Стрела, пронзающая сердце

— Мне очень жаль, но Магнуса не спасти, — голос Безмолвного Брата как раскат грома раздался в головах собравшихся. Мать залилась слезами, тихо причитая по-корейски. Отец плавно осел в кресло, стоящее позади, схватившись рукой за сердце. Его безжизненный взгляд рассеяно бегал по фигуре Безмолвного Брата. — Почему вы так говорите? Что с ним? — Голос Алека надломился, и из глаз потекли одинокие слёзы, проделывая влажные ручейки на щеках. Лайтвуд не был готов смириться с этой новостью. Он почти умоляюще смотрел на Брата Еноха. — Я несколько раз всё проверил. Я уже был свидетелем подобного заболевания. Оно неизлечимо. Ваш сын будет жить какое-то время, но его организм отравлен кровью демона, поэтому ему придётся всё оставшееся отведенное время принимать инь фень — наркотик, сделанный из крови демона. Без него мальчик очень скоро умрёт. Каждый новый приступ будет сильнее, и рано или поздно они убьют его. Это не жизнь, а мучение. Мне жаль, но мы ничего не можем поделать.       Всхлипы матери Магнуса усилились, она уже не пыталась себя сдерживать. — Мой мальчик, мой милый мальчик, — уже по-английски шептала она.       Отец опустил лицо в ладони, его спокойное ранее дыхание надломилось и раздавалось в ушах, словно вой дикого зверя. — Вы сказали, что уже были свидетелем подобного, — Алек пытался сдержаться и сохранить спокойствие, хотя ему хотелось кричать, кричать, будто в последний раз, так как боль сжимала всё внутри, выдавливая последние силы и энергию из охотника. — Что стало с тем человеком? — Алек и не заметил, как вплотную подошёл к Брату Еноху и сейчас теребил его широкий рукав. — Тот случай был уникальным. Молодой охотник для спасения стал одним из нас, отвергнув всю людскую жизнь, но и это не избавило его от болезни, а лишь притормозило её развитие. Многие наши руны не могли быть нанесены на него, так как, скорее всего, убили бы его. Поэтому он прожил много лет с чувствами и эмоциями своей людской жизни, не сумев самостоятельно избавиться от них. — Кто он? Мы можем вызвать его и поговорить? — в голосе Алека послышалось облегчение. Пускай не с ним, но Магнус будет жить. — Боюсь, это не возможно, он больше не является Безмолвным Братом. — Как? Он… — слово «умер» застряло у Алека в горле. — Нет, несколько лет назад, в войне с демонами он был ранен ангельским клинком, впитав в себя весь ангельский огонь. Он практически убил его, сжигая всё нечистое в нем, но это избавило его от болезни. И то, что из-за болезни на Брата Захарию не были нанесены основные руны, дало ему возможность покинуть нас, вернувшись к обычной жизни. Насколько это возможно в данной ситуации. — Значит, у нас есть шанс? — глаза Алека распахнулись, в них затрепетала надежда.       В комнате повисла давящая тишина. Лайтвуд продолжал теребить рукав Еноха, родители Магнуса стихли, выжидающе смотря на Безмолвного Брата. Все собравшиеся боялись произвести хоть малейший звук. И вот голос Еноха раздался в голове каждого: — Если у вас есть оружие с заточенным в него ангельским огнем. Но их больше не осталось. Ваш мальчик обречен. Мне жаль.       На этих словах Брат Енох развернулся и направился к выходу. Когда дверь за ним захлопнулась, протяжные всхлипы матери Магнуса вновь залили комнату, а обессиленный Алек упал на колени. В его голове образовался некий вакуум: он ничего не слышал и не видел, и лишь звенящая тишина эхом давила на него. Казалось, это длилось бесконечно долго.

***

— По кому панихида? — Голос Магнуса звучал звонко, а на лице играла задорная улыбка, но это было лишь маской. Каждое движение причиняло боль, ноги тряслись под тяжестью тела, на щеках залегла мучительная худоба, а глаза померкли. Магнус заставлял себя держаться из последних сил, шутить и улыбаться. Он не мог смотреть на то, как мучаются его родители и Алек. — Что сказал Брат Енох? Обычный грипп?       Мать в истерике выбежала из комнаты, оставив недоумевающего Магнуса без ответа. Отец медленно поднялся, подошёл к сыну, постучал по-отцовски по плечу и направился к выходу за матерью. — Что я не так сказал? — охотник вопросительно посмотрел на Алека, который до сих пор стоял на коленях.       Лайтвуд резко вскочил на ноги и обнял Магнуса с такой силой, что тот взвыл от боли. — Прости, — почти шёпотом сказал Алек. Он отстранился от друга, взгляд его хаотично двигался по лицу, избегая прямого зрительного контакта. — Да что вам такого сказал Брат Енох? На тебе лица нет, — вся показушная лёгкость и радость слетели с лица Магнуса. Алеку было тяжело смотреть на страдания друга. Он взял его за руку и провёл к дивану, усадив на него Магнуса и заняв место рядом с ним. Лайтвуд пересказал слова Брата Еноха, боясь упустить хоть что-то, он делал акцент на возможности излечения, говорил, что ещё не всё потеряно. Алек снова и снова говорил, что они найдут ангельский клинок вместе. На лице Магнуса вновь заиграла улыбка, он не боялся смерти или боли, больше всего он не мог терпеть неизвестность. — Я всегда буду рядом, — на этих словах Алек притянул к себе охотника и поцеловал. Это было как первые лучи солнца на рассвете, пробивающиеся сквозь кромешную тьму ночи. Он был таким хрупким, казалось, любое движение сможет сломать его, но это же был Магнус, его Магнус — он был сильнее любого, он был бойцом. Несмотря на все предстоящие проблемы и страдания, сейчас Алек был счастлив, его душу наполняла надежда, а, как известно, она умирает последней.