Шёпот в темноте

      Подушку уже можно было выжимать, набралось бы два полных слёз ведра. Кэти шмыгнула заложенным носом, медленно, как зомби, сползла с кровати и проковыляла через всю спальню. Каждый шаг давался с титаническим усилием и отзывался тупой болью во всём теле.       Прошёл час после бурной ссоры с мамой и папой, закончившейся громким хлопком дверью. Толковых объяснений Кэти не дали, просто пытались втолковать одну простую истину: «Делай, что тебе говорят», только в разных интерпретациях.       Кэти увидела своё отражение и ужаснулась. Под глазами залегли болезненные тени, рот перекошен, веки заплыли, нос напоминал расквашенную грушу. И всё это в синеватых тонах с красными щеками!       Зеркало в деревянной резной раме подёрнулось рябью. Проступило привлекательное отражение Кэти, со свежим лицом и живым блеском в глазах, аккуратно заплетёнными волосами. Но через миг сменилось на прежнее, настоящее.       — Очень смешно, — Кэти всхлипнула и попыталась пригладить спутанные космы.       Узоры на объёмной раме сместились и образовали ехидную рожицу.       — Будешь так выглядеть — никто не возьмёт замуж, — шепеляво высказалось зеркало и мигнуло декоративными цветочками, заменяющими глаза.       — Издеваешься? — Кэти провела рукой по лицу. Кожа была сухая и шершавая, как наждачная бумага. — Да в таком состоянии мне вообще лучше замуровать себя в комнате на ближайшую вечность, — пробормотала она задумчиво, отходя от зеркала.       — Есть ещё вариант сделать шрам в виде молнии на лбу, тогда никто не будет обращать внимание на лицо.       Кэти надула щёки и легонько стукнула по зеркалу три раза. По отражению прошлась колеблющаяся волна, узоры на резной раме застыли в своём привычном положении.       Поначалу в голове бродила заманчивая идея отослать письмо Анджелине или Алисии, но они обе сейчас лечили нервы на Фиджах, старый Рэм не переживёт такого перелёта.       — О, Мерлин, что же мне делать?! — застонала Кэти, плюхнувшись на матрас.       Писать Уизли не позволяла совесть. При воспоминании о рыжем семействе у неё защемило сердце. Когда она в последний раз была в Норе, ей даже не удалось повидать Джорджа. Джинни и миссис Уизли ходили по дому в траурных мантиях и разговаривали полушёпотом. Кэти помнила по рассказам Джинни, как ужасен был Джордж во время непрерывных стенаний. Но потом он словно потух, редко выходил из их общей с Фредом комнаты, а перед цветастой дверью нависла тоскливая и мрачная тишина.       Кэти вздрогнула. Она не хотела думать о той печати скорби, которую чувствовали все, кто бывал в доме Уизли после кончины Фреда.       Резкий удар в прутья решётки вынудил девушку подскочить и инстинктивно схватиться за палочку. Рэм недовольно зыркал на неё из клетки.       — Хочешь есть? — бесцветным голосом спросила Кэти и погладила Рэма по перьям.       Сова встрепенулась и щёлкнула клювом, мол: а ты как думаешь? Столько взаперти просидеть на одном корме!       Кэти осторожно усадила его на плечо и открыла решётчатое окно. Сходу стало ясно, что что-то пойдёт не так. Рэм расправил багровые крылья с белыми пятнами, подался вперёд и… слетел на пол.       — Ты чего?       Рэм нагло отвернулся от хозяйки и поковылял под кровать.       — Ага! — осенило Кэти, она в возмущении уставилась на запертую дверь. — Чтобы я написать никому не могла? Ну, спасибо, мамочка с папочкой…       Или Флинты? Как-то не хотелось отрицать оба варианта, поэтому всё сошлось на общем заговоре.       Кэти почесала затылок и мигом метнулась к шкафу. Распахнув скрипучие дверцы, она коротко ойкнула. Ящик, в котором покоилась метла, был девственно пуст. Даже перчатки для квиддича, сунутые туда для удобства, стащили!       Приложив ледяные ладони к пылающим щекам, Кэти кинулась к письменному столу. Она уже догадывалась, что произойдёт, но упорно макала перо в чернильницу и шелестела бумагой. Огромная чёрная капля зависла над чистым листом. Сорвалась со стержня. И исчезла, не оставив и следа.       Кэти в неверии щупала пергамент, надеясь хотя бы на маленькую-малюсенькую кляксу. Гордо задрав нос кверху, настроенная на победу гриффиндорка отмаршировала к двери и отперла замок. Дёрнула ручку. Один раз. Второй, третий, пятый, шестнадцатый…       — Как это понимать?! — взвизгнула Кэти в бессилии и направила волшебную палочку на замочную скважину. — Алохомора!       С насмешливым «кряк» палочка извернулась и превратилась в резинового утёнка. Понятно. Кто-то из родителей предприимчиво посетил магазин близнецов на днях.       На крик отреагировали моментально. Жёлтую полоску света под дверью затмила тень.       — Доченька, не переживай, всё будет хорошо, — раздался раздражающе умиротворённый голос мамы.       — Так говорят с неизлечимо больными! — взревела Кэти и пнула стенку.       Часы в виде пряничного домика загудели. Из маленьких чердачных створок выкатилась фигурка кукушки в остроконечной шляпе и известила о полуночи.       — Кэти, ложись спать, — точно она уже хотела поскорее покончить с этим, сказала мама.       — Мама! Мама! — Кэти прижалась к двери и с мольбой гладила её. — Если они вас запугали, только дайте мне возможность, я придумаю что-нибудь! Не в средневековье ведь живём, слышишь меня?       — Ложись спать, — проблеяла мать из последних сил и с непрекращающимися всхлипываниями спустилась по лестнице.       — Мама! — уже плача, закричала Кэти и закусила кулак, чтобы не разреветься пуще.       Но за пределами комнаты всё стихло.       Было страшно. Она не чувствовала такого лютого ужаса при игре за Гриффиндор, когда любое лишнее движение может стоить здоровья. Когда на седьмом курсе её душу метало по телесной оболочке, как шарик для пинг-понга, и каждое соприкосновение с телом причиняло немыслимые муки. Когда восемь недель и два дня назад…       Кэти глянула на часы и обвела восковым мелком ещё одно число на огромном календаре.       …три дня назад в неё летели всевозможные проклятья, и она еле успевала отражать атаку и уворачиваться от сыплющихся на голову булыжников. Всё это и в сравнение не шло с теперешними обстоятельствами. Нет, угрозы для жизни не было. Хотя это как подумать… Нет, всё-таки была. Определённо была. Но сейчас страх ощущался какой-то… безысходный, томительный. В квиддиче и на поле боя у Кэти были верные друзья за спиной и целый перечень заклятий и манёвров в голове. А сейчас она была совсем одна, связанная по рукам и ногам и неспособная защитить себя и свою семью.       Мысли собрать вещи в потрёпанный рюкзак и по-маггловски выпрыгнуть в окно не возникало. Во-первых, она подставит родителей под удар, размышляла Кэти; во-вторых, падение с полтораэтажной высоты в терновые кусты могло закончиться печально; в-третьих, бродить по Лондону босотой, да ещё и без палочки, чревато последствиями; в-четвёртых — нет стопроцентной уверенности, что «тюремщики» не позаботились и о таком раскладе.       — Остаётся ждать. Только вот не нового визита Флинтов, а удобного момента. Он придёт. Я знаю, — Кэти позволила себе расслабиться в кровати и закрыла глаза.