Шёпот в темноте

      Зала на первом этаже была заключена между двумя парадными лестницами и верхним ярусом, который они образовывали. Тонкие ковры цвета бордо устилали деревянный пол. Условно зала делилась на четыре зоны, в каждой — по два столика с полной сервировкой, лакированными стульями и мягкой мебелью с тёмно-коричневой обивкой. Резные колонны, подпирающие второй этаж, были дополнены синими портьерами, на которых изображался герб Флинтов.       Домовой эльф Квотт, постоянно поправляя свою наволочку, бегал среди столов под шквалом ругательств хозяйки, крайне недовольной тем, что расставленные бокалы не сияли и хранили в себе остатки пыли.       — Малфоев надо посадить рядом с Гринграссами, — миссис Флинт сделала пометки в пергаменте со списком гостей.       — Чёрную вдову подсади к Гойлам, — небрежно распорядился мистер Флинт, когда медленно спускался по лестнице с тростью, сильно прихрамывая.       — Она будет с очередным мужем, — возразила миссис Флинт. — И сынком Блейзом. Пусть сидят отдельно. К нему вообще нужно особое отношение, он не последний волшебник в своей стране.       — Блейз?       — Ох, — отмахнулась миссис Флинт, — её сотая по счёту жертва. Он то ли из Германии, то ли из Австрии. С дипломатической миссией прибыл в Министерство, ты не знаешь?       — Меня волнует только квиддич, политику оставь другим.       — Долохов рядом с Ноттами, однозначно, — не слушая его, бормотала миссис Флинт.       — И этого выпустили?       — Амнистия. Ну, ненадолго... Сколько у меня ещё времени?       — Полчаса, сегодня ты медлительная, — мистер Флинт преодолел последнюю ступеньку и встал рядом с женой. — Стареешь.       Она фыркнула, нервно взмахнув длинным пером.       — Не мой пятьдесят пятый день рождения мы празднуем.       Тяжело опершись на трость, мистер Флинт мягко улыбнулся, и лицо его в корне изменило черты от этой улыбки: в уголках глаз собрались морщины, а на щеках, покрытых оспинками, заиграли ямочки. Миссис Флинт одарила мужа ответной улыбкой, усталой и лучистой, опустила глаза вниз, пушистые ресницы оттенили её изысканные скулы, и мистер Флинт невольно увидел ускользнувший образ скромной, прелестной, совсем юной волшебницы, с головы до пят завёрнутой в мусульманские тряпки.       — Семью Монтегю подсадим к Булстроудам, — продолжила миссис Флинт, хмурясь, глядя в свой пергамент. — Я правильно поняла, что Грэхэм ещё даже не помолвлен? У Булстроуд подрастает невеста.       — Грэхэм всё равно будет держаться поближе к Маркусу и остальным, — мистер Флинт пожал плечами и раскрутил свою флягу с виски, но поймал осуждающий взгляд жены. — Что? У меня день рождения. И кого он пригласил?       — Насколько я поняла, — миссис Флинт прищурилась, пытаясь разобрать корявые, написанные не её рукой имена в конце. — Будут Эдриан…       — Само собой, — кивок.       — Люциан…       — Главный шутник.       — …и Кассиус.       Повисла недолгая пауза.       — И всё?       — Ну, ещё Грэхэм.       — Достаточно скромно. Особенно учитывая то, что Маркус отказался от мальчишника. А Деррек?       — Написал письмо, уехал искать невесту в Швецию.       — Нас ждёт череда свадеб, — с довольным видом подытожил мистер Флинт, пряча флягу во внутренний карман.       Вспотевший Квотт протёр лоб салфеткой, которой натирал бокалы, опомнился и уставился на неё, как баран на новые ворота. Опасливо посмотрел по сторонам, прикидывая, насколько увлечены разговором хозяева и не видел ли кто-нибудь ещё его опрометчивого действа, и нацелился дальше протирать ею бокалы.       Навершие трости пришлось ему прямо по затылку. Эльф ухнул, схватившись за пульсирующую болью голову.       — Только попробуй, — предостерёг его мистер Флинт.       Слэви выбежала из неприметных дверей кухни, расположенных в одной из ниш под балконом, неся на вытянутых ручонках подносы с холодной закуской. Лёгким движением палочки миссис Флинт распределила тарелки между столами. Подумала немного, погладив шею, и придвинула к ним ближе соусницы, напоминающие фарфоровых лебедей.       — Идеально, — накрашенные бледно-розовой помадой губы растянулись в улыбке.       Первым явился Пьюси, несмотря на собственную нерасторопность. Он прибыл раньше назначенного времени через камин, кинулся сердечно жать руку мистеру Флинту, словно любимейшему родному отцу, торопливо бормотал заученные наизусть поздравления и извинился за отсутствие подарка. Мистер Флинт отмахивался и задавал стандартные вопросы про квиддич, родителей и планы на будущее, незатейливо подталкивая его к лестнице и отправляя к Маркусу.       Всё это могло уместиться в ёмкий и предельно честный диалог без мишуры и лишней суматохи. Принимать подарок от друга своего сына, который приглашен исключительно из-за объявления помолвки, а не из-за, непосредственно, юбилея, было для мистера Флинта делом последним. В то время как Эдриан Пьюси, прекрасно понимающий, что не сможет впечатлить подарком взрослого самодостаточного мужчину, всё же считал необходимостью приходить на день рождения не с пустыми руками, хоть и пришёл он совсем не ради дня рождения. Негласные правила приличия говорили о том, что первый обязательно должен скрыть своё облегчение от отсутствия подарка, а второй — ни в коем случае его не готовить и изобразить крайнюю степень вины перед тем как, наконец, подняться к Маркусу.       Следом за Пьюси, ровно в назначенный час, появилась чета Паркинсон с дочкой одного с Белл возраста, но проигрывающая ей во всём — начиная от обхвата бёдер и заканчивая формой носа. Миссис Флинт с миссис Паркинсон обменялись поцелуями в щёчку, и семья благополучно прошла за свой стол.       Вскоре подтянулись все приглашённые. Они сидели, в парадных мантиях, платьях или костюмах, в величественных позах, на некоторых лицах — улыбка, а в глазах — тоска, озабоченность, скука.       На помосте играл зачарованный оркестр. Тихая классическая музыка лилась по зале меж столов, кресел и колонн.       Кэти, держа руку на драгоценных камнях колье, шла вдоль лакированных перил балкона, повернула к одной из парадных лестниц и, осторожно бросая взгляд вниз, на людей, неторопливо, как ей казалось — смиренно и изящно, сошла со ступеней. Поглаживая подбородок, на неё снизу вверх смотрел Кассиус Уоррингтон в тёмно-сером щеголеватом костюме и с зализанными назад кудрявыми волосами мышиного цвета. Эдриан Пьюси церемонно встал, придвинул мягкий стул на один уровень с креслом Уоррингтона и с видом, будто подошла важная герцогиня в положении, усадил Кэти рядом с остальными друзьями Маркуса, пока тот стоял в центре залы по правую руку от отца и тихо переговаривался с матерью.       Пышная узорчатая юбка чуть выше колен взметнулась и опала. Кэти аккуратно оправила усыпанные блёстками чёрные кружева, стараясь глядеть как бы в пустоту, не обращая внимания на гостей, маячущего рядом с родителями Монтегю и тех, кто сидел совсем близко, украдкой поглядывая на неё.       Когда все гости обменялись друг с другом любезностями (достаточно было вежливо кивнуть, признавая чье бы то ни было присутствие, но многие снизошли до светской беседы), мистер Флинт постучал узорчатой ложкой по бокалу и медленно встал, опираясь на трость. Взоры сидящих скрестились на нём.       — Я очень рад видеть в добром здравии всех присутствующих, — он чуть поклонился. — Война закончилась, и впереди годы мира и покоя. Давайте почтим память тех, кого сейчас уже нет с нами.       Кэти вздрогнула от этих слов. Все опустили взгляд в пол, на лицах застыли каменные маски, не выражающие никаких эмоций. Наверное, так скорбят чистокровные, подумала Кэти.       Она знала, что они сейчас думают о неудачной кампании Тёмного Лорда, об утраченных возможностях и подорванных авторитетах, о сотнях старых друзей, которые гниют в Азкабане. Им некого было оплакивать, решила она. У всех, кто сидит здесь, дети живы. Не это ли главное для них? Наследие, потомство.       В голове обжигающим пламенем вспыхнули имена.       Колин Криви. Жизнерадостный мальчишка, который любил в неё врезаться в коридорах и всегда торопливо извинялся. Храбрый, маленький, такой ещё наивный… куда, куда ты полез, зачем… неужели думал, что за правое дело не нужно платить? Ещё как нужно. И платят в первую очередь такие, как ты. Маленькие, жизнерадостные, ни в чём не виноватые.       Профессор Люпин. Он носил лохмотья вместо одежды и был оборотнем. Лучший учитель на её памяти. Пусть и чудовище в полнолуние, пусть за личиной скромного учителя прятался зверь, хищник, волк, но не было преподавателя человечнее, чем он.       Фред. Милый, весёлый Фред. Они с Джорджем — одно целое, одна душа в двух телах. Бладжер, посланных Боулом, бьёт Кэти по боку, ломая ребро. Подлетевший Фред обрушивает биту на плечо слизеринца-обидчика. Милый, весёлый Фред. Он трепал её по голове, подкидывал лягушек в сумку, называл оторвой, хотя она никогда ею не была. Он ушёл, и теперь в душе словно что-то надломилось. В Норе — тишь, мрак. В душе у всех, кто знал Фреда, тоже.       Она потеряла кузину в самом начале войны. Любимая сестра, с которой было проведено не одно лето, без задней мысли вышла замуж за магглорождённого волшебника. Кэти присутствовала на свадьбе. Кэти присутствовала на двойных похоронах.       Горло сдавило. Сердце больно стучало в груди. Кэти тяжело сомкнула веки, подавив всхлип. Пальцы сжали ножку бокала, хрусталь задрожал.       «Покойтесь с миром. А я ещё поживу».       Она осушила бокал раньше, чем другие поднесли его к своим губам.       Мистер Флинт продолжал:       — Спасибо всем за то, что оказали мне и моей семье честь. К сожалению, родственники со стороны миссис Флинт не могут сегодня присутствовать с нами.       Он не стал поворачиваться, но знал, как недовольно она поджала губы за его спиной.       — Но, тем не менее, я рад видеть в свой юбилей лица всех близких друзей. За вас, — мистер Флинт по-доброму улыбнулся и немного отпил из своего бокала.       После первого тоста зал загудел.       Маркус, погруженный в разговор с мистером Монтегю о подготовке к матчу в Нидерландах, невольно косился в сторону Кэти. Боул благополучно занимал её своей болтовнёй, но едва ли ей было интересно, она кивала и делала вид, что слушает, из вежливости.       Мистер Монтегю был долговяз, рыжеволос и всю жизнь выглядел так, словно не выходит из запоя, хотя привычки до полусмерти пить за ним не водилось никогда. После войны он стал совсем плох, кожа посерела и собралась морщинами, волосы поблёкли, прорезалась тёмная седина. И весь он казался больным и измотанным. Как скоро главой семьи станет Грэхэм?       Грэхэм, который сам не знает, чего хочет, постоянно ноет о своей нелёгкой судьбе и несправедливости жизни. Любит выпить и пообсуждать, какие бабы — шлюхи. Да, именно этот Грэхэм станет главой одного из самых древних чистокровных Домов Англии.       Кэти уже даже не слушала Боула, а искала возможности куда-нибудь себя деть: она постоянно смотрела по сторонам в надежде, что сейчас появится тот, кто объяснит ей, что делать. На мгновение мысли о Кэти и Грэхэме переплелись в голове Маркуса, и его передёрнуло от одного только представления их вместе.       Он извинился перед мистером Монтегю и прошел к местам для его друзей. Кэти, слушая краем уха жаркую болтовню Боула, следила за передвижениями Маркуса и когда поняла, что он направляется к ней, вздёрнула подбородок. Свет торшеров, стоящих на каждом столике, отразился в топазах её округлых серёжек. Боул замолчал и приветственно кивнул Маркусу, Уоррингтон протянул руку для мягкого рукопожатия, а Кэти всё смотрела и смотрела на него, одетого в парадную мантию и сохраняющего радушно-серьёзное выражение лица; на его губах застыла улыбка задумчивого скромника, сейчас он уже не показывал свои ужасные зубы.       Внутри всё перевернулось, когда оба, окутанные вспышкой воспоминаний, увидели друг друга три дня назад — Маркус смотрел на Кэти сверху вниз, распластанную на вельветовом покрывале; Кэти слышала сосредоточенное сопение у себя над ухом, когда чужие пальцы ласкали, нажимали, причиняли боль…       — Мисс Белл, — улыбка стала ещё шире, но взгляд его выдавал — угрюмый, полный хищной злобы, не предвещающий ничего хорошего, такой же, какой был у него всегда перед матчем, когда они на поле встречались взглядами — он едва поклонился и подал ей полусогнутую руку ладонью вниз.       — Мисс Белл, — эхом отозвалось за его спиной, Грэхэм чуть потеснил Маркуса плечом и обхватил грубыми мозолистыми пальцами руку Кэти, которую она уже тянула Маркусу, — что же вы так скромно сидите? Вас задвинули почти в самый угол, да ещё и в компанию холостых мужчин! — он запечатлел на её костяшке влажный поцелуй. — Скажите, Кассиус, правда же прелестное создание?       Уоррингтон неловко взъерошил уложенные волосы и с масляной улыбочкой (видимо, уже успел немного пригубить) посмотрел на напрягшуюся Кэти. Запуганная, тоненькая, в нарядном синем платье, отделанном блестящим чёрными кружевом, с массивными украшениями, она, поджав худые плечи, словно пыталась прикрыть шею от окружавших её чудовищ, сидела с поникшей головой и сцепленными в замок руками на коленках.       — Да, хороша, — протянул Уоррингтон и боковым зрением поймал помрачневшего Маркуса. — И занятая, к слову.       Ни слова ни говоря, Маркус вклинился между Кэти и Грэхэмом.       — Ты хочешь сидеть тут?       Кэти слабо замотала головой и послушно положила свою ладонь на серебристую вышивку на рукаве Маркуса, осторожно, чтобы ни за что не зацепиться пышной юбкой, встав.       Под пристальными взглядами сидящих Боула, Уоррингтона и Пьюси они молча прошли вглубь зала. Когда Кэти, идя мимо, оказалась так близко к Грэхэму, что тот почти касался носом её окутанной ароматом духов шеи, он опустил глаза вниз и поднял их только когда Маркус с Кэти удалились, и Пьюси с прищуром смотрел на него. Он поймал его взгляд и криво улыбнулся. У Пьюси вырвался сухой смешок.       — Как ты себя чувствуешь? — спросил Маркус, обходя отодвинутые стулья — чета Паркинсон предпочла отойти к колоннам, чтобы обсудить что-то наедине.       — Как будто это имеет значение, — Кэти хмуро заправила выбившуюся из причёски прядь за ухо.       — Терпеть не могу такие вечера, — не слушая её, ворчал Маркус. — Лишняя трата денег. Можно было метлу мне новую купить. Или тебе — побрякушку, — он оглянулся на неё через плечо, Кэти затравленно отвернулась. — Долго будешь украшения матери носить?       — Так купи мне свои, — оскалившись, едко процедила Кэти и исподлобья глянула на него.       — Куплю, — невозмутимо кивнул Маркус.       Они подошли к дивану, где вполголоса переговаривались Малфои. Нарцисса выпрямилась, закинув изящную руку, облачённую в ажурный рукав платья, на спинку, и обворожительно улыбнулась, предложив Кэти выпить с ней шампанского. Её муж тем временем сказал несколько одобрительных слов Маркусу по поводу устроенного вечера, а сын поднялся, чтобы крепко пожать ему руку. Кэти он предпочёл игнорировать.       — Маркус, друг, как ты?       — Хорошо, дела идут своим ходом, квиддич постепенно восстанавливается. В следующем году играем с Паддлмир Юнайтед.       — Серьёзно? — белёсые брови Малфоя-младшего поползли на лоб. — Чёрта с два удастся обыграть Вуда, он может взять полсотни мячей за один матч.       — Значит, остальные полсотни он пропустит. Хотя… меня это мало заботит, я на скамейке запасных, — Флинт пожал плечами.       Нарцисса Малфой повернулась к Кэти и с насмешкой сказала:       — Этих мужчин интересует что-то кроме квиддича?       Сконфузившись, Кэти подобрала губу и рассеянно улыбнулась: ей не нравилось, когда обращались лично к ней, особенно задавая такие вопросы. Наверное, если у неё сейчас спросят, какую погоду в это время года она предпочитает, она взволнованно ответит «Да».       Однако её реакция удовлетворила миссис Малфой, она окинула её беглым, но внимательным взглядом и обернулась к мужу.       Её сын согласно закивал на что-то, сказанное Маркусом, тот похлопал его ниже плеча, и вид у тощего блондинистого аристократа стал прежалкий — на фоне крупного и взрослого Маркуса он выглядел тщедушным изнеженным мальчишкой, а грубые ужимки собеседника ещё больше это подчёркивали. Было видно, что Малфой изо всех сил сдерживается, чтобы не схватиться за отозвавшуюся болью руку.       Они отошли на безопасное расстояние от жеманного семейства, и Кэти смогла спокойно выдохнуть.       — Гады, — процедила она досадно, хотелось развернуться и опрокинуть на всех троих поднос с красным вином.       Маркус сомкнул пальцы на локте Кэти и увёл её в сторону подальше от скопления гостей. Оголённым смуглым плечом Кэти прижималась к мягкой ткани портьеры и враждебно смотрела на Маркуса снизу вверх. Он слегка сжал её плечо своей лапищей.       — Перестань немедленно, Белл.       — Что? Что я делаю? — не скрывая истеричных ноток в голосе, взвилась она.       — Тебе же доходчиво объяснили, как себя надо вести!       — Извините, я слишком глупа, чтобы сходу научиться.       Гневно сверкнув глазами, Кэти скрестила руки на груди и отвернулась от Маркуса, сбросив его ладонь со своего плеча.       — Смотри, любовная драма, — проговорил Уоррингтон на ухо сидящему рядом Пьюси. Тот проследил за его взглядом и одобрительно засмеялся в кулак. Монтегю стоял неподалёку, облокотившись на резную колонну и потягивая огневиски, и тоже глянул в ту сторону.       — Давай ты выпьешь и успокоишься, — устало предложил Маркус и подозвал щелчком пальцев Квотта, который тут же примчался к ним с тележкой напитков.       Кэти смерила домовика взглядом, полным отвращения, и вновь обидчиво уставилась в складку на портьере.       — Может, тебе маминого ликёра? Он крепкий, но вкусный.       Без капли интереса Кэти поглядела на причудливую бутылку из фарфора цвета слоновой кости. Горлышко было богато украшено россыпью разноцветных бусинок. Как он её в руках держал без страха что-то отломать?       — Госпожа не велела кому-то предлагать её ликёр! — возразил вдруг Квотт, ревниво смотря то на бутылку, то на Кэти. — Госпоже очень не понравится, если его попробует мисс Белл.       Флинт недобро нахмурился. Кэти невольно стало страшно. Ей показалось, что фарфор в его лапе сейчас должен попросту треснуть.       — Госпожа в этом доме не одна она. От ликёра не убудет, если его выпьет кто-нибудь ещё.       — Но миссис Флинт выразилась очень ясно, хозяин, — маленькие чёрные глазёнки эльфа злобно сверкнули, — его нельзя пить вашей невесте.       Кэти уже и забыла, что до этого своевольничала и дерзила будущему мужу, теперь она стояла и нервно ожидала его реакции на, судя по всему, нечто недопустимое, хотя что было такого ужасного в сказанном домовиком она не понимала. Ликёр ей сто лет не сдался.       — Она сказала именно так? — напряжённым голосом спросил Маркус.       Молча эльф кивнул, и его уши смешно заколыхались.       Маркус изменился в лице, вся гамма эмоций за долю секунды отразилась в его грубых чертах — от удивления до досадливой злости.       — Миссис Флинт надо припомнить, что не всё в этом доме является её собственностью, — холодно обронил Маркус. — В том числе и горло мисс Белл, в которое я… — он подчеркнул последнее слово, — …могу вливать всё, что пожелаю. А если ей захочется оспорить этот факт — пусть говорит со мной. Так и передай.       Грязно-серая кожа на лице эльфа сменила оттенок на кипенно-белый. Он судорожно сглотнул и обернулся на миссис Флинт, которая поправляла ирисы в вазе на другом конце зала.       — Я не хочу ликёр, — мягко сказала Кэти и с робостью положила руку на плечо Маркуса. — Не доверяю тому, что спрятано в красивую обёртку. — Он повернулся к ней лицом, напряжённый и разгневанный. Её слова моментально отвлекли его от семейных разборок. — Мне нравятся коктейли. Можно смешать огневиски с фруктовым соком? Только совсем чуть-чуть огневиски.       Она вела себя как маленькая девочка, выпрашивающая конфету. Руки спрятаны за спину, глаза кокетливо блестят в обрамлении накрашенных ресниц.       Маркус повёлся — и Квотт в унисон с Кэти спокойно вздохнул.       Маркус с подозрением прищурился, вскидывая подбородок и ища в её глазах признаки насмешки или подвоха, но миловидное остроносое лицо оставалось (обманчиво) приветливым и открытым, а растянувшиеся в полуулыбке розовые губы, которые она подставляла, задирая голову из-за значительной разницы в росте, так и просили их поцеловать.       Плеснув в стакан янтарного огневиски, Маркус в стиле опытного бармена залил его свежевыжатым апельсиновым соком и протянул Кэти не глядя.       Она сделала маленький глоток и тут же протянула стакан Квотту, который наблюдал за ней так, словно надеялся, что Маркус вместо огневиски налил туда яд.       — Тут так душно, а сок совсем тёплый.       Ошарашенный такой наглостью эльф не спешил забирать стакан.       — Что стоишь, принеси льда! — рявкнул на него Маркус.       Перепуганный Квотт дёрнулся, расплескав содержимое стакана себе на наволочку, торопливо забормотал слова извинений и поспешил ретироваться.       Не сдержавшись, Кэти рассмеялась. Вот оно, значит, как. Играть по вашим правилам… Или, по крайней мере, делать вид, что играешь… Притворство ей всегда давалось непросто, но придётся учиться.       Ободрённая своими мыслями, она вновь повернулась к Маркусу, и вся радость куда-то испарилась.