Mourning Dolls

- Дай вам бог здоровья, господин доктор, - хрипит Мэри своим насквозь прокуренным голосом. Ее руки в дырявых кружевных перчатках торопливо прячут полученный пенни в лиф платья, сплошь состоящего из лохмотьев. Утро выдалось холодным, того и гляди сверху посыплется скрипучая крошка лакра, и лишняя монетка - для согревающей кружки эля - очень кстати в такой день. Доктор Бамбл Би, взъерошенный и разрумянившийся от мороза молодой человек, больше похожий на усердного студента, чем на практикующего хирурга, очень нравится Мэри. Тот часто бывает в хорошем настроении, и не жадничает подкинуть мелочь в оловянную кружку старушки, мерзнущей на углу проезда Женских Костей изо дня в день. Иногда он перекидывается с ней парочкой слов, и она делится с ним свежими слухами. - Вам бы лучше найти уличную печку, чем торчать тут, мисс Мэри. - Имейте уважение к своим преклонным годам, вы простудитесь, - говорит он. Он так и называет старуху, «мисс Мэри», вызывая тем самым ее беззубую улыбку. Она и впрямь все еще мисс, хотя тридцать лет назад ее томный голос с хрипотцой заставлял сердца таких вот молодчиков плавиться как тюремный мёд, когда она пела песню о Лорелее в мюзик-холле. Но то время ушло, унеслось этим проклятым городом, вместе с гардеробами, ломящимися от роскошных платьев, драгоценностями и поклонниками. - Ох, юный сэр, - отвечает она, - эту старушки никакая хворь не возьмет. А будь она на пяток лет моложе, так она бы и вас сумела согреть как следует. - Ничуть не сомневаюсь, - смеется молодой доктор, запахивая поплотнее потрепанное пальто. - И это была бы история, достойна ушей Мастеров Базара. Эти грязные сплетники любят мезальянсы. С Мэри тут же слетает все веселье и игривость. Она беспокойно топчется на месте и говорит: - Вы бы поосторожнее с такими вещами, доктор Бамбл Би. Чертовы кошки шныряют повсюду и собирают на хвост все, что слышат. - Полно вам, мисс Мэри. Кому есть дело до пустой уличной болтовни? Не хворайте, леди, и все-таки разыщите печку. Всего доброго. За неимением шляпы он кивает ей и идет своей дорогой - к госпиталю святого Фиакра, на дневную смену. Шарф развевается за его спиной, и фигура тонет во мраке, исчезнув из зеленого облака света, распыляемого в тумане газовым фонарем. Мэри-с-болот или Болотная Мэри какое-то время стоит под фонарем со своей кружкой и наблюдает как струи пара вырываются из ее рта, призрачно клубясь у лица. Она думает, что уличная печка и впрямь была бы очень кстати в такой поганый денек. И выходит на брусчатку дороги. Она сворачивает к Украденной реке и движется мимо пабов и салонов Вейлгардена, в сторону Пустой улицы и Блифенхила. Прохожие совершают утренний моцион по улочкам, катятся двуколки, чей-то топот доносится с крыш, Лондон живет своей жизнью, несмотря на то, что наступил первый столь холодный день в этом году. Она минует уже две печки, собравшие вокруг себя кольцо бездомных и беспризорников, потому что мыслями она уже далеко отсюда. Мэри давно научилась не плакать от сожаления по былым дням. Могла ли она, молодая, красивая и полная сил, подумать, что будет доживать свои дни в подвале, деля его с кучей рабочих крыс и такими же бродяжками, голодная, грязная и всеми позабытая? Конечно нет. Она помнила все эти афиши, где Мэри-с-Болот, обольстительная и невероятная, значилась в первых строчках, наряду с лучшими комиками и артистами Лондона. Благодаря ее амплуа черной вдовы, меняющей мужчин, как перчатки, у нее никогда не было недостатка в почитателях. И почему она тогда их так перебирала, глупая? Беспечная, недальновидная юность! Могла ли она винить молодого доктора, что он не думал о таких вещах? Она ведь и сама была такая. Уверенная, что весь мир принадлежит ей. Разве могла она подумать, что одно несчастное выступление перевернет всю ее жизнь? Всего парочка глупых шуток об императрице-предательнице и ее муже, усопшем и воскресшем консорте. Тогда это казалось чертовски смешным. И когда она играла императрицу, забавляющуюся с Мастерами Базара, никто не думал, что так все закончится. Ей повезло, что их труппу просто распустили, а ее выгнали на все четыре стороны - автора пьесы вообще потом никто и никогда не видел. Молодой доктор, этот славный юный джентльмен, совсем не знал, о чем говорил, совсем. - Кого там принесло в такую рань, раздери тебя Шторм? - послышался голос из будки, в закрытое окошко которой она робко постучалась. - Мэри-с-Болот, - проблеяла она, наблюдая за кошкой, которая развалилась у края крыши, лениво таращась в ее сторону. - И какого дьявола тебе надо, Мэри-с-Болот? - Доктор из больницы святого Фиакра, сэр. Обозвал почтенных Мастеров грязными сплетниками, сэр. Доктор Бамбл Би. За этим последовало долгое молчание. Секунды проходили, отмеряемые качанием лохматого кошачьего хвоста. Наконец, когда Мэри уже почти отчаялась, маленькое окошко будки с шумом отодвинулось и на прилавок высыпались пять кругляшей пенни. - И катись отсюда к черту, драная попрошайка. - Спасибо, сэр, спасибо... - забормотала она, торопливо выгребая монетки к себе в подол. - А ведь жаль, что их не тринадцать, правда? - послушалось сверху, но, когда старуха глянула вверх, кошки уже не было. Рассовав добычу по одежде, она неспешно двинулась по улице. Ветер погнал вслед за ней обрывки газет, шелуху и кошачью тень. 20.29 17.07.2016