Выжить - только первый шаг

Правило № 21: Единственная награда для мученика — уверенность в том, что твоя судьба находится в чьих-то руках Чистилище Левиафаны были близко, каждый инстинкт Дина говорил ему об этом. Конечно, они не стали бы, наплевав на осторожность, хрустеть ветками и листьями под ногами. И все же была разница между охотником и добычей — отсутствие страха, эгоистическая уверенность в том, что в итоге выйдешь победителем. И сейчас Дин полагал, что всё это не так уж далеко ушло от истины. Потому что, серьёзно, вот он сам здесь, просто сидит и ждёт, играя роль приманки, а Бенни и Кас тем временем изображают его защитников, хотя ни один из них не был на самом деле готов сражаться один на один с несколькими левиафанами. Окажись я сейчас в кино про войну, я бы, наверное, бросил гранату. Не факт, что выжил бы сам, зато точно забрал бы с собой пару негодяев. Правда, вряд ли у него получилось бы выдернуть чеку, не используя руки... Можно попытаться сделать это ртом, зубами, как с черенком у вишни... Но в реальности он был беззащитен, и оставалось только молиться, что Бенни и Кас смогут расправиться с левиафанами и сами остаться в живых в итоге. Вспомнив о своей цели, он издал ещё один крик боли и оборвал его, не закончив, в надежде, что левиафаны решат, что Дин пытается сдержать себя, чтобы не оказаться обнаруженным и не привести их к своему укрытию. Чистилище Бенни замер и присел на корточки, прислушавшись к звукам леса. Он тут же сказал себе, что крик боли Дина был ненастоящим, специально для Больших Ртов, чтобы заманить их на вечеринку. Но стон прозвучал настолько правдоподобно, что Бенни едва удержался от того, чтобы не броситься проверять, в порядке ли Дин. — Как насчёт того, чтобы обеспечить, чтобы ни один левиафан не приблизился к нему? Вот что ему действительно нужно, — пожурил он сам себя и начал двигаться вперёд, отслеживая звуки левиафанов, привлечённых раненой добычей. Бенни ненавидел ощущение дрожи в ногах, необходимость прятаться за деревьями, прислоняться к стволам. Он сосредоточился в решимости довести дело до конца и обхватил рукоятку ножа. Оскалив острые вампирские зубы, он оттолкнулся от дерева и бросился вперёд. Он поклялся, что он не позволит левиафанам добраться до Дина, даже если это будет последним, что ему удастся сделать. Чистилище Сидя на корточках и прислонившись спиной к дереву, Кас ждал, когда левиафаны покажутся на его пути. Поразительно, столько времени они скрывались от левиафанов, старались быть на шаг впереди, чтобы не позволить им добраться до Дина, а теперь он сам дал Дину стать их добычей. Худший из возможных сценариев сейчас становился реальностью, ведь могло случиться так, что жизнь Дина будет зависеть только от милосердия монстров. Это был тот самый страх, который заставил его отказаться от Дина, в первую очередь дал ему силы быть глухим к его молитвам, когда Дин просил Каса вернуться, чтобы вместе пройти через Чистилище. Потому что Кас точно знал, что никакого милосердия у левиафанов нет, он чувствовал их злость, знал их мысли. Знал, насколько изощрённое удовольствие они получают, отнимая жизни, и что они сделали бы с человеком, который убил их Мессию. И если их план провалится, будет лучше, если левиафаны просто убьют Дина. Я этого не допущу, пообещал себе Кас и вскочил на ноги, чувствуя, что его добыча близка. Похоже, только Дин Винчестер может заставить его охотиться на тех самых созданий, от которых он бежал все это время. Заставить его поступать нелогично и, тем не менее, правильно. Он вышел из-за своего укрытия и обнаружил перед собой высокого чернокожего левиафана. Орудуя ножом Дина, он почти попал в плечо монстру, вовремя увернувшись от хука справа. Рывком поднявшись с колен, Кас сделал выпад ножом в сторону левиафана, но тот успел отстраниться прежде, чем он смог разорвать его шею. Покрепче перехватив нож, Кас принял боевую стойку. — Я тот, кто вам нужен, — прорычал он, — передай это своим напарникам. Оставьте Дина в покое, и пусть они знают, что им незачем сражаться с Бенни. Левиафан нехорошо улыбнулся. — Ты знаешь, я не привык беседовать с едой. Кроме того, нас интересуешь вовсе не ты. Но за тобой было полезно следить. Знаешь, я должен сказать тебе спасибо за то, что ты вывел нас к Дину Винчестеру. Если мы схватим его, мы станем героями. Лично я рассчитываю попробовать его кусочек во время праздничного банкета. Лёгкий холодок скользнул по спине Каса, когда тот осознал, что левиафан знал Дина, знал, что Дин сделал. И он прав, я привёл их прямо к Дину. Дину, который сейчас был беззащитен, и, скорее всего, будет подвергнут пыткам, а потом убит, если Касу не удастся выйти из этого противостояния победителем. С разъярённым, жаждущим крови оскалом, не присущим ни одному ангелу, он набросился на левиафана. Чистилище Как выяснилось, левиафан нашёл Бенни раньше, чем Бенни удалось найти левиафана. Только его вампирская скорость позволила ему уклониться от лезвия, что врезалось в ствол дерева позади него. Не церемонясь, Бенни ударил наотмашь, заставив левиафана в образе гибкой блондинки отступать шаг за шагом. «Левиафанша» быстро пришла в себя, схватила его за запястье и, чуть не сломав его, вынудила его опуститься на колени. Затем он получил локтём в лицо и апперкот в челюсть, который повалил его на землю. — Не думаю, что ты бы согласилась на тайм-аут, чтобы дать мне отдышаться, — съязвил он, и ответом ему была демонстрация огромного рта и острых зубов. Однако стоило ей приблизиться, Бенни схватил с земли ветку дерева и с силой ударил ей по виску левиафанши. Когда та упала, Бенни воспользовался перерывом, чтобы вскарабкаться на ноги. Он схватил ветку, как бейсбольную биту, и улыбнулся, нависнув над левиафаншей. — Ну, дорогуша, хватит с тебя прелюдий? Чистилище Дин слышал эхо голосов среди деревьев, но не мог разобрать слов и определить говорящих. Однако он уже успел узнать, что левиафаны были не очень хороши в светской беседе. Они, скорее, предпочтут боль и клацанье зубов, поэтому оставались только Бенни и Кас. — Что вы пытаетесь сделать, заговорить их до смерти? — проворчал он, ненавидя то, что сидит здесь и не видит, как справляются его друзья. Но, по крайней мере, они были живы. — До сих пор, — мрачно добавил он, но особенно громкий звук, раздавшийся где-то совсем рядом, заставил его резко повернуть голову вправо. — Вот дерьмо, — выдохнул он, когда из-за веток прямо перед ним показался одетый в тёмный костюм левиафан, мужчина с конопатым лицом и рыжими вихрами. — Ух ты, левиафан-гном! Левиафан улыбнулся своими человеческими зубами и покачал головой. — Не гном, Винчестер, — любезно поправил он, приближаясь к нему, как гепард к антилопе. — Новый король. Благодаря тебе, кстати. — О, так ты исполняющий обязанности Дика? Должен сказать, у Романа было больше стиля, — огрызнулся Дин. Чёрта с два он будет умолять о пощаде. Когда левиафан присел на корточки перед ним и принялся молча рассматривать его своими мёртвыми глазами, Дин напрягся, ожидая смертельного удара. — Несчастный, чьё тело ты занял, был, прямо скажем, не красавец. Новый босс левиафанов и не думал оскорбиться, вместо этого он понимающе усмехнулся. — Не могу не согласиться. У Дика были харизма, стиль, обаяние. — А ты чем можешь похвастать? — Дин, как мог, изображал заинтересованность, надеясь скрыть тот факт, что в данный момент он едва мог пошевелить пальцами. А через час, возможно, ему даже удастся показать левигному средний палец. Левиафан театральным жестом указал на лес вокруг. — И как мы оказались в этом чудесном местечке? — язвительно поинтересовался он. Дин фыркнул. — Так, теперь понятно, как ты завоёвывал голоса избирателей. — Ах да, ты со своим ангельским другом разрушил наши шансы на свободу, — злоба начинала просачиваться сквозь равнодушное поведение левиафана. Дин дерзко улыбнулся. — Хотел бы я извиниться... хотя, пожалуй, нет, не хотел. — Возвращаясь к твоему вопросу. Знаешь, что теперь есть у меня особенного? Ты, — заявил левиафан, указывая пальцем на свою пойманную добычу. — Вау, я никогда прежде не был на политической арене. И уж тем более не выступал козырем в рукаве у дешёвого политика. Ты будешь писать мне речи, или у вас есть сценарист? — отозвался Дин, хотя прекрасно понимал, что от него в этой предвыборной кампании требуется всего лишь сохранять тишину. Мёртвую тишину. Губы левиафана скривились в угрожающей ухмылке. — Правильнее сказать, ты будешь символом моей власти. Дин кивнул головой и тут обнаружил, что может пошевелить рукой. Если как следует сосредоточиться, возможно, он сможет добраться до своего кармана, где лежало оружие. — Зачем придумывать что-то новое, когда старые способы ещё не подводили, так ведь? Когда король свергает прежнего короля, он украшает его головой свои ворота. — Ты себя называешь королём? — протянул с презрением левиафан, но нахмурился, когда в ответ Дин усмехнулся. — Куда мне, я просто глупый, скромный охотник. Но знаешь ли, я прикончил Дика и вместе с Касом отправил вашу несчастную мать туда, откуда она явилась. И тем и другим я очень горжусь. Руки левиафана мгновенно оказались на шее Дина, пальцы сжались. — А я буду с гордостью показывать твою голову в своём фойе! — У вас есть в фойе? Здесь?! — насмешливо прохрипел Дин. Однако его непослушные пальцы, наконец, добрались до кармана и нашли там небольшой цилиндрический предмет. Конечно, этим он не смог бы нанести значительный вред, разве только отвлечь, и этот последний удар, наверное, был бы бессмысленным... для любого, но не для Дина. Потому что, даже если сегодня ему пришлось бы попрощаться с жизнью, он хотел бы сделать это запоминающимся. По крайней мере, он на это надеялся. Настоящее время Вырвавшись из лап мрачных воспоминаний, Дин почувствовал руку на своей щеке, физический контакт, на который он не давал разрешения. Но он не мог открыть глаза, не мог двигаться, не хватало сил, он, казалось, был отрезан от мира, но усиливающаяся боль в спине по-прежнему осталась с ним. И хоть рука причиняла ему вовсе не боль, а чувство... уверенности, он не удержался и простонал что-то в знак протеста. — Ты весь ледяной. Похоже, что ты снова теряешь кровь, или у тебя шок, или... — в голосе сквозило беспокойство. Это был Сэм, его Дин узнал бы и с закрытыми глазами. Он хотел ответить что-нибудь, найти успокаивающие слова, как и обычно. Но его тело, его веки были неподъёмными, словно он снова был отравлен и вскоре превратился бы в гусеницу. Когда рука исчезла, Дин почувствовал что-то похожее на страх, однако шорох успокоил его. Что-то укрыло его, и рука снова вернулась на его лицо. Голос брата послышался вновь, на этот раз совсем рядом. — Мы уже почти приехали. Только продержись... Потом я буду делать все, что скажешь, буду приносить тебе напитки, и пирог, и... — раздался судорожный вздох, — ...все, что захочешь. Дин должен был прыгать от радости от возможности превратить брата в своего личного раба, но он никак не отреагировал, не моргнул, не пошевелился — горькое доказательство того, что Сэму надо было ехать в ближайшую больницу. Но он не собирался этого делать по той простой причине, что этого не хотел Дин. А желания Дина всегда много для него значили. Больше, чем Дин думал. Поэтому вовсе не в больницу Сэм свернул через полчаса, а в мотель с на удивление семейной и доброжелательной атмосферой. Припарковав Импалу на стоянке и заглушив двигатель, он не бросился первым делом заказывать номер, а повернулся к Дину в надежде добиться от него более заметной реакции, чем за последние несколько часов. Он прижал пальцы к шее Дина и с беспокойством отметил, что сердечный ритм брата был гораздо быстрее, чем положено. И все же это было доказательством того, что Дин здесь. Он услышал стон... то ли протеста, то ли боли. В любом случае в животе у Сэма неприятно заныло. Он не мог заставить себя выйти из машины и оставить Дина одного, перед тем как убедиться, что тот в сознании. Поэтому он осторожно потрепал пальцами щёку Дина. — Эй, Спящая красавица, мне нужно, чтобы ты проснулся. Сможешь? Честно говоря, Дин сомневался, что нашёл бы в себе силы открыть глаза по чьей-то просьбе. Но это был не кто-нибудь, это Сэм, его брат, который до сих пор оставался с ним, даже после истории с Бенни. Сэм, который по какой-то неведомой причине по-прежнему считал его компанию приемлемой для себя. Сэм усмехнулся и выдохнул с облегчением, когда ресницы Дина дрогнули, и глаза открылись. — Привет, — негромко поздоровался Сэм, но его тёплый тон передал даже то, что он не произнёс вслух. — Привет, — хрипло отозвался Дин, потом с трудом поднял свою двухтонную голову от подголовника Импалы и сощурился от солнца, пробивающегося через лобовое стекло. — Где мы? — промямлил он, чувствуя, что во рту у него сухо, как в пустыне Сахаре. — Вместе, — беззвучно сам себе ответил Сэм, а вслух произнёс: — Я точно не скажу. У него не было конкретного места назначения, главной задачей, что стояла перед ним, было попасть в Импалу, и он ее выполнил. Что делать дальше, он и сам пока не знал. — Сейчас я попробую снять нам номер в мотеле, потом сгоняю в аптеку. И за едой. Ты хочешь есть? Одно лишь упоминание о еде заставило Дина начать бороться с собственным желудком, который изъявил желание продемонстрировать своё отношение к пище наиболее грубым и неприятным способом. Дин попытался приподняться, в надежде поймать ветерок из окна, но боль вмешалась в его планы, дыхание сбилось, и он крепко ухватился за края автомобильного сиденья и почти провалился обратно в беспамятство. Увидев, как побелели костяшки пальцев Дина, когда тот схватился за кресло Импалы, как он еле сдержал судорожный вдох, Сэм выругал себя за то, что так и не зашёл в аптеку, решив, будто обезболивающие, которыми Дина накачали ещё в больнице, будут действовать весь день. — Подожди, держись, я найду комнату, — прошептал он успокаивающе, выскочил из машины и бегом направился к стойке регистрации. Оборвав «Добрый день, отличная погода» клерка, он отрывисто произнёс: — Номер, две кровати и кухня. «Быстрее, мать твою», сказали за него две двадцатидолларовые купюры, торопливо брошенные на стойку. Это, наверное, был самый быстрый заезд Сэма в мотель, но все же он показался ему слишком долгим, пока он не вернулся в Импалу и не убедился, что Дин все ещё там; он даже не спал и молча наблюдал, как Сэм паркует Импалу перед их номером. То, что Дин не двинулся с места и не попытался открыть дверь, пока Сэм бегом огибал автомобиль, чтобы помочь брату выбраться, говорило о многом. Он очень осторожно открыл дверь, боясь, что Дин выпадет. Но его опасения оказались неуместны, потому что Дин сидел неподвижно и смотрел на него. И этот взгляд... Сэм так и не смог интерпретировать. — Ладно, у нас счастливый номер тринадцать, — прокомментировал он, перекидывая через своё плечо руку Дина и придерживая его за талию, когда тот вроде бы встал на ноги. Когда с губ Дина сорвался приглушённый крик боли, который тот проглотил почти сразу, Сэм закусил губу и пробормотал: — Прости, прости, я не знаю, как это сделать, не навредив тебе. Он, скорее, нёс Дина на себе, чем вёл его, и, добравшись до манящей двери с выцветшим номером «тринадцать», почти выбил ее из петель. Он так стремился достичь своей цели, что не сразу услышал слабый голос Дина. — Зачем ты это делаешь, Сэм? Дин знал, что пришлось сделать Сэму, какой перед ним встал выбор. — Я знаю, ты на меня злишься, — продолжил он. И он точно знал, что не заслуживал осторожного обращения Сэма. Бросив на Дина недоверчивый взгляд, Сэм обратил внимание, что Дин опустил голову и его подбородок почти касался груди. Он перевёл Дина через порог и ответил: — Да, я злюсь на тебя, Дин. Но я не ненавижу тебя. Балбес, добавил он про себя. — А должен, — прохрипел Дин так тихо, что Сэм не услышал. Сэм довёл Дина до кровати, той, что находилась подальше от двери, мягко уложил его голову на подушку и помог ему поднять ноги на матрас. Сел рядом и дотронулся до его щеки. — Мне нужно дать тебе что-нибудь от боли. Одна лишь мысль о том, что ему придётся оставить Дина одного, даже для того, чтобы найти ему необходимые лекарства, заставила Сэма почувствовать себя больным. — В кармане, — прошептал Дин. Судя по тому, как склонился над ним Сэм, он сказал это слишком тихо. — Мой карман, — повторил он. Жизнь сделала Сэма настоящим экспертом по расшифровке коротких фраз брата. Он засунул руку в карман Диновых джинсов, все время ожидая колкостей по поводу личного пространства, но не услышал ни одной. В его руке оказался небольшой футляр с белыми таблетками. Сэм посмотрел на Дина широко раскрытыми глазами. — Дин, как ты... их... Дин выдавил из себя ухмылку. — Мои клептоманские наклонности... Сэм был настолько благодарен тому, что ему не придётся оставлять Дина одного, пока он сам бежит в аптеку, что он даже не подумал критиковать его действия или то, что Дин не сказал ему про таблетки раньше, когда его боль стала почти невыносимой. Взяв руку брата, Сэм положил на его ладонь две таблетки и направился к мини-кухне. Достал два стакана из шкафа, в один бросил футляр с таблетками, в другой налил воды и вернулся к Дину. Дин уже положил свои таблетки в рот и потянулся за стаканом с водой. Сэм не стал лишать его возможности самостоятельно выполнять простейшие действия, удержать в руках стакан, например. Ну, по большей части самостоятельно, потому что его руки тоже были там, поддерживали стакан; Сэм должен был быть уверен, что хрупкое стекло не выскользнет из ослабевших пальцев Дина. Хуже всего было то, что Дин даже не заметил его помощи, просто сделал большой глоток воды и позволил Сэму самому убрать стакан. Потом он закрыл глаза и, казалось, уже приготовился снова провалиться в беспамятство. Это было так... не похоже на Дина, что Сэм усилием воли подавил в себе первые признаки паники. Он понимал, что должен сейчас забрать сумки из машины, сходить за едой, чёрт побери, пройтись по номеру с измерителем ЭМП в руках, потому что с их-то везением было бы совсем неудивительно, если выяснится, что из всех возможных вариантов они выбрали для ночлега мотель с призраками. Но он не мог заставить себя двигаться, просто сидел и наблюдал за Дином, как тот спал или делал вид, что спал. Дин знал, что Сэм чего-то от него ждёт, но он никак не мог понять что. Он также знал, что с его стороны подло притворяться спящим, но это его не остановило. Он почувствовал и стыд, и облегчение, когда Сэм встал с кровати. Но неожиданный страх поселился в его груди, стоило ему услышать звук открывающейся двери и понять, что Сэм уходит. — Сэм. Сэм повернулся, приятно удивлённый тем, что Дин назвал его имя, и напряжение чуть отпустило его, когда он взглянул брату в глаза. — Я... — начал Дин, но остановился. Он не знал, как начать разговор, как попросить прощения. Как объяснить, что, если Амелия перезвонит и Сэм уйдёт к ней и больше не вернётся, он поймёт и примет это решение. И в то же время как попросить его не пользоваться этой возможностью и не оставлять его. Сэм не стал заставлять Дина договаривать, просто тепло улыбнулся. — Я не забуду пирог, — пообещал он, дождался благодарной усмешки на лице Дина и вышел, закрыв за собой дверь. Оставшись один, Дин прикрыл глаза, на этот раз не от усталости, а от облегчения. Сэм ведь пообещал пирог? Да и дело было вовсе не в пироге, ведь на самом деле Сэм сказал ему: ну конечно я вернусь, придурок.