Тимка и Горячее Сердце

      — Я хочу стать драконом, — признается Тимка.       Горячее Сердце одобрительно фыркает горячим паром. «Драконы — это здорово!» — говорит весь его вид.        — И чтобы моя мама была драконом, — Тимка даже не смотрит на Горячее Сердце. — И сестра. Потому что драконы не умирают. А люди — очень просто.       Они сидят тихо-тихо. Ящер осторожно подползает ближе. Чешуя становится теплой. Простодушные драконы по-своему понимают, что значит «тепло нашей дружбы».

***

      — Тимка, ты сегодня не идешь на охоту? — спросила Лада, мать Тимки.       — Нет, мам. Какая охота в начале зимы?       — Раньше ты даже в холода приносил добычу. Хоть немного, но это нас спасало.       Слова матери натыкались на стену памяти из ожившего пепла. Тимка сидел на крыльце и смотрел на огненную рябину, но видел пламя своего дракона. Ветер поднимал столбы пыли, танцуя с холодными лучами солнца, а он думал о своем первом полете с Горячим Сердцем.       — Тимоша, скажи честно, тебе боязно из-за того дракона, что ищут в лесах?       Лада вышла на улицу, зябко ежась, и присела рядом с сыном.       — Если бы я боялся дракона, мы бы погибли от холода несколько лет назад.       — Неужто он все эти годы действительно прятался рядом с нами? — заохала мать.— И ты молчал? Тимка, да как ты мог! Страх-то какой!       Тимка подхватил засохший лист, отняв его у играющего ветра, и раскрошил в мелкую коричневатую пыль. Дракона ищут. Если он, Тимка, попробует пробраться к Горячему Сердцу, его могут заметить, проследить и выйти на дракона. Тимка словно наяву видел, как молнией пронзает копье еще недостаточно прочную чешую, и из раны течет густая черная кровь… Боль, страх, а потом холод застывшего камня.       — Тимош, оставайся. Пусть у меня будут голодные дети, но зато все живые, — сказала Лада и, потрепав Тимку по голове, ушла в дом. ***       Тимка брел домой, придерживая на плечах коромысло с полными ледяной воды ведрами. Мать осталась дома с захворавшей Тимкиной сестрой, и тому пришлось нехотя выходить из дома на улицу, едва преодолевая желание бежать к Горячему Сердцу. В детстве он всегда искал утешения у дракона. А сейчас нельзя. Он вырос и должен справиться сам, чтобы крылатый друг не погиб…       — Тимка! — услышал он Васькин крик.       Они с Дашкой подбежали к нему, раскрасневшиеся, взволнованные.       — Тетка Марфа рассказала опричникам про вас с Горячим Сердцем. Они скоро будут у вас дома! — спеша и путаясь в словах, проговорила девушка.       Тимка медленно снял с плеч коромысло. Перед глазами вновь встал образ окаменевшего дракона.       — Все ты виноват! — вдруг закричал Тимка и толкнул Ваську. - Твой болтливый язык, чтоб он отсох!       Тот упал, но даже не попытался встать.       — Я болван. Прости, — тихо сказал он. — Но ты ведь сам говорил, что прошлого не существует. Выходит, иногда оно все-таки оживает?       Тимка едва не захлебнулся яростью.       — Эй, парень! Стой!       Друзья обернулись. Ослепленные ссорой, они не заметили отряд опричников, появившийся на дальнем конце улицы.       — Тимка, беги, — прошептала Дашка.       И он побежал, надеясь увести их подальше от дома. Что будет потом, он не думал, потому что скоро — конец, скоро — смерть. Кто-то — или Тимка, или Горячее Сердце, должен будет погибнуть.       «Серафина, помоги мне!» — взмолился Тимка.       Он бежал, пока сердце, горячее и твердое, как раскаленный камень, не забилось в горле, перехватывая дыхание. Окрики опричников звучали совсем близко.        — И-ийех! — завопил девичий голос.       Тимка почувствовал, как что-то тянет его вверх и животом швыряет на длинную круглую палку. Удар на несколько минут вышиб из него дух.       Когда Тимка очнулся, ведьминский ухват плавно скользил над лесом. Парень висел на древке, как переброшенное через веревку белье. Холодный ветер грубо и одновременно нежно взъерошивал волосы, придавая мыслям кристальную ясность.        — Ты бы ел поменьше, а то тяжелый — сил нет! — прозвучал совсем рядом голос Серафины. — И магия на тебя не действует.       Тимка мечтательно улыбнулся и уселся на древко лицом к Фине. Их глаза стали оранжевыми, драконьими. Мысли Тимки переплелись с мечтами Серафины, словно сплелись лунные и солнечные лучи в ведьмином талисмане.       Где-то вдали послышался рев дракона.        — Горячее Сердце! — вскрикнул Тимка.       Глаза Фины вновь стали человеческими. Прищурившись, она бросила метлу вниз. Парень едва успел вцепиться в древко.       Дракон хлопал крыльями, создавая мощные вихри. Серафина не смогла плавно посадить метлу, и их с Тимкой снесло на землю яростным коротким ветром. Юноша сразу кинулся к своему дракону, подпрыгнул и обхватил руками холодную и мокрую шею. Ящер снова взревел и толкнул Тимку.        — Горячее Сердце! — удивленно и вместе с тем укоризненно воскликнул тот, ободрав о землю локоть.       Дракон замер, услышав свое имя. Потом вдруг вытянул шею к холодному зимнему солнцу, взмахнул крыльями и забил хвостом по земле. От одного удара отскочила в Тимку сломанная ветка, оцарапав ему нос.        — Его место в Драконьей Стране. Наступила новая эпоха, Тимка, неужели ты не чувствуешь? — негромко спросила Фина. — Драконам больше нет места в человеческом мире. Погибнут все до единого, если останутся.        — А куда им лететь? В другой мир?        — В Драконью Страну. Ты ведь сам рассказывал о ней Горячему Сердцу.        — Моему Сердцу, — эхом повторил Тимка.       Дракон все громче ревел, давая о себе знать в деревне. Хлопал крыльями, переминался с лапы на лапу. Чешуя серебрилась от выступивших холодных капель, переливалась грустной серебристой радугой.        — Разве ты не видишь, что без тебя он не улетит? — сказала Серафина. — Без сердца люди не живут, ты же сам говорил, но и сердца сами по себе никуда не путешествуют.       Тимка оглянулся на Горячее Сердце. Дракон вытянул шею, щурясь на солнце. Почувствовав, что на него смотрят, он повернулся к Тимке. Друг явно интересовал его больше, чем светило. Тимка увидел в его глазах нетерпение, свободу и любовь. Только любовь к нему, к мальчишке, которого знал с того времени, как был маленьким драконенком, удерживала Горячее Сердце в человеческом мире.        — А он не сможет остаться? — обреченно спросил Тимка.        — Последний дракон — это красиво звучит. Но быть единственным в своем роде, не зная, с кем переплестись мыслями и с кем поделиться душой, не так-то здорово. Ты об этом не думал?        — Фина, я… Как же мать, сестра, братья?       — Я позабочусь, чтобы их не тронули.       — А…       — С Васькой я за тебя попрощаюсь. Попрошу за тебя прощения.       Глаза ведьмы наполнились тоской. Так же стремительно наполнялась водой пещера Горячего Сердца во время дождя. Фина сделала шаг и вдруг оказалась совсем близко к Тимке, ближе, чем на две её ладони.       Ведьма приподнялась на цыпочки и осторожно коснулась носом оцарапанной Тимкиной щеки. От ее кожи веяло прохладой, как от чешуи дракона.        — Летим с нами, — сказал Тимка.        — Я не могу. Я нужна здесь. Но я прилечу, обязательно прилечу!        — Драконицей или девушкой?        — Это как ты захочешь.       Тимка кивнул, ухватился за гребень и запрыгнул на спину дракона.        — Летим, друг.       Горячее Сердце оглянулся на Серафину и выпустил огненное кольцо. Ведьма послала ему воздушный поцелуй.       Дракон неуклюже разбежался и взлетел. Тимку подбросило вверх, но он не соскользнул со спины дракона, а только сильнее прижался к ней.       Глаза Фины были сухими, и боль сдержанных слез растворялась осознанием того, что наконец-то все стало правильно. Она выполнила свой долг - отправила последнего, такого чуждого человеческому миру дракона туда, где он будет счастлив.       А с Тимкой они еще встретятся. Через полвека или через век — разве это важно? Когда-нибудь время разлуки станет простым воспоминанием, а грустить о воспоминаниях — самое глупое занятие на свете. Это понятно даже самому крошечному дракончику.