Шёпот в темноте

      Кэти была изумительно хороша.       У него, правда, не поворачивался язык назвать её именно красивой, потому что красивая — это младшая Гринграсс, которая избавилась от своей блеклости при помощи дерзкого макияжа, а Кэти — просто хорошенькая.       Монтегю старательно избегал Гринграсс, но и она при его приближении морщила вздёрнутый носик.       Маркус задумчиво почесал затылок, наблюдая за этим со стороны, в окружении тараторящих о квиддиче отца и тренера.       Он принципиально не понимал, что Монтегю останавливает от женитьбы на чистокровной блондиночке. Личные счёты? Монтегю уже выпускался, когда у Гринграсс грудь расти начала. Каковы шансы, что охотник-старшекурсник, полгода пытавшийся выжить на больничной койке, успел поцапаться с не самой темпераментной малявкой?       Нулевые.       Но всё вставало на свои места, стоило Монтегю как бы невзначай, опрокидывая в себя спиртное, метнуть нечитаемый взгляд в сторону невесты. Маркус старательно делал вид, что не замечает этого. Кажется, хорошенькой Кэти считает не он один.       Тонкая, неловкая, с размашистыми жестами, словно она была не на своей свадьбе, а завсегдатаем в ирландском пабе, Кэти притягивала к себе взоры мужчин чаще, чем Маркусу хотелось бы. Но в груди зрело обжигающе-сильное, распирающее чувство некоего самодовольства, которое раньше появлялось только в моменты гордости за игрока.       Кэти не была его игроком, но теперь она стала его женой.       И мысль эта казалась нерационально-странной, граничащей с безумным сном.       В воздух поднимались алкогольные пары. Всё чаще можно было увидеть, как матрона очередного семейства целуется на прощание с его матерью и смиренно уходит домой, прихватив с собой супруга. Время перевалило за полночь, и старикам было в тягость развлекаться наравне с молодёжью.       Некоторая молодёжь, однако же, тоже теряла воодушевление. Кэти двигалась медленно, и взгляд её карих глаз затуманился от выпитого. Причёска успела растрепаться, и теперь невеста была похожа на наряженного и замученного взрослым праздником ребёнка, которого пора относить в постель. Но Маркусу ещё не представилась возможность вручить её главный свадебный подарок, поэтому ребёнку придётся потерпеть.       Её подружки наоборот, решившись впитать в себя любезно предложенную выпивку, кажется, наконец раскрепостились. И это не могло не настораживать.       Словно у старика, у него ныли колени от более чем суток, проведённых на ногах. Голова гудела от усталости. Отец всегда говорил, что те, кто связывают свою жизнь с квиддичем, быстрее стареют, быстрее изнашиваются, хуже растят детей и хуже заканчивают… Но это единственный источник заработка, доступный им. Он попросту не умел больше ничего, кроме как забивать квоффлы.       Кэти хромала в своих шёлковых туфельках. Казалось, что вот-вот, и она разревётся. Но на лице продолжала сиять намертво приклеенная улыбка, когда пьяная Спиннет обнимала её и проливала огневиски на подвенечное платье. Какая же дура…       Миссис Белл только и успевала успокаивать разошедшихся подружек невесты и очищать белый шёлк от пятен.       Перегнувшись через спинку углового дивана, Спиннет, призывно помахивая рукой с длинными крашеными ногтями и множеством звенящих браслетов, закричала:       — Джонсон, иди сюда, смотри, кто к нам пришёл!       Это привлекло внимание всех, кто был в зале. Маркус иронично покачал головой. Боже, какое позорище эти невоспитанные девки!       Спиннет обернулась и широко улыбнулась Кэти. Они взялись за руки и потянулись друг к другу через стол, крепко расцеловав друг друга в напудренные щёки. Когда Кэти выпрямилась, у неё было такое лицо, словно целовать пришлось истекающую ядом пасть змеи. Напряжённо-презрительная гримаса скрылась за тонкой улыбкой.       — Ах, как сильно тебя злят мамочкины духи на шее подружки, — поймав её за руку возле туалета, пропел он.       — О, Мерлин, Флинт, заткнись, меня тошнит! — простонала она.       — От меня?       — От огневиски, мне плохо… — Кэти попыталась протиснуться мимо него.       — Я просил тебя не пить! — рявкнул он.       — Посмотри на себя в зеркало и скажи, как тут не спиться.       Раздражённый до предела, он зарядил ей несильную, но звонкую пощёчину.       Кэти, внезапно перестав качаться на слабых ногах и обретя ясность ума, ответила яростным взглядом. Подрагивающими пальцами она прикоснулась к щеке. Накрашенные губы задрожали. Ещё немного, и Кэти расплачется или, что ещё хуже, убежит рыдать на плече любого, кто согласится пожалеть. Отца, не своего, конечно. Или Монтегю.       Но она ударила в ответ, да так резко и мощно, что у него искры из глаз посыпались. Как много силы оказалось в этом худеньком пьяном теле…       Кожа на левой стороне лица адски горела. Маркус выпрямился, досадливо прочищая горло и пристыженно опуская вниз глаза. Так паршиво он себя давно не чувствовал.       — Извини.       — Предъявил список требований? — презрительно прошипела Кэти. — Теперь предъявят тебе: не смей меня даже пальцем трогать, если хочешь, чтобы я воспринимала тебя как мужа.       — Этого больше не повторится.       — Да пошёл ты, — она отпихнула его и скрылась за дверью уборной.       Он не смог ничего ответить. Кэти имела право на злость.       На ватных ногах Маркус вернулся в зал и налил себе выпить подальше от посторонних глаз. Не прошло и получаса, когда его, немного задремавшего в кресле, растормошил Пьюси. Маркус протёр глаза, задирая голову. Над ним нависала скучающая физиономия друга.       — Что там?       — Все во двор пошли, — неудавшийся шафер пожал плечами. — Невеста еле на ногах стоит. Твоя мать её отчитала, как школьницу.       — При всех? — Маркус подскочил, на ходу приглаживая жёсткие от геля волосы.       — Нет, в сторонке, — спокойно ответил Пьюси, догоняя его на пути к дверям. — Мне кажется, она не совсем поняла, что ей говорили.       Маркус раздражённо вздохнул.       — Пускай пьёт, если ей так легче.       Пьюси хмыкнул, надавив на ручку и распахнув парадные двери. Было прохладно. В ночной тиши даже цикады не пели. Кутаясь в мантию, Маркус сошёл со ступеней. Повсюду застыли в молчаливом ожидании гости. Небо над головой было чёрным, покрытым серыми клочками облаков, как разводами.       Поникшая фигурка Кэти белела во мгле. Рядом цербером стояла его мать.       — Тебя искал Эдриан. Он что-то хочет сказать, — равнодушно обронил Маркус, приближаясь к ним и утягивая Кэти за талию в сторону.       — Я? — ошалело переспросил за спиной Пьюси.       — Я подойду позже… — рассеянно ответила мать, и тут грянул взрыв.       Небо окрасилось в персиковый, точно наступил рассвет. Алые искры полыхнули рядом с рожком серого месяца. По толпе пробежал возбуждённый шепоток. Затем небо снова почернело, чтобы через мгновение озариться золотыми всполохами салюта. Шипели, рассыпаясь в причудливых фигурах, разноцветные блёстки. Гости зааплодировали. Уоррингтон протяжно свистнул.       — Это и есть твой подарок? — послышался сбоку ровный голос.       Маркус покосился на скептически улыбающуюся Джонсон.       — Нет. Это Боул.       — Хорошо, а то она ведь не оценила бы, — Джонсон кивком указала на Кэти.       Она дремала, уронив голову себе на плечо. Отблески бушующих в небе огней играли на её сомкнутых веках.       — Как тебе, а? — ударил его локтём подошедший Боул.       — В магазине Уизли есть фейерверки поинтереснее, — Джонсон поболтала вино в бокале и чуть отпила.       — На твоей свадьбе посмотрим, — ухмыльнулся Боул.       Кэти что-то промурчала, открыла глаза и уставилась безразличным взглядом на вспыхивающие спирали салюта.       — Вау, — пробормотала она. — Красиво.       — Ну хотя бы кто-то оценил, — Боул с довольным видом похлопал скривившуюся Джонсон по плечу и наклонился к уху Маркуса, тихо пробормотав: — Принести? Или потом?       — Давай сейчас, — кивнул Маркус.       Боул ушёл. Гости разбредались по двору, уставшие от духоты залы. Пьяный и гордый собой Боул взлетел по ступеням и скрылся в доме.       Маркус развернул к себе Кэти.       — Пойдём к фонтану.       — Я хочу спать…       — Потерпи, немного осталось.       Она кивнула, мужаясь, и взяла его под локоть. Каблуки туфель увязали в гравии подъездной дороги. Кругом рукоплескали и посмеивались люди. Новобрачные обошли торец дома, углубляясь в сад. Костлявые стволы деревьев замерли в ночной тьме. Подол платья Кэти шуршал о колючую траву. Вдалеке серел мрамор фонтана, старая вода застаивалась в нём. Приближались холода, и на зиму сюда прилетят алконосты, а им журчание фонтана ни к чему.       Вздохнув, Кэти присела на край и откинула движением головы выбившийся из причёски локон.       — Я не должна была тебя бить.       — Не должна была.       — Но ты начал первый, — устало заключила Кэти.       — Не будем об этом, — Маркус раздражённо повёл плечом. — Я привёл тебя сюда не для извинений.       — А, я уж думала, что решил добить.       — Хватит, язва, — он присел на корточки рядом с ней, прислонившись к бортику фонтана и не выпуская её руку из своей, словно она могла в любой момент убежать. — Это было в первый и последний раз, даю слово.       — Ты его не держишь, — спокойно сказала Кэти, со скукой наблюдая, как гости постепенно стекаются в дом. — К тому же, это был отнюдь не первый раз, когда ты причиняешь мне боль.       Маркус сжал челюсти, отводя взор. Его пальцы в гневе сжались, сминая худую ручку Кэти. Она зашипела сквозь зубы, выдёргивая ладонь из тисков, которые грозили сломать ей кости.       — Вот видишь, — заметила Кэти с безразличием в голосе, баюкая болящую руку. — И не последний. Я потому и пью, знаешь ли. С алкоголем как-то… притупляются ощущения, — она заглянула ему в глаза. — И не так больно.       — Ты сама виновата.       — Пускай и так, — она пожала плечами, переводя взгляд на спешащего к ним Боула. — Но это не делает боль слабее. Я согласилась, чего ещё тебе надо? Я буду стараться быть тебе удобной женой, если так нужно для благополучия моих близких. Но я не железная.       Кэти явно хотела сказать что-то ещё, но отвлеклась на Боула. Тот молча протянул Маркусу обшитую голубой тканью коробку с пышным бантом и ретировался.       — Что он тебе подарил? — без капли интереса спросила она.       — Это не мне, — Маркус покачал головой, загоняя разочарование и обиду куда-нибудь подальше, чтобы они не испортили остаток вечера. Кэти была пьяной, и наказывать её за откровения не стоило. — Это тебе. — Он потянул за ленту, ослабляя бант, а затем поднёс коробку к коленям Кэти, интригующе остановившись. — От меня.       Крышка отошла в сторону, Маркус услышал тоненькое мяуканье и увидел, как преобразилось лицо Кэти. Она в изумлении хлопала ресницами, а потом трогательно улыбнулась, протягивая руки. Но Маркус отдалил от неё коробку.       — Я сам его выбирал. Что, после этого скажешь, что мне на тебя плевать?       — Ох, Флинт, — вздохнула Кэти, закатывая глаза. — Что угодно, но не плевать.       «…к сожалению», — повисло несказанным в воздухе, но Маркус вернул ей подарок, и Кэти прижала к себе серого пушистого котёнка, поглаживая его по полосатой спине.       — Как назовёшь?       — Не знаю. А это мальчик или девочка?       — Девочка.       — Тогда точно не знаю. Был бы мальчик, назвала бы Снитчем.       Маркус невольно рассмеялся.       — А Бладжер его не съест? — настороженно спросила Кэти, пока безымянный котёнок цеплялся коготками за лиф платья.       — Не знаю, — честно признался Маркус.       — Всё равно спасибо, — Кэти встала, прижимая к себе крохотный ушастый комок серой шерсти, как невесть какое сокровище. — О таком подарке я всегда мечтала.       Она ушла, скрываясь за углом, и Маркусу казалось, что видит он её в последний раз в жизни — словно призрак в белоснежном платье ускользал от него, чтобы раствориться в темноте.       Он просидел так до тех пор, пока остатки алкоголя не выветрились из головы, а спина не заледенела от холода. Близился рассвет, но небо было ещё тёмным.       Кое-как встав, Маркус побрёл в дом.       Его отсутствия, как и возвращения, мало кто заметил. Кэти сюсюкалась с котёнком в окружении матери и подружек. Девчонка Деррека из Норвегии тоже стеснительно к ним присоединилась, но такое чувство, будто побаивалась Кэти, поэтому наблюдала со стороны и улыбалась.       — Что ж, я тянул до последнего, — разнёсся вдруг по зале голос его тренера. Маркус обернулся. — Дамы и господа, нет для молодого таланта лучшего подарка, чем карьерный рост.       Отец, тревожно сдвинув брови, остановил мистера Монтегю на полуслове. Тренер «Стоунхейвенских сорок» тем временем продолжал:       — Я торжественно объявляю, что со следующего года мистер Флинт-младший будет играть в основном составе.       Зал взорвался аплодисментами, Маркус онемел от удивления. Подскочившие Уоррингтон, Блетчли и Боул ободряюще хлопали его по спине и тыкали в бок. Не веря своим ушам, Маркус перевёл взгляд на тренера, который отсалютовал ему бокалом и подмигнул.       Что ж, это, конечно, было ожидаемо… Не вечно же ему в запасе играть. Но при этом… прямо сейчас? Прямо на свадьбу? Он думал, это будет более плавно, более…       — Поздравляю, — сухо улыбнулся отец, протягивая ему руку.       Радость улетучилась, как будто её и не бывало. Маркус помрачнел.       — Твоих рук дело?       Отец поджал губы, стыдливо пряча глаза. Он замялся, чего с ним не случалось почти никогда, и Маркус всё понял.       — Нет, — произнёс он, отыскивая взглядом притаившуюся у колонны мать, пославшую ему воздушный поцелуй. — Её…       Скривив губы, отец сжал его плечо и заставил на него посмотреть.       — Запомни вот что, сынок: когда будешь думать, что хуже жены нет, вспомни лучше о том, что творила твоя мать.       — Я — не ты, — ответил Маркус, с вызовом глядя отцу в глаза. — Я терпеть не буду.       — Любишь — будешь, — с издевательской улыбкой пообещал отец.       Словно всего происходящего было мало, в зале поднялся оживлённый шум. Бладжер гавкал на гостей, стайка подружек невесты разлетелась, Маркус не понимал, что случилось, но всё прояснилось, когда увидел миссис Белл, прижимающую к себе котёнка и тревожно смотрящую на одну из лестниц.       — Она пьянее меня, не переживайте, — кричал Монтегю, взбираясь по ступенькам на второй этаж с Кэти на плече. Смеющиеся гости шли за ним. — Маленькой Белл пора в кроватку… — Он оступился, припадая на колено. Гости испуганно притихли, но потом снова повеселели, когда Монтегю поднялся и как ни в чём ни бывало продолжил нести её наверх.       У Маркуса тупая боль завибрировала в висках. Он скрипнул зубами, так, что на язык упала костяная крошка. Он не мог этого видеть из-за толпы пьяных гостей, которые закрывали спинами Монтегю, но перед глазами явственно маячила полусонная испуганная Кэти в лапах этого урода, лёгкая ткань её свадебного платья, под которое так легко можно было просунуть руку, её покрытая румянцем нежная щёка, раздражённая щетиной Монтегю, когда он решит шутливо чмокнуть её на глазах у всех.       Не помня себя от ярости, Маркус отпихнул отца и взлетел по лестнице, маневрируя между гостей. Он чувствовал, что теряет контроль над ситуацией, а когда догнал Монтегю, понял, насколько.       — Спасибо, Грэхэм, — фальшиво рассмеялся он, медленно забирая Кэти и устраивая её голову у себя на плече. — Спасибо, но я сам в состоянии… — Дружелюбный тон не соответствовал полному клокочущей злости взгляду, которым он смотрел в лицо глупо улыбающегося Монтегю. — Тебе нельзя, у тебя травма, помнишь? Оставь это мне. На твоей свадьбе я тоже тебе помогу.       Маркус развернулся, нервно поглаживая Кэти под коленкой и не оборачиваясь. Спину покалывало от устремлённых на него взоров.       — Вот так, ты здесь, со мной, — больше успокаивая себя, чем её, Маркус завернул в коридор, направляясь в свою спальню. Кэти дрожала, как осенний лист. — Я кое-что улажу и вернусь. Запри дверь, хорошо?       — Да, — тихонько пискнула Кэти, прижимая к себе кулачки. — Где мой котёнок?       Маркус открыл двери спальни с ноги и опустил Кэти на ковёр.       — Он с твоей матерью, не переживай. Запри дверь, — напомнил он ей, уходя.       Кэти осталась дрожать в пустой спальне, совершенно одна, сиротливо оглядываясь, точно была здесь впервые. Самая несчастная невеста в мире.       Как только парадные двери захлопнулись за их спинами, Маркус пнул Монтегю по колену, подкашивая.       — Эй, хватит вам! — следом во двор выскочил Боул.       Монтегю скатился вниз по ступеням, сдавленно простонал, хватаясь за плечо, которое пострадало после той истории с Исчезательным шкафом.       — Не притворяйся, — ехидно заметил Флинт, спускаясь. — Не так уж оно у тебя и болит. Ты вечно за него хватаешься, как будто это тебя спасёт.       — Свадьба без драки — не свадьба, да, Маркус? — Монтегю поднялся на ноги, его парадная мантия была испачкана пылью. — Здесь или в лес пойдём?       — Хочешь время потянуть? — Маркус закатал рукав мантии.       На задний двор вести его не было смысла, окна его спальни выходили как раз туда, но в любой момент кто-то из гостей мог сунуть нос за дверь.       — Успокойтесь, — призвал их к порядку Боул, опасливо поглядывая на вход. — Маркус, не порть праздник людям. Потом набьёте друг другу морд…       Маркус вспылил. Его праздник уже давно был безнадёжно испорчен, и Боул думал обвинить в этом его самого. Он выхватил палочку и ударил по Монтегю первым заклятьем, которое пришло на ум, но, к сожалению, это была не Авада.       Монтегю проехался затылком по гравию.       Развернувшись, Маркус хотел вернуться в дом с чувством выполненного долга, но заклятие ударило в спину. Он пошатнулся, упав на ступени. В ушах стоял мерзкий писк. Где-то далеко раздавались шаги и голоса. Блетчли попытался поднять его за шиворот. Боковым зрением Маркус увидел Монтегю с направленной на него палочкой.       Блетчли отлетел прочь от щедрого пинка. Маркус, осторожно обходя Монтегю, бросил в него несколько заклятий. Из палочки один за другим выскакивали лучи, но Монтегю успевал отражать их.       — Ты такой обидчивый стал после войны, — насмехался он.       — Ост…       — Экспеллиармус! — громыхнул голос Монтегю, и Маркус почувствовал, как гладкое дерево его палочки стремительно выскальзывает из пальцев.       Удар кулаком пришёлся Монтегю прямо в челюсть. Он ухнул, роняя палочку. Носком ботинка Маркус откатил её прочь.       Монтегю попытался пробить его пресс, но сам получил коленом поддых. Сдавленно зарычав, Монтегю слепо двинул головой и боднул Маркуса в нос.       — Ублюдок, — прогнусавил он, ловя струящуюся из сломанного носа кровь.       Они вцепились друг в друга с новой силой, но Уоррингтон и Пьюси налетели из ниоткуда, разнимая.       Упрямо отпихивая повисшего на нём Уоррингтона, Маркус прожигал Монтегю ненавидящим взглядом.       — Всё, хватит, — повторял Пьюси, удерживая Монтегю на месте.       — Порядок, — раздражённо буркнул тот и сбросил с себя его руки. Он потрогал пальцами челюсть, убеждаясь, что она не выбита, и медленно зашагал ко входу. — На твоём гербе должен быть петух, Флинт.       Маркус двинул Уоррингтона локтём, освобождаясь, но за Монтегю уже захлопнулись двери.       Кровь размеренно капала на воротник мантии и уже успела пропитать рубашку под ней. Маркус тяжело дышал, запустив руку в волосы.       Блетчли неловко прочистил горло и молча ушёл, кивнув Уоррингтону, который скоро направился за ним следом.       — Тебе нужна помощь? — негромко спросил Боул, уже держась за ручку двери.       Маркус метнул на него полный ярости взгляд. Боул пожал плечами.       — Как знаешь.       Дверь закрылась, отрезая льющийся поток музыкальных звуков и перезвон бокалов. Маркус подтянул брюки, падая на ступень и держась за гудящую голову. Рядом, прислонившись к столбу крыльца, запыханно дышал Пьюси.       Они недолго молчали, слушая пение сверчка в ночи. Холодный ветер трепал полы их мантий.       — Не буду тебя учить, ты и сам понимаешь, что нужно было поступить хитрее, — нарушил молчание Пьюси.       — Дело не в этом, — рявкнул Маркус. — У меня крышу сорвало.       Пьюси грустно вздохнул.       — Он получил по заслугам. Но мало.       — Сам знаю, — огрызнулся Маркус, тронув разбитый нос и застонав. — Но больше шанса не представится. Это последний раз, когда он находится в моём доме.       Пьюси немного помолчал, а затем оттолкнулся от столба и присел рядом, направив ему в лицо свою палочку.       — Тергео, — произнёс Пьюси, избавляя Маркуса от кровавых подтёков и пятен. — Надеюсь, ему хватило мозгов отряхнуться перед тем, кем появиться перед людьми.       Он вернул ему подобранную палочку и покрутил в пальцах палочку Монтегю.       — Не знаю, отдавать или нет, — посмеялся он. — Кажется, она ему и не нужна, раз ушёл. Зато гордо, про петуха вон придумал. Месяцами, наверное, репетировал.       Маркус невольно улыбнулся, оценив шутку.       Пьюси намного больше заслуживал быть с ним рядом сегодня, чем Боул. Несмотря на своё происхождение.       В спальне наверху его ждала законная жена. Его ждала Кэти. Несмотря на своё происхождение.