Не лги!

Спустя десять минут после окончания разговора с Самантой Смол Гарри вышел на улицу и, найдя укромный угол, откуда можно было бы трансгрессировать, перенесся прямиком на тренировочную базу. Эмералд Галлахер сейчас должна была находиться там, и он собирался провести с ней серьезный разговор. Команда во главе с тренером Бишоп в полном составе стояла на поле с метлами в руках. Тренер что-то негромко объясняла, и все внимательно ее слушали. На этот раз Гарри не стал дожидаться, пока начнется перерыв, а просто вышел на поле и громко обратился ко всем присутствующим: — Добрый день. Я из аврората, и мне нужно поговорить с Эмералд Галлахер. — Мистер Поттер, кажется? — недовольно посмотрела на него тренер Бишоп. — У нас тут тренировка. — А у меня информация по двум происшествиям в вашей команде, и я могу начать делиться ею прямо здесь, — отрезал Гарри. Он был не в настроении, поэтому особо церемониться не собирался. — Да как вы… — задохнулась от возмущения Бишоп, но потом нахмурилась и, оглядев озадаченные лица игроков команды, продолжила уже спокойнее: — Перерыв на двадцать минут. В воздух не подниматься, далеко не расходиться. Эмералд, идем вместе со мной и мистером Поттером в мой кабинет. Высокая блондинка отделилась от группы девушек и, бросив слегка испуганный взгляд на Гарри, молча зашагала за Бишоп. До кабинета шли в полнейшей тишине, но едва за ними закрылась дверь кабинета, Бишоп, скептически глядя на Гарри, заговорила: — Надеюсь, мистер Поттер, у вас действительно есть что сказать, иначе я буду на вас жаловаться. — Думаю, мисс Галлахер может рассказать гораздо больше, чем я, — ответил Гарри спокойно и обратился уже к Эмералд: — Лучше просто признаться. — Я ничего плохого не делала, — пролепетала она. — А зачаровывание метлы Джинни Уизли — это не плохое? А травмирование Саманты Смол? — Что? — удивилась Бишоп. — У вас есть доказательства этого? — У меня есть свидетельские показания мисс Смол, она слышала разговор мисс Галлахер с ее подругой накануне получения травмы. Думаю, несколько вопросов этой самой подруге о волшебной палочке ее бабушки подтвердят всё. — Не может быть, — побледнела Эмералд и сжала руки в кулаки. — Ты действительно причастна к этому? — спросила тренер Бишоп, заметив ее реакцию. — Твоя подруга — это не Эрика Стоун, о которой ты говорила на днях? — Я… Я… Это все моя идея, не втягивайте в это Эрику, она ничего не делала. — Боюсь, это невозможно, она подбросила палочку Джинни Уизли, — пожал плечами Гарри. — Мисс Галлахер, расскажите все по порядку, и я сочту это чистосердечным признанием. — Я ни о чем не жалею, — всхлипнула она. — Уизли не заслуживала места в команде, я ничем не хуже этой выскочки! — Значит, вы травмировали мисс Уизли, чтобы занять ее место в основном составе? — Если бы она была умелой, она бы удержалась даже на зачарованной метле. Как и Саманта! Они обе слабачки! — скривилась Эмералд. — Но я не знала, что Саманте известна правда. — Значит, вы решили подстроить именно ее падение по другой причине? — немного удивился Гарри, нахмурившись. — Эрика — прекрасный игрок в квиддич, но недавно вылетела из второсортной команды Ирландии. Я хотела, чтобы мы были вместе, и желала лучшего для нашей команды! Но мне было все равно, чье место она займет. Просто в тот вечер, когда мы с Эрикой были в раздевалке, я случайно заметила, что вещи Саманты все еще в шкафчике, и я подумала… Почему бы и не она? Как только я поняла, что Саманта где-то поблизости и в любой момент может прийти в раздевалку и застать нас, мы с Эрикой ушли и по дороге обсудили весь план в деталях. Оказалось, что у Эрики следующим утром нет дел, поэтому мы решили ничего не откладывать. Если бы я догадалась, что Саманта всё знала… — Эмералд сокрушенно покачала головой. — Но в день, когда вы травмировали Саманту, разве не намеренно вы отвлекали тренера Бишоп, чтобы Саманта не могла рассказать ей обо всем? — В тот день Эмералд вместе с Джинни пришли ко мне проситься на усиленные тренировки для подготовки к ближайшей игре, — встряла тренер Бишоп. — Я сказала, что основной состав команды на игру определится не раньше, чем через неделю, поэтому Джинни, согласно предписаниям целителей, пока продолжает щадящие тренировки, а Эмералд может доказывать свое право на выход на поле в обычном режиме. Девочки даже пытались спорить со мной, но своего мнения я не изменила. И была уверена, что Уизли из мести зачаровала метлу Саманты Смол, тем более что у нее на это было время — часть тренировки она просиживала на трибунах. — Как видите, все было немного иначе, — вздохнул Гарри. — Я благодарна вам за то, что вы выяснили истину, — нехотя проговорила тренер Бишоп. — Но мне очень не нравится, что вы без моего ведома разговаривали с мисс Смол. Меня к ней целители вчера не пустили. — И дальше не советую ее тревожить. Теперь можете даже не пытаться замять эту историю. Эмералд сейчас отправится вместе со мной в аврорат. Думаю, вы понимаете, что и Эрике Стоун тоже не место в команде. И очень жду, что вы полностью реабилитируете Джинни Уизли. — Да, конечно, — растерянно кивнула Бишоп. — Но пресса не должна узнать всех подробностей, пожалуйста. — Не могу этого обещать, — пожал плечами Гарри, хотя, впрочем, не собирался способствовать появлению этой истории в прессе. Эмералд больше не произнесла ни единого слова, и Гарри был этому только рад, поскольку голова болела все сильнее и сильнее. В тот день он даже не смог поехать к Джинни, чтобы рассказать ей последние новости — ограничился короткой запиской, ответ на которую так не пришел.

* * *

Следующая неделя показалась Гарри почти бесконечной. Почти все время он проводил на работе, по ночам, если не мучила бессонница, ему снился Драко — чаще всего в кошмарах, после которых было очень тяжело просыпаться. А накануне днем Гарри узнал, что скоро состоится судебное заседание по делу Драко, и ему стало совсем не по себе. Как бы там ни было, он очень не хотел, чтобы Драко оказался в Азкабане, а его родители остались без поддержки. Терзаемый сомнениями, Гарри все же не выдержал и отправился поговорить с Аткинсом за день до суда, хоть до самого последнего момента эта идея казалась ему невероятно глупой. Аткинс лично открыл дверь и был удивлен визиту, но вполне дружелюбно пригласил Гарри войти и побеседовать. На этот раз он выглядел гораздо лучше, чем при их первой встрече. Опираясь на две трости, он медленно заковылял на кухню, пригласив Гарри выпить вместе с ним чаю. Дом тоже преобразился — теперь блистал чистотой и выглядел вполне уютным, несмотря на некоторую ветхость окружающей обстановки. — Рад, что вы уже ходите. Как себя чувствуете? — спросил Гарри, когда Аткинс с помощью волшебной палочки отлевитировал себе и ему по чашке с травяным чаем. — Что говорят целители? — Я почти здоров, молодой человек, — улыбнулся Аткинс и уже серьезнее добавил: — На восстановление понадобится еще месяца три, не меньше, и прорва галлеонов, но целители обещали, что все наладится и я даже смогу вернуться к портняжному делу. Теперь, когда наверняка известно, от чего меня лечить, все стало значительно проще. — Это отлично, — вежливо улыбнулся в ответ Гарри и вздохнул, не зная, что дальше говорить. — Вы же пришли не для того, чтобы просто проведать меня, правда? О чем вы хотели поговорить? — Я… — еще больше растерялся Гарри. — Завтра будет суд над Драко Малфоем, вы там будете? — Конечно, обязательно, — кивнул Аткинс, с любопытством глядя на Гарри. — И… вы хотите требовать для Малфоя самого строгого приговора? — Мне здорово досталось из-за него, — пожал плечами Аткинс и отхлебнул чай. — А вы хотите, чтобы я не предъявлял к нему никаких претензий? — Нет, что вы, — энергично замотал головой Гарри. — Он совершил не одно преступление, пытался это скрыть и слишком поздно понял, что надо исправлять ситуацию, но… Мистер Аткинс, Малфой не такой уж плохой целитель, многим он помог. Жизнь его потрепала, он привык выкручиваться любыми способами и… Простите, все, что я говорю, звучит глупо, — совсем смутился он. — Вас с ним что-то связывает? — поинтересовался Аткинс. — Давняя дружба? — Скорее уж давняя вражда, — усмехнулся Гарри. — Просто мне кажется, что он не особо хотел зла. — Вот как? — чуть склонил голову набок Аткинс и, помолчав немного, добавил: — Мне сказали, что то зелье, которое Малфой мне дал в последний мой визит к нему, могло избавить меня от многих проблем, если бы я его принял. Более того — на его основе мне и выстроили программу лечения. — Малфой талантливый человек, хоть и лгун. Но ему самому пришлось нелегко, поверьте. — Верю, — с усмешкой вздохнул Аткинс. — Так чего же вы от меня хотите все-таки? — Ничего, — пробормотал Гарри и встал, отодвинув чашку с недопитым чаем. — Извините за беспокойство. Желаю вам скорейшего выздоровления. — Спасибо, вы очень добрый и честный человек, — ответил Аткинс. — Надеюсь, у вас в жизни все сложится хорошо. Гарри смущенно улыбнулся и почти выбежал из дома Аткинса, чувствуя, как кровь приливает к щекам. Зачем он пришел сюда, чего добивался — Гарри и сам не до конца понимал. «Просто зелье все еще действует, — говорил себе он мысленно, пока шел по улице, не обращая внимания на хлесткий ветер. — Все пройдет. Все скоро пройдет». Ночью ему снова снился Драко — он сидел в грязной камере Азкабана и умолял Гарри вытащить его из этого ужасного места. А наутро Гарри решил, что с этого дня начнет пить зелье сна без сновидений, иначе пора начинать всерьез опасаться за свою психику. По старой привычке он пришел в аврорат в семь утра, поскольку дома ему было делать совсем нечего, но нормально выполнять работу не получалось — все валилось из рук, строчки текста в документах расползались, словно были живыми змейками. К полудню все стало еще невыносимей. Мысли кричали, что Драко совсем рядом, в зале суда, и сейчас там решается его дальнейшая судьба. В какой-то момент Гарри даже хотел все бросить и пойти на заседание, никто ему не запретил бы там присутствовать, но усилием воли заставил себя этого не делать. Все так или иначе решится и без него, помочь он ничем не мог, а терзать себя еще больше, глядя в лицо Драко, он бы не смог, не выдержал бы его холодного взгляда, направленного даже просто в пространство. К вечеру Гарри надоели бессмысленные попытки разобраться в документах, и он решил сделать небольшой перерыв и убрать со стола все лишнее. Оказалось, что там скопилось немало старых бумаг, которые было давно пора выбросить, встречались и настолько важные, что их потеря грозила серьезными проблемами. За сортировкой прошло еще какое-то время, Гарри неустанно ругал себя за невнимательность и несоблюдение порядка, и, когда осталось разобрать небольшую стопку документов из правого верхнего ящика стола, в дверь тихо постучали. — Войдите, — отозвался Гарри, не отрываясь от бумаг. — Добрый вечер, — раздался знакомый, но сейчас совершенно неожиданный голос. Гарри резко вскинул голову, не веря своим ушам, но слух его не обманывал — в дверях кабинета действительно стоял Драко. Уставший на вид, бледный и с покрасневшими глазами, он застыл в ожидании ответа, глядя прямо на Гарри. — Как?.. — только и сумел выдавить Гарри. — Как я оказался здесь, когда должен был уже обживать камеру в Азкабане? — усмехнулся он, подходя поближе к столу Гарри. — Это я у тебя, похоже, должен спросить… — О чем ты? — Многоуважаемый Визенгамот принял во внимание мое добровольное признание, предоставление рецепта уникального зелья для лечения пострадавшего по моей вине Аткинса с хвалебными комментариями ведущих целителей Мунго на этот счет, а также заверения Аткинса, что в случае компенсации мною морального ущерба и оплаты полной стоимости лечения он не имеет ко мне никаких претензий. Поэтому я теперь безработный, совершенно нищий и лишенный права заниматься колдомедициной, но свободный человек. И таковым останусь, если снова ничего не натворю, — хмыкнул Драко, все так же не сводя взгляда с Гарри. — Поздравляю, — ровно ответил Гарри, хотя в глубине души чувствовал огромное облегчение от услышанного. Только вот взгляд серых глаз, в котором читалось… — он даже не хотел задумываться о том, что там видел, — выдержать не смог и отвернулся. — Только я тут ни при чем. — Лжешь! — Драко поставил руки на стол Гарри, и их лица оказались куда ближе друг к другу, чем Гарри хотел бы, чтобы иметь возможность оставаться хоть приблизительно спокойным. — В зале сразу после завершения заседания ко мне подошел Аткинс и сказал, что этому последнему шансу на нормальную жизнь я обязан не ему, а Гарри Поттеру, и что если в меня верит такой великодушный человек, то, значит, я того стою. — Это было его решение, — твердо ответил Гарри, поднимая взгляд на лицо Драко. Внимание привлекли чуть дрожащие от раздражения губы, и Гарри едва сумел удержать себя в руках. Сжав пальцы в кулаки и пытаясь игнорировать бешено бьющееся сердце, он сделал глубокий вдох и посмотрел наконец Драко в глаза. К его удивлению, Драко отшатнулся, спешно выпрямляясь, и посмотрел в окно, хотя под покровом ночи, конечно, там нельзя было ничего рассмотреть. — Как бы там ни было, — тихо сказал он, — я пришел не ругаться, а поблагодарить. — Мне не нужна твоя благодарность, — нахмурился Гарри. — Послушай, я не только за сегодняшнее говорю спасибо, — примирительно проговорил Драко, в его голосе слышалась печаль. — Что бы ты ни думал обо мне, Гарри, я… я был с тобой счастлив. Кажется, ты видел во мне даже лучшего человека, чем я есть на самом деле, и это было так приятно, что на какой-то момент я и сам поверил, что могу измениться в лучшую сторону. Все то время, проведенное с тобой, я чувствовал себя по-настоящему живым… — По-настоящему? — дрогнувшим голосом спросил Гарри. — По-настоящему?! Ничего из того, что происходило, не было «по-настоящему»! Это все только рукотворная иллюзия, созданная и сыгранная действительно талантливым человеком — тобой! А я в этом всем был только марионеткой! — Нет же, пойми… — начал Драко, но Гарри его перебил. — Я не хочу тебя больше видеть. Живи своей жизнью, строй новые воздушные замки из лжи — делай, что хочешь. Но только не попадайся мне на глаза, пока не закончится действие твоего чертова зелья! Ясно… Малфой? — Кристально, — грустно улыбнулся Драко. — Ты имеешь полное право злиться и… Тут дверь в кабинет открылась, и в кабинет заглянула Джинни. Заметив, что Гарри не один, и узнав его посетителя, она тут же смутилась. — Кажется, я вам помешала. Извините. — Мы уже сказали друг другу все, что можно было, — пожал плечами Драко. — Так что проходите, мисс Уизли, я вас оставлю. Удачи, мистер Поттер. Гарри ничего не ответил, и, как только за Драко захлопнулась дверь, обессиленно уронил голову на руки. — Ты в порядке? — спросила Джинни и робко взъерошила Гарри спутанные волосы. Она всегда так раньше делала, когда хотела утешить его или подбодрить. — Да. Нет… Я не знаю, — честно признался он. — Присаживайся. Я рад тебя видеть, — он вымученно улыбнулся. — По тебе не особо заметно, — покачала она головой и улыбнулась в ответ. — Выглядишь замученным. — Такой и есть, — пожал он плечами. — Зато ты отлично выглядишь. — И чувствую себя так же. — Джинни, прости, что я не поверил тебе с самого начала насчет твоего падения с метлы. Я должен был прислушиваться к тебе и вообще иначе себя вести. Я заботился обо всех, кроме тех, о ком должен был заботиться больше всего, — высказал Гарри все, о чем так много думал в последнее время. — Это все в прошлом, — мягко ответила она. — Я не держу на тебя зла. Извини, что не ответила сразу на твою записку, тогда мне нужно было время, чтобы понять, что я чувствую. — Я все понимаю. Ты вернулась к тренировкам? — По правде говоря, нет. — Как это? — удивился Гарри. — Что случилось? — Ничего, — ответила Джинни и сжала ладонь Гарри своей. — Все хорошо. Просто я ушла из команды. И это еще не все, — добавила она и вздохнула. — Я уезжаю во Францию. Буду играть в квиддич там. Уже договорилась с новой командой, меня сразу же берут в основной состав. — Поздравляю… Но почему ты хочешь уехать? — Потому что не могу больше смотреть в глаза тренеру Бишоп и остальным девочкам. Не хочу ловить на себе сочувственные взгляды и каждый день вспоминать прошлое, а если останусь здесь, это неизбежно. — Я, кажется, знаю, что ты чувствуешь, — слабо кивнул Гарри, вспомнив, как невыносимо теперь ему находится в доме на Гриммо из-за воспоминаний о Драко, да и не только о нем. — Да, и раз уж я уезжаю… — Джинни сделала небольшую паузу. — Гарри, переезжай обратно в наш дом. — Что? Нет, я не могу, теперь это только твой дом, — он отрицательно замотал головой. — Нет, он все еще наш, — поправила Джинни. — И мне все равно не нужен. Я нечасто теперь буду здесь бывать. И даже когда смогу приезжать, мне лучше останавливаться в Норе, родители будут только рады. — Ты уверена? — Конечно, — улыбнулась она. — Я все продумала и не сомневаюсь, что так будет лучше для всех. К тому же в нашем доме гораздо уютней, чем на Гриммо. Можешь переезжать уже через неделю. — Я еще подумаю, ладно? — вздохнул Гарри, ему не хотелось принимать никаких решений сгоряча. — Думай, но мне кажется, правильный ответ ты уже знаешь, — мягко сказала Джинни и вдруг поцеловала его в щеку. — Я пойду. Спасибо, что разобрался с моими проблемами в команде. И, Гарри, будь счастлив, ладно? — Ты тоже, — улыбнулся Гарри в ответ, глядя, как Джинни выходит из кабинета, оставляя его одного. Он подумал, что это было не обычное прощание — Джинни окончательно ушла из его жизни, и это было правильно. Опасаясь, как бы не дождаться еще каких-нибудь визитеров, вымотанный за день Гарри вскоре засобирался домой. Сначала он думал прогуляться по темным полупустым улицам, а когда вышел из здания Министерства, почувствовал такой холод и усталость, что наплевал даже на то, что нужно зайти в магазин за продуктами, иначе останется и без ужина, и без завтрака, и сразу же трансгрессировал к дому на Гриммо. Гарри закрыл за собой дверь и прямо в темноте поплелся к своему излюбленному дивану в гостиной — зажечь простенький «Люмос» сейчас казалось совсем неуместной идеей. Он чувствовал себя одиноким и покинутым, и тишина с темнотой, царившие в доме, только подтверждали это. Будто маятник судьбы качнулся в другую сторону, и теперь, после недолгого времени, когда ему посчастливилось жить полной жизнью, наступила пора опустошения. Что ждало впереди — Гарри не представлял, да и не хотел. После всего, что произошло, было сложно надеяться на лучшее. Его размышления прервал настойчивый стук в дверь. Не веря своим ушам, Гарри раздраженно поднялся с дивана и, спотыкаясь о валяющиеся на полу вещи, пошел открывать, недоумевая, кто мог пожаловать к нему в такое время и день. — Ты? — удивился Гарри, распахнув дверь. Поток холодного воздуха сразу же потянулся внутрь дома, заставив Гарри вздрогнуть. На пороге оказалась Гермиона с объемным бумажным пакетом в руках. — А ты кого ждал? — улыбнулась она, перехватывая пакет. — Впустишь? — Конечно, проходи, — спохватился он, пропуская ее внутрь. — Давай пакет. — Спасибо, — выдохнула Гермиона с облегчением, а Гарри едва не уронил переданную ему ношу — пакет оказался увесистым. — Я уж думала, что тебя нет дома. Ты чего в темноте сидишь? — Она прошла вслед за Гарри на кухню и сама зажгла там свет. Гарри недовольно зажмурился, глаза сразу же начали болеть. — Так спокойнее, — пробормотал Гарри, все еще не желая открывать глаза. — А где Рон? — Рон в Норе, мистер Уизли попросил его помочь разобраться с каким-то зачарованным сундуком. — Гарри приоткрыл один глаз и увидел, что Гермиона деловито исследует его кухню и осуждающе качает головой. — Так и знала, что у тебя совершенно нечего есть! — воскликнула она в итоге. — Хорошо, что я решила прикупить немного еды. — Ты как всегда думаешь наперед, — не смог сдержать улыбки Гарри. — Ну должен же хоть кто-то, — притворно вздохнула она. — Расскажешь, что у тебя случилось? — Как ты узнала? — только и смог выдавить Гарри. — Джинни прислала записку. Написала, что была у тебя и выглядишь ты так, словно за день пережил не один Летучемышиный сглаз. — Неплохое сравнение, — Гарри взъерошил волосы. — Да, что-то подобное со мной и произошло. Но я держусь. — Это связано с Малфоем, да? — тихо спросила Гермиона, подходя поближе, и положила Гарри руку на плечо. — В точку, — с грустью вздохнул Гарри. — А давай поговорим в гостиной? Только не надо свет включать, а то я не смогу ничего рассказать. А после, если захочешь, поужинаем вместе. — Хорошо, — легко согласилась Гермиона и сама потянула Гарри в гостиную и усадила рядом с собой на диван. — Ты никуда не спешишь? А то… — Я побуду с тобой столько, сколько нужно, Гарри, — мягко проговорила Гермиона. В ее голосе слышалось столько искренней заботы, что у него перехватило горло от нахлынувших эмоций. Гарри положил голову ей на плечо и, глядя в темноту, тихо сказал: — Все было только ложью… А потом он говорил и говорил, и говорил, вспоминая каждую мелочь, рассказывая обо всем том плохом и хорошем, что происходило с ним и Драко, и с каждым произнесенным словом чувствовал, как боль, тяжелым грузом лежавшая на душе, постепенно утихает, разделенная теперь между ним и Гермионой, и ему становится чуть легче. — Все наладится, — прошептала Гермиона, погладив его по голове, когда он закончил свой невеселый рассказ. — Думаешь? — хрипло спросил он. — Разве я тебя когда-нибудь обманывала? — Ты — нет, — пробормотал Гарри и крепко обнял Гермиону. — Ты права, я все переживу. Они так и не вернулись на кухню — почти всю ночь проговорили обо всем на свете, а потом Гарри задремал у Гермионы на плече, и впервые за последнее время ему удалось хоть немного отдохнуть во сне.