Дознание и доносчик

      Шаг. Второй. Третий.       В тихом, залитом гранатовым цветом закатного солнца коридоре мои шаги порождали слабое эхо. Кроме моего дыхания и гулкого стука моего же сердца, другие звуки не разбавляли ритмичное цоканье подошвы об хиленький деревянный пол школьного здания. Разве что скрип древнего паркета также разносился по безлюдным коридорам, ударяясь об потолок и обшарпанные стены. Неспешно бродя по зданию, я вдруг осознал, что стены были не просто убогими, но и девственно пустыми: фотографии уже сняли.       Стоп!       Глубокий вдох. Медленный выдох. Задумчиво остановившись около одной из многочисленных дверей, я глянул на треснувший экран жабки-раскладушки. Не без облегчения отметил, что пришёл на четыре минуты раньше назначенного мне директором часа Х.       Значит, есть время нанести на себя ауру послушания и смирения, а лицу придать след лёгкого недоумения. Готовое блюдо стоит приправить щепоткой интереса. «Цуги-сэнсэй, зачем вы меня сюда позвали?» — пытливо спросят чистые глаза… И эта женщина тут же поймёт, что к ней на ковёр пришёл ни в чём не повинный серьёзный молодой человек, готовый всеми силами стремиться к облику истинного образца для подражания. Диво, а не ребёнок.       На кой чёрт я ей сдался? Да ещё и поздно вечером, когда ни учителей, ни клубных деятелей в здании уже не встретишь, а сама школа превращается в типичное место действия для средней страшилки. Этого женщина объяснить не удосужилась.       Вновь проверил часы. Время. Захлопнув телефон и ещё раз проведя короткую дыхательную гимнастику, я неуверенно постучался.       — Тук-тук-тук! — гулко отрапортовала дверь.       — Войдите! — звонко отозвалась сэнсэй, приглашая меня внутрь. Накинув на себя последние штрихи добропорядочности, я медленно отодвинул в сторону шоджи¹ и учтиво поздоровался.       — Да-да, Сакай-кун, садись уже, — женщина нетерпеливым жестом указала мне на стул и суетливо начала собирать все разбросанные по столу документы. Тихо прикрыв за собою дверь и так же нерешительно присев на указанное мне место, я принялся ждать.       Ну вот опять — тишина. Правда, теперь её нарушает не удар моей ноги о доживающий свои последние деньки паркет, а шуршание бумаги и методически капающее по мозгам тиканье настенных часов. Гадкая обстановка. Ещё и стул неудобный. Видно, традиции лишний раз выделять деньги на мебель здесь как-то не сложилось.       Покончив с маленькой уборкой, сэнсэй вновь обратила на меня своё цепкое внимание.       — Итак, Сакай-кун, — директор по привычке коснулась серой дужки очков, — рассказывай.       К таким запросам готов я был неважно, и в кабинете вновь повисло тиканье настенных часов.       Тик-так. Тик-так.       — Прошу прощения, сэнсэй, — растерянно протянул я, не выдержав затянувшейся паузы, — но что именно рассказывать?       — Ну, к примеру, как твои дела? — обыденный тон женщины вносил некий разлад в, казалось бы, стойкую картину моего мира. Меня для этого сюда позвали?       — Нормально… кажется, — протянул с сомнением, провожая взглядом неуёмно ускользавший от меня смысл этой беседы.       — Вот как? — неожиданно сухо уточнила директор прищурившись. Не знаю, как морщинки у глаз могут быть колючими, но у неё они были именно такими. — Я хотела спросить, — сэнсэй вновь предприняла попытку услышать от меня что-то полезное, — как у тебя складываются отношения с одноклассниками? Ты ведь у нас новенький…       — О, — многозначительно выдал я, кивая и размышляя над тем, как часто директора интересуются жизнью своих подопечных. — Нормально.       Сухие губы женщины искривились в какой-то странной улыбке, а сама директор, откинувшись на спинку неуместно комфортного для этой школы кресла, едва ли не счастливо сообщила:       — Рада слышать.       Промолчал. Может, это и невежливо, но что ещё я мог сказать? А тем временем мой мир вновь превратился в склад часов и шестерёнок.       Тик-так, тик-так.       — Сакай-кун, ты слышал, что произошло с Ито-сэнсэем? — женщина перешла к более внятным вопросам.       Слышал, конечно. Вся школа слышала. И видела — тоже вся.       — А знаешь, кто это сделал? — вкрадчиво поинтересовалась женщина в ответ на мой кивок.       Тик-так, тик-так. Удивительно, и как я раньше не замечал, какой у сэнсэя прелестный стол! Старенький, ой, антикварный, из элитного ДСП. Экспонат! Глаз не оторвать.       — Са...       — Не знаю, — ровно отвечаю я, стараясь придать своему голосу как можно больше твёрдости. Подняв голову и встретившись с чёрствым взглядом сэнсэя, осторожно задаю вопрос дня:       — Извините, Цуги-сэнсэй, но почему Вы именно меня сюда вызвали? — ещё и по телефону, а родителей приводить не попросили. Странно всё это, ненормально.       Женщина и сама это понимала. Во всяком случае, выглядела сэнсэй так, как будто старательно пыталась подобрать слова. Она наклонилась к столу, сложила сухие, узловатые пальцы в замок и, внимательно разглядывая свои максимально короткие ногти, медленно заговорила.       — Сакай-кун, видишь ли, многие ребята из твоего класса, также будучи на первом курсе под руководством Ито-сэнсэя, имели с ним ряд конфликтов, — директор подняла глаза. Кивком дав понять, что внемлю, я ожидал услышать очередной рассказ о «шаловливых» одноклассниках.       Однако истории так и не последовало: вместо него сэнсэй отчего-то переключилась на меня:       — Я знаю, что ты новенький, а значит, и к их раздорам не имеешь никакого отношения. Кроме того, учителя о тебе хорошо отзываются: как о поведении, так и об оценках… да и желании учиться в общем. «Сакай Шима выделяется на фоне остальных учеников класса 2-2, но одноклассники его не терроризируют и не пытаются сделать грушей для битья». Так говорят учителя, — женщина взяла паузу, а в моей душе помалу нарастал ворох туманных подозрений.       Трезвый рассудок упорно стучался в мою дверь. «Думай! — наказывал он мне. — Думай! К чему весь этот допрос? Зачем она спрашивает о делах, собирает досье на твоё имя? При чём здесь химик? На кой чёрт она тебя так хвалит?» И я думал, но ответа так и не нашёл.       А директор вновь набрала очередную порцию воздуха и продолжила свою загадочную речь:       — Собственно… Именно поэтому я и решила, что к этим вульгарным фото ты не имеешь никакого, пусть и самого косвенного отношения. И подумала, что в случае чего могу на тебя положиться.       Обессилив, рассудок плавно сполз по двери на пол. Кажется, он уже понял то, что все ещё весьма смутно вырисовывалось в закоулках моего сознания. Но одно я знал точно: меня засасывают в болото и из этого болота нужно было выбраться как можно скорее.       — Это… Сэнсэй, — осторожно перебил я, стараясь найти наименее опасный путь к твёрдой земле, — прошу прощения, но я не совсем понимаю, о чём Вы гово… говорите.       Женщина самым внимательным взглядом уставилась мне прямо в глаза. По затылку вдруг пробежал пугающий холодок, и я, при здравом рассуждении, решил пока повременить с уходом со сцены.       — Сакай-кун, не мог бы ты, пожалуйста, узнать для меня, кто это сделал?       Тик-так. Тик-так.       Каждое последующее слово директора толстым гвоздём вбивалось в мою голову, нежно, но небезопасно массажируя извилины. «Узнать»? В каком смысле — «узнать»? Пусть ушам своим я доверяю, но… шпионство? На всякий случай уточнил:       — Цуги-сэнсэй, а что именно вы хотите... разведать?       Женщина улыбнулась отнюдь не доброй улыбкой. Очередной залп беспощадных гвоздиков вновь прошёлся по моим мозгам:       — Кто смонтировал, кто распечатал, кто развесил и, что самое главное, какому гению эта идея вообще пришла в голову.       Тик-так, тик-так.       Мысль о том, что шпионаж — избитый сюжет подросткового фильма, тут же вылетела у меня из головы. Нет дела мне до глупых аналогий, важно лишь — верно принятое решение.       Чувствуя себя сапёром, я, спустя минуту тяжёлых размышлений, опасливо начал свою речь. «Всё или ничего», — отчаянно решил я хвататься за подаренный судьбой шанс, и некуда теперь мне было отступать.       Боженька, молю тебя, пусть это будет всё!       — Видите ли, сэнсэй… — я старательно замялся. — Вы требуете от меня нечто, что находится вне рамок общепринятой морали… Понимаете… стучать на одноклассников вопреки командному духу, это как-то…       — Сакай-кун, чего ты хочешь? — прямо прервала меня директор. На её лице повисла снисходительная усмешка.       Люблю деловых женщин.