***
Антонин глубоко вдохнул, втягивая носом пахнущий зернистым кофе и полировочной мазью для мётел воздух в доме Флинтов. После Азкабана было трудно снова встречаться с зажиточной семьёй. Не сказать, что Флинты могли когда-то стоять на одном уровне с Малфоями и Блэками, но то, что после войны они не подпортили свою репутацию и, в отличие от этих двух, не приблизились к упадку рода так явно, говорило уже о многом. Арсиноя заметно постарела. Когда Антонин в последний раз мельком её видел, она выглядела куда моложавей. Женщина напоминала некое подобие элегантного стервятника. Ум и характер позволяли ей быть куда выше статусом, чем она есть на самом деле, но она всё ещё придерживалась традиционного уклада семьи в своей грязной восточной стране. Арсиноя Флинт лишь подобострастно служила своему мужу и слепо следовала за ним по пятам, а не вертела бедным мужиком, как могла бы. Но и Ричарда Антонин не назвал бы бесхребетным. Он был вечно спокоен и строг, иногда притворно добродушен. Как и Долохов, Флинт-старший мог похвастаться отменной выдержкой и стальным нравом, за что он его уважал ровно настолько, насколько тот заслуживал. Пикантным дополнением к сведениям о Флинтам оказались бессмертные слухи о том, что Ричард все двадцать пять лет брака хранил супруге верность, в то время как Арсиноя пренебрегла правилом об изменах. Болезненно ухмыльнувшись, Антонин жадно хлебнул огневиски из своего стакана. — Мы очень рады, что со столь почтенным волшебником не произошло ничего дурного в смутные времена, — сказала миссис Флинт достаточно сухим тоном, чтобы не показывать явное неуважение, но и чтобы Долохов заметил небрежное к нему отношение. Мистер Флинт воздержался от светского разговора. — Ублюдки мракоборцы, — хрипло выплюнул Антонин, громко поставив опустошённый стакан на стол. — Я и так столько лет отсидел, а они хотели запереть меня пожизненно только за то, что сопливый выродок переиграл Лорда. Флинты украдкой переглянулись. О, уж они точно не сомневались, что Антонина хотели упрятать в Азкабан не поэтому. — Что с меткой? — понизив голос, поинтересовался Флинт-старший и красноречиво глянул на левое предплечье гостя. — Уже почти исчезла. У Маркуса, наверное, её и вовсе не видно. Повисло молчание, во время которого у Арсинои уголки губ опустились вниз, отчего выражение лица стало по-злому недовольным. — Кстати, где же он? — не замечая её, спросил Антонин. — Приятно, когда ради тебя так утруждаются с походом в гости на другой конец Британии. Долохов обернулся на зычный голос. Флинт-младший, крепкий и высокий мужчина, в глазах бывалого Пожирателя Смерти выглядящий ещё мальчишкой, лениво спускался по правой лестнице в просторную гостиную. — Мариус, сукин ты сын! — панибратски воскликнул Долохов, проигнорировав протянутую ладонь и похлопав Флинта по широким плечам. — Вообще-то Маркус, — хмуро буркнул тот и сделал неоднозначное движение рукой, точно выудив из-за спины сжавшуюся девчонку в строгой мантии с поблёскивающим ожерельем на шее. — Это Кэти Белл, моя невеста. Долохов напряг зрение, в зале было скудное освещение. Уж если Маркус казался ему ещё школьником, то девчонка — и подавно. Она не поднимала глаз, но было заметно, что они блестят от недавних слёз. На фоне своего жениха Белл выглядела ещё более хрупкой, чем она есть на самом деле. Рядом с ними она даже могла показаться вполне милой — несмотря на довольно привлекательных родителей, Маркус уродился с кривоватыми зубами, а ведь у отца они были лишь крупными, и небольшими водянисто-серыми глазами, хотя от матери могли достаться насыщенно-синие. Поняв, что Долохов задержал внимание именно на ней, девчонка Белл легонько вздрогнула и тут же взяла себя в руки. — Она прелестна, Маркус. Вашей семье везёт с красавицами. Маркус заметно напрягся, неотрывно следя за взглядом Долохова, но тот вскоре и думать забыл о Кэти. — Помолвка уже состоялась? — вздёрнул он кустистую бровь. — Нет, мы хотели её объявить на вечере в честь юбилея Ричарда, — деликатно вмешалась миссис Флинт. — И потратиться на два праздника? — с ухмылкой произнёс Долохов. — Не думал, что Флинты у нас такие богатые. Юбилей, помолвка, потом сама свадьба… — Хорошо, что господин Долохов не имеет привычки считать чужие деньги, — перебил его Флинт-старший. — А если он не будет занят ближайшую пару месяцев, то почтит нас своим присутствием на одном из мероприятий. Долохов чуть склонил голову, с учтивостью бросив: — Разумеется, — он повернулся к Кэти, невольно старающейся держаться поближе к Маркусу. — Был рад познакомиться, будущая миссис Флинт. Когда изумрудно-зелёные языки пламени перестали облизывать стенки камина, а от исчезнувшего в них Долохова остался лишь острый запах перегара и табака, подслащённый парфюмом, Маркус чудом не упустил почти упавшую в обморок Кэти.***
После обеда, который Кэти предпочла провести в гордом одиночестве, она расспросила у мрачного Маркуса, возящегося с каталогами мётел и какими-то документами, про библиотеку. Визит Долохова её, конечно, заставил поволноваться, но больше всех страдал Маркус. Он очень нехотя с ней разговаривал, а потом, устало вздохнув сидя на стуле, уткнулся головой Кэти чуть ниже груди. Стоя с круглыми глазами и не в силах оттолкнуть его, она секунду размышляла, что на него вдруг нашло, и в тот же момент он положил её ладони себе на затылок, и Кэти не хватило решительности их оттуда убрать. Она робко запустила чуть дрожащие пальцы в его чёрные жёсткие волосы и почувствовала неприятно горячее дыхание, проникающее через ткань на кожу. — Эм, Маркус… — позвала Кэти, стараясь осторожно отстранить его от себя. — Если ты не болен, то я, пожалуй, пойду… А если болен… то позови мать. И маленькими шагами поспешно покинула спальню, спокойно вздохнув полной грудью только в соседнем коридоре. «Должно быть, искал у меня утешения и сочувствия. В каком-то роде он их получил, я ведь не толкнула и не ударила его…» Библиотека оказалась не очень большой длинной комнатой, полностью отделанной чёрным деревом. Только низкий потолок казался светлым пятном в мрачном помещении. Вдоль стен возвышались шкафы, до отказа набитые книгами однообразного вида — менялся лишь цвет обложек. Пол покрывал тёмно-синий тонкий ковёр. Кое-где стояли столы с антикварными торшерами и принадлежностями для письма. Кэти произнесла не требующее палочки заклинание, которое она подслушала у Маркуса, и в светильниках полыхнул холодный огонь. Некоторые полки могли похвастаться только нудными историческими трудами, не лучше лекций профессора Бинса. Другие содержали в себе книги и пособия, посвящённые Тёмным искусствам или борьбе с ними. Последних было меньше всего. Внимание Кэти привлекла старинного вида витрина, украшенная массивными завитушками и стоящая на гнутых ножках. Она заглянула сквозь чуть мутноватое стекло. «Сборник чистокровных фамилий» — гласила потёртая надпись, с которой давно уже осыпалась позолота. Осторожно справившись с немудрёным замочком, Кэти чуть приподняла тонкое стекло и достала книгу. Страницы оказались ломкими, но вся книга выглядела ухоженно и нетронуто, точно читали её буквально пару раз. На форзаце красивым почерком было выведено: «Уважаемой Тессиде Флинт и её потомкам от близкого друга Кантанкеруса Нотта, 193…». Последняя цифра года осталась неразличимой, но на первом листе имелась гордая пометка о том, что этот экземпляр — один из первых в тираже. Кэти краем уха слышала в Хогвартсе о книге, которая очень популярна в кругах аристократов. Много лет назад неизвестным автором был выпущен сборник, где записаны все чистокровные рода и общие сведения о них. Некоторые Дома очень возмутились, не найдя там своей фамилии, а другие, напротив, устраивали скандалы из-за того, что их упомянули в подобной литературе, как, например, Уизли. Помнится, именно оттуда и тогда пошло выражение «Осквернители крови», которое, впрочем-то, со временем стали применять к любому, чьи родителями были волшебниками, но кто не поддерживал жестокие взгляды надменных сторонников чистой магической крови. — Ставлю свою голову на отсечение, что Флинты здесь будут, — хмыкнула Кэти и оказалась права.***
По дороге из библиотеки Кэти столкнулась с миссис Флинт. Опустив голову, она что-то пролепетала, признавая её присутствие, и получила полный восторга ответ: — О, малышка, вот ты где! Маркус хотел попросить тебя кое о чём. Миссис Флинт щёлкнула пальцами, и возле неё возник домовик Квотт. К изумлению Кэти, он протянул ей поднос, на котором аккуратно было расставлено семь небольших высоких кружек из стекла. — И что это значит? — послушно беря поднос, спросила Кэти. Квотт покорно поклонился под сердитым взглядом хозяйки до самого пола и с громким хлопком исчез. Миссис Флинт наклонилась к уху Кэти, и хотя та рефлекторно дёрнулась, всё же пробормотала: — На пустом месте, справа от кровати, есть незаметная дверь. Персональная комната отдыха, можно сказать. Там их никто не тревожит во время встреч. Кэти перевела взгляд на поднос, на миссис Флинт, потом снова на поднос и опять на миссис Флинт. И сделала вид, что всё поняла. Вместо того, чтобы спокойно отправиться к себе в спальню, Кэти побрела к Маркусу, упорно размышляя. «Неприметную» дверь она приметила давно, не так уж её кто-то и скрывал. Но зачем ей сейчас идти туда — Кэти совсем не догадывалась. Только двинув плечом дверь и осторожно пронеся поднос через всю пустующую спальню, Кэти услышала доносящиеся из соседней комнаты голоса и прижалась к стене, украдкой вслушиваясь в разговор. — …я ему сразу сказал, что настолько тупую блондинку рядом с собой не потерплю! — возбуждённо гаркал смутно знакомый голос. — Тем более что этой дуре расфуфыренной в день денег нужно больше, чем мне на неделю, а после ублюдочных Уизли у меня проблемы со здоровьем. — Что, даже в запас не берут? — поинтересовался более спокойный собеседник, с бархатинкой в тоне. — Я вон, как Маркус, кроме квиддича нихрена не умею, — ответил первый и, судя по тому, как с каждый словом говорил всё неразборчивее, присосался к горлышку бутылки. Послышался громоподобный хохот, от которого кружки на подносе Кэти заходили ходуном. — А Гринграсс что? — Не знаю. Отвалил только через месяц. Ну не хочу я жениться! Особенно на его двух курицах. — Тебя на двух и не просили, — это был Маркус, его дружно поддержали смехом. — Кстати о женитьбе. — Господи, только не говори, что Боул согласился! Кэти не выдержала и, пока за дверью снова смеялись, взглянула одним глазком в узкую щель, на долю мгновения поймав взглядом рыжую шевелюру Монтегю. — Пошёл к чёрту! — возмутился Боул на обидную шутку, но снова заговорил Маркус. — Помните Белл? Несколько секунд в компании царило гробовое молчание, Кэти затаила дыхание, а сердце в груди колотилось со страшной силой. Ей думалось, что стук можно было расслышать не то что в соседней комнате — в другом крыле особняка. — Так, Флинту больше не наливать, — попытался отшутиться Боул. — Вот это вкусы, — громко протянул Монтегю. — Тебя, я смотрю, во время того рейда всё-таки контузило. — Ты как умудрился? — присоединился к общему удивлению обладатель спокойного голоса, Кэти начала догадываться, что им мог быть Пьюси или Деррек. — Твою мать, а ведь ничего такая была… Только знаешь, во время моего капитанства, а до — так запиши себе психическое расстройство. Педофилией называется. — Или оскверно-крово-сексо-патологией… — задумчиво протянул Боул. Кэти не выдержала, подцепила носком туфли дверь и демонстративно вошла. Комнатка была тесной, но в ней без проблем в центре расположились два дивана напротив друг друга, миниатюрный столик возле двери и такой же у одного из диванов. На миг Кэти показалось, что её лёгкие отказываются функционировать. Её бил ощутимый мандраж при виде пяти знакомых слизеринских рож, настолько знакомых и настолько слизеринских, что хотелось выпустить поднос из рук и закрыть глаза руками. — Бе-е-е-елл! — растянул губы в широкой усмешке Уоррингтон. — Или как теперь правильнее? Леди Флинт? Маркус хмыкнул. Кэти умиротворённо поставила поднос на столик рядом с локтём Монтегю и сделала отчаянную попытку без преград уйти, но она оказалась неудачной. Маркус без обиняков обхватил её одной рукой за талию и притянул к себе, намериваясь усадить себе на колени, но Кэти поспешила сделать вид, что ноги у неё с рождения не гнутся. — Надо же, кхм-кхм, — Монтегю насмешливо прочистил горло, почесав бровь, — как вышло. А Вуд в курсе, Белл? — Он-то здесь причём? — грубо выплюнула Кэти и неприязненно посмотрела на осклабившегося Монтегю. — Ты же как собачонка вечно на него поглядывала. Мы уж думали, что в коридоре зацелуешь насмерть однажды. Кэти покраснела вплоть до кончиков волос. Надо же, помнят что-то, змеи проклятые… А ведь она безнадёжно любила Вуда только жалкие полгода! И совсем не как собачонка! — Хватит, — попросил Маркус, то ли посочувствовав её смущению, то ли не желая слушать дальше по личным соображениям. Монтегю, Пьюси, Уоррингтон, Боул и Деррек резко смолкли. Даже после окончания школы, когда они уже не пересекались в сборной, Флинт инстинктивно ассоциировался у них с лидером. — Кто знает, что с Блетчли? — неумело переменив тему разговора, поинтересовался Боул. — Налей нам пока, — тихо прошептал Маркус Кэти и повысил голос, обращаясь к Боулу. — Он написал, что поехал в Исландию к какой-то родственнице… Либо в запой ушёл. — Опять? Старающаяся казаться незаметной Кэти наполнила все кружки из бутылок, половина которых уже была почата нетерпеливыми парнями. Седьмая кружка, наверное, предназначалась Блетчли, но Маркус велел Кэти присоединиться к ним. Сливочное пиво в горло попадало с трудом, она лишь мочила губы и концентрировалась на одной точке, периодически обращая внимание на разговор. Зато остальные беседовали с наигранностью, не желая отвлекаться от Кэти. То и дело она замечала на себе косой ленивый взгляд Эдриана Пьюси, закинувшего немалой длины ноги на подлокотник соседнего дивана. Грэхэм Монтегю чаще всех просил налить ему пива, даже когда кружка была опустошена лишь наполовину. Люциан Боул подмигнул ей. А Маркус выглядел так, словно не замечал всего этого. Ему явно льстило замешательство и любопытство друзей. — Долохов недавно ко мне приходил, — Монтегю задумчиво сделал внушительный глоток из кружки. — Не знаю, сколько ему лет, но выглядит отвратно. Лицо ещё кривее стало. — И совсем берега потерял, — вторил ему Маркус, тоже помрачнев. — Он всего лишился, а гонор остался. Уоррингтон поёрзал на месте. — Неловко видеть могущественного волшебника в плачевном положении. Желваки заходили на скулах Кэти — так сильно она сжала челюсти от негодования. Могущество, по их мнению, измеряется в уровне жестокости, количестве жертв и сроков в Азкабане. Хотя чему было удивляться? — Что так насупилась, Белл? — немедленно вскинулся Монтегю, слишком громко поставил кружку на столик перед собой. К её вящему удивлению, Флинт угрожающе глянул на Монтегю, а не на неё. — В приличном обществе девочек по фамилиям не называют, — ровным голосом заметил он и уже тише добавил: — Даже если фамилиям недолго осталось. Пьюси и Боул неуверенно засмеялись, а Уоррингтон настороженно переводил взгляд от одного напрягшегося капитана к другому. С крупного, румяного лица Монтегю не сходила дразнящая усмешка, Флинт в упор уставился на него, грезя прожечь дыру, его и без того мелово-бледная кожа приобрела сероватый оттенок, точно на него внезапно упала тень. — Приличное общество? — деланно беззаботно переспросил Монтегю, почесав костяшки пальцев. — Брось, здесь все свои. Ну, почти, — он невзначай смерил Кэти насмешливым взглядом и вольготно откинулся на спинку дивана. — Ты можешь смело признать — она находит наше общество каким угодно, но не приличным. Сомневаюсь, что она вдруг прониклась к тебе тёплыми чувствами и бегом заскакала к алтарю, Маркус. — Перестань говорить обо мне так, как будто я нахожусь в другой комнате, — от холодка в голосе Кэти у неё у самой по спине пробежались колючие мурашки. Она резко поставила кружку на столик (Монтегю дёрнулся, чем вызвал у Пьюси едва сдержавшийся смешок). Облизала горьковато-приторные после пива губы и вскочила с дивана под надзором скрестившихся на ней всеобщих взглядов. — Не хочу мешать. Спасительная ручка двери была уже так близко, как вдруг… — Сколько, Белл? Подумав, что ей послышалось, Кэти нахмурилась и обернулась. — Сколько получили твои родители? — Ох, не смей, Монт… — Какую на тебе цену поставили? — Замолчи! — И кто? Флинт или они? Это было как аукцион? — Монтегю грустно улыбнулся, когда Кэти подобралась к нему по-опасному близко. — Да не заводись, гриффиндорская овечка… Просто узнаю, какие цены нынче на невест. Непроизвольно правая рука уже сжалась в кулак, у Кэти задрожали губы от распирающей злости, как между ней и сидящим Монтегю вклинился Пьюси. — Маркус, мы засиделись, — как бы невзначай отстраняя Кэти плечом, буркнул он. — Грэхэму лекарства пора принимать, у нас с Уоррингтоном свидание через час. — Желаю счастья в личной жизни, — прошипела Кэти. — В смысле мы не вместе, оно двойное! — в сторону пояснил Пьюси. — Можете прямо отсюда трансгрессировать, — махнул на них Маркус и залпом опустошил бутылку.***
— Флинт, а знаешь, что было самое обидное? — на повышенных тонах чеканила Кэти, складывая свои вещи и активно расхаживая по спальне. Сейчас, с волосами торчком и метающими искры и молнии глазами, она напоминала Маркусу самую что ни на есть скандалистку-жену, но не то что бы это было плохо: по крайней мере — жену, а не бесчувственную статую или ноющую заложницу, как обычно. — Что Монтегю прав! — Кэти обвиняюще нацелила палец в грудь спокойно сидящему в кресле Маркусу. Тот который раз за вечер кивнул. Подозрительно. — Даже люди со стороны всё понимают! А ты мог бы и заступиться за меня! Хватит и того, что надо мной здесь издеваются, а ещё и… — Мне была интересна твоя реакция. Вместо слов Кэти громко всхлипнула, протёрла красный нос тыльной стороной ладони и бросила скомканный свитер, который уже десять раз пыталась сложить. — Только не ной, — попросил Флинт, вставая. — Да пошёл ты! А что я должна, смеяться? Флинт меланхолично сложил свитер и небрежно шлёпнул его в стопку остальной чистой одежды. Повернулся, опершись о край стола руками. Кэти заметила, как неровно мерцает тёмно-синий камень на его перстне, видимо, Маркус шевелил пальцами. — Тебе нужны мои извинения? — после недолгой паузы спросил он. — Нет, мне нужно, чтобы ты сдержал своё слово. — О чём ты? — О том, что ты пообещал мне утром. Про уступки. Кэти получила неземное удовольствие, видя замешательство на лице Маркуса и толику его негодования. Должно быть, он сдержал заманчивый порыв ударить себя по лбу. Флинт отцепился от стола и приблизился к Кэти, медленно обходя. — И о каких же уступках речь? Не очень-то хотелось сейчас пугаться, но эти плавные кружения вокруг неё… — Я выполнила своё условие. Долохов был от меня в восторге, — твёрдо заявила Кэти, упёрто следя за каждым его движением. — Не он один, — Маркус осклабился и быстро провёл пальцем по скуле Кэти. — Теперь твоя очередь! — выплюнула она. — Я хочу, чтобы таких сцен больше не было. Встречайся со своими дружками сколько угодно, но я не буду там присутствовать против воли. — Хорошо, — нарочито беззаботно пожал плечами Маркус. — И ещё. Я не буду давать Непреложный Обет. Обязуюсь по возможности выполнять весь этот… перечень. Флинт застыл, с улыбочкой вскинув брови. — Это два уступка. Мы договаривались, что он будет один. Кэти насупилась и попыталась вспомнить, как именно звучал их разговор утром. И как это он может всё помнить? А если обманывает?.. — Нечестно выходит, — с ноткой обиды вздохнул Маркус и вплотную подошёл к Кэти, нависнув мрачной фигурой, даже холодно как-то стало. — Я подумаю, что можно сделать. Чтобы никому не было обидно. От хлопка двери не осмелившаяся даже поднять голову Кэти вздрогнула. Ох не нравилось ей это обещание…