Обними меня и не отпускай

Чимин прошел на кухню, где были родители. Папа-омега сидел за столом с теплой кружкой чая, а муж его стоял рядом с ним, уложив руки на груди. – Присаживайся, – отчеканил отец. Чимину не по себе от такой ситуации, которая сейчас происходит с ним. Это случается впервые в его жизни. Родители, конечно, воспитывали омегу строго, но никогда не разговаривали с ним настолько холодно. Хоть и родители могли устраивать ссоры, но они всегда говорили с долей какой-то нежности что ли. Больше было похоже не на разборки, а на какие-то милые сюсюканья. – Помнится, ты говорил, что твоя мечта танцевать? – начал старший омега издалека. – А, да, – кидал Чимин удивленные взгляды на обоих родителей. – Вы же были против. – Мы подумали и решили, что дадим тебе наше согласие, – Чимин рот открывает от услышанного, не веря в происходящее. С чего вдруг они могли передумать? Омега не знает нужно ли ему радоваться так скоро. Сердце отчаянно пропускало удары, сдавливая грудную клетку постепенно. Омега не успевает толком и осознать произошедшего, как отец кладет перед ним какую-то бумажку. – Это что? – дыхание замирает, ведь Чимин прекрасно видит название авиакомпании огромным шрифтом. Сердце уже слишком сильно болит. Не зря оно кричало об опасности. – Послезавтра ты улетаешь в Лос-Анджелес на полтора года. – Но... – еле шевеля губами произносит омега, а в голове эхом проносится четкое: «Полтора года». – Никаких «но» нет, Чимин-а, – голос отца смягчается. – Все уже давно оплачено. Ты летишь, и это не обсуждается. – Вы думаете, что я правда заменю Юнги своей мечтой?! – срывается впервые на крик омега. – Почему? Почему вы его просто не примете? У Чимина из глаз огромные капли слез падают на стол, сердце сжимается до боли, отчего хочется задохнуться поскорее. – Почему? Почему? Я ведь его люблю, – истерика овладевает разумом. Хочется, чтобы вся эта жизнь оказалась лишь жалким сном. А когда Чимин проснется, то радостные родители будут ухаживать за внуками и ярко улыбаться Юнги. – Чиминни, это вовсе не из-за него, – положил руку папа на плечо омеге. Но Чимин одернул и встал из-за стола. – Не притворяйтесь, что это не так. Я знаю, что вы решили, что уж лучше танцы, чем Юнги. Чимин запирается в своей комнате, скидывая все со стола, который был около двери. Слышится звук разбитой настольной лампы и фоторамок с шуршанием падающих тетрадей. Ему слишком тяжело, а гнев направить совершенно некуда. Он медленно скатывается по стенке вниз, пытаясь унять дрожь в коленях. «Как же они заебали со своей истинностью. Как будто в мире все должны следовать этому принципу», – проносится у омеги в голове, пока он пытается перебрать и вспомнить все матерные слова. Хотя даже их не хватит, чтобы описать то, что произошло в его жизни. Слезы предательски продолжают литься, да и тихо плакать тоже не получается. Слишком больно, а заглушить ее невозможно. По крайней мере, он просто не знает как. Телефон начинает внезапно трезвонить, заполняя комнату, уже подбешивающей мелодией. Вообще все бесит. На дисплее светится такое любимое имя альфы, но отвечать на звонок нет сил. Тем более теперь только стоит подумать о том, что они не увидятся полтора года, как омега начинает бить себя по грудной клетке, пытаясь заставить дышать сквозь всхлипы. Ведь у Юнги только начали продвигаться успешно дела в учебе и, возможно, скоро работу достойную получит. Омега не хочет заставлять его все бросать ради него. Старший омега пытается прорваться к сыну в комнату, но ему Чимин не открывает. – Прости, сынок, но мы правда желаем тебе счастья. Юнги не тот, – слышит он от папы, пока сидит все также у двери, а плач от таких слов становится еще громче. Весь следующий день Чимин провел, укутавшись огромным одеялом, как гусеница в кокон. Только голову видно. Есть совсем не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Чувства внутри парня никак не хотели догорать. А как только папа подходил к двери, чтобы узнать самочувствие, то эти самые чувства только начинали разгораться сильнее. «Уже завтра вечером самолет, а я продолжаю игнорировать Юнги. Что мне ему сказать? Ни в коем случае нельзя говорить, что я улетаю. Да и отказаться я не могу. Вся жизнь скатилась на дно», – размышляя об этом, омега завернулся в одеяло с головой и стал кричать. И вот, омега уже стоит перед квартирой альфы. Самолет через пару часов, а он так ничего и не придумал, надеясь, что додумает на ходу. Даже отговорки на тот факт, почему он не отвечал на звонки — нет. Взъерошенный альфа открывает своему омеге дверь и первое, что бросается ему в глаза — это далеко не здоровый вид парня. – Нужно поговорить, – пытается улыбнуться Чимин, но получается совсем ужасно. Альфа впускает омегу, ожидая пока он пройдет вглубь, но тот стоит на месте. Юнги это сильно напрягает. Он измучился, пытаясь дозвониться до омеги, но тот просто пришел к нему спустя сутки и даже не кидается, как обычно, с объятиями. Чимин судорожно вдыхает и выдыхает, собираясь с мыслями, и выдает такую фразу, от которой у Юнги сердце по швам распускается. – Нам нужно расстаться, – произносит омега, не отрывая взгляда от пола. А душа кричит только одно: «Пожалуйста, останови меня». – Что? – Расстаться нужно, – повторяет Чимин, но думает о другом: «Я люблю тебя». – Блять, Чимин, скажи, что это глупая шутка, – издает истерический смешок альфа. – Не шутка, хен, – у Чимина поджилки трясутся, а еще снова плакать хочется, но нужно продержаться. Просто. Нужно. Продержаться. – Почему? Что случилось? – Юнги сокращает расстояние между ними и сжимает крепко плечи омеги. – Опять твои родители?! Чимин, скажи, что все не так! Посмотри на меня, твою же мать! Чимину только одного упоминания о родителях хватает, чтобы боль в сердце раздалась с еще большей силой. – Нет, хен, – омега сдерживается из последних сил, надеясь дотерпеть до аэропорта. – Тогда почему? Все же было прекрасно на последней нашей встрече! Юнги смотрит в глаза, желая узнать правду. А Чимин нервно сглатывает, пытаясь придумать что-нибудь стоящее. И, когда Юнги пытается утянуть омегу за собой, заставляя пройти в его комнату, то омега чуть ли не кричит: – Я встретил своего истинного, – омега сам в шоке от того, что сморозил, но виду не подает, а лишь вспоминает рассказы родителей о истинных и тут же добавляет, слегка осевшим голосом. – Я поддался искушению, прости. Рука альфы медленно отпускает ладонь омеги и смотрит округленными глазами. – Ложь, – тихо шепчет альфа. – Ложь! Ложь! Ложь! – Это твое право верить мне или нет, – произносит омега, но мысленно он уже умер сто раз, пока наблюдал за реакцией альфы. – Я ухожу, хен. Я надеюсь, что твои успехи пойдут в гору. Чимин покинул квартиру, покинул подъезд, прощаясь про себя с этим местом. Потому что, кажется, омега понимает, что разрушил все, что было. И выдыхает он спокойно только тогда, когда садится в такси, которое мирно ожидало его все это время. А из глаз льются бешеным потоком слезы. Юнги так и продолжал смотреть в закрытую дверь, за которую вышел его омега. Или теперь не его? Альфа проходит в свою комнату, судорожно начиная искать припрятанные сигареты на крайний случай. Ему кажется, что этот случай настал именно сейчас. Он долго пытается поджечь сигарету, трясущимися руками, и только, когда делает столь необходимую для него затяжку, успокаивается. Альфа подходит к столу, где лежит украшенная коробочка с диском внутри, и кидает ее с огромной силой в стену.