Тимка и Горячее Сердце

      — В Драконьей стране нет времени, — говорит Тимка, вырезая руны на дощечках. — Оно живет только в сильных драконьих сердцах.       Горячее Сердце уже едва помещается на поляне. Сбивая хвостом сухие ветки дуба, он старается поудобнее устроиться. С одной стороны хочется быть поближе к огню, а с другой — поближе к Тимке и его загадочному занятию. Дракон недовольно сопит, и очередная сбитая им ветка падает на Тимкину табличку.       — Эх, безграмотный ты! — смеется тот. — Я, конечно, тоже не мастак писать, но хотя бы учусь. Вот, волхв наш понемногу грамоту показывает.       Горячее Сердце склоняет голову, разглядывая значки.       — Знаешь, что я пишу? — шепчет Тимка, обхватывает голову дракона и прижимается губами к его уху. — Я пишу о тебе, о последнем драконе. О нас, понимаешь? Не хочу, чтобы забыли. А людская память слишком недолговечна.       Дракон вдруг вздрагивает несколько раз и громко чихает. Табличка сгорает дотла: Тимка едва успевает вскочить, чтобы ему не опалило колени.

***

      — Я не знаю, что стало с драконом. Я выбросил его… в овраг, когда не смог продать. Он, наверное, подох, — сказал Тимка тетке Марфе.       Мать Васьки испытующе глядела на него. Взгляд у нее был глубокий, пронизывающий насквозь. Но не Тимке, привыкшему к мудрым драконьим глазам, бояться бабьего любопытства.       — Васька болтал раньше, мол, жив дракон, летает, — сказала Марфа.       Васька побледнел, потом покраснел и отвернулся. Родимое пятно стало грязно-багровым, будто засохшая рана.       — Я врал, матушка.       Тётка Марфа уже в который раз старалась выпытать у мальчишек что-нибудь о драконе. Горячее Сердце однажды видели опричники, когда Тимка неосторожно летал в безоблачном небе. Весть о последнем драконе быстро дошла до царя, и награда за голову дракона была увеличена до десяти тысяч золотых. На эти деньги можно купить полусотню душ или дворянское звание, и жадная Марфа не оставляла попыток завладеть деньгами. Правда, жадность не давала ей рассказать о Тимкиной связи с драконом кому-то еще — не хотела делиться наградой. Только это спасало Тимку и Горячее Сердце. ***       Рыжая, словно ведьма, осень, околдовывала деревья и сердца людей, охлаждая их, склоняя к зимнему сну. Деревья сгорали красным и оранжевым драконьим пламенем, северный ветер иссушал их души. Тимка глядел на них и думал о Горячем Сердце. Дракон растет. Скоро его будет непросто удержать в дальнем бору, его заметят еще не раз, и начнется охота. Настоящая, серьезная охота на дракона, как в древние времена…       Парни брели по пыльной деревенской улице. Невдалеке промелькнул синий сарафан. Васька оглушительно свистнул.       Васька и Тимка подбежали к девушке. Это была Дашка, та самая, что когда-то пробралась вслед за Тимкой к пещере Горячего Сердца. Она испуганно смотрела на парней, нервно сжимая руки. Щеки покраснели, а глаза блестели, как от недавних слёз. Тимка невольно залюбовался ею, вспоминая давнюю глупую любовь.       — Что вам еще надо? Я молчу, молчу! Что ж я, глупая, на вас жаловаться? — говорила она.       — Вот и добро. Молчи. Раскроешь рот — будешь синяки семь дней прятать, — пригрозил Васька.       Дашка шмыгнула носом и побежала. Толстая коса била ее по спине, и девушка перекинула ее через плечо.       Тимка пихнул Ваську в упитанный бок.       — Дурак ты, — сказал он.       Васька едва сдержался, чтобы не ответить ударом.       — Почему это я дурак? Я твоего дракона защищаю, чтобы эта дурында не разболтала. Забыл, она единственная, не считая меня и тебя, может найти твое Горячее Сердце? — сдержанно спросил он.       — Потому что Дашка не дурында. Она две зимы молчит. Для девок это почти невозможно.       — Забыл, как она визжала в пещере Горячего Сердца? Забыл, как ябедничала на тебя потом за каждое резкое слово?       — Дашка хорошая, ты ее не суди по тому времени, когда она была плаксивой девчонкой. Прошлое ничего не стоит, оно существует только в наших головах. Выброси его из своих мыслей, и оно развеется прахом.       Васька недовольно тер родимое пятно, искоса глядя на серьезное, решительное лицо Тимки. Тот ободряюще улыбнулся, и эта улыбка была, как первый луч солнца после грозы — вестник ясного и свежего дня.       — Васька, будто это я, а не ты почти что барин! Это тебе положено умные думы думать и мне, глупому, объяснять, — весело сказал Тимка.       Васька ничего не ответил, и Тимка обрадовался: растет над собой, молодец. Еще две зимы назад сразу бы полез в драку. А сейчас терпит. Хорошо. ***       Урожай был снят, работы в поле закончились. Свободного времени стало так много, что, если бы его можно было продавать на ярмарке, нищих бы в деревне не осталось.       Васька и Тимка видели Фину почти каждый день. Они часто говорили о Драконьей стране, не заботясь отличать правду от вымысла.       Они гуляли по деревне (ведьма Фина отводила глаза редким прохожим, так что их никто не мог видеть), иногда заглядывая в дома, иногда просто глядя на небо в слепой надежде увидеть стаю драконов, возвращающихся в привычный мир людей. Напрасно.       — Фина, ты сможешь заколдовать Васькину мать, чтобы она забыла о Горячем Сердце? — однажды спросил Тимка.       — Мою… мать? Заколдовать? — Васька едва не кинулся на друга, но его удержала Фина.       — Не могу. Хотя стоило бы, — призналась она. — Если Горячее Сердце еще хоть раз взлетит днем и его заметят, царь объявит награду за любые сведения о драконе. Марфа не сможет удержаться.       Тимка вспомнил прохладную чешую Горячего Сердца, доверчивые глаза дракона, согревающий зимой огонь. Первый полет и страшный пожар, потом — первую охоту. Прошлое не желало становиться прахом, оно оживало, словно огненный Рарог возрождаясь из пепла.       — Если узнают, что ты связан с Горячим Сердцем, опричники заставят тебя провести их к нему, — сказал Васька, глядя вниз и будто интересуясь ярко-красным листом под ногами.       — Пусть попробуют! — воскликнул Тимка.       От его громких слов исчезло заклятие Фины. Но она и не заметила.       — У тебя есть семья, не забывай, — тихо сказала ведьма. — Тебя заставят, пытая их.       Их отвлек зов:       — Эй!       Тимка, Васька и Фина одновременно повернулись на голос и увидели Дашку. Прижав ладонь ко рту, будто испугавшись собственного крика, она указывала им на небо.       Друзья подняли головы. По чистой, безоблачной синеве неторопливо плыл крылатый силуэт. Горячее Сердце не смог одолеть зов солнечного Хорса.       — Я остановлю его! — сказала Фина.       Тело ее поплыло, зарябило, покрылось чешуей. Выросли сильные крылья.       — Он послушается только меня, — быстро сказал Тимка, глядя в драконьи глаза Фины.       «Я не ездовая лошадь, я драконица!» — безмолвно возмутилась ведьма.       Тимка вскинул голову. Сейчас он продал бы душу, лишь бы получить взамен пару крыльев и успеть остановить дракона, пока…       Со сторожевой башни послышались крики. Приказывали готовить катапульты.       Тимка в отчаянии смотрел на Горячее Сердце. Он не мог этого видеть, но глаза его пожелтели, зрачок вытянулся и стал драконьим. В следующий миг Фина рванулась с места, когтями схватив Тимку за плечи. Васька и вцепившаяся в его руку Дашка увидели, как он перебрался на спину драконицы.       — Свароже, пусть его не заметят, пускай их дрянную катапульту разобьет гром! — шептала Дашка.       Васька медленно повернулся к ней. Мысленно выругал себя трижды болваном.       Прошлое рассеялось дымным кольцом угасшего драконьего пламени.