Он был таким хорошим человеком... Что же случилось? — Аико/Хани Лемон
Хиро шел быстрым шагом куда-то в темноту. Его лицо исказилось от злости, ногти до крови впились в ладони. Внутри всё кипело. Перед его глазами стояла картина падающего деформированного робота. В бою он проиграл все свои деньги. Будь проклят Яма и его дурацкий бот! Гарри едва поспевал за ним. Пальто распахнулось, показывая дырявую одежду с пятнами запекшейся крови, волосы взлохмачены. На щеке красовалась глубокая ссадина. — Хиро! Подожди! Парень ускорил шаг. — Хиро-тян! Постой, говорю! Хиро резко остановился и обернулся. — Не надо называть меня Хиро-тян! Так меня мог только брат называть, а не едва знакомые люди. — А как тебя ещё называть прикажешь? Я считал тебя братом. — Да? С каких пор? — С первой встречи. Ну хорошо, Хиро-кохай. Теперь доволен? — Нет, Гарри-сан. Мы не в школе. Вообще, забудь про суффикс! — Не хочу, Хиро-тян. И не стоит так кипятиться. Я тоже потерял деньги — за то, что сделал ставку на тебя. Я сам не ожидал, что этот тупица выиграет у тебя. Хиро окинул взглядом его с головы до ног и вздохнул. — Знаешь, Гарри… Я это так не оставлю. Я не уйду опозоренным. — Поздно. Уже ушёл. — Я сделаю всё возможное, чтобы выиграть в следущий раз. Слышишь? Все возможное. Гарри засунул руки в карманы и почувствовал, как неприятно дрогнуло сердце, когда пальцы прикоснулись к холодному гладкому камню. — Да. Сделай все возможное. Для тебя и твоей репутации это важно, — произнёс он. Хиро кивнул и продолжил путь, только уже не спеша. Гарри поравнялся с ним. — В какую переделку попал? — спросил Хиро. — Та… — Гарри махнул рукой, — Я — свободный, а иногда попадаешь в переделки. — В смысле, ты — вор? И что украл? — Да так, безделицу. Камушек один. Но по-моему, у меня на хвосте… Подкину его в полицейский участок — и дело сделано. — Значит, не такая уж это и безделица, — заметил Хиро. — Увы. До остановки они шли молча, а Гарри не спускал с Хиро глаз. — Послушай, — вдруг спросил Хиро, — А ты когда-нибудь чувствовал желание убивать? — Ну, да, конечно. Обижаешь прям. А что? — У меня сильное желание забрать душу за душу одному человеку. В темноте глаза красавчика блеснули. — А что за человек? — в голосе Гарри скользнула тревога. — Помнишь, я рассказывал тебе, что погиб мой брат? — Ну? — Он погиб из-за одного сумасшедшего. И я не успокоюсь, пока этот человек не окажется мертвым. Один раз мне уже помешали. — Да, помню, ты рассказывал. Но я не думал тогда, что ты серьёзно. — Сейчас я абсолютно серьёзно. Гарри заметил на стене граффити «I struggle with the feeling that my life isnʼt mine». Автор этого художества явно какой-нибудь депрессивный подросток-хулиган, но чувства многих других выразить сумел. — Не стоит,— произнёс Гарри. — Чего не стоит? — оторопел Хиро. — Идти на убийство. Я хорошо понимаю тебя, но ты — выше этого. Хотя, таких как ты трудно остановить. Но задумайся о последствиях. Этот человек не виноват, что сумасшедший. Он никогда не поймёт до конца, что происходит вокруг в его жизни. Он уже получил своё. Хиро начал рассматривать бледную луну. — Это меня не остановит, — произнёс он. Гарри подошел и сжал его плечо. — Послушай, ты, будущий уголовник! Хиро поднял на него свои по-детски большие глаза. — Это не выход. У тебя нет никаких смягчающих обстоятельств. — произнёс Гарри, — Он вынуждает тебя? Он грозит тебе пистолетом? Говорит, что убьёт тебя? Он ходит по улице, убивает прохожих, бушует, разбивает вывески? Его запекут в психушку рано или поздно. Его жизнь уже окончена. Ты хочешь спасти кого-нибудь? А если ты его убьешь, ты защитишь свою семью, друзей или всего лишь выполнишь желание своего сердца? Хиро дёрнул плечом, смахнув ладонь Гарри. — И это говорит мне уголовник с сердцем? — с фальшивым презрением произнёс Хиро. — Я знаю о чем говорю. И фараончики нас подозревают. Жизнь не подбросишь, не вернёшь обратно. И от этого зависит моя жизнь, не твоя. Ты можешь жить с этим, просто не думая о том несчастном психе. А я не могу. Банда уже подозревает, что я не «выполняю свой долг». А если я уйду — они просто убьют меня как предателя. — Ты так говоришь, будто ты здесь — самый несчастный! — Псих — самый несчастный. Он не понимает, что творит, никогда не поймёт. И таких людей не садят в тюрьму, они не виноваты, что им достались испорченные мозги. Ты не псих, тебя могут посадить. Ты сломаешь жизнь не столько себе, сколько людям, которые тебя любят. А тебя любят. Гарри пошёл вперёд. Хиро долго ещё стоял, что-то обдумывая. А потом побрел за ним следом. Ночной город… Хиро с усмешкой вспомнил, как Тадаши вытаскивал его из передряг на своём мотоцикле. Каково это чувство — взлететь, увидеть себя в отражении стеклянной стены… Глупые воспоминания. Ранит, как небо. — Тебе нравится Берта? — перевёл разговор на другую тему Хиро, едва догнав Гарри. — Увиливаешь? — усмехнулся Гарри, — Если скажу, что нравится, то что? — Красивая, — с видом знатока произнёс Хиро, что заставило Гарри насмешливо хмыкнуть. — А тебе кто-нибудь нравится? Моя очередь, не увиливай. — Даже если и нравится, ты все равно не знаешь ни одного моего друга. И её — тем более! — заулыбался Хиро своей щербатой улыбкой. — У тебя друзья все ещё есть? Почему, думаешь, я их не знаю? По крайней мере, у тебя их пять. Африканец в зеленом, большой бугай, скрывающийся под маской, блондинка в розовом — тебе она нравится очень навряд ли, слишком высокая для такого как ты, девчонка в желтом и кто-то непонятный в костюме дракона. Если в костюме дракона — девушка, то тебе нравится или она или та, что в желтом. Я склоняюсь в пользу последней. Глаза Хиро широко расширились, так, что он почти перестал быть похож на азиата. — Откуда… Откуда ты знаешь?! — Выстрел наугад, — с важным видом ответил Гарри, — А попал в цель. Те костюмы, небось, твоя работа? Посолиднее что-то придумать нельзя было? Я не могу воспринимать вашу Шестёрку всерьез с этими разноцветными полосками и рожками. А узнал тебя по голосу. Да и панель у тебя прозрачная. А ещё тот псих — профессор Каллаган. Будто я газет не читаю и новости не смотрю! Как же ты переходишь на сторону злодеев, а? — Даже ты не поддерживаешь меня? — Хиро вздохнул. — Выбор все равно за тобой, Хиро-тян. — В костюме дракона — мальчик. И шлемы нам нужны, большие. Как пожарники тоже не хотели бы выглядеть, знаешь ли! — На счёт костюмов — сболтнул лишнего, прости. Хиро смягчился. — Бугай — не человек. Это Бэймакс, робот. Мой лучший друг. Его сконструировал мой брат. — А… И он твой лучший друг? Хиро кивнул. — Странный ты человек, Зиро. Машина, бесчувственная машина, действующая по программе, и вдруг — твой лучший друг. Или он хорошо имитирует человеческие эмоции? — Нет. Но он ИИ — обучается и может нормально поддержать разговор. Но я всегда любил машины больше, чем людей. Кроме Тадаши. Гарри обернулся и долго смотрел на него. В его глазах промелькнула лёгкая грусть. — Но ведь это неправда, — произнёс он.***
Роберт открыл глаза. Он уснул, не сняв с себя хирургическую форму, прислонившись к операционному столу. Что-то здесь было не то. Роберт чувствовал себя разбитым, все тело затекло. Нет, это не было необычным — он часто не высыпался и бодроствовал большую часть беспокойных ночей. Но что-то было не так. Что-то изменилось. Пульсоксиметр МИИРа-2 тикал стабильно, но Тадаши всё ещё находился в бессознательном состоянии. Мысли Роберта путались. «Это нормально, что он всё ещё не пришёл в себя, там была большая доза наркоза…» — появилась первая ясная мысль. Йокаи спал, свернувшись калачиком в углу. Когда Роберт встал, он понял, что дало ему ощущение неких изменений, которых не было. Роберт застонал и упал на пол. Нога. Едва он встал, искусственную ногу пронзила острая боль. Он нахмурился и потёр бедро. Вроде, ничего не отошло… Роберт взглянул на часы. Четверг. Два дня. Осталось два дня. Нет, он не успеет сконструировать новую ногу. Да и зачем ему здоровая нога в четырёх стенах? Как быстро летит время! Роберт посмотрел на все так же мирно спящего Йокаи, или как его, мистера Элдриджа. Почему? Почему и зачем он так неожиданно и не вовремя появился в его жизни? Может, сделать с ним тоже самое, что и с другими галлюцинациями? Роберт вздохнул, прикрыв глаза. Если он и в прям галлюцинация, то вдруг его призрак будет преследовать Роберта? Уж лучше разговоры с самим собой и странное ощущение безопасности, чем разговоры с самим собой и ощущение страха. — МИИР-5, подай, пожалуйста, трость,— прошептал Роберт, дабы не разбудить Йокаи. МИИР-5 изобразил грустный вздох. — У вас болит нога, сэр? — имитируя беспокойный голос, спросил он. — Да. Говори потише. — Тадаши в данный момент… — Я не о Тадаши. Ради меня, говори потише. — Понял, сэр. Тяжело опираясь об палку, Роберт поднялся. Солнце ярко слепило сквозь окно. — Прекрасный день, чтобы попрощаться,— произнёс Роберт. — С кем, сэр? — С бывшим местом работы. Роберт посмотрел на Тадаши. — Вот и все, сынок. Роберт отправился наверх. Никогда ещё лестница не казалась ему чем-то недостижимым. Почему он вдруг начал чувствовать физическую боль? Роберт злился. Он бросил трость в свою комнату и заставил себя подняться без неё, стараясь не обращать внимания на муки. Но не хромать было невозможно, как и ходить. Нога не слушалась. Роберт сжал трость и направился в ванную. Он долго рассматривал себя в зеркале. Каким же он старым выглядит! А сейчас ко всему этому прибавилась болезнь, недоверие к людям и то, что он калека! Жалкий, жалкий человек. Заглянув в комнату дочери, Роберт нежно, но так же печально улыбнулся. В своей комнате Роберт обнаружил уже собранный чемодан. Абигейл собрала его вчера, когда он был занят операцией… Роберт не оделся в ту одежду, в которой он всегда появлялся перед аудиторией. Вместо брюк он надел джинсы, вместо свитера — пиджак, а рубашку — без галстука. За окном машины проносились яркие краски. Цветущие сакуры, улыбающиеся люди в светлых футболках, разноцветные трамвайчики, красные фонарики. Мимо проехала парочка на мотоцикле. Роберт усмехнулся, вспомнив Тадаши. Скоро его «сын» — да, Роберт уже не боялся называть его так, — скоро мистер Хамада тоже сможет нестись по дорогам Сан-Францокио. Увидит здание имени Тадаши Хамада… Жаль, Роберт не засвидетельствует его реакцию. Нога опять напомнила о себе, но Робеоь только бросил на неё короткий взгляд. Но перед зданием университета в сердце закралось нечто, похожее на тоску. Как ли соскучился по этим стенам! По студентам, спешащим на лекции! Подростки общаясь, проходили мимо, не замечая Роберта. Его и не сразу можно было узнать с тростью и в пиджаке. Роберт отправился бродить по таким знакомым коридорам. Некоторые оборачивались на странного хромого мужчину, рассматривающего фото студентов с непередаваемым чувством в глазах. Среди фото профессоров Университета также висел на своем месте портрет Роберта. Его не сняли. Неужели он мог когда-то так счастливо улыбаться? Роберт толкнул дверь зала лекций. Он был пуст. Роберт взобрался на сцену, подошел к своему столу. Окинул взглядом стоящие в ряд кресла со столиками. Он просто стоял, молчал, вдыхая знакомый запах кожи и дерева. Роберт закрыл глаза и увидел перед собой студентов. Скучающих, слушающих внимательно, постоянно отпускающих шуточки. Таких разных, таких умных, родных, привычных. Роберт услышал аплодисменты. Нет, это была лишь фантазич. Но он видел, как юноши и девушки встали со своих мест и хлопали, улыбаясь, благодаря его. Нет, все-таки он оставил след в их жизни. Он сумел многих научить за всю свою карьеру. Роберт взял мел, но не смог придумать, что написать. Может, формулу? Роберт повертел красный мячик, который он любил подбрасывать, когда в тишине становилось скучно. Так же подбросил его. Мячик упал и подпрыгивая, покатился в зал. В кабинете Роберта все изменилось. Туда въехал кто-то другой. Унесли даже автомат с кофе. Роберт посмотрел на лежащие на столе книги. Кто-то пользуется ими, теми книгами, которые принадлежат его руке.
***
— П-профессор Каллаган? Роберт поднял голову. Перед ним стоял юноша, лет семнадцати. Рыжие непослушные волосы, большой нос, голубые глаза, светящиеся некой гордостью или самолюбием. Роберт рассматривал это чудо, появившиеся ниоткуда и что-то делающие в университете. — Да, это я. С кем имею честь? — Алистер Крей, — мальчик протянул руку, — Большая честь для меня встретить… Познакомиться с вами. Роберт пожал ему руку. Мальчик смущался и краснел. Голос его звучал неуверенно. — Спасибо, мистер Крей. Садитесь,— Роберт указал на кресло напротив своего стола. — Б-благодарю, сэр. Крей сел и с интересом начал рассматривать кабинет. Тут Роберт заметил стоящую в дверях худую женщину в толстых очках, которая судя по всему, не собиралась входить. — Чем могу служить, мистер Крей? — спросил Роберт, откладывая ручку. — А вы намного моложе, чем я вас представлял… Я читал ваши книги. А сколько вам лет? — Да? — улыбнулся Роберт, окончательно теряющий представление о том, что этот парень тут делает, — Приятно, что такие молодые, как вы, интересуются робототехникой. Мой возраст знать необязательно. А вам? — Вам мой возраст знать тоже необязательно. Знаете, я бы хотел учиться в вашем университете. — Да? — удивлённо переспросил Роберт, бросив взгляд на женщину, — А откуда такое желание? Вы уже закончили школу? — Да,— вдруг подала голос женщина и соизволила зайти, — Мисс Колор, к вашим услугам. — Очень приятно. Значит, мистер Крей закончил школу? — Ое очень хочет учиться в этом заведении. Он наслышан, будто это лучший университет робототехники. — Скорее, так и есть. — произнёс Роберт, — И мы просто так не берём кого попало. Он должен показать себя, пройти тесты, я должен увидеть диплом… — Всё, что нужно — здесь, — мисс Колор положила перед профессором папку, — Он сирота, мистер Каллаган. Я — директор дома ребёнка. — Я очень впечатлён, мисс Колор. Но он должен показать себя. Знаете, у нас в следующем году будет конкурс… — На лучшее изобретение? Я принёс его, — вдруг сказал Крей. Он принялся рыться в карманах. — Я думал продать его Apple, но решил для начала показать вам… Крей достан маленький алюминиевый цилиндр и поставил его на стол. — И что тут у нас? — спросил, улыбнувшись Роберт. — Компьютер, — ответил Крей. — Неужели? Женщина гордо улыбнулась. Крей нажал на маленькую кнопку и вдруг прямо в воздухе появился прозрачный дисплей. А прямо на столе прожектор высветил клавиатуру. — Прототип. Еще не очень хорошо работает. Роберт кивнул. — Впечатляет. — Голограмма, а ещё распознаёт движение пальцев. Ну как? — довольно спросил Крей. — Отлично, мистер Крей. — Вам другие аргументы не нужны? — усмехнулось мисс Колон. — Кроме документов… — Которые здесь. —…нет. Приходите на конкурс. — Я уверен, что вы меня возьмете, профессор Каллаган, — произнёс торжествующим голосом Крей, пряча в карман свой «компьютер». — Не задавайтесь, Алистер.***
Роберт нахмурился. Почему именно это воспоминание? «Мы были друзьями, Роберт». — Чем могу вам служить? — внезапно послышалось за спиной. Роберт обернулся. Перед ним стоял молодой человек. Его взгляд был спокойный, а светлые волосы прекрасно уложены. На плечи был накинут белый лабораторный халат. — Я — доктор Чейз. Директор этого заведения. Вам что-то нужно? — Я о вас слышал. — произнёс Роберт, — Вы разве не доктор медицинских наук? — Да, я доктор медицинских наук, я и веду здесь соответствующие факультативы. — Как вам студенты? — спросил Роберт. — Отличные студенты. Чем могу услужить? — Я просто так зашёл. Прошу прощения за беспокойство. Доктор Чейз пожал плечами. — Думаю, студентки от вас без ума, — улыбнулся Робноь, подходя к дверям. — Да, есть такое. …Фред спешил в лабораторию, и вдруг остановился. Из кабинета директора вышел человек, опирающийся об трость. Лицо этого человека Фред узнал сразу — Роберт Каллаган. Фред сдержался, чтобы не подойти к нему. Что он делал там? Не собирается ли он возвращаться?! Роберт обернулся. Его взгляд был печален. Разве он был бы печален, если бы он возвращался? Нет. Роберт вошёл в кабинет Тадаши. И улыбнулся. Такой беспорядок… Кто тут работает теперь? «Опять допоздна, мистер Хамада?» Это надо быть так увлечённым наукой! — Мистер Хамада! Мне звонила одна замечательная женщина, которая представилась, как Кэссида Браун. Ещё она сказала, что является твоей тётей. И волнуется. — Профессор… Не… Не мешайте! — отмахнулся Талалт, не поднимая головы. — Она звонила третий раз. Мистер Хамада, университет закрывается! Я тебе одолжение сделаю: сдашь работу через неделю! — Ну профессор! Роберт вздохнул, сунул телефон в карман, подошел и бесцеремонно схватил студента за ухо. — Профессор! Вы чего? — Именно это она и сказала мне сделать. В полусонном состоянии ехать на мотоцикле я тебе не позволю. Все, собирайся и идём в мою машину! Когда Роберт вышел из университета, солнце оказалось скрытым за тучами.***
— Аби, я дома! — крикнул Роберт, разуваясь. Дочь вышла к нему навстречу. Увидев трость, её глаза округлились. — Папа? Зачем тебе трость? Роберт вздохнул, поднял трость и опираясь, сделал несколько шагов к дочери. — Н-но почему? Папа, что случилось? — Протез больше не работает. Это ничего страшного, дорогая. — Тебе очень больно? Роберт помотал головой. — Мне принести обезболивающее? — Не стоит. Правда, не стоит. Абигейл вздохнула, чувствуя, как на сердце ложится тяжесть. — Ты же мучаешься… — Нет, не мучаюсь. Правда, Аби. Не бери в голову, слышишь? Не надо меня жалеть… Я сделаю себе новый в больнице, там ведь позволяют работать и делать то, что тебе интересно, — последние слова прозвучали больше как вопрос, чем утверждение. Абигейл взяла Роберта под руку и повела на кухню. — Я поставлю чайник. А ты сиди. Дай ноге отдохнуть. Роберт кивнул. Чашка грела руки. Абигейл любила сладковато-горький запах ягодного чая. Запах создавал спокойную обстановку, весь мир будто успокаивался. — Абигейл, я хочу чтобы ты знала: моя жизнь в психбольнице не закончится. Ты ведь сама говорила об этом. Не стоит так страдать. Абигейл хмуро посмотрела на отца. Впервые за это время она вдруг испытала гнев на его слова. Абигейл со стуком поставила чашку. — И что? Это по-твоему должно меня успокоить? Я обдумала свои слова сегодня ночью, я была не права. Ты покидаешь меня, ты знаешь об этом, так? Все-таки я не понимаю, папа. Ты же сам виноват в том, что совершил. Я не понимаю… Почему нельзя было принимать лекарства? Она посмотрела ему в глаза. Он смотрел на неё спокойно, чуть-чуть грустно, так, как он смотрел всегда. — Это не было просто вспышкой гнева, Абигейл. Я не мог сдержаться. Родная, ты же понимаешь значение слова «сумасшедший»? — Разве сумасшедшие могут это осознавать? — Осозновать — навряд ли, повторить за другими и постараться принять — да. Я держу себя в рамках, я могу сказать правду, но ты же мне не поверишь. Так как какая-то малая часть моего мозга понимает, что-то, что является правдой, может быть правдой только для меня. Абигейл выпрямилась и откинулась на спинку стула. Вдруг она на секунду усмехнулась и заискивала себе. «Понятно» — подумала она и холодно отчеканила: — Тогда почему ты не принимал и не принимаешь таблетки? В глазах Роберта что-то промелькнуло и тут же исчезло. — Я принимаю… — Вранье! — Они мешают думать. — Ах вот оно что — мешают думать. Для тебя наука важнее, чем твоё здоровье, чем твоё поведение и репутация, чем ты сам, чем я! — После твоей смерти мне было не до лекарств. Месяц я ничего не мог делать, ни с кем разговаривать, никого видеть. Мешают думать они мне сейчас, когда ясная голова мне необходима. — «Ясная голова»? Ты разве не понимаешь слово «сумасшедший»? Хотя, чего это я спрашиваю сумасшедшего… Ты ведь этого никогда не поймёшь, хотя всем вокруг твердишь, что понял, что принял. — Абигейл, тебя ведь там не было. Твоя «смерть» перевернула весь мой мир с ног на голову. Я пытался найти утешение в науке, а для этого была нужна ясная голова. Таблетки… Они мне мешают. Я несколько раз хотел совершить суицид, и один раз пытался. А потом ещё и Тадаши… — Тадаши? Какой Тадаши? — Студент. Он… Погиб при взрыве здания, пытаясь спасти меня. Был ли это несчастный случай из-за пролитого бензина, был ли это поджог — неизвестно. А Тадаши мне стал практически сыном, поддержав меня, когда тебя не было. После этого они не давали мне покоя, не дают и сейчас. Я хотел отомстить Крею, они мне сказали, как. А Крей хотел убить меня, он знал, что я выжил… Мне нужно было защититься. Но когда я начал мщение, я понял, что не смогу больше продолжать свою жизнь и запланировал свой суицид. К счастью, этого не произошло, мне помешали совершить все задуманное. А вот на счёт Крея я не уверен до сих пор… Абигейл, я прошу: дай мне последние три дня свободы от этих проклятых таблеток, иначе я окончательно сойду с ума! Особенно, раз ты знаешь, что моя жизнь закончится. И я просто хочу сделать все, чтобы ты не страдала и приняла все как есть. Абигейл, ты что, плачешь? Она поспешно вытерла глаза. — Нет, я не плачу, — она встала и поспешно вышла из кухни. Роберт услышал, как наверху захлопнулась дверь. Он вздохнул. Что ж, это рано или поздно это должно было произойти. Вспомнив, что теперь каждая лестница для него — испытание, Роберт невольно содрогнулся. … Нога соскользнула, неудачная попытка схватить что-нибудь, трость летит вниз, боль в ноге — весь мир на секунду перевернулся, и Роберт оказался на цементном полу. «Пять секунд — полет нормальный» — хотел было сказать вслух он, но вдруг осекся. Из приоткрытой двери комнаты Йокаи доносились голоса. Он подумал, что тот разговаривает по телефону, но вновь услышал чужие голоса. Их было несколько. Несколько мужчин. Разговор накалялся. Они о чем-то яростно спорили, а в холодном голосе Йокаи проскальзывали отчаянные нотки. Стараясь двигаться как можно тише, Роберт взял трость и медленно встал. Не обращая внимания на боль, он, прихрамывая, сумел добраться до двери комнаты и спрятаться за ней. На всякий случай, он сжал трость, чтобы можно было защититься на случай нападения. Роберт разглядел троих мужчин в костюмах. По некой причине, Ролеот не мог справиться с нахлынувшим ужасом — он остолбенел, не в силах шевельнуться, а мозг никак не мог воспринять их голоса, различить, о чем они говорили. Что с Тадаши? Кто они? Зачем они здесь? Роберт судорожно соображал, как незаметно пробраться в лабораторию и оттуда по телефону вызвать полицию. Стоит ли захлопнуть дверь?.. Внезапно, один из мужчин нанес Йокаи удар в челюсть. Тот коротко вскрикнул и упал на пол. Другой тут же схватил нападающего. — Меньше часа. Я вас не осуждаю,— прохрипел Йокаи, не поднимаясь. — Уходим,— отчётливо произнёс третий. Роберт прижался к стене и схватил дверную ручку. «Абигейл, прошу, оставайся в своей комнате!» — мысленно умолял он. Однако все трое покинули дом через уже открытое окно. Постояв ещё минут двадцать в том же положении, убедившись, что никто возвращаться не собирается — только тогда Роберт решился выйти из своего укрытия. В комнате был порядок, будто ничего не произошло. Йокаи находился в странном положении — он лежал в позе эмбриона и странно покачивался из стороны в сторону. — Эй! Что произошло? Нет ответа. Роберт толкнул тростью дверь и она захлопнулась. — Мистер Элдридж… Йокаи, вы в порядке? Роберт сдержался от искушения потрогать того тростью и опустился на колени. Йокаи резко встал, выпрямившись. — Прошу прощения, я… Он не смог договорить. Его голос сорвался. Лицо его исказило выражение боли, он начал кусать губы, затем кулак. Но попытки сдержаться были бессмысленными. — Они убили его… — слезы покатились с его глаз. Он закрыл их, — Они обещали, что не сделают этого… Сказали, что я не останусь один… Я не хотел быть один… Я остался один… Они убили его! Йокаи прикрыл лицо руками, все ещё пытаясь не зарыдать. Но всхлип сам вырвался из груди. Он медленно отошёл к стене и скользнул на пол. — Мистер Каллаган, я хотел бы попросить вас уйти… — и он горько заплакал. Роберт стоял в растерянности. Йокаи уже было плевать на его присутствие, он плакал, обняв колени. Роберт сел на раскладушку. Но смотреть на Йокаи было больно. Он напоминал ребёнка или человека, оказавшегося на дне глубокой ямы, откуда постепенно выкачивают воздух. Он начал задыхаться. — Кого они убили? — все-таки задал этот вопрос Роберт. Йокаи не ответил. Слезы уже не лились с его глаз, но его дыхание никак не могло стабилизироваться и на лице все ещё было то выражено отчаяние и боль. Взгляд у Йокаи был как у побитого щенка. — Благодарю, Роберт, — произнёс он и с трудом поднялся. Руки неприятно дрожали. Йокаи испытывал чувство, будто пережил взрыв. — Я знаю один бар по близости. Там можно отлично выпить, — Роберт поднялся, опираясь на трость. — Отошёл протез? Роберт молча кивнул. — У меня погиб брат. — вздохнул Йокаи, — Пошли в бар. Это будет верным решением… Я полагаю.***
Бармен сочувствующие поглядел на двух несчастного вида мужчин и объявил, что сделает большую скидку. «Я как нельзя лучше понимаю, что такое разбитое сердце. Вы мне можете доверять и поделиться горем, я умею хранить секреты». — сказал он с русским акцентом. Эти слова и были причиной, почему Роберт был частым гостем — мистер Рубинов мог с успехом заменить любого психолога. — Умер близкий человек,— кивнул Роберт. — Мой брат,— подтвердил Йокаи. Виски был крепким. Роберт с непривычки поморщился. — Он был старше или младше? — спросил он. — Старше. Бесил меня изрядно — любил показывать своё превосходство, любил наблюдать, как я сержусь. И всегда исполнял мои капризы, следовал моим амбициям. Он был человеком разума, считал, что при нашей работе эмоции недопустимы. А сам первым бежал меня выручать. Перед моим приездом сюда и незадолго до своей гибели, он признал своё поражение перед чувствами и даже позволил мне себя обнять. На самом деле он никогда не отказывал себе в эмоциях. Он был единственным, кто у меня был. — Йокаи налил себе ещё рюмку, — Объясню. Я больше всего на свете боялся одиночества. Одиночество делает тебя уязвимым. При нашей работе уязвимость недопустима. Мой брат всегда находился рядом. Когда я уезжал к тебе, мне сказали, что они не допустят, чтобы он умер, что я никогда не останусь один. Они сами убили его. Теперь я остался один. Роберт тяжело вздохнул, размышляя, что сказать. — Я справлюсь, — произнёс Йокаи и зажмурился. — Мне… — Да, очень жаль, знаю. Но прошлого не воротишь. Я не привык много говорить о себе. Но я справлюсь. У тебя есть брат или сестра? Роберт кивнул. — Был. Когда мне было восемь, он умер от укуса змеи, ему было три. Его звали Уильям. Я сумел вычеркнуть из памяти Уильяма, но сегодняшний день напомнил мне о нем. Он всегда звал меня «Робби». Бежал, бывало, ко мне и звал — «Робби! Робби!». Но произошло все быстро, я даже не сожалею о нем. Его тела я не видел. Неудивительно, что мои родители бывали холодны ко мне — такое несчастье выпало на их долю… — Мне жаль твоего брата. Прости, что я тебе напомнил, — с шумным сопением ответил Йокаи. — Это уж точно давно в прошлом. Да и ты не виноват — за эту неделю во мне проснулись многие чувства и воспоминания, которые прятались в глубине сознания. А у тебя есть жена, дети? — Ты разве не спрашивал? Есть у меня женщина, которую я люблю. Моему мозгу надо отвлечься. Я не хочу думать о себе, о моем брате, моем прошлом. Терпеть не могу выговариваться. Каждый раз делаю и чувствую себя ещё хуже… Ты более интересный экземпляр, чем я. Мне нравится изучать таких, как ты. Меня давно мучает один вопрос. Откуда у тебя боязнь вспышек? Роберт вздохнул и попросил ещё выпивки. — Это корнями в детство уходит. Просто так получилось. — Понятно. А потом ты скатился до безумия. — И об этом мне говорит моя галлюцинация. — Одно из самых сложных вещей, это обьяснить шизофренику, что галлюцинация, а что нет. По крайней мере, ты этого не знаешь наверняка и в любом случае не поверишь. Я не галлюцинация. — С чего ты взял? — Любой бы так сказал. И галлюцинация, и человек. … Выстрел был настолько неожиданным, что Роберт не сразу сообразил, что именно произошло, почему все вокруг внезапно закричали и кинулись, толкаясь и сея панику вон из бара. Роберт поднял глаза и увидел стрелявшего — тёмный силуэт в углу. Йокаи ругнулся, уронив стакан и выхватил пистолет. Выстрелы… — Они нашли нас! Проклятье! Роберт, убегай! — произнёс сквозь зубы Йокаи и опустился вниз, за барную стойку, дернув Роберта за рукав. Роберт пытался справится с чувством нарастающей паники. — Ползи, пригнувшись, к выходу! — прокричал Йокаи, прячась от пуль. — А ты?! — Я пойду за тобой! — У тебя заряжен пистолет? — Уходи! Роберт вскочил, начисто забыв о ноге. А зря. Ему удалось сделать два неловких шага, прежде чем упасть. Одного взгляда Йокаи, полного осуждения, было достаточно, чтобы собрать силы ползти к выходу дальше. Но вдруг прямо перед ним выросла высокая фигура человека. Роберт шарахнулся от него, и в тот же миг все тело пронзила острая боль, ему показалось, что кто-то всадил нож прямо в больную ногу. Каллаган упал. Вновь боль — в спине, пульсирующая, ужасная боль, в глазах потемнело. Роберт потерял сознание.***
— Абигейл, ты здесь? Услышав строгий голос отца, она поспешно попыталась спрятать робота, но не успела. Дверь отворилась и она встретилась с сердитым взглядом отца. — Куда собираешься? — спросил он, уперев руку в бок. — С друзьями… — неуверенно ответила Абигейл. — В пол-первого ночи? Мне не нравятся твои друзья, Абигейл. Покажи робота. Я его прекрасно вижу. Абигейл уставилась в пол и не шелохнулась. — Абигейл, — строго повторил отец. Девушка вздохнула и с большой неохотой протянула робота Роберту. — Не «робот», а «бот»! — буркнула она. — Так-так, посмотрим. — Роберт разглядывал бота, в чьих «руках» были когти, как у Росомахи, — С каких это пор моя дочь создаёт машину для убийств? — Она не для убийств, а для игр. Папа, ты все равно ничего не поймёшь, это… — Это я не пойму? Абигейл! Ты хоть понимаешь, игры за деньги — нелегальны?! Вот откуда деньги! — Пап, это же просто игра! — Я запрещаю тебе в неё играть, и тем более бродить по городу одна среди ночи. Давно ты играешь? Абигейл отвела взгляд в сторону. — Долго ты играешь? — повысил Каллаган голос. — Два года,— вздохнула Абигейл. — Два года… Роберт бросил бота на пол, сел на стул и закрыл лицо руками. — Папа… — нахмурилась Абигейл. — Что «папа»? Моя дочь два года занималась преступной деятельностью! Ты понимаешь, сколько раз тебя могли изнасиловать, убить? Ты понимаешь, кто играет, с кем ты играешь? Это не шутки. Этим роботом можно убить человека, это опасное оружие. И ты… Ты ещё его сама сконструировала! — По образцу в «Юном робототехнике», — пробормотала Абигейл. — Как я раньше мог не заметить? — Так ты же постоянно что и делаешь, что сидишь за своей наукой и лечишься от несуществующей болезни! Совсем на меня времени не осталось! — Что? — Роберт поднял глаза. — Да так, ничего! — огрызнулась Абигейл. — Абигейл, повтори, что ты сказала. — Тебе на меня плевать! Ты ни о ком, кроме себя, не думаешь! Только страдаешь, действуя мне на нервы и принимаешь свои глупые таблетки! Нет у тебя никакой параноидной шизофрении, тебе просто плевать на дочь! — Абигейл, это совсем неправда. Я работаю целыми днями, чтобы покупать тебе одежду и еду, готовлю тебе. Да, я болен, но совсем не думаю об этом. И что я узнаю? Ты прогуливаешь школу, учишься плохо и бегаешь на Бои Ботов, к преступникам! — Отстань от меня! — со злостью прикрикнула Абигейл, — Там я хотя бы у них своя! — она схватила робота и выбежала из комнаты, хлопнув дверью так, что стекла на окнах задрожали.***
— Хиро, у вас все в порядке? — услышал Хиро голос Бэймакса за спиной. Робот стоял тут как тут, наклонив голову набок. Хиро прям спиной чувствовал, как камеры бурят его спину. — Да, а что ты спрашиваешь? — ответил он, не отрываясь от ноутбука. — Вы выглядите не очень хорошо. Я полагаю, вам стоит отдохнуть. Моя рекомендация — заняться тем, что вам интересно. — Так просканируй меня и поставь диагноз. Чего меня спрашиваешь? — Я вас ещё раньше просканировал, Хиро. Ведь так ведут себя люди? Ну что это? Почему вновь такой странный, совершенно «немашинный» вопрос? — А с каких это пор ты начал интересоваться человеческой природой, Бэймакс? — Я скачал книги по психологии. Но я обнаружил там несколько несостыковок. Люди гораздо сложнее, чем написано в этих книгах. — А ты уверен? Ты ведь не человек, Бэймакс. Откуда тебе знать? Стоп, Бэймакс что, вздохнул?! Да что с ним в последнее время происходит? Хиро закрыл ноутбук и перевернул кресло к роботу. Тот смотрел на него спокойно, вернее, снимал. Камеры смотрели спокойно. — Тебя не нужно починить? Ничего у тебя не сломалось? — Нет, я каждое утро проверяю себя. Я в порядке, Хиро. Спасибо за заботу. — Хм, пожалуйста. Бэймакс подошел к окну и принялся изучать ночной город. Хиро спустился вниз. Тётя Кэсс увидев его, тут же встала. По её лицу Хиро понял, что она плакала. — Привет, Хиро, — грустно улыбнулась она. — Тётя? Что-то случилось? — Ничего, — ответила Кэсс тихо, — Просто устала. И вспомнила кое-что… Но не стоит о грустном. Может, посмотрим что-нибудь? Хиро брезгливо сощурился. — Ужастик? — Зачем ужастик? Нужно расслабиться. Посмотрим комедию. Я знаю одну. — Тетя, я правда, не хочу ничего смотреть. Я пришёл сказать, что хочу немного пройтись по городу… — Одного я тебя все равно не отпущу. Идём смотреть. Прошу, сделай это для меня! — Ну тётя! Я Бэймакса возьму с собой, если ты так боишься. Я его научил карате. — Хиро. Пожалуйста. Хиро тяжело вздохнул. — Ну ладно. Комедия была отличной, но Хиро не мог расслабиться. Он вспоминал Гарри. Вспоминал Тадаши. И то, как ему надоел весь этот мир. Как ему надоел контроль, окружающий его, как ему хочется отправиться рисковать, как надоело быть правильным. Да, Хиро захотел стать таким, как Гарри. «Свободным». И почему даже этот Гарри пытается его чему-то научить? Кэсс, судя по всему, наслаждалась комедией, так как улыбка не сползала с её лица. А Хиро даже вкус попкорна не чувствовал. Как это все надоело! Внезапно звякнул телефон о пришедшем сообщении. Не смотря на недовольный взгляд Кэсс, Хиро достал его. «Мне срочно нужна помощь. Погибаю. Я на Jackson Street 13. Прошу, поспеши. Хитрый Гарри». Глаза Хиро расширились и он вскочил. — Прости, тётя, но моему другу срочно нужна помощь! — крикнул он, взбираясь по лестнице. — Какому другу? — Фреду,— солгал Хиро. — На него напала банда. — Может, полицию вызвать? — Я сначала его спасу! Там разберусь, Бэймакс владеет карате! Кэсс тяжело вздохнула, не в силах побороть нервы. Слезы вновь выступили на её глазах против воли. Ну сколько ещё её Хиро будет заставлять за него волноваться?! — Бэймакс, быстро одеваемся! — Хиро схватил его за руку и потащил вниз. — Зачем?! — Откуда эта интонация?! Позже объясню! Хиро наспех облачил Бэймакса в «доспехи». Никогда он не одевался так быстро, хоть с костюмом возни было много. Хиро взобрался на спину робота. — Джексон Стрит 13! Летим! Наблюдать за ночным городом с высоты — потрясающее зрелище. Город горит разноцветными огнями, сверху он кажется праздником света. Ты как будто попадаешь в страну желаний, которые шепчет звёздам. Хиро захватило дух. Он обернулся, чтобы разглядеть своё отражение в зеркальной плитке небоскрёба. Он изменился. На него глядел мрачный подросток, но взгляд был гораздо мужественнее, чем раньше. Насупленные брови, загар — куда девался тот худенький скромный мальчик, каким его знали два или три месяца назад? Это уже не был Хиро. Это Зиро. Хиро ушёл, умер вместе с Тадаши. Хиро отвернулся. Весь город, все звуки, все складывалось в одно единое слово, песню, в чьём припеве повторялось — Т-А-Д-А-Ш-И. И от этого было больно. Хиро все ещё помнил его светлую улыбку, добрый взгляд карих глаз, кепку, чёрные волосы. Хиро совсем не похож на своего брата. Но кто говорил, что он должен? Нет, Тадаши — призрак прошлого, образ, — вот и все, что осталось после горстки пепла. Но только этот призрак не отступал и преследовал Хиро все время. Слезы уже не лились — они просто вылились все. Хиро плакал, но без слез. — Все вокруг очень красиво, — вдруг произнёс Бэймакс, но Хиро не обратил внимания на его слова. Внезапно зазвучала симфоническая музыка. — Бэймакс, это что? — Вивальди. Классическая музыка помогает сконцентрироваться, расслабиться и замечать красоту вокруг. — Бэймакс, нам нужно спасти человека! — Музыка вам не помешает. — Это какая-то дикость! Я удовлетворён своим лечением! — Музыку я не выключу, Хиро. Позволь мне её послушать. Она совершенно не приносит вреда, а вам пойдёт только на пользу. Хиро цыкнул. — Ну, как знаешь. В конце концов Хиро сам заметил, как музыка помогла снять напряжение и даже начал наслаждаться полетом. Но всю идиллию нарушил Бэймакс. — Снижаемся! Гарри дрался с людьми из того кафе. Хиро сразу узнал Рыжего и Агента. Прямо к ним с противоположной улицы приближалась полицейская машина. Услышав Бэймакса, Гарри поднял голову. — Зиро! Робот! Я здесь! — он подпрыгнул и едва увернулся от удара. Бэймакс приблизился к асфальту, но приземляться не собирался. Хиро протянул Гарри руку. Рыжий выкрикнул что-то ругательное и запустил в Бэймакса камнем. Гарри крепко сжал перчатку Хиро и они взлетели. — Спасибо, братишка! — Гарри обнял его за спину, чтобы не упасть, — Давай, Биймаксе, сматываемся! И имя все-таки вспомнил! Бэймакс взлетел ввысь, к звёздам, оставив Рыжего и Агента полиции. — Ты только что спас мою жизнь. От этих… Этих и фараончиков. — Это ты про полицию? А что случилось? — спросил Хиро. — Почему на меня напали? Понятия не имею. Иду по улице и вдруг прям утыкаюсь в их разъяренные рожи. Я от них умчался на эту улицу и быстро написал тебе. А то у них и нож есть… Бэймакс молчал, но внимательно слушал. — Они небось пронюхали… Я им отдал камешек, но потом снова украл. Незаметно. И подбросил в полицию. Мне в тюрьму не надо, понимаешь. Вообще жизни не было. Хотя как они могли пронюхать… Просто на меня взъелись за то, что я лучший в банде. Вот например Алекс, тот, что в очках ходит — он в Берту влюблен. А она его ненавидит, а на меня внимание обращает. Вот так-то. Ты меня до дома подбросишь? — Конечно. Какая улица? — А это у вас Вивальди что ли играет? Ну вы даёте! — Ага, Бэймакс чего-то… — Да не, я музыку люблю. Только надо было на всю громкость включить, когда подлетали меня спасать. Вот когда «Лето» играло. Было бы эпично. В следующий раз мир спасайте с Вивальди, вас так всегда будут помнить. Заодно будете классику пропагандировать среди молодёжи. Хиро засмеялся. Рядом с Гарри было хорошо. Хиро вновь обратил внимание на отражение в здании. Теперь он вспомнил не Тадаши. Он видел двух братьев. Себя и Гарри. Тадаши покинул его и появился Гарри. Совсем другой, но такой же близкий… — Вот тут меня и высадите. Лучше вам не знать, где я живу. Отсюда ровно минуту ходьбы. И это безопасный район, так что не переживай. Бэймакс так же молча полетел вниз. На секунду, прежде чем спрыгнуть с робота, Гарри сделал кулачок с Хиро. Не такой, как Тадаши, свой. До дома Бэймакс не сказал ни слова. Только Вивальди играл. Но это уже было потому, что Хиро попросил его не выключать. — Спасли Фреда? — прям с порога кинулась Кэсс. — Да, спасли. Все хорошо. Кэсс обняла Хиро. Она увидела костюмы, но ничего не сказала. Только вздохнула. Но Хиро было все равно. Хиро тут же сел за ноутбук и зашёл на сайт Боев. Его пальцы забегали по клавиатуре. — Вы должны лечь спать, Хиро. — произнёс Бэймакс. — Ты сам знаешь, что я не сплю, Бэймакс. — Вам завтра в Университет. — Все равно не усну. Отстань! — У меня есть хорошее снотворное. — Нет, Бэймакс. Нет! Робот немного помолчал. — Вам не пойдёт на пользу общение с Гарри, Хиро, — произнёс он после короткой паузы. — Да что ты говоришь? Он хороший человек! — Но он ведёт близкий контакт с плохими людьми и этим самым может причинить вам вред. Моя задача — оберегать вас. Вам бы стоило развить более близкое общение, с Фредом, например. Он искренний, положительный и весёлый человек и поможет вам справиться с депрессией. — Отстань, Бэймакс! — Хиро захлопнул крышку ноутбука и хмуро посмотрел на робота. — Я не думаю, что Тадаши хотел бы, чтобы вы общались с таким человеком, как Гарри, и подвергали риску свою жизнь. И вы должны лечь спать. — Да что ты знаешь вообще! Отстань от меня! Я удовлетворён своим лечением! — Нет, Хиро. Вы не принимаете лечение. И я много чего знаю. Я чувствую. — Ты — бесчувственная машина, не более! — заорал Хиро, вскочил, и ткнул пальцем в «грудь» роботу, — Прекрати притворятся человеком! Я рад, что ты прочитал художественные книги, но… — Хиро, мой интеллект развивается. Я искренне хочу помочь. И Тадаши… — Хватит называть его имя! Я ненавижу его! Он оставил меня, он виноват! Он мне дал пример, которого я не достигну! И ты оставь меня! — У вас глубокая депрессия, Хиро. Вы сейчас мучаетесь отчаянием. Вам следует лечь спать и забыть о Гарри. — Да что ты меня контролируешь?! — в истерике воскликнул Хиро. — Я не могу выключиться, когда знаю, что моя помощь не была оказана. Прошу тебя, Хиро, успокойся, — ласково проговорил робот. — Нет! Не называй меня Хиро, прекрати контролировать… — Вам рекомендуется отдых, — Бэймакс подошел к Хиро и осторожно прижал его к себе, пытаясь успокоить. — Отпусти, не прикасайся! — Прости, Хиро, но потерпи, пожалуйста. — Отпусти! Убью! На столе лежала вилка из-под завтрака. В следующую секунду Хиро схватил её и занёс над грудью Бэймакса… Внезапно, его виниловая рука схватила его за запястье, и сильно сжала, оказавшись вдруг твёрдой и неподвижной. Хиро завырывался, но хватка была невероятно сильной. — Согласно Первому Закону, я не могу причинить вам вред. Согласно Второму, я должен выполнять все, что мне приказал мой хозяин. Мой хозяин — Тадаши, и я буду заботиться о вас. Согласно Третьему, я имею право защитить себя, если это не противоречит двум упомянутым Законам. Вред я вам не причиняю, приказ Тадаши выполняю, так что я не нарушаю Законы. Это вынужденная мера, прости, Хиро. Голос робота никогда не был таким холодным и железным. Хиро со страхом посмотрел на него. Вдруг он почувствовал, как Бэймакс прыснул в лицо какой-то жидкостью. Весь мир перевернулся, Хиро упал на пол. Все чувства потонули во тьме… Он уснул.***
Роберт медленно открыл глаза. Мир постепенно прояснялся, туман отступал. Голова сильно болит. Знакомый потолок, стены… Он в своей комнате, на кровати. Роберт застонал и перевернулся на другой бок. Нога тут же незамедлительно сообщила о себе. Он увидел затылок Йокаи. Роберт попробовал привстань. Вроде силы есть. Только голова кружиться. Что Йокаи здесь делает? Роберт сел. Голова сильно кружилась. Он подергал мистера Элдриджа за плечо. — Сэр? — сумел выдавить Роберт. Йокаи пробормотал что-то невразумительное. Робеть снова упал на кровать. Он попытался вспомнить, что произошло. Бар, перестрелка… Все было как в тумане, не по-настоящему. Йокаи сел на кровати и повертел головой. Казалось, что он сильно похудел — щеки впали, под глазами мешки. Увидев, что он лежал возле Роберта, Йокаи вздохнул и встал, покачиваясь. Буквально дотащился до кресла и упал в него. Со вздохами и кряхтеньем заставил себя принять более удобную позу, несмотря на слабость. — Это мы так напились или ранены? — шёпотом спросил Роберт, так как громче говорить он был не способен. — Я ранен. Но все в порядке. Ты ударился или тебя ударили — я не видел, — таким же хриплым шёпотом ответил Йокаи. — Кто нас доставил сюда? — Моя подмога. К счастью, я более-менее в порядке и смог назвать им адрес. Они нас и отвезли, и даже обслужили — обработали и перевязали наши ранения. Новую трость сам себе купишь, они пока ту гипсом перевязали. — А что случилось? — Нас выследили. Считают, что ты какой-то… грандиозный преступник… изобрёл опасную машину и пытались тебя убить. И… меня, как сообщника и предателя. Но моя цель — тебя защищать. Вот и… — И ты отстрелялся? — Ага, попугал только, к сожалению. Они, сволочи, меня ранили, и так бросили — услышали полицию, мою подмогу. Бред какой-то. Мафия, наверное. — Кто-нибудь… Пострадал? — К счастью… нет, всем удалось спастись. Одного, бармена вроде… ранили в ногу, рана не серьёзна. А сейчас, давай поспим. — А… Абигейл? — Она спала, но мы добавили усыпляющего газа, чтобы не проснулась. Обо мне она знать не должна. Газ целиком безопасный, завтра проснётся бодрая. А я сейчас умру, если буду дальше разговаривать. Йокаи закрыл глаза. Роберт провалился в сон. Проснулмя он где-то около трёх часов ночи. От странного чувства, что что-то не в порядке. Йокаи мирно посапывал в кресле. Роберт прислушался к организму. Вроде, чувствует себя хорошо. Роберт вскочил, схватил перевязанную трость у стены и бросился в лабораторию настолько быстро, насколько позволяла больная нога. Роберт вновь упал с лестницы, но встал, не обращая внимания на боль. Накинул халат и принялся отпирать замок. Его руки дрожали. В лаборатории его застала странная картина: все роботы суетились, разъезжая во все стороны, пульсоксиметр громко пищал, все вокруг постоянно падало. Роберт бросился к Тадаши. Робот приставил к его лицу кислородную маску. — Что произошло?! — воскликнул Роберт, бледнея. — Ему хуже. Намного хуже. У него приступ, только что едва спасли от сердечного приступа. Он на грани смерти.