Говорят, что мы есть мы, но это нам решать. И заметь, среди плохих сумел я лучшим стать. — Fall Out Boy, «Immortals»
Гром гремел так, что казалось, сотрясал воздух. Сверкнула молния, разрезав пополам небосвод. Сквозь ветер и острые капли дождя, сквозь высокую траву бежит одиннадцатилетний Роберт. Он бежал по направлению к сараю, стоящему недалеко от старого дома. Роберт посмотрел вниз, и вдруг увидел гремучую змею. Он перепрыгнул через неё, она чуть не подскочила вслед за ним. Мальчишка обернулся, выхватил из-за пояса пистолет и попытался эту змею пристрелить, но, после двух неудачных выстрелов, она скрылась. Сверкнула молния и тут же прогремел гром. Роберт побежал гораздо быстрее. Он внёсся в сарай и закрыл за собой дверь. Гром, молния, вспышка. Роберт нырнул в сено. Он вдохнул столь привычный и родной запах. Сено было свежим и мягким. Где-то вглубине кто-то заворочался. Роберт достал из-под сена одеяло из овечьей шерсти и укутался в него. Снова гром, вспышка. Роберт ненавидел вспышки, боялся грома. Здесь он чувствовал себя более-менее в безопасности, по крайней мере, от бури. Но молния начала ударять совсем рядом. Роберт повернутся на спину и стал быстро напевать слова деревенской песенки. Не помогало. Здесь было тепло и чувствовалась безопасность. Роберт быстро взял себя в руки и голоса умолкли. Тепло и безопасно. И родителей, которые не верят в него и наверняка не любят, тоже нет. …— Роберт! Ро-о-бе-ерт! — надрывалась миссис Каллаган. — Этот мальчишка сведёт меня с ума. Роберт! — С ним могло случиться что угодно, а ты думаешь о том, какой у нас плохой сын! — рявкнул на неё отец, — Роб! Робби! Роберт Каллаган, отзовись! Никто не отозвался. — Ох! А что, если его укусила змея?! — схватилась за сердце миссис Каллаган. — Тьфу, теперь я по-настоящему волнуюсь. Супруги продолжили поиски. После двадцати минут криков, угроз, слез они догадались войти в сарай. Роберт лежал в сене укрытый одеялом. А от него ползла змея… Отец выхватил пистолет и начал стрелять. Мать закричала. Роберт вскочил, увидел змею, испугался, выхватил пистолет и застрелил её с одного раза. Оба родителя смотрели на своего постепенно краснеющего сына. Мать по своему обыкновению вставила руки в боки. Отец вздохнул. Он первый нарушил неловкую тишину. — Испугался вчерашней молнии? Да что с тобой такое? Ты точно в порядке? Роберт кивнул. — Здесь я чувствую себя в безопасности. Я боюсь вспышек. Вернее, ненавижу вспышки… — Неужели? Отец достал фонарик и закрыл дверь сарая. Он погрузился в полумрак. Мистер Каллаган включил и выключил фонарик и сделал так несколько раз. Неожиданно, мужчина почувствовал удар по руке и фонарик упал на пол. — Ты что… Что себе позволяешь? — вскипела мать. Отец схватил мальчика за руку и приказал матери открыть дверь. Роберт был бледен. Отец поднял фонарик и повторил эксперимент, приставив фонарик близко к лицу сына, только при дневном свете. Роберт поморщился, закрыл глаза. Он дёрнулся, пытаясь освободиться. — Прекрати! — застонал он. Роберт вырвался и всхлипнул. — У него действительно фобия к вспышкам. Прости меня. Я думал, ты придуриваешься. — Ты специально делал это со вспышками! — плаксивым голосом закричал Роберт — Тебе приносит удовольствие то, как я страдаю! Ты и мама скрываете это, специально пытаетесь разрушить все мои мечты! — Роберт, что творится? — Да вы достали! Роберт пнул еще раз фонарь и выбежал в дождь.***
Сцена. Яркий свет. Маленькое помещение, потому толкотня. Сердце стучит быстрей, чем обычно, но это ничего. На репетициях всё было более чем отлично, значит и сейчас будет. Всего лишь маленький бесплатный концерт. Остальные члены группы подбадривающе хлопают его по плечу. — Да, Боб. Покажим им! Отожги, покажи всем, что умеешь! — улыбается Билл. — Dark Town, вперёд! Давай, Dark Town! Dark Town! — закричала какая-то девушка. Роберт делает шаг вперёд. Он обвёл взглядом окружающих. Выходят остальные члены группы, их тоже встречают аплодисментами, кто-то и свистит для приличия. Давай, Каллаган, чего ты волнуешься? Роберт оборачивается к товарищам: — Что поём? — Ты чего… Забыл, что ли? — оторопел парень, по имени Джерри. — Каверы или оригинал? Что в начале поём, спрашиваю? — Нужно разогреть публику… Где тут был план?.. — Не знаю, насколько гениальным нужно быть, чтоб не посмотреть в план перед тем, как вылезти на сцену! — Эй, на себя посмотри! Разбавляем оригинал с каверами — несколько оригинальных песен, потом кавер, потом опять… — Дай сюда! Роберт вырвал бумажку из рук и начал заниматься изучением плана самостоятельно. Билл спас ситуацию, подбежав к микрофону и крикнув в него «Привет!». Все подскочили к микрофонам и музыкальным инструментам. Роберт ударил по струнам. Началось… Новую песню «It Was One Old Man» студенческая публика оценила. Обоснованная на сказке Андерсона (Роберт помог своей однокурснице с младшей сестрой и почитал ей сказки, после этого думал почему-то только о них) песня рассказывала об одиноком старике, живущем в старом и странном доме. Ни дом, ни старика не понимали. Только лишь один мальчик, «простой, добрый и наивный» сумел подружиться со стариком, а дом его встретил приветливо. Старик рассказывал ему о жизни, а в самом доме было очень интересно. Мальчик бегал к нему в гости, «забыв, что у каждого есть конец пути». Старик умер, дом снесли, а мальчик помнил о нем. И жил счастливо, совсем не тоскуя и не воспринимая смерть как потерю, ибо был «прост, добр и наивен». Роберт разошёлся и забыл о страхе и скованности, которое переполняло его несколько минут назад. Как и то, что это всего лишь университетский концерт. Переждав, пока аплодисменты утихнут, Роберт усмехнулся. Сейчас, этот момент! Кавер… По весёлому звучанию электронной гитары, сразу можно было догадаться, какая песня будет следующей. От такого мощного и одновременно солнечного вступления по телу разливалось приятное тепло. Барабаны. Гитара. Роберт схватился за микрофон. Он начал петь песню о женщине со синими глазами, уводящей его «куда-то в детство». Билл поискал глазами ту, которой Роберт обычно посвящал подобные песни. Но в зале её не оказалось. Голос Роберта был прост, но достаточно силен и красив. Когда он пел, Билл радовался. Потому что Роберт казался счастливым. Вступление к второму куплету. Когда Николас — отвечающий за гитарные соло играл на ней. Часто в группе шутили, что у Николаса никогда не будет депрессии и проблем с личной жизнью — в крайнем случае, он просто сыграет очередное соло. Слова Роберт пел так искренне, что Билл вновь поискал глазами ту, с которой Роберт встречался. Но где же она? Роберт хорошо представлял, что такое — иметь такие темно-голубые глаза. Он помнил, как маленьким, он одновременно со страхом и трепетным восхищением смотрел на грозовое небо, мечтал уметь рисовать, чтобы нарисовать такое. Описанные в песни волосы должны быть каштановыми с золотистым отливом. Конечно, Каллаган ясно помнил тот уют в сарае и запах сена. Тепло тела собаки, тепло овечей шерсти. И эти постоянные молитвы, чтобы буря наконец утихла. Поэтому пропеть эти слова получилось с особым тёплым чувством. Николас, улыбаясь самой лучезарной улыбкой играл проигрыш. Вскоре настал звёздный час Николоса. Он играл это драматическое соло не хуже знаменитого профессионала, игравшего оригинал. Во время соло, Билл нагнулся к Роберту и шёпотом спросил: — А где твоя Клара? — Клара? А, мы с ней расстались. — Как? Вы же целовались! Попользовался ею и выбросил? — Отстань. Но среди этой толпы была одна особа, на которую Роберт внимание обратил. Она стояла с лёгкой улыбкой на губах, и танцевала. Особа находилась ближе всех к сцене, а рядом прыгала её подруга. Каштановые волосы с золотистым отливом, волнами спадающие на плечи, темно-синие глаза, цвета «небес, когда они думают о дожде», одетая в длинную пышную юбочку и воздушную белую блузку. — Музыка у них хорошая. Не могут определить, что петь — каверы или оригиналы, — произнесла она с усмешкой. — Ты должна отдать им должное, они красавчики! — ответила подруга, перекрикивая шум от фанатов. — Красавчики? — подняла левую бровь Сара, — Нужно ещё поискать такой нос, как у главного вокалиста… Уверена, картошка самый лучший предмет для сравнения с его носом. — Его этот нос совсем не портит, между прочим. Кстати, посмотри, как он на тебя смотрит! Взгляды Роберта и Сары переплелись. Сара заметила, что у него голубые глаза. Роберту показалось, что он спит и видит девушку своей мечты, настолько совпадала её внешность со словами песни. В её взгляде читался ум и… Роберт улыбнулся и подмигнул ей. Сара отвела взгляд. — Хорошо, соглашусь. Девушки переглянулись, и захихикали. … Роберт сел за пианино. Сейчас, после четврех весёлых песен, нужно устроить небольшой перерыв и исполнить кое-что лирическое. Выдержал паузу, скользнул взглядом по клавишам и начал играть. Спокойная мелодия лилась из-под пальцев. В зале наступила тишина. Сара не могла оторвать взгляд от мужской фигуры на сцене. Сидит ровно, пальцы так быстро бегают по клавишам… И да, в нём есть очарование. Сара достала альбом, который она всегда несла с собой. Карандаш быстро забегал по бумаге, рождая штрихи. Нужно было запечатлить на бумаге эту позу, позу музыканта, проникшегося произведением, испытывающий всеми эмоциями, то, что играет. … Роберт обогнал всех своих товарищей и упал на кровать. Голова болела. Поспать бы… Эх, а завтра пары! Интересно, кто эта красивая девушка? Послышался смех и в комнату ввалились все остальные члены группы. — Роберт, ты отжёг! По-настоящему! Все ринулись к холодильнику и достали пиво. — Будешь? — протянул баночку Джерри. — Нет, — мотнул головой Роберт. — Давай! Удачный концерт надо отпраздновать! — Не сегодня. — То есть ты не пьёшь? Роберт засмеялся. Голова болела. — Пиво я пью, только не сегодня. Я устал. А вообще, все не-соседи, — выметайтесь отсюда! Идите, празднуйте в другом месте. — Скучный ты, Боб. И невоспитанный. Нам всем, ребята, нужно воспитать Боба хорошим манерам. Да, ребята?.. А на девушку кто сегодня смотрел взглядом хищника? Хочешь встречу — иди и говори. Ну, не вышло с Кларой. Выйдет с другой. Только не глупи, делай все по-быстрому. Роберт резко сел на кровати. Все сначала вздрогнули, а потом громко засмеялись. — Признайся, тебе-то девушка понравилась? — Понравилась. Чисто внешне. — Ну так чего ждешь? Роберт вздохнул и вновь упал на подушку. — Верно ведь, Боб? Роберт не ответил. — Боб? — спросил Билл. Роберт заткнул уши. — Со мной все в порядке, Билл… Дайте пива. — У тебя в ушах звенит? Джерри бросил Роберту баночку. Роберт вдруг достал из кармана пластинку с таблетками и выпил одну. — Что это? — Лекарства. — Для чего? — Для меня. — А от чего? — От… Стресса. — От стресса лучше пиво пей, чем таблетками себя пичкать. — Они помогают бороться со страхом. От моей фобии, можно сказать. Роберт врал. Ему не хотелось, чтоб окружающие называли его психом. Это было бы правдой, но самым худшим, что могло бы произойти. А парень и без того, видел во многих врагов. В группе он с трудом сдерживался, чтобы не проявить свою паранойю. Постоянно пил таблетки и таскал с собой нож. Таблетка почему-то не помогла. Роберт чувствовал себя ужасно. Он выпил со всеми пиво, хоть было нельзя, изображал радость. Стал шутить. Все ушли. Билл крепко спал. А Роберт не сомкнул глаз, стараясь не слушать, что говорит ему силуэт… На паре, уставший Роберт не слушал преподователя. Голова кружилась, а уши наполнялись звоном. Слова превращались в один бесконечный поток. А силуэт стоял в дверях. — Мистер Каллаган, вы слушаете? — произнёс преподователь. Нет ответа. — Пожалуйте, мистер Каллаган, к доске и объясните задачу. Роберт встал. Медленно передвигая ноги он подошёл к доске. Цифры и знаки расплывались, исчезали. Смех однокурсков эхом звучал в его ушах. Доска двоилась в глазах. Роберт взял мел. Рука дрожала. Сочетание алкоголя с таблетками было не лучшим. — Ну-ну, мистер Каллаган. Силуэт в дверях. Роберт с трудом сумел прочитать условие и прикоснулся мелом к доске. Силуэт выстрелил в парня. У него был пистолет… Как же Роберт мог не заметить? Перед глазами всё закружилось, уши наполнилось звоном. — Что вы пишете? — послышался голос учителя. Ноги Каллагана подкосились и он ухватился за стол. Ладонь скользнула по гладкой поверхности. Роберт упал. Учитель и студенты повскакивали с мест, кинулись к нему. — Мистер Каллаган, вы меня слышите?! Мистер Каллаган! Всё кружилось и становилось темным. Роберт закрыл глаза. … — Так, как там наш больной? — Тише! Спит. — Что? — Ему нужно отдохнуть. Он спит. — А как он… Точно в норме? — Да, точно. Говорю же, спит. — А когда проснётся? — Я не знаю… Лучше его не будить… — Ох, ты к нему совсем так близко! — Ну и что? — Мне рассказала Тара, как он на тебя на сцене смотрел! — Прошу, не веди себя как маленькая девочка! — Вау! Красиво рисуешь! — Я говорю же — тише, разбудишь! Разговаривали двое. Две девушки. Он открыл глаза. — Мистер Каллаган, как вы себя чувствуете? Шорохи и звук воды, бьщейся об стенки стакана. — Мистер Каллаган, вы хотите пить? — Да, — ответил Роберт и сел. — Пейте. Сара села на стул. — Как вы? — Всё в порядке, поспал. Упал, встать не смог… Испугался, но потом встать помогли и сюда пришел… — Такое бывает при сильной усталости. Роберт вздохнул. Потер одеяло. — Еще не стоило… Не важно. Там, в моей сумке… Белая баночка, принеси её, пожалуйста. И пластинку с таблетками, — попросил Роберт. Кэтти кивнула и побежала куда-то в конец комнаты. Вернулась с лекарствами. — Отлично. Теперь всё точно будет хорошо, — произнес Роберт. — Что это? — Сара протянула стакан воды. — Что надо. Лекарство от стресса. — У вас острый стрессовый синдром? — Что-то вроде этого. — У него там куча лекарств, — произнесла Кэтти, — А от чего «Лаквел»? — вдруг понизила девушка голос. Сара побледнела и обернулась на Роберта. Он покачал головой, умоляя не сообщать об этом. — Я не знаю, — пытаясь скрыть неуверенность, произнесла Сара, — От психического расстройства… Может, от синдрома… Кэтти кивнула. В дверях появился профессор и подозвал Кэтти к себе. Сара тут же обернулась к Роберту. — У вас паранойя или шизофрения? — шёпотом спросила она. — Параноидальная шизофрения. — И как давно? — Не знаю. Только, умоляю, никому не говорите. Я не хочу чувствовать себя инвалидом. Пожалуйста, никому не говорите. Сара кивнула. — Это будет нашим секретом. Клянусь. Я понимаю. Роберт покачал головой. — Вы не доверяете мне? — произнесла Сара, бросив взгляд на Кэтти, не подслушивает ли. — Я редко кому доверяю. Люди думают, что я социопат и не люблю людей. Но я ничего не могу поделать со своим навязчивым состоянием. Я осознаю это, но всё равно мне очень страшно. Я знаю… То есть думаю, что мои идеи реальны, но никто мне не верит. Это очень трудно осознавать. И я врачам не верю, но… Приходиться постоянно бороться. Сара кивнула. — Вы и сейчас не верите. Параноика не переубедишь, но вы понимаете. Вы сильный человек и достойны уважения. Я никому не скажу. Если что, я рядом. Попытаюсь помочь и выслушать. Я уже сталкивалась с этим. Вам трудно мне верить, но знайте — меня бояться не надо. За правду моих слов беспокойтесь меньше всего. Роберт засмеялся. Сара поняла, что он увидел альбом, где несколько страниц были изрисованы набросками его лица с разных ракурсов. — Можешь глянуть. Там оказались наброски и преподавателей, и всех её подруг, случайных прохожих и студентов. — В дизайнерском учишься? — Нет, я учусь на летчика. — Интересно, — Роберт протянул альбом. — Я пойду, — Сара улыбнулась. Она подошла к двери, но обернулась. — А ты на каком учишься? Роберт усмехнулся. — На хирурга. — Нравится? — Не очень. — Петь больше хотите? — Нет, роботов строить. Интереснее. У меня голова болит. Кэтти заметила, что после этого случая, Сара начала появляться на всех концертах Dark Town. В её альбоме всё больше страниц становились занятыми набросками лиц членов группы. Особенно много времени она уделяла главному вокалисту, в итоге она начала рисовать его отдельный портрет. …Сара спешила. Она чувствовала, что опаздывала. Бежать на каблуках было не удобно, девушка который раз проклинала того, кто их придумал. Тут из-за угла вырулила мужская фигура, двигающийся с ещё большей скоростью. Столкновение было неизбежным. Сара успела заметить знакомую цепочку на шее, прежде, чем они столкнулись. Кто-то удержался на ногах, а вот Сара оказалась на полу, театрадки и альбом разлетелись в разные стороны. — Ох, простите меня… Простите… Сара узнала Роберта и вздохнула, морально готовясь к тому, что он сейчас увидит свой начатый портрет. Роберт поспешно собрал все её и свои тетрадки, в том числе и альбом. Он лишь скользнул глазами по рисунку, но избавил от своих комментариев. — Не ушиблась? — он подал ей руку. Сара мотнула головой. Его ладонь была нежной, приятной на ощупь. — Красиво рисуешь. Правда, красиво. Если очень хочешь… — Нет, все в порядке. Роберт усмехнулся. Сара вздохнула. — Я хотела сказать, я прекрасно вас понимаю. Дело в том, что мой дедушка страдал шизофренией. — Мне очень жаль, мисс. Хотя, уже поздно что-либо говорить. И я понимаю. — Понимате? — Сара подняла на него глаза. Роберт улыбнулся. И взял её за кисть руки. — Понимаю, — сказал он нежно. — Как тебя зовут? — Сара Воулф. — Сара… — Вы сказали, что понимаете… — начала Сара. — Шизофрения часто передается генетически. Роберт оказался другим, не таким, каким его представляла Сара. Его голос был тихим и немного грустным. — Дедушка никогда не рассказывал о том, что заставляют его сделать голоса. Он всегда был весёлым, шутил. Даже насчёт своей болезни. Нам всем казалось, что он справляется, что он оптимист. Кто знал, что на самом деле творилось в его сердце… И в разуме. Но он очень сильно страдал. И однажды он прибежал, кричал, что голоса во всем виноваты. Что он сделает всё, чтобы от них избавиться и не хочет, чтобы они совершили свою угрозу над нами. Мы с трудом успокоили его. Он умер в больнице. — Мне очень жаль, что случилось с твоим дедушкой. Но и ты мне не позволишь полностью сойти с ума? Сара лишь улыбнулась в ответ. … Всю ночь Роберт не спал. Он прислушивался к каждому шороху. Скрип возле дверей, удар об стекло. Кто-то намеревался войти в комнату. Через окно, через двери… Сколько же их там? Силуэт промелькнул в окне. Кто это? Кто-то из группы… Скорее всего, Карл. У него очень сильный и красивый голос, он хочет убить Роберта, чтобы занять его место в группе. Она точно не распадётся после этого. После очередного шороха, Роберт сел на кровати и вытянул руку, сжимая пистолет. Рукоятка была непривычно холодной, от неё по коже пробегал неприятный холодок. Роберт тяжело дышал. Билл мирно спал. Рука начала трястись и Роберту пришлось сжать пальцами пульс. Может, попытаться скрыться на улице? Роберт бесшумно встал. Наспех натянул на себя всё, что попалось под руку. И, все ещё держа пистолет наготове, вышел из комнаты. В коридоре никого не оказалось. Было тихо. Лампочки светили тускло. Силуэт Роберта, точно призрак, бесшумно приближался к двери в конце коридора. Роберт не знал, откуда у него такая способность — двигаться совершенно беззвучно. Двери, конечно, заперты. Придётся спуститься через окно. Роберт плохо помнил, как ему это удалось и каким чудом он не сорвался. Свежий, немного морозный воздух ударил в лицо. Парень вдохнул запах травы. А ещё там, в дали, стояла группа людей… Человек четыре. Хм, трава выжжена. Сердце тревожно забилось. Люди тихо разговаривали. До слуха их голоса не доносились, но он интуитивно понял, кого они ищут. Роберт обогнул здание. В углу стояли две бочки. Не долго думая, спрятался за ними. Материал бочек шершавый, холодный. А эти люди… Они всё ещё там? Его невозможно было убедить, что той группы людей не существует. Холодный, почти морозный ветер пронизывал до костей. Ужасно холодно. Хотелось плакать в глубине души. Но что он такого сделал, что его преследуют? Роберт услышал приближающиеся шаги. Они его заметили и нашли! Нашли. Роберт выставил пистолет. Рука тряслась. Пистолет заряжен. Как бы не подстрелить какую-нибудь уборщицу… Нет, это не может быть уборщицей. Главное — не выдать себя… Шаги всё приближаются, приближаются… Неожиданно, Роберт увидел перед глазами дуло пистолета. Роберт шарахнулся, налетел на бочки… Они с грохотом попадали. Так и есть. Четыре человека, одетые в строгие траурные костюмы. Лица серьезные, будто они из похоронного бюро. — Не бойся, мистер Каллаган. Не тронем. Роберт не верил им. А как можно верить этим страшным людям с оружием? — Вас Карл прислал? — голос сиплый, противный от страха. — Нет. — Профессор Уоткинс? — Да. — Он завидует мне? — А ты догадлив. Нам приказано тебя убить. Либо ты умрешь сам. Сбросишься с крыши, например. Тебе поверят, ты — псих. Роберт мотнул головой. — А есть… Третий вариант? Не умирать совсем? Может, отдать ему свои разработки? — Ты лучше его. Во многом. Он это чувствует. Он всегда был великим человеком. Затем появился ты, простой студент, догадавшийся до того, над чем он думал и работал всю жизнь. Из-за тебя его объявили шарлатаном. А потому он захотел тебя убить. Слишком ты успешный, а у него — пять убийств за плечами и тюремный срок за спиной. Так что, не удивляйся. Тогда он нас и нанял. Устроить ему алиби, а тебя убить. Роберт отодвинулся от него. — Нет… Все знают, что для меня жизнь очень ценна, никто вам не поверит! — А откуда они знают, что у тебя там в голове на самом деле? — Нет… Нет… Я не буду… Не хочу… Я просил о третем варианте. — Третий? Отлично. Предлагаю сотрудничество. — Наемного убийцу вы из меня никогда не сделаете! — Не сделаем. Мы могли бы стать хорошими друзьями. Странно, но интересно. Убери оружие. Молодец. Обо мне ты можешь знать только одно: я… Он не договорил, так как нервы Роберта не выдержали и тот стрельнул в него. Попал в ногу. Мужчина зарычал и чуть не уронил пистолет. Роберт почувствовал запах крови. — Ах вот ты как… — прошипел мужчина и схватил того за шиворот и притянул к себе. От него пахло одеколоном. А лоб был невероятно твёрдым, будто из стали. — Я отныне буду твоим постоянным страхом. Твоей паранойей. Тебя будут уверять, что ты ошибаешься и подвластен галлюцинациям, никто тебе не будет верить. Ты перестанешь доверять людям в костюмах, мы превратим всю твою жизнь в один сплошной кошмар. Ты будешь боятся и избегать людей в белых халатах. Ведь они будут лгать тебе в лицо. Мы будем преследовать тебя всю жизнь, сведём тебя в могилу, будем преследовать всю твою семейку! А сейчас — поспи, — и он вытащил из кармана шприц и воткнул его в руку Роберта. Роберт вздрогнул, но тут же почувствовал слабость. — Жди, я ещё вернусь! Он швырнул Роберта на бочки и удалился. Перед глазами все прыгало и расплывалось. Он видел, как эти четыре спины растворяются в туманной пелене. Роберт с трудом встал. Ноги не держали его, он шатался. Сознание постепенно угасало. Роберт упал, почувствовал удар об асфальт. С трудом встал и сел, оперевшись об бочку. Голова закружилась… Его разбудили лучи солнца. Оно только-только начало вставать. Странно, после этого снотворного, Роберт чувствовал себя бодро. Но в голове было пусто от пережитого страха, а сердце терзало неприятное чувство. Роберт поправил воротник куртки и вышел из-за бочек встретить рассвет. Ему не хотелось думать о будущем. Не хотелось осознавать сердцем, что более-менее спокойная жизнь кончилась. Но разум осознавал и это терзало его. Разум, разум! Что же ты делаешь? Подул ветерок, зашелестев в листве, запела первая птица. Штанина намокла из-за мокрой травы. Большой чёрный жук смешно лез по травинке, цепляясь в неё всеми лапками, а капли росы скатывались прямо на него. Жизнь… Каллаган смотрел на блеклое солнце. Жизнь… Какая же она теперь будет? Может, ещё есть шанс избавиться от неё? Просто перестать всё чувствовать, успокоиться навеки… Нет, это слишком страшно. Слишком. Это ненормально, противоестественно. Не хочется, нет! Сара проснулась непонятно от чего. Выглянула на улицу в окно и увидела его. Что-то заставило Сару вскочить и быстро одеться. Роберт услышал её шаги и обернулся. Она пришла. Она пришла, чтобы стать его безопасностью, тем самым сарайчиком с уютным сеном. Стояла перед ним, с растрёпанный косой на плече, шерстяным платком, накинуты на плечи. Сара протянула ему таблетки и бутылочку с водой. — Выпей. Роберт кивнул и тут же принял их. Неприятно горькие. — Галлюцинации? — спросила она. Роберт пожал плечами. — Хочу надеятся. Это ничего не изменит, чтобы то не было. Очень… — Страшно? — угадала Сара. Роберт кивнул. Сара улыбнулась. — Я же не позволю тебе умирать или отчаиваться. Мне нужна модель для портрета, а тебя грустного я рисовать не могу. Роберт вздохнул. — Я уйду из группы. Не сейчас, но уйду. Сара кивнула. — Передашь вокал Карлу? — Да, он в разы лучше меня поет. Я не смогу с ними ужиться. — Не доверяешь? — Да. — Понимаю. Некоторое время оба молчали, наблюдая восход. — Ты не хотела бы… — начал Роберт. — Да? — улыбнулась Сара. — Пойти с психом куда-нибудь? На дискотеку, в кино? В театр? Просто прогуляться? — Дискотеки не очень люблю. но пойду. Только пойду я с таким психом, как ты, — последнюю фразу Сара произнесла игриво. — Конечно, — Роберт тихо засмеялся. — Что? — Я доверяю тебе. Однако, когда он, проводив её до комнаты, оказался вновь в темном коридоре, Роберт почувствовал щемящее одиночество. И страх. Он сжал рукоятку пистолета, но вспомнил о Саре. Рядом с ней одиночество уходило прочь.***
Роберт проснулся и некоторое время не мог сообразить, где находится. Он уснул в лаборатории, сложив руки на столе и положив на них голову. А как это случилось, профессор не помнил. Перед глазами стояла баночка таблеток, будто ждала, когда её откроют. Роберт потянулся за ней, но вдруг передумал. Не хватало сегодня тормозов в разуме… Роберт встал и сделал несколько упражнений, выпрямляя позвоночник. Солнце слепило через окно, погода стояла чудесная. Роберт посмотрел на часы. Пол-девятого. Будь он в кровати, можно было бы выспаться. Кто знает, во сколько нужно будет вставать в этой психушке… Роберт подошел к Тадаши. Тадаши не спал и открыл глаза, едва на него упала тень. — Доброе утро, профессор, — произнес Тадаши. — Доброе. МИИР-6, принеси лекарства, будь добр, — обернулся к роботу Роберт. МИИР-6 молча отправился к шкафу с лекарствами. МИИР-1 вертел пальцами единственной руки кубик Рубика. — Было бы хорошо, сэр, если вы нам всем сделали вторую руку, — послышалось от МИИРа-5, — Работать стало бы намного удобней. Роберт усмехнулся. — Сделаем. — Тадаши, как ваше самочувствие? — спросил МИИР-5. — Какое же у меня оно может быть… Ты знаешь лучше. Так себе, но спасибо. — Завтра проведём операцию, — произнес Роберт, подоходя к столу, — МИИР-4 должен хорошо подготовится. Тадаши вздрогнул от слов Роберт. — Скажите, а операция эта обязательна? — Обязательна. Сам осознаёшь, что можешь умереть. Хоть и операция очень рискованна. Ты же хочешь иметь шанс встретится с Хиро и Кэсс? При упоминании двух имён, Тадаши помрачнел. Заметив это, Роберт вздохнул. — Я отлично понимаю, что вы чувствуете, мистер Хамада. — Называйте меня просто «Тадаши». — Тадаши. Я сам довольно долгое время не имел возможность видеть свою дочь. Более того, считал, что она мертва. Ты же можешь быть уверен, что твои родственники живы. Знаешь, у меня из семьи осталась только дочь. Все умерли, многие рано. И я знаю, что в скором времени она… Выйдет замуж и уедет. А у тебя такое навряд ли случится. У тебя ещё есть причина бороться, жить. Тадаши вздохнул. Он тосковал. Уже которую ночь ему снилось, как Хиро из-за своей невнимательности попадает под машину. Ведь рядом нет его, Тадаши, который вовремя может схватить Хиро за капюшон кофты. Но ещё одна мысль не давала ему покоя. — Профессор… Знаете, однажды вы сказали, что утратили желание к жизни. Я немного переживаю. Все ли наладилось? Сейчас у вас всё хорошо? Тадаши заметил, что Роберта это задело. Его плечи опустились. Пальцы начали двигаться, будто он пытался поймать воздух. — Да, говорил. Если я отвечу тебе, что сейчас всё хорошо, это будет ложь. Но что случилось, лучше тебе не знать. Интерес и желание к жизни у меня всё ещё не появились. Во взгляде Тадаши Роберт заметил недоумение. — Но Абигейл жива. Что же у вас случилось? — Пока что, моя цель — спасти тебя, помочь тебе выжить. Только эта. Для меня это очень важно. Важнее всего. Но скажу тебе коротко, Тадаши: я болен. Вот, что случилось. — И… Как давно вы больны? — Началось с десяти, а окончательно — с восемнадцати. И… Моя жизнь не такая, как кажется, Тадаши. И мне легче умереть раз и навсегда, чем продолжать мучаться и мучить окружающих. — Я считал вас сильным человеком, профессор, — в голосе Тадаши чувствовалось разочарование, — А вы… Так сдались проблемам. В жизни… — «Много хорошего, умереть — это слабость, вы же столько всего сделали»! — перебил его Роберт, — Ты судишь, ничего не зная обо мне, Тадаши! Ты не разбираешься в моей жизни. Ты не знаешь ничего о ней. Эта болезнь может заставить тебя совершить суицид, понимаешь? Я понимаю, осознаю свою слабость. Что ты хочешь, я сделал? Я ничего не могу поделать с собой! — У вас Альцгеймер? — спросил Тадаши, — Нет. Совсем нет. — Вы можете рассказать мне о своей жизни, если считаете, что я и так не понимаю, что происходит. — Тадаши, примите лекарство и хватит ссорится! — неожиданно влез вернувшийся МИИР-6. — Невероятно, — пробурчал Тадаши. — Расскажу коротко: родители меня не любили, дядя погиб во Вьетнаме, в восемнадцать я поступил в университет Карнеги-Меллон, я встречался с девушкой, но бросил её, так как она изменила мне. Потом я встретил свою будущую жену, мы поженились, но она очень страдала из-за моей болезни, однажды она мне призналась, что у неё возникали мысли о разводе. Меня всю жизнь преследует одна преступная организация и пытается уничтожить мою семью. Они каким-то образом подстроили авиакатастрофу, убив тем самым мою жену. Я множество раз сталкивался с обманом и мошенничеством, один человек присвоил мои разработки себе. Пришла очередь моего ребёнка страдать из-за моей болезни, но я любил её больше всего на свете. Потом она чуть не погибла в ходе эксперимента моего завистника, бывшего друга, которому я доверял. Затем эта же организация подстроила пожар и сейчас ты погибаешь у меня на глазах, а виноват в этом я. И я выстрелил в лидера организации, хоть он пытался договориться со мной о мирных отношениях. Ещё произошло кое-что, но этого я не расскажу. Я собственными руками разрушаю свою жизнь, я ненавидим почти всеми и скоро моя жизнь должна подойти к концу. И если не из-за меня, то из-за болезни. Некоторое время Тадаши молчал. Роберт сидел на стуле, повернувшись к нему. Его взгляд был устремлён в одну точку. — Что же случилось? Вы сильно изменились, профессор. Раньше я удивлялся вашему сильному характеру. Порой вы казались холодным, настолько умело скрывали свои эмоции. Что-то надломило вас. Так ведь? Вы сломлены. Тадаши заметил, что Роберт вздрогнул от его слов. — Если я расскажу тебе, то… Ты тоже меня возненавидишь. — Вы не доверяете мне? — Не существует человека, которому я бы доверял. Роботы хотели что-то сказать, но МИИР-5 сделал жест своей единственной рукой, чтобы они молчали. — Невероятно, — процедил сквозь зубы Тадаши. Он злился на Роберта. — Это не важно, Тадаши. Ты должен знать, я… — Роберт вздохнул. Его голос неожиданно стал тихим, — Всё будет хорошо. Это пройдёт… То, что со мной. Пройдет. Тадаши видел: ему нужна помощь. Но ничего не мог сделать, даже сесть, приподняться на локте — нет сил. Роберт встал. — Прости. Не пройдёт. Но ведь можно остановить. Одним нажатием на курок… Нет, слишком страшно. Роберт не мог понять, чего он хочет. Умирать не хотелось также, как и жить. Странное состояние. Депрессия… Тадаши прав, что разочарован. Нужно было бороться до конца. — Не нужно бояться жизни, профессор. — Многие боятся будущего. Я боюсь настоящего. Но каждый раз, когда я оборачиваюсь назад, я осознаю, что и тогда я не был счастлив. Тадаши не нашёл, что можно на это ответить. На Роберта нахлынули воспоминания. Ему не хотелось сосредотачиваться на них. Роберт пытался откинуть все свои мысли. Роберт пожелал Тадаши не скучать и отправился наверх, оставив парня одного с кучкой роботов. Роберт был другим. Нет, не совсем. Тадаши много раз видел его подавленным, тщетно пытающегося это скрыть. Тадаши умел разглядеть его из-под масок. Ведь он же был лучшим другом ему. Только одну маску Тадаши никак не удавалось снять, поэтому приходилось верить. Это была маска здравого ума. Под оболочкой ясного разума, дружелюбия, скрывался отчаявшийся псих, никогда не доверявший людям и боящийся собственных иллюзий. Жестоко, не правда ли? Хиро… На глазах появились слезы. Как он там справляется? Тоскует ли по Тадаши? Ходит ли в университет? Нашёл ли друзей? Есть ли у него тот, кто может помочь, защитить его? Издеваются ли над ним? Хорошо ли он спит по ночам? Для Тадаши, Хиро до сих пор был тем маленьким неуклюжим малюткой, с мохнатыми, густыми и черными, как крыло ворона, волосами. Также бежал к нему, размазывая по щекам слезы, когда его обижали. Тадаши казалось, что он все ещё может взять его на руки и обнять, прижать к себе, почувствовать детское дыхание на своём лице. Тадаши вцепился в поручни кровати-стола и стал пытаться встать. Борись же Тадаши, борись… Покажи этому профессору, что ты можешь, что ты в состоянии увидеть его. Встань, дотянись до телефона, который лежит там. Давай, ну же! Все тело Тадаши напряглось. Он приподнимается! Давай, ещё чуть-чуть… Роботы кинулись к нему и начали укладывать его обратно. — Нет! Хиро… Я должен! Что вы делаете, что вы… — Тадаши, успокойся, все хорошо, слышишь? Тебе нельзя вставать! — быстро говорил МИИР-5. Роботы победили и Тадаши упал на подушку. Он рыдал. — Телефон! Дайте мне телефон! — Нет, звонить им нельзя. — Почему? Дайте, прошу! Очень сильно закружилась голова. Очень. Потемнело в глазах… Да что же это такое? Писк пульсоксиметра сильно ускорился. Один из роботов, несмотря на протесты остальных, сунул в руки Тадаши тот злосчастный телефон. Писк не прекращайлся. Дрожащими пальцами, Тадаши набрал заветный номер. Это давалось ему с трудом — всё прыгало и расплывалось перед глазами. Вот, короткие гудки. — Алло? Голос Хиро. Голос, такой родной голос… Тут в сердце сильно закололо и стало трудно дышать. — Алло? Кто это? Кто это? — допрашивался голос, затем он начал спрашивать тоже самое на японском. Бешеный писк… Трудно дышать… Воздух… Сердце, болит… Телефон упал на пол, а рука беспомощно повисла. Пульс сильно замедлился. Голова Тадаши странно откинулась назад, он перестал дышать. Роботы стояли спокойно, даже не пытались что-либо предпринять. МИИР-5 поднял телефон и как можно более человеческим голосом произнёс: — Простите, я ошибся номером. Всего хорошего!***
Громкая, немного тяжелая музыка доносилась из гаража, заставляя нервничать тётю. Играла Ayumi Hamasaki. Именно такая, сложная музыка с неожиданными переходами заставляла Хиро хоть на некоторое время забыть о своих проблемах. Губы Хиро сами собой шевелились, подпевая на припеве. Очень быстро, яростно пропетые слова, полностью сделанная на компьютере мелодия от которой по коже пробегали мурашки, пронзительное гитарное соло — в последнее время Хиро находил в этом несказанное удовольствие. Он говорил, что эта музыка помогает ему сосредоточиться, несмотря на недовольные взгляды Кэсс и лекции Бэймакса насчет громкости. В университет Хиро не пошёл и сегодня. Резкие перемены в поведении племянника тревожили Кэсс. Хиро постоянно ходил в наушниках, слушая свою Аюми, на неё не обращая никакого внимания. Кэсс уверяла себя в том, что после суда ему просто нужно прийти в себя. И насчёт хорошей музыки она не имела ничего против. Но вот только неизвестно притворялся ли Хиро всё это время, а сейчас сбросил с себя маску или это такой период… Хиро никого не любил по-настоящему крепко, кроме своего брата. Кэсс понимала это. Но ничего поделать она не могла, только кусать до крови губы, когда Хиро наспех машинально обнимал её по семейной традиции, убегал в университет, а потом не общался с ней либо лгал ей в лицо. И сейчас, убирая за посетителями тарелки, Кэссида кусала губы. Ладони потели, когда она сжимала скользкий руль, едя в Дом Ребёнка. Сердце забилось сильно-сильно, когда она увидела своих племянников. Тадаши, высокий, худой, красивый смотрел на неё недовольно, держа за руку неуклюжего малыша. Кэсс неуверенно обняла старшего, а Тадаши слабо ответил на её объятия. Остальные дни прошли, как во сне. Документы, суд… Когда Кэсс везла племянников домой, она нервничала так, что едва могла удержать руль. Когда Хиро начал вредничать, не желая пристёгиваться, девушка прикрикнула на него: — Ты что, хочешь погибнуть? Как твои родители?! Хиро заплакал, а Тадаши злобно посмотрел на Кэсс: — Зачем вы это сказали? Змея… Обнял Хиро, начал успокаивать… Кэсс чувствовала себя ужасно. Её не покидало ощущение, что она никогда не добьётся сердца Тадаши. Она ехала, пытаясь сдержать непослушные слёзы, больше не промолвив ни слова. Тем не менее, она ошибалась насчёт Тадаши. Он полюбил её как свою мать, помучилась она с ним только около двух месяцев. Тадаши сам осознавал, что был неправ в тот день и всячески пытался загладить свою вину. Результатом стала крепкая любовь между ними и полное доверие. А Хиро так и не позволил проникнуть в своё сердце. Только делал вид, что любит её. Любил он Тадаши. А её уважал, хоть и говорил, что любит. Никогда Кэсс не узнавала его тайн и сокровенных мыслей — только Тадаши. Хиро же было на неё наплевать. Да, он говорил, что любит тетю, но только чтобы успокоить её. Кэсс знала это, плакала в подушку, но в итоге тоже научилась носить маску веселости при нем. Кругом ложь и фальшь. А со смертью Тадаши Хиро не лишился любви. Кэсс любила его также крепко, как и старшего племянника, как она назвала «сына». А вот Кэсс любви лишилась. Она пожертвовала ради племянников своим возлюбленным, не дав их отношениям развиться. Чаки понимал её, а она не верила ему. Считала, что Чаки не захочет чужих детей. Это было правдой: чужих детей он не хотел, но был готов бороться. Кэсс сочла же это слишком сложным для него и бросила его. Чаки не стал отчаиваться, справился на удивление скоро. Женился на другой, сейчас счастлив в браке и со своими собственными детьми. А Кэсс больше никогда не имела времени любить. Отдала всё, и у неё отобрали всё. После смерти Тадаши она так и не оправилась, но продолжала притворяться.***
Закончив один из своих бесконечных проектов (как хобби в последнее время он занимался тем, что улучшал компьютерные игры и приложения для айфонов), Хиро откинулся об спинку кресла и прикрыл уставшие глаза. Ему хотелось отвлечься. В последнее время идей для робототехники было ноль, приходилось занимать свой мозг программированием. На ИИ Хиро хотелось махнуть рукой — человеческий мозг слишком совершенно устроен, чтобы его повторить. И в супергеройстве юноша не видел смысла — сколько мир не спасай, он лучше не станет. Хиро разрывался между двумя желаниями. Ему хотелось сбежать куда подальше, стать хулиганом, преступником, забыть об скучной жизни и отомстить Каллагану. С другой стороны, хотелось плюнуть на всё и отправится работать в Apple, жить спокойной жизнью, стать простой рабочей пчелой… На данный момент сердце явно склонялось в пользу первого. Хиро вздохнул и захлопнул ноутбук. Прогулка по городу — может, поможет от депрессии? Не предупредив тетю, куда собирается, подросток накинул капюшон и вышел на улицу. Солнечный день, погода отличная. У людей явно приподнято настроение. Эти бесконечные улыбки начали раздражать его. А прохожие удивлённо смотрели на мрачного подростка, из-под капюшона которого выглядывали чёрные, как уголь, волосы, мешающие глазам, а уши заткнуты наушниками. Музыка на сильной громкости, можно даже разобрать некоторые японские слова. Хиро гулял вдоль витрин и наблюдал за троллейбусами. Следя за взглядами прохожих, ему стало интересно, насколько опасным преступником его считают. Это забавило Хиро и доставляло ему удовольствие, подобное тому, когда слушаешь музыку и представляешь себя в клипе. Бедняге, конечно, было не понять, что прохожим абсолютно безразличен замкнутый ребёнок в наушниках… — Зиро? — услышал вдруг Хиро знакомый голос. Хиро снял наушники и поднял глаза. Перед ним стоял Хитрый Гарри. Красавец с волнистыми волосами, достигающие где-то середины шеи, красная обтягивающая кофта (явно чтобы подчеркнуть свою идеальную фигуру и отвлечь от своего невысокого роста), брюки и длинный лёгкий плащ дорогой фирмы. А на руках были чёрные бархатные перчатки, окончательно завершающие образ идеальных загадочных парней из девчачьей манги. — Хитрый Гарри? — Не забыл меня? А, ну да, я тебя же подбросил и мегабота твоего спас. — А ещё все это было вчера, — заметил Хиро. — Тётка не ругала? Хиро мотнул головой. — Но расстроилась. И да, это утверждение. Обычно кафе закрывается позднее, я люблю там пончики прикупить… Хиро вздохнул. — Ты что-то хотел? — спросил он. — Почему тебя постоянно интересует, что я от тебя хочу? Увидел нового знакомого… Ты есть хочешь? — Хочу, — выпалил Хиро против воли и тут же выругал себя. — Высший балл за честность. Я отправляюсь в одно местечко, где можно неплохо заморить червячка. Я думаю, тебе понравится. — Лучше не стоит… — Хиро не доверял ему. — Опять недоверяешь? Так никогда с людьми на познакомишься. — А чего ты вообще ко мне прицепился?.. — Прицепился? Но ты же есть хочешь! Думаешь, у меня с мозгами не всё в порядке или что-то вроде того? Согласись, насколько ты часто слышишь имя Хитрый Гарри или Красавчик Гарри? Я такой тихоня, что обо мне никто не слыхивает и не замечает. Пойдём! С девчонками познакомишься. И с моей бандой. Увидев, что Хиро начал колебаться, Гарри усмехнулся. Неожиданно, он вдруг схватил Хиро за спину и прижал к себе. Тут же в нос ударил запах дорогого одеколона. Хиро обомлел и перепугался настолько, что не смог закричать. — Красавчик Гарри? Давно не виделись. Все уже ждут. Пойдём, — услышал Хиро женский голос. — Да, я иду. — Отпусти ребёнка. Я его не знаю. К тому же я говорила о совершенно другом человеке, взрослом. А вообще — это подло с твоей стороны. Если бы он оказался тем самым, ты бы тоже его прятал, ибо потому, что тебе жалко или ты с ним словом обмолвился? Слабак же ты! Хиро почувствовал, как тот его отпустил. — Прости, Берта, я думал ты одна из банды Ямы. Они охотятся за малышом. Это — Зиро, он настоящий зверь на самом деле, только хилый… Перед ними стояла девушка, одетая в рваные джинсы и куртку с шипами. Вполне очень даже симпатичная. Волосы у неё были покрашены в фиолетовый цвет и собраны в «гульку». Она примило улыбалась обоим и явно строила глазки Гарри. Стоп… Гарри сказал «охотятся»? Он хотел защитить его? — Привет, Зиро. Я — Берта. Очень интересное у тебя прозвище, надеюсь, ты не особо ему соответствуешь. Хиро пожал её руку. — Нет, он гений, школу закончил. А зовут его так, потому что на Боях от роботов против него только это число остаётся, — объяснил Гарри. — Ясно. Ну, пошли. Гарри приобнял Хиро за плечи и все трое пошли в одном направлении. Хиро этот жест был приятным, он напоминал ему о Тадаши. — А зачем тебе перчатки? — задал очевидный вопрос Хиро. — Специально для твоих вопросов, — отрезал Гарри, вмиг разогнав все приятные ассоциации. «Местечко» оказалось шикарным рестораном, по крайней мере, для Хиро. Официант встретил всех троих и назвал номер столика, где их ждали. Они заняли столик, находящийся в отдельности от всех, но с удивительно удобными креслами. За столом сидели три грозного вида мужчины — один с бородой, второй рыжий, третий в темных очках и две девушки, одетые вызывающе, одна из которых была блондинка с диким макияжем, а другая японка. Руки мужчин были покрыты тату, у японки тоже. И у всех был какой-то странный знак — кольцо, через которого продета стрелка. — Здоров, Хитрый Гарри! Рукопожатия, странные церемонии, объятия… Что этот Гарри делает с этими страшными людьми? — А это кто? — спросил рыжий. — Мой брат, — неожиданно ответил Гарри и глянул на перепуганного подростка. — У тебя не было братьев, — произнесла с макияжем. — Ну, мы с ним родственные души. Он очень сильно напоминает мне мою кузину… И судьбы у нас одинаковые. — Тоже погибли родители и умерла кузина? — недоверчиво спросила бородой. — Да, только то была не кузина, а брат, — ответил Гарри. Появился официант и поставил перед ними тарелки. Перед Хиро оказалась картошка, запечённая в сыре и мясе. Это, пожалуй, было самое вкусное, что он когда-либо пробывал. — Перейдём к главному вопросу, — начала Берта, — Что ты там надумал, Гарри? — Это будет сложно. Вы точно уверены? — К сожалению, никто не может так, как ты. Ты идеальный в этом смысле, — произнёс в очках. — Но это все-таки очень серьёзно… — Мы тебе поможем, — Берта положила свою ладонь, на покрытую перчаткой Гарри. Тот одернул руку. — Конечено, поможете. Уж в этом я уверен. Только… — Боишься? — насупил брови «Агент», как про себя назвал Хиро. — Нет. Существует определенная черта и вы хотите, чтобы я переступил её. — Да, хотим. Ты это можешь. Гарри склонился над своим обедом и нависло напряженное молчание. Хиро никак не мог побороть появившийся неоткуда страх. — Но мы ведь команда, не так ли? — доев, произнес Гарри. — Ты всегда мечтал стать лидером, разве нет? Хиро никак не мог взять в толк, о чем они вообще. — Вот ты и будешь лидером. Заодно, продемонстрируй прямо сейчас. — Продемнострировал, на улице узнаете. Гарри усмехнулся, разглядывая изумленные лица. — Но ты же гений! — воскликнула японка. — Допустим. Однако… Если не получиться? Так уж ли это важно? — Важно. Ты что, предаёшь нас?! — Нет. Я всё обдумал. Я не хочу. Всё-таки не хочу. — Ты сделаешь это, — отрезал «Агент» и нагнулся. Гарри побледнел. Затем, странно икнув или кашлянув, с хрипло произнес: — Хорошо. — Думаю, тебе не захочется перепираться в другой раз. Берта побледнела и испуганно посмотрела на «Агента». — Неужели?.. — произнесла она. Все присутствующие кивнули. — Хочешь тоже? Хиро посмотрел в лицо Гарри. Оно выражало муку. — Сволочи! — вдруг выкрикнула Берта и вскочила, перевернув стол. Все, кто были в ресторане, обернулись. Хорошо, что Хиро успел доесть. — Живо успокойся! — прикрикнул рыжий. — Скотина! — она схватила какую-то сумку и ударила Агента по лицу. Бородатый схватил её. — Не смей ко мне прикасаться, иначе закричу, — сквозь зубы отчеканила она и вырвала руку. Хиро уже вскочил, готовый в любую минуту исчезнуть и вспоминал всю технику каратэ. — Гарри, как себя чувствуешь? — нагнулась к нему девушка. Затем она быстро подошла к официанту и сунула ему в руки несколько купюр. — Прошу прощения, я защищалась от кое-кого. Полицию вызывать не надо. Здесь должно хватить за еду, за штраф… Она взяла кашляющего Гарри под руку и подозвав Хиро, поспешно выбежала из ресторана. — Всё в порядке. Честно, — произнёс Гарри, когда они уже отошли на пятьсот метров. — Они вкололи что-то, да? — произнесла Берта. — Д-да… — Ты меня хорошо видишь? — Мне надо прилечь… Дойдя до ближайшей скамейки, Берта опустилась на неё с Гарри. — Вот тебе на мороженое, — произнесла Берта, сунув Хиро деньги, — Прости за испорченный день. Парень кивнул и поспешно убрался восвояси, оставив их вдвоём. Произошло явно что-то плохое. Эта мысль не давала покоя Хиро. Дома Хиро попросил Бэймакса, чтобы он отослал всем друзьям сообщение, чтобы не приходили сегодня. А завтра вполне могут прийти. Завибрировал телефон о сообщении. Хиро подкатил глаза. От Фреда. «Здорово, Хиро! У тебя всё хорошо? Тебя опять не было в универе, бунт решил устроить или без нас геройствуешь? Какие желания, мысли?». Непохоже на Фреда… Хиро ответил: «Нет, не геройствую. Моё самое сильное желание — убить Каллагана. Отомстить ему. Да, можешь не верить». Пауза. Небось, отходит от шока. Ответ: «Эй, бро, ты на тропу суперзлодеев не становись. Их не любят и всегда побеждают. Ему и без того от нас досталось, но костюмы у них круче». Похоже на Фреда! Хиро гневно напечатал: «Не хочешь разговаривать со суперзлодеем — не надо! Мне твоего вечного бреда не хватало!» Быстрый ответ: «Злодеев не любят, а зло проигрывает, Хиро. Ты будешь сломлен и сейчас сломлен, как все злодеи. Не надо идти по приказам слабости. Мне будет обидно, я очень хочу тебе помочь». «Не утруждайся» — ответил Хиро. «Прости. Ты из-за вчерашнего? Бывают, эмоции хлестают через край и даже Бэймакс скажет, что это нормально, особенно для нас с тобой. Я тоже умею быть серьёзным, если речь идёт о моем лучшем друге». Хиро отбросил телефон и лёг на кровать, не обращая внимания на его жужжание. Бэймакса он выключил. … Вошла Кэсс и увидела спящего Хиро. Вздохнула и укрыла его одеялом.***
Книга была почти закончена. Практически целый день Роберт собирал вещи, а Аби помогала ему. Но не собрали в итоге даже половину. Оба постоянно останавливались, когда находили новые и новые фотографии, рисунки Сары… Но тяжесть предстоящей разлуки только ещё большей тяжестью легла на сердце. Роберт ни за что не забыл бы свою гитару. И, взяв её снова в руки, пальцы снова потянулись к струнам, сами собой. Абигейл отправилась на кухню, приготовить чай. Разум начал вспоминать строчки. Одной красивой японской песни. Неуверенно заиграл начало, нежно перебирая струны. Затем, уже с большей уверенностью ударил по ним. Вспоминал Сару…Ещё один год, ещё один сезон прошёл, Воспоминания начали таять. Граница между моей туманной мечтой и Реальностью становится размытым. Даже во сне, о котором я рассказывал тебе Не существует не единой лжи.
Сегодня было очень грустно И если я заплачу завтра, все равно Когда-нибудь придёт час, когда я засмеюсь И вспомню время, проведённое с тобой.
Пробило полночь. Каллаган едва уговорил Абигейл пойти спать. Роберт уже уложил дочь и спускался в свою лабораторию. В дверь кто-то постучал. Роберт остановился. Кто это мог быть в стол поздний час? Он напрягся. Постучали снова. Сжав в кармане рукоятку пистолета, он прикоснулся к холодной, скользкой круглой дверной ручке…