Hidden girl.

Flash back.       Болгария. 1930. — Я всей душой ненавижу тебя. Думаю, ты должна была это понять уже очень давно, — пылко отрезает девушка с сильнейшим характером. Когда Елена говорила, что у неё он сильный характер, это означало, что у неё он был очень слабым. — Думаешь, если получила бессмертие, то стала морально сильнее? Ой, нет, моя милая. Ты будешь всё чаще и чаще умолять кого-нибудь убить тебя из-за неспособности совладать собой. Помни, что не все могут жить с «этим». — С «этим»? — повторила Елена. — С жаждой убивать, — поясняет она предупреждающим тоном и смотрит в глазах своей испуганной сестры. — Кровь станет причиной для того, чтобы жить, при этом убивая. Или ты думала, что, если ты попытаешься выжить подобным способом, то тебе не придётся убивать, чтобы выжить самой?! Розмари та, кто обратила тебя. Больше некому. Не думала, конечно, что эта сучка, так поступит со мной, наплевав на моё мнение. Той, что нёс за тебя ответственность на протяжении семнадцати лет твоей беззаботной жизни, — грубо и обиженно проговаривает старшая Гилберт и помогает Елене подняться. — Прости. — К счастью наши родители ничего уже не смогут что-либо сказать, — сделав вид, что услышала извинение Елены, говорит она и делает глоток отцовской выпивки. Она ловко вынула флягу из тайника, укромного уголка их дома.  — Что ты им сделала? — испугавшись, спросила Елена. Точная копия девушки сделала большой глоток из горла фляги и пронизывающе посмотрела на сестру. — Ничего особенного, просто… — она отошла от сестры и подошла к письменному столику, — сперва я «поужинала» ими, вырвала языки и бросила их тела в колодец.       Елену пробило на дрожь из-за полученной информации. Старшая Гилберт подмигнула сестрёнке, отсалютовала флягой, выпивая за её здоровье, и иссушила спиртное до дна. — Беги, — пригубив флягу с дешёвым скотчем, произносит Катерина, не глядя на Елену. — Беги, прячься, но учти… От меня ты не сможешь убежать. Я буду преследовать тебя, пока не вырву твоё драгоценное сердечко.       Шатенка подошла к своему близнецу и хладнокровно заглянула прямо ей в глаза. Она убрала сбившийся локон её шелковистых тёмных волос и бесстрастно вздохнула. — Будь готова к тому, что я оторву твою маленькую голову. Поэтому беги, Елена! Беги! — Беги! Наше время.       Елена видит сны. Сны, нет, скорее осколки воспоминаний, которые по очерёдности появляются через «видения». Сидя в небольшом пабе на какой-то незнакомой ей улице, выпивала скотч и прокручивала в голове всё то, что она видела. Это лишь фрагменты её прошлого. Не более. Но почему же её это так напрягает. Хотя это напрягло бы любого, просто это уже было и прошло. Так к чему прошлое не отпускает её, заставляет вернуться к тем судным дням? Будто само подсознание бьёт тревогу. — Повторить? — интересуется бармен, протирающий стаканы. — Да, спасибо, — Елена протягивает стакан парню и тот повторяет её заказ. Через пару минут в полном замешательстве появилась Форбс. Усевшись рядом с Гилберт, она попыталась отдышаться. — Я пришла, можешь рассказывать.       Шатенка усмехнулась, сделав большой глоток скотча. — Ты быстро. Не было пробок? — шутя, интересуется она и издает усмешку. — Нет, не было, — раздраженно фыркает блондинка и просит у бармена простую воду. — Если бы ты подождала меня, мне бы не пришлось бежать сломя голову в какой-то дурацкий бар! — Эй, — произносит Елена, деланно скривив лицо. — Тебя вообще-то сейчас все слышат. — Да, плевать я хотела! — взорвалась барби. — Рассказывай, зачем позвала! — Ладно, маленькая мисс «студентка», — притворно закатив глаза, вампирша рассмеялась. — Мне сняться сны. — Мне тоже, Гилберт. — Да, но не такие. В них я встречаюсь с кое-кем. — Кое-кем?! — Да. Но об этом я, пожалуй, умолчу. Важно то, что моя жажда с каждым разом всё сильнее, а это не очень-то хорошо для этого маленького городка, как думаешь? — Так, а теперь стоп! — проговаривает изумленно Форбс и уставляется на меня. — Я не буду переезжать, Елена. Если ты вырежешь целый город, нам придётся скрываться ещё целые столетия. Я так не могу. Мне надоело убегать. — Да, но согласись, — я посмотрела на неё. — Нам все равно придётся уехать. Рано или поздно. Не знаю, когда, но придётся. — Если твоя жажда дойдёт до точки, то ты уедешь, не я, а ты, — приказывает Кэролайн и долго смотрит на меня. — В крайнем случае, мне придётся убить тебя. Не обижайся. Поговорим о твоих снах дома. Извини, но мне нужно идти. Девушка встаёт со стула и направляется к выходу, а я долго смотрю ей вслед. В груди неприятно защемило и мне вдруг очень захотелось провалиться сквозь землю. Причём это желание не единожды возникало у меня, куда бы я не пошла. В какое бы время не оказалось. Обхватывая двумя руками пустой стакан, я обратилась к бармену: — Повтори, приятель.

От лица Стайлза Стилински.

      Дорогой дневник, отец в последнее время занят, и я не понимаю, чем именно. У него постоянно какие-то вызовы на работе. Говорят, что на главном шоссе Бекан Хиллс часто находят обескровленные тела, а сваливают всё на непонятного зверя. Меня одолевают сомнения на этот счёт. Я собираюсь пойти в те места и посмотреть, вдруг смогу найти какие-нибудь улики.       Я всё ещё сомневался на счёт трассы и тех мест. Мне хотелось куда-нибудь выбраться сегодня вечером, но как только время подошло к решениям, то я совершенно потерялся в своих раздумьях. Я бы мог встретиться со Скоттом, но у меня почему-то не было желания заставлять его тратить на меня своё время. И я не знаю почему, ведь это вполне нормально для друзей. Возможно, единственное, что подтолкнуло меня выбраться на улицу и пройтись по городу (тем местам) — это желание быть забытым и потерянным. Мне не нужно было куда-либо сворачивать, и я просто шёл и думал, думал и думал. О Лидии, Скотте, Джексоне, Елене и о себе. Жертвы так же были беспечны?! И снова о них и снова о себе. И так по цепочке, пока не наткнулся на своём пути на одинокую Елену, которая остановилась на полпути, чтобы взглянуть на меня, стоящего впереди. — Эм, привет, — я помахал ей, оставаясь стоять примерно в нескольких шагах от неё. Вероятнее всего, мы были уже на шоссе, ибо виднелся лес, а оттуда, куда я пришёл, были виды городские огни. — Почему ты здесь один? — она нахмурилась, а в глазах её застыло отчаяние. — Гулял, — неуверенно ответил я и поинтересовался тем же. Она вымученно улыбнулась: — Ничего такого, за что могли бы посадить. Я рассмеялся и подошёл к ней ближе. Она взяла меня под руку и заставила последовать за ней к городу. — Расскажешь о себе? — спросил я, сжав её руку. — Приехала из Нью-Йорка, чтобы погостить у своей подруги. Причина переезда: три месяца назад скончались мои родители. Конец. Её нервный смешок немного удивил меня. Точнее поставил в ступор. То есть для неё это пустяк? — С тобой всё в порядке? — поинтересовался я, а она лишь пожала плечами. — Все рано или поздно умирают, Стайлз. Этого не изменить. — И всё-таки, выглядит так, будто это… мелочь или ерунда для тебя!       Она остановилась на месте.       Какой же я идиот! Сказал какой-то бред! Выражение на лице, с которым она на меня сейчас смотрит, заставляет меня чувствовать к себе презрение. — Смерть — это не то, с чем стоит бороться, дурак. Мои родители всё равно бы ушли из жизни. И знаешь, я бы не хотела «плавать» в скорби, чтобы потом «всплывать» с самого дна наверх только потому, что мне их жаль, и я скучаю по ним. Путь слишком тернистый, знаешь ли. — Прости, — выслушав её, у меня больше не хватало смелости на что-то большее, как на это. Её взгляд смягчится. — Если у тебя проблемы с этим, то просто проигнорируй чёртову скорбь. Она не напрашивается, ты её впускаешь.