"Вooks and Сoffee"

Девушки вышли из здания кафе, направляясь к припаркованной машине Бергер. К вечеру дождь наконец-то закончился, оставив после себя огромные лужи. Ева нажала на брелок сигнализации автомобиля, «букашка» приветливо пискнула и моргнула фарами. — Присаживайся, где тебе удобно, — сказала Ева, подходя к машине. — Можно рядом с водителем? — Конечно можно, — Бергер галантно открыла пассажирскую дверь, после чего сама села за руль. В авто приятно пахло смесью вишни и ванили c легкой ноткой трубочного табака. Так пахнет от дорогих сигарет, когда только откроешь пачку, однако в салоне никто и никогда не курил. — А ты давно за рулем? — поинтересовалась Софи, глядя на мелькающие огоньки проспекта. — Около шести лет, — ответила Ева. — А ты? — У меня есть машина, но сама я за рулем не сидела с того момента, как получила права. — Расскажешь, почему? — Ева была немного удивлена, обычно такие девушки, как Софи, рассекают на дорогих авто. — Боюсь. Когда училась, сразу поняла, что одна я за руль не сяду. — Глупышка, чего ты боишься? Ева сказала это с такой нежностью, что сама невольно залилась краской, но извиняться не стала. Софи действительно вызывала в девушке какие-то теплые чувства. Ева наконец-то начала хоть что-то чувствовать. — А вдруг со мной что-то случится, а я одна, или машина сломается. Кто меня будет спасать? Ева рассмеялась, неожиданные страхи Софи показались ей немного детскими и нелепыми. — А если бы ты была не одна в машине, смогла бы сесть за руль? — Не знаю, — блондинка смущенно отвела взгляд. — Я лет пять езжу исключительно на пассажирском кресле или хожу пешком. — А попробовать хочешь? — Нет. — А со мной? Блондинка удивленно посмотрела на Бергер, нервно вцепилась в сумку, лежащую на коленках. — Со страхами нужно бороться, Софи. — Если только ты будешь сидеть рядом, — девушка посмотрела на Бергер глазами запуганного щенка. «Какая же ты милая, когда вот так вот на меня смотришь. Ева, что с тобой происходит? Опять на те же грабли?» — вертелось в голове у девушки. — Договорились. Значит, выберем время, нужно восстанавливать твои навыки. Кажется, мы уже подъехали, если я правильно запомнила адрес. — Спасибо тебе большое, что подбросила. Может быть, зайдешь на кофе? — Не обижайся, но я сегодня на сто процентов состою из кофе. Да и ты устала, — Ева осторожно коснулась руки Софи. — Может быть, в другой раз? Софи поняла, что уговаривать Бергер — дело бессмысленное, но попытаться стоило. — Хорошо. А блузку я тебе потом отдам. — Оставь себе, она на тебе сидит лучше. — Спасибо! И спасибо, что выручила, — Софи, потянувшись к Бергер, осторожно коснулась её губ, словно пробуя их на вкус. Никакого сопротивления не последовало, поэтому девушка решила углубить поцелуй. Ева подалась навстречу, нежно обхватила нижнюю губу блондинки. Дыхание у обеих сбилось, градус с каждой секундой нарастал. Софи старалась быть нежной и осторожной, каждое ее движение будто бы умоляло Еву пропустить ее дальше, довериться ей. Однако Бергер не переставала контролировать ситуацию и не позволила Софи всего, чего той явно хотелось. Спустя несколько секунд этой безмолвной борьбы девушки отстранились друг от друга. Только Ева открыла рот, чтобы что-то сказать, как Софи приложила к ее губам указательный палец. — Тшшш. Не нужно ничего сейчас говорить. Просто подумай об этом, хорошо? Я позвоню, — Софи быстро подхватила сумочку и выпорхнула из салона автомобиля.

***

Москва (Август) 2012г. — Ева, так нельзя! Поешь хотя бы что-нибудь! — Мама, я ничего не хочу. Ты можешь оставить меня в покое, пожалуйста, — голос девушки был очень тихим и слабым. Ева отвернулась к стене. — Нет, не могу. Моя дочь лежит уже второй месяц на кровати, практически не поднимается и уже превратилась в скелет, обтянутый кожей! Ева, хватит над собой издеваться! Ты чего дожидаешься, чтобы мы тебя отвезли в психиатрическую клинику? Отец ходит сам не свой! — Я прошу оставить меня в покое, дайте мне побыть одной. Это что так сложно сделать? — сказала девушка, не поворачиваясь к матери. Женщина поднялась со стула, стоящего рядом с постелью дочери, и вышла, хлопнув дверью. За дверью стоял отец Евы, который за эти два месяца, которые Ева находилась дома, казалось, постарел на глазах. После разрыва с Викторией девушка пришла в родительский дом, заперлась в своей старой детской комнате и рыдала сутками напролет. Родителей к себе она не подпускала, толком ничего не объяснила, но попросила отца продать ее квартиру, которую он сам лично ей когда-то подарил. Находиться в том доме она больше не могла, все напоминало о Вике и маленькой девочке, которые теперь были не с ней. — Ну что? Так и не ест? — поинтересовался Эдуард Юрьевич у своей супруги. — Нет! И разговаривать не хочет. — Что будем делать? Мне нужно с ней поговорить! — Попробуй, может быть, она тебе что-нибудь скажет! У меня больше нет сил, я не могу смотреть, как моя дочь умирает! Ты хоть понимаешь, что она специально себя изводит?! Никогда не могла ее понять, сейчас тем более, не понимаю! — Анна, перестань истерить! Ты думаешь, если будешь на нее орать, она сразу придет в себя? — Это все Вика, пигалица, извела нашу дочь! Я всегда говорила, что все это игры на время, что рано или поздно она бросит Еву! Почему меня никто никогда не слушает? И ты тоже хорош! «У них семья, у них семья!» — передразнила мужчину Анна Павловна. — Какая это семья? Одно слово, не наигрались в дочки-матери! — Анна, еще одно слово и я тебя ударю! Честное слово, я никогда не поднимал на тебя руку, но ты сама меня заставляешь, пусти меня к дочери! — мужчина обошел бьющуюся в истерике женщину, тихонько постучал в дверь. — Ева, милая, я войду? — Пап, я же уже все сказала маме, — приподнимаясь на локте, ответила Ева. — У меня к тебе серьезный разговор, он не займет много времени, — мужчина говорил спокойно, стараясь лишний раз не нервировать дочь. — Хорошо, пап, — Ева присела на кровати. Голова тут же закружилась, и перед глазами поплыли разноцветные пятна, но девушка постаралась не подать вида, что плохо себя чувствует. — Я знаю, мать будет против, но я больше не могу смотреть на то, как ты мучаешься. Я поговорил со знакомыми в Питере, оформил твой перевод с работы в компанию своего знакомого. Не понравится — уволишься! Квартиру твою я продал и уже связался с риелтором в Питере, он подбирает варианты. За руль я тебя в таком состоянии не пущу. Если хочешь ехать на машине, ты должна быть во вменяемом состоянии. Ева сидела, хлопала глазами, на которых уже наворачивались слезы. Единственный мужчина в ее жизни, который всегда знал, что делать — это отец! Девушка была с ним близка. Она всегда знала, что сможет прийти к папе, и он решит все ее проблемы, будь то сломанная игрушка в детстве или сломанная жизнь, как сейчас. Она любила его больше матери, за что всегда получала колкие замечания и нотки ревности. — Папочка, что бы я без тебя делала? — Ева кинулась на шею к отцу и разрыдалась. — Ну-ну, девочка, не надо плакать! — отец погладил Еву по ярко-рыжим длинным волосам, которые небрежно разметались по спине. — Ты должна быть сильной, посмотри на меня! Ева подняла заплаканные глаза на Эдуарда Юрьевича, шмыгая носом, быстро закивала головой. — Я буду, я обещаю! — И знай, ты всегда будешь моей дочерью, несмотря ни на что! Ты меня поняла? — Угу, — Ева смахнула слезы с глаз. — А теперь, надо поесть, — отец придвинул к дочери поднос, который недавно оставила Анна на прикроватном столике. — Хотя, я б это тоже есть не стал, — мужчина рассмеялся, глядя на сероватого вида овсянку и бутерброды. — Может быть, закажем пиццу? — С сыром! — Ну, с сыром, так с сыром! — Эдуард Юрьевич обнял свою дочь и потянулся за мобильным телефоном, чтобы позвонить в службу по доставке.

***

Прошло уже несколько дней после того странного поцелуя с Софи. Ева не могла найти себе места после этого случая. Сначала хотелось извиниться перед девушкой, но блондинка не позволила сказать и слова. Потом, по приезде домой, она долго размышляла о произошедшем, ведь Ева и сама не оттолкнула девушку, позволила себя поцеловать. То, что она симпатична Софи, Бергер почувствовала сразу, это было видно невооруженным взглядом. И симпатия была взаимной, Еве блондинка тоже нравилась. Нравился ее томный взгляд с поволокой, хитрая улыбка и светлые вьющиеся волосы, которые рассыпались по плечам. А как только в мыслях всплывал образ полуобнаженной Софи, по спине пробегали мурашки. Ева вспоминала эту россыпь родинок на белой, словно молоко, коже и худенькие девичьи плечи. От этих образов что-то теплое начинало концентрироваться в области живота. Ева уже несколько лет не испытывала ничего подобного, и долгое воздержание, казалось, давало о себе знать. Она никого не могла к себе подпустить, боялась вновь оказаться ненужной и использованной. В голове у девушки произошла глобальная переоценка ценностей, после которой жить только чувствами не представлялось возможным, однако сейчас как раз таки чувства брали верх. «Она обещала позвонить, но так и не позвонила. Она просила подумать, а о чем я должна думать? Я окончательно запуталась. Чувствую себя какой-то десятиклассницей», — вертелось в голове у рыжеволосой растерянной девушки, которая вот уже битый час с бокалом вина в руке гипнотизировала взглядом телефон. Пить одной стало нормой для Бергер. Алкоголизмом, конечно, это назвать было нельзя, но выпить бокал красного вина после трудового дня девушка себе могла позволить. Сделав последний глоток, она направилась к кухне, чтобы вымыть посуду после импровизированного ужина. Аппетита в последнее время тоже не было, однако она заставляла себя хотя бы что-то есть, потому что весь день вертелась на работе как белка в колесе. Только она включила воду, как в соседней комнате зазвонил телефон, но из-за шума воды она его не услышала.