***
Когда Гои вернулся в комнату, Рихард почти сразу же подошёл к двери и сел около неё. На диване было удобнее и мягче, но там он, тем не менее, чувствовал себя одиноко и неуютно. Слишком далеко он был от Деро. А здесь, под дверью, он мог слышать и его шаги, и скрип кровати, как будто стоял рядом. Осталось только глаза закрыть и представить его. Иллюзия близости — всё-таки лучше, чем ничего. — Что будешь делать вечером? — невзначай спросил он, когда услышал, как Деро сел или лёг на кровать. — Читать, — ответил затворник. — Скачаю на ноутбук какую-нибудь интересную книгу и засяду на всю ночь. — У тебя там компьютер? — протянул Рихард. — Понятно. Но знаешь, ты мог бы выйти и почитать в гостиной. Взять какую-нибудь книгу из шкафа и… — Нет, Рихард. Это твоё место. Сказано это было сухим и холодным тоном, не допускающим возражений. Рихард печально опустил глаза. Между ними всё ещё были границы. Вот «твоё», вот «моё», на «моё» не заходи, не трогай, не переставляй. Да и могло ли быть иначе? Ещё слишком далеко было до мгновения, когда между ними не будет расстояния, и он сможет без помех наслаждаться ощущением своего возлюбленного рядом, и дарить ему себя. Пока что Рихард мог прижиматься к его обнажённому телу только в своем воображении. — Ты мог бы выйти на улицу, кстати, — добавил Деро, — почему бы тебе не прогуляться в такой чудный вечер? — А как я выйду? Открыть гараж можешь только ты. — Не прикидывайся, — язвительно процедил Гои. — У тебя есть ключ от входной двери. — Ну хорошо, ты меня раскусил, — протянул мужчина. — Но я хотел бы выйти на улицу с тобой. Деро фыркнул. — Сразу видно фаната. Скажи-ка, Круспе, а как участники группы отнеслись к твоему увлечению мной? Издевались? Насмехались? — Ты так говоришь, как будто я плясал вокруг них с твоей фотографией и во всё горло орал о том, что ты мне нравишься. Они так ни о чём и не узнали бы, если бы не это турне. Но я сам виноват, раньше ты никогда не был… — Рихард замешкался, подбирая слова, — так близко ко мне. И они увидели, что я… увидели, как я на тебя смотрел. — Ну и дурак. Не пялился бы. — Знаю, что дурак. Но я хотел… тебя запомнить. Я думал: вот, турне закончится, и мы разбежимся, как всегда скаля зубы друг на друга, но я унесу с собой твой голос, взгляд, твои движения… Помнишь, ты задел меня, выходя из гримёрки? Меня тогда словно ударило током… У Рихарда перехватывало дыхание от волнения, но он говорил и говорил, стремясь описать всё, чтобы любимый наконец понял его. — А тогда, в номере, когда ты мне помог подняться, я… так хотел, чтобы ты меня обнял… — Вот значит как, — сердито произнёс Деро. — Нет, нет, подожди, ты не о том думаешь! — поспешно перебил его Рихард, понимая, куда клонится разговор. — Я не желаю получить тебя силой! Я бы хотел, чтобы ты сам… я бы хотел отдать себя тебе… — Так, всё, умолкни, — недовольно оборвал его Деро. — Ещё скажи, что ты меня любишь. Это был удар прямо в сердце. Рихард сжал губы, чтобы сдержать болезненный стон. «За что же ты так ненавидишь меня, за что…» — хотелось спросить ему. — Нет, я не люблю тебя, Штефан, — с трудом проговорил он. — Это чтоб ты понял. Между ними всё ещё были границы. Да и могло ли быть иначе?***
Деро сидел на кровати лицом к двери и внимательно слушал всё, что говорил ему Рихард. И с каждым сказанным словом на душе становилось тяжелее. — Я не люблю тебя, Штефан, это чтоб ты понял. «Да я понял уже, — сердито подумал он, — по тому, с каким упоением ты обо мне рассказываешь. Вот только этого мне не хватало. Нежной привязанности!» Умф и Раммштайн презирали друг друга долгие годы и не скрывали этого. И тут вдруг: «Здравствуйте, у нас проводится промоакция, при заказе одного безумия — влюблённый Рихард Круспе в подарок. Вам упаковывать или так понесетё?» Кошмар. «Признался в любви, теперь будет ждать взаимности, разумеется, — думал Деро, — а когда не дождётся, будет рыдать над осколками своего разбитого сердца. А мне-то зачем этот геморрой?» — Рихард, послушай меня сейчас очень внимательно, — сказал он громко, — тебе лучше уйти из этого дома и уйти от меня. Ты понимаешь, почему? — Но я не хочу! — отчаянно выкрикнул Рихард. — Я не хочу уходить без тебя! — Пойми… — Нет, это ты пойми меня! Я покорно терпел твои издёвки, я открыл тебе душу, а ты относишься ко мне, как будто я — ком грязи на твоих ботинках! Я хочу, чтобы ты мне поверил и стал прежним! Нормальным! Деро сжал кулаки и гневно проговорил: — Ты — идиот! Мне уже не стать нормальным, ты это понимаешь? И лучше уж я буду жить здесь в одиночестве, чем… — Лучше? Деро, которого я знал, не был таким! Ему нравилось находиться среди людей, общаться с людьми, он всех вокруг заражал своим весельем! И был счастлив этим! Неужели он согласился бы добровольно сидеть взаперти? Никогда не поверю! — Тот Деро умер! — Я не верю в это. И я могу его вернуть! «Не можешь, — подумал Деро, зло ухмыляясь. — И никто не может. А я — не тот, кого ты так любишь. Я даже петь теперь не способен». — Прошу, — мягко проговорил Рихард, — не бойся меня. Доверься мне, я могу помочь. — Врачи не смогли, а ты сможешь? — Послушай, если ты и вправду хочешь вернуться к своим друзьям, прими мою помощь. Я ведь не твой близкий, я — совершенно чужой тебе человек. Научишься общаться со мной — перестанешь бояться других, логично? Это высказывание серьёзно озадачило Деро. Он задумался. Предложение было довольно заманчивым, но он не мог понять, какой самому Круспе был в этом прок. И не опасен ли он окажется в итоге для него. «А если это — мой единственный шанс возродить Умф? — подумалось ему. — Когда ещё представится подобный случай? Или лучше вернуться в клинику к таблеткам, назойливым врачам, отвратительной пище и идиотским групповым занятиям?» Он замотал головой, пытаясь избавиться от неприятной картины серой больничной палаты перед глазами. Туда он больше не вернётся. Нет. Нет. «Будь смелым, Штефан, — решительно приказал сам себе Деро. — Переступи через себя хоть раз. А если Круспе станет распускать руки, бей без жалости». — И что ты собираешься делать? — громко спросил он, чтобы быть уверенным, что Рихард за дверью точно его услышит. Тот услышал, потому что сразу же с воодушевлением заговорил: — Я попытаюсь победить твои страхи. Для этого позволь мне быть рядом с тобой. Говорить с тобой не через дверь, а вживую. Сидеть около тебя. Привыкни к моему присутствию. — Терпеть тебя круглосуточно? — Да. И ещё — позволь мне прикасаться к тебе. Хоть изредка. — Щас. Размечтался. Рихард вздохнул. — Я не смогу сделать ничего один, если ты мне не поможешь. Пожалуйста, попытайся привыкнуть к прикосновениям. Я буду очень нежен, правда. — Даже не сомневаюсь, — издевательски процедил Деро. — И дай мне слово, что не будешь больше себя калечить. — Может быть. А может быть, и нет! — Ты не одолеешь страх болью, пойми. И перестань себя ненавидеть, ты не виноват в том, что случилось. Деро зло рассмеялся. — Какой ты умный стал, наверное, в Интернете книгу по психологии откопал, не иначе. А ты не боишься меня? Сейчас нас разделяет дверь, а потом? Я ведь не контролирую себя во время вспышек гнева. А вывести меня из себя может любая мелочь, как ты уже видел. — Я не боюсь. — Славно. Дай мне время всё обдумать, и завтра утром я сообщу тебе своё решение. И сделай мне одолжение, не садись больше у двери. Меня все эти дни нервировало, что кто-то караулит меня снаружи. — Ты больше не будешь говорить со мной? — расстроенно спросил Рихард. — Сегодня — нет. Уходи.***
Деро откинулся на подушки, вытянул ноги и зевнул. До чего же скучно в этой комнате. Вот бы случилось так, что Круспе куда-нибудь исчез, причём навсегда. Можно было бы опять ходить по дому, ничего не опасаясь. Как прекрасно бы было… Рихард прошёл на кухню и уселся за стол, понуро опустив голову. До чего же скучно одному. Вот бы случилось так, что Гои сидел бы сейчас в этой комнате. Можно было бы усесться на пол у его ног, прильнуть к нему и молча сидеть так хоть целую вечность. Как прекрасно бы было…