Ловя историю

POV Гарри. За две недели до начала каникул небо прояснилось, стало светло-опаловым, ударил легкий морозец, и, проснувшись как-то утром, студенты увидели на траве кружево инея. Замок окутывал знакомый аромат Рождества. Профессор заклинаний Флитвик украсил свой класс мерцающими огоньками, которые вдруг обернулись настоящими летающими феями. Студенты в предвкушении каникул обсуждали, что будут делать дома. Рон и Гермиона решили остаться в замке. Рон клялся, что не вынесет две недели дома с Перси, а Гермиона уверяла, что ей нужно порыться в библиотеке, но я-то отлично понял, что они остаются ради меня, и был им за это благодарен. К радости всех, кроме меня, объявили, что последний выходной семестра можно провести в Хогсмиде. — Вот здорово! — захлопала в ладоши Гермиона. — Там и запасемся подарками к Рождеству. Мама с папой очень обрадуются волшебным гостинцам! Мне снова весь день предстояло быть в замке единственным третьекурсником. Чтобы убить время, я взял у Вуда каталог «Выбери себе метлу». Я тренировался сейчас на допотопной школьной метле — медленном, тряском «Метеоре» и понимал, что нужна собственная новая метла. В воскресенье утром я проводил Рона и Гермиону до холла, помахал им из дверей и побрел по мраморной лестнице в свою башню. За окнами падали крупные хлопья снега, в замке было все спокойно и тихо. — Гарри, — кто-то тихонько позвал меня, когда я шел по коридору четвертого этажа. Я обернулся и увидел за статуей горбатой одноглазой ведьмы Джорджа и Фреда. — Почему вы здесь? — удивился я. — Я думал, вы ушли со всеми в Хогсмид. — Мы хотим сделать тебе праздничный подарок, чтобы ты не скучал, — ответил Фред и лукаво подмигнул. — Иди сюда… — И он кивнул на открытую дверь пустого класса. Я вошел вслед за близнецами, Джордж тихонько закрыл дверь и сияющими глазами взглянул на Гарри. — Вот тебе наш подарок на Рождество. — Он вытащил из-под мантии большой квадратный лист старого пергамента и торжественно протянул его мне. Пергамент был совершенно чист, на нем не было ни единой строчки, и я решил, что это очередная шутка близнецов. — И что же это такое? — Это, Гарри, секрет нашего успеха, — ответил Джордж и нежно погладил пергамент. — Нелегко с ним расстаться, — сказал Фред. — Но мы решили, что тебе он нужнее. — Мы-то его наизусть знаем, — прибавил Джордж. — Поэтому и вручаем тебе. Нам он больше ни к чему. — И что я буду делать с куском старого пергамента? — С куском старого пергамента?! — Фред зажмурился и скорчил рожу, как будто я смертельно его обидел. — Объясни ему, Джордж. — Когда мы учились на первом курсе, Гарри, мы тогда были совсем еще зеленые, беззаботные и невинные… Во всяком случае, более невинные, чем сейчас. Ну так вот, мы как-то рассорились с Филчем. — Взорвали в коридоре грязевую бомбу, а Филч почему-то на нас разозлился… — …затащил в свой кабинет и, как водится, стал грозить… — … наказанием… — … четвертованием… — … мы слушали, слушали и вдруг заметили особый ящик с табличкой: «Конфисковано, очень опасно». — Только не говорите… — улыбнулся я. — Ну, а как бы ты поступил на нашем месте? — пожал плечами Фред. — Джордж кинул еще одну бомбу, и, пока Филч суетился, я открыл ящик и взял вот этот кусок пергамента. — Что тут плохого? — прибавил Джордж. — Филч не знал, как с ним обращаться. Хотя, раз отобрал его, наверное, догадывался, что это такое. — И вы знаете, что с ним делать? — Знаем. — Фред самодовольно улыбнулся. — Этот свиток научил нас такому, чему не научит ни один учитель. — Ого! — Что, здорово? То-то! Фред достал волшебную палочку, слегка коснулся ею пергамента и произнес: — Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость. Тотчас на пергаменте, в том месте, которого коснулся Джордж, одна за другой стали появляться тоненькие чернильные линии. Линии соединялись, пересекались, расползались как паутина по краям пергамента, и скоро наверху распустились, как цветы, выведенные зелеными чернилами слова: "Господа Лунатик, Бродяга, Сохатый, Хвост и Феникс! Поставщики вспомогательных средств для волшебников-шалунов с гордостью представляют свое новейшее изобретение — КАРТУ МАРОДЕРОВ." На карте были видны все до единого закоулки замка и территория на много миль вокруг. Но, что самое удивительное, по ней двигались крошечные чернильные точки, каждая была подписана. Я в восхищении склонился над картой. В левом верхнем углу профессор Дамблдор вышагивал в своем кабинете; миссис Норрис, кошка завхоза, кралась на четвертом этаже, полтергейст Пивз носился в Зале почета. Были там еще закоулки и потайные ходы, где он никогда не был. Некоторые из ходов вели… — Прямо в Хогсмид. — Фред указал один из них. — Таких ходов семь. Филч знает об этих вот четырех, об остальных — только мы. В тот, что за зеркалом на пятом этаже, можешь не ходить. Мы сунулись было прошлой зимой, а там потолок обвалился. И вот сюда тоже лучше не ходить: прямо над выходом Гремучая ива. Зато этот ведет прямо в подвал «Сладкого королевства». Мы этим ходом частенько лазаем, он, кстати, начинается в горбу старой карги за дверью. — Спасибо нашим предшественникам, — вздохнул Джордж и дружески похлопал по названию карты. — Благородные, славные помощники новому поколению проказников, — провозгласил Фред. — Верно. Да, Гарри, не забывай стирать карту… — предупредил Джордж. — … а то кто-нибудь еще узнает ее секрет, — закончил за Джорджа Фред. — Дотронься до нее волшебной палочкой и скажи: «Шалось удалась!» — и карта исчезнет. — Ну, дорогой Гарри, — сказал Фред голосом Перси, — веди себя хорошо. — Увидимся в «Сладком королевстве», — подмигнул на прощанье Джордж. И близнецы, довольные собой, удалились. Я любовался чудесной картой. Вот крохотная точка, миссис Норрис, повернула налево и принюхалась к чему-то на полу. Если Филч и вправду не знает… а мимо дементоров — то проходить теперь и не надо… Я не помнил себя от восторга, но тут ему на память пришли слова мистера Уизли: «Не доверяй вещам, которые умеют думать; кто знает, что у них на уме?» Волшебная карта как раз из таких опасных вещей… «вспомогательные средства для волшебников-шалунов»… А так хочется в Хогсмид! Что он, украсть что-нибудь хочет или обидеть кого? Да и Фред с Джорджем вон сколько лет картой пользуются — и ничего… Потом быстро свернул карту, сунул под мантию, подошел к двери и сквозь щелку выглянул в коридор. Пусто. Я осторожно вышел из класса и спрятался за статуей одноглазой ведьмы. Что теперь? Я вынул карту из-под мантии и с удивлением обнаружил новую фигурку с подписью: «Гарри Поттер». Фигурка стояла как раз в том месте, где стоял я, — посредине коридора на четвертом этаже. Фигурка малюсенькой палочкой стукнула статую. Я торопливо сделал то же, но ничего не произошло. И снова поглядел на карту. У головы фигурки появилась надпись: «Диссендиум!». — Диссендиум! — прошептал я и снова тронул статую. Горб старухи открылся, и появилось отверстие, как раз такое, чтобы в него пролез мальчик. Гарри огляделся по сторонам, спрятал карту и нырнул в статую вниз головой. Каменный склон скоро кончился земляной площадкой, и я встал на ноги. Темно, хоть глаз выколи. Я достал палочку, произнес «Люмос!», и холодное пламя осветило низкий и узкий земляной коридор. Я поднес пергамент к глазам, тронул кончиком волшебной палочки, сказал: «Шалость удалась!» — и карта исчезла. Я осторожно свернул пергамент, спрятал под мантию и с замирающим сердцем пошел по коридору. Коридор петлял словно нора гигантского кролика. И держал палочку с пламенем на конце над головой, но то и дело спотыкался. Идти пришлось долго, и я уже подумывал, не вернуться ли, но вспоминал про «Сладкое королевство» и шел дальше. Мне стало казаться, что я идет уже целый час. Наконец коридор пошел вверх. Я прибавил шагу, сердце у меня забилось, лицо пылало, а вот ногам было холодно. Скоро показались ступеньки, вырубленные прямо в земле, некоторые из них обвалились. Я стал подниматься, глядя под ноги, — как бы не упасть и не наделать шуму. Я принялся считать ступени, но скоро сбился со счету и вдруг стукнулся головой обо что-то твердое. Похоже было на люк. Потирая макушку, я прислушался: все тихо. И медленно приоткрыл крышку люка. Над ней оказался подпол, заставленный деревянными ящиками и корзинами. Я выбрался из подземелья и опустил крышку. Она легла так плотно, что если про нее не знать, то и не догадаешься, что в этом месте начинается подземный ход. На цыпочках прокрался к деревянной лестнице. Наверху отчетливо слышались голоса, скрип входной двери и звон колокольчика. Я не решался идти дальше, но вдруг дверь в подпол распахнулась, и кто-то стал спускаться. — И не забудь коробку желатиновых червячков, дорогой… — крикнул кому-то вдогонку женский голос. Я притаился за большой корзиной, кто-то прошел мимо и стал передвигать ящики в дальнем конце подпола. «Пора». Тихонько вышел из-за корзины и поднялся по лестнице, глянул вниз: в ящике роется толстяк с блестящей лысиной. Я проскользнул сквозь полураскрытую дверь и очутился за прилавком «Сладкого королевства», пригнулся, выполз из-за прилавка и выпрямился во весь рост. «Сладкое королевство» было битком набито учениками Хогвартса, никто не обратил на меня внимания, и я стал разглядывать полки со сладостями. Дадли перекосило бы от зависти, знай он, где сейчас я. Чего только не было на полках! Огромные куски нуги, грильяж с дробленым кокосовым орехом, толстые медовые ириски, штабели всевозможных плиток шоколада. Посреди магазина громадный бочонок драже разных вкусов «Берти Боттс», бочонок сахарных свистулек, воздушное мороженое, о котором говорил Рон. Целый стеллаж «потешных угощений»: взрывающаяся жевательная резинка «Друбблс», мятные нитки для чистки зубов, перечные чертики в пакетах с надписью «Дохни огнем!», мороженое «Зубом застучи, мышью запищи», мятная помадка в форме лягушат — «В желудке прыгают, ногами дрыгают», хрупкие сахарные перья и карамельные бомбы. Я протиснулся сквозь толпу шестикурсников. В дальнем углу магазина под надписью: «О вкусах не спорят!» — стояли Рон с Гермионой и разглядывали леденцы. Гарри незаметно подкрался и встал позади. — Фу, — поморщилась Гермиона, — гадость какая! Гарри они уж точно не понравятся. И цвет, и вкус скорее для упырей, чем для людей — А может, возьмем вот это? — Рон сунул под нос Гермионе банку с тараканами. — Еще чего! — возмутился я. Рон чуть не выронил банку. — Гарри! — Гермиона вздрогнула от неожиданности. — Ты что тут делаешь? Как ты сюда… — Вот это да! — Рон раскрыл от удивления рот. — Ты что, научился трансгрессировать? — Нет, конечно, — ответил я и шепотом — рядом стояли шестикурсники — рассказал друзьям о Карте Мародеров. — Надо же, мне Джордж с Фредом ни разу ее не показали! — обиделся Рон. — А я им все-таки брат. — Какая разница? — пожала плечами Гермиона. — Гарри все равно не оставит карту у себя, он отдаст ее профессору МакГонагалл. Верно, Гарри? — Ну нет! — Ты что, спятила? — выпучил глаза Рон. — Отдать такую ценность! — Если ее отдать, придется объяснить, откуда она у меня. И Фреду с Джорджем влетит от Филча. — А вдруг Сириус Блэк знает тайные ходы в замок? — не унималась Гермиона. — Нужно предупредить учителей! — Никого предупреждать не нужно. На карте семь тайных ходов. По словам Фреда и Джорджа, Филч знает четыре. Из трех других один завален, у входа во второй Гремучая ива. А тот, через который пришел я, он… откуда Блэку знать, что вход в него в подсобке магазина. «А что, если Блэк все же знает о потайном ходе?» Рон с Гермионой заплатили за сладости, и друзья вышли на завьюженную улицу. Хогсмид походил на рождественскую открытку. Сказочные домики под соломенными крышами, магазины в снежных шапках, на дверях венки из остролиста, кроны деревьев украшены гирляндами волшебных свечек. Я оставил мантию в замке и теперь ежился от холода. Мы шли по улице навстречу ветру, Рон и Гермиона сквозь шарфы кричали: — Здесь почта… — А там магазин «Зонко»… — Можно пойти в Визжащую хижину… — Пойдемте лучше в «Три метлы», выпьем сливочного пива, — предложил Рон, стуча зубами от холода. Я обрадовался: дул пронизывающий ветер, и у меня совсем закоченели руки, было бы очень кстати посидеть в тепле. Мы перешли на другую сторону улицы и вошли в уютный паб — первый этаж крохотной гостиницы. В пабе было людно, шумно и дымно. За стойкой расположилась компания весельчаков, они смеялись и громко разговаривали, полная миловидная женщина едва успевала наполнять бокалы. — Это мадам Розмерта, — сообщил Рон. — Пойду принесу нам всем по кружке, — прибавил он и слегка покраснел. Гарри и Гермиона уселись за маленький столик в дальнем углу между окном и нарядной рождественской елкой. Рядом потрескивал камин, было очень тепло и празднично. Рон принес три кружки пива. Оно было горячее и дымилось. — Счастливого Рождества! — весело пожелал Рон и поднял кружку. Чудесный напиток согревал все тело до кончиков пальцев. Вдруг входная дверь отворилась, и сквозняк взъерошил волосы на голове. Я глянул в сторону двери и чуть не захлебнулся. В бар вошли МакГонагалл и Блэк, за ними — Хагрид с министром магии Корнелиусом Фаджем, толстячком в темно-зеленом котелке и полосатой мантии. Все четверо увлеченно о чем-то беседовали. В мгновение ока Рон с Гермионой оба нажали ладонями на мою макушку. Я соскользнул со стула и очутился под столом, вылив на себя остатки пива. Сжимая в руках кружку, я видел ноги вошедшей компании: вот они подошли к стойке бара, постояли немного и, развернувшись, двинулись прямо к нему. Гермиона над моей головой прошептала: — Мобилиарбус! Рождественская елка оторвалась от пола и, плавно покачиваясь, полетела. С глухим стуком приземлилась возле их столика и загородила меня пушистыми ветками. Сквозь ее нижние лапы я видел, как к соседнему столику придвинулись восемь пар ножек четырех стульев, и на стулья — кто крякнув, кто вздохнув — сели учителя и лесничий с Фаджем. К ним сейчас же приблизились лаковые туфли бирюзового цвета на высоком каблуке. — Маленькая кружка минеральной... — спросил женский голос. — Это мне, — ответила профессор МакГонагалл. — Горячий грог... — Спасибо, Розмерта, — пробасил Хагрид. — Вишнёвое вино... — Спасибо — поблагодарила Эмилия и протянула руку за бокалом. — Стало быть, вам, господин министр, смородиновый ром. — Спасибо, Розмерта. Рад вас видеть! Посидите с нами? — Благодарю, господин министр, с удовольствием. Блестящие каблуки ушли и снова вернулись. У меня сердце ушло в пятки: я забыл, что у учителей сегодня тоже выходной? Они еще, чего доброго, здесь дотемна засидятся. А ведь мне еще надо вернуться в «Сладкое королевство», а то и в школу не попадешь… Гермиона думала о том же и нервно постукивала ногой. — Каким ветром вас сюда занесло, господин министр? — спросила мадам Розмерта. Я увидел, как задвигалась нижняя часть упитанного туловища. Фадж, похоже, обернулся посмотреть, не подслушивает ли кто. — Ясно каким. Сириуса Блэка, дорогая моя, ищем. Вы ведь слышали, что он учинил в школе на Хэллоуин? — Слышала, слышала. — Вы, Хагрид, всем успели рассказать, всему пабу? — с укоризной спросила МакГонагалл. — Думаете, Блэк все еще поблизости? — тревожно спросила хозяйка гостиницы. Послышался недовольный хмык профессора Блэк. — Уверен. — Дементоры уже дважды обыскивали мой паб, распугали всех клиентов, одни убытки… — Розмерта, дорогая, мне и самому дементоры не по душе. Но что ж поделать? Как иначе прикажете вас охранять? Раз ваша гостиница стоит именно здесь, значит, дементоры еще не раз к вам зайдут. Я только что с ними встречался, они в бешенстве: Дамблдор не пускает их в школу. — И правильно делает, — вступилась за директора школы МакГонагалл. — Как мы стали бы преподавать в присутствии таких чудовищ? — Верно, верно, — поддержал Хагрид. — Что поделаешь… — сдержанно заметил Фадж. — Они охраняют вас от злодея. Блэк способен на все… — А мне как-то не верится, что Сириус Блэк мог переметнуться на сторону Темного Лорда. Это на него не похоже… — задумчиво сказала мадам Розмерта. — Помню его студентом Хогвартса… Скажи мне тогда кто-нибудь, что из него выйдет черный маг, я бы подумала, что этот человек выпил слишком много медовухи. — Вы, Розмерта, и половины всего не знаете, — угрюмо ответил министр, косясь на рядом сидящую Эмилию. — Люди не знают самых страшных его дел. — Что может быть страшнее убийства невинных людей? — удивилась хозяйка. — Кое-что может. — Сомневаюсь. — Вы, Розмерта, говорите, что помните его студентом, — заметила профессор МакГонагалл. — А помните, кто был его лучший друг? — Ну, как же? — Розмерта усмехнулась. — Два неразлучных приятеля. Они часто бывали здесь вместе. Эмилия тоже часто с ними бывала, как и те двоя мальчишек. Столько от них было веселья! Друзья — не разлей вода. Так и стоят перед глазами — Сириус Блэк и Джеймс Поттер. Я выронил кружку, и она грохнулась на пол. Рон ткнул меня ногой. — Верно, — подтвердила МакГонагалл. — Блэк и Поттер. Зачинщики всевозможных проказ. Оба блестящие ученики, на редкость блестящие, но отчаянные сорвиголовы! Таких ни раньше, ни позже не было! — Ну это еще неизвестно, — промычал Хагрид. — Фред с Джорджем Уизли, пожалуй, дадут им фору. — И они были как братья, — вставила Блэк. — Как два неразлучных брата. — Именно, — подтвердил Фадж. — Поттер никому не доверял так, как Блэку. Они и после школы дружили. Блэк был шафером на свадьбе Джеймса и Лили. Потом родился Гарри, и Блэк стал его крестным отцом. Гарри, конечно, ничего об этом не знает. Узнает, будет очень страдать. Но ведь ты Эмилия не просто дружила с Блэком. Ты его родная сестра. Даже была подружкой невесты на свадьбе Поттеров. И чего же ты не рассказала Гарри о том, что ты его крёстная. - Корнелиус, будьте деликатнее. - возразила Минерва. - Ничего, Минерва. Я в порядке. Я ему не говорю, потому что боюсь, что впоследствии узнает о Сириусе. — Из-за того, что Блэк стал сподвижником Сами-Знаете-Кого? — прошептала мадам Розмерта. — Хуже… — Фадж понизил голос. — Не многим тогда было известно, что Поттеры знают: Вы-Знаете-Кто за ними охотится. У Дамблдора, который, разумеется, всегда боролся против Вы-Знаете-Кого, было много тайных агентов, и один из них сообщил, что Джеймсу и Лили грозит опасность. Дамблдор тут же дал им знать и посоветовал спрятаться в тайном укрытии. А для верности подсказал воспользоваться заклятием Доверия. — Что это такое? — Мадам Розмерта слушала, затаив дыхание. Профессор Блэк откашлялась и стала объяснять: — Заклятие Доверия — одно из самых сложных, оно запечатывает тайну в сердце человека — Хранителя Тайны, как его называют. Эту тайну раскрыть невозможно, разве что сам Хранитель ее выдаст. Вы-Знаете-Кто мог годами искать Лили и Джеймса и не нашел, даже если бы сунул нос в окно их дома. — Значит, Блэк был Хранителем Тайны Поттеров? — догадалась мадам Розмерта. — Да. Джеймс Поттер говорил Дамблдору, что Блэк скорее сам погибнет, чем их выдаст, что он и сам подумывает об укрытии, — ответила профессор МакГонагалл. — Но Дамблдор все равно за них тревожился. Он даже сам себя предложил в Хранители Тайны. — Значит, он подозревал Блэка? — Не то чтобы подозревал, но ему сообщили, что кто-то из друзей Поттеров переметнулся на сторону Вы-Знаете-Кого и сообщает ему об их передвижениях. Он уже какое-то время знал, что среди нас завелся предатель. — Но Джеймс Поттер настоял на своем? — Да, настоял, — вздохнул Фадж. — Заклинание Доверия применили, а две недели спустя… — Блэк предал их? — выдохнула мадам Розмерта. — Да. Ему надоело быть двойным агентом, он хотел открыто объявить, на чьей он стороне, потому и выдал Поттеров. А дальше вы знаете: Тот-Кого-Нельзя-Называть убил Джеймса и Лили. Хотел убить и малыша Гарри, но лишился волшебной силы. Мощь его исчезла, и он бежал. Блэк остался ни с чем: его патрон сгинул как раз, когда предательство его обнаружилось. Оставалось только спасаться бегством… — Гнусный, смердящий душепродавец! — прорычал Хагрид на весь бар. Соседи притихли и повернулись в их сторону. МакГонагалл зашикала на него. — Я тогда его видел. — Хагрид понизил голос. — Наверное, самый последний перед тем убийством. Прибыл домой к Поттерам, а там Эмилия с Гарри на руках, передала его мне и я вынес его из развалин, Лили-то с Джеймсом уже погибли. Я его тогда вытащил, а у него на лбу рана… а тут этот… Сириус Блэк на своем мотоцикле. Я-то тогда не знал, чего он явился… что он Хранитель Тайны. Я подумал, он… э-э… прилетел помочь. Бледный как смерть, весь трясется. А я-то, я-то! Я его утешать стал! — Хагрид разрыдался. - Хагрид, пожалуйста, умерьте голос, — взмолилась МакГонагалл. - Откуда мне было знать, что ему наплевать на Лили и Джеймс, что он шпион. А он еще говорит: «Я крестный Гарри, отдайте его мне, я, мол, о нем позабочусь…» Ха! Я Гарри не отдал, Эмилия велела мне отвезти его к тетке. Блэк поспорил-поспорил и согласился. И дал мне свой мотоцикл отвезти Гарри: «Мне, говорит, он больше не нужен». И как это я не догадался! С чего это он отдает любимый мотоцикл? И как это он больше не нужен? Эх, дубина я, дубина! Дамблдор-то знал, что Блэк — Хранитель Джеймса. Блэк думал улизнуть в ту ночь, думал, у него есть часа два, пока Министерство узнает. А отдай я ему Гарри!.. Он бы повез его на мотоцикле да и кинул бы в море. Сына-то лучшего друга! Да чо уж там, переметнулся волшебник на сторону темных сил, нет для него ни свата, ни брата… Хагрид замолчал, и никто долго не решался заговорить.