Выжить - только первый шаг

Правило 16: Здесь только три ошибки имеют значение: №1 - не смог убить, №2 - путешествовал в одиночку, №3 - ... ну, мертвые больше не совершают ошибок. Настоящее Когда спустя несколько часов сна Дин открыл глаза, он понял, что с прошлого пробуждения мало что изменилось. Сэм все еще сидел на том же самом стуле рядом с его кроватью, но на этот раз не смотрел на Дина так, будто он вот-вот исчезнет: склонив голову набок и положив ее под неудобным углом на спинку стула, он крепко спал. Брат выглядел крайне дерьмово, поэтому Дин не стал его будить. Под глазами Сэма темнели круги, одолженная у больницы рубашка была вся измята, а на костяшках его правой руки засохла корочка крови. Было больно видеть Сэма таким... сломленным, таким встревоженным твоим состоянием? Разве не об этом ты ныл с самого первого дня после возвращения из Чистилища? О том, что безразличен ему? Разве он выглядит, как кто-то, кому абсолютно на тебя плевать? То, как Сэм едва не сорвался, как крепко он его обнимал, позволило наконец понять, что он может обвинять Сэма во многом, но только не в том, что тот не беспокоится о нем или не любит его. Такое никогда не должно было придти ему в голову. Он был идиотом, когда считал, что Сэм хочет жить безопасной жизнью, отдельно от него. Сэм был мечтателем, и Дин порой забывал об этом. О том, что Сэм иногда думал, что может иметь все сразу: белый заборчик, жену, два с половиной ребенка и брата охотника в своей жизни. Да будто ты сам не пытался жить так с Лизой и Беном, когда вернулся Сэм. Думал, что сможешь совместить. Но он отлично помнил, как все плохо закончилось. Точно так же, как и все прошлые разы, когда он думал, что он действительно получит то, что хочет, когда была малейшая надежда на то, что все будет хорошо. Но горе от потери Лизы и Бена и того, что он отказался от них, стер себя из их воспоминаний, не сломило его, и причиной тому был... тот, кто сидел сейчас на стуле возле кровати. Хоть он и потерял свою приемную семью, назад он получил настоящую. И теперь он мог, возможно, согласиться, что точно так же это было и для Сэма. Что он был точно таким же поводом для Сэма покинуть Амелию и остаться с ним. Потому что они были семьей и, несмотря на то, как бывала порой дерьмова их жизнь, это не менялось, не становилось менее важным, менее ценным. За это можно было и умереть. И убить... Дин, может, и помнил смутно некоторые вещи, но не то, как они оставили в лесу группу Мака. Точно так же он помнил, как Рой Ле Грандж выбрал его, чтобы исцелить вместо Лэйлы, как Маршал Холл умер вместо него. Он никогда не сможет забыть, как отец продал жизнь и душу, чтобы он мог жить. Все эти смерти лежали у его ног, а теперь Мак, Айвэн, Вики и Зик, скорее всего, присоединятся к этому списку. И он не стоил худшего из них, он это знал... даже если Сэм отрицал. Но он не мог и не собирался осуждать Сэма за его выбор. В конце концов, он делал точно такой же выбор, и больше, чем однажды. Он торговался со Смертью за то, чтобы вытащить из ада Сэма и Адама, но в итоге хладнокровно выбрал Сэма, оставив сводного брата в чертовой клетке. Он выбрал спасение Сэма без малейшего сомнения и приговорил Адама к его бесконечной судьбе с таким ничтожно малым чувством вины, что это было почти по-садистски. Но у него на самом деле не было выбора. Это был Сэм, и всегда будет Сэм. - Эй, ты проснулся, - сонно пробормотал Сэм, привстав на стуле и потирая глаза, словно ему снова было семь лет. - Кажется, это мои слова, - с ухмылкой хрипло ответил Дин. Сэм, отбросив свою собственную слабость, придвинулся ближе и посмотрел на него внимательным взглядом, будто он, Дин, собирался во что-то превратиться. Вдруг Дин, вспомнив Чистилище, то воспоминание, что вырвало его сегодня утром из сна подобно ментальному электрошокеру, вздрогнул. Естественно, Сэм это заметил: в одно мгновение оказался на ногах и обеспокоенно уставился на него широко раскрытыми глазами. Так, как Дин определенно не заслуживал. - Дин, тебе очень больно? Мне позвать медсестру... врача? - скороговоркой выпалил Сэм, боясь, что Дину снова стало хуже. Правда была в том, что Дин, может быть, и пришел в сознание, но он был все еще бледен, ни разу не пожаловался на свое местонахождение и не начал убеждать его, что он в порядке. Отогнав слишком свежие воспоминания о метаморфозах собственного тела, Дин хрипло ответил: - Нет. – Ему не хотелось видеть незнакомцев. Рядом с ним сейчас находился тот, кто больше всего был нужен. Он уже начал верить в то, что Сэм не испытает отвращения к его слабости, а скорее, наоборот, будет изображать из себя телохранителя. А сейчас, когда он был так слаб, когда чувствовал себя таким уязвимым и разрывался между настоящим и воспоминаниями из Чистилища, которые неконтролируемо завладевали сознанием, создавалось ощущение, что он никогда не будет способен ни с чем справиться сам, не вернет себе контроль, никогда не станет тем парнем, которому Сэм доверял прикрывать свою спину. Которому сможет доверить прикрывать спину. И это приводило Дина в ужас: потерять свое место рядом с Сэмом. Сэм почти упустил этот беззащитный взгляд в глазах брата, который бывал у Дина, только когда он смотрел на него. Но все же увидел. То, что Дин едва ли показывал даже ему: неуверенность, слабость, страх. И каждый раз, когда Сэм замечал эти эмоции в глазах Дина, его сердце разрывалось на части, и это заставляло его забыть, что он младший брат. Все, что он хотел сделать - это защитить брата, посолить и сжечь все, что могло его пугать. С удвоенной силой. - Хорошо, не буду никого звать, - успокоил его Сэм, сел на край кровати у коленей брата и закинул одну согнутую ногу на матрас так, чтобы сидеть лицом к нему. - Хочешь что-нибудь попить, может, кровать надо поправить... - Подушки взбить, - подхватил Дин с усмешкой и понадеялся, что у него вышло правдоподобно. Слишком мягкая, заботливая улыбка Сэма подсказала ему, что это удалось не так уж и хорошо, и он, должно быть, выглядел так же паршиво, как себя чувствовал. В попытке хоть как-то вернуть себе равновесие, он обреченно вздохнул, будто бы делая Сэму одолжение: - Ладно, подними немного кровать. Используя один из пультов управления на поручне, Сэм приподнял изголовье кровати. Совсем немного. Когда Дин попытался приподняться на еще слишком слабых руках, Сэм подскочил, ухватил его за подмышки и подтянул вверх по матрасу. Несмотря на исказившую лицо гримасу боли, Дин умудрился выдать Сэму свое фирменное выражение: "мне не четыре, черт возьми, Сэм". Сэм только рассмеялся. На этот раз искренне: он был рад, что прежний Дин вернулся. Чтобы добить брата окончательно, Сэм действительно взбил его подушку и ухмыльнулся в ответ на многообещающий взгляд Дина. - Если ты напрашиваешься на чаевые, то в моем ближайшем будущем должно оказаться пиво, - проворчал Дин, а Сэм вернулся на свое место возле его ног. Сэм хмыкнул: - Ты дашь чаевые? Ну да, конечно. Ты редко когда их оставляешь, разве что если официантка очень симпатичная и с тобой флиртует. - Я считаю это частью хорошего обслуживания, - Дин поиграл бровями. - Могу поспорить, - возразил Сэм, но его тон смягчился. Через секунду его взгляд снова стал серьезным. - Как ты себя чувствуешь? - Увидев промелькнувшую искру во взгляде брата, он тут же добавил: - Правду, Дин. Дин сглотнул. Он понимал, что Сэм не ждет от него успокоительных речей о том, как все замечательно, но и не был уверен, что он готов к правде и только правде. Поэтому он решил остановиться где-то между. - Я жив. – В глазах Сэма пронеслась целая гамма эмоций: боли, страха, облегчения – и он торжественно добавил: - Благодаря тебе. Дин мало что помнил, кроме Сэма, который был с ним, когда агония достигала пика, Сэма, который тащил его на себе, когда его тело предало его. Сэм был с ним, когда его смерть казалась неизбежной, предрешенной. Но вместо обычного "да не за что" Сэм ничего не сказал: опустил взгляд и принялся теребить на нитку, торчащую из разорванных на колене джинсов. Для Дина этот жест оказался более чем говорящим: Сэм не мог и не хотел говорить о том, что Мак и остальные не выжили. И взвалил всю вину на свои плечи. Абсолютно ошибочная вера Сэма в то, что это была его вина, придала Дину силы: он поднял руку и накрыл ладонью пальцы Сэма. Физический контакт заставил Сэма резко поднять глаза. - Сэм, я знаю, что у тебя не было выбора, - начал Дин, ненавидя то, как Сэм виновато отвел глаза и тут же отдернул руку. Это лишь сильнее разожгло в Дине отвращение к себе. - Это на мне, Сэм, не на тебе. Если бы я не испортил все... Сэм резко к нему повернулся: - Ты все испортил?! Как, Дин?! – Сэм и понятия не имел, как Дин мог даже подумать о том, чтобы посчитать себя виноватым. - Я не должен был отвлекаться, - горько отрезал Дин. Он не мог поверить, что позволил себе быть таким неосмотрительным. Единственной хорошей новостью было то, что Сэму не пришлось платить за его некомпетентность. - Отвлекаться... - сконфуженно повторил Сэм, прежде чем до него дошла логика Дина. Он подавил вздох и, смягчив голос, сказал: - Дин, откуда ты мог... откуда мы могли знать, что там будет два вендиго? Не было никаких свидетельств о том, что они сбиваются в пары. Взгляд Дина полыхнул вызовом: - Всегда есть еще монстры. Чистилище меня этому научило. Не могу поверить, что я был таким глупым! С тех пор как я вернулся, Бенни говорил мне, что я потерял хватку... - он в отвращении покачал головой. - Если бы меня снова закинуло в Чистилище, я не продержался бы и дня. Сэм мягко возразил: - Дин, не будь к себе так строг, - Сэм не в силах был выносить, когда Дин начинал себя за что-то корить, особенно когда в происходящем совершенно не было его вины. - Не было ни одной причины ждать монстра-людоеда за каждым углом. Это не чистилище. Взгляд брата потемнел. Дин выпрямился и спросил с вызовом: - Ты ведь не уверен в том, что я это знаю, да? Ты думаешь, что тебе необходимо напоминать мне, что я уже не там, что законы джунглей больше не действуют. Сэма ошеломил такой поворот разговора. - Что? Нет, Дин. – Дин смотрел на него в упор не мигая, и он повторил: - Нет! - Ну да, конечно, - пробормотал Дин и опустил взгляд, чувствуя себя рассерженным, беспомощным и униженным. Сэм мог это и отрицать, но он знал лучше, помнил, как в лесу потерял контроль. И ни в чем из этого не Сэм не был виноват. Но я все равно на нем срываюсь. Дин только собрался взять себя в руки и извиниться, как Сэм, встретившись с ним взглядом, выдохнул: - Хорошо, давай поговорим об этом. – Сэм понимал, что Дину нужно рассказать о чистилище, и что если сейчас он закроется, то никогда об этом больше не заговорит, зароет это еще глубже, как какой-то грязный постыдный секрет. Дин резко поднял глаза с удивлением и страхом во взгляде, но тут же, раскусив серьезные намерения Сэма принять его душевные излияния, попытался избежать возможного психотерапевтического сеанса своей обычной ехидной тактикой: - Прости, я пишу автобиографию "Десять миллионов маленьких монстров", и мой агент взял с меня клятвенное обещание держать мою историю под семью замками. Тебе придется дождаться и заплатить, Сэмми, чтобы узнать все самые сочные детали. Не то чтобы Сэм ожидал, что Дин не попытается избежать этого разговора, но это все равно причинило боль. Ему было обидно не за себя, а за Дина: Дин не мог смириться с тем, что Сэм ценит его, с тем, как сильно ценит, и с тем, что не станет думать о нем хуже, даже если он совсем развалится на части. Потому что я соберу его снова. Как он собирал меня не раз. И ему было нужно, чтобы Дин знал это, чтобы он поверил в это. - Мне кажется, ты забыл, что это я тот самый парень, что едва не пристрелил тебя из-за галлюцинаций, не понимая, что реальное, а что нет, - начал Сэм, зная точно, что Дин собирается на это возразить: что это совсем другое дело. А потом он придумает какое-нибудь дурацкое оправдание тому, что это была не моя вина. Но и не вина Дина тоже! Прежде, чем Дин смог вставить хоть слово, Сэм произнес: - Но ты лучше справляешься с этим. Ты знаешь, что ты выбрался из Чистилища. Дин, это не значит, что оно пройдет само, что... - Сэм запнулся, пытаясь подобрать слова, и понял, что не имеет права сравнивать, потому что он не знает, как это было. И, скорее всего, никогда не узнает. - То... через что тебе пришлось пройти в Чистилище, это не то, от чего хоть кто-то может отмахнуться, будто оно никогда не существовало. Ты пробыл там год, Дин. Сражаясь за свою жизнь. Ты не можешь просто отключить свои инстинкты выживания, запереть воспоминания и остаться таким же, каким был до того, как тебя закинуло в Чистилище. - И в этом как раз проблема, да? - тихо подытожил Дин. Сэм в замешательстве склонил голову, и он продолжил: - Что я не такой же. - Он с иронией усмехнулся. - Ты стыдился меня еще до Чистилища. А теперь я возвел эту дикость до вида искусства, отключаюсь от реальности прямо посреди охоты, не говоря уже о том, что я не могу сдерживать все это дерьмо, настолько, что меня нужно запихать в смирительную рубашку. Учитывая все это, я просто идеально подхожу для того, чтобы прикрывать твою спину, правда? Даже чертов Гарт справится лучше. Даже у Кевина есть пара неплохих для ботаника приемов. Может, тебе стоит объединиться с ними... или еще лучше, возвращайся в Техас, скажи Амелии, что ты ошибся, сделал неправильный выбор... Но Сэм его уже не слушал. Подскочив с кровати, он навис над братом: - Неправильный выбор? Не было никакого неправильного выбора, Дин! Ни с Амелией... ни с Маком и его группой! Неважно было, по какой дороге они шли, эта проблема никуда не денется и продолжит их разделять. Дин снова отвел взгляд. Сэм просто ненавидел, когда Дин отделял себя от него, рисуя черту, которую он, Сэм, не должен был пересекать. Очень жаль, Дин. Но я ее перешагну. Поэтому, без каких-либо эвфемизмов и попытки избежать правды, он произнес: - Я пожертвовал жизнями Зика, Вики, Айвэна и Мака, чтобы ты выжил. И, если ты думаешь, что я хотел бы все сделать иначе... это не так. Широко распахнутыми глазами Дин смотрел в лицо Сэма. В комнате больше не осталось воздуха, только голая правда. - Может быть, это делает из меня монстра, - начал Сэм, но тут же исправился: - Нет, я знаю, делает... но я не собирался снова тебя терять, Дин. И меня не волнует, если ты будешь выпадать из реальности хоть на целые сутки, просыпаться каждую ночь, размахивая кулаками... или... что на твоих руках кровь целой популяции Чистилища. Это ничего не изменит между нами, не изменит нас. И ты до сих пор единственный человек, которого я хочу видеть прикрывающим мою спину, которому я доверю прикрывать меня. И тот факт, что ты сомневаешься в этом, просто... просто это глупо. Дин приподнял брови, выслушав брата, и, несмотря на то, что на сердце потеплело от такой преданности, он не смог удержаться и не поддразнить его: - Глупо... это все, что ты смог придумать? Напряжение, сжимавшее сердце Сэма, тут же исчезло, вот так запросто, и он понял, что они будут в порядке, пройдут сквозь этот шторм, как и через все предыдущие, вместе. Со смущенной улыбкой он покачал головой. - Как ты можешь ожидать от меня красноречия, когда так сильно выводишь из себя? - Нервишки шалят, Сэмми? Думал, тебя в Стэнфорде должны были научить справляться с этим, - Дин одарил младшего брата фирменной усмешкой. И для Сэма эта улыбка оказалась сродни радуге после того дикого шторма, обещающей то, чему он не поверил бы ни от кого другого, кроме брата. - Ну да, точно. Но они никогда не пытались одолеть тебя в споре, - в его голосе послышались веселые нотки. Сэм занял свое прежнее место возле Дина на кровати, и между ними воцарилась уютная тишина. Но он знал, что он должен сказать Дину еще кое-что. - Дин, насчет Мака и остальных… Неважно, согласен ты с моим решением или нет, тебе придется признать, что это я его принял, не ты. Их смерти, они на моей совести, а не на твоей. Дин покачал головой: - Нет, Сэм. Как я сказал, я... Сэм его прервал: - Дин, ты не виноват в том, что был ранен, - мягко сказал он. Его взгляд потемнел от нахлынувших воспоминаний: как он застыл в шоке, когда что-то проскользнуло в то, казалось, несуществующее пространство, отделяющее его от брата, как увидел кровь, побежавшую по куртке Дина, а затем как Дин упал. И он не сделал ничего, чтобы предотвратить это. - Если и надо кого винить, то это меня. Я должен был прикрывать твою спину, помнишь? Дин тут же возразил: - Сэм, ты не мог... - Знать, что их там двое? - язвительно ответил вопросом на вопрос Сэм и горько усмехнулся. - Да, кажется, я это уже говорил тебе. Чувствуя, что оказался в тупике, Дин вздохнул. Он потер бы лицо ладонью, если бы мог так высоко поднять руку. Его тело сопротивлялось даже малейшим движениям. Так или иначе, ему хватило одного взгляда на Сэма, чтобы понять: будь он даже наполовину в могиле, он нашел бы способ поговорить с Сэмом об этом. И в отчаянном желании облегчить Сэму часть, он позволил себе уцепиться за ложную надежду: - Может, они выжили. Сэм скорбно покачал головой. Как бы ни хотелось, но лгать Дину об этом он не мог, не мог разбить то доверие, что снова появилось между ним и братом. - Гарт послал туда других охотников. - Он прервался на этих словах. Продолжать не было смысла: во взгляде Дина явно читалась боль от потери тех, кого они должны были защищать. Он протянул руку и обхватил пальцами предплечье Дина, словно боясь, что, когда он скажет ему то, что собирается, Дин убежит от него, что у Дина найдутся силы от него убежать. - Дин, в лесу я сделал выбор, единственный, с которым мог жить. И я переживу их смерть... но только в том случае, если ты останешься рядом и не сделаешь мой поступок бессмысленным. Тебе пора прекратить думать, что ты должен все контролировать, справляться со всем сам. И ты должен знать, что я продолжу сражаться в твоих битвах за тебя, если ты не сможешь. Точно так же, как ты всю жизнь делал для меня. Хоть Дин и ценил обещание Сэма, он не мог принять его. Это не было в порядке вещей. Он был старшим братом, его отец назначил защитником Сэма... не наоборот. - Сэм, ты не должен... Сэм прервал его игривым шлепком по колену, пряча беспокойство за напускной веселостью: - Да ладно, чего хорошего в том, чтобы иметь младшего брата и никогда им не попользоваться, правда? Заставить его таскать тяжести, пока ты расслабляешься, притворяясь, что тебя ранил Вендиго? - Притворяюсь? Притворяюсь?! - переспросил Дин, повысив голос. - Чувак, у этой твари когти как у Росомахи. Они практически вышли у меня из груди. - Россомахи?! - насмешливо повторил Сэм. - Саблезубый...* может быть. Просто его ногти нужно немного подстричь. Ответ Дина был прерван приходом доктора. Сэм отошел к стене, предоставив врачу осмотреть Дина. Его почему-то задел тот факт, что докторов никогда нет, когда они нужны, а сейчас, когда Сэм еще не был готов делиться Дином с кем-либо еще, врач нарисовался тут как тут. Он приободряюще улыбнулся Дину из-за спины врача, ненавидя то, как, несмотря на отсутствие злых умыслов, врач причинял брату боль своими манипуляциями. Не то чтобы Дин это показывал, но Сэм знал: заметил сбившееся дыхание брата, боль во взгляде, и ему стоило больших усилий не оттолкнуть доктора от Дина так же, как и санитара сегодня утром. А потом, когда врач спросил у Дина о том, насколько он оценивает свою боль, придурок соврал ему прямо в лицо четверкой, хотя Сэм мог поставить свой ноутбук на то, что она зашкаливала до пятнадцати. И, несмотря на то, что врач все объяснил о ранениях Дина и о проведенных процедурах, и какую бы награду Сэм ни был готов вручить ему за отличную заботу о Дине, он тут же передумал, услышав слова: - Честно говоря, я не думал, что вы выживете. Степень вашего ранения, длительное время без оказания первой помощи, тяжелый шок, а потом кома... я никогда не видел, чтобы кто-то мог с этим справиться. Оттолкнувшись от стены, Сэм направился к доктору с намерением выкинуть его из комнаты до того, как он огорошит Дина своими мрачными выводами, но брат успел быстрее: - Я сделал это не один, - сказал Дин, глядя на Сэма. Он знал, что дело было не в его силе воли или физической выносливости, и даже не в медицинских прорывах. Он выжил только по одной причине: благодаря брату. Сэм не отпускал его и сделал все, что в его силах, чтобы Дин выжил. У Сэма перехватило дыхание от благодарности Дина: он только что получил безоговорочное прощение за смерть Мака и остальных. Он знал, что должен радоваться, потому что прощение Дина было именно тем, чего он так хотел, и не только за эту пошедшую наперекосяк охоту, но и за многое, что он сделал... и не сделал. Вроде того, что не искал Дина, когда он исчез. Но благодарность и, может быть, даже прощение, на самом деле были не для него, потому что спасал Дина не он один, ему помогли. Тогда, в бреду, Дин хотел видеть рядом именно Бенни, именно им пришлось притворяться Сэму. Только присутствие вампира отвело Дина от грани безотчетного страха. И сигнал о помощи спасателям и парамедикам Сэм не отправлял, он не знал, кто это сделал, но это был точно не он. И не его умения позволили зашить израненное тело Дина. Дин благодарил не по адресу. Когда врач подвинулся, загораживая собой Сэма, Дину захотелось оттолкнуть его в сторону, и, может, он и сделал бы это, будь у него сил побольше чем на то, чтобы едва суметь приподнять укрывающие его простыни. Но и без того Дин только и мог что видеть выражение лица Сэма после его слов. Сэм не смутился – ему было стыдно. Словно он считал, что не достоин благодарности за его спасение. Кто другой мог это заслужить, Сэм? Но затем врач стал задавать ему кучу вопросов, и ему пришлось сконцентрироваться на ответах, потому что он, черт возьми, только что пришел в себя и не успел еще оценить свое собственное состояние. Не это ли чертова работа врача, не мог бы, что ли, притвориться, что я все еще в коме, и провести собственный анализ без моего участия?! – мысленно проворчал Дин. Сейчас ему нужно было обдумать вещи поважнее, а именно - как стереть с лица Сэма эту гримасу. Сэм замер, собираясь возразить, когда доктор попросил Дина перевернуться, и хотел уже было сорваться на него: Дин только что вышел из комы, едва может шевелиться, - как руки врача бережно помогли Дину лечь на живот. Но, когда врач снял повязки со спины Дина, Сэм уже был у него за плечом, чтобы лично пронаблюдать за тем, как позаботились о ране, и сделать собственные выводы о самочувствии брата. Несмотря на то, что рана была аккуратно зашита и больше не сочилась кровью, выглядела она ужасно. Сэму сделалось дурно. Не от поверхностного уродства, ряда стежков, воспаленной, покрасневшей кожи, а из-за того, что было под всем этим: мышцы, кости и органы – все было задето одним-единственным ударом когтей вендиго. Он отвлекся на секунду, и этого хватило, чтобы он провалил свою миссию по защите брата. И как много секунд в году, как много дней, недель, месяцев ты не был рядом с Дином, чтобы прикрывать его спину, чтобы защищать его? Но зато был Бенни. Гребаный вампир! И внезапно Сэм понял кое-что еще. Бенни спас Дина, смог сохранить ему жизнь в таких условиях. Он сделал больше, чем я за всю жизнь, потому что на самом деле я никогда не спасал Дину жизнь. Автокатастрофа, Ад, Чистилище… Это всегда был... кто-то другой. Сэм не мог побороть ощущение, что сейчас было все точно так же, что произошедшее чудо не было его рук делом. Того, кто позвонил с просьбой о помощи, чье присутствие давало Дину силы бороться. И как сильно бы ему ни хотелось им быть, это был не он. Сэм отошел назад, споткнулся о стул, стоящий в палате, тяжело сглотнул, изо всех сил стараясь не сломаться и не броситься к Дину просить прощения. За то, что снова подвел его. Он не сразу понял, что врач отвлекся от осмотра раны и смотрит на него. С минуту он просто растерянно глядел на него в ответ, пока врач не повторил свой вопрос: - Он больше не бредил с тех пор, как очнулся? Заметили ли вы какие-либо провалы в памяти? Посмотрев на бледное лицо Дина, Сэм хрипло ответил: - Нет, - мгновение спустя он вспомнил, что врач задал два вопроса, но уточнять не стал. У Дина были провалы в памяти о произошедшем: он забыл, что Сэм не был чудотворцем, как он сам. Что Сэм не возвращал его из мертвых, не заключал сделку со Смертью, чтобы спасти его из клетки, не врывался в психиатрическое отделение больницы с ангелом на прицепе, чтобы избавить его от безумия. Это всегда был Дин. Нет, я просто брат Дина, которому так сильно нужно спасти его, но он никогда не может этого сделать. Он мученически прикрыл глаза: правда оказалась слишком жестокой. Что бы ни происходило сейчас с Сэмом, это пугало Дина и заставляло задуматься о том, чтобы, спрыгнув с кровати, схватить брата до того, как он выскочит за дверь. Потому что так Сэм и поступал: его переполняли эмоции, и он срывался. И бросал меня, мысленно добавил Дин. На то, чтобы сейчас остаться без Сэма, у него не было сил. Он никогда этого и не хотел, а если это происходило, он хреново справлялся. И это никогда не менялось. Лежа на боку, Дин протянул дрожащую руку и ухватился за поручень кровати. - Сэм, - позвал он, позволяя страху просочиться в своем голосе и надеясь, что это заставит Сэма остаться. Легкая дрожь в голосе брата заставила Сэма резко открыть глаза и посмотреть на него. То, что Дин никогда не произнес бы вслух, было написано у него на лице. Он думал, что Сэм снова сойдет с ума или, того хуже, бросит его. Не то чтобы такого никогда не случалось, правда? - Он почувствовал тошноту при мысли о том, сколько раз он поступал именно так, а Дин стоял перед ним с точно таким выражением лица, умоляя его остаться, послушать, посмотреть на происходящее с его точки зрения. Дин не осознавал, что задерживает дыхание до тех пор, пока Сэм не сделал шаг не в сторону двери, а к нему. В следующую секунду Сэм был уже возле него и смотрел этим напряженным взглядом, так что Дин не мог понять, что видит в его глазах: сочувствие, жалость или что-то еще. А затем перевел взгляд на доктора. - Ну, как он? - потребовал он ответа. Это врач должен давать ответы на вопросы, а не задавать их. Сэму было нужно, чтобы ему сказали, что Дин вне опасности и что ему, Сэму, не надо волноваться о том, что он, закрыв глаза, может проснуться в мире, где Дина больше не существует. Хоть Дин и пришел в сознание, Сэму все еще было страшно, и облегчения, за которое ему так хотелось ухватиться, он по-прежнему не чувствовал. Дин даже не пытался сосредоточиться на том, что говорит врач: он смотрел на лицо Сэма, зная, что оно скажет ему все, что нужно. Кроме того, именно Сэм понимал медицинский жаргон. Несмотря на то, что он уловил слова вроде "внутреннее кровотечение", "восстановление", "хорошо заживает" и "продолжительная реабилитация", именно тот факт, что острое беспокойство на лице Сэма сменилось облегчением, подсказал ему, что в ближайшее время он не умрет. Благодарно кивнув врачу и удостоверившись в том, что Дин на пути к полному выздоровлению, Сэм опустил взгляд на бледное лицо брата и усмехнулся. Вздремнуть в процессе объяснений врача… так в стиле Дина. Положив руку на голову брата, он провел большим пальцем по его коротким волосам. И он даже не заметил, что врач ушел, пока не поднял глаза. Они с Дином остались одни. Это его вполне устраивало. Убрав руку с головы Дина, Сэм аккуратно отцепил пальцы его руки от бортика кровати, за который тот все еще держался, и опустил ее на постель, сцепив их пальцы вместе. Затем подтащил ногой стул поближе и уселся на мягкое сидение, не теряя контакта с братом. Дин, правда, и не заметил бы, если бы он отпустил его, но сейчас это не имело значения. Это я держусь за него, признался Сэм сам себе, мягко сжав руку брата. Врач, может быть, и был экспертом в том, чтобы определять физическое здоровье Дина, но Сэм — определял душевное, или, по крайней мере, должен был это делать после всего произошедшего. И он не мог избавиться от чувства, что Дин снова от него закроется, стоит ему потерять бдительности в восстановлении доверия между ними. Поэтому он продолжал держаться за него, даже если Дин и не чувствовал. Он держался за них обоих и молился, чтобы теперь этого оказалось достаточно. Здесь не было Бобби, ангела или вампира, был только он. И Сэм все еще не мог выкинуть из головы слова Зика о методах переживания ПТСР: "Ты имеешь в виду, после того как я чуть не прострелил себе башку?" Он не мог позволить Дину пойти этим путем. Но, несмотря на свою непоколебимую решительность, он не мог избавиться от сомнений: не из-за Дина, а из-за самого себя, своей же слабости. Он склонился над братом, чью душу, в отличие от тела, не смогли бы исцелить никакие лекарства, и мысленно взмолился: пожалуйста, пусть меня будет достаточно.