WOAS. Kol and Rebekah. Kolbekah.

Ребекка всегда считала, что случившееся было ошибкой. Самой страшной, самой фатальной ошибкой, которую она только могла совершить за всю вечность, которая простиралась перед нею, и считала, что расплата должна быть столь же страшной. Кол же никогда не думал, что-то, что произошло однажды холодной зимней ночью в замке Де Мартелей между ним и Ребеккой было ошибкой, или даже чем-то плохим. Сказать по-правде, то Кол не просто изменился после того, как мать обратила их в вампиров, Кол в самом деле стал кем-то другим и больше не ощущал себя собой. Монстром была на Ребекка, нет. Монстром был ужасающий голод, поселившийся внутри Кола. Жажда крови стерла из его подсознания все — и воспоминания о том, каково это — быть человеком, и притяжение семейных уз, и любые моральные принципы. Дитя ночи, бессмертное существо, стремящееся к тому, чтобы насыщаться и получать удовольствия — вот, кем стал Кол. И только Ребекка могла воззвать к его человечности, только рядом с нею он становился тем же мягким, добрым юношей с озорным блеском в глазах и с задорной улыбкой. Одна Ребекка могла укротить монстра, живущего в нем, и она делала это. Лишь благодаря ей все они смогли оставаться у Де Мартелей так долго — это именно она держала Кола в узде. До тех самых пор, пока однажды ночью, придя к нему для того, чтобы образумить его, Ребекка не разделила с ним ложе совсем не по-сестрински. Это случилось внезапно — вот она обнимает Кола за плечи, втолковывая ему важность осторожного поведения, а вот уже брат впивается в ее губы жадным поцелуем, забирая ее дыхание, пробуя его на вкус и увлекая ее в пучину тьмы, в которой находится сам и которой наслаждается. Ребекка не смогла остановить его. Ребекка поддалась — потому что тьма умеет быть привлекательной, умеет обмануть и поймать в свои сети. А после… После она ужаснулась тому, что они натворили, и долго плакала, твердя, что эта ошибка будет стоить им жизни, когда братья узнают. — Никто не узнает, — успокаивал ее Кол. — Мы сохраним все в тайне, Бекка. Мы сможем делать вид, что все как прежде, если ты захочешь остаться с ними. Но лучше давай сбежим и будем свободными! Вместе, Бекка! Она была в ужасе от предложения Кола и, конечно же, отвергла его. С тех самых пор все и покатилось под откос — Кол устроил резню в замке, и всем им пришлось обратиться в бегство, которое длилось веками. Но они бежали не только от Майкла, нет. Они бежали еще и от самих себя. Кол не отступал — он то пропадал на несколько лет, то находил ее снова и спрашивал, не передумала ли она. Ребекка пыталась забыться в объятиях мужчин, которым была не нужна, или которых убивал Клаус, сочтя их недостойными, и смиренно переносила это. — Я несчастна, потому что заслужила это, — апатично говорила она, когда в очередной раз ей разбивали сердце. — Меня никто не любит, потому что я чудовище. — Глупая Бекка, — злился Кол. — Я люблю тебя. Я! Разве нужен тебе кто-то еще? — Ты — мой брат. — отвечала Ребекка обреченно. — Мы должны отречься от прошлого. Она пыталась отдалиться от него изо всех сил — больше никогда Ребекка не защищала безумств Кола и всегда принимала сторону Клауса, когда тот решал, что разбушевавшегося младшего братца пора успокоить при помощи кинжала и пепла белого дуба. Она уходила за Клаусом, оставляя Кола позади, даже тогда, когда теряла его навсегда — когда Гилберты убили его, она приняла это как тяжелейшую кару, но все же приняла. Вот только Кол нашел способ вернуться к ней снова — чтобы мучить ее напоминанием о том, что она предала зов крови и совершила то, чего не могла себе простить. — Ну же, Бекка, — умолял он. — Прекрати сопротивляться. Я вижу это в твоих глазах, я нужен тебе. Я вернулся с того света ради тебя, слышишь? Неужели моя смерть — недостаточно высокая цена? Я расплатился за нас обоих. Сбежим. Начнем новую жизнь там, где никто нас не знает! — Свою цену я буду платить вечно, — отвечала Ребекка горько и делала то, что и всегда. Выбирала Клауса.