Исповедь тёмного волшебника

— Этот ваш магокомп… — нарушая повисшее между нами молчание, протянул Маккоул. — Сколько времени я могу с ним работать, чтобы случайно не скопытиться? — Минут тридцать, — ответил я, подумав. — Лучше меньше. Притом, поначалу, придется засекать это время по часам или настроить систему так, чтобы она прекращала доступ. — Почему? — деловым тоном спросил охотник. — Потому, что, увлекшись, люди часто забывают о времени. Пока ты не привыкнешь к ощущениям, которые приходят от работы с этим артефактом и не научишься останавливаться раньше, чем почувствуешь серьезную усталость — я не возьмусь предсказать последствия, — ответил я. — Мы все, работая с “Мечтой” подолгу, подпитываемся магией, разлитой в окружающем пространстве. Можешь ли ты или твой напарник провернуть подобный трюк сознательно ни вы, ни мы не знаем. — Именно сознательно? Это важно? — уточнил Эван. — Да, — кивнул я. — То, что вы делаете это без участия мозга — очевидное и наблюдаемое явление. Но этого мало. — И как научиться это делать? — задал следующий вопрос мой собеседник. — Первое упражнение, которое мы даем детям, обучая их — это постановка внутреннего чувства времени. Например, я знаю, что наш диалог начался в пятнадцать часов тридцать восемь минут. Сейчас семнадцать часов десять минут. Любого из магов, который старше семи лет, разбуди и спроси сколько времени, и получишь точный ответ, — объяснил я. — Технически этим умением может овладеть любой человек. Есть у него дар или нет — не важно. А делается это так: представляешь себе те часы, которые тебе нравятся и смотришь какое они показывают время. Потом сравниваешь эти показатели с реальными и приводишь свой воображаемый хронометр в соответствие. Этим нужно заниматься довольно регулярно и обычно через пару недель человек в состоянии знать который час с точностью до пяти минут. Для более верных показаний нужно немного больше тренировок, но это достижимо. — Понятно, — кивнул Эван. — А потом? — А потом идет следующее упражнение, направленное на сознательную подпитку, — улыбнувшись, ответил я. — Следующим идет обучение дозировать эту подпитку. — Звучит все вполне… разумно, — подумав, произнес Маккоул. — Вот только до того времени, как мы не овладеем этими премудростями, толку от нас, как от аналитиков — мало. Что можно успеть за полчаса? — Получить отсылки к бумажным источникам, — намекнул я. — Мы не сжигаем книги и прочие документы, после того, как загружаем их в память “Мечты”. — Чудненько, — откликнулся Эван. — Магокомп, конечно, быстрее, но и страничками пошуршать иногда не вредно. — Доступ в нашу библиотеку я для вас сделаю, — пообещал я. — Только… Мерлин! — Хочешь сказать, что там тоже все непросто? — чуть приподняв бровь, вопросил охотник. — Книга о Чудовищах, которая пыталась грызть читателей — не сказка? — Нет, не сказка. Скажу больше: на полках любой более-менее старой магической библиотеки можно встретить экземпляры и куда опаснее, чем та книжка. — Как-нибудь отличить опасную книжку от неопасной, не трогая ее, можно? — вздохнув, спросил Эван. — Мы такие книги чувствуем, плюс есть специальные заклинания… По ощущениям, опасные фолианты могут быть прохладными, или теплыми, или покалывать пальцы… Некоторые необычно пахнут, а иногда и звуки издают, — рассказал я. — Правда, опасным может оказаться и обычный по всем ощущениям томик, и вот тут-то, если срабатывает интуиция и возникают хоть малейшие сомнения, в ход идут заклинания. Мы многие вещи проверяем на безопасность совершенно автоматически. Они вдолблены в подкорку с детства, также, как обычным маггловским детям объясняют, что нельзя совать пальцы в розетку, не стоит трогать горячий утюг и так далее. Успешность усвоения этих простых правил — некоторая гарантия того, что жизнь будет долгой. — Звучит это все очень… нездорово. Складывается ощущение, что ваша жизнь полна опасностей, — усмехнувшись, произнес Маккоул. — Не опаснее, чем жизнь охотника, — отозвался я. — У вас ведь тоже наверняка есть масса подобного рода правил и вы не обращаете внимание на процесс их исполнения. — Ну… Наверное, ты прав. Но от этого как-то не легче: мы, находясь тут, в любой момент можем обрести приключения на свои задницы, просто потому, что чего-то не знаем, — констатировал Эван. — Полагаешь, это лучшие условия для эффективной работы? — Думаю, что нет, — признал я. — Но, к моему глубочайшему сожалению, других не могу предоставить. Нам нужно выработать некий план действий, а это лучше делать имея возможность непосредственного взаимодействия. Магам не безопасно надолго застревать по ту сторону барьера. Вам непросто адаптироваться тут… Шататься туда-сюда тоже не вариант: все точки перехода “дышат” некоторое время, после того, как ими воспользовались и это явление можно отследить. — Я должен обсудить эту идею с Гленном, но, видимо, если мы решим базироваться тут, нам понадобится кто-то, кто будет почти круглосуточно оберегать нас, — предложил охотник. — На мой взгляд, это единственный действительно рабочий вариант, который позволит нам и работать нормально и выжить без потерь. — Пожалуй, это выход, — прикинув сколько пользы, помимо вышеозвученного, из подобной ситуации можно извлечь, согласился я. — Думаю, это довольно просто устроить. И я даже знаю того, кто мог бы согласиться и подойти на такую роль. — А расскажи, пожалуйста, подробнее о том, что такое из себя представляет эта самая точка перехода? — вдруг попросил Эван. — В смысле? — не понял вопроса я. — Ну, как они образуются? Как их можно обнаружить? Почему одни являются только односторонними, а другие нет? — развернул свой вопрос охотник. — Почему и как именно они образуются мы, если и знали когда-нибудь, то забыли. Отчасти, поэтому мы понятия не имеем почему и как они работают. Сейчас волшебники умеют лишь обнаруживать их, использовать и немного передвигать, — подумав, ответил я. — Чтобы их найти существуют специальные артефакты, которые мы умеем делать, но принципа работы не понимаем. — Как это? — удивился охотник. — Ну вот так. Мы знаем, что если сложить ряд ингредиентов и произвести с ними определенные манипуляции — то получится поисковый артефакт, но как он действует… Непонятно. Я рассматривал магический орнамент, который возникает в процессе работы подобной штуки, но с ним получилось по классической схеме: смотрю в книгу, вижу фигу. — Странно, — протянул Эван. — У нас немало подобных пробелов, — с грустью объяснил я. — Что-то посчитали опасным и постарались уничтожить всю возможную информацию, касающуюся этой самой опасности. Что-то утратилось в период охоты на ведьм. Кое-какие знания передавались лишь из уст в уста от родителей детям, но рода, в которых они были — угасли. Последние годы мы ведем исследования во множестве областей знаний, но до обретения полной ясности нам еще ой как далеко. Одна из таких вот потерянных областей — точки перехода. — Жаль, — задумчиво произнес мой собеседник. — Если бы вы умели открывать такие проходы где угодно, то… — Да, это было бы крайне удобно, но, к сожалению, это невозможно, — констатировал я. — Все, что мы можем, это найти и немного подвинуть в пространстве эту точку. — А немного это сколько? — Миль на десять, — ответил я. — А что пропускают через себя такие точки? — задал следующий вопрос охотник. — В обе стороны беспрепятственно проходят люди, наделенные даром и любые животные. Может занести семена растений. И бывает, что в портале оказываются всякие неживые предметы. Ну, например, часть упавшего дерева на одной стороне, а часть на другой, — объяснил я. — Правда, такие точки довольно быстро схлопываются и ствол оказывается разрублен. Рассказывая все это Эвану, я вдруг осознал, как мои слова могут выглядеть со стороны. Магия у магглов считается решением всех проблем, а колдуны — суперменами. Вот только ни то, ни другое ни в коей мере не является правдой. Да, в чем-то мы могущественнее, но до всемогущества, а, тем более, всезнания — нам весьма и весьма далеко. По большому счету, мы в чем-то даже уступаем магглам: мы знаем о том, что в принципе способны сотворить и поэтому жесточайше контролируем себя, добровольно соблюдая огромный список ограничений. — А тут водятся какие-нибудь животные, которых нет на маггловской стороне? — с интересом спросил Эван. — Да, — кивнул я. — И, видимо, с некоторыми из них вы сталкивались. Ну, может быть, не именно вы, но охотники уж наверняка. — Скорее всего, ты прав, — согласился Маккоул. — Впрочем, сейчас это не важно. Я лишь пытаюсь изобрести способ как можно притащить сюда интернет и поэтому задаю вопросы. — Спрашивай, чего уж там, — отозвался я, пожав плечами. — Все мои знания в твоем полном распоряжении. Но, если ты озвучишь пришедшую тебе в голову идею, возможно, дело пойдет быстрее, — предложил я, понимая, что свежий взгляд на проблему может оказаться полезным. — Ладно, слушай, — согласился Эван и принялся излагать. Начал он с того, что на пальцах и очень по-простому объяснил мне каким образом происходит процесс передачи данных. — Исходя из этого, можно выделить несколько сугубо технических задач. Если экранировать от воздействия магии компьютер и притащить к нему такой же экранированный кабель, то у идеи, как мне кажется, есть шансы. Вопросов тут два: можно ли как-то держать точку перехода открытой и можно ли экранироваться? — Все гениальное просто, — пробормотал я, осмыслив идею. — И ответ на оба твоих вопроса: да. Для некоторых опытов нужна среда, защищенная от магии, и в этих целях тут в Цитадели есть такое помещение. С электроникой там можно работать. Генератор электрического тока там есть… Пронести устройства можно в специальных контейнерах… — А кабель, идущий не пойми куда — можно замаскировать, — продолжил за меня Эван. — Именно, — поддержал его я. — Интересно, а где-нибудь неподалеку от нашего бункера нет точки перехода? — спросил охотник. — Если бы была, то ее можно было бы сдвинуть и тогда можно будет ходить туда-сюда и… — Нет, — возразил я. — Ходить все равно нельзя было бы. Если это делать часто, фон, излучаемый такой точкой, становится очень высоким и она заинтересует тварей. А вот прокинуть через нее кабель и держать ее в открытом состоянии — вполне возможно, особенно если этот ваш бункер находится где-нибудь неподалеку от места, где магическая активность от природы довольно высока. — И какие места обладают такими свойствами? — Старые церкви или капища любых богов, кладбища и пересечение того, что магглы называют линиями Хартмана, — ответил я. — Ты имеешь в виду то, что называется геопатогенными зонами? — уточнил Эван. — Именно, — подтвердил я. — Можно переместить точку перехода в такое место, сделать так, чтобы она была совсем маленькой и подпитать ее от этого места специальными рунами. Это не даст ей закрыться, но человек в нее при этом пройти не сможет. Таким образом маги, желавшие заработать денег и славы, поступали давно. Для магглов все выглядит так, будто предметы появляются ниоткуда или исчезают в никуда, тогда как волшебник просто достает их из-за Барьера, ну или прячет за него. — Ну хоть на что-то полезное мошеннический фокус сгодится, — улыбнулся Эван. Я кивнул и, поднявшись со своего места, поманил охотника к центральному столу. Выведя на него проекцию Англии, я спросил: — Где находится ваш бункер? — Вот тут, — ответил Маккоул после минутного колебания. — Считай, нам повезло: рядом есть точка перехода, — поглядев на указанное место, произнес я. — И не пользовались ей, по нашим сведениям, лет двадцать. Правда, с этой стороны она находится в трехстах милях от Цитадели. — Оптический кабель позволяет прокладывать куски до сорока трех миль, потом нужно специальное устройство, за которым можно проложить еще один такой же кусок. — Итого нам понадобится семь этих самых устройств, — посчитал я. — Каждое из них потребует электрического тока… Значит семь строений, экранированных от магии. Плюс сам кабель надо будет защищать… — А вот тут вопрос спорный, — возразил охотник. — По такому кабелю данные передаются с помощью света. А, как я понял, магия — сродни электромагнитным колебаниям, так? — Ну, в целом, да, — согласно кивнув, ответил я и, подумав, добавил: — Пожалуй, это действительно может сработать. Надо просто проверить… Только делать это придется где-нибудь в Индии или Китае, чтобы твари нас не обнаружили и не пришлось от них отбиваться. Этими территориями они почти не интересуются, поэтому пока что там можно будет вволю поколдовать. Теперь, когда стало понятно что нужно сделать, задача из теоретической, превратилась в сугубо практическую и я, собрав людей, которым собрался препоручить серию экспериментов, выдал инструкции и работа закипела. Как я и предполагал, пока мы с Эваном общались, Гленн приключался по замку. Компанию ему составляли двое моих старших сыновей и оба крестника. Для всех четверых детей Цитадель была хорошо изученной и воспринимающейся своей территорией и именно они могли показать ее гостю так, как не сделал бы это ни один из взрослых. Они обошли все укромные уголки, которые так нравятся детям, перекусили на кухне, вообще не заморачиваясь этикетом, побывали на конюшне, полетали на гиппогрифах, и даже заглянули в пустующей сейчас темницы, где Абрахас, как это ни странно, поделился с новым знакомым тем, как я его однажды высек, впрочем, не забыв упомянуть за что. К физическим наказаниям отпрысков волшебники относятся спокойно, иногда используя их для вразумления чад, если другие способы не доходят. Я рассматриваю этот метод воспитания как крайний, но каяться на предмет того, что, дескать, поднял руку на бедного ребенка, отнюдь не собираюсь, хотя, надеюсь, что тот случай был в нашей с ним жизни первым и единственным. Мы с Северусом и Гермионой, по меркам волшебников, были очень и очень лояльными и терпимыми родителями, давая своим детям куда больше свободы, чем это принято в большинстве чистокровных родов. Но, давая эту свободу, мы вынуждены очень тщательно и подробно объяснять, что она отличается от вседозволенности и бездумного потакания желаниям. Многие такие вещи все наши чада понимают и принимают, но настал момент, когда старшему захотелось проверить эти условные границы на прочность. Выпущенная им из зверинца мантикора, беспрепятственно покинула пределы полигона, так как защитный контур не был активирован и, чуть не убив нескольких деревенских пацанов и девчонок, отправилась куролесить по деревне. Зверюгу довольно быстро обезвредили, но она успела задрать трех коров, возвращающихся с пастбища, подпалить амбар и принести еще массу неприятностей помельче, прежде, чем ее обездвижили и водворили обратно в клетку. Виновницу тогдашнего переполоха Гленну тоже показали, но, к счастью, на этот раз обошлось без приключений. На следующий день из беседы с Абрахасом я узнал, что Кэмерон расспрашивал своих юных компаньонов об укладе жизни, о традициях и правилах, принятых среди волшебников. Делал он это исподволь и осторожно, а ответы слушал крайне внимательно. — Теперь я кажется понимаю, что значит фраза “болтун — находка для шпиона” — поделился переживаниями сын. — Наверное, ты будешь ругаться, но, думаю, мы много чего рассказали вообще не задумываясь о том, о чем именно рассказываем. — Нет, — покачал головой я. — Не буду. Причин тому несколько. Во-первых, ничего такого, чего нашим гостям знать в принципе не следует, вы поведать никак не могли, так как сами этого не знаете. Во-вторых, ваши ответы были искренними и ненадуманными. Это, в данном случае, только в плюс: у этих людей нет повода нам по-настоящему доверять, а ваша непосредственность располагает и вызывает соответствующую ответную реакцию. — То есть, мы выступили в роли этаких подсадных уток? — уточнил Абрахас. — Ага, — согласился я. — Не совсем так прямолинейно, но направление ты выделил верно. — А ты им доверяешь? — спросил сын. — Это сложный вопрос, — подумав, ответил я. — Самый верный на него ответ: я бы хотел им доверять. Я приглядываюсь к ним, они — к нам. Это не быстрый процесс, но о его необходимости и неизбежности, полагаю, известно всем его участникам. — Мне понравился Гленн, — высказал свое мнение Абрахас. — Он… Знаешь, так в двух словах и не опишешь… Но он внимательный, осторожный, отнюдь не дурак, хотя и пытается изображать простачка. Я понимаю, что еще очень молод, чтобы делать однозначные выводы, но, думаю, и мой взгляд окажется небесполезен в этом взаимном процессе приглядывания. — Верно, — улыбнулся я. — И мне очень интересно то, что ты рассказываешь. — Он умеет слушать, — продолжил сын. — У него это получается как у отца или тебя: вроде ничего особенного не делает, ну, улыбнется иногда или хмыкнет вовремя, но ощущение от этого такое, будто он очень давний и хороший знакомый. Даже не просто знакомый — друг. Свой в доску. Он ведь далеко не пацан, но разница в возрасте совсем не ощущается. — Ты тоже такие штуки иногда проворачиваешь. Только ты пока это делаешь несознательно, а он — специально, — объяснил я. — Его работа без этого умения была бы гораздо сложнее, вот и научился. А вот то, что ты сумел отследить результат применения этого умения — хорошо. Это значит, что ты тоже наблюдательный и голова у тебя варит исправно. — Я хочу этому научиться, — мечтательно протянул Абрахас. — Напомни мне, я выдам тебе пару полезных книг по этому вопросу, — попросил я. — Почитаешь, потом обсудим, ну и попробуешь на практике. — Ладно, — кивнул сын и я уловил в его глазах огонек исследовательского азарта. — А еще он очень противоречиво относится к магии. Как будто она одновременно восхищает его и пугает до смерти. Она для него как… Ну… Не знаю… — Как рунослед? — предположил я. — Красивая змея. Загадочная. Полезная, но при этом смертельно опасная и приручается крайне заморочно? — Точно! — воскликнул Абрахас. — А главное, даже приручив, не знаешь когда эта змеюка решит выкинуть какой-нибудь фортель. О руноследе и его вздорном характере сын может говорить со всей ответственностью, так как имеет опыт приручения этого вида змей, добившись в этом занятии неимоверных высот: рунослед согласился стать его фамильяром, что случалось крайне редко. Шесть лет змей живет у Абрахаса, но до сих пор Северус регулярно варит противоядие от его укусов. Ничего особо нового в отношении наших гостей мой разговор с сыном не открыл, а вот то, что юноша наблюдателен и готов работать на благо семьи и клана, в который она входила, было приятно. Следующая пара недель прошла в спокойном рабочем режиме, к которому добавилась разве что беготня по полигону, в которой активное участие принимали охотники и приставленная к ним Гвен. Целительница, оценив перспективу, согласилась приглядывать за нашими гостями без проблем, а вот Кэмерон попытался заартачится и лишь красноречие напарника и обрисованные перспективы быстрой, но глупой смерти, убедили его дать согласие. Это было непросто, но Эван справился с задачей за два вечера, в течение которых он вправлял мозг другу и напарнику. Гостей разместили в покоях неподалеку от наших, то есть, практически в центре крепости, как это и принято делать испокон веков. Изначально, такое размещение было для того, чтобы хозяин замка мог обеспечить безопасность приглашенным. Со временем, необходимость подобных мер почти исчезла, а вот традиция осталась и Лорд-Дракон подошел к делу со всей ответственностью, включающую в себя обеспечение не только всем необходимым, но и круглосуточным наблюдением за охраняемыми особами. Разумеется, о том, что за охотниками наблюдают даже когда они находятся в ванной, никто им не рассказывал, но вследствие этого мы получили возможность узнать своих гостей гораздо лучше, чем они подозревали. В каждом помещении, отведенном для них, на стенах висели либо картины, с помощью которых можно было видеть и слышать все, что происходит в комнате, либо витражи, обладающие подобными же свойствами. Подобные штуки были и в наших покоях, но мы-то знали о том, что они есть и позаботились о сохранении приватности, что, впрочем, не мешало нам помнить, что Одхан, будучи хозяином замка, все равно имеет возможность видеть и слышать все, что происходит в его родовом гнезде. Первый же вечер наблюдений принес очень много интересного. Для начала, мы с Ноттом уверились, что оба наших гостя, при всей кажущейся расслабленности и дружелюбии, отсутствием паранойи не страдают. Одним из первых вопросов, который они принялись громогласно обсуждать, оказавшись за закрытыми дверями своих комнат, это прослушивают их или нет. Если бы мы их только слышали, то их разговор на эту тему показался бы вполне логичным и не превышающим обычный уровень соблюдения безопасности, но мы еще и видели то, что происходит в комнате, где они общались. Начав говорить, Эван тронул себя за ухо, а потом сделал жест рукой, обводя комнату и мы с Одханом, переглянувшись, синхронно хмыкнули: действие было естественным и в то же время, говорило о многом. Гленн в ответ пожал плечами и, достав из кармана блокнот и карандаш, черкнул несколько слов, в процессе чего вслух выразил сомнения по поводу технической возможности прослушки, при отсутствии электроники. Эван принял письменные принадлежности, в свою очередь что-то написал, в параллель принявшись пересказывать нашу с ним беседу. В общем, зрелище было забавным и позволяло делать совершенно определенные выводы. Блокнот кочевал из рук в руки, а разговор, тем временем, преспокойно шел своим путем. Охотники делились впечатлениями, рассказывали кто что узнал, увидел или услышал. Какой процент этой беседы предназначался для потенциальной прослушки, не берусь определить, но то, что при этом они переписывались, говорило о том, что немалый. Именно эта их беседа дала мне четко понять, что Эван к идее научиться колдовать относится скорее положительно, а Гленн — наоборот, очень настороженно и в достаточной степени негативно. — Весь наш опыт говорит о том, что за магию приходится платить, — высказался Кэмерон. — Никогда и ничего не доставалось нам на халяву. — Но, на сей раз, похоже, все совсем по-другому, — возразил ему Маккоул. — Ни демонской крови, ни каких-то меток… Даже заклинаний, как таковых, и тех нет! — Ну конечно, — фыркнул Гленн. — Просто ведьмаки такие альтруисты и решили раскрыть наш, так называемый “потенциал” чисто по доброте душевной. — А мне понравилось, — заупрямился Эван. — Не вижу ничего плохого в том, чтобы учиться чему-то новому. — Тут дело не в новизне и не в процессе обучения, — ответил ему напарник. — А в том, во что мы можем превратиться. Я полдня провел с детьми и могу тебе со всей ответственностью сказать: они не люди. — А как ты определяешь границы? Где человек, а где монстр? — ехидно поинтересовался Эван. — Вот, например, Кас — он вообще ангел, но это не делает его хуже. — Кас — это Кас… Ты б еще Кроули вспомнил, — пробубнил Гленн. Соглашаться ему явно не хотелось. — Но… Ну, смотри: допустим, мы сейчас с этими ведьмаками в хороших отношениях. Мир, дружба, жвачка, совместная работа и все такое. Но, когда-то все это закончится и мы вернемся к своей жизни. Как думаешь, если я, скажем, банку пива призову к себе по привычке, как быстро кто-нибудь из охотников решит, что я дичь? А эта их магия… Она входит в жизнь, становясь настолько же естественной, как дыхание. — Это не их магия, — отозвался Эван. — Она сама по себе, просто есть люди, которые ее могут использовать. — Да без разницы, — пожав плечами, ответил Гленн. — Я говорил, дети устроили мне экскурсию по замку. Так вот, осознай: они крайне озадачивались, когда вдруг понимали, что я не могу забраться в некоторые вполне обычные для них захоронки, просто потому, что они, чтобы это сделать, пользуются магией, а я нет. Вот я о чем! Если мы продолжим учиться, то станем такими же. — Можно подумать, это прямо конец света, — непонимающе глядя на напарника, ответил Эван. — Нет, но это билет в один конец, — объяснил свою позицию Гленн. — Пути назад не будет. — Но ведь можно не колдовать, — предложил Эван. — Полагаешь, что все так просто? — скептически вопросил Кэмерон. — Ты спрашивал о последствиях подобного решения? — Нет, не спрашивал, — покачал головой Маккоул. — Но нас же никто и ничто не принуждает использовать свои возможности везде где ни попадя. — Ничего не скажу о принуждении, но, как я понял, одна из проблем ведьмаков в их войне заключается в том, что они колдуют. Понимаешь о чем я? — Допустим, — отозвался Эван. — Даже зная, что колдовать опасно! — с нажимом произнес Гленн. — Да, что там — они! Я себя поймал на том, что сегодня в бою несколько раз призывал выбитый из руки нож. Я не сосредотачивался, не думал, что вот, надо бы его призвать. Я просто брал и делал. Автоматически. Хотя, казалось бы, откуда этому автоматизму взяться? — По-моему, ты сгущаешь краски, — вздохнув, произнес Маккоул. — Даже если все именно так, как ты описываешь, не вижу в этом ничего фатального. Но вопрос на самом деле не в этом. — А в чем? — удивленно спросил Кэмерон. — В том, чего именно ты хочешь, — спокойно ответил Эван. — Мы можем, ну, хоть прямо сейчас, подняться и, вежливо распрощавшись, убраться восвояси и забыть как о дурацком сне все, что увидели и узнали. — Это вряд ли, — хмыкнул Гленн. — Забыть такое, как бы не хотелось, не удастся. — Чудненько. Значит, никто никуда не идет. Так? — вопросил Эван и, получив неопределенное пожатие плечами в качестве ответа, продолжил: — молчание — знак согласия. А раз так, то вариантов действий у нас остается не слишком много. — И каковы они? — с любопытством, смешанным со скепсисом, поинтересовался Гленн. — Я вижу их примерно такими: мы остаемся тут и сотрудничаем. Для этого нам придется кое-чему все-таки учиться. — Зачем? — Затем, чтобы не убиться случайно. Гарольд предложил приставить сопровождающего, который будет нам помогать до тех пор, пока мы не адаптируемся, но процесс адаптации не может длиться вечно. — А что нам мешает засесть за эту же работу дома? Почему это непременно нужно делать тут? — поинтересовался Гленн. — Тут все просто: дома у нас нет тех данных, что есть тут. Впрочем, тут тоже есть далеко не все, что необходимо, но это как раз решаемая проблема. Во всяком случае, я думаю, что ее можно будет решить, — объяснил Эван. — Ну и кроме того, тут совершенно обалденная библиотека, которая мне очень интересна. — Кто про что, а ты про книжки, — хмыкнув, заметил Гленн. — Дай тебе волю, ты закопаешься в них и так и будешь читать, пока не умрешь. — Это мы с тобой уже миллион раз обсуждали, — неодобрительно нахмурившись, проворчал Эван. — Да, я люблю читать и считаю, что знания — сила. Я ведь тебя в библиотеку не загоняю? — Еще бы ты это делал, — примирительно, ответил Кэмерон. — Но мне придется составить тебе компанию, хочу я того или нет. — Почему? — А чем прикажешь тут еще заниматься? — вопросом на вопрос, ответил старший из охотников. — Телека тут нет. Музыку не послушаешь. Девушек кадрить тоже не очень-то выйдет. — Тут много женщин, — с некоторым удивлением поглядев на товарища напомнил Эван. — Но они все до единой — ведьмы! — напомнил Гленн. — Они, в первую очередь, люди, — возразил ему Эван. — А то, что они умеют колдовать, не делает их плохими. — Я и не сказал, что они плохи, — пожал плечами Гленн. — Они просто существа другого вида. Но дело даже не в этом. Тут все очень… непонятно с этим делом. Я навел справки и ни черта не понял, а если мы не хотим влипнуть в неприятности, придется узнать и осознать множество нюансов, которые для местных совершенно очевидны, а для нас — темный лес. — Эй, я ничего не понял, — сообщил напарнику Эван. — Что не так с местными девушками? — Как мне объяснили, большая их часть замужем, а остальные помолвлены чуть ли не с пеленок и подкатывать к ним с нескромными предложениями дохлый номер, — объяснил Гленн. — Мда, тяжело тебе придется, — хохотнув, констатировал Маккоул. — Но я могу облегчить твои страдания. — Пригласив в библиотеку? — совершенно без энтузиазма в голосе, поинтересовался Кэмерон. — Это, конечно, метод, но я не его имел в виду. Ты обратил внимание на целительницу, которая нас обследовала? — На Гвен? А то ж! — отозвался Гленн, а потом его лицо приобрело удивленное выражение: — Ты положил глаз на ту же женщину, что и я? Правда? — А что тут такого? Она видная и, по-моему, поглядывала на тебя с интересом. — Мне показалось, что ее заинтересовал ты. А я так. Приложение к тебе, но не более того, — возразил Гленн. — Но, все равно все странно, — протянул он. — Мы с тобой вместе всю жизнь и за все это время нам понравилась одна и та же женщина лишь однажды. — Колин, — отозвался Эван. Одного этого имени оказалось достаточно, чтобы оба охотника помрачнели. Почему так произошло не понял ни я, ни Одхан, но мы оба взяли этот момент на заметку. Некоторое время они оба молчали, а потом старший из охотников встрепенулся и бросил хитрый взгляд на напарника. — Значит, говоришь, целительница? — произнес он. — И ты не будешь против? — А почему я должен возражать? Ты взрослый мальчик и уж с такими вещами должен был бы научиться разбираться, — пожал плечами Эван. — Не знаю с чего начать… Например с того, что ты тоже вполне взрослый мальчик и у тебя давным-давно не было женщины. — Даже не начинай, — попросил Эван. — Давай просто закроем тему. Тебе понравилась Гвен? Отлично. Развлекайся. А мне достанется библиотека. — А может хватит ее закрытой держать? Прошло три года. Тебе не кажется что, пора оставить прошлое в прошлом? — Это я виноват в ее смерти, — произнес Эван. Его лицо приобрело замкнутое и мрачное выражение, и, судя по всему, он совершенно не желал продолжать разговор. А вот Гленн, похоже, не собирался останавливаться. — Мы многократно это обсуждали и я всеми силами пытался объяснить тебе, что в этом виноват не ты. В ее смерти виноват только тот, кто убил ее и больше никто. Эван закатил глаза и, ничего на этот не ответив, отвернулся от напарника. — Пойду-ка я спать, — после недолгого молчания, сообщил он и, поднявшись со своего места, удалился в спальню. Гленн некоторое время посидел в гостиной, а потом, тяжело вздохнув, тоже отправился спать. Примечательным в этом действии было только то, что выбрал он для этого дела ту же спальню, что и его напарник, завалившись на широкую кровать рядом с ним и собственническим жестом сгребя Эвана в охапку. Одхан хмыкнул и, задернув зеркало, в которое мы смотрели занавеской, откинулся на спинку кресла. — Ну и что? — спросил он. — То, что мы пронаблюдали, стоило того? — Вполне, — спокойно ответил я. — Теперь я имею некоторое представление о том, как именно эти двое относятся к магии и к нам, магам. А еще я увидел и услышал, что у Гвен есть шансы заполучить эту парочку себе. — А с ней ты эту идею уже обсудил? — поинтересовался Нотт. — И куда она тебя послала? — Никуда, — ехидно ответил я. — Они ей понравились и она не против попробовать. Кстати, именно ее я планирую приставить к ним сопровождающей, если ты не возражаешь. — Ну, кто-то разбирающийся в том, что тут к чему, охотникам все равно нужен, — отозвался Одхан. — Так что, почему бы и не Гвен.