Раскол.

– Можно? – Баки заходит в лабораторию, оглядываясь вокруг, словно на него вот–вот нападет орда оживших роботов, но вместо этого рядом проезжает Дубина, который отдает хозяину отвертку и катится в неизвестном направлении. Странный робот. Очень странный. Баки уверен в этом. Тони крутит в руке инструмент и через силу кивает, разрешая Солдату войти и сесть напротив. Джеймс Бьюкен Барнс прокручивается на высоком стуле, словно ребенок и, повернувшись к Тони лицом, предусмотрительно кладет левую ладонь на стол, показывая безопасность своих намерений. – И сколько килограмм ты можешь поднять этой рукой? – Тони интересуется чисто из любопытства, чтобы заглушить тишину в зале, которая парализовала, как только Барнс появился на пороге. – Тебя подниму спокойно, – от такого ответа Старк немного подвисает, а затем со знанием дела кивает, будто задушевные разговоры с Баки – привычное дело, хотя рука так и тянется к перчатке от костюма над которой он работает. – Я хотел поговорить о гибели твоих родителей. – Пошел вон. Тони отворачивается, не собираясь слушать исповедь Зимнего Солдата, потому что, чёрт возьми, знает, что тот был не в состоянии контролировать себя. Он ненавидит этого ублюдка, которого создала Гидра, но сейчас за его спиной не Зимний Солдат, а Джеймс Барнс. Как Тони пришел к такому выводу? Это смешно, но именно Питер и Уэйд заставили поверить его в столь странную истину. Питер несколько раз говорил с отцом, рассказывал про многочисленные файлы, которые они раздобыли с Наташей и раз за разом повторял – Баки был роботом под контролем Гидры. «Пап, ну ты же не будешь винить Джарвиса или Дубину, если они убьют кого–то? Ответственность за них лежит на твоих плечах, точно так же и у этого парня. Я не оправдываю его за то, что отец ушел с ним, но… Пап, я видел файлы, когда его обнуляли… Просто посмотри на это, прошу», – и Тони смотрел. Смотрел несколько десятков раз, убеждал себя, что это не правда, что этому парню не больно, что судороги наигранны и его крик, полный животной боли – постановочный. А потом он открывал глаза и Тони видел не Барнса, а Зимнего Солдата, который говорил только одну фразу: – Какой будет приказ? – И после этого ему было плевать кого убивать. Живой зомби с программой в голове. – Ты можешь идти. За убийство моей семьи ты уже ответил очередным обнулением. Насколько я знаю, тебе постоянно снятся кошмары, – Тони поворачивается к Барнсу и чуть не подпрыгивает на месте, когда Баки оказывается с ним нос к носу. И как он так тихо оказался рядом? Действительно Призрак. – Питер всё же смог доказать, что в твоей голове столько раз включали мясорубку, что ты превращался в игрушку. – Ты прощаешь меня? – поражается Барнс, криво улыбаясь, а Тони усмехается в ответ: – Никогда. Ты отнял у меня семью, убил маму и отца. Я никогда не прощу этого. Только вот делал это не ты, а они, твоими руками. И только поэтому ты здесь, можешь сказать спасибо Питеру. Он убежден, что ты неплохой парень, в отличие от Зимнего Солдата. – Тони чувствует, как противный ком застревает в горле и снова накатывает апатия. Тяжело вспоминать о столь любимых людях, которых ты так любил, но не сказал об этом. – Я помню каждого из них и Говард… Он был выдающимся учёным. Гением, – Тони в который раз слышит эти слова и уже даже хочет продолжить за Баки, что да, его отец неподражаем, великий изобретатель, талантливый ученый и так далее, но Джеймс говорит абсолютно иные слова: – Он гений, выдающийся ученый, но когда люди будут издавать твою биографию, Тони, Говард Старк будет лишь небольшой сноской в этой книге с пометкой, что он был твоим отцом. Ты добился намного большего, хотя бы потому что сын чертовски любит тебя и ты не забываешь о нём. Никогда. – Баки усмехается, видя блестящие карие глаза, и делает шаг назад, думая, что сейчас он не может быть так близко, Тони всё ещё не отпустил Стива. Баки разворачивается и направляется прочь, чувствуя, что Старк в смятении и почему–то уверен, что он улыбается ему вслед. Тони рассматривает широкую спину и с трудом говорит: – Я зол не из–за того, что это сделано твоими руками, Барнс, – Баки останавливается в дверях. – А потому что мой некогда любимый мужчина знал, кто их убил. Знал и молчал. Видел, как я ищу правду и просто отмалчивался. Защищал тебя? Ты ведь сам сказал, я – гений. Разве я не понял бы, что ты просто орудие? Скажи мне? Да, я был зол, я хотел убить тебя, но я остановился. Мне помогли, и я понял, что это был не ты, хотя все знают, что иногда мне хочется надеть костюм и вышвырнуть тебя с сорокового этажа башни. Я всё ещё зол, но уже так, что это скоро пройдет. Баки, он просто не сказал мне и дело не в тебе, а в нас. Я верил ему. Всегда верил, а он лгал, глядя мне в глаза. Ради чего? Чтобы я не добрался до тебя? – Баки поворачивается к Тони и качает головой. – Ты был его любовником? – Джеймс усмехается. – Что? – А ты ревнуешь его или меня? – от такого вопроса Старк часто моргает, пытается что–то сказать, но слова застывают в горле и, видя довольную улыбку Барнса, наблюдает, как он уходит. – Что за бред? Какая ревность к… – Тони замолкает, глядя как Дубина ездит туда–сюда перетаскивая жестянки. – Бред какой–то. – Погружаясь в работу, Тони включает сварочный аппарат и перед тем как включить его, оповещает: – Джарвис, извлеки видеозапись за сегодняшний день из лаборатории, и помести в мой личный архив. – Есть, сэр.