Не лги!

Когда Гарри вернулся с работы домой, помятый и уставший, было уже утро. Джинни закрылась в спальне, так что ему не осталось ничего, кроме как устроиться на неудобном для сна узком диване, стоящем в гостиной перед камином. В следующий раз он проснулся уже в полдень, Джинни дома не было, возможно, она направилась в Мунго на осмотр. Гарри почувствовал некоторое облегчение, что она уже ушла, ведь иначе пришлось бы снова выяснять отношения, а его голова и так гудела, так что лишних раздражающих звуков он предпочитал сейчас избегать. Вспомнив, что вчера выпил не только огневиски, но и зелье Джинни, Гарри мысленно поискал какой-либо дискомфорт, и не найдя других симптомов, кроме обычного похмелья, успокоился на этот счет и выкинул это из головы. Он принял душ, перекусил наскоро приготовленным сэндвичем и поспешил в Министерство. Работа отвлекла его от посторонних мыслей, так что до самого вечера он не вспоминал ни Джинни, ни Малфоя. Головная боль постепенно прошла, и только легкие приступы головокружения, накатывающие изредка, напоминали о том, что с его самочувствием еще не все в порядке. Но он отмахивался от этого, как от назойливой мухи, и старался не обращать внимания ни на что, кроме текущих дел. Вечером его встретил пустой дом, хмуро смотрящий черными глазами-проемами окон. Джинни не было, и Гарри, поужинав тем, что сумел отыскать на кухне, устроился спать на диване, не решившись идти в спальню. Гарри снился Малфой. Они сидели за столиком какого-то шикарного ресторана, уставленного роскошной мебелью. Малфой прожигал взглядом серых глаз, неотрывно глядя на Гарри так, что становилось жарко. Вокруг не было ни души, даже официанты куда-то исчезли. На все огромное помещение — хотя, казалось, не только на помещение, а на весь белый свет — сейчас существовало только два человека: Малфой и Гарри. В голове у последнего роилось множество самых разнообразных и даже странных мыслей. Ему почему-то хотелось прикоснуться к расслабленной руке Малфоя, которая лежала на красном бархате скатерти, буквально обтекающей столик, за которым они сидели. Это желание было настолько жгучим, что даже пугало, и Гарри до боли в пальцах стискивал свою мантию, борясь с порывом. Он старался отвести взгляд от пронзительных глаз Малфоя, но они, похоже, уже загипнотизировали разум и не отпускали. Где-то заиграла ненавязчивая музыка, и Гарри показалось, что она заставляет его сердце биться в особом ритме. Интересно, а Малфой чувствовал то же самое? Кое-как все же сумев оторвать взгляд от ледяных глаз Драко, Гарри всмотрелся в другие черты его лица: на лоб ниспадали светлые пряди волос, бледность придавала ему схожесть с каменной статуей — прекрасной статуей, очертания губ манили, заставляли мечтать прикоснуться и проверить были ли эти губы мягкими и теплыми. — Я ухожу, — вдруг сказал Драко и поднялся с места. Мантия тихо зашелестела. Гарри испытал ужас от перспективы, что Драко сейчас уйдет. — Пожалуйста, побудь со мной, — взмолился он и схватил его за руку, почувствовав тепло его пальцев… Гарри проснулся и в ужасе резко вскочил с кровати. Что это за сон такой был?! «Почему?..» — крутился вопрос в его мыслях. Ответа не было, зато голова разболелась с удвоенной силой. До утра Гарри так и не смог заснуть, хоть и притворился спящим, когда Джинни вернулась домой и быстро прошагала в спальню, не включая нигде свет.

* * *

Вся следующая неделя показалась для Гарри адом. Сны с участием Малфоя врывались в сознание по несколько раз за ночь, и с каждым разом мысли и события в них становились все более откровенными. Гарри пытался принимать зелье сна без сновидений, но оно не возымело должного эффекта, только укоротив длительность снов, но так и не убрав их полностью. Не спать совсем он не мог, потому что сложная работа требовала от него бодрости, силы и выносливости, которых едва ли можно было добиться, не поспав несколько ночей. Так что единственное, что делал Гарри, — работал так старательно и усердно, как только мог, надеясь, что изнурение поможет ему справиться с кошмарами. Ситуация с Джинни не сдвинулась с мертвой точки ни на дюйм. Гарри совершенно не хотел сейчас ее видеть и разбираться со всеми проблемами, возникшими между ними. Ему казалось, что нужно немного подождать, пока Джинни не вылечит свои травмы, а потом уже что-то решать. Она, кажется, и сама не спешила что-то исправлять. Они не разговаривали друг с другом, и вообще старались избегать случайных встреч, и Гарри все больше склонялся к мысли, что это все к лучшему. Только вот все это выводило из равновесия и без того расшатанные нервы, так что Гарри уже начинал сходить с ума. Но ничто не длится вечно, поэтому уже через десять дней после скандала с Джинни произошла развязка всей этой истории, которую Гарри, как он позже себе признался, и ждал. В тот вечер он вернулся с работы раньше обычного и, вопреки обыкновению, не лег сразу спать на ставший уже ненавистным бежевый диван у камина, а отправился на кухню, чтобы приготовить себе какой-никакой ужин. Джинни вернулась спустя полчаса, когда Гарри уже поужинал и пил чай, сидя на жестком кухонном стуле. Эту картину она и застала, заглянув проверить, почему горит свет. — Это ты? — полуутвердительно спросила она. — Сегодня рано. — Так получилось, — опасливо ответил Гарри, глянув на нее исподлобья. Джинни оперлась о дверной косяк и скрестила руки на груди. — Ужинаешь? — Э-э, да, — кивнул Гарри, осмотрев беглым взглядом пустую грязную тарелку и недопитый чай в большой чашке, которую ему подарил Рон на прошлое Рождество. На ней были изображены гонки на метлах: два волшебника стремились к финишной черте, и если смотреть под разными углами, то победитель каждый раз менялся. — Не знал, что ты придешь так рано, — он посмотрел на часы и осекся. — То есть, что ты придешь вовремя. — Я уже месяц так прихожу, не считая тех дней, что я просидела дома, пока болела, но ты ведь не знаешь об этом, потому что сам приходишь гораздо позже меня. — У меня работа, — Гарри опустил голову, не решаясь смотреть Джинни в глаза. — У тебя всегда только работа. Даже когда я болею и нуждаюсь в тебе, — вздохнула она и бросила сумку, которую держала в руках, на пол. Этот резкий звук заставил Гарри вздрогнуть, и мысли его прояснились. Он решился и понял, что откладывать на потом разговор больше нельзя. — Нам надо поговорить, — тихо сказал он, поднимая на нее взгляд. — Ты прав, — она застыла и поджала губы. — Говори. — Может, нам стоит вместе обсудить все наши вопросы? — немного раздраженно спросил Гарри и указал рукой на соседний стул. — Садись и будем разговаривать. — Не хочу, — отрицательно покачала головой она и горько усмехнулась. — Ну почему ты так всегда? Пытаешься сменить тему, убежать… Где твоя смелость? Я помню тебя бесшабашной девчонкой, которая целовала меня при всех в факультетской гостиной… — он хмыкнул. — Зато целеустремленности в тебе явно прибавилось. Ты так стремишься работать. — Той девчонки больше нет, Гарри, как ты не понимаешь? Это в прошлом. Я стала серьезнее. После окончания войны я многое переосмыслила. Мы с тобой не равны. Ты — герой, а я — просто симпатичная девушка при тебе. Я хотела стать не хуже тебя, потому так рвалась работать, чтобы стоять рядом с тобой с гордо поднятой головой, зная, что достойна тебя. — Что за глупости? — Это не глупости, — покачала она головой. — Но ты же этого никогда не замечал. Мало того, когда я так боялась вновь тебя потерять, ты, будто бы назло мне, пошел в аврорат. Я ночами не спала, я так переживала, а ты только пожимал плечами. Это еще одна причина, почему я с головой ушла в работу: так было легче переносить волнения, связанные с тобой. — Настолько легче, что ты вообще перестала переживать, да? — нахмурился Гарри, вспоминая, сколько раз возвращался в пустой дом, где его никто не ждал. — Ты неправ. Я всегда волнуюсь о тебе. Просто я увлеклась, да и ты не торопился домой пораньше. — Я не всегда мог это сделать, преступники не имеют фиксированного рабочего дня, — процедил Гарри сквозь зубы. — Мы это уже обсуждали, — отмахнулась Джинни. — Как и твой выбор профессии, и больше я об этом говорить не хочу. Твое решение ни тогда, ни сейчас не подвергалось критике, ты просто не дал мне такого права, поставив перед фактом. Но я ведь приняла это безоговорочно. — Но… — начал он, а она его перебила. — Не надо, Гарри. Я все это время думала… Скажи, ты меня вообще еще любишь? Повисла неуютная тишина, в которой было слышно только два их дыхания. Гарри смотрел на свои руки, пытаясь сформулировать ответ, а Джинни с каменным выражением лица застыла, как статуя, не отрывая взгляда от Гарри. — Я не знаю, — выдохнул он, нахмурившись. Что-то мешало ему сосредоточиться. Перед глазами проносились картинки первой встречи, их первого поцелуя, расставания перед тем, как Гарри с друзьями ушел на поиски хоркруксов, лицо Джинни во время битвы за Хогвартс, когда она поняла, что Гарри жив, их первый раз, свидания, переезд в новый дом, ужины в Норе, первая серьезная ссора, вечер, когда они делились впечатлениями от первого рабочего дня… А дальше все было размыто, и перед глазами возникали только редкие образы перепалок и примирений, совместная поездка к морю в Ракушку — где теперь было как-то нерадостно, потому что печальные воспоминания прошлого давили и не позволяли нормально радоваться — и последняя ссора во время болезни Джинни. А еще почему-то разговор с Малфоем в тот вечер и колючий взгляд его глаз. Вспомнив об этом и о снах, мучивших его с тех пор, он напрягся и негромко втянул воздух сквозь сжатые почти до боли зубы. — Кажется, все ясно, — прервала его размышления Джинни. — Да ты права, — согласился Гарри, и Джинни побледнела. — Любви больше нет. Я правда так чувствую. Раньше все было иначе... Сначала ты меня обожала и восхищалась, а я… я, наверное, хотел тепла и поддержки, потом — чтобы все было, как у всех. А теперь мы почти чужие люди, наша размолвка очень ярко это продемонстрировала. — Ты думаешь, мне все это время было легко? Я была в ужасном состоянии из-за травмы. А где был ты? В аврорате. — Ты так обиделась, что мне пришлось уйти на работу в тот день, когда тебе стало плохо? — Не только, — покачала она головой. — Но когда я проснулась и нашла коротенькую записку от тебя, я ужасно расстроилась. Но я ждала, что ты вернешься и хоть немного внимания уделишь мне. Мне очень нужна была твоя помощь. — Я не виноват, что группа магов вздумала вырезать немалую часть Шотландии для жертвоприношений! У меня не было возможности попросить их подождать с этим, — Гарри стиснул пальцы в кулаки. — Как ты не понимаешь этого? Мы думали, что там один маг сошел с ума и убивает магглов, но все оказалось гораздо хуже, и нужно было действовать немедленно, ведь число жертв росло не по дням, а по часам! — Да знаю я все это! — не выдержала Джинни. — Пусть не конкретно этот случай, но они все у тебя похожи. И я не хочу теперь слышать подробностей. Мне только очевидно, что тебе все равно, что со мной происходит. Гарри застыл и ошарашенно посмотрел Джинни в глаза. То, что она говорила, было неправильным, он точно знал это, но мысль ютилась только на краю сознания, и стоило ему обратить на нее более пристальное внимание, как она исчезла, а вместо нее пришла глухая апатия. — Тогда… нам надо расстаться, — сказал Гарри и поднял тяжелый взгляд на Джинни. — Нет никакого смысла мучить друг друга больше. — Не надо, — тихо ответила она. — Может, попробуем все исправить? — Все бесполезно, — покачал он головой. — Но… Ты разве не помнишь, как нам было хорошо вместе? Не помнишь того трепета, который мы испытывали, находясь рядом? Гарри вздрогнул. Он помнил, только это не касалось Джинни. «Малфой!» — пронеслось в голове, и Гарри зажмурился, чтобы отогнать эту неправильную мысль, слишком уж несвойственную ему. — А я помню, — продолжила она. — Два года назад мы с тобой пошли к Рону и Гермионе, а потом ночью возвращались домой пешком. Почему-то мы не захотели трансгрессировать и, держась за руки, просто медленно шли по темной дороге, освещенной только светом полной луны. Мы разговаривали о наших мечтах и планах на будущее, смеялись и целовались через каждые сто метров. И мы были счастливы. Разве не стоит бороться за это? — Нет. Ты права в том, что мы были счастливы — в прошедшем времени. А теперь мы больше не пара, — сказал Гарри, медленно поднимаясь со стула. Мысли запутались окончательно, такие разные — они давили, не давая даже нормально дышать. Джинни, работа, непонятная тяга к Малфою... Голова теперь болела еще сильнее, и он чувствовал острую необходимость поскорее выбраться на свежий воздух. — Покончим с этим сейчас, не дожидаясь, когда возненавидим друг друга. — Значит, это конец, — голос Джинни дрогнул. — Тогда уходи из дома… — прошептала она, вцепившись руками в дверной косяк, около которого она стояла. — Добавить мне нечего. Я виноват, наверное, — пожал плечами Гарри. — Вещи заберу завтра днем. Он прошел мимо Джинни, не сумев посмотреть ей в глаза напоследок, и быстрым шагом направился к выходу. Входная дверь громко хлопнула, и Джинни, не в силах больше держаться на ногах, съехала по стене вниз и, закрыв лицо руками, тихо заплакала. Гарри в последний раз оглянулся на дом, словно прощаясь с ним, и трансгрессировал к Министерству магии. Он не знал, что ждет его дальше, и правильное ли решение принял, но сейчас он чувствовал облегчение, будто камень свалился с души, и было совершенно непонятно, стоило ли этому радоваться.

* * *

Несколько дней ночевки на рабочем месте привели Гарри в уныние. Сложно было чувствовать легкость, когда не получалось элементарно выспаться. Кроме того проблемы в личной жизни не являлись уважительной причиной для поблажек в работе, потому ему было совсем тяжело справиться со всеми нагрузками, которые приготовила ему жизнь. Но еще одна погоня за обезумевшим магом, мечтающим убить как можно больше магглов, — почти что привычная мелочь по сравнению с тем, что ждало Гарри на третий день разрыва с Джинни. Это был холодный и мрачный октябрьский день. Гарри только утром вернулся из Уэльса, где одного сумасшедшего мага все же удалось поймать общими усилиями трех авроров, впрочем, он оказался лишь ничего не знающей пешкой. Проносившись почти всю ночь под проливным дождем, Гарри, который и так в последнее время чувствовал себя не очень хорошо (но списывал все на усталость и нервное напряжение), был сонным и даже истощенным, он с нетерпением ждал окончания рабочего дня, чтобы хоть несколько часов подремать. Но работа над отчетом не давала ему расслабиться. А вскоре раздался еще и стук в дверь. — Входите, — вздохнув, сказал он и перевернул пергамент исписанной стороной вниз. Дверь с легким поскрипыванием открылась, и на пороге показался Драко Малфой. Гарри уставился на него с немым вопросом в глазах и застыл, словно статуя. — Поттер? — немного удивленно спросил Малфой. — Я, наверное, не туда зашел. Мне нужен аврор, хм… — он достал из кармана клочок пергамента и, развернув его, произнес: — Аврор Барретт. — Он в соседнем кабинете сидит, — пришел в себя Гарри. — Только он уже ушел. Еще час назад. — Вот как? — нахмурился Малфой. — И что же мне делать теперь? — в его голосе послышались нотки раздражения. Гарри вглядывался в глаза стоящего в дверях Драко и не мог понять самого себя. Что-то непонятное творилось с его мыслями и ощущениями. Одно было понятно совершенно точно: Гарри не хотел, чтобы Малфой сейчас просто ушел. — Ты можешь рассказать мне то, что собирался сказать аврору Барретту, — выпалил Гарри на одном дыхании и даже слегка смутился, уставившись на свои руки. — Что ж, мне не остается ничего другого, — разочарованно проговорил Малфой и, недовольно поджав губы, прошел вглубь кабинета и остановился напротив стола Гарри. — Можно присесть? — спросил он, кивнув головой на стул, стоящий около стола по другую сторону от Гарри. — Разумеется. Малфой задумался на мгновение, словно пытаясь собраться с мыслями, а потом как-то слишком осторожно заговорил: — Не знаю, с чего начать… Наверное, лучше всего с главного. Поттер, мне угрожает один маг. Так получилось, что я помогал ему, а он решил, что моя помощь обернулась ему вредом. Но это не так. Заверяю тебя, я все сделал как лучше. В интересах этого человека. — Хм, мне нужны подробности, я пока ничего не понимаю, — сказал Гарри, стараясь не смотреть Малфою в глаза. — Некоторые факты я не могу раскрыть из соображений профессиональной этики, — ответил тот и метнул в сторону Гарри изучающий взгляд. — Если я не буду знать детали, то ничем не смогу помочь, — слегка дрогнувшим голосом заявил Гарри и мысленно выругался собственной несобранности. Малфой нахмурился и сжал губы, а потом резко поднялся со стула. — Ладно, тогда я пошел. Гарри почувствовал неясную тревогу, и сердце забилось быстрее. Он подхватился на ноги вслед за Малфоем. — Стой! — почти закричал он. Драко в легком удивлении уставился на него. А Гарри вдруг подумал, что эта ситуация отдаленно напоминает ему картины из кошмарных снов. Его ладони моментально вспотели, а мысли перепутались, словно кто-то нарезал их на отдельные части, а потом встряхнул как следует. Он как можно более незаметно вздохнул, пытаясь сосредоточиться, и заговорил: — Малфой, я не отказываюсь помогать, защита справедливости — это моя работа, — это прозвучало настолько пафосно, что Гарри мысленно хлопнул себя по лбу. — То есть, я хотел сказать, что если тебе угрожают, то с этим нужно разобраться, но для этого я должен знать хотя бы часть важной информации, и все, что ты сообщишь мне, останется между нами, можешь в этом не сомневаться. У меня же тоже есть профессиональная этика и… — Ладно, ладно, — перебил его Малфой, нахмурившись. — Не нужно так горячиться. Я все понял. Слушай, Поттер, я по-прежнему готов утверждать, что ты немного странно себя ведешь. Ты бы наведался в Мунго. — Разберусь, — смутился Гарри, опускаясь в свое кресло. — Присаживайся и расскажи мне подробности. Малфой говорил вроде бы и много, но по сути не сказал почти ничего нового и полезного. Гарри никак не мог понять, хитрит ли тот, или же просто сам Гарри сейчас не способен адекватно воспринимать информацию. Зато он четко улавливал интонации голоса Драко. Они снова вызывали у него какие-то странные ощущения трепета и волнения. — У тебя есть доказательство того, что тебе угрожают? — спросил наконец Гарри. — Прямого — нет. Пока что. Но я думаю, это вопрос времени. Только я не хотел бы дожидаться, когда я смогу предъявить тебе в качестве доказательства себя, покалеченного каким-нибудь страшным заклинанием. — Конечно, нельзя этого допускать, — кивнул Гарри, представив раненого Малфоя, эта картина ему совсем не понравилась. Он едва заметно вздрогнул, надеясь только, что Малфой не увидел такой его реакции. — Если появится хотя бы намек на опасность, сразу же приходи ко мне. — Ладно, Поттер, — кивнул Драко и, как показалось Гарри, слегка усмехнулся. — Я все понял. Не буду больше отнимать у тебя время. Гарри машинально протянул ему руку, и Малфой пожал ее. Его ладонь была теплой и мягкой, Гарри даже затаил дыхание, пока тот не отнял руку. — До свиданья, — сказал Драко, дойдя до двери. — Да, — рассеянно ответил ему Гарри, пытаясь не выдать своего волнения. Дверь за Малфоем закрылась, а Гарри уронил голову на руки. Он точно начал сходить с ума! Он был просто уверен в этом. Его тянуло к Малфою. — Что за черт? — спросил Гарри вслух и вздрогнул от звука собственного голоса. У него снова разболелась голова, и с этим срочно нужно было что-то делать.

* * *

Оставшиеся несколько часов рабочего дня Гарри провел в бессмысленных попытках сосредоточиться и поработать. Но мысли то и дело возвращались к тем темам, которые он хотел бы не поднимать, и тем эмоциям, которые он мечтал подавить. С трудом дописав ненавистный отчет, он, едва не забыв свой шарф, пулей выбежал из здания Министерства, и побрел по улице. Сейчас Гарри было просто необходимо проветриться на свежем воздухе. Через полчаса, когда он уже основательно замерз, ему пришла в голову одна идея. Он задумался, почему она не посетила его гораздо раньше. Ведь это было очевидным и правильным. Гарри кивнул собственным мыслям и трансгрессировал к дому Гермионы в надежде, что она уже вернулась с работы. И ему повезло. — Рада тебя видеть, Гарри, — улыбнулась другу Гермиона и усадила его к столу. — Сейчас сделаю тебе чаю. — Спасибо, — пробубнил он и уставился на сине-зеленый узор на скатерти. Причудливые завитушки переплетались в странный затейливый орнамент, если пристально посмотреть на него, начинало казаться, что все эти сплетенные линии приходили в движение. — Правда, Рон сейчас у Джорджа в магазине, и вернется, скорее всего, поздно. Они разрабатывают какую-то новую штуку, я не вдавалась в подробности. — Я хотел поговорить с тобой, — сказал Гарри, оторвавшись наконец от созерцания скатерти, из-за чего у него уже начала кружится голова. — Что-то случилось? — нахмурилась она. Поставив на стол две чашки ароматного чая, Гермиона села на соседний стул, подперев голову руками, и внимательно посмотрела на Гарри. — Да, — выдохнул он. — Кажется, мы с Джинни разошлись. — Что? — издала она удивленный возглас. — Как?.. — Но это еще не все, — поморщился Гарри, решив, что если он не скажет сразу то, что задумывал, то потом уже не наберется смелости. — У меня такое впечатление, что мне нравится другой человек, и он — мужчина. — Ты шутишь? — Гермиона была ошарашена и недоверчиво хмурила брови. — Не очень удачно, надо сказать. — Если бы я шутил, — с трудом выдавил Гарри. — Так, стоп, — она вздохнула и выпрямилась, скрестив руки на груди. — Давай все по порядку. Гарри рассказал о ссоре с Джинни и об окончательной размолвке с ней — к его удивлению, сама Джинни не поделилась с подругой этими новостями — о разговоре с Малофем, о странных снах, о его сегодняшнем визите и о чувствах, которые, к ужасу Гарри, вызывало появление Малфоя. — Гарри, здесь что-то нечисто, — резюмировала нахмурившаяся Гермиона. — Мне все это не нравится. — А мне как не нравится! — воскликнул Гарри и уронил голову на руки. — Ты только успокойся. Все будет хорошо. — Гермиона успокаивающе погладила Гарри по руке. — Учитывая, что у меня разрушилась личная жизнь? Не думаю… Еще эта головная боль… — простонал он. — Возможно, это из-за переутомления и стрессов? — пожала плечами Гермиона, пододвигая к Гарри его чашку с чаем. — Пей, тебе полегчает, там ромашка и мелисса. — Спасибо, — вздохнул Гарри. — Знаешь, самое страшное, что мне кажется — мы с Джинни правильно расстались. Так и должно быть. Все уже давно «не так», просто мы выжидали, пока найдем удачный повод. — Уверен? — Нет, — честно ответил он. — Не на сто процентов. Но разрыв меня сейчас не так уж сильно волнует. Но вот если я влюбился в Малфоя… — То это, конечно, проблема, с которой будет непросто справиться, — закончила за него Гермиона. — Именно. Не рассказывай никому об этом, ладно? — Естественно! — Даже Рону, — попросил Гарри. — Само собой, — успокоила его Гермиона, сжав его руку. — Слушай… Можно тебя поцеловать? — вдруг спохватился Гарри, ухватившись за ее ладонь. — Что? — снова нахмурилась она. — Для проверки, — смутился он. — Нет, прости, я, кажется, не в себе. — Да я вижу, — вздохнула она. — Но, если хочешь, поцелуй. Ничего страшного не случится. — Правда? Гарри, с трудом веря своим ушам, подался вперед и, закрыв глаза, осторожно притронулся губами к губам Гермионы и тут же отпрянул. — И как? — спросила она. — Никак. Вообще. А на него даже смотреть спокойно не могу. Я точно в него влюбился, — резюмировал Гарри и, положив голову на стол, прикрыл ее руками.