Не лги!

Гарри думал, что после такого сумасшедшего вечера ему ни за что не удастся уснуть, но едва только его голова коснулась подушки, он отключился и проснулся как раз вовремя, чтобы спокойно собраться и успеть на работу. В аврорат, правда, впервые за долгое время не хотелось. Гарри с большим удовольствием дождался бы, когда проснется Драко, и... Помотав головой, чтобы отогнать совсем не настраивающие на рабочий лад картины, Гарри пошел готовить себе завтрак, мечтая успеть увидеться перед уходом с Драко и одновременно надеясь, что этого не произойдёт. В здание Министерства Гарри зашел ровно за две минуты до начала рабочего дня, тем не менее, около кабинета его уже дожидался аврор Джонс. — Доброе утро, сэр! — поздоровался он, с любопытством разглядывая Гарри. — Вы сегодня… в хорошем настроении. Травма вас больше не беспокоит? — Да, Джонс, — слабо улыбнулся Гарри. — Мне уже лучше. Что-то стряслось, что ты так рано меня искал? — Нет, сэр. Просто обычно в это время вы уже давно на месте, вот я и решил отчитаться по вашим заданиям. — Говори, — кивнул Гарри, усаживаясь за свой стол. — Есть какие-то новости? — Не совсем, — уклончиво начал Джонс. — Я поручил помощникам поиски Сэмюэла Уотерсби, и сегодня утром мне сообщили, что его нигде нет. Лавка его закрыта, дома — а живет он в маленькой квартирке прямо над своей лавкой — он не появлялся, и никто из соседей не видел его уже несколько дней. Похоже, он куда-то уехал или же просто сбежал. Где его искать, пока не ясно. Но мы продолжим поиски. Только вот ревизию лавки Уотерсби пока придется отложить, хотя разрешение на нее я уже получил. — Хорошо, Джонс, продолжайте поиски, — сказал Гарри, нахмурившись. — Но не поднимайте слишком много шума, чтобы не спугнуть Уотерсби еще больше. — Да, сэр. Но мне кажется, нескоро он вернется теперь, раз даже лавку закрыл. — Увидим. По Саманте Смол новостей никаких? — Из Мунго писем не было, — пожал плечами Джонс. — Через час состоится совещание по ситуации в Хогсмиде. Поговаривают, высшее начальство считает, что нет смысла держать там такую большую группу наших людей, когда там ничего не происходит. — Пока не происходит! — разозлился Гарри. — Там полно детей из Хогвартса! Им мало Мэри Паттерсон? И многих убитых магглов? Они хотят новых жертв? Нет, я не допущу, чтобы сокращали число авроров, дежурящих в Хогсмиде. Вот поймаем убийц, тогда будем прохлаждаться, но только не сейчас! — Согласен с вами, сэр, — кивнул Джонс. — Я позову вас за пять минут до начала. — Хорошо, — хмуро отозвался Гарри. — И если появятся хоть какие-то новости по другим моим делам — тут же сообщай мне. Джонс ушел, а Гарри сел пересматривать дело по маньякам. Они совершили слишком много преступлений по всей Британии, чтобы теперь недооценивать их. И Гарри на своей шкуре убедился, что это опасные и сильные маги. Он бы не простил себе, если бы они добрались до учеников Хогвартса. Школа должна оставаться безопасным местом, где нет угрозы для жизни. Гарри вздохнул, вспоминая прошлое. В его детстве она никогда не была безопасной, но теперь все должно быть иначе. И он собирался отстоять эту точку зрения. Впрочем, совещание прошло совсем не так хорошо, как рассчитывал Гарри. Поскольку в Хогсмиде и его окрестностях в последнее время авроры действительно не заметили ничего подозрительного, было решено сократить группу, дежурящую около Хогвартса, до трех человек. И как бы Гарри ни пытался доказать, что это ошибка, его слушать не стали, ссылаясь на то, что слова Мэри Паттерсон ничем не подтверждались — она могла просто неправильно понять сказанное ее мучителями или ослышаться, находясь в шоке. А кроме призрачной опасности, нависшей над учениками Хогвартса, было еще много других проблем, решить которые могли только авроры, а их численность была не так уж и велика. Поэтому решение приняли, а Гарри вышел из кабинета совещаний таким злым, что аврор Джонс, явно собиравшийся что-то спросить или сказать, осекся и пробормотал только: — Я позже зайду к вам, мистер Поттер. Сам Гарри решил, что сидеть в кабинете без дела сейчас будет совсем невыносимо, и, прихватив тёплую мантию, вышел из здания Министерства, чтобы отправиться пообщаться с тренером и всеми спортсменками из команды Джинни. Трансгрессировать не хотелось, сначала нужно было проветриться и привести мысли в порядок, поэтому Гарри просто пошел вниз по улице, внимательно вглядываясь в прохожих, будто это могло чем-то помочь. Ему было очень трудно поверить, что все проблемы, которым он так старательно пытался найти решение, с каждым днем только усложнялись. Единственным источником сил и света сейчас для него был Драко, но Гарри прекрасно понимал, что все не так просто, как хотелось бы, и боялся даже подумать, чем же может закончиться непростая ситуация, в которой они оказались. После двадцатиминутной ходьбы Гарри окончательно успокоился, а к тому же основательно замерз и, наконец, трансгрессировал к тренировочной базе команды Джинни. Тяжелые тучи нависали над окрестностями, грозя вот-вот пролиться на них холодным ливнем. Гарри огляделся по сторонам и быстро зашагал по направлению к стадиону. Первая часть тренировки в воздухе, похоже, только закончилась, потому что все сидели на трибунах, держа метлы в руках, и внимательно слушали стройную темноволосую женщину в серой мантии — вероятно, тренера команды, — которая активно жестикулировала, стоя внизу перед трибунами. Гарри остановился у выхода на поле, он не стал их прерывать, дождался, пока тренер, а это была именно она, не отпустит команду на небольшой перерыв, и уже потом привлек ее внимание, подойдя поближе. — Вы кто? — не особо дружелюбно спросила она, откинув назад упавшую на глаза длинную челку. — Аврор Поттер, — представился Гарри. — А вы ведь тренер, верно? Мисс… — Бишоп. Стефани Бишоп, — представилась она, скрестив руки на груди. — Что вам от меня нужно, аврор Поттер? — Я расследую инцидент с травмой мисс Смол, а также схожую историю с мисс Уизли. Она на мгновение застыла, а потом на ее лице появилось надменное выражение. — Я не подавала никаких заявлений в аврорат, мистер Поттер. Это наши внутренние дела, — резко отозвалась Бишоп. — Мне надо работать, прошу простить, — она попыталась обойти Гарри, но он выставил руку, преграждая ей путь. — Пострадали две спортсменки, одну из них уже сейчас обвиняют в травме другой, а вы говорите, что это ваши внутренние разборки? Бишоп шумно вздохнула и цепким взглядом посмотрела Гарри в глаза. — Мистер Поттер, вы же пришли сюда как частное лицо, верно? Официально никто из команды не обращался к вам, да? — Верно, — нехотя согласился он. — Так вот, исключительно из уважения к вам, и чтобы вы поняли правильно меня и моих девочек, я сейчас скажу вам то, что не подлежит огласке. Поймите, мне не нужны скандалы. Если пресса узнает, что в команде происходит какой-либо беспредел, рейтинг каждого из наших игроков и команды в целом упадет ниже плинтуса. Даже если журналисты разнесут пустые беспочвенные слухи, это не причинит ничего, кроме вреда, а такого я своим девочкам не желаю. И я сама разберусь с этим инцидентом, найду виновного, если он есть, и тихо сдам его в ваши руки, обещаю. Но прямо сейчас аврорату у нас нечего делать. — Но вы уже обвинили мисс Уизли, — с нажимом сказал Гарри. — Мисс Уизли пока что только под определенным подозрением, — не дрогнув, ответила Бишоп. — Как и все остальные девочки. Я так понимаю, это по ее просьбе вы сюда пожаловали, так вот, советую задуматься над тем, что мисс Уизли весьма расстроена своей травмой и, видимо, тем фактом, что вместо неё на поле выходят другие спортсменки, поэтому я не могу исключать некоторой зависти с ее стороны, а учитывая, что мы нашли около ее шкафчика кое-какие… возможные доказательства ее зависти, теоретически я бы вообще могла сразу сдать ее вам, однако считаю, что только мисс Смол, как пострадавшая сторона, может это сделать, если, конечно, захочет. — А вы, конечно, надеетесь, что она не захочет? — раздраженно спросил Гарри, взъерошив волосы. — Увидим, когда она придет в себя, — пожала плечами Бишоп. — Но совершено преступление! Я уже сейчас мог бы что-то выяснять, если бы вы… — возмущенно начал Гарри, но она его перебила: — Какое преступление, мистер Поттер? Официально одна спортсменка упала с метлы и отстранена от тренировок на время восстановительного периода, вторая тоже упала — по неизвестной пока причине, это спорт, тут и не такое случается порой. Советую не терять время на бесполезное сотрясание воздуха, а заняться более важными делами, я уверена, в аврорате таких хватает. И не тревожьте моих девочек — у них скоро ответственная игра, а сказать по вашему вопросу они ничего не смогут. — Но… — едва ли не задохнулся от возмущения Гарри. — И ещё одно, — холодно проговорила Бишоп. — Вы, как я понимаю, верите в невиновность мисс Уизли, так вот, в ваших же интересах не лезть в это дело, чтобы не разочароваться. Лично я считаю, что мисс Уизли слишком… амбициозна, отчего и пострадала. Ее роль в этой истории не самая лучшая, мягко говоря. На этом наш разговор считаю законченным. — Я не оставлю это дело, так и знайте! — зло проговорил Гарри, отступая на несколько шагов назад. — Зря потеряете время, — снова пожала плечами Бишоп и, резко развернувшись, пошла обратно на поле. Гарри сжал пальцы в кулаки, глядя ей вслед. Без официального заявления он действительно не имел права ничего делать, но мысль о том, что где-то на свободе бродит преступник, покалечивший одну, а возможно, даже две жизни, его просто убивала. К тому же он понимал, что Джинни очень переживает из-за всего случившегося, а главное — может пострадать еще больше, если Смол решит предъявить ей обвинения, и чувствовал свою вину перед ней, что не придал значения ее словам, когда она получила травму, списав все на шок и стрессы. Единственное, что он мог сейчас сделать, это отправиться в больницу святого Мунго и лично попросить коломедиков, чтобы ему первому сообщили, когда Саманта Смол придет в себя. Похоже, очень важно было поговорить с ней до того, как с ней побеседует тренер Бишоп. В больнице Гарри провел несколько часов, поскольку пришлось ждать, пока целитель Ирвин, который и был ответственным за лечение Саманты Смол, освободится от срочной работы. Но ожидание стоило того, Ирвин после непродолжительных объяснений Гарри пообещал, что обязательно сообщит, как только его пациентка придет в себя, но вот только когда это произойдет, он не представлял, потому что ее состояние оставалось тяжелым. Когда Гарри вышел из Мунго, на улице уже стемнело. Погода испортилась — в свете фонарей было видно накрапывающий мелкий дождь, и тихо завывающий холодный ветер только ухудшал ситуацию. Гарри поднял воротник мантии и спрятал руки в карманы. По идее, ему нужно было возвращаться в аврорат и еще несколько часов поработать, но он совсем вымотался за день, и настроение было совсем паршивым, поэтому он решил отправиться прямиком домой. Хоть он и не представлял, что его ждало там после вчерашнего бурного вечера с Драко, но даже хотя бы оказаться рядом с ним казалось уже хорошей идеей. Он очень надеялся, что хотя бы дома его не постигнет очередная неудача, иначе он готов был поверить, что все в его жизни совсем безнадежно. Только перед дверью дома на Гриммо Гарри понял, что забыл купить продукты к ужину, но идти за ними сейчас он не собирался — не было ни сил, ни настроения. Почувствовав, как слегка ускорилось биение сердца, он открыл дверь и немного неуверенно зашел внутрь. В доме было тихо, полоска слабого света тянулась от входа в гостиную. Гарри замер в нерешительности, задумавшись, как себя вести, когда он увидит Драко, если тот, конечно, захочет общаться с ним, а не закроется в своей комнате. Размышления прервал звук знакомого голоса: — Поттер? Это ты? «Опять “Поттер”, значит, а не “Гарри”, как вчера», — с досадой подумал Гарри и криво улыбнулся темноте. — Да, это я, — упавшим голосом хрипло проговорил он и закашлялся — в горле ужасно першило. — Что случилось? — Драко показался на пороге гостиной, в его голосе слышалось беспокойство. — Ничего особенного, — пожал плечами Гарри. — Я… устал. Ты в порядке? — Вполне, — хмыкнул Драко, подходя поближе. — Ты совершенно неисправим. Видно же, что тебе плохо, и даже сейчас ты заботишься о моем состоянии. Хоть когда-нибудь пытался подумать в первую очередь о себе, а? — Я… — Гарри не мог подобрать слов. Драко сейчас стоял совсем близко, и в полумраке коридора это и пугало, и радовало одновременно. Было и ещё одно чувство — желание, легким жжением покалывающее кожу. Драко шумно вздохнул, так и не дождавшись вразумительного ответа, и вдруг крепко обнял Гарри, прижавшись к нему всем телом, а потом зашептал: — Нельзя быть таким хорошим, Гарри. Это я тебе даже как целитель могу сказать. Хотя как обычный человек я даже рад, что ты такой. Но иногда надо расслабляться, иначе сломаешься. Сейчас самый подходящий момент, потому что... я, кажется, соскучился по тебе за весь день и теперь не отпущу так просто. — Драко, — выдохнул Гарри и обнял его в ответ. Напряжение отступало, ему на смену приходили спокойствие и тепло, заполняющее сейчас практически каждую клеточку тела. — Расскажешь, что у тебя за проблемы? — мягко спросил Драко, поглаживая Гарри по спине. — Обещаю, что это останется между нами. — Хорошо, — едва слышно отозвался Гарри все тем же хриплым голосом. Сейчас ему казалось, что он может рассказать обо всем на свете, и все проблемы решатся, растворятся в пространстве, едва будут облечены в слова и произнесены вслух, будто выпущенные на волю птицы. — Вот это другое дело, — улыбнулся Драко и осторожно поцеловал Гарри. Голова почти сразу же закружилась, а медленный поцелуй все не заканчивался. Драко словно издевался над ним, а может, это была пытка для них обоих, потому что спустя какое-то время — Гарри не знал, какое, — Драко отстранился, положил голову на плечо Гарри и, щекоча шею сбивчивым горячим дыханием, прошептал: — Нужно прерваться и все-таки поговорить для начала. И поесть. И принять зелья. А потом… потом будет видно. — Я не купил ничего на ужин, — смущенно пробормотал Гарри. — Что-нибудь придумаем, — беззаботно ответил Драко, и его голос показался Гарри совсем другим, непривычным, будто перед ним находился совсем не тот человек, которого он всегда знал. А Драко уже потянул его за руку в сторону кухни. Они зажгли свет, и, пока глаза привыкали к яркости, на некоторое время снова воцарилась некоторая неловкость, но постепенно она исчезла за интересной беседой и совместным приготовлением еды. Гарри рассказал про свой день и о том чувстве беспомощности, которое уже не впервые доводилось испытывать — приходя, оно всегда мешало здраво рассуждать, заполняя собой все мысли, и почти сводило его с ума. Драко слушал внимательно, не перебивая, и эта молчаливая поддержка помогла Гарри окончательно прийти в себя и успокоиться. — Тебе надо смириться, наконец, с тем, что ты никогда не сможешь спасти всех, и не принимать это так близко к сердцу, — сказал Драко после того, как Гарри договорил. Ужин был приготовлен и уже почти съеден, зелье они тоже успели принять, но из кухни уходить не хотелось, здесь было самое подходящее место для спокойной беседы, хотя без пронзительных взглядов не обходилось, и они довольно сильно мешали сосредоточиться. — Но я должен стремиться спасти всех! — возразил Гарри возмущенно. — Стремиться к этому и изводить себя недостижимостью идеалов — это разные вещи! Раньше я не знал тебя так близко, но теперь все больше понимаю: ты растрачиваешь себя попусту! — То есть ты считаешь, что я должен наплевать на преступления и спокойно радоваться жизни? — Да нет же, — вздохнул Драко, накрывая ладонь Гарри своей. — Пойми, те же колдомедики тоже всеми силами стремятся спасать жизни пациентов, но иногда они никак не могут справиться, и им нельзя раскисать из-за этого, иначе всем будет только хуже. И загонять себя до состояния измученной беговой лошади тоже нельзя. С твоей работой то же самое. Научись спокойнее принимать поражения, и тогда сможешь действовать эффективнее. — Мои поражения — это сломанные судьбы других. Если я, например, не найду виновного в травме Саманты Смол, пострадает Джинни, а я этого не хочу, потому что она не заслужила такого! — скривился Гарри. — А если что-то случится с кем-то из учеников Хогвартса? Это будет моя вина! — Жизнь вообще несправедлива, Поттер, — язвительно протянул Драко. — Как же ты этого не хочешь понимать? И чужие страдания — это не твоя вина и даже не твоя ответственность, потому что не ты один принимаешь решения, не ты один спасаешь других! Гарри выдернул руку и поднялся со стула, тот с грохотом отъехал назад. — Думаешь, я этого не понимаю? Но это мой крест, мне его нести! Я сам решил идти в авроры. — Так раздели свою тяжкую ношу с кем-то другим, ты не единственный в своем роде, не надо бороться в одиночку! — почти закричал Драко. — Ты не понимаешь! — в сердцах бросил Гарри, покачав головой, и отвернулся. — Куда уж мне, — тихо проговорил Драко, хмыкнув. — Я обычный эгоист, никогда не был и не стану избранным, мало того — я скорее уж помеха таким, как ты, борцам за несуществующую справедливость! Да только если ты в бессмысленной погоне за идеальной жизнью убьешь себя — все равно никому лучше не станет. А твоим близким будет больно, и раз не хочешь думать о себе, так хоть о них подумай — не о жертвах преступлений, преследующих, наверное, тебя в кошмарах, а о тех, кто жив и кому небезразлична твоя судьба! Представляешь, насколько страшно сближаться с человеком с такой тягой к самоуничтожению и самопожертвованию, думающем о целом мире, но забывающим о тех, кто его любит? — Драко встал и прошел к выходу из кухни. — Спокойной ночи, Гарри. Надеюсь, хотя бы сегодня ты отдохнешь, а не будешь изводить себя воспоминаниями о неудачах. Спустя минуту Гарри услышал, как с грохотом захлопнулась дверь в комнату Драко. Он ударил кулаком по столу и скривился от боли. Как же получилось, что все так плохо закончилось? Но главное — в глубине души Гарри понимал, что Драко во многом был прав. По привычке считая, что вся ответственность о людях лежит на его плечах, он слишком много на себя брал, не слишком задумываясь, что по этому поводу думают друзья или Джинни. В какой же момент он совсем разучился отпускать ситуацию и хотя бы иногда быть обычным человеком со своими личными радостями и заботами? Зачем он настолько сильно вцепился в работу, если умом все же понимал, что перевоспитать всех преступников невозможно? Ему не нужна была слава, он не хотел наград, но и создание утопии было бессмысленной идеей. Задумавшись, он вдруг начал понимать, как же тяжело с ним пришлось Джинни. А что чувствовали Рон и Гермиона?.. Гарри стало даже стыдно за свое поведение и за то, что раньше его не особо заботили мысли самых важных людей в его жизни, пусть он и делал добрые дела. От всех этих мыслей стало совсем тоскливо. Сейчас Гарри до смерти не хотелось оставаться в одиночестве, поэтому он собрался с духом и в считанные секунды очутился перед дверью в комнату Драко. За ней было тихо, но Гарри очень сомневался — а может, даже надеялся? — что Драко еще не спит. Тихо постучав, он спросил: — Выйдешь поговорить? Драко не ответил, хотя было слышно, как скрипнула кровать и зашуршало одеяло, а значит, он услышал. — Я не прав, извини, — снова попытался Гарри, уткнувшись лбом в прохладную дверь. И снова никакого ответа не последовало. Впрочем, молчание — это тоже своего рода ответ, Гарри понимал это. — Мне сейчас очень плохо одному, — скорее уж для себя, чем для Драко, сказал он. И тут дверь открылась, Гарри едва успел перенести центр тяжести и поймать равновесие. Но все же выставил вперед руки, уперевшись в плечи Драко. Обнаженные плечи. От неожиданности прикосновения теплая кожа обожгла, словно состояла из тысяч раскаленных иголочек. — Чем больше я сближаюсь с тобой, Поттер, тем сильнее начинаю переживать за тебя. И за себя, потому что я не хочу, чтобы мне было больно, уж прости. Поэтому… лучше просто иди к себе. Слова Драко ранили в самое сердце, но сейчас Гарри как никогда понимал, что не должен отступать. Может быть, у него впервые появилось желание сделать что-то для себя, не оглядываясь на правила и запреты. Может, это был последний шанс вырваться из плена долга и начать по-настоящему жить. И Гарри решился. Он притянул Драко к себе и, прижавшись, поцеловал — требовательно, почти грубо, надеясь, что Драко поймет его чувства. И тот все понял правильно. — Не надо было приходить, Поттер, — прошептал он, когда их губы разомкнулись. — Теперь обратной дороги больше нет. Он потянул Гарри за собой в комнату, не потрудившись закрыть дверь, и, едва ли не на ходу стягивая с него футболку, толкнул его на кровать. Гарри был только рад освободиться от одежды. Бледную шелковистую кожу Драко хотелось ощущать не через тонкую ткань, а исключительно собственной кожей. Его запах опьянял, голова снова кружилась от пока еще несмелых касаний и отрывистого дыхания, смешанного с бессвязным шепотом. Стараясь не забывать про раны на спине Драко, Гарри сдерживался, аккуратно проводя руками по линии позвоночника, и с трудом сумел молча выдержать такую же ответную ласку от рук Драко. — Мы сумасшедшие, Гарри, — охрипшим голосом проговорил Драко, снял с Гарри очки, обхватил его лицо руками и снова поцеловал горячими губами, увлекая за собой на подушки… Гарри мечтал, чтобы эта ночь никогда не заканчивалась.