Шёпот в темноте

      Прочистив горло, Кэти всё так же мягко сказала:       — Здесь правда душно, можно я поднимусь и постою у окна?       — Подожди, милая, — намеренно возвышая голос, так как к ним подошёл Грэхэм Монтегю с матерью, осадил её Маркус. — Это будет невежливо.       — Здравствуйте, — миссис Монтегю, пышная седоволосая дама, широко и радушно улыбалась, настырно обращая внимание отвёрнутой Кэти на себя. Грэхэм с видом скромника стоял поодаль, заложив руки за спину. — Ох, мисс Белл, мой дорогой сын был прав и совсем не преувеличивал. Я давно с вами хотела познакомиться, ещё когда вы с моим малышом в школе учились.       Маркус демонстративно прыснул со смеху, не отрывая взгляд от встрепенувшегося малыша Грэхэма.       — Вы действительно чудесны, душенька, — надув губы, проворковала миссис Монтегю, по-матерински потрепав Кэти за щёчку и сделав шаг назад. — Ах, вы действительно… гармонично смотритесь с Маркусом вместе. Так сказать, дополняете друг друга.       Настала очередь Грэхэма смеяться.       — Вы так добры и эмоциональны, миссис Монтегю. Впрочем, как всегда, — пробормотал хмуро Маркус, уводя Кэти из их убежища в тени праздника.       Подскочил Квотт, высоко поднимая серебряный поднос с одним-единственным фужером с ярко-оранжевого напитком, на поверхности которого плавали кубики льда.       — Ой, как вовремя! — не скрывая иронии, обрадовался Маркус и вложил фужер в руку Кэти. — Теперь не могу смотреть ни на что рыжее.       Попивая холодный огневиски с соком, Кэти прошла в самые отдалённые места в зале, отгороженные от общего праздника изысканными ширмами из синего папируса с растительным орнаментом, выполненным чернилами. Маркус важно поправил галстук, туже затянув узел под воротником, и схватил Кэти за локоть, притянув к себе.       — Давай-ка тут я сам, — пробормотал он ей на ухо.       Одного только взгляда на силуэты, вырисовывающиеся за ширмами, хватило, чтобы понять: там сидят не очень приятные личности, которых Флинты были вынуждены пригласить.       — Долохов? — одними губами прошептала Кэти.       — Ещё Нотт на последнем издыхании и его сынок. Будешь здороваться? — Издевательски скривив уголок рта, поинтересовался Маркус.       — Избавь, — брезгливо скривившись, отмахнулась Кэти, развернулась и пошла прочь.       Как будто Теодора Нотта она ни разу в школе не видела!       Худого, но широкоплечего, с чёрными густыми волосами, тяжёлой челюстью, но царственными скулами и вечно затуманенными чем-то глазами. Красавец, что тут скажешь, жаль только, что выродок Пожирателя Смерти.       Она шла через нарядную залу, ковёр заглушал цоканье каблуков, на шее позвякивали, ударяясь друг об друга, драгоценные камни.       «Как и Малфой», — взгляд устремляется к мило беседующему белобрысому семейству, с которым совсем недавно она, Кэти Белл, пыталась завести светскую беседу.       «И Гойл», — миссис Гойл одобрительно похлопывает сына по ладони и бросает красноречивые взгляды в сторону Гринграссов.       «И Флинт»…       Нет, Флинт — это другое!       У Нотта, Малфоя и Гойла это в крови. А Флинт сам делал выбор, родители его ни к чему не принуждали. Захотелось почувствовать себя шестерёнкой в машине смерти, развлечься ловлей магглорождённых.       Разгорячённая собственными размышлениями, красная то ли от распирающей ненависти, то ли от переживаний, Кэти не знала, куда следует пойти и приняла оптимальное решение вернуться к Пьюси, Уоррингтону и Боулу, хотя идти туда по собственной воле было неприятно.       Все трое вскочили на ноги, видимо, так диктовали правила приличия, которые Кэти не то что не понимала, даже не знала толком. Вновь ей отодвинули стул и обновили напиток в фужере, хотя Пьюси, кажется, переборщил с пропорциями огневиски и сока. Да и льда тут не было.       — Тебя искала матушка и чёрная вдова, — лениво поглаживая подбородок, оповестил её Уоррингтон, не отрываясь от созерцания Дафны Гринграсс, изящно отправляющей в рот креветки в сливочном соусе.       — Матушка?       — Ну, у меня своей матушки нет… А у Маркуса она — роскошная женщина, — Уоррингтон выставил вперёд полусогнутые руки, не понять что пытаясь изобразить — ширину бёдер роскошной чужой матери или приглашая Кэти с ним повальсировать. В любом случае, за это он получил тычок в бок от Пьюси.       — Заткнись, пожалуйста, и не лей свою грязь в уши невестки именинника, — любезно попросил его Боул и обратился к Кэти. — Как тебе вечер?       — Небось отличается от ваших гриффиндорских семейных посиделок, — с истинно слизеринским высокомерием заметил Уоррингтон.       — У нас всё… скромнее. Зато душевнее, — сочтя это хорошим ответом, Кэти отхлебнула из фужера. Тёплое, гадость…       — Но тебе нравится, — вдруг заявил Пьюси. — Ходишь принцесской среди стареющих тёток и их уродливых дочек, красивое платье, которое ты сама, Белл, никогда бы в жизни не надела, если бы не Флинт.       — О да, очень нравится, особенно сейчас выслушивать всё это от тебя, — против воли голос стал грубым и бойким, прямо как прежде, в школьные годы. — А про уродливых дочек не заикайся, посмотри на Гринграсс, аж глаз не отвести, правда, Уоррингтон?       — О чём так мило беседуете? — раздался над ними знакомый любезный голос.       Совсем не хотелось поднимать голову, но роскошной женщине вряд ли пришлось бы по вкусу и дальше лицезреть макушку её головы.       Кэти столкнулась глазами с миссис Флинт, которая хищно улыбалась, переводя взгляд от Уоррингтона к ней.       — Учти, Маркус ревнивый, — словно шутку, сказала она и заливисто рассмеялась.       — Вам-то откуда знать? — ехидно ответила Кэти и вздрогнула всем телом.       Ей показалось?.. Как будто чужая сухая ладонь внезапно накрыла её… Мгновение Кэти с замиранием сердца пыталась разобраться в сигналах, посылаемых её телом, но ощущение прикосновения не проходило.       Так и есть, рука Пьюси с длинными, созданными для фортепьяно пальцами покоилась на её ладони.       Поджав губы и слегка-слегка махая головой, он красноречиво косился на миссис Флинт.       «Ладно, не буду», — прислушалась Кэти и приберегла шпильки, пропитанные ядом обид, для лучшего случая. И, скорее всего, не для неё.       Только бы старая гадюка не увидела, как они с Пьюси за ручки держатся!       — Позволь представить тебя своей давней подруге, — как ни в чём не бывало продолжила миссис Флинт. — Молодые люди, девочкам надо уединиться.       Послушно Кэти прошла вместе с миссис Флинт к столику, где, грациозно закинув ногу на ногу, сидела молодая женщина поразительной красоты и что-то щебетала своему кавалеру на иностранном языке. По правую руку от неё, скучая, темнокожий парень поправлял свои запонки, но, завидя приближающуюся миссис Флинт с Кэти, шепнул что-то женщине и отошёл к уже образовавшейся компании Малфоя-младшего и дочурки Паркинсон.       — Извините Блейза, он не любит мешать мамочке разговаривать со взрослыми, — манерно растягивая слова, объяснилась красавица и выпустила дымовую змейку изо рта: только сейчас Кэти заметила зажатый между её пальцами мундштук. — Рада знакомству, крошка Белл.       Дама надула ярко-алые губы, соблазнительно двинула туловищем, чтобы чёрные, как ночь, кудри упали на пышный бюст, не скрытый атласным платьем, и протянула Кэти окольцованную золотом руку. Среди украшений особенно выделялся перстень в виде большого рубинового сердца, окружённого россыпью бриллиантов.       Не придумав ничего лучше, Кэти обхватила тонкие пальцы, даже на таком расстоянии излучающие аромат цветочной пудры, но по лицу миссис Флинт было понятно: придётся целовать.       Кэти смотрела на перстень, как на противного волосатого паука, которого дали ей подержать, а теперь заставляют ещё и целовать, она медлила и мялась, стараясь не выказать своего неудовольствия, но всё же быстро прикоснулась губами к рубину.       — Ах, ты поразила меня в самое сердце, крошка Белл, — смех чёрной вдовы был похож на перезвон колокольчиков. — А теперь скажи, — она обнажила белоснежные зубы, опёрлась локтями об стол, ещё больше подчеркнув размеры своей груди, и стряхнула пепел прямо в бокал своему не говорящему по-английски кавалеру, который был слишком занят своей записной книжкой, — ты планируешь на свадьбу нечто подобное или хочешь креатива?       — Что, простите?       Дама затянулась и задвигала рукой с мундштуком, разгоняя дым, но на самом деле увеличивая его количество.       — Ну, твоя свадьба с красавчиком Марком, — напомнила она Кэти. — Ты не подумай, я не из тех высокомерных фрау, что сидят там, — наманикюренный палец указал куда-то в сторону других чистокровных семей, — мы вообще с Арсиноей другие, если ты имела честь заметить. Поэтому я, как и твоя дражайшая матушка, плевать хотела на твоё позорное происхождение, крошка. Они тут кичатся своими фамилиями, но зубки-то начинают уже портится, а у той родовитой девочки — угри, — она как бы между делом ткнула в Дафну Гринграсс, чьё лицо, пожалуй, Кэти виделось намного чище, чем её собственное. — Ты можешь быть никем и выбиться в люди, с чем тебя и поздравляю. К тебе у меня намного больше уважения, чем к этому подонку, — она небрежно кивнула на своего кавалера.       — Тише ты, — предостерегла её миссис Флинт.       — Я проверяла, он ни словечка не понимает, — пояснила дама и снова заговорила с Кэти. — Итак, что скажешь?       — Н-ну, я думаю, что за организацию свадьбы… отвечать буду-у не я.       Дама выдохнула дым.       — Да это понятно. Но ты сама чего хочешь?       — Наверное, того же, — Кэти вряд ли хотелось пережить ещё один такой вечер, но это был единственный ответ, в котором она была уверена, ведь она не знала, как в принципе могут выглядеть свадьбы в их кругах.       — Понятно, — небрежно отмахнулась дама, потеряв к ней всякий интерес, и обратилась к миссис Флинт. — Совсем загнобила девчонку, Арсиноя. Уж сколько я таких свекровей, как ты, повидала.       — Что ты, на неё невозможно оказывать никакого воздействия. У одного Маркуса получается, — она стрельнула в сжавшуюся Кэти убийственным взглядом.       — Это хорошо. Марк у тебя умница, но мой Блейз ещё лучше…       Дальше Кэти не слушала, а просто брела прочь от беседующих женщин. Тесные туфли давили на ногу в области щиколоток, боль теперь казалась просто невыносимой, хотелось завалиться в кресло и поскорее снять дьявольскую обувь, но такой роскоши она себе позволить не могла. Её стул занял Монтегю, пытающийся подозвать к себе лабрадора Бладжера, который чинно ходил среди гостей в новом ошейнике. Рыжие волосы бывшего слизеринца изрядно растрепались, а галстук-бабочка съехал набок. Уоррингтон постоянно его одёргивал и убирал бутылку огневиски всё дальше и дальше, но Монтегю умудрялся дотягиваться.       — Позорище, — протянула Кэти, проходя мимо.       Не нашлось варианта лучше, чем встать у той же портьеры. Брошенная Квоттом тележка с салфетками, приборами, стаканами и целой полочкой различной выпивки сиротливо стояла на прежнем месте.       Как ей пытались объяснить вчера — её положение не подразумевает самостоятельности действий. Ничего брать или наливать собственноручно она не имеет права, рядом обязательно должен быть тот, кто сможет за ней поухаживать или напрямую предложить что-либо. Якобы если гость увидит невесту, которая сама себе наливает выпить, он дурно подумает о хозяевах, и прежде всего о женихе, потому что выглядит это так, словно он бросил её на произвол судьбы.       Бред. Полная чушь. Чтобы элементарно кусок в рот положить — нужно звать домовика, подмазываться к гостям или выискивать Флинта. Да так с голода можно подохнуть! Квотт её не слушается и скорее запихнёт ей сухарь поглубже в глотку, чем будет прислуживать, Слэви на кухне, гости уже осточертели, а их голоса слышатся не иначе как куриное кудахтанье или ленивое шипение пресмыкающихся.       К вящему счастью Кэти, в её сторону двинулись Маркус с отцом, подозрительно о чём-то переговариваясь, не отрывая от неё глаз. Но вскоре минутная радость прошла, и Кэти почувствовала, как заледеневает спина — это случалось всегда, когда она видела мистера Флинта, а вместе с Маркусом он необъяснимо пугал ещё больше.       — Для человека, которая боится подобного общества и не умеет себя в нём вести, ты очень смело тут шатаешься без присмотра, — заметил Маркус, надменно глянув на неё поверх своего бокала. — Что тебе сказала вдова?       — Ничего. Спрашивала про свадьбу.       — Вот это… — сказал Маркус, показывая пальцем руки, в которой держал бокал, на Кэти, и обращаясь к отцу, — …меня пугает.       Мистер Флинт глухо рассмеялся, и смех резко прервался короткой вспышкой удушающего кашля. Мужчина опёрся на свою трость всем телом.       Кэти это испугало, а Маркус отреагировал с холодным безразличием.       — Извините меня, пожалуйста, мистер Флинт, — когда он выпрямился, промолвила Кэти тихо, — я так вас и не поздравила, это… некрасиво.       К её удивлению, болезненно побледневший после кашля мужчина по-отечески ей улыбнулся и протянул руку. Рефлекторно Кэти дёрнулась, но не отстранилась, и он погладил большим пальцем линию скул от подбородка до уха.       — Разве может такая красавица, как ты, сделать что-то некрасивое?       Ошарашенно глядя на мистера Флинта большими глазами, Кэти невольно покачнулась, силясь смахнуть с себя его руку, и перевела взор на стоящего чуть позади Маркуса.       Чувство голода моментально отошло на второй план.       Хотелось куда-нибудь убежать.       Как можно дальше и запутаннее, забиться в угол, накрыться спортивной мантией Гриффиндора и забыть, забыть всё это, как страшный сон.       А потом обязательно принять душ с мылом.       Мысли в голове сталкивались друг с другом, сплетались в причудливые клубки и мешали трезво воспринимать действительность.       Недалеко же папаша от сыночка ушёл!       Не зря её настораживала его напускная отрешённость, которую можно было заметить за целый месяц, проведённый в этом доме, и специфическое чувство юмора — ещё в их первую встречу ей показалось, что он действительно находит донельзя смешными провокации и поддевки. Скользкий тип.       — Кхм, да. Я оставлю вас.       — Соизволь, — буркнул Маркус ему вдогонку.       Её сейчас просто не удержат ноги. Как назло, поблизости некуда было притулиться, а торопливо семенить в полуобморочном состоянии через весь зал как-то неприлично. Захотелось смачно и с чувством плюнуть, будто рот вязало от смрадной гадости.       — Пойдём, тебе было жарко.       На ватных ногах она поднялась с Маркусом на верхние этажи, ощущая спиной устремлённые на неё взгляды. Бог весть что теперь подумают!       Они завернули в один из многочисленных коридоров, узких и тёмных, со стенами, обшитыми панелями из лакированного дерева, украшенными картинами в почерневших рамах, кое-где мог встретиться комод с часами, стол или большое зеркало, но в целом петляющие лабиринты создавали впечатление заброшенности. Миссис Флинт однажды ей обмолвилась, что они — своего рода кровеносная система поместья, и были такими всегда, с самого зарождения чистокровного Дома, призванные «окружать» спальни хозяев в целях защиты, храня в себе древнюю магию. Поклей здесь белые обои в цветочек и заставь всё мягкими игрушками — мрачность и запущенность никуда не денутся.       Маркус толкнул очередные двери и кивком предложил ей войти. Смотреть на неё он не спешил.       Кэти шагнула в светлую и просторную галерею с высоченным потолком, всю левую стену которой занимали большие окна с витражом в виде преславутого герба Флинтов. Дышалось здесь намного легче, чем внизу. Из декора была только большая узорчатая ваза с сухими цветами в углу.       — Я хочу, чтобы ты не обольщалась, — Маркус, несмотря на свой рост, привстал на носочки и потянул вниз изогнутую ручку, распахивая окно. — Отец сделал это без задней мысли.       Повеяло свежей ночной прохладой. Кэти с облегчением подставила лицо живительным дуновениям ветерка и подошла ближе, опершись на широкий подоконник. За окном царила приятная темнота, слышалось пение сверчков.       Выпрыгнуть бы сейчас.       — А с какой мыслью?       — Он… странно проявляет свою заботу и доброту.       — Ох, ну хоть кто-то у вас заботливый и добрый, — она почувствовала, как Маркус пытается обхватить её локоть, наверное, чтобы дёрнуть. — Не трогай меня! Никогда не трогай!       — Ты ему нравишься, потому что не похожа на мать, — как ни в чём не бывало продолжал объяснять Маркус. — Но ты ему нравишься для меня, а не как девушка может нравиться мужчине. Хотя, наверное, он жалеет, что уже поздно жениться на ком-то вроде тебя. И зря, ты сказочная истеричка, — добавил он после короткого молчания. — И фригидная, к тому же.       — Слушай, а ты точно его сын?       — Я думал над этим. Но, так уж вышло, что да. Мы с ним очень похожи.       — А зубки у тебя от кого? — оскалившись так, будто пытается показать ему каждый свой зуб, Кэти больно ткнула пальцем ему чуть ниже губ.       — Шутки про зубы, Белл, ты сама оригинальность! Сейчас как тресну по твоему гадкому ротику, вернёшься назад — все подумают, что мы с тобой тут целовались. Это в лучшем случае.       — Треснешь — заору.       — Никто не услышит. И уж тем более не прибежит.       — Всё-таки ты ублюдок, Флинт. Не по происхождению, а по призванию, — с ненавистью глядя ему в лицо, процедила Кэти и толкнула пальцами в грудь.       Она вскочила на подоконник и села спиной к темнеющему внизу заднему двору, сбросив с болящих ног тесные туфли. К досадливому сожалению, Флинт не ушёл, разозлившись или обидевшись, а встал прямо перед ней. Её острые коленки упёрлись ему в живот.       — Ты ведь послушная девочка, — сказал он ласково. Кэти вздрогнула от того, что его голос звучал прямо как тогда… тем вечером. — Ты обещала хорошо себя вести, забыла? — мозолистые руки плавно очертили коленную чашечку и опустились ниже, обхватив голень.       К горлу подступил ком.       — Если я тебе так противен, то мы можем решить всё прямо сегодня, — продолжил ворковать он. — Напряжённый разговор с мистером Флинтом-старшим, и твой папаша уволен. Одно слово мистеру Монтегю-младшему, и вы прекрасно уединитесь в комнате для гостей, уверен, он будет вне себя от счастья. Потом можешь быть свободна, как ветер. Если, конечно, Монтегю не приберёт тебя к рукам, но я не думаю, что у него хватит мозгов.       — Ты не сделаешь этого, — слабым голосом сказала Кэти. Его ладони тем временем уже гладили кожу выше колен, скользя всё выше под юбку. Прикинув перспективы, Кэти скрепя сердце закинула ногу ему на бедро и притянула ближе, так, чтобы он оказался очень близко. Маркус криво улыбнулся, не размыкая губ и пряча свои ужасные зубы, и опустил голову, чтобы их лбы соприкоснулись. — Ты ревнивый.       — Очень, — прошептал он. Кэти поёрзала на месте, перебирая ногами, его руки добрались до внутренней стороны бёдер. — Особенно после того, что между нами было.       «Между нами всегда было и будет что-то, — подумалось Кэти. — Твоя мразотность. Как стена».       Поспешно отогнав все мысли, которые сковывали её, она забылась и обняла его за широкие плечи.       «Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу».       — Пойдём назад. Мне уже лучше.       «Ни капли».       Он с шумом втянул носом воздух, вбирая запах лака для волос, перебивающий всё остальное, даже её духи. Немного чувствовалась сладость клубничного крема, но сандаловое мыло, казалось, исчезло.       — Если вдруг он снова решит поиграть с тобой в папочку, — прижав губы к её уху, прошептал Маркус. — Говори сразу мне.       — И что ты сделаешь?       Настойчивые пальцы дотронулись до тончайшей ткани белья и медленно провели линию сверху вниз. Кэти напряглась, боясь шелохнуться. Сбившееся дыхание Маркуса заставляло ухо и шею пылать жаром.       Он не ответил, поцеловал её щёку и приподнял за талию, ссаживая с подоконника.       Окно осталось открытым.       В полной тишине, нарушаемой лишь звуками их собственных шагов, они вернулись в зал как раз тогда, когда часы били полночь.       Кэти пожалела, что не остановилась возле какого-нибудь зеркала и не проверила свой внешний вид, потому как устремлённые на неё взгляды некоторых гостей вгоняли в краску. Хотя, быть может, ей просто казалось.       Захмелевший Монтегю взволнованно спорил о чём-то с отцом Дафны Гринграсс, сидя за столом возле заметно нервничающей матери. Миссис Флинт, как выяснилось, умела петь и вышла на помост, пока мистер Флинт, сев неподалёку, пожирал её влюблёнными глазами.       Невольно Кэти остановилась, засмотревшись. В изысканном фиалковом платье, поверх которого была накинута полупрозрачная блестящая мантия, мать Маркуса исполняла обволакивающим, нежным голосом грустную песню на незнакомом Кэти языке, видимо, своём родном. Почти весь зал застыл, слушая чувственное пение.       Но больше всего, кажется, блаженствовал мистер Флинт.       Маркус даже не глянул в их сторону, а хмуро повёл Кэти назад к портьере с вышитым гербом.       — Меня скоро от ирисов начнёт тошнить, — когда пение миссис Флинт прервали бурные аплодисменты, проворчала Кэти. — На витраже, на одеялах, на портьерах, в вазах, даже рукоятки чёртовых приборов в виде ирисов, — она возмущённо показала Маркусу ложку, которую схватила с тележки Квотта. — Это же неудобно!       — Меня это тоже раздражает, но гербы не выбирают.       — У вас у всех гербы на каждом шагу?       — Не-ет, — задумчиво протянул Маркус, выискивая среди гостей пропавшую тёмно-рыжую шевелюру Грэхэма. — Дело в том, что герб нам пожаловали недавно, лет семьдесят назад. Поэтому, как видишь, нарадоваться не можем.       — А почему цветок-то?       — Цветок с шипастой лентой, — машинально поправил её Маркус, начиная нервничать, в зале не хватало ещё и Пьюси.       — С таким же успехом можно было гербом сделать розу.       — Вторая жена моего деда была родом из Флоренции, там этот цветок очень популярен. Я это так могу объяснить.       — А шипастая лента тут при…       Кэти смолкла, желание достать Флинта расспросами пропало, вместо него пришло озарение. Она внимательнее всмотрелась в вышивку на портьере. Серая лента обвивала стебель ириса, а её острые шипы были нацелены на нежные фиолетовые лепестки. Кэти была далека от понимания символики, но в этой картине теперь что-то явно пугало. Что-то… пророческое.       — А девиз у вас какой? — словно пытаясь найти ещё зацепку, спросила она, с раскрытым ртом рассматривая герб.       — Он написан на ленте. «Наш путь тернист, но триумфален».       Это ей ничего не дало.       Очень скоро внимание Кэти переключилось на происходящее в зале. Заколдованные инструменты стали играть плавную и тягучую мелодию, смутно напоминающую очень старую песню Селестины Уорлок. Свет торшеров, канделябров и люстры притух. Всё погрузилось в полумрак.       — И что происходит, позвольте спросить? — послышался над ухом голос Монтегю, который тщетно пытался разгладить манжет, помявшийся во время потасовки с Пьюси во дворе.       — Понятия не имею, меня в сценарий не посвящали, — сквозь зубы процедила Кэти.       Появилось плохое предчувствие, но она быстро успокоилась, когда в центр вышла миссис Флинт с мужем лицом к лицу.       Их танец, слегка скованный тем, что миссис Флинт была в платье с узкой юбкой, а мистер Флинт ступал очень опасливо без трости, почему-то приковал к себе всеобщее внимание. Романтику все в этом увидели, что ли…       — А старички ещё горят, — заметил как бы про себя Монтегю, вытягивая шею.       — Пылают, я бы даже сказал, — хохотнул Боул и ткнул Монтегю локтём в бок, от чего тот ухнул и согнулся пополам.       — Какого чёрта вы все сюда припёрлись? — яростно зашипела Кэти.       — По шее хотят, — покосился на них Маркус.       — Белл, спаси нас от него, — со слезами в голосе взмолился Боул. — Он избивает нас уже восемь лет подряд.       — Сукин сын, заткнись, — стараясь сдержать смех, сказал Пьюси откуда-то сзади.       Миссис Флинт закрыла глаза и устроила свою маленькую головку на сильном плече мужа. Они, обнявшись, мерно покачивались в такт музыке.       — Только посмотри на этот спектакль. Ради кого она так рассыпается? Все ведь знают правду, — голосом бывалой сплетницы проговорила миссис Монтегю своему мужу. Тот с осуждением покачал головой, но продолжил смотреть на танец супругов.       Кэти нахмурилась и заозиралась. Кажется, она одна это услышала. Или же все давно привыкли.       В любом случае, мерзость.       Безнадёжная и беспросветная мерзость кругом и всюду.       В последний раз дёрнулся смычок скрипки, и мелодия оборвалась на звучной ноте. Словно очнувшись от доносящихся со всех сторон аплодисментов, миссис Флинт подняла голову, утёрла выступившие на глазах слёзы и скромно заулыбалась, кивая всем и каждому. Мистер Флинт покачнулся на ногах, она придержала его под локоть и довела до ближайшего кресла. Стремительным шагом Маркус сорвался с места, взял приставленную к помосту трость и подал отцу.       — Боже, посмотрите, она сейчас разревётся, — с издёвкой сказал Монтегю.       Кэти сначала подумала, что он говорит про миссис Флинт, но потом увидела девушку рядом с Маркусом. На фоне остальных гостей её, однако, было трудно не заметить, своим рыхлым веснушчатым лицом и поросячьими глазками она выделялась как бородавчатый жабёнок среди блестящих змей. Блеклые, не понять какого цвета волосёнки, ниспадали на плечи, а на макушке были стянуты кожаным шнурком; расшитая розовым бисером изумрудная мантия обтягивала тучную фигуру и подчёркивала все её многочисленные недостатки, начиная от торчащего животика и заканчивая складками на пояснице.       — Не шути так, Грэхэм, будешь воротить нос от феечки Гринграсс, тебе достанется только это, — предупредил Пьюси.       — А это кто?       — Это, Белл, лакомое пирожное, которым пугают с тринадцати лет то Грэхэма, то Кассиуса. Интересно теперь даже, кому оно достанется.       — Милисента Булстроуд, — пояснил Монтегю, незатейливо касаясь кончиком носа шеи Кэти. — Эдриану она не грозит, ты знаешь? Он ведь полукровка.       — Очень полезная информация.       — Да, когда Монтегю больше нечем похвастать, он вспоминает о своей якобы чистокровности, — не скрывая уязвлённости, выплюнул Пьюси.       — Даже ты, Кэт, почище него будешь, — интимно прошептал Монтегю ей на ухо.       В нос ударил резкий запах перегара, слабо перебиваемый малиновым освежителем для рта. Отвратное амбре.       Кэти встрепенулась и расправила плечи, силясь сказать как можно более буднично:       — Если Булстроуд свободна, почему Маркус не взял её в невесты?       Парни чуть не покатились по полу от смеха. Боул отошёл на несколько шагов от них, прикрывая рот и стараясь успокоиться.       — Мерлин, как в точку-то! — восхитился Пьюси.       — Ну, так сказать, муж и жена — одно треснувшее зеркало, — не удержался Боул и снова исчез за колонной в попытке сдержать хохот.       — Ха-ха, Слизерин, — осадила их Кэти. — Я спрашиваю серьёзно.       — Ты просто представь, какие у них родятся дети, — отсмеявшись, сказал Пьюси. — У рода Флинтов тогда нет шансов. Выродятся, как Мраксы. А ты… Ну-у-у…       — Свежая кровь, — довольно пугающе вставил Монтегю. — Мы выписываем невест из других стран и женимся на таких как ты не из большой любви к экзотике и осквернительницам крови, а чтобы разнообразить генофонд.       — Но те же Малфои никогда до такого не опустятся, — вдруг заявил Уоррингтон. — Это простительно только для мелких Домов.       — Посмотри на Драко — он несчастная жертва бесконечного инцеста, — презрительно бросил Пьюси, подбородком указывая на младшего Малфоя. — Его дети будут ещё тщедушнее, ещё болезненнее.       — Хочешь сказать, что вот эта костлявая малышка сможет родить кого-то лучше? — Монтегю кивнул на Кэти.       — Никого я рожать не собираюсь, закройте рты.       Она быстро пожалела, что вообще подкинула им темы для обсуждения, упомянув про Милисенту, которая, к слову, уже вовсю стреляла глазками в Маркуса, если это так можно было назвать — отчаянные подмигивания её выглядели так, словно ей в лицо брызнули лимоном, но что-что, а томные вздохи она издавать умела.       Маркус скоро заподозрил неладное и наконец обратил на бедную Булстроуд внимание.       Вернулся после этого он бледный, как смерть, а когда увидел трясущихся от сдерживаемого смеха Пьюси и Боула, покраснел — Кэти была удивлена, что он способен на это.       — Скажет кто-нибудь слово — я пойду и скажу, что этот «кто-то» преисполнен желания с ней потанцевать, но стесняется, — как бы между прочим бросил Маркус, смерив всех испепеляющим взглядом.       — Мне начинать собирать вещи? — вырвалось у Кэти. — Здесь нашлась более выгодная партия, чем я, да ещё и отвечающая взаимностью, можно завтра я вернусь домой?       Наверное, это прозвучало с доброй долей ревности, но на самом деле Кэти переполняло жгучее возмущение — сам урод, а жениться на хорошенькой изволит! Пусть бы дальше эти чистокровки варились в собственном соку, а её не трогали!       Домой хочется, домой…       — Нет, Кэти, ты останешься здесь, — тоном терпеливой мамочки ответил Маркус и провёл указательным пальцем ей по носу. — И сегодня, и завтра, и всегда. А сейчас будет твой звёздный час, не ударь в грязь лицом.       Скривившись, Кэти оттолкнула его руку.       Поскорее бы уже это всё закончилось, сил нет!..       Коленки у неё затряслись, когда мистер Флинт, поддерживаемый женой с одной стороны и опирающийся на трость с другой, устало встал с кресла и окинул гостей долгим взглядом.       — Леди и джентльмены, прошу прощения за своё сегодняшнее… состояние здоровья. Мы не молодеем. Квиддич много даёт, но ещё больше забирает. — По залу пронеслись сбивчивые согласные бормотания. — Я благодарю вас всех… — он сделал широкий жест рукой с наполненным бокалом, — …за оказанную мне и моей семье честь. И я рад объявить, что семья наша ширится и вскоре сможет похвастаться новым союзом. В скором времени ожидаю увидеть вас всех на свадьбе моего единственного сына и его милейшей пассии мисс Белл.       Его слова поддержали поднятыми бокалами и одобрительными возгласами. Гости оборачивались, чтобы одарить Кэти заискивающей улыбочкой, а она стояла столбом, терпя руку Маркуса на талии, и думала о том, что все горести её прошлой жизни не могли сравниться с происходящим сейчас.