы за угол. Тут просто… Что «просто», Хиробрин так и не расслышал, потому что все дальнейшие слова заглушил громогласный вопль: «НАШЁЛСЯ!», створка распахнулась, бесцеремонно сшибая Стива, и со двора вылетел сначала Сонг в состоянии сильнейшей экзальтации, а за ним в вихре рыжих волос и зелёной ткани появилась… …лай Сонга унёсся куда-то вдаль. Стив стоял на четвереньках, сдавленно матерясь и потирая многострадальный затылок. Хиро так и не успел накинуть плащ. У Алекс с лица медленно сходил румянец.