Возвращение

Брайан наблюдал, как дверь за Джастином захлопнулась. Он знал, что должен позволить ему уйти, несмотря на то, что единственным его желанием было отмотать этот день назад и поставить на паузу те двадцать минут его пробуждения, когда он проснулся, почувствовав рядом с собой Джастина, толкнулся в него, отчаянно нуждаясь оказаться внутри своего прекрасного мальчика. Истосковавшиеся друг по другу тела нашли то, в чем так долго нуждались, нахуй сон, часы тикали. «Ты здесь», — сказал он и так сильно хотел, чтобы Джастин понял его, и, видимо, тот понял, потому что остался, раскрылся перед ним, и они занимались любовью всю ночь. — Брайан? — окликнул его Адам, к горлу которого подступили слезы. — Пожалуйста, скажи что-нибудь. — Что ты хочешь услышать? — Я люблю тебя! — Адама словно ударили. Эти слова прозвучали впервые, казалось, что он принял какое-то решение, пока признание повисло в воздухе. — Я люблю. И я думал, что мы движемся к чему-то. — А что не так с тем, что у нас есть? — Почему ты рискуешь нами? — Я не собираюсь участвовать ни в каких драмах, — сказал Брайан, теряя терпение. — Мне нужно в душ, ты можешь уйти, а можешь остаться. — Я не уйду. — Отлично, — отрезал Брайан и направился в душ. Он встретил Адама в галерее у Линдси. Адам был первым, чью выставку она организовывала после возвращения из катастрофической вылазки в дебри Канады. Очевидно, что разрыв сильно ее подкосил, особенно если учесть, что в ситуации были замешаны дети, достаточно взрослые для того, чтобы понимать что происходило. Гас до сих пор плакал по сестре. Он говорил Брайану, что был плохим братиком, и поэтому ее у него отобрали. Брайан пришел в бешенство и швырнул Майклу столько денег, сколько требовалось для того, чтобы тот получил опеку над своей дочерью или хотя бы вернул ДжиАр и задницу Мел обратно в Штаты. Никакие игрушки мира, никакие поездки в зоопарк и другие детские места развлечений, которые только можно было откопать в Питтсбурге и его окрестностях, не могли вернуть Гаса в стабильное эмоциональное состояние — такова была цена за разрыв отношений между Линдси и Мелани. Он встретил Адама в первый же вечер выставки, и тот сразу его заинтересовал. Конечно, он захотел его трахнуть. И трахнул. В офисе Линдси, пока критики и меценаты, несомненно, задавались вопросом, куда же подевался художник, а Линдси, как обычно, прикрывала его исчезновение. Адам много путешествовал, а в Питтсбург приехал на время курса преподавания в «Карнэги Меллон» и его выставки в «Блумберге» с перспективами обосноваться здесь насовсем, если все сложится не только в работе, но и между ним и Брайаном. Он об этом не распространялся, но Брайан знал. Поначалу Адам был таким же трахом, как и все остальные с отъезда Джастина. Куда более интересным, но все же одним из множества трахов, заполняющих зияющую дыру, оставшуюся после исчезновения единственного, кто имел для него значение. И это заполнение трахами не срабатывало, они наскучили и стали раздражать, а на поиски уходило больше сил, чем они того стоили. Однажды ночью, смыв с себя их запахи, Брайан лежал в своей пустой кровати, и былое облегчение и удовлетворение от прекрасного лофта, неизменного успеха в рекламном бизнесе, осознания, что он все еще может иметь разнообразных мужчин, больше не давали ему спокойно уснуть. Вместо этого он только острее чувствовал то, чего здесь больше не было. Адам действительно стал неотъемлемой частью его жизни. Но не тогда, когда Дебби вонзила в него свои коготки, не когда он начал сотрудничать с Беном над темой «Гей-образы в фотографии», а когда Адам заинтересовался Гасом, после того как Линдси попросила его однажды вечером присмотреть за сыном. Видимо, Адам и Линдси общались и вне работы и проводили время не только в галерее. Гас получил в подарок фотоаппарат от фотографа и впервые за месяц проявил интерес к чему-то, помимо безумных видеоигр. Раньше он был полностью поглощен своими мыслями, часами бросая мячик об стенку или тупо пялясь в телевизор. Однажды Брайан зашел в гостиную Линдси и обнаружил, что Гас смотрит в выключенный экран. Это напугало Брайана до чертиков. Но дело было не только в Гасе. Когда Адам был рядом, та глубокая, застоявшаяся боль, что Брайан хранил внутри, и что лишь расцвела пышным цветом, когда Джастин полностью оборвал контакты — намного раньше, чем Брайан ожидал — так вот эта боль в присутствии Адама утихала. Адам дал новую жизнь не только сыну, но и отцу, и еще до того, как Брайан понял это, он уже перестал трахать случайных парней, совсем, и трахал лишь Адама, когда тот был рядом. Адам все время оказывался рядом, пропитал насквозь всю его жизнь как какой-то «парфюм месяца». И поддаться ему оказалось просто и легко. Когда Гас проявил интерес к фотографии, Адам помог ему разобраться с фотоаппаратом и сделать чертовски хорошие снимки для ребенка его возраста. Гас завизжал и повернулся, подзывая Брайана: — Смотри, папочка, смотри! И показал ему снимок. Приезжая домой, Брайан сажал Гаса на колени за компьютер, и они вместе просматривали фотографии Гаса, которые тот сделал во время «охотничьей вылазки», как он называл свои попытки сфотографировать дикую природу. Эти фотографии были сделаны во время их совместной поездки, вдвоем, но Гасу нравилось, когда Адам находился рядом и ездил с ними. Как и Брайану. Когда с ним был Адам, он не думал о том, чего здесь не было. Адам даже помог «Киннетику» с разработкой рекламной кампании губной помады, поделившись своим опытом работы в коммерческом искусстве и мире моды. Он был талантлив и интересен. Он нравился семье, и как только Дебби вонзила в него свои длинные ногти, Адам стал частым гостем на обедах в ее доме. Брайан не поправлял их, когда они называли Адама его бойфрендом, даже если это и было не так. Адам был просто парнем, которого он трахает, парнем, с которым он может поговорить, парнем, который знал, как спрятать зубы во время минета, и умел довести Брайана до оргазма, не дожидаясь наставлений. А бойфренд Брайана с ним порвал, но благодаря Адаму боль ушла. Боль, которую Брайан не хотел признавать, но был вынужден, потому что в три часа ночи деться от нее просто некуда. Когда рядом был Адам, Брайан отвлекался, и временами три часа ночи проходили незаметно. Он знал, что вел себя по отношению к Джастину по-свински, что Джастин ждал его приезда в Нью-Йорк или, по крайней мере, разговоров. У Джастина не было возможности убедиться в том, что они будут видеться так часто, как он озвучивал в своих желаниях. Но отношения на расстоянии не работали. Брайан был тактильным человеком, ему требовалось чувствовать Джастина под собой, на языке, во рту, между ног. И все эти письма, в которых Джастин восторгался Нью-Йорком, лишь обостряли ситуацию. Брайан знал, что Нью-Йорк фантастичен, конечно, он знал это, потому что Нью-Йорк был всем, чего Брайан когда-либо желал, и тем, чего так никогда и не получил. Как и Джастина. Брайан не мог попросить Джастина — не звони, не пиши мне, ты делаешь мне слишком больно. Потому что он питался этими письмами, отголосками своей мечты, которую не мог отпустить. Но это лишь оттягивало то мгновение, мгновение, когда Джастин полностью погрузится в жизнь без Брайана. И все письма это лишь подтверждали. Джастин стремился к этой новой жизни, и Брайану в действительности там места не было. И Брайану пришлось осознать, что вся его жизнь сосредоточена в Питтсбурге, он уже прижился. И все, что им оставалось — лишь быстрые визиты, украденное зазря время. Он любил Джастина, он все еще любит его, и всегда будет. Но искусство Джастина требовало жизни, в которую Брайан не допускался. Джастин был слишком молод, чтобы ограничивать свои возможности, неважно, что он говорил. Джастин уехал, и все эти письма лишь подтверждали, что он двигается вперед… Узнать, куда он мог вести! Но вряд ли я вернусь сюда. * Джастин исчез, и вся их переписка звучала для Брайана голосом будущего, которое никогда не настанет. Но неожиданно он вернулся. Брайан этого не ожидал, совсем. Он ждал, что Джастин продолжит двигаться вперед. И, честно говоря, Брайан был очень на него зол за это возвращение. Зол и невероятно смущен. Господи, он хотел его, хотел его! Хотел того, чего никогда не сможет получить. Боль от отъезда Джастина сидела глубоко внутри месяцами, и Брайан не хотел ее повторения. Но когда Джастин появился здесь, в лофте, накануне, весь в смятенье и такой реальный, Брайан не смог справиться с соблазном. *Стихотворение Роберта Фроста “The Road Not Taken”

***

Брайан был благодарен Адаму, что до появления Джастина тот находился рядом. Он знал, что будет гореть за это в аду, но его благодарность была связана не с тем, что он был дорог Адаму, и тот его поддерживал. Нет, Брайан, будьте уверены, и сам мог справиться с болью, как бы сложно это не было. Адам был щитом. Ощущение брошенности ощущалось еще слишком свежо. А теперь Джастин вернулся. По его собственному признанию, он вернулся в академию, потому что в Нью-Йорке пруд пруди людей без дипломов. И Джастин понял, что его положение довольно шатко, так что он вернулся, чтобы получить диплом и забрать его с собой, когда уедет обратно. Нью-Йорк проглотил Джастина, пережевал и выплюнул, как и многих других. Джастин был самым неунывающим засранцем из всех, кого он знал. А еще он был безжалостным. Он всегда добивался того, чего хотел, не задумываясь о том, как это скажется на других людях. Маленький эгоистичный говнюк. Брайан чертовски гордился им. Безжалостность завела Джастина так далеко, как и следовало. Джастин был самым горячим маленьким засранцем на планете, и уже скоро станет еще большим горячим засранцем. Пацан еще не покончил с Нью-Йорком — на это не стоит рассчитывать. И он снова уедет. Это то, что он уже делал. Джастин вернется в Нью-Йорк со своим дипломом в поисках новых горизонтов, оставив Брайана собирать по кусочкам свое разбитое сердце. Это, блядь, уже ебаное клише. Пока вытирался, Брайан понял, что, видимо, должен был быть с Адамом честнее. Но он не ожидал, что Джастин вернётся, во всяком случае, надолго. К тому же, Адаму он ничего не обещал. Что ж. Может быть, пришло время изменить привычное положение дел. Может быть, это положение изменилось, как только Джастин вновь вернулся в границы города. Может быть, это положение изменилось навсегда в ту минуту, когда Джастин ступил на Либерти-авеню. Брайан вышел в спальню и достал из ящика джинсы и черную майку. Он спустился по ступенькам и направился на кухню. Адам заварил кофе и сидел в ожидании на одном из стульев. Брайан сел рядом и взял чашку кофе с сахаром, что Адам поставил перед ним. Он сделал большой глоток и потер подбородок. — Брайан, что ты чувствуешь ко мне? Я думал, что, возможно, мы движемся к чему-то серьезному. Ну, — спешно добавил Адам, — до его возвращения. — Ты мне нравишься, — ответил Брайан и умолк. А после продолжил: — Он здесь. Это факт. И это полная жопа. — Да, но у нас все было хорошо, я знаю. Пожалуйста, подумай о моих словах. Если бы он не появился, то разве я спрашивал бы тебя о чувствах? — Так почему ты спрашиваешь? — Потому что я зашел в твой лофт, ключи от которого ты сам мне дал, и нашел в твоей кровати другого мужчину! Не просто другого мужчину, а мужчину, которого ты любил! Брайан закрыл глаза и прикусил язык, чтобы не поправить прошедшее время глагола в последнем предложении. — Все не так, — сказал он, не вдаваясь в подробности и прекрасно осознавая, что врет. Все было именно так. — Тогда как? Он просто трах? Брайан? — Нет. — Брайан резко встал и прошел в центр лофта. — Ты хочешь, чтобы я сказал тебе то, что ты жаждешь услышать. Я этого не сделаю. Ты мне нравишься. Ты здесь. Это все. — Но к чему мы движемся? Не хочешь же ты сказать, что счастлив просто трахаться и плыть по течению… Брайан, я с тобой не только ради секса. Брайан ухмыльнулся и двинулся в сторону Адама, обхватил одной рукой его плечо, а второй скользнул вдоль его талии в пах. — Ну, с этим точно все в порядке. Вот, он так и знал. Адам резко дернул плечами, сбрасывая его руку, и встал. — Я, черт возьми, серьезно! Да, нам хорошо в постели, но между нами есть нечто большее. Ты познакомил меня с семьей, сыном… Лицо Брайана окаменело: — Я тебя с ним не знакомил. Это он познакомил нас. И не стоит вмешивать сюда Гаса. То, что происходит между нами, никак не связано с ним. — Не вмешивать? Да как я могу? Мне нравится малыш, он часть тебя, часть того, о чем я думаю, размышляя о нас. Разве это ничего не значит? — Адам, — предпринял попытку Брайан. — Это значит. Ты... мне дорог. Он глубоко вздохнул и вскинул руки. — Но это все. — Что, если он придет и скажет: «Брайан, я хочу тебя, брось этого парня». Что тогда? — Он этого не скажет. — Откуда ты знаешь? Брайан невесело рассмеялся: — Не скажет. Он не доведет этого до конца. Никогда не доводит. Адам долго смотрел на него, потом подошел, опустил руки на талию Брайана и уронил голову ему на грудь. Брайан обнял его за спину, притягивая ближе. — Ты можешь пообещать мне? Пожалуйста. Пообещай мне, что он не заберет тебя. Брайан вздохнул, упираясь подбородком в макушку Адама. — Не могу. — Ты такой засранец. Я люблю засранца. — Адам поднял голову и нежно поцеловал Брайана. — Скажи, что мне делать. Брайан раздраженно отстранился. — Ты должен делать то, что сделает тебя счастливым. Я не могу… не буду говорить тебе, что делать. — Брайан, я люблю тебя, а он нет. Ты же сам об этом говорил! Ты не такой дурак, чтобы пустить коту под хвост что-то действительно стоящее. Повторение начинало раздражать Брайана, да к тому же присказки и поговорки? Это уже было просто дурным вкусом. Брайан дал волю чувствам, что до сих пор держал под контролем. — Какого хуя, Адам? Да, у нас все хорошо. Но между нами никогда не было большой любви. Ты мне нравишься, мне нравится трахаться с тобой. Ты почти всегда рядом, так что все просто. Все хорошо. Двигаться вперед к чему-то? К чему? Я хочу то, что у нас есть, точка. Но вот это любовное дерьмо? А любовь — это дерьмо, поверь мне. Я знаю, что говорю. Адам шокировано смотрел на него. — Давай-ка проясним. Брайан фыркнул. — Не усмехайся, черт побери! Ты пытаешься донести до меня, что все еще не забыл своего бывшего? Брайан отвернулся. — Отвечай! Брайан почувствовал лишь раздражение. — Хорошо. Джастин может делать все, что хочет. Я не могу… не буду останавливать его. Маленького засранца. И нежность в голосе Брайана, прорвавшуюся на последней фразе, Адам услышал совершенно отчетливо. — Ты не станешь. Он будет разбивать тебе сердце, снова и снова. Этого ты хочешь? Брайан не стал отвечать. Адам хрипло рассмеялся: — Я бы пожалел тебя, если бы ты не был таким козлом. Не могу поверить… ты не мог сказать мне все это раньше? Так я был просто защитой от того, по кому ты сходишь с ума, потому что сам ты защититься не в состоянии? Так? Брайан лишь взглянул на него. Он мечтал, чтобы Адам ушел. Весь этот разговор заставлял его чувствовать себя полным мудаком. Этого никогда не должно было произойти. Почему Джастин не остался в Нью-Йорке? Все сильнейшие эмоции, что Брайан испытывал последние пару лет, всегда крутились вокруг Джастина. — Ты мне нравишься. Я хочу трахаться с тобой, нам обоим это доставляет удовольствие. Все, что связано с Джастином… не имеет к тебе отношения. Адам недоверчиво фыркнул, и его выдох эхом отозвался по лофту. — Знаешь что? Я ухожу. Удачи тебе, она и правда тебе понадобится. Он вырвет тебе сердце и растопчет его, когда снова уйдет. Но не ищи меня, чтобы собрать его по кусочкам! И Адам выскочил за дверь. Брайан закрыл за ним дверь и отправился в кровать, зарываясь головой под подушку, все еще хранящую запах Джастина. И он успокоил его встревоженные мысли, хотя Брайан знал — это был лишь маскирующий болезненные симптомы эффект. *** — Алло. — Джастин, привет. Это Линдси. Слушай, мне неловко просить тебя об этом, тем более, что времени почти нет. Но мне нужно сегодня поработать в галерее, а у Брайана встреча, которую он не может отменить. Я собиралась попросить одну девочку из ЦГЛ, но она занята… — Ты хочешь, чтобы я посидел с Гасом? — Всего до одиннадцати часов, плюс-минус пару минут. *** Джастин появился у Линдси в шесть и прошел на кухню, где увидел сидящего за столом Гаса, рисующего в планшете. Он поднял на него свои огромные глаза, так похожие на глаза его отца. — Привет, Гас, — поздоровался Джастин. — Привет, — застенчиво ответил Гас. — Ты останешься со мной? — Ага. — Хорошо. — О, Джастин, спасибо большое, что помогаешь мне. Можешь делать все, что пожелаешь. Вот пиво, но пожалуйста, не больше двух… — Это стандартная речь для Брайана? Линдси замолкла и рассмеялась. — Ох, да, прости, — ее глаза заблестели. — Хорошо, стандартная речь для Джастина. Делай все, что хочешь, ешь все, что захочешь, но, пожалуйста, оставь мне немного мороженого. Гасу тоже можно дать немножко. Она погладила Гаса по спине, и он быстро взглянул на нее при упоминании мороженого. — Но только до половины восьмого. И не давай пить после этого времени ничего крепкого. — Я люблю, когда рядом с кроватью стоит водичка. Линдси улыбнулась, как показалось Джастину, грустно: — Ему теперь не нравится будить меня. Малыш, ты же знаешь, что я не возражаю. — Знаю. — Хорошо, я ушла. Мой телефон у тебя есть, все необходимые номера на холодильнике, я вернусь около полуночи. — Пока, Линдси! — Пока, мам. Она вышла, и Джастин сел за стол напротив Гаса. — Ты снова порисуешь для меня?— спросил Гас, глядя серьезными глазами. — Конечно! А ты не хочешь поиграть во что-нибудь? — После того, как ты мне нарисуешь картинку, мы поиграем в «Кэнди Лэнд», хорошо? Джастин улыбнулся: — Все, что пожелаешь, приятель. Четыре часа спустя Джастин сидел на диване и работал над эскизом. Его финальный проект для курса был довольно энергозатратным, и профессор беспокоился, что в условиях нехватки времени Джастин задумал слишком уж амбициозную работу. Джастин же находил такой вызов возбуждающим. Стрессовым? Безусловно, но это не имело ничего общего с давлением, что он ощущал в Нью-Йорке. Сочетание цветов вызывало кое-какие проблемы, но он с этим справился. К счастью, для этой конкретной темы ему была не нужна модель. Сквозь звуки играющей в стерео Билли Холидей он услышал, как открылась входная дверь. Закрыв альбом и отложив его в сторону, он потянулся, разминая мышца шеи. Джастин был рад, что Линдси уже вернулась, он был готов ехать домой. — Привет, Линдси, — произнес он. Но в дверном проеме появился Брайан. Он оперся о косяк, рассматривая Джастина. Билли напевала: «… ночь холодна, и я одинока. Я бы отдала душу за звонок тебе, за объятье и поцелуй, за то, что мы потеряли, мой любимый, когда ты…» — Хм… привет, — Джастин быстро взглянул на альбом, чтобы убедиться, что тот закрыт. Если присутствие Джастина и привело Брайана в замешательство, он не подал виду, оторвался от дверного проема и медленно продефилировал через комнату. — Пиво будешь? — спросил он Джастина по дороге на кухню. Джастин прикусил губу. Блядь. — Конечно, — отозвался он. Брайан вернулся и вручил ему бутылку, рухнув на другой конец дивана лицом к Джастину. — Итак, а я гадал, куда же ты исчез. — Я не исчезал. — Блядь, он словно оборонялся. — Я работал. — Ах, да. Над окончанием образования. Вот почему ты не появляешься в закусочной. Или у Деб. Или не тусуешься во всех питейных заведениях Либерти-авеню. — Я бываю в магазине комиксов. Брайан хмыкнул: — Майки повезло. Теперь создавать «Рейджа» проще, — Брайан посмотрел на него долгим серьезным взглядом, чем очень напомнил Джастину Гаса часом раньше, и он не удержался от ремарки. — Гас смотрит на меня точно так же. — Это как? — Брайан сделал большой глоток, осушив полбутылки. — Так серьезно, словно забирается в душу. Он так похож на тебя, что это пугает. Брайан ухмыльнулся: — Пугает? Красота еще никому не мешала. — Как и скромность. — Но важнее правильно оценивать свои возможности. Когда знаешь, что имеешь, можешь увеличить свой потенциал. Джастин закатил глаза. — Точно, — он выпил, не зная, что еще сказать. — Как дела в «Киннетике»? — Разумеется, потрясающе. Билли продолжала петь. — Нам теперь всегда будет так неловко? — Мне не неловко. — Ну конечно. Неуютно. — Мне и не неуютно. Звучит так, будто у тебя проблемы. Ты должен справиться с этим. — Брайан встал и двинулся к стерео. Он просмотрел диски. — Господи, музыкальный центр, мне нужно это исправить. — Ничего не сломано, но ты уже собираешься что-то исправлять. — Ну, теперь она одинока, возможно, ей нравится обмениваться дисками со своими новыми подружками-лесбиянками. Или натуралами-мужчинами. Кто, блядь, ее знает. Музыкальный центр это так нел… массивно. — Точно. Массивное — значит плохое. Билли резко оборвалась, и Брайан вставил новый диск. «СпироГира» заиграла джаз, в быстром темпе. — Вау! Старая школа! — воскликнул Джастин, когда Брайан присоединился к нему на диване. — Свежее и новое — это по твоей части. Я уже стар и постоянен. — Пфф! Молодой и прекрасный ты? Тот ли это Брайан Кинни, которого мы все знаем и… — Джастин оборвал сам себя. — Новая версия старого меня. Молодость и красота не вечны, вот почему это такой ходовой товар. Поверь мне, я знаю. Только что свежий и горячий, и в мгновение ока старый и капризный. — Уверен, что Адам так не думает. — Джастин понимал, что его голос звучит стервозно, и подавил в себе желание взять слова назад. Брайан повернулся и тяжело взглянул на него, и Джастин внезапно понял, что у Брайана появилась новая морщинка в уголке левого глаза. — Адам ушел. — О. — Ага, о. — Это из-за?.. — Черт, ему не стоило спрашивать, и ему совершенно точно не нужно было ощущать огонек надежды, что загорелся глубоко внутри, там, куда он предпочитал не заглядывать. — Конечно, из-за этого. Воздух наполнился музыкой, и Джастин глубоко задышал. Вдох. Выдох. Медленно. Он пытался успокоить стучащее сердце. — Разве это что-то меняет? — слова Брайана прозвучали не так небрежно, как ему бы хотелось. — Нет, — ляпнул Джастин, не подумав. Блядь, он не хотел спровоцировать это убитое выражение, тенью пробежавшее по лицу Брайана и тут же исчезнувшее, но оставившее неприятное ощущение где-то под кожей. — Я люблю тебя, — он тут же попытался искупить свой промах. Взгляд Брайана резко остановился на нем. — Наличие Адама никак не отразилось на моих чувствах к тебе, так же, как на них никогда не отражался твой постоянный трах на стороне — Я рад, что ты это понял. — Но всегда было что-то. Какая-то дыра внутри тебя, которую я не мог… которую ты не позволял мне заполнить. Я не смог с этим смириться. — Ты хочешь сказать — не стал мириться. Вот почему ты предпочел уйти. — Я не уходил от тебя. Я всегда двигался к чему-то. К более полной жизни, ради себя. Это то, к чему ты меня толкал, черт, ты всегда ждал этого от меня! Но это не значит, что тебе там нет места. Я считал, что ты хотел быть частью этого! В последний раз я действительно надеялся, что ты захочешь поехать со мной. — Я хотел, — уверил его Брайан.— Я хотел этого. — Тогда почему мы, в конце концов, снова оказываемся здесь? — Потому что неважно, чего я хочу. Джастин покачал головой, зная, что не сможет сказать Брайану, что это имело значение. Его слова лишь ухнули бы в черную дыру, наличие которой ясно обозначил непреклонный ответ Брайана. Черную дыру, за которой раскинулась бездонная любовь. Но это имело значение. И признания Брайана значили для Джастина куда больше, чем Брайан мог себе представить. Разговор был поверхностным, но то, что скрывалось за ним, дорогого стоило. Джастин мягко улыбнулся, внезапно успокоившись. Брайан. Он сменил тему, довольный тем, что отголоски боли исчезли с лица Брайана. Джастин почувствовал знакомую уверенность, прошившую все тело и отозвавшуюся в каждой косточке, и понял, что не чувствовал себя так очень давно. — Могу я тебя нарисовать? Брайан вскинул брови. — Не знаю, можешь? Ты не представляешь, как я могу, подумал Джастин, но ответил лишь: — Я хотел спросить, не попозируешь ли ты мне? — он поспешил объясниться. — Я вроде как использовал твою фигуру в своем проекте на занятиях живописи. Но настоящая модель упростит задачу. К облегчению Джастина, Брайан кивнул, соглашаясь, и это выглядело совершенно естественно. Джастин взял альбом и направился в кресло слева от дивана, открывая себе больший угол обзора. — Сними, пожалуйста, одежду. Это привело к знакомой ухмылке. — Знаешь, — весело отозвался Брайан, вставая и так оперативно избавляясь от одежды, что невольно вызвал старые воспоминания. — На твоем месте, я бы с этого и начал. Получать от тебя такие приказы — это горячо. — Он сел. — Временами. Ни на что не рассчитывай. — Согни одну ногу… и руку положи над головой, вот так… идеально. Другую руку на живот… расслабься… Я говорил тебе, что у тебя самые красивые руки из всех, что я когда-либо видел? — Нет, — грудь Брайана слабо вздымалась. — Это очень похоже на «Титаник». Я хочу свой миллиардный бриллиант, сейчас же, Леонардо! — Это был Билли Зейн. — Еще лучше, он куда сексуальнее. — Мне нужно, чтобы твой член обмяк, Брайан. Брайан подавил смешок. — Определенно, я впервые такое слышу! Нет, — отказался он, опуская руку вниз и поглаживая себя. — Если тебе нужен мягкий член, ты обратился не по адресу. Джастин не обращал на него внимания. Брайан вздохнул и убрал руку с члена, возвращая ее на живот, где Джастин попросил ее оставить в первый раз. — Хорошо, но я не могу гарантировать, что он в ближайшее время упадет. — Все нормально. — Он мог пока рисовать все вокруг. Мог? Конечно мог. Но член начал опадать, и Джастин улыбнулся. От этого Брайан почувствовал, как что-то внутри него наливается, не в районе члена от удовольствия, а где-то выше, где-то в груди. *** Когда Линдси вернулась, в гостиной было темно. По телевизору шел фильм, а на диване спал Джастин, уткнувшись лицом в плечо Брайану. Брайан посмотрел на нее и, увидев ее улыбку, закатил глаза. Он вытащил свободную руку и выключил телевизор. Джастин вздрогнул и открыл глаза. — Мммфф? — Мамочка дома, пора вставать, — мягко проговорил Брайан, разглаживая волосы Джастина в том месте, где они спутались. — О, привет Линдси. Брайан зашел… — Вижу. Хорошо, что у меня нет правил насчет бойфрендов. Джастин пошел красными пятнами. — О, нет! Мы просто. Хм. Брайан просто зашел… — Я шучу, Джастин. Как Гас? На удивление быстро удовлетворившись отчетом, она сказала: — Я не против отвезти тебя, но я так устала. Давай поедем сейчас, чтобы я могла быстрее вернуться. Я не выгоняю тебя, просто… Брайан перебил ее. — Нет, Джастин едет со мной. Я забираю его. Джастин открыл было рот, а потом захлопнул его, неуверенный до конца в двойном смысле слов Брайана. *** — Так вот где ты живешь, — произнес Брайан, вглядываясь в здание. — Ага. — Это крысиная нора. — Но на этот раз моя крысиная нора на четвертом этаже, а не на девятнадцатом, и у меня даже есть собственная ванная. — В квартире? — Потрясающе, да? Я многого добился. — Ты собираешься пригласить меня наверх? — Не думаю, что это хорошая идея. Брайан пожал плечами, но Джастин знал, что ему больно. Он положил руку на плечо Брайана. — Мы не можем вернуться назад. И я не… это довольно паршиво, быть «другим мужчиной». — Ты не был им, — уверенно произнес Брайан. — Ты не он. Джастин покачал головой. — Но ощущается это именно так. — Джастин, — Брайан переплел их пальцы, когда Джастин начал отстраняться. — Я никогда не добивался его внимания. Все было не так. Джастин грустно улыбнулся. — Ты никогда не добивался и моего внимания. — Он убрал руку. — Спасибо, что подвез. Джастин вышел из машины и скрылся за дверью небольшого кирпичного здания. А Брайан еще долго так и сидел. — Это неправда, — прошептал он. Но Джастина здесь не было, чтобы ответить ему. *** — Разве ДжейТи не должен быть худее? Джастин передал набросок сидящему напротив него за столом Майклу, и тот окинул его критическим взглядом: — Хочется добавить тени ему на ребра. Хорошее предложение, Ма. — Ну так ты взгляни на Солнышко — сплошные кожа да кости! — воскликнула суетившаяся в обеденной зоне Дебби и поставила на стол перед Джастином корзинку с хлебом, рядом с чипсами и сальсой. — Милый, ты должен есть. — Как долго ДжейТи пробыл в паутине Тарантула? Потому что если это всего неделя, то он недостаточно худой для такого срока. Майкл повернулся к следующему набору панелей. — Мы не должны об этом упоминать. В этом и заключается вся прелесть комиксов — время тянется столько, сколько ты пожелаешь. Но достаточно долго, чтобы проступили ребра. И Ма права, ты похудел. — У меня не проступают ребра. — Проступают, — не глядя отозвался Брайан, сидевший на диване с Гасом. Гас начал фотографировать своих друзей, делать их «портреты», как он говорил. Ему нравилось это слово, потому что оно было новым. Брайан сидел на диване в другом конце комнаты с Гасом, забравшимся ему под мышку, и внимательно разглядывал сделанные им портреты. Майкл бросил понимающий взгляд на Бена, который лишь улыбнулся и покачал головой, и продолжил рассматривать наброски, не обращая внимания на то, как покраснел Джастин. — О! Вот это здорово! — Майкл указал на тщательно проработанный крупный план ДжейТи, отцепляющего и прицепляющего обратно нити паутины, создавая коридор для побега. Пока ДжейТи прокладывал себе путь, листы панели теряли привычные границы, соединяясь между собой длинными нитями паутины, утягивая читателя вместе с собой через страницы и направляя следом за ДжейТи сквозь туннель, по которому он полз. Сложный, как детская игра в ручеек, лабиринт ДжейТи начинался в левом верхнем углу страницы, тянулся к середине листа, затем снова уходил вверх и направо, длинной картинкой вел читателя ко второй странице. И так лист за листом, сплетаясь во все более сложную сеть, в конце концов, затягивался узлом, оставляя ДжейТи на свободе. — Тебе нравится? — спросил Джастин. — Думаю, что визуально это будет сбивать с толку. — Может, в какой-то точке паутину сжать, а в другой расширить, чтобы читатель мог видеть последовательность? — Да, это сработает…— начал было Джастин, вдруг заметив, что Линдси поставила на стол салат. — Это гениально, — сказал Брайан, ставя туда же бутылку вина. — А ты что думаешь, Гас? — спросил Джастин, поднимая лист, чтобы показать его Гасу. На картинке был изображен всего лишь ползущий Джей-Ти, и чтобы показать его ребенку разрешение Линдси явно не требовалось, однако, она все же поспешно взглянула на лист, который Джастин демонстрировал Гасу. Гас приподнялся на стуле через стол и замер, долго и внимательно изучая рисунок. — Круто, — изрек он. — Похоже на Эшера. Брови Джастина взлетели вверх. — Эшера? — Ему нравится Эшер, — рассмеялась Линдси. — У мамы есть книга с репродукциями. — Мальчик — гений, — постановил Брайан, улыбнулся ему и сел рядом за стол. — Лучше уберите свои рисунки, пока на них не пролили маринару, — Карл вошел в комнату с большой миской пасты и соуса. — Подождите! — прервал его Гас. — Адама еще нет. В комнате повисло молчание, а потом все посмотрели на Брайана. Гас взглянул на отца, и Брайан ответил: — Сегодня он не сможет прийти, Гас. — О, — похоже, поначалу Гас расстроился, но потом занялся выбором хлебных палочек из корзинки, стоящей рядом с ним. Джастин отвернулся, разглядывая оставленные в гостиной макеты. Не хотел видеть, как все на него смотрят. *** — Тебе придется рассказать ему, — сказала Линдси позже, когда они стояли на заднем дворе Дебби, и Брайан курил редкую за день сигарету. Гас хотел, чтобы он бросил. — Что рассказать? — Брайан. Достаточно того, что один родитель прошел через разрыв, Гас начинает замечать, что рядом с тобой больше нет Адама. Особенно, когда ты целуешь кого-то другого. Ему и без того слишком часто приходилось переживать исчезновение людей, которых он любит. — Не моя вина, что твой развод так напугал его! — огрызнулся Брайан. Линдси какое-то время молча рассматривала его. — Знаю, я облажалась с Мел. И поверь мне, Брайан, я в отчаянии от того, как наш развод отразился на Гасе. Но вроде бы ему становится лучше. И будет еще лучше, если Мел притащит свою задницу вместе с его сестрой обратно. — Линдси молилась о том, чтобы этот день поскорее наступил. Похоже, в деле Майкла наметились подвижки. К тому же, на руку им играло то, что Мел не могла найти в Канаде легальную работу. Это было одной из причин их разрыва. Вероятно, Мел и без давления со стороны Майкла придется вернуться в Штаты. — Просто… в данный момент ситуация такая, какая есть. Нравится нам это или нет. Он ранимый. И если ты считаешь, что лучше будет, если я ему объясню, что его друг больше не появляется, потому что папочка все еще любит кого-то другого… Брайан уставился на нее тяжелым взглядом и глубоко затянулся. Выдохнул. Выпуская дым в ночь. — Хорошо, я придумаю что-нибудь. *** Стук в дверь заставил его вздрогнуть от испуга и проснуться. Джастин вскочил, и его сердце забилось в груди, как пойманная в клетку птица. Он пересек комнату, подошел к двери и громко спросил. — Кто там? — Я, открой эту чертову дверь. Брайан? Какого хрена? Джастин открыл дверь. — Брайан, что… Его втолкнули обратно в комнату, и дверь за Брайаном захлопнулась, замок защелкнулся автоматически. После чего Брайан схватил его за запястья и рванул на себя, яростно накрывая губами губы Джастина, заставляя их приоткрыться и всасывая его язык в свой влажный рот. Они оказались у постели, и Брайан толкнул его вниз на прохудившийся матрас. Трусы Джастина испарились. Брайан перевернул его, поставив на четвереньки, и потянул к себе, прислоняясь грудью к голой спине Джастина. Он спустился губами по шее Джастина вниз, а левой рукой обхватил его поперек раскрасневшегося от жесткой хватки тела. Джастин вскинул руки над головой, хватая Брайана за волосы и притягивая его губы к своему рту, выворачивая шею и не обращая внимания на протестующие мышцы. Ощущения от мягких губ Брайана, отчаянно накрывавших его собственные, были ошеломляющими. Джастин услышал звук расстегивающейся ширинки, тяжелое дыхание Брайана, а затем в комнате раздался треск разрывающейся обертки презерватива. Брайан вернул Джастина в прежнюю позу и накрыл собой, раздвигая его ноги. А потом Брайан оказался внутри, заполнив его собой. Джастин выгнул спину, пытаясь справиться с проникновением, — все произошло слишком быстро. Рука Брайана скользила по его стояку, в то время как член безжалостно бил по простате. И кончая, Джастин вскрикнул, выдыхая имя Брайана. *** — Я куплю тебе новую кровать, — Брайан стянул рубашку, свернул ее и бросил рядом с аккуратно сложенными брюками в изножье матраса. Затем лег обратно и скрестил на груди руки. Джастин приподнялся на локте, чтобы лучше его видеть. — Нет, не купишь. Во всяком случае, если не планируешь жить здесь. Брайан в ответ лишь фыркнул, но Джастин смог увидеть сквозь напускную мрачность проблеск в его глазах. — Что за хуйня, Брайан? К чему это? — К чему что? То, что я хочу трахать тебя в удобной кровати? — Для этого тебе не нужна удобная кровать. — Нет, не нужна. Джастин поежился, думая о том, что влекло за собой такое заявление. Он протянул руку и очертил пальцем сосок Брайана, с удовлетворением заметив, как тот вздрогнул. — Это было горячо. — Еще бы. Джастин вздохнул, решив не выяснять все сейчас. Они хотели трахнуться, они трахнулись, конец истории. Очевидно, что он снова хотел Брайана, с той самой ночи в лофте, черт, да даже раньше. На самом деле, он никогда не переставал хотеть Брайана, с первой секунды, когда увидел его много лет назад. И пламя между ними разгоралось лишь сильнее, сгущаясь в белом ореоле его сердца. Или сгущаясь у него в паху, подумал Джастин и невольно ухмыльнулся. Он всегда хотел Брайана. И прямо сейчас лучше насладиться их следующим раундом, чем разговорами о нем. Язык Джастина последовал за его пальцем по телу Брайана, и тот застонал, вплетаясь пальцами в волосы Джастина, дергая за них и подталкивая его голову прямо к своему члену. Джастин поддался давлению, тем более, он и так был на пути к нему. К чему сопротивляться хорошему? Когда он проснулся утром, Брайана уже не было.