***
Штефан ощутил сквозь сон, как тёплые губы коснулись его губ, и в ужасе дёрнулся, резко открывая глаза. — Доброе утро, любовь моя… — нежно произнёс Рихард, поглаживая его по щеке. — Позавтракаешь со мной? — Спасибо, нет, — буркнул Штефан, отворачиваясь. Слишком свежи были воспоминания о кошмаре, а этот имбецил ещё и лезет к нему с поцелуями. Мужчина наклонился к нему и шепнул: — Если хочешь, можешь не вставать. Я принесу еду сюда. — Сказал же, нет, — процедил Деро. — Не надо. — А может, займёмся кое-чем поинтереснее? — сладко протянул Рихард. Он осторожно лёг на кровать, прильнул к Штефану и стал целовать и ласково покусывать обнаженное плечо, постепенно медленно стягивая простыню вниз. — Прекрати! — грубо рявкнул Деро, отодвигаясь. — Тебе нужно трахаться двадцать четыре часа в сутки? Иди к проституткам! Он подумал, что после такого Рихард явно обидится и уйдет из комнаты и вздрогнул, когда на его позвоночник легла прохладная ладонь. — Деро, что случилось? — Ничего. — Объясни мне, — повторил Круспе, водя ладонью по его спине, — что случилось, любимый? Нам было так хорошо вместе, мы уже не ссоримся, не злимся друг на друга. Так что же мешает тебе быть счастливым? Кошмары? Деро не ответил. — Они приходят лишь ночью, не бойся их. А скоро уйдут совсем. Я тебе обещаю. — Дело не в этом. — Так, может, я что-то сделал неправильно? Штефан отрицательно помотал головой. — Или дело в твоих воспоминаниях? — Я предупреждаю тебя, не лезь ко мне, — сердито сказал Деро. — Я сам разберусь с моими воспоминаниями и всем прочим. А ты сделаешь только хуже. Рихард тяжело вздохнул. — Ты все так же закрываешься от меня. Я думал, раз мы теперь вместе, ты будешь доверять мне. — Да никогда мы не будем вместе! — рявкнул Штефан. — Понимаешь ты это или нет? — Скажи мне, почему? Деро обхватил руками плечи и сдавленно застонал. — Если я скажу тебе всю правду, ты бросишь меня, — с трудом произнёс он. — Но рано или поздно мне придётся рассказать тебе, так что лучше не откладывать. Сегодня ночью я вспомнил. Вспомнил, что я признался в любви своему насильнику. — Как? — выдохнул Рихард, отстраняясь от него. — Как ты мог? — Он всегда в моих снах… — горько произнёс Штефан. По его щекам соскользнули две слезы, и он скрипнул зубами, злясь на себя. Не хватало еще разрыдаться, как сопливая девчонка. — Но сегодня всё было намного хуже и страшнее, чем всегда. Я заново... заново пережил всё... Всё! Он закрыл глаза и стал глубоко и часто дышать. Горло словно что-то сдавило — ни единого звука не могло вырваться из него. Чуть успокоившись, он продолжил рассказ: — Я вспомнил, что после... того, как он закончил меня насиловать, он приказал: «А теперь скажи, что любишь меня». Я не хотел… но он пригрозил, что убьёт меня. И я сказал ему эти позорные слова. Рихард снова придвинулся к нему и с ласковой улыбкой произнёс: — Деро, для меня это не имеет значения. — А для меня имеет, — Штефан нервно сглотнул, — лучше бы я тогда умер. Но я хотел жить и сказал ему это. Он заржал: «Значит, тебе всё-таки понравилось, шлюха». Может, я и вправду шлюха? Шлюха, позволившая изнасиловать себя? Шлюха, которая не желала бороться и просто покорно подставила задницу? Рихард осторожно дотронулся губами до его виска. — Деро, прошу, не думай так. Он заставил тебя сказать это, но это не значит, что ты его любишь. Я же знаю, что ты любишь только меня. Он снова попытался прижаться к нему, но Деро отодвинулся почти на край кровати. — Послушай, я не хочу тебе врать. Я не знаю, люблю ли я тебя на самом деле. Я не могу понять. Ты разбудил мою чувственность, но любовь… Я не могу любить тебя. Меня и мою любовь растоптали в тот день, когда силой вырвали это признание. Прости. Рихард привлёк его к себе и прошептал, чуть касаясь губами уха: — Запомни — ты любишь меня. — Рихард… — Заткнись, — приказал тот, обнимая его за талию и начиная медленно поглаживать живот. — Ты меня достал... Чуткие пальцы, выписывая на коже длинные спирали, спустились ниже, к паху. Штефан застонал от нахлынувшего возбуждения. Разум кричал, что нужно отбросить руки назойливого любовника, увернуться от наглых губ, но тело, два года лишённое поцелуев и ласк, требовало страстного секса прямо сейчас. — Ты любишь меня, Деро Гои, — Рихард наклонился к его губам. — И всегда будешь любить. Ясно? — Нет, — слабо запротестовал Деро. Но их губы уже соприкоснулись, языки сплелись в жарком танце и руки заскользили по покрывалу, то находя друг друга, то теряя. Штефан не успел опомниться, как оказался распростёртым на кровати, а Рихард ласкал губами его стояк, особое внимание уделяя головке и чувствительной уздечке. — Рихард… перестань… — стонал Штефан. Но он понимал, что врёт самому себе. Он хотел, чтобы партнёр брал его именно так — нежно, медленно, неторопливо облизывая, покусывая, целуя. Это было так восхитительно, так божественно, так сладко, что Штефан едва удержался, чтобы не кончить сразу, а Рихард словно знал это и нарочно доводил его до исступления, поглаживая его живот, лаская яички и массируя промежность. В голове Деро мелькнула мысль: «Где он научился этому?» — и через секунду забылась. Какая разница, с кем Рихард делал это раньше. Сейчас он услаждает его. Сейчас они вместе. И он стонал, подаваясь бедрами навстречу горячему и влажному рту. Всё потеряло смысл: его прошлое, его кошмары, его страхи. Сейчас был только жаркий и жадный рот, принимающий его плоть. Ещё секунда, ещё одно прикосновение губ, ещё одно движение вперёд, до предела в глубину… Ослепительный, яркий оргазм был подобен вспышке молнии. Тело словно пронзило электрическим током до кончиков пальцев. Штефан закричал, не в силах сдерживаться, и в изнеможении опустился на постель, не чувствуя своего тела. Он не слышал громкого стона Рихарда, не ощутил, как любовник вытер семя с его живота. Ему было слишком хорошо, чтобы он мог заострять внимание на таких мелочах. — Я люблю тебя, — пролепетал он, едва дыша. Рихард лёг рядом с ним и положил голову ему на плечо. — Вот теперь всё правильно, — ласково мурлыкнул он. — Я тоже тебя люблю, родной. «Что ты со мной делаешь… — подумал Деро, поглаживая любовника по волосам. — Как это было… великолепно… Перед глазами до сих пор словно белый туман стоит, а тело так и горит. Стоп, секунду. А чего это в комнате запахло горелым? Чёрт! Пожар!» Оттолкнув любовника, Деро рванул к двери. Резко распахнув её, он увидел, как из кухни валит дым. С воплем: «Мать твою!» — он бросился туда. Вся комната была в дыму, и вдобавок в ней стоял сильнейший запах газа. Но слава богу, ничего пока не вспыхнуло. Вслепую добравшись до плиты, он выключил газ, распахнул окно и чуть ли не по пояс высунулся в него, задыхаясь и кашляя до рвоты. В кухню осторожно пробрался Рихард. — Ой… — смущённо сказал он. — Убежало… Деро вытер слёзы, градом текущие из раздражённых дымом глаз, и обернулся к нему. — УБЕЖАЛО? — зарычал он. — Я тебе сейчас убегу! В ярости он схватил за ручку сгоревшую кастрюлю с присохшими к стенкам и дну чёрными кусками еды и тут же выпустил, воя от боли и мотая обожжённой кистью в воздухе. — Ты что, очумел! — Рихард кинулся к нему. — Тебе нужно под холодную воду… — Я тебя убью щас! — заорал Деро, кидаясь на него и размахивая уцелевшим кулаком. Рихард выскочил из комнаты, а Деро подставил пострадавшую ладонь под кухонный кран и включил воду. — Скройся с глаз моих, идиот! Убежало у него! Убежало! — Ну я… я просто… — пробормотал Круспе, выглядывая из-за косяка. Деро обернулся к нему и погрозил кулаком — и он тут же спрятался. — Я просто забыл! — Дурак… — пробормотал Деро, усмехаясь. — Убежало… всю кухню мне спалил… — и добавил, помедлив. — Эй, ты! Кастрюлю и плиту чтобы вымыл! Рихард опять высунулся. — Кастрюлю уже отмыть невозможно, проще выкинуть, — робко произнёс он. — Я тебе выкину! — рявкнул Штефан. И с ехидством процедил. — Поработай как следует своими шаловливыми ручонками, Ришенька. Уверен, кастрюля будет в восторге. Из-за двери послышалось тихое хихиканье. «Как ребёнок, — подумал Деро. — Старше меня, а ума — совсем никакого… Ну ничего, воспитаем…»***
Пока Рихард прибирался — или, может быть, окончательно всё разрушал — на кухне, Штефан перебинтовал руку, оделся и уселся в гостиной с телефоном. Нужно было позвонить Крэпу и Флюксу и договориться о встрече. Не выбалтывать ничего лишнего, не говорить ничего такого, что напугало бы их. Простые фразы: «Привет! Ты свободен в эти выходные? Нам нужно встретиться. Как насчёт воскресенья?» Легко и непринуждённо. Всё хорошо, беспокоиться не о чем. На дисплее светились знакомые цифры. Деро знал, что должен позвонить, но медлил. По правде, ему не очень хотелось приглашать друзей в дом сейчас. Раньше он хватался за любую возможность встретиться с ними, потому что дом был для него персональной тюрьмой, а сейчас он стал храмом, тайным святилищем, на алтаре которого они с Рихардом познали друг друга, разделили сокровенные тайны, обручились и приняли причастие. Никто не знал об их любви, и это придавало их отношениям какую-то особую нежность. Когда приедут Крэп и Флюкс, всё будет по-другому. Он представил, как они сидят за общим столом, и его друзья то и дело кидают заинтересованные взгляды в их сторону. Смотрят на сплетённые руки возлюбленных, ловят каждое сказанное слово. Флюкс внимателен и холоден, как всегда — он оценивает ситуацию, он размышляет: «Нет ли здесь подвоха? Как вдруг так получилось, что между гитаристом Раммштайн и фронтменом Умф возникло какое-то чувство? Что происходит?» Крэп смущенно молчит, а во взгляде проскальзывает страх вперемешку с ревностью. «Заполучил моего друга, — возможно, будет думать он. — А потом и против нас его настроит!» Да, жизнь станет гораздо сложнее, когда приедут Крэп и Флюкс. А когда они ещё и расскажут обо всем этом…. А когда ещё и Раммштайн узнают… «Так! — Оборвал сам себя Деро. — Чего это я? Неужели я боюсь каких-то там Раммштайн?» Но пришлось признаться самому себе, что он действительно боится их. В том, что его друзья не станут его осуждать и читать морали, он был уверен точно, но предсказать, как поведут себя эти хамы, не мог. Станут отпускать гнусные шуточки за спиной или насмехаться в открытую? «Но расшаркиваться перед ними я не собираюсь! — решил он. — И спускать ничего не буду!» Он нажал пальцем на зелёную кнопку и поднёс телефон к уху. Долгие гудки. И вот он наконец услышал знакомый низкий баритон Флюкса: — Здравствуй. Что случилось, Деро? Бросив мобильник на диван, Деро вздохнул с облегчением. Вот и всё. Крэп и Флюкс приедут в воскресенье к пяти. Осталось предупредить Рихарда и придумать, что можно приготовить вкусненького. Деро грациозно прошёлся по гостиной, напевая себе под нос «спи вполглаза, детка, Дрёма идёт к тебе». Остановившись у стенного шкафа, он скользнул пальцем по корешкам книг. Всё это было уже давно читано и перечитано во время бесконечно долгих одиноких вечеров. И кидано и перекидано в стены во время нервных срывов. Но такого больше не будет. Он вновь станет нормальным и вернётся к друзьям. Будет жить с любимым и без боязни гулять по улице. Кстати, нужно предложить Рихарду прогуляться куда-нибудь. Может, в парк? Должно быть, там по-прежнему привольно бегают кролики. И если они пойдут гулять, надо не забыть захватить морковки и покормить ушастых, которые в вольфсбургских парках было больше, чем голубей. — Да здравствует прежняя жизнь! — Деро улыбнулся и потянулся, привстав на цыпочки. — Деро Гои возвращается в социум. Гип-гип, ура! — Ура! — донеслось с кухни. — Уже управился? — съехидничал Штефан. — Иди к чёрту! — раздалось в ответ. Деро громко расхохотался. Отсмеявшись, он решил пойти к Рихарду и помочь ему, но вдруг боковым зрением уловил странное движение на улице — какой-то человек шёл через дорогу напрямик к их дому. Настороженно сжавшись, Деро отскочил в глубь комнаты и прижался к стене, но в конце концов любопытство взяло верх. Он осторожно подошёл к окну так, чтобы его не было видно с улицы, и выглянул. Как оказалось, его сосед подошёл к калитке, чтобы поговорить с кем-то, кто был скрыт от глаз Штефана живой изгородью. Вначале выражение лица старика было спокойным и вежливым, но после нескольких сказанных слов он рассердился, принялся раздражённо махать руками, а под конец даже погрозил клюкой. Пожав плечами, Деро отвернулся и отошёл от окна. Это к соседу пришли, а вовсе не к ним, с облегчением подумал он. Не стоило и беспокоиться. Впрочем, не мешает на всякий случай позвонить соседу и спросить. Просто так, чтобы успокоиться и не мучить себя догадками. В этот момент в гостиную ввалился усталый Рихард. Его локти были перепачканы пеной и копотью. Сразу видно, от мытья сгоревших кастрюль он отвык давным-давно. — Ффууух, — выдохнул он, подходя к дивану, чтобы в изнеможении упасть на него. — Как же я замаялся… — А ну стоять! — заорал Деро. Рихард, замерший от испуга, уставился на него. — У меня же диван белый! Только попробуй туда сесть, грязнуля. — Ты издеваешься? Деро сложил руки на груди и прожёг его взглядом: — А ну брысь отсюда и не возвращайся, пока руки не вымоешь! Я дважды не повторяю! Недовольно бурча что-то себе под нос, мужчина побрёл в ванную. Деро залез под столик, на котором стоял сломанный телевизор, вытащил телефонный кабель и сунул штекер в гнездо. Потом поднялся с колен, расчихавшись от пыли, взял трубку телефона и набрал номер. Ответа пришлось ждать довольно долго, но в конце концов в трубке послышался обеспокоенный голос старого соседа: — Герр Музиоль, как хорошо, что вы сами позвонили мне. Я как раз хотел сообщать вашим друзьям, но лучше будет и вас самого предупредить. — Что случилось? — взволнованно спросил Деро, сжимая трубку в руке. — Видите ли, в ваш дом настойчиво желает попасть один человек. Вчера вечером он просто ходил по улице мимо ваших окон и присматривался, а сегодня, как только появился, сразу же прямиком направился во двор ко мне. Я окликнул его и спросил, что ему здесь нужно. Он представился вашим коллегой и начал очень подробно расспрашивать меня о вас. — Моим коллегой? — Деро смутился. Что за «коллега», появившийся из воздуха? Кому, кроме Крэпа и Флюкса, он ещё нужен? Собеседник перешёл на шёпот: — Все это слишком подозрительно, герр Музиоль. Этот мужчина так рвался попасть в дом, даже ругался со мной, не стесняясь в выражениях, но когда он узнал о том, что вы живёте здесь вместе с другом, герром Круспе, его как ветром сдуло. Деро вздрогнул, как будто его окатили ледяной водой. Человек ушёл, едва услышав фамилию Круспе. Потому что он его знал? Потому что боялся, что Рихард увидит и узнает его? Собравшись с мыслями, он произнёс, стараясь скрыть дрожь в голосе: — Скажите, как выглядел этот мужчина? — Ох… знаете, я в последнее время довольно плохо вижу, особенно днём на ярком солнце, поэтому могу описать его лишь приблизительно. Высокий человек, плотный, мускулистый и крепкий. — Блондин или брюнет, не подскажете? — Волосы у него были… гм, кажется, тёмные. «Попробуй разбери, какая сволочь на огонёк пожаловала» — недовольно подумал Деро и учтиво произнёс в трубку: — Благодарю вас за беспокойство. Не сообщайте пока ничего моим друзьям, мы с Рихардом разберёмся с этим сами. — С чем? — Рихард в это время как раз открыл дверь ванной. Деро приложил палец к губам и показал глазами на телефон. — Но как же так, герр Музиоль? Ваши друзья обязаны знать. — Я сам им об этом расскажу. Они приедут сюда в воскресенье, — Рихард открыл рот и уже собрался было заговорить, но Штефан шикнул на него. — Хорошо, в таком случае, всё в порядке. До свидания, герр Музиоль. — До свидания. Деро положил трубку, вырвал штекер, бросил его на пол и уселся на диван. Он абсолютно ничего не понимал. Холодной змеёй в груди шевелился страх. Что происходит? — Что случилось, Деро? — подал голос его любовник. Деро поднял голову и взглянул на Рихарда. В первую секунду ему хотелось обо всём рассказать в подробностях, но он представил, как будет описывать всё произошедшее — и передумал. Что он скажет? Что-то вроде: «Ты представляешь, Риша, к нам в дом очень хотел попасть рослый черноволосый человек, я думаю, что это кто-то из Раммштайн, ты не знаешь случайно, кто?» Даже в воображении подобное звучало глупо. Да и с чего он вообще решил, что это обязательно должен быть кто-то из Раммштайн? («Угу, Линдеманн» — ехидно подсказал голосок в голове). Вероятнее всего, это был какой-то поклонник. Подумаешь. Не стоит грузить Рихарда такими пустяками. — Да просто… — замялся Деро, — просто… да нет, это ерунда. Забудь. — Так-так-так, — Рихард уселся рядом с ним и внимательно заглянул в лицо. — Ну-ка рассказывай. — Ну я увидел… — Гои не умел врать и изворачиваться, поэтому чувствовал себя неприятно, — как к дому подошёл… ну такой… человек… Он старался подобрать как можно более расплывчатые фразы и из-за этого запинался на каждом слове. — Я думал, это к нам. Но, как оказалось, нет… — Врёшь, — строго сказал Рихард. — Если это не к нам, зачем говорить об этом Крэпу и Флюксу? Скажи правду. Деро опустил голову под суровым взглядом его чистых глаз и замолчал, сжав губы. — Так, ясно, — рассердился Рихард. — От тебя не добьёшься ничего, я сам схожу и узнаю всё. — И я с тобой! — подскочил на месте Деро. — Сиди! — оборвал его любовник. — Тебе нельзя выходить на улицу! Не глядя на Штефана, он поднялся с дивана и ушёл в прихожую. Через некоторое время входная дверь громко хлопнула. Деро запустил пальцы в волосы и выдохнул. Ну вот, ещё поругаться не хватало. Но разве он виноват? Рихард как всегда вспыхивает, будто спичка, и начинает орать, чуть что. Наплевать. Пусть идёт и узнаёт, если ему приспичило. — Спокойно, Штефан, спокойно, — пробормотал он, откидываясь на спинку дивана и закрывая глаза. — Приди в себя. Но успокоиться ему было не суждено. Телефон Рихарда, лежащий на тумбочке, завибрировал и зашумел. — Твою ж мать, — выплюнул Деро, выпрямляясь. — Опять эта противная мелодия. Когда он её уже сменит? Почти машинально он встал с дивана, взял телефон в руку и перевернул, бурча: — Надеюсь, Рихард, это твоя мамаша… — Но не тут-то было. Тилль Линдеманн. Снова. «Не трогай это! — приказал он сам себе. — Ты сделаешь только хуже. Положи телефон и не отвечай на звонок. Положи его, понял? Сейчас же!» — Я должен услышать, — тихо, но решительно произнёс Штефан. — Я должен знать. И он принял вызов. — Я понятия не имею, какого хрена ты не отвечаешь на звонки, — услышал он сердитый хриплый голос. — Но имей в виду, если через три дня ты не явишься в студию, я тебя зарою! Понял меня? Он ничего не отвечал, только сжимал трубку в похолодевших пальцах. Внутри все застыло, даже сердце, казалось, остановилось. — Ну, чего молчишь? Тьма. Страх. Боль. Голос. Этот голос. «Господи, нет! — в ужасе подумал он. — Да не может быть…» Но всё сходилось. Линдеманн был зол на него. И он очень сильный. А слова: «…я ждал этого несколько лет…». Он же ненавидел Умф с самого начала! «Я ошибся, скажите мне, что я ошибся, ошибся!» — Окоченел ты там, что ли? — Ты, — выдохнул Деро омертвевшими губами, абсолютно не осознавая, что говорит это вслух. — А-а, — протянули в трубке. — Так это ты с телефоном играешься, псих. Где Рихард? — Я знаю, что это сделал ты. Ты изнасиловал меня. — Ну надо же… — язвительно процедил Тилль, — ты знаешь. А докажи это, Музиоль. Посмотрим, кто тебе поверит. — Не беспокойся, Рихард точно поверит мне. — Да? — Линдеманн расхохотался. — Видимо, ты не всё вспомнил о том дне, шлюха. Так я помогу тебе. Ты никогда не задумывался над тем, как я попал в запертую комнату, где ты спал? Это Рихард дал мне ключ. Сам дал. Деро вздрогнул и отступил назад. Неужели всё так и было? Самые худшие его опасения подтверждались. — Ты лжёшь! — заорал он во всё горло. — Лжёшь, скотина! — Бедненький Штефан, — издевался Тилль, явно наслаждаясь его мучениями, — замученный, дрожащий, испуганный мальчик. Не плачь, иди в мои объятия, я утешу тебя гораздо лучше Рихарда. Я до сих пор вспоминаю нашу горячую ночь, а ты? Деро, моя шлюшка… Штефан скрипнул зубами. — Я никогда не был твоей шлюхой и никогда не стану! — Надо же, какой ты стал смелый. И, должно быть, почти уже не видишь кошмаров по ночам. Только учти, Деро, они всегда возвращаются. И за тобой вернутся. Очень скоро. Мужчина стиснул телефон в руке и в ярости швырнул об пол. Аккумулятор вылетел, экран потух, но Деро с силой пнул мобильник от себя, как будто низкий голос монстра всё ещё мог зазвучать оттуда. — Ты ещё ответишь, Линдеманн, — зло прошипел он. — Ответишь за всё. Я клянусь. В комнате стало невыносимо, жутко холодно, тени от предметов резко удлинились, выползая на солнечный свет, и стали разбухать и разрастаться. — Чёрт… — только и смог прошептать он. На него надвигался самый главный его страх — тьма. Всесильная. Всемогущая. Непобедимая. Чёрной смолой лилась она из окон, жирным лохматым пауком выползала из спальни, с хлюпом выбиралась из ванной. Медленно, нарочито медленно подбиралась она к Штефану, чтобы захватить его, раздавить и уничтожить. Значит, кошмары всегда возвращаются? Деро сжал кулаки и выкрикнул в непроглядную пустоту: — Давай, кто кого!