НАСТОЯЩЕЕ
Артур скрепляет листки отчета. Дыроколом он аккуратно, неторопливо прокалывает в каждом две ровные дырочки, столь же неспешно насаживает страницы на металлические ушки папки, выравнивает тонкую стопку и приступает к следующему листку. Он совсем, совсем не торопится. Если бы было можно, Артур вообще бы не обсуждал с Коббом свою поездку. И теперь он, как нерадивый студент, оттягивает момент, когда ему придется положить отчет на стол Доминику. Неизбежный момент — даже Имс уже приготовил свой рапорт и теперь негромко разговаривает с Коббом в углу, за столом с реактивами. С несвойственным себе цинизмом Артур следит за ними. Дом из кожи вон лезет, чтобы понравиться Имсу, чтобы все прошло гладко. Он умеет производить впечатление на людей. С годами и после всего, что произошло, его энтузиазм и обаяние повыветрились, обтрепались по краям, но и того, что осталось, достаточно, чтобы очаровывать богатых клиентов и неопытных юных сотрудников. Правда, с Кобол не получилось. С Имсом, впрочем, тоже. Артур видит, что особое внимание Дома, его «давай сделаем это дело вдвоем, ведь мы так похожи» только сильнее раздражает Имса. Артур так и не понял, почему Имс вообще согласился работать с Коббом в этот раз. Да, он жизненно важен для этой работы, и Дом пошел бы на все, чтобы удержать его, — но с каких пор Имсу есть дело до жертв и устремлений Кобба? Имс гораздо умнее и гораздо злее, чем Доминик может себе вообразить. — Артур, ты к нам не присоединишься? — Дом замечает его интерес и машет рукой, приглашая подойти. — Да, Артур, не окажешь честь? — поддерживает Имс. С возвращения из Сиднея он стал вдвое язвительнее и не упускает случая сказать что-нибудь едкое. Иногда Артур готов оценить его юмор. Иногда нет. Сегодня — нет. — Не окажу, — спокойно отвечает он, возвращаясь к своему отчету. — Одного клоуна вполне достаточно, чтобы развлечь Дома. Имс хмыкает с оттенком удивления, будто вообще не ожидал ответа. Кобб просто молча смотрит на Артура — тот чувствует его пристальный взгляд на своем затылке. Ариадна и даже Юсуф тоже отвлекаются от своих дел и посылают ему быстрые косые взгляды. Артуру наплевать. Ему осточертела эта работа, в которой на десять процентов конструктива приходится девяносто процентов эмоций, воспоминаний и чувства вины Дома, осточертело, что Дом использует его — нагло и бессовестно, будто хороший, но не очень дорогой инструмент, и врет ему в лицо, и каждую ночь часами лежит с капельницей в руке, подпитывая свое безумие… Его достало вечно плохое настроение Имса, его придирки, капризы и скрытое напряжение, и ненависть к Коббу, которую Имс выливает на него. И то, что все это не мешает Имсу каждый вечер приходить в его постель. Кобб и Имс снова разговаривают, пока Артур заканчивает отчет — еще медленнее, чем вначале, и даже не ругая себя за детское желание потянуть время назло окружающим. Но, в конце концов, девятнадцать листов — это всего лишь девятнадцать листов, и Артур захлопывает папку и поднимается. Дом и Имс увлечены разговором и не замечают его. Неслышно приблизившись, Артур присаживается на край стола за спиной Дома, лениво вслушиваясь в разговор. — Может быть, я дам Артуру отпуск, — произносит Кобб. Он наклоняется вперед, улыбаясь Имсу насмешливо, то ли разделяя общую шутку, то ли на что-то намекая, — если все пройдет хорошо, может быть, я отпущу его ненадолго. — Неужели? — улыбается в ответ Имс — пустой, поверхностной улыбкой. И смотрит прямо на Артура. Тому хочется вылить Дому на голову ближайшую колбу с какой-то мутной жидкостью. Артур вдруг понимает, что не хочет — не готов — быть откровенным, выложить карты на стол и поговорить с Домом начистоту, все выяснить. Он зол, и оскорблен, и потрясен, и ему нужно немного времени, чтобы подготовиться и собраться с мыслями. Возможно, сначала он захочет поговорить с Имсом. Если тот перестанет вести себя как мудак. А если не перестанет — тем более. Артур быстро открывает папку, перелистывает страницы и выдирает лист с отчетом о милитаризации Фишера, о том, как Уитакер применял полученные у Кобба знания — и о том, что Артур еще мог о нем узнать. Дом обойдется без этой информации. А Артур… Артур справится там, внизу. — У меня все готово, — холодно говорит он, взмахивая папкой. — Имс, я сделал копию специально для тебя.***
Артур привез что-то из Сиднея, что-то важное и очень личное, и Имс умирает от желания узнать, что. Ему кажется, знание может изменить его жизнь — глупая мысль, но кожа Имса все равно зудит в нездоровом ожидании. Он точно может сказать, когда это произошло, когда Артур получил свой секрет — явился вечером с отметинами на запястье и ничего не выражающим лицом. Артур что-то скрывает. Имс то и дело ловит на себе его долгие внимательные взгляды. Эти взгляды заставляют Имса нервничать, язвить больше обычного, огрызаться в ответ на самые невинные замечания — будто он неосознанно готовится к боли и не хочет быть жертвой. Как будто агрессором быть лучше. Имс одергивает себя, когда может. Маятник и так раскачался, баланс трещит по всем швам, угрожающе стонет под весом каких-то неизвестных Имсу обстоятельств. Не хватало только своими руками подтолкнуть все к краху. Так что Имс одергивает, и держится, и старательно не обращает внимания — но напряжение все равно растет, и бороться с ним становится все труднее. В лабиринте отеля на втором уровне молоденький сержант с дырой в груди застенчиво улыбается Имсу и протягивает ключ от запасного выхода. Имс благодарит небеса и свою выдержку за то, что не выхватил пистолет, потому что тут не должно быть проекций, и рана выглядит страшно, очень страшно — но улыбка еще страшнее, поэтому Имс просто берет ключ из окровавленных пальцев. Наверное, это все что-то означает. По крайней мере, сейчас это означает, что Имсу не придется тащиться через пол-отеля и общаться с Коббом. Оставшееся время сна он проводит в элегантном баре на первом этаже. Вкус Артура тут чувствуется во всем, и это странно успокаивает Имса. Он пьет коньяк и старается не вспоминать, что мертвые солдаты тоже во вкусе Артура. Наверху Артур делает вид, что ничего не произошло. А может, и правда ничего не произошло. Но Кобб с каждым днем все бледнее.ПРОШЛОЕ
— Артур, ты занят? — позвал Дом, опираясь ладонями о стол Артура и наклоняясь вперед. — У тебя не найдется нескольких минут, чтобы поговорить? Это важно. Артур нахмурился, только теперь замечая непрозрачную картонную папку, которую Дом положил на стол перед ним. Артур потянулся к папке, но Дом придержал ее пальцами. — Я собирался поехать встретить Имса, — Артур оторвался от папки и поднял взгляд на лицо Доминика. Тот выглядел… неуверенным и нервозным. Артур невольно насторожился, чувствуя, как внутри зарождается беспокойство. — Минут через двадцать. Что-то случилось? — Ничего страшного, — быстро успокоил его Дом — и тут же глубоко вздохнул, будто бы признавая поражение. — Нет. На самом деле, это кое-что, что тебе не понравится. Артур нахмурился сильнее, откидываясь на стуле. Беспокойство быстро превращалось в тревогу. Лицо Дома было таким… искренне удрученным, и растерянным, и немного испуганным. Придвинув к себе все более и более нервирующую Артура папку, Дом сел на стул напротив и погрузился в напряженное молчание. — Так что случилось? — после долгой паузы напомнил о себе Артур. Доминик как будто проснулся. Вздрогнув, он вновь уставился на Артура с неуверенностью во взгляде. — На самом деле, я как раз об Имсе хотел поговорить, — негромко сказал он. Артур поджал губы, не зная, что чувствовать: раздражение или облегчение. Кобб терпеть не мог Имса, и Артур никак не мог понять — за что? Возможно, проблема была в криминальных делишках, которые Кобб лицемерно не одобрял — хотя сам далеко не всегда занимался кристально честными «научными экспериментами». А возможно, ему просто не нравилась яркая личность и настойчивый, властный характер Имса — в его присутствии привыкший быть в центре внимания Дом отходил на второй план и невольно уступал инициативу. Мол считала все это забавным, Артур — нет. Имс разделял чувства Доминика с пугающим Артура энтузиазмом — казалось, он ненавидел Кобба всем сердцем. Его острые, издевательские улыбки и ядовитый сарказм накаляли атмосферу до температуры кипения стали. И почему-то они продолжали работать друг с другом — Дом исправно просил Артура пригласить Имса, как только на горизонте брезжило что-то не совсем законное и высокооплачиваемое, а Имс исправно соглашался после пяти-семи минут кокетства и торговли за гонорар и условия работы. Можно подумать, Артур хоть раз предлагал ему плохие условия. Его личную квартиру с большими окнами, мягкой постелью и видом на тенистый парк сложно было назвать неблагоустроенной. Кобб каждый раз предлагал снять Имсу номер в гостинице. На другом конце города. Что не переставало Артура поражать — нелюбовь к Коббу никак не отражалась на отношениях Имса и Мол. Казалось, они души друг в друге не чаяли, и в ее присутствии Имс моментально становился мягче, больше улыбался и шутил и будто бы даже расслаблялся достаточно, чтобы смотреть на Дома со спокойной снисходительностью. Мол же терпеливо игнорировала едва завуалированные оскорбления и едкие замечания, которыми обменивались ее муж и любовник Артура. Артур поревновал бы — если бы в жизни не видел более платонической дружбы. Встряхнув головой, он взглянул на часы. Ему нужно было ехать в аэропорт, а не выслушивать очередную лекцию о своей личной жизни. Каковая личная жизнь, если на то пошло, совсем Доминика не касалась. — Дом, — вздохнул он. — Я знаю все, что ты собираешься мне сказать. И честное слово, я не понимаю, почему тебя так раздражает… Дом прервал его взмахом руки и — с лицом еще более мрачным, чем до этого — толкнул папку по направлению к Артуру. Дурные предчувствия вернулись с новой силой. — Посмотри сам, — с трудом произнес Доминик. Помедлив — сам не понимая, зачем, — Артур потянул картонный конверт на себя, открыл — так же неторопливо — и вытащил тонкую пачку плотных бумажных листов. Нет, не листов. Фотографий. Распечатанных в большом размере, и от этого нерезких и довольно темных. Но то, что было на них запечатлено, все равно было отлично видно. Артур почувствовал, как вытягивается от потрясения его лицо, как сжимаются пальцы. Такого он совсем, совсем не ожидал. Не подготовился. На фото был он. На всех восьми — Артур быстро перелистал пачку. На верхней он мирно спал в постели, трогательно обняв подушку. На следующих в кадре появился Имс. И ПЭСИВ. Имс подключил Артура, себя, выставил цифры на табло. На седьмой Имс лежал на кровати рядом с Артуром. На восьмой — собирал ПЭСИВ. На ней же было подписано карандашом — «Джон Уитакер». Место Артур узнал. Это был номер гостиницы, в которой он встречался с Имсом, когда они оба служили в армии. — Откуда у тебя это? — с каким-то странным, неестественным спокойствием спросил он, складывая фотографии в ровную пачечку. Кобб откашлялся. Кажется, он ожидал от Артура какой-то другой реакции. — Есть один человек. Джон Уитакер, — Кобб кивнул на карандашную отметку. — Он служил с Имсом… — В армии? — В разведке, — уронил Дом, — в английской разведке. Артур посмотрел ему в глаза и четко, раздельно сказал: — Имс не работал в разведке. — Работал, — Кобб провел пальцами по краю стола, — Артур, я понимаю, ты не хочешь мне верить, но это правда — Имс работал в разведке. Посмотри, в папке есть бумаги, там вся информация, — теперь он говорил быстро и горячо, будто бы боялся, что Артур перебьет, не станет слушать, — я знаю, что он тебе… небезразличен, но пойми — он познакомился с тобой специально, чтобы обокрасть. — И зачем же этот Уитакер так щедро поделился с тобой информацией, — с той же пугающей самого его невозмутимостью спросил Артур. — Больше некому было разболтать секреты спецслужб? — Я… обещал помочь ему, — Дом слегка смутился. — Он продал мне эту информацию за помощь. — Помощь с чем? Доминик выпрямился на стуле и наклонился вперед, упираясь локтями в столешницу. Посмотрел Артуру в глаза с той отработанной настойчивостью, которая всегда производила впечатление на начальство, капризных клиентов и правительственных служащих. — С дримшерингом, — сказал он. — Уитакер узнал о дримшеринге, потому что они занимались этим — занимались тобой, и он заинтересовался. Он хочет уйти со службы, начать зарабатывать на этом, и я обещал ему помочь. Научить. — Как мило, — еле слышно ответил Артур. Он прикрыл глаза на мгновение. Он не верил — не верил в то, что говорит Дом, не верил в предательство Имса, в его воображаемое коварство. Все эти фото казались ему какой-то непонятной гигантской фальсификацией. Непонятно, откуда у Доминика все это, зачем ему придумывать такой бред — или этот неведомый Уитакер ввел его в заблуждение? Кем бы ни был этот человек, Артур все узнает. Сам. — Артур, ты слушаешь меня? — Это подделка, — отчеканил Артур, убирая фото в папку и даже не прикасаясь к нескольким листкам распечаток, притаившимся внутри. — Я не знаю, кто и зачем это сделал, но я это выясню. А сейчас мне нужно идти. Потратив последнюю выдержку на то, чтобы сохранить невозмутимое лицо, он бросил конверт в ящик стола, запер замок и поднялся, снимая свой пиджак со спинки стула. — Артур… — попытался было Дом, — погоди… Но на сегодня Артуру было достаточно, он уже увидел и услышал гораздо больше, чем ему хотелось бы. Ничего не ответив и не взглянув на Кобба, Артур подхватил ключи и мобильник и поспешно вышел. Ему нужно было успеть в аэропорт.***
Имс чувствовал, что происходит что-то плохое. С того самого момента, как он увидел Артура, ждущего его около ленты выдачи багажа, он ощущал противный зуд между лопаток, тот самый зуд, который кричал: «проблемы!» Имс привык доверять своей интуиции. Но Артур улыбался — как обычно — и на осторожные расспросы отвечал, что все в порядке, все просто замечательно. Имс проверил информацию о предстоящей работе несколько раз, ища хоть что-то, что сигнализировало бы — его интуиция не врет. Может быть, клиент ненадежен, или ими заинтересовалась полиция, или кто-то из прежнего руководства Артура наконец-то вышел на его след и готов в любой момент выпрыгнуть из-за угла с группой захвата. Но все было — выглядело — абсолютно чистым, невинным и благонадежным. И только Артур был чуть холоднее, чуть отстраненнее — будто его что-то глодало, и кто угодно мог бы не заметить, но Имс умел замечать самые крохотные признаки надвигающейся беды. — Артур, — шептал он ночью, прижимая к себе непривычно податливое тело, цепляясь за Артура, как утопающий, — ты ведь сказал бы мне, если бы что-то случилось? Сказал бы? — Конечно, — задыхался Артур и вновь жадно целовал его в губы. Имсу казалось, что он лжет. — Оставь Артура в покое, — вполголоса твердил Кобб на следующий день, привалившись бедром к столу Имса. — Ты тянешь его на дно. Такой человек, как ты, ему не подходит. Имс не знал, как их разговор о работе снова скатился к взаимным обвинениям, и не хотел знать. Кобб бесил его, нервировал и злил, и он соглашался возвращаться сюда снова и снова только потому, что принципиальный Артур отказывался бросать этих малахольных ученых и окончательно уйти к нему. — Не твое дело решать, кто подходит и кто не подходит Артуру, — прошипел он, демонстративно отворачиваясь и делая вид, что страшно занят документами. — Я его друг! Я знаю, что для него лучше. Имс усмехнулся. Этот — или похожий на этот — разговор происходил у них не в первый раз. Иногда Имсу было любопытно — Коббу когда-нибудь надоест пытаться? Он когда-нибудь оставит их в покое, перестанет лезть в их отношения? Или будет вечно держаться зубами за край чужой постели, как тупой бульдог? — Отвали, — коротко огрызнулся Имс. — И смирись. Артур любит меня. — Разлюбит, — уверенно сказал Кобб и отошел к своему столу, не обращая внимания на ошеломленно смотрящего ему вслед Имса. А Имс вдруг понял, что зудело и ныло все это время, о чем кричали все его инстинкты. Это Кобб, Кобб что-то задумал. Придумал какой-то план и готов его осуществить — и этот план хорош, потому что Кобб очень, очень доволен собой. Уверен, что все получится. Уже получается — Имс покосился на замкнутое лицо Артура, склонившегося над бумагами, — уже получается. Он сжал зубы. — Я за кофе, — сообщил он, захлопывая крышку ноутбука. — Кому-нибудь еще принести? Артур кивнул, соглашаясь, Кобб отрицательно покачал головой. — И мне, дорогой, — нараспев попросила Мол, не отрываясь от большого картонного макета, который она мастерила с самого утра. — Если тебя не затруднит. — Не затруднит, — пробормотал Имс себе под нос. Выйдя из офиса, Имс глубоко вдохнул терпкий осенний запах, встряхнулся и достал мобильный телефон. — Алло, — сказал он, как только на том конце подняли трубку. — Я звоню по поводу Доминика Кобба… мне есть, что вам рассказать.