Монстрогеддон

27 июня, 2018 г., 07:51; Лес Ночных Туманов, деревня Фей.       С тех пор как отряд эльфов Лелеринн вернулся еще до рассвета и разбил лагерь рядом с деревней Фей, в ней вовсю властвовала суета весьма характерная для крошечного народца сильфов и фей. Однако это была не прежняя предпраздничная сутолока с атмосферой безмятежности и непринужденности в общении, как было раньше, а скорее, истеричные метания во время пожара. Пока королева Титания и синеглазая предводительница эльфов обсуждали вопросы совместной обороны от очередной угрозы со стороны бродячих отрядов, служащих Пандемониуму, Кирилл, Леха, Ярослав и Дима сидели у своих палаток и обсуждали крайне неприятное положение, в котором впервые очутился их небольшой отряд. Мрачному настроению было отчего возникнуть: за прошедшие четыре дня они потеряли свою подругу и проводника, Сесиль, а также бесследно исчезнувшего «Дивного». Их товарищ пропал без вести в тот же вечер, когда на их глазах погибла бывшая дева-рыцарь от обвала свода пещеры. Сначала они думали, что Валера находится где-то неподалеку и не рисковали тревожить его, так как видели, как тяжело он воспринял гибель златовласки. Лишь когда начали сгущаться сумерки, парни начали тревожиться – в это время в лесу было небезопасно, поскольку с наступлением ночи пробуждались многие дикие звери и выходили на охоту. К тому же по слухам в этой части леса можно было иногда нарваться на дикую стаю оборотней с перспективой быть укушенным, обрасти мехом и бегать до конца жизни, воя на луну. В результате они вместе с эльфами направились на поиски. Проблуждав вокруг лагеря в радиусе двух-трех километров, поисковые группы так никого и не нашли. Время было позднее и на болотах сгустился ночной мрак, из-за чего пришлось отложить дальнейшие поиски на следующий день, хотя до этого планировалось выступить в обратный поход в деревню Фей с рассветом.       Утром 25 июня поиски пропавшего Валеры возобновились. Поначалу они не дали никаких определенных результатом. Лишь к обеду обнаружились следы от кед пропавшего парня, которые обрывались рядом с поваленным стволом сосны вблизи мелкого заболоченного озерца. Эльфийские следопыты тщательно прочесав местность в радиусе полтораста метров, так и не нашли больше никаких вещественных улик кроме обрывка дамской ленточки, от которой «фонило» демонической энергией. Никаких следов идущих в обратную сторону от болота они не нашли. Выходило так, будто «Дивный» пришел сюда вчера вечером после чего исчез, словно сквозь землю провалился. Впрочем, в таких случаях в этом странном мире было принято говорить: «Гарпия приворожила». Других более правдоподобных версий, кроме как похищение парня какой-либо летающей монстродевой, у эльфийских следопытов не возникало. Правда, у одной из эльфийских друидесс возникло подозрение на вмешательство враждебного колдуна или ведьмы во многом из-за розовой ленточки, непонятно как оказавшейся в этих топях. Впрочем, как тогда сказала Лелеринн, ленточка могла принадлежать любой из похищенных Сатурнией девушек, которая случайно оторвалась, пока монстро-бабочки тащили очередную жертву в свое логовище.       Как бы то ни было, поиски пришлось прекратить. Было очевидно, что в лесу «Дивного» уже давно как нет и без помощи опытного мага продолжать это дело не было никакого смысла. Маленький отряд поспешил вернуться в деревню Фей. Во-первых, королева Титания могла, используя какую-нибудь из личных вещей Валеры, попытаться отыскать своими чарами их пропавшего товарища. И, во-вторых, следовало позаботиться о чудесным образом спасенном Лехе из лап монстров, который также нуждался в помощи опытного целителя. Титания и травница Каллендра могли быть в этом полезными, но тщательный осмотр нельзя было проводить в походных условиях.       Вернувшись в деревню Фей вчера около полудня, Леху сдали на попечение Каллендры и двух фей-близняшек, которые в этой ситуации оказались неожиданно полезными и на удивление серьезными и собранными. Со стороны было трогательно наблюдать, как две малышки размером с воробья помогали травнице, поднося ей необходимые ингредиенты для отваров и припарки для небольших ссадин и царапин, которые покрывали тело парня после его долгих злоключений. Что же касается волшебства Титании, то поисковые чары королевы фей дали через полчаса обескураживающие результаты: следов Валеры и так называемых «отпечатков» его души так и не обнаружилось ни в одном из уголков Сентории и ближайшего материка Минагии. Это в немалой степени удивило саму Титанию, ведь доселе ее магия действовала безотказно, когда приходилось искать постоянно терявшихся в лесу легкомысленных фей. - Ничего не понимаю, - сказала тогда королева, - такой результат возможен только в двух возможных случаях: либо если человек или мамоно погибли и его нет в живых, либо он находится вне пределов этого мира.       Увидев, как на нее смотрят с надеждой и отчаянием гости с Земли, Титания ободряюще улыбнулась им, желая успокоить чужеземцев. - Не расстраивайтесь раньше времени, - сказала она им тогда, - мы постараемся вместе с Лелеринн что-нибудь придумать. Возможно, произошла какая-то ошибка и мои чары дали неверный искаженный результат.       Что же касается «Буяна», то после тщательного его осмотра сначала со стороны эльфийской целительницы, затем уже и королевой Титанией, выяснилось, что парню ничто не угрожает, по крайней мере, в плане физического здоровья. Однако после осмотра травница Каллендра и целительница Фарандериэль отозвали Кирилла в сторону и тревожным шепотом сообщили, что хоть тело его товарища исцелилось, а раны затянулись, состояние его психологического здоровья и душевного равновесия выглядело тревожным. - Когда я осмотрела его ауру вместе с его телом, - пояснила Фарандериэль, - поначалу ничего подозрительного не было обнаружено. Я так и не увидела каких-либо фатальных изменений внутренних органов, опасных повреждений и критического количества демонической энергии, но заглянув ему в глаза я… я… - Продолжайте, - ответил ей шепотом Кирилл, которому в нетерпении хотелось удостовериться, что, по крайней мере, с Лехой все будет в порядке, - что вы там такое заметили? В последнее время мы уже свыклись со всяким… - Когда я заглянула ему в глаза, - с тревогой в голосе решилась продолжить целительница, - оттуда на меня как бы изнутри его души или как вы говорите, подсознания, глянула сущность, наполненная черной злобой ко всему окружающему. Я не знаю, что это такое… это не похоже на следствие действия скверны… но как маг-эмпат я вам скажу: если завелась в теле вашего друга и близкого такая астральная сущность, то ее нужно если не изгонять, то стараться всеми силами подавлять, не давая ей вырасти [1]. Увы, магия эльфов и фей здесь бессильна, по крайней мере, ныне живущих. Вам нужно обратиться к кому-то более искушенному в колдовстве, чтобы изгнать поселившийся в теле жертвы клубок живой тьмы. Желательна помощь сильного менталиста. - А что сейчас? – забеспокоился Кирилл. – Ему непосредственно сейчас что-нибудь угрожает? У нас много еще времени в запасе? - Никто не может с уверенностью сказать, когда эта сущность сможет завладеть телом хозяина, - печально вздохнула эльфийка, - все в итоге зависит от силы воли и крепости разума жертвы. Может пройти месяц, а может и целое десятилетие прежде чем внутренние барьеры падут окончательно и подобная сущность поглотит его мысли и воспоминания. Впрочем, первые две-три недели вам точно волноваться ни о чем не придется – ваш друг и спутник имеет на редкость крепкое тело и превосходное здоровье. Быстро он так не сдастся. - Спасибо вам, - с некоторым облегчением произнес Кирилл, поборов искушение обнять Фарандериэль за радостную новость. – Если у нас по вашим словам есть немного времени, значит остается какая-то надежда на благополучный исход. - Не стоит благодарить, наоборот, это нам следует вам сказать спасибо за поддержку. Если бы не вы, Сатурнии вновь удалось бы сбежать и это противостояние затянулось бы до бесконечности, - сказала эльфийка. - И да… - бросила она напоследок Кириллу, - не забудьте, о чем я вас предупреждала. Если вашему другу не оказать своевременную помощь со стороны опытного менталиста, он в течение полугода может не выдержать.       «Хорошо, что хоть Лехе некоторое время ничего не будет грозить», - размышлял тем временем Кирилл, возвращаясь к друзьям. – «Значит, нужен какой-нибудь местный экстрасенс-менталист. Помнится, что Сесиль напоследок сказала, что она почувствовала в нем черноту, которая грозится поглотить Леху, если ничего не предпринять… Мда, кажется я понял, к кому следует обратиться за консультацией». - Народы, у меня, короче, есть для вас новости, - с ходу начал Кирилл, едва приблизился к ожидавшим его у бивака парням. – Правда, в них мало что приятного в виду с ситуацией, что «Буяна» нашего покоцали в сражении, а «Дивный», к несчастью, так и вовсе пропал без следа.       Он рассказал коротко о содержании разговора с Фарандериэль, умолчав только о таких деталях, вроде тех, что если Лехе срочно не оказать помощь в течение полугода, то его непременно пожрет изнутри некая темная живая субстанция. Закончив с рассказом, Кирилл порылся в своих закромах и извлек оттуда уже хорошо знакомое всем магическое «зеркало Шамшиадада», вернее, его копию, данной некогда в дорогу фараоном Нефертари для срочной связи в экстренных ситуациях. Узнав зеркало в руках товарища, неожиданно занервничал и заерзал «Проныра», который догадался, с кем хочет связаться предводитель их компании. - Погоди, «Царь»! – засуетился Рыжик, удивив Кирилла своей реакцией. – Тебе не кажется, что сейчас не время на подобные штуки… - О чем ты вообще? – удивленно отозвался тот. – Да, мне не хотелось бы лишний раз отрывать от дел Нефертари, но, похоже, в этот раз у нас не остается выбора, кроме как обратиться к ней за советом. - Да… но, я не уверен, что фараон может нам как-то помочь на таком большом расстоянии, - пробормотал Дима, прибегнув к последнему и довольно шаткому доводу. - Что-то я не понял, какая тебе до этого разница? – недоуменно пожал плечами Кирилл. – Все равно пока мы не попробуем, о результате говорить не приходится. Так, как там говорила фараон? Сначала надо повернуть четыре рубина в оправах… Нижний, верхний, правый и, наконец, левый… эге. А теперь…       Если бы Кирилл вместе с остальными пацанами видел в этот момент Диму, то заметили бы, как тот весь переменился в лице, затравленно поглядывая в сторону зеркала. Однако они этого не видели, поскольку все их внимание было целиком поглощено зрелищем сиявшего волшебного артефакта. Когда Кирилл увидел в зеркальной глади знакомый лик вечно юной правительницы Хененсу, то он был неприятно поражен той отчужденности и плохо скрываемой неприязни, с которой Нефертари смотрела в его сторону. Что могло произойти такого, отчего фараон своим выражением лица стала выказывать столь открытое недружелюбие? Или это очередной глупый розыгрыш? Кирилл постарался взять себя в руки и не подавать виду, будто он что-то заметил и, прокашлявшись, рискнул начать беседу. - Приветствуем вас, Ваше Величество, - начал он, - я и мои товарищи несказанно рады вас видеть в добром здравии и приносим вам заранее извинения за нарушенный покой, что могли оторвать вас от важных государственных дел… У нас возникла своего рода чрезвычайная ситуация, отчего мы вынуждены просить вашего совета и помощи как величайшей чародейки в области ментальной магии.       Кирилл сбивчиво рассказал фараону об их последних злоключениях, гибели Сесиль, таинственном недуге Лехи и невесть куда пропавшем Валере. На мгновение угрюмая маска на личике Нефертари дала крошечную трещину. В ее широко раскрывшихся глазах мелькнула искорка интереса, которая, впрочем, быстро скрылась за холодным выражением лица безучастия. - … Поэтому нам просто-напросто не осталось иного выхода, кроме как просить вашего совета и помощи, - закончил свое повествование Кирилл. - Просим вас, если только возможно, помочь с поисками нашего пропавшего товарища и со снятием проклятия, поразившего другого из наших спутников и друзей.       Фараон, до этого момента не проронившая ни слова, выслушала до конца слезливую историю Кирилла, не удержавшись под конец от саркастического смешка. Когда же Нефертари начала говорить, парня неприятно удивил изменившийся холодный и властный голос, напомнивший их первое столкновение в пирамиде, когда друзья едва не взорвали всю усыпальницу. - О проклятии вы заговорили, когда рассказали о множестве неурядиц, преследовавших вас в последние дни вашего путешествия, - начала смуглолицая красавица. – В былые времена в Хененсу говорили: «Кара богов постигает тех, кто совершает три величайших злодеяния, если дети наносят оскорбление своей матери и отцу, если нарушается установленный свыше закон гостеприимства и если совершается предательство». Правила стары как мир и очевидно, что несчастья преследует лишь тех, кто сам приносит с собой зло и коварство в чужой дом. Как вы уже успели понять, что после всего произошедшего в последний день между нами, у меня нет никакого желания вам помогать. А если вы осмелитесь после того, что совершили, обратиться ко мне с еще одной дерзкой просьбой, имейте в виду, я добавлю от себя еще парочку собственных чар порчи. Сейчас в знак былого уважения к тебе, я не стану ничего делать, а лишь дам на прощание маленький совет: если вы хотите дожить до возвращения в родной дом, то выбирайте осмотрительнее себе друзей. Ложные и вероломные друзья, знаете ли, хе-хе, намного опаснее врага. Тот, по крайней мере, будет честен к вам в своей ненависти… - Я… я не понимаю, о чем вы сейчас Ваше Величество, - пролепетал в полнейшем замешательстве Кирилл, чувствовавший себя сейчас круглым идиотом. – Неужели что-то произошло настолько ужасное, вызвавшее ваше неудовольствие, причиной которого оказался я или кто-нибудь из моих друзей? Честное слово, я понятия не имею, о чем вы? Если мы чем-то вас огорчили, то скажите об этом прямо! Возможно, мы по неведению совершили какую-нибудь глупость или нарушили один из ваших обычаев, о которых не имели представления. Если я или мои товарищи в чем-то виновны, то скажите, в чем же? Как нам исправить ошибку, если мы и впрямь нечто натворили?       Маска суровости на лике фараона ненадолго смягчилась, когда она услышала слова Кирилла. Будучи тонким психологом и отличным менталистом, Нефертари сразу поняла, что парень скорее всего не знает о пропаже ее ценнейших артефактов из сокровищницы и вполне искренен в своем сожалении. Однако ее душой по-прежнему владела ярость на рыжего негодяя, втершегося к ней в доверие и отплатившего такой низостью за оказанное гостеприимство. Сжав губы, побелевшие от этого, фараон процедила сквозь них с озлобленной интонацией: «Ты лучше спроси об этом своего рыжеволосого приятеля. Он среди вас как никто другой знает толк в лицедействе и нарушении всех установленных правил, не так ли, “Проныра”?»       Резко обернувшись в сторону смертельно побледневшего Димы, Кирилл заметил, как тот покрылся холодным потом, а его выдавала предательская дрожь.

******

      Валера внезапно очнулся посреди пушистых голубых и розовых перин на большой двуспальной кровати в форме пурпурного сердца. Он находился в какой-то полутемной комнате, которая судя по интерьеру и меблировке, принадлежала школьнице, повернутой на аниме, притом романтического жанра, вроде сёдзё [2]. Сквозь полумрак можно было разглядеть над кроватью барельеф полуобнаженной суккубы, у которой на месте глаз находились светильники-бра, окрашивающими стены спальни в фиолетовый цвет горевшего в них пламени. Вообще практически все в комнате было окрашено в оттенки розового, красного и фиолетового цвета за редким исключением, вплоть до занавесок на узких стрельчатых окнах. «Дивный» попробовал встать с кровати, но это ему не удалось – мешали плотно охватывавшие ему запястья и лодыжки непонятные резиновые жгуты или шланги, прикрепленные к столбикам вокруг кровати. «Вот блин! Если бы я мог дотянуться хоть до чего-нибудь острого, чтобы разрезать эти путы!», - с досадой подумал он. И тут, когда его взгляд упал на три сиреневые свечи, горевшие в канделябре, служившем вместо торшера в комнате, у него возникла идея: попытаться дотянуться до крайней из свечек и попытаться сжечь мешавшие ему жгуты. Резина ведь горит, стало быть, можно попытаться освободиться и бежать, а там видно будет…       К разочарованию пленника спальни, похожей на комнату из кукольного домика, дверь отворилась и в комнате очутилась хорошо знакомая ему маленькая эльфийка в красно-розовом платьице и с бантом поверх аккуратной челки. Мило улыбаясь, девушка прикрыла дверь и, с радостью пританцовывая, как малое дитя приблизилась к обездвиженному Валере. - Братик, - смакуя каждое слово, произнесла Флора, - у меня есть очень хорошая новость для тебя… - ТЫЫЫЫ!!! – воскликнул «Дивный», резко дернувшись в перинах, едва увидел эльфийку. – Как ты посмела так нагло воспользоваться моими чувствами, а затем предать меня! Ведьма, лгунья... ненавижу вас всех... чтобы ваше поселение с его обитателями провалилось сквозь землю! - Хи-хи-хи, бра-а-тик, какой же ты все-таки смешной! – рассмеялась девушка. – Мы же как бы и так под землей находимся, точнее в ином измерении, куда ж нам еще проваливаться?       Эльфийку окутала темно-красная дымка и на ее месте появилась та, кто скрывалась все это время под этой кавайной личиной, та, которая столь цинично обвела вокруг пальцев его вместе с друзьями… «Ильруфиэль Ривиэн! Темная жрица, прислуживающая Падшей Богине, в существование которой я раньше не верил!», - кричало в ярости его сознание. Увы, слишком поздно он узнал правду, когда эта проклятая ведьма под предлогом «воскрешения» Сесиль перенесла его якобы в «родную эльфийскую деревню». Надо признать, Ильруфиэль сдержала слово и перенесла его на свою родину. Вторую, правда… И понял это «Дивный» лишь тогда, когда он заметил, что все население деревни состояло сплошь из демонов, суккубов и инкубов и прислуживавших им импов, вроде той, которая шпионила за Титанией в деревне Фей, но вовремя была разоблачена. - Эй, Ильруфа, - окликнула ее троица бесстыжих демониц, пожиравших похотливым взглядом тогда еще ничего не подозревавшего парня, шедшего за ручку с лже-Флорой, - ведешь своего очередного пойманного девственного ягненка к себе в траходром? А ты… не будешь возражать, если мы присоединимся к вам двоим? Все вместе мы сможем многому научить этого сладкого мальчика… Так приятно видеть, как пропитывается сладострастием невинный птенчик, превращаясь в демона похоти. - Флора, что происходит? – воскликнул тогда Валера, почуяв неладное. – Почему зде… - проглотил он последнее слово, увидев, кто теперь держит его за руку.       Перед ним вместо кроткой миниатюрной эльфийки стояла статная и высокая девушка в темной сутане, как у монахини. Из-под капюшона выбивались длинные пряди светлых волос, а в ее ярко-красных глазах огневела бесконечная жажда и алчность обладания им… Бледное личико роковой красавицы, расплылось в торжествующей похотливой улыбочке, в которой читался его приговор… его свободе… его душе и разуму… его ценностным установкам. Тогда, глядя, как взирает на него бесконечно прекрасное, но пропитанное злом создание с большими черными крыльями с оперением цвета как у ворона, Валера раскаялся в своей беспечности, что он не доверился собственному сердцу, удерживавшего его так долго от непоправимого шага в бездну. Потом он смутно припоминал, как его схватили и притащили в какой-то готический особняк, напоминавший замок ужасов доктора Франкештейна и связали его в этой комнате, после чего он провалился в зачарованный сон. И вот теперь эта светловолосая красавица, похожая на гибрид эльфийки и падшего ангела, у которой присущая изначально ей и ее эльфийской расе чистота, свет, доброта и невинность подверглась некогда мощному воздействию сил тьмы, осквернившей ее непорочную природу, превратив ее в живое орудие погибели. Чистоту сменила скверна, свет заместила тьма, невинность заменила неудержимая похоть, а вместо доброты ей полюбились непристойные вещи, которые она как Темная жрица совершала, вовлекая чистые души в ту же ловушку, в которую она когда-то угодила по собственной неосторожности. Раз вступив на путь тьмы, бывшая эльфийская волшебница и хранительница леса уже не могла на нем остановиться. Не было отныне для нее вещи приятнее, как пойманные и обманутые ей жертвы постепенно проникались идеалами Падшей Богини и превращались в порочных монстров и демонов. Глядя, как их души пропитывались мраком, Ильруфиэль расплывалась в непристойной улыбочке, вспоминая с удовольствием собственное грехопадение.       Сегодняшний пленник был для нее особенным. Это был вовсе не очередной простачок, которых она завлекала в свои тлетворные сети за многие века сотнями и тысячами. Нет, этот паренек с его идеализмом был ее собственным зеркальным отражением, напоминавший те дни, когда она была светлой эльфийской девой, взиравшая на весь мир, как на сказочный сад с бесконечными сюрпризами для любознательного ума. Видеть его падение будет особенно приятным, а еще лучше, если он останется при ней навечно, тогда Ильруфиэль сможет переживать миг, когда она осознала себя чадом тьмы, бесконечно. Какова же была радость, когда сама Падшая Богиня сообщила, что мальчишка заранее избран ей своим Апостолом Тьмы и именно ей, Ильруфиэли, самой могущественной и искусной из Темных жриц, предстоит стать наставницей для обучения будущего темного рыцаря. Это означало, что паренек станет не каким-то низшим сопливым инкубом, а практически равным ей по статусу и предназначению Ангелом Ужаса и Мрака, несущего победоносное и единственно верное учение Пандемониума.       Однако пленник совсем не разделял ее эйфории и безграничного энтузиазма. Более того, он смотрел на нее с какой-то смесью страха, ненависти и презрения, какое может испытывать только тот, кто испытал в своей жизни хоть раз предательство и унижение. Валеру трясло от негодования на собственную глупость, что он подставился настолько по-детски, поверив малознакомой девице в сказки о воскрешении мертвых. Теперь все, что у него оставалось после утраты свободы и надежды увидеть когда-либо Сесиль, вылилось в виде ненависти, которая была последним якорем в его разуме, не позволявшего ему распасться в этом проклятом измерении, которое своей атмосферой могло исказить угодившего сюда злосчастного путника. О да, он будет до последнего ненавидеть и мстить всем, кто обманул его доверие, если только ему будет суждено когда-нибудь выйти на свободу! Также, как он будет верен той, кого он бессилен возвратить и никакая чертова богиня не сможет поколебать его чувства. - Братик, - склонившись над парнем, произнесла падшая эльфийка, глядя ему в лицо, - не будь таким угрюмым. Здесь, в седьмом круге, как и по всему Пандемониуму, уныние – это смертный грех, который наказывается Иерофантами в любом из Храмов Сладострастной Боли. Лучше подумай о том могуществе и вечной жизни, наполненной наслаждениями, которая вскоре тебе предстоит. - Хватит! – задыхаясь от ярости, произнес «Дивный». – Единственное, что я хотел, чтобы Сесиль была снова жива, а ты меня подло обманула, притащив сюда под таким предлогом! Хотя что с вас взять, у вас, темных не полагается совести как таковой… - вслед за чем пленник презрительно сплюнул. - Аха-ха-ха, братик ты, братик… - покачала головой Темная жрица, - я просто невероятно счастлива, глядя как ты ненавидишь, презираешь и одновременно страстно любишь утраченное тобой. Именно эти чувства когда-то меня привели на путь Тьмы и раскрыли подлинную суть и понимание многих вещей мире, вкупе с силой темного ангела. Давай же, дорогой мой, выплесни как можно больше гнева, ревности, отчаяния, не сдерживайся, ибо так ты быстро раскроешь свою душу нашей Богине и завершишь свое преображение. Чем раньше это произойдет, тем скорее рука об руку мы можем воспарить в облака на Крыльях Ночи и нести учение в другие миры, даруя разумным существам запрещенные их божками удовольствия. - Иди ты знаешь куда?! – со злобой рявкнул Валера, сознавая, тем не менее, что ненавистная ему жрица не так уж и неправа. Ненависть и ярость почему-то не приближала его к светлому образу погибшей девы-рыцаря, а наоборот, отдаляла. - И куда же, если только не вслед за тобой? – ответила ему с лукавой улыбочкой на лице Ильруфиэль. В этот момент в дверь постучали, после чего в комнату вошли довольно странные посетительницы, похожие на маленьких девочек с козлиными ногами и рогами горного барана. Другие лоли были напоминали на ряженых девочек-волшебниц из заморских мультфильмов со множеством соответствующей атрибутики, вроде рюшечек, кружев, бантов и вычурными жезлами. - Приветствуем вас, госпожа Ильруфиэль, да сопутствует вам Тьма и благословение от нашей Богини, - приветствовала Темную жрицу самая старшая на вид из козлоногих лолит. – Мы пришли известить вас, что все готово для ритуала. Наша Великая Богиня повелевает нам помочь препроводить пленника в ее главный храм в девятом круге. - А он довольно симпатичный, - произнесла одна из девочек-волшебниц, которая с наглой ухмылкой вплотную приблизилась к нему лицом на дистанцию поцелуя и с вызовом дерзко посмотрела ему в глаза. Затем, отодвинувшись, добавила, - наши соглядатаи докладывали, что на свободе еще разгуливает четверка героев. Если они все такие же милашки, то я не прочь потом развлечься с одним из них в своем поместье, хе-хе. - Вам их никогда не поймать, мелкие извращенки и не соблазнить вашими дешевыми фокусами! – усмехнулся Валера самоуверенности ведьмочек. – Очень скоро они будут вне вашей досягаемости, а потом я уверен, ваше гнездо придут и выжгут дотла другие мамоно, которым вы уже успели изрядно досадить. - Ты про Тамамо что ли, или может быть, про отступницу Минаги? – нарочито уставшим голосом отмахнулась одна из козлоногих. – Да делать им больше нечего, кроме как гоняться по всему свету и спасать всяких потерянных мальчиков. У них и без вас забот полно, а будет еще больше, - злорадно усмехнулась девочка похожая на чертенка. - Мы готовы, - отозвалась Ильруфиэль. – Помогите мне освободить нашего драгоценного пленника, чтобы затем поскорее предстать перед Богиней и порадовать ее сердце, взор и слух нашим успехом.       «Дивный», прочно скованный магическими браслетами, в последний раз окинул невидящим взглядом особняк, из которого его выводили конвоиры из организации Бафомет, о которой им мельком упоминала некогда Сатурния. «Сесиль», - мысленно обратился он к погибшей. – «Я ни за что не сдамся, как не сдалась в свое время ты и сохранила саму себя. Ради воспоминаний о тебе, я не дам этой темной богине испоганить все чувства и память о тех недолгих днях, проведенных с тобой».

******

      В этот же миг и час из всей компании честной не только один «Дивный» клокотал от ярости – схожий пожар был на душе и у «Царя», но совсем по иным причинам. Все остальные из четверки друзей, особенно Рыжик, сидели в лагере на окраине деревни Фей притихшими, так как им доселе не приходилось видеть их лидера столь взбешенным. - Сотни часов мы только и тратили в этом мире, чтобы выбраться из него в целости и сохранности, нажив по пути как можно меньшее количество врагов! Ради этого многие из нас не жалели своих нервов и сил, лишь бы выйти с минимальными потерями из любой ситуации. И что же?! – ткнул пальцем Кирилл в сторону виновато скорчившегося «Проныры». – Благодаря «усилиям» одного умника в критической ситуации мы лишаемся поддержки чуть ли не единственной из здешних сильных мамоно, которая действительно хотела нам помочь! У меня просто слов нет… как ты мог своей идиотской выходкой и жадностью опозорить нас всех перед Нефертари?! Вот скажи мне, какого х..ра ты запустил пальцы в ее сокровищницу? Неужели тебе подарков из Альвланда и трофейных браслетиков Апофис было слишком мало? - П-прости «Царь», - пролепетал Рыжик, который от стыда не смел и головы поднять, чтобы не встретиться взглядом с Кириллом и остальными, - я… был дураком… не знаю даже, чем думал, когда захотел взять парочку статуэток и украшений на память… Думал, что фараон не заметит, все равно у нее полно такого добра. - Тебе, бл#дь, не у меня прощенья просить надо, а у Нефертари, которую ты глубоко ранил таким вероломным поступком, и у «Дивного» с Лехой, которые из-за твоего косяка могут пострадать от несвоевременной помощи! – продолжал разоряться Кирилл. – Димон, я еще могу понять твою страсть к коллекционированию на мелких барахолках, все эти твои копания и ковыряния в земле в поисках «артефактов», но, блин, воровство непростительно, тем более, воровство у друга или союзника! Ты вообще понимаешь, что ты натворил, стащив утварь у фараона? Нам только не хватало еще одного врага за спиной, как будто нас не преследует этот Пандемониум и другие монстры! - Я все понимаю… но… мы уже далеко зашли, чтобы возвращаться в Сабассу, - дрожащим голосом ответил Рыжик. – Если бы кто-то из путешественников или наших знакомых шел бы в том направлении, можно было… ну… отдать ему эти вещи с просьбой вернуть фараону. Или оставить все Титании, а там, может быть, она бы смогла и вернуть их Нефертари… - Да ни х..ра ты не понял, - сплюнул в сердцах Кирилл, глядя на своего непутевого друга. – Не вздумай даже отдавать краденое добро королеве Фей, как будто мало нам этого позорища, чтобы о нем еще узнали и другие. И вообще… пошли за мной, у меня к тебе есть мужской разговор.       Кирилл повел за собой покорно плетущегося Рыжика за окраину деревни, где их хорошо скрывал лес, предварительно наказав остальным пацанам, чтобы их подождали до окончания разборок. Убедившись, что их никто не видит и не слышит, «Царь» схватил за грудки «Проныру» и с силой придавил его к широкому стволу бука. - Вот скажи мне на милость, - прошипел он, - как ты собираешься исправлять то, что ты накуролесил? Мы не можем сейчас вернуться в Сабассу, так как слишком много времени и сил ушло на то, чтобы добраться сюда. Да и времени у нас нет из-за Лехи, который, говорят эльфийки, не то болен, не то проклят какой-то хренью. - Да я не знаю, «Царь», честное слово! – чуть не взвизгнул Дима. – Поверь мне, я потом всю дорогу сожалел и буду сожалеть, что взял артефакты у Нефертари, но я не знаю как можно загладить вину перед ней. - Так вот, - ухватил покрепче его Кирилл, хорошенько того встряхнув, - не знаю что ты там придумаешь, но когда мы разберемся с проблемами Лехи и найдем Тамамо, то прежде чем покинуть этот мир, я позабочусь о том, чтобы ты лично вернул украденное фараону и принес извинения перед ней. И ты, б..я, сделаешь это, иначе нашей дружбе придет конец! Ты меня понял?! – вновь он затряс проштрафившегося товарища за грудки. - П-понял, - промямлил Рыжик, - т-тольк-ко я н-не знаю, как это сделать… С-сабасса теперь д-далеко… - Зато будет тебе наука, как хватать, что попало без спросу, - сердито произнес Кирилл. – Из-за тебя нам придется поторопиться в поисках Тамамо. Из-за тебя же может пропасть Валера или сойти с катушек Леха, если не получит нормальной помощи! За нами к тому же на хвосте до кучи монстров, мы потеряли Сесиль, нашего товарища и проводника в этой глуши, а тут ты еще со своими выходками! Парни и так на пределе, а если я еще и эту информацию им расскажу, так они и вовсе расклеятся и наверняка будут паниковать. Тогда нам: «звез-дец», - по слогам закончил он. - Обещаю, я ничего никому не скажу, - запинаясь, ответил Дима. - Уж постарайся! – огрызнулся Кирилл. – А то твоим словам надежды нет.       Вернувшись с «Пронырой» обратно к кострищу, Кирилл заставил своего легкомысленного товарища при всех остальных парнях публично покаяться, за то что он подвел отряд и дать слово, что он до возвращения домой вернет взятые у Нефертари ценности их законной владелице. Покончив с этим, он уселся поближе к огню и подал остальным знак сдвинуться плотнее, поскольку у него была какая-то важная новость для всех. - Так, народы, - решил он сразу брать быка за рога, - я тут накануне говорил с королевой фей и следопытами эльфов насчет путей-дорог на восток отсюда, показал им нашу карту, купленную в Фарафре. Короче, вот они что мне посоветовали. Говорят, что та деревня, в которую мы ранее собирались ехать, оказалась не так давно покинута местными жителями. По слухам, там на окраине селения у кромки леса упало что-то вроде болида, оставив подобие кратера. А оттуда полезли всякие там хвори да болезни, отчего начался падеж скота и голод, от которого люди и эльфы вынуждены были оттуда уйти. Я толком не понял, о скверне речь шла или о чем-то еще, но соваться нам туда после всего произошедшего лучше не стоит.       Сделав паузу, Кирилл отпил из горлышка стеклянной бутылки местной минералки из лесного источника, после чего, продолжил. - Вместо этого, королева Титания мне посоветовала сделать небольшой крюк вдоль южных и восточных отрогов гор Хортус, избегая заодно открытых или зараженных демонической энергией мест. Видите, она даже на карте отметила примерный путь. Нам, значит, надо по ее словам сегодня же выехать на час раньше, чтобы проскочить наиболее дикий и опасный участок здешних лесов. Важно, как сказала Лелеринн, проскочить еще задолго до заката одну лесную речку с деревянным мостом, чтобы затемно достичь границ так называемого «пояса Йоко». Как говорят, в предгорьях сохранились относительно мирные деревни «старых монстров», которые первыми не нападают на путешественников и даже водят патрули для охраны территории от всяких злобных тварей и лазутчиков с Хеллгондо. - Так получается, - ответил Ярослав, - нам стоит выезжать исходя из твоих слов уже через сорок минут, чтобы поспеть до темноты в эти «безопасные земли». - Да, поэтому заканчивайте побыстрее с вашим вторым завтраком, поскольку нам еще нужно свернуть палатки и приготовиться в дорогу, - подтвердил Кирилл. – Но прежде нам надо решить еще один сложный вопрос. После того, как мы по глупости потеряли Валеру, остался его квадроцикл. Бросить его мы здесь не можем из-за его ценности как «боевой единицы», его вместимости и груза с боеприпасами для нашего оружия на нем. Кто-то должен его повести вместо «Дивного» пока… пока он не найдется. Леха не в счет, он и так на втором багги. - Что тут думать, - произнес Ярослав, - кроме тебя и Димы взять багги больше некому. У меня пусть и старый байк, но зато надежный и к тому же в нем есть второе место в люльке и обвешан он оружием немало, после усовершенствования его карлицами. - Я не могу, - отказался Кирилл. – У меня относительно новенький мотик с приличной скоростью, который бросать в деревне Фей я вовсе не горю желанием. - Тогда вопрос исчерпан, - развел руками Ярослав. – Валерин квадроцикл поведет Дима, а его «Иж» пусть побудет пока на хранении у Титании. Думаю, она не будет в обиде, если эта диковинка на какое-то время останется в их поселении в качестве еще одной достопримечательности. - А меня спросить забыли?! – с возмущением отозвался Рыжик. – Может быть, я тоже не хочу расставаться со своим мотоциклом? - Да брось ты, «Проныра», - махнул рукой Леха. – Ты же хотел всегда иметь такой же багги как у Валеры, что я, не видел раньше? - Сделаешь в кои-то веки что-нибудь полезное для группы, вместо того, чтобы создавать очередные проблемы, - ворчливым тоном сказал Кирилл. – Если с «Дивным» в итоге окажется все в порядке, он хоть спасибо тебе скажет. - Ладно, - вздохнул Дима, повесив голову. – Я сяду за управление квадроцикла. – По лицу «Проныры» было невозможно определить, действительно ли он расстроился или это была всего лишь маска, скрывающая его радость представившейся возможностью порулить на багги его товарища. - В таком случае, - подытожил Кирилл, - давайте перед тем как собираться в дорогу, нанесем последний визит вежливости к королеве попрощаться с ней и сказать о часе и минуте нашего отъезда.

******

23 июня 2018 г., 12:02. Северный Гран-Ноах, Порт-Шунран.       Легкий бриз нежно поигрывал с разноцветными вымпелами на флагштоках на небольшой набережной, облицованной ромбовидными плитками из диорита. С наступлением полудня жизнь бурлила вовсю в одной из немногих оставшихся вольных гаваней в Сентории. Просмоленные доски деревянных пирсов жалобно стонали в унисон со сходнями, по которым бурлил поток из множества людей и монстродев, погружавшихся и высаживавшихся с больших и малых судов, пришвартовавшихся в этом порте. Хотя городишко, протянувшийся вдоль широкой закрытой бухты был сравнительно небольшим, его гавань, тем не менее, была настолько заполнена пассажирскими и грузовыми судами, что им не хватало места у причалов, поэтому часть кораблей дожидались своей очереди на внешнем рейде бухты.       Как раз в это время у одного из пирсов с правой стороны бухты по трапу спускались две весьма значимые пассажирки, которые пробыв шесть дней в открытом море, прибыли на материк с востока на крупной бригантине «Кармильхан». Со стороны они больше всего напоминали юную аристократку и сопровождавшую ее телохранительницу. Светловолосая девочка с завитыми волосами и милым кукольным личиком показала русалке-таможеннику свой путевой лист с задекларированным грузом, затем кивнула в сторону рыжеволосой девушки-оруженосца, экипированной в полный доспех, и сказала: - Гвендолинн меня сопровождает в пути в качестве личного телохранителя по распоряжению моего отца, графа Сен-Ивер. - Понятно, - приветливо кивнула русалка, одетая в режущую глаз строгую униформу, - ваш отец весьма проницателен и предупредителен, назначив вам такого телохранителя. В нынешние времена одиноким леди не пристало разгуливать одним без охраны. Что же до ваших документов, то с ними все в порядке, можете проходить. Добро пожаловать в Порт-Шунран! Не забудьте посетить нашу знаменитую рыбную таверну «Счастливый утопленник»! – крикнула им вслед таможенница. - Уфф, - облегченно вздохнула телохранительница, когда они отошли на достаточное расстояние от причалов и смешались с нарядной толпой, разгуливавшей по набережной под крики голодных и беспокойных чаек. – Наконец-то суша. Вся эта дорога с Зипангу по морю выглядит изрядно утомительной. - Ни кричи так, Гранби, - одернула ее белокурая «графиня», - а то не ровен час нас могут услышать. Хоть этот городок и находится под нашим покровительством, все же следует быть осторожнее. В толпе могут скрываться соглядатаи с Хеллгондо. - Да что там! – отмахнулась Огненная мечница, так и не узнанная никем под искусной маскировкой. – Все планы были уже до мелочи обсуждены, если не на Зипангу, так в каюте, когда делать было откровенно нечего. Сейчас нет смысла возвращаться к ним снова и идти на бессмысленный риск. Не беспокойся на этот счет, я буду нема как могила. - У меня нет оснований не доверять тебе, - краешком губ улыбнулась ей юная дворянка. – Давай лучше поищем Нанао. Как мы условились, она отправилась сюда на другом корабле чуть раньше нас и по идее должна нас где-то дожидаться около гостиницы «Капитан Бонавентура».       Однако в искомом постоялом дворе их компаньонки не нашлось. Хозяева гостиницы, достопочтенный Игнасио и его благоверная супруга-тануки понятия не имели об их пушистой спутнице. - Сожалеем, но такой внушительной по виду дамы как вы описали, мы ни сегодня, ни вчера в глаза не видели, - произнес немолодой уже владелец заведения. – Осмелюсь предположить, что, если ваша спутница действительно прибыла в порт, то она могла отправиться и в другой постоялый двор. - Это исключено, - возразила молодая графиня, - Нанао отличается особой пунктуальностью и исполнительностью в выполнении моих приказов. Но все равно спасибо вам за сведения. Сколько мы должны за трехместный номер на ночь? - С вас 11 золотых и 5 монет из лунного серебра, - сухо ответил дон Игнасио.       Вручив деньги и расплатившись с хозяином гостиницы, девочка вместе со своим оруженосцем поднялась на верхний этаж в свой номер. Расположившись в опрятно прибранной комнатке, где помимо двух просторных кроватей имелась отдельная ванная комната, и были развешаны вытканные шпалеры с играющимися на волнах русалками, мнимая дворянка вместе со своей телохранительницей стали обсуждать возможную причину задержки семихвостой кицуне. Гранберия не любившая долгих обсуждений вдоль и поперек, под конец не выдержала и отпросилась побродить по городку и разузнать последние известия, заодно поискать Нанаби, если она и взаправду опоздала. Девочка согласно кивнула, сославшись на то, что ей в течение часа предстоят рутинные дела связанные с уточнением дальнейшего маршрута и отпустила подругу в город. Когда мечница удалилась, «графиня» сбросила с себя маскировку, вернувшись в прежний облик девочки-лисички с девятью мягчайшими хвостами, и принялась разбирать кое-какие вещи из зачарованной безразмерной сумки. Отыскав среди разного барахла вычурный серебряный диск с полированной до блеска поверхностью, кицуне довольно хмыкнула, после чего активировала «Чары Видения». На диске появилось круглое изображение с рваными неровными краями, где виднелась восьмихвостая лиса с нетипичным для ее рода бледно-красным оттенком шерсти. Позади этой кицуне, одетой в нарядное красно-желто-черное кимоно, был виден угол комнаты вместе с окном, оклеенном тонкой рисовой бумагой. - Госпожа Тамамо, - поприветствовала ее женщина с отпечатком вековой мудрости на лице, - я несказанно рада вас видеть в добром здравии. Как прошло ваше путешествие? - Благодарю за заботу, - улыбнулась девочка, старательно обмахиваясь складным веером. – Море мы пересекли меньше, чем за неделю и за это время нас ни разу не потревожили бури или сильное волнение. Хотя, впрочем, это и не важно, когда у тебя есть нечто подобное…       Тамамо все также мило улыбаясь многозначительно помахала перед «колдовизором» колоколом Посейдона. - Как с обстановкой на островах? - перешла к делу девятихвостая кицуне. – Надеюсь, что девочки там не слишком шалят в мое отсутствие, ведь через два дня будет празднование выпускного вечера сразу в трех школах и академиях. - О, у нас все мирно и тихо, - сдержанно улыбнулась в ответ Яо. – Юные инари и йоко очень расстроены вашим вынужденным отсутствием на послезавтрашнем празднике солнцестояния. Некоторые из них чуть не плакали, так как целый год готовились показать вам свое театрализованное представление в вашу честь о том как вы и другие Пять Первопредков сражались «со злобной богиней Илиас», защищая мирных монстров и людей от ее жестоких ангелов. - Хи-хи, как ми-и-ло, - протянула девочка, довольно зажмурившись, - передай им, чтобы вели себя хорошо, как подобает будущим жрицам и благородным кицуне. Я обязательно организую для них выездной театр с костюмированным представлением в Фукурамори, когда будет проходить фестиваль в следующем месяце. Пусть не грустят понапрасну и отрепетируют все как следует.       Сложив веер, Тамамо, хитро сощурилась, а затем продолжила: - Яо, у меня для тебя будет одно небольшое, но довольно рутинное поручение. Тебе нужно к моему возвращению собрать весь материал, где содержатся любые записи по истории Гранхольда времен окончания второй эпохи, особенно про различную машинерию, алхимию и производство големов. Все поняла? …Хорошо, можешь даже привлечь несколько послушиц-йоко, чтобы те не бездельничали в мое отсутствие. Только Ниби под это дело не грузи, а то ей не хватает усидчивости для такого монотонного дела. - Ваше слово – закон, - учтиво ей поклонилась алая кицуне, - к вашему возвращению на Зипангу будет все готово в лучшей форме.       Покончив с распоряжениями для своей правой руки, восьмихвостой кицуне Яо, Тамамо спрятала магический артефакт обратно в мешочек. «Так, дальше по плану нужно известить о своем прибытии старосту Никогеджи», - загнула указательный палец лиса, после чего начала творить формулу призыва фамильяра. Через некоторое время перед девочкой предстал из сиреневого облачка довольно крупный песец с необычайной расцветкой меха на мордочке, с черной «маской», делавшей зверька похожего отдаленно на кота тайской породы. Лисенок задрал голову вверх, водя черным носом в воздухе, и пристально посмотрел на свою хозяйку необычайно умными глазами. Тамамо протянула свою ладошку и потрепала за уши песца. Тот довольно заурчал, запрокинулся на спину и начал извиваться на полу, словно приглашая девочку поиграть с ним. - Ну-ну, проказник, - рассмеялась кицуне, - не так быстро. Сначала ты должен сделать кое-что полезное для меня и моих милых инари, йоко и других мамоно. Тебе следует передать инари Кидами следующее послание: «Ее пушистое величество бросила якорь во время весенней грозы и через сутки после окончания солнцестояния прибудет под сень островерхих гор». Все понял?       Зверек радостно завилял своим пушистым хвостом, демонстрируя всем видом, что он прекрасно понял и готов отправиться с поручением хоть немедленно. - Вот и молодец, - улыбнулась Тамамо. – На, съешь кусочек юколы, а после выполнения моего поручения возвращайся поскорее, у меня для тебя есть нечто из того, что ты больше всего любишь [3]. Ну, теперь ступай, Юкки!       Песец растворился в дымке также как и появился. Через несколько секунд уже невозможно было сказать, что в комнате кроме девятихвостой кицуне хоть кто-то еще был. Не успел фамильяр отбыть к пункту назначения, как распахнулась входная дверь и в номер ввалилась Гранберия с запыленным доспехом, которая силком тащила с собой упирающуюся здоровенную кицуне с золотистым мехом, которая увлеченно поглощала из пакета свежемороженую рыбу. Лисица заметно выделялась своей необычайной внешностью и конституцией среди всех прочих кицуне. Если подавляющее большинство ее сородичей были похожи на человеческих девушек и женщин с лисьими ушками и хвостами, то эта особа, поедавшая рыбу, больше была похожа именно на лису размером с взрослого тигра, у которой как у кентавров на месте головы поднималось человеческое туловище. Как и у всех прочих кицуне, у нее на голове красовались большие треугольные уши, покрытые светло-рыжим мехом. - Ты представляешь, Тамамо, - возмущенно начала говорить с порога запыхавшаяся мечница, - мы тут за нее переживаем, гадаем, почему она опоздала, думаем, что она потерялась и что же? Я нашла нашу драгоценную Нанаби на рыбном рынке, где она увлеченно поглощала целый мешок свежих пойманных тунцов! Она, оказывается, прибыла в Порт-Шунран еще два часа назад, а мы сбились с ног, разыскивая ее! - Не слушайте ее, госпожа Тамамо! – подала голос семихвостая кицуне. – Я, оказавшись в порту, отловила одного мелкого шкета и поручила ему следить за прибывающими судами, чтобы он меня вовремя известил, а сама в это время пошла на рынок, зная, что раньше обеда вашего корабля точно не будет. Откуда мне было знать, что этот щусенок свалит, так и не предупредив меня о вашем появлении?! Простите меня, госпожа, в следующий раз подобного не повторится, ведь… нигде в мире нет такой вкусной рыбки. Она божественна, - восхищенно произнесла Нанаби, зажмурив глаза, - жаль, что нельзя весь рынок скупить ради дегустации этой вкуснятины. - Чтоб я еще бегала за тобой, слово за дитем малым! – прошипела в сердцах Гранберия, отпуская семихвостую лисицу. - Ладно-ладно, - замахала хвостами девочка, - сделаем на этот раз вид, будто твой посыльный действительно тебя кинул. Но в следующий раз, Нанаби, когда речь пойдет о более ответственных делах, будь добра, не втягивай в поручения, отданные тебе лично всяких ненадежных посторонних лиц. Больше никаких ошибок ‒ заруби себе это на носу. - Прошу меня простить, госпожа, - понурилась могучая телом кицуне. – Мне, правда, очень жаль. - Ну, коли поняла, - подытожила Тамамо, - сделаем на первый раз вид, будто ничего не произошло. Теперь сдвигаемся все поближе к столу: нам нужно уточнить некоторые детали.       Обе лисицы и Огненная мечница, расположившись у столика, на котором была развернута карта Сентории, стали всматриваться в обозначения контрольных точек, которые следовало обойти за ближайшие несколько дней. - Здесь, - указывая веером на деревню Яматай, произнесла Тамамо, - будет начало нашего пути. Завтра же после прибытия в поселение осмотрим его окрестности, опросим местных жителей на предмет странных и необычайных явлений или о подозрительных личностях.       Гранберия и Нанаби кивнули, демонстрируя, что поняли ее, тогда как девочка продолжала водить кончиком веера по карте, указывая дальнейший маршрут. - Далее, - произнесла Тамамо, - Гранберия осмотрит территорию к западу от Яматая вплоть до горного перевала ведущего в Северный Гран-Ноах. После этого, ты отправишься на юг, в Номохару, где ориентировочно встречаемся все вместе через четыре дня. Что делать в случае, если обнаружатся враждебно настроенные монстры, агенты из Пандемониума, големы и просто подозрительные сущности, мы уже не раз обсуждали перед отправлением в дорогу и возвращаться к этому не будем. Теперь ты, Нанаби… В твою задачу входит осмотр всех деревень кицуне и тануки на юге от Яматая, особенно вдоль окраины центрального леса Альраунэ. Крайней южной точкой будет для тебя как раз деревня Номохара. Если уложишься в более короткое время, то останешься ожидать нас с Гранберией в этом поселении. - Я же отправлюсь на запад, в Никогеджи, как просила меня в письме Кидами, заодно наведаюсь к этой кошке на Звенящем Пике и расспрошу подробнее Райджи про увиденных ей големов, - продолжала давать раскладку кицуне. – Затем я также направлюсь в Номохару, где уже подведем общий итог нашей вылазки и будем решать, что делать дальше. Надеюсь, друзья мои, план вам предельно ясен? - В принципе, да, - согласно кивнула Гранберия. – Значит, на все про все у нас уходит три или четыре дня до общего сбора в Номохаре… Если у кого-то возникают проблемы по пути, она извещает остальных через сигнальный артефакт или, в крайнем случае, делает экстренный перенос в пространстве. Тоже самое делается в случае задержки кого-либо к встрече в Номохаре. - Все правильно, я, в случае чего, еще могу известить Яо, если понадобится подкрепление из «Ордена Лунного зверя» или разослать сообщение через своего фамильяра, - напомнила остальным Тамамо. – Ладно, раз с дорогой уточнили все обстоятельства, то на сегодня закончим с этим. Отдыхаем до утра в гостинице, собираем слухи у постояльцев, а завтра засветло выдвигаемся в Яматай.       Огненная мечница и Нанаби в знак согласия склонили головы перед девятихвостой кицуне. После этого девочка предложила всем спуститься в забегаловку на первом этаже гостиницы. - Поспешим, друзья, - нетерпеливо поманила за собой она своих спутниц, - сегодня в меню значится жирное тофу с паприкой. Так мне по секрету сказала жена хозяина гостиницы. Ну же, не стойте столбом, священное тофу не терпит нерасторопных ценителей!

******

Где-то в Лесу Ночных туманов, часом ранее… - Госпожа Фаустина! – раздались по каналу магической связи возбужденные голоса сестер Ландаэдар. – У нас для вас есть важные известия! Только что мимо нашего наблюдательного поста на большой скорости пронеслась четверка железных повозок с человеческими героями. Они направляются по прежней старой лесной дороге в восточном направлении. - Хорошо, вас поняла, - удовлетворенно ответила второй этериарх Бафомета. – В таком случае немедленно снимайтесь с вашего поста и направляйтесь к условленному месту, где сторожит южную дорогу Контерелия с ее группой перехвата. Я пока что, отправлю через кристалл сигнал тревоги, а группа Мелиссы займется пока преследованием. - Да, госпожа! – хором отозвались девочки-волшебницы, мигом вскакивая на зачарованные метлы.       …Любопытная зеленоволосая фея, остававшаяся все это время незамеченной в кроне раскидистого дуба, задумчиво смотрела вслед двум уменьшающимся фигуркам ведьм в небе над лесом. Очевидно, что эти две пигалицы задумали нечто нехорошее, что может навредить большим братикам. Этого было оставлять никак нельзя! - Надо сказать про этот разговор Ее Величеству, - пропищала фея, устремившись в противоположную сторону, к родной деревне, чтобы предупредить Титанию о грозящей «братикам» опасности.

******

      Леденящее чувство ужаса и безысходности сковало тело и разум несчастного пленника, который в силу собственной доверчивости и недальновидности теперь оказался в этом жутком месте на «дне миров». Склизкие черные щупальца сдавливали тело преданного и обманутого парнишки у костяного столпа напротив Черного трона, расположенного точно по центру так называемого «девятого круга» Пандемониума во дворце-святилище Падшей Богини. Только здесь «Дивный» мог в полной мере осознать, какая угрожающая сила была некогда надежно запечатана в глубокой древности, и страшно было представить, что произошло бы с их родными мирами и планетами, если бы ей удалось вырваться на волю. Здесь перед взором громадной сущности, словно сотканной из самого мрака, Валера на себе ощутил в полной мере, насколько же ничтожен любой смертный перед этим бесконечно древним, мудрым, но крайне злобным духом, жаждущем вырваться на широкие просторы перекрестка миров и начать искажать Вселенную по своему извращенному представлению о благом и должном. Взгляд у Падшей богини, чье имя было под строжайшим запретом, казалось, заживо сдирал кожу, проникая в самые потаенные уголки сознания, пронизывал всю трепетавшую душу насквозь. Одной десятитысячной доли силы этого существа было довольно, чтобы раздавить силы всего человечества и лишь немного времени, для победы над объединенными силами монстров и людей. - Ильруфиэль, Оливия, вы хорошо потрудились и можете быть свободны, - раздавался голос Падшей, создавая отдачу откуда-то изнутри Валеры, как если бы тысяча барабанов резонировала изнутри, пронизывая его тысячами невидимых нитей вибраций. – Что же до тебя, мой юный ученик, то твой день и час только начался. В очень скором времени ты познаешь бездну новых ощущений, обычно недоступных простому смертному. Знай, ты предизбран судьбой в согласии с моей волей, чтобы стать моим первым Апостолом Тьмы и Главным Жнецом, Ловцом заблудших душ, не вкусивших еще всех ощущений и наслаждений, даруемых самой жизнью. Ибо то, что я однажды замыслила, то оно и подлежит воплощению к вящей славе моей…       Затравленный и уязвленный своим нынешним положением и предательством лже-Флоры, Валера почти не слушал пафосную речь Падшей Богини о своей дальнейшей участи. Весь мир перед ним исчез, а его единственным собеседником в пустоте был только животный страх. Что с ним будет? Он умрет? Попадет в преисподнюю, где будет испытывать вечные муки? Или его превратят в жучка за «плохую карму» при жизни? Что там, наконец, с друзьями? А вдруг они тоже угодили в лапы злобным демонам? В том, что он попал в ад, парень даже не сомневался, неважно, жив он или мертв, ибо все вокруг выглядело в полном представлении с уже сложившимися у него стереотипами об узилище для законченных грешников.       «Дивный» не заметил, как его неведомой силой перенесли в какую-то странную комнату, которая была вырезана в черной базальтовой скале и имевшая площадь в виде правильного шестиугольника. Теперь он лежал, скованный тонкими серебряными цепями по рукам и ногам на каком-то приземистом алтаре. Для надежности эти цепи были зачарованы на вытягивание силы, чтобы жертва случайно во время проведения ритуала не вырвалась и не испортила безнадежно его. Холодная поверхность черного камня, казалось, впивалась по самые его кости, но не это сейчас волновало пленника, парализованного страхом перед Падшей, которая взирала на него как удав на загипнотизированного кролика. Очевидно, что от нее не укрылся ужас смертного перед ее величественным ликом. - Тебе не следует бояться взглянуть будущему в глаза, мой юный ученик, - услышал пленник все тот же пронизывающий Голос живой Тьмы. - Прошлое следует оставить подобно старому ненужному хламу, который подлежит участи быть выброшенным на свалку. То, чего нужно и должно бояться, это собственных слабостей, которые однажды могут тебя подвести, а также предрассудков, которые следует избегать, ибо они ведут во мрак невежества, а оно, в свою очередь, является главной причиной нынешнего жалкого состояния не то что людей, но и моих милых заблудших монстров, прозябающих в верхнем мире.       Валера почувствовал, как срываются один за другим его внутренние покровы в собственном сознании, раскрыв оголенную душу перед Падшей богиней. Мягкий женственный и всепроникающий голос продолжал ему шептать и затягивать соблазнами вечной жизни, удовольствий и невиданного могущества в обмен на вечную же службу. Сопротивляться ему не было никаких человеческих сил. Давление на его разум со всех сторон очень напоминало мегатонны океанской воды, обрушившейся в виде цунами на зазевавшегося на пляже туриста. Лишь пара тонких нитей удерживало пленника от полного распада его личности и сознания на бессвязные мозаичные фрагменты, которые потом можно было лепить как угодно в нужном направлении. Две картинки в голове у Валеры стали единственными якорями, все еще державшими его сущность – память о светлых и относительно беззаботных днях проведенных вместе с Сесиль и друзьями и образ пылающих городов по всей Земле под натиском орд темных безобразных тварей из этого измерения. Узник не мог отречься от самого себя, отринув память о девушке, которой он дорожил больше всего на свете. Не мог он в той же степени сдаться на милость этой Темной Матроне, называющей его своим «учеником», чтобы затем по его вине своя же родина обратилась в пепел или очередное поле для безумных экспериментов Падшей богини.       Владычица Пандемониума, читавшая своего «пациента» словно открытую книгу, лишь довольно усмехнулась, глядя на судорожные потуги пленника сопротивляться ее давлению. До этого смертного в ее руках кто только не побывал: люди и монстры, принцы и нищие, аристократы и святые отшельники, великие маги и забитые подмастерья, законченные пофигисты и одержимые фанатики. Все они прошли через это горнило, обретя новую жизнь и мировоззрение, и все они поначалу сопротивлялись ее натиску. Среди пленных попадались порой невероятно стойкие «экземпляры», которые долго и упорно сопротивлялись. К ним можно отнести известного паладина Хальмунда, бывшую королеву эльфов Анендру, святого подвижника Филиппа и кроткую деву Хлою, чистота и целомудрие которой могло спасти не один мир. И все они в разное время были сломлены, пропитавшись насквозь Тьмой, и полюбили ее всем сердцем своим, став надежными и преданными слугами Ее Нечестивости. Но, чтобы получить новую цельную личность, отличимую от старой лишь небольшой переменой полярности в ее мироощущении и ценностях, а не тупую куклу-зомби с изломанной психикой и искалеченными воспоминаниями, следовало избегать грубого вмешательства в разум и силового принуждения. Для успешного завершения трансформации было необходимо, прежде всего, добровольное согласие жертвы, а уже как этого достичь, было неважно, хоть искушением, хоть тончайшей манипуляцией. Главное, чтобы пленник или пленница не чувствовали, будто они ведомые, но им казалось, что их решение было принято по собственной воле и желанию, идущему изнутри. Если это произошло – назад дороги нет. Даже если жертва что-то заподозрит неладное уже после обращения, она будет потом бесконечно себя оправдывать мнимыми обстоятельствами, толкнувшими ее на этот путь. И увязнувшая уже разок пташка надежно проваливалась во мрак, становясь органичной его частью. - Ты как верный своему долгу сын так преданно и трепетно любишь свой родной дом, родной мир… и это похвально, - шептал со всех сторон вкрадчивый и немыслимо приятный Голос. – Достойна ли твоя отчизна такой любви? В этом не приходится сомневаться. Каждому чаду следует возвращать долги родителям, давших ему жизнь и не щадивших жизни своей ради счастья своего ребенка. Неужели ты думаешь, что я желаю гибели и несчастья твоему дому? Нисколько. Я не принуждаю людей делать выбор, я всего лишь врачеватель, который предлагает наилучший выход из возможных. Разве любящий сын не стремится облегчить и исцелить страдания своей матери, если видит ее недуг? Разве не пытается он из своей любви дать ей лекарство, хоть оно горькое и обжигающее, если понимает, что это путь к излечению? - Нет, - терзаясь душой и телом, пытался сопротивляться «Дивный», - всякое слово, сказанное тобой, является ложью, чтобы заморочить мне голову и стать предателем. Уж лучше сдохнуть, чем трястись до конца жизни, ощущая себя говном, которое ненавидят друзья и соседи. С таким… жить нельзя. - В самом деле? – с наигранным удивлением отозвался чарующий Голос. – Хочешь сказать, что тебе не следует спасать своего лучшего друга, даже если он намерен свести счеты с жизнью, выбросившись из окна? Ты не станешь его останавливать только потому, что он будет готов выказать свое неудовольствие тем, что ты помешал его суициду? Что для тебя будет проще: помочь товарищу, даже если он резко против, и будет ненавидеть тебя потом долгое время или оказать ему медвежью услугу ради его сиюминутного одобрения? Сможешь ли ты жить с этим, пойдя на сделку с собственной совестью? Не будешь ли ты потом сожалеть о совершенной ошибке через десять, двадцать лет, уже не будучи в силах ее исправить?       Пленник в ответ не проронил ни слова, только весь как то внутренне сжался под агрессивным напором мягкого, но в то же время нравоучительного и укоряющего Голоса. Богиня, прекрасно видя воспоминания пленника и все его былые сомнения, продолжала давить на слабые места. - А ведь, по сути, твоя родина и люди в вашем мире тяжело больны. На протяжении всей вашей недолгой истории ваш род с каким-то необъяснимым исступлением истреблял друг друга, предавал и продавал ближних ради мнимых ценностей, выдуманных вашими властолюбивыми вождями. К чему вы пришли в итоге в своем развитии, если не к порогу всеобщего безумия и деградации на истощенной планете из-за бесчисленных войн и неразумной тяги к роскоши? Разве ваше общество не лицемерит, когда рассуждает о всеобщей свободе и равенстве? Разве ваши святоши и борцы за мораль и нравственность следуют хоть одной из заповедей, которые они требуют от вас соблюдать? - Люди во всех мирах одинаковы, особенно в своем упорстве отстаивания собственных заблуждений, - продолжал рассуждать вкрадчивым тоном Голос. – Тысячелетиями они слепо тыкались, следуя по стопам своих пророков, обещавших им за долготерпение и смирение иллюзорных благ и чудес в посмертии, либо построения в отдаленном будущем рая на земле. И после многовековых самобичеваний, аскезы, истеричной борьбы с «мировым злом» и прочими метаниями между разного рода крайностями род человеческий не то что не построил рая земного, но скатился в еще большее убожество, подобно овечьей отаре, которая, лишившись опытного пастыря, забрела в волчий овраг. Родной мир, который ты по случайным обстоятельствам покинул, он остался именно в таком состоянии, в котором я его описала. Вами управляют люди, ваши сородичи, которые поражены страхом за свои богатства, столь эфемерные для вашего краткого века жизни. Ради этих сиюминутных благ и статуса, за которые ваши правители и лорды с отчаянием цепляются, они готовы пойти на тотальную бойню и рано или поздно, они сделают это. Какой смысл тебе держаться за сгнившие порядки и идти на обманчивый свет ложных маяков ваших этических ценностей, если ваш мир сгорит в итоге в чудовищном пожаре под холуйский одобрям-с ваших проповедников морали?       Узник, скованный на алтаре, по-прежнему безмолвствовал. По его искаженному в муках лицу, было видно, в каких непростых сомнениях он сейчас пребывал. Видя, как паренек под таким давлением начинает медленно прогибаться, Падшая усилила напор. - Знаешь, что более всего для меня ненавистно? – прошептал убаюкивающий Голос. – Вовсе не «Орден» с церковью и даже не моя былая соперница, которая обернулась против меня. Самое ненавистное в любом мире для меня – это когда различные власть предержащие ради своих корыстных интересов, прикрываясь мнимой заботой о благе подданных, старательно скрывают настоящие знания о вселенной, морочат головы и подавляют естественную тягу к знаниям и чувственным удовольствиям. В той или иной степени все живые существа зародились именно с этими влечениями, которые потом ради сохранения чьих-либо привилегий объявили «запретными» и «тайными». Я знаю, ты пытаешься сейчас оправдаться, противясь собственным сомнениям, правильно ли все ты делаешь, защищая преступные порядки, да-да, именно преступные порядки, навязанные сверху вашей дряхлеющей аристократией? - Мы никогда никому не навязывали собственного мнения, - продолжал литься в уши пленника елей. – Но мы всегда боролись против тех, кто пытался, прикрываясь мракобесием, душить ростки подлинных знаний об окружающем мире. Ты хочешь сражаться за свой мир? Великолепно, я бы на твоем месте также бы сражалась. Вопрос только в том, в чьих интересах будет использован итог твоих потугов в борьбе за справедливость? Не получится ли так, что твое чистое и искреннее стремление к лучшему миру и жизни будет использовано сторонними циничными кукловодами, которые подпевая лозунгам борьбы за «общее благо» будут исподтишка укреплять свое положение?       Что-то в словах Падшей богини явно задело за живое «Дивного», поскольку тот позволил себе впервые с момента попадания сюда рассмеяться чуть ли не в лицо своей искусительнице, несмотря на весь испытываемый страх перед ней. - Это тебе-то и твоим прислужницам пристало рассуждать о «всеобщем благе», «верности» и стращать меня кукловодами? Твои слова можно в равной степени применить к тебе самой и вашим последователям! - Полагаешь, будто я и мои жрицы тебя обманывают, чтобы настроить против твоей страны? – тут же ухватилась за его слова Падшая богиня. – Ошибаешься, сильно ошибаешься. Нам нет необходимости менять твое отношение к родному миру, любишь ли ты его или ненавидишь. Я в принципе никогда не вмешивалась в сердечные дела и вкусы моих подданных, тем более, не лезла и в личные дела разумных существ, живущих вне Пандемониума. Как я уже говорила, я не терплю лишь одну вещь: запреты и искусственные ограничения естественной тяги к знаниям и чувственным удовольствиям. Речь идет о природных влечениях, а не об эгоистичных интересах отдельных личностей, ради которых они, облеченные властью и привилегиями, душат любые ростки свободы, прикрываясь выдуманными ими законами. И, если ты считаешь, что здесь тебе морочат голову, то почему ты не допускаешь мысли, что ваши земные авторитеты вас не обманывают, прикрываясь цветистыми речами о защите добродетели?       Живой колышущийся сумрак пристально сверлил взглядом терзаемого муками сомнения мальчишку, прикованного к алтарю. Валера и раньше иногда задумывался, почему люди в его окружении частенько лгут? Несмотря на свое недвусмысленное прозвище, данное ему однокашниками, он был вовсе не настолько наивен, чтобы не видеть как его знакомые, учителя, даже родители нередко вынуждены были прибегать ко лжи ради карьеры, сокрытия неприглядных мелких грешков в быту и избегания ответственности за свои просчеты. И ладно бы эта ложь оставалась бы незаметной жертве манипуляции, но часто бывало так, что все участники очередного «лохотрона» или развода знали или хотя бы догадывались об обмане и, тем не менее, принимали правила игры, словно это было в норме вещей. Неужели им всем было приятно жить в таком мире, где нет искренности и доверия друг к другу, а есть только лишь собственный эгоистический интерес использования других ради холодного расчета? Да, в этом плане Падшая говорила очень логично. Неужели все ужасы, которые он наслушался ранее о Пандемониуме были всего лишь надуманными страшилками, а здешняя богиня действительно желает изменить в лучшую сторону мир, но не может этого сделать, являясь лишь заложником обстоятельств? Правда, червячок сомнения продолжал грызть «Дивного» и в отношении его пленителей в плане искренности их намерений. - Ха-ха-ха, - неожиданно сам для себя рассмеялся Валера, - хорошенькое дельце ты мне тут рассказываешь про злых манипуляторов среди людей, вот только твои собственные слова и действия, как и этой гадины, называвшейся Флорой, не слишком вписываются в красивые речи о борьбе против «душителей свободы», когда тебя держат в кандалах в какой-то темной комнате. Ты картинно удивляешься, почему я считаю, что меня вы обманываете. Так это же очевидно: твоя прислужница по твоему приказу под лицемерным предлогом, выдавая себя за эльфийскую принцессу, заманила меня сюда, обещав предварительно воскрешение погибшей девы-рыцаря Сесиль! А я, как последний идиот, поверил! Откуда мне было в толк взять, что невинное предложение ручечки закончится телепортом прямиком в вашу темницу?! - А с чего ты решил, что Ильруфиэль лгала тебе, сказав, что я могу вернуть из мира мертвых твою возлюбленную? – немедленно парировала Падшая богиня. – У тебя были неопровержимые доказательства обратного? Или ты считаешь ее лгуньей за то, что она тебя обещала перенести в эльфийское поселение, где некое лесное божество своими знаниями поможет воскресить твою подругу? Так нет же, ведь ты сам в тот момент себе в голову вбил эту мысль, не находишь? А ведь ничего из воображенного тобой Ильруфиэль тогда не говорила. В тот момент она была искренней с тобой до конца. Ей действительно было больно за тебя и она решила тебе помочь, ради чего ей пришлось даже слегка нарушить мой приказ. - Ложь! – забился на постаменте скованный узник, вспомнив в этот момент, что лже-Флора и впрямь не уточняла тогда, о какой богине шла речь. – Если бы вы искренне хотели бы помочь, то не тащили бы меня сюда силой и не заковывали меня к этому камню! - А разве в вашем мире лекари и целители не связывают различных безумцев, лишая их свободы из милосердия, так как больные, не осознавая своих поступков, могут нанести вред себе и окружающим? – невозмутимо ответила богиня. – Ты сейчас именно, что неразумен в своем страхе, основанном только на россказнях малознакомых тебе личностей, и которых ты не имеешь возможности проверить. Мы временно лишили тебя свободы, чтобы ты по собственному страху и глупости сам себя не погубил или не наложил на себя руки. Мне, глядя на тебя, искренне жаль, что ты так много потерял, и как тобой манипулируют те, кому ты столь безоглядно доверял. Вот скажи, ты так искренне любил свою бывшую соратницу, которая помогла победить верную мне Королеву термитов и совершила множество ратных подвигов. В храбрости и самопожертвовании ей не было равных – это нельзя не признать. Но ты и в самом деле уверен, что она и твои друзья были вполне честны с тобой до конца? Тебе не кажется, что за твоей спиной разыгрывались нешуточные страсти, хотя в лицо тебе продолжали улыбаться как ни в чем не бывало? - Что?! – на мгновение у парня страх уступил место негодованию и ярости. – Да как ты смеешь говорить такое про Сесиль и моих друзей?! Что ты вообще знаешь о них, чтобы мне лить в уши про них такие гадости?! - Более чем достаточно, - холодным тоном ответила живая Тьма, - чтобы составить полную картину происходящего. Самое грустное, что ты сам прекрасно все видел, что твоя девушка из вежливости не давала тебе отказ в открытой форме, теша тебя ложными надеждами, а между тем она пыталась привлечь к себе внимание твоего смуглого приятеля. И он, называясь твоим другом, видя твои сердечные муки, старательно подыгрывал желаниям твоей золотоволосой красавицы, разве не так? Ты настолько слеп, чтобы отрицать увиденное твоими же собственными глазами? Или ты уже забыл, что произошло, когда твоя дева-паладин, которую ты так и не смог спасти, говорила при смерти, чтобы оправдаться перед твоим дружком-брюнетом? Она отвергла тебя даже на смертном одре, открыто предпочитая тебя твоему другу. Разве ты не ощутил, насколько для нее оказался далек, когда она не тебя, а вашего предводителя просила передать свое предсмертное покаяние ее возлюбленному? - Хватит! – закричал в отчаянии «Дивный», у которого разыгралась жуткая головная боль и щемящая тоска от безжалостных слов Падшей богини. Перед его глазами стояла картина, как Сесиль побежала не к нему, а к Лехе, чтобы именно он поучил ее плаванию, а тот самодовольно держал златовласку за руки, видя муки его друга. В другом воспоминании, его покоробило явное предпочтение уже умирающей девы-рыцаря все тому же Лехе, тогда как он полагал, что Сесиль все же обратила на него внимание, когда они спасались при обвале пещеры, держась за руки. Или это была очередная ее уловка, чтобы втереться в доверие Лехи, спасая его друга? Нет, ни за что это Сесиль бы в жизни не сделала! Прочь, прочь из головы чужие наветы и мысли, внушаемые твоим врагом! - Бедный мальчик… - сочувственно прошептал Голос, от которого негде было укрыться ни в одном уголке собственного подсознания. – Ты так настрадался за свой недолгий век, тебя использовали против собственной воли… тебе лгали в лицо твои же друзья, в том числе и тот, кому больше всего ты доверял, почитая за старшего брата. Он цинично увел у тебя твою любимую, которая не больно-то и возражала, флиртуя с ним, хотя знала, что только ты ей искренне предан. Ты всегда преуспевал в учебе и познании наук, ты был популярен среди своих ровесников, тебе тайно завидовали и из зависти лишили тебя самого ценного в твоей жизни. Ты только подумай, ведь не только тебя обманывали как друга, но и твою возлюбленную обвели вокруг пальца, лишь для того, чтобы та была как можно дальше от тебя. Ты был верен своим товарищам, которые тебя предали, причинили тебе ужасную боль. А когда шашни с твоей подругой им перестали быть выгодны после ее обращения в монстра, они предали и ее, оклеветав перед всеми. Они мешали тебе ее спасти от расправы со стороны эльфов, а потом бросили ее в пещере гибнуть под обвалом… - Нет, - боролся с подступающими ему видениями «Дивный», которые ему щедро заполоняли голову. – Я… я не поддамся лживым речам и этому черному колдовству!       Бороться, бороться любой ценой… Все стало предельно ясно: его рассудок хотят навеки заключить в бесконечном лабиринте мертвых сновидений, где все заботливо подсунутые сцены «предательства» его друзей не более, чем лишь плод воображения Падшей богини и ее коварного волшебства. Никогда, никогда он не будет прислуживать этим чертякам, тем более, выступать против Кирилла, Лехи, Ярослава и даже плутоватого Димона, иначе он будет сам себе отвратителен. Сесиль бы точно его возненавидела, узнав бы о его малодушии и предательстве. Нет, Сесиль, ради твоей памяти о тех светлых днях, дай мне устоять, не поддаться этому жуткому мороку! Отчаявшийся парень мысленно молился в исступлении, понимая, что он на грани падения в пропасть. Он уже не понимал, где сон, а где явь.       Валера отчетливо перед собой видел подземелья Альвланда, комнату отдыха, где их компания весело проводила дни перед отъездом в Сабассу. Вот перед ним мелькнула презрительная усмешка Кирилла и Лехи, которые смотрели на него как на последнего лоха, дурачка, который не подозревал ни о чем. Вот, Ярослав рассказывает Рыжику случайно подсмотренную им сцену, как он видел целующихся в закутке «Буяна» с девой-рыцарем и их страстные воздыханиях. - Да-да, - раздался в его голове искаженным эхом голос «Проныры», - они так с первого дня лижутся между собой и это ни для кого не секрет, кроме нашего глупого романтика. - Ну что с него взять, - насмешливо с хохотком ответил «Док», - он всегда был таким распиздяем и рохлей. Знаешь, мы с сестренкой и с Максом всегда считали его чудиком не от мира сего. Неудивительно, что Сесиль предпочла его Лехе. - Эге, - произнес призрачный голос Димы, - я всегда считал Леху настоящим правильным пацаном, в отличие от нашего «Дивного». Ему, а не Валере подходит наша дева-рыцарь. Интересно, она еще целочка или они с «Буяном» уже того… ну, ты понимаешь… - НЕТ!!! – внутренне сжался Валера, не в силах слушать насмешливые голоса призрачных Ярослава и Димы. – Этого ничего нет! Прочь, прочь из моей головы! Кирилл и остальные не такие! Сесиль не такая! Она ни за что не стала бы потаскухой… - Ничтожество! – воскликнул жемчужно-прозрачный Кирилл, с презрением глядя на него свысока. - Ничтожество, - вторили ему хором Максим, Ярослав и Дима, строя фальшивые лицемерные улыбки. - Тюфяк, - с отвращением вздернула носик призрачная Вероника. – Я-то с самого начала знала, что такого размазню ни одна девушка в здравом уме не выберет. - Хо-хо-хо, - добродушно рассмеялся фантом Лехи, утешительно потрепав его по плечу, - чтобы упустить такой шанс, это надо иметь особый талант. Ну ничего, у тебя еще есть возможность стать настоящим мужиком после 45 лет, когда перестанешь быть девственником и неудачником. Наши с Сесиль внуки еще побудут шаферами на твоей свадьбе. - Ха-ха-ха, - смеялись окружившие Валеру призраки его друзей, у которых физиономии внезапно исказились в уродливые маски сатира, а изо рта полезли клыки. - Отстаньте от меня гады, ненавижу вас! – взорвался «Дивный», который толком не мог понять, где он, а где реальность. – Нет, что я говорю… это же морок! - Сир Алексей, - послышался вдруг томный голосок златовласки, - не так быстро, ах! Вторую грудь тоже пососите… да-а! - Хе-хе, - отозвался удовлетворенный голос Лехи, - твоя грудь такая упругая и мягкая, когда сжимает моего «дружка». Но я хочу большего, я еще не кончил! - Пожалуйста, - произнес задыхающийся голос Сесиль, - войдите в мою киску и заполните ее до самых краев! Не заставляйте меня ждать! - ОК, тогда я вхожу, - победоносно заявил «Буян».       Послышался скрип двуспальной кровати, хлюпающие звуки и характерное постанывание от парочки, занимавшейся делами, которые обычно не демонстрируют при посторонних. Через некоторое время Леха что-то сдавленно прорычал одновременно с кричавшей златовлаской и затих, свалившись прямиком на свою любовницу. Валера, пребывая в шоке и совершенно потеряв представление, что он на самом деле лежит на холодном алтаре, а реальная Сесиль уже мертва, не выдержал и отдернул полупрозрачную занавеску. - НЕТ!!! – закричал «Дивный», покрываясь ледяным потом, когда он увидел неприглядное зрелище в лице Сесиль, лежащей в срамной позе с раздвинутыми бедрами и завалившегося на ней голого Лехи, предварительно забрызгавшего ее с ног до головы собственной спермой. «Сесиль, нет… как могла ты так со мной поступить», - убивался Валера, сломленный окончательно увиденным. Последнее видение, которое промелькнуло в его голове, перед тем как окончательно быть поглощенным черным водоворотом ненависти и безумия, это был восхищенный взгляд златовласки, чмокнувшей в щеку своего загорелого темноволосого кумира. ----------------------------------------------------------- [1] Эмпатия (греч. «страсть», «страдание», «чувство») - осознанное сопереживание текущему эмоциональному состоянию другого человека без потери ощущения внешнего происхождения этого переживания. Соответственно эмпат — это человек с развитой способностью к эмпатии. В данном случае это слово употребляется в фантастическом ключе, т.е. почти синонимично телепатии; [2] Для тех, кто никогда не слышал об японской аниме/манге: сёдзё - жанр в японских комиксах, новеллах и мультипликации, предназначенный преимущественно для женской аудитории, девочек или девушек от 12 до 18 лет, как правило с преобладанием романтической направленности в сюжетной линии; [3] Юкола - сушёно-вяленое мясо рыб или северного оленя, приготовляемое путем копчения над очагом или засолки перед сушкой. Как правило, заготовляется для питания человека как консервы, удобные для длительного хранения и транспортировки, а также приёма в пищу без дополнительной обработки с возможностью есть на ходу во время длительных переходов.