***
С парнями мы пришли в бар значительно раньше, но никак не ожидали, что придёт столько много людей за такой маленький промежуток времени. Помещение было полностью заполнено. Народ шумел так, как мог, и это веселье вызвано отнюдь не обсуждением той футбольной игры, что прошла совсем недавно. Скотт несколько минут назад отправился узнать, что за шумиха, и когда он вернулся, то новости парня ошеломили меня, поставив в ступор. — Тебе лучше самому взглянуть, — похлопав меня по плечу, сказал он, и я, растерявшись, начал пробираться через весёлую толпу людей, которые пританцовывали под громкую и динамичную музыку. Признаться честно, это первый раз, когда что-то сотрясало это место. Подобравшись ближе к тому месту, откуда слышалась отчётливее музыка и было больше народа, застыл на месте, разинув рот. Какого черта?! — Э-э-э, это что Елена Гилберт на барной стойке? — спросил изумленный нападающий из нашей команды, но я даже не знал: отвечать на его риторический вопрос или нет. Елена двигалась под ритм музыки, взметнув руки вверх. Её волосы летели в разные стороны, она кружилась, превращая тоску этого заведения в ничто. Люди вертели в руках бутылки с пивом, пританцовывали и ликовали, когда девушка искусно выливала в чьё-то горло спиртное. Скрестив руки на груди, мы охотно наблюдали за её «представлением», всё ещё в непонимании происходящего.Безумно.
В какой-то момент мисс «загадка» всё же замечает меня, хотя толком не могу понять, каким образом, смотрит в упор, соскакивает с барной стойки и идёт прямо в нашу сторону. — Посмотрите-ка кто тут! — с поддельным (?!) энтузиазмом восклицает она и улыбается. — Думала вы уже не придете! — Ну, а как же без виновников торжества?! — говорит Скотт и я переглядываюсь с ним. Это что — флирт?! — Ты веселишься! — задумчиво произношу я. — Весьма неожиданно… — Ломаю стереотипы, — она пожимает плечами и обнажает свои идеальные зубы в широкой улыбке. — Вот. Сейчас кое-что покажу, — добавляет она и уходит, взобравшись обратно на барную стойку. Ей помогает одна из девочек это сделать и, кажется, Елена собирается обратиться прямо к общественности. В мгновение ока все затихают, как и музыка, они будто под гипнозом обратили всё своё внимание на Елену. — Все и так знают, что делать, правильно?! Такого мой друг ещё не видел! — улыбается. — Единственная просьба: не расходиться, пока не покончите со всем. Отлично. Удачи. Она спускается и уверенно направляется в противоположную сторону от нас, к чёрному выходу, и мы в ожидании каких-либо дальнейших действий людей остаёмся стоять на месте. То, что произошло дальше, заставило меня не только уверовать в человечности своей подруги, но и в собственной способности думать вменяемо. Всё происходило так быстро, что я едва мог нормально думать. Кровь лилась рекой, превращаясь в огромные лужи, в которых топились купались их хозяева… Люди искали орудие, чтобы расправиться с собой. Разными способами. Несколько способов запомнить я всё же успел. Это были ножи, с помощью которого они перерезали себе горло. Карандаши и вилки. Стулья. Бутылки. Избивали друг друга до смерти, находясь под сильным порывом ненависти. Всё, на что я был способен, это забиться как можно дальше в угол, пока совершалось кровопролитие. Кто-то из команды смог выбраться и убежать. И я должен сделать тоже самое… Когда я бежал, то не мог сразу понять куда. Знал, что прямо по дороге, у которой наткнулся на два силуэта. — Елена, — жалобно протянув, я наблюдаю за тем, как девушка, которую я считал совершенной, непорочной душой, опустошала члена моей команды. Она питалась им. Её лицо было подобно ужасному образу того, что уже превратилось в прах. Оно было бледным и выражало страдание. Мои ноги подкосились, и я не в силах встать, сделать то, чего мне искренне хотелось: обнять её и удостовериться, что всё это не более, чем обычный спектакль, где Елена Гилберт была кукловодом, дергающий нас, кукол. Но нет, это жестокая реальность, с которой мне предстояло столкнуться. Последняя запись моего дневника гласила так: Дорогой дневник, до смерти моей матери я не осознавал всю глубину потери чего-то важного. Наверное потому, что не сталкивался ни с чем ужаснее до смертельной болезни мамы, возможно то, что я считаю намного страшнее смерти всего лишь его вестник, хочу признаться в одном. Девушка, которая всё это время скрывалась под натиском разоблачения своей настоящей личности, вынуждена проживать свой ад на протяжении многих веков, нести в себе бремя, которое не смог вынести ещё ни один простой смертный. Чувствовать то, что не каждый готов вытерпеть. Она пугает меня. И хоть я считаю глупым писать это тебе, дорогой дневник, я-таки напишу. Елена Гилберт — не человек. Я встал с колен, набираясь сил, чтобы не показать чёртовы слезы, которые подступили к глазам. — Прошу тебя, отпусти его. Елена, ты не такая! — сказал я, и она взглянула на меня, облизывая свои измазанные кровью губы. Она выпускает из своих рук его куртку, за которую держала тело парня, и он падает на землю. — Что ты наделала?! — я пытался отыскать ответы в её глазах, которые были пусты и против всего мира. — Ох, неужели те люди уже покончили с собой?! — поинтересовалась она. — Было весело, Стайлз? — Что ты такое? — Ты знаешь, — сухо сказала она и перетащила тело с дороги. — Нет, не знаю. — Боже… — она томно вздыхает. — Давай сделаем так: ты забудешь обо всём, что видел, и тебе не придется впадать в истерику, хорошо? — Забуду? — я нахмурился. — Я внушу тебе всё самое хорошее, включая пони и радугу, а затем ты не вспомнишь о том, что видел меня или то, что ты был здесь. Устроит? — Это очередная фишка вампира? — поинтересовался я, пытаясь придти к логическому заключению, которого не было. — Именно! — она ухмыляется. — А говоришь, что не знаешь кто я! Я отпрянул, сделав шаг назад. — Брось, Мечислав, тебя с рождения влекло ко всему сверхъестественному. — Что?! — встрепенулся я, желая знать больше. — Откуда ты знаешь о том, что это моё имя? Я тебе не рассказывал! — Ой, — произнесла она, поморщившись. — Сболтнула лишнего. Доброй ночи, Стайлз. В этот момент послышался вой сирены. Полицеские и «скорая» помощь прибыла к месту «преступления», а след Елены и вовсе простыл.