***
Холодные пальцы неба обвили моё ледяное тело, вмёрзшее в тысячелетний фирн, бессильные высосать из меня ещё хоть каплю жизни. Моё дыхание превратилось в изморозь, а кровь в жидкое голубое пламя, которое горит, не давая тепла. Далёкое, не больше зрачка мышонка, солнце силилось оторваться от горизонта, но спустя несколько мгновений снова ныряло за ледокрай, погружая мой мир в темноту. Краткие блики света среди вековечного мрака.***
Мрак разомкнулся и явил мне встревоженное лицо Норы, которая что-то делала с моим ошейником и ругалась вполголоса. Я попытался заговорить, но рот слипся от запёкшейся крови, и получилось что-то вроде мычания. — Наконец-то, слава Охотнику, думала, что не удастся привести тебя в чувство, ты больше суток был без сознания! Не делай резких движений, я ещё не отсоединилась. Псише работает без конфликтов с ошейником, а все следы вмешательства зажили. Но, видно, переутомление подкосило тебя в последний момент. Наконец-то удалось тебя перезагрузить. Как ты вообще? — Пить хочу. И снова спать. И есть. И в сортир. Последнее сильнее всего. — Увы, твоя язвительность ничуть не пострадала, а я-то надеялась улучшить твой характер при помощи псише. Вся работа насмарку, придётся переделывать. Так, дай мне пару секунд. И даже не пытайся встать сам. Я думал, что комната будет ходить ходуном, а в голове звенеть набат, но когда Нора повела меня в уборную, то, на удивление, чувствовал я себя не так уж и скверно, лишь ощущал слабость в конечностях, а пальцы дрожали, когда я пытался справиться с подштанниками. В конце концов, Нору это достало, и в следующие полчаса я познал на себе прелести всей заботы, которой она окружала принца ежедневно. И лишь тогда, когда она расчёсывала мои влажные после купания волосы, я смог вернуть себе хоть какую-то долю свободы. И кстати о принце, если я столько времени провёл в отключке, не хватился ли он меня? Было бы весело, если бы он принялся меня искать и застал эту чудную картину. Я весь в крови дёргаюсь в объятиях Норы, которая обвешана каким-то жутким инструментарием, но с совершенно серьёзным лицом отвечает на невысказанный вопрос что-то вроде: «Всё это исключительно ради блага вашей светлости». Такое и правда могло произойти, так что я не мог не уточнить, что случилось за прошедший день. — Я отменила все занятия и сказала, что тебе нездоровится. По-моему, он был только рад тому, что имеет возможность избегать встреч с тобой. Между вами что-то произошло? Поругались? — Да нет, на ссору это точно не было похоже. Думаю, что принц переживает личностный кризис в связи с новым опытом и теми наклонностями, которые он открыл в себе. — Ты о чём, Лендаль? — О том, что король Арист перестал воспринимать его исключительно как бестолкового сына и легкомысленного повесу и начал поручать действительно ответственные дипломатические поручения. А ты о чём, Нора? — Ни о чём. Должно быть, это моё воображение, не иначе. Но тебя искал кое-кто другой. Наш милый малефикций явно положил на тебя глаз, и, к сожалению, не в том смысле, на который рассчитывал его светлость. Я так понимаю, что его не удалось отвадить и пустить по ложному следу? — Игнеус не так прост. И, судя по всему, черпает информацию из первоисточника. В отличие от нас с тобой. Я сделал всё возможное, но здесь обстоятельства сильнее меня. Его не сбили с толку ни покров, ни щиты, ни мои байки. Думаешь, его что-то способно образумить после того, как он встретился с Духом-Королём? Как бы он дел не наворотил, радея за благо человечества и его светлое будущее. Лучше будет, если он станет нашим союзником и другом, чем пойдёт искать ответы на стороне. — Хм… — Я сейчас услышу что-то неприятное, да? — Как сказать. Твои прогнозы оказались верны, он начал искать себе приключения на свою рыжую голову. И наверняка очень быстро бы их нашёл. Хорошо, что его успела перехватить Илли и взять в оборот. И если она отвела его к своей матери, то я спокойна. В вопросах Бездны и демонов я доверяю серпенским магам куда больше, чем нашим, хотя… — Нора, ты специально это, да? Не томи меня. Я знаю, что Илли наполовину серпенка, но кто её мать, раз ты так спокойно говоришь о ней как о старой знакомой? — Сахир Набия, ты мог о ней слышать, раз ты такой специалист во всей этой змеиной штуке. Она и правда, выразимся так, старый друг нашей семьи. Нора закончила с моим туалетом и пересадила в кресло, отступив на шаг и критически окинув меня взором бабульки, крайне недовольной худобой и нездоровым видом своих внуков. — Да уж, краше в гроб кладут. Вечером попробую научить тебя самостоятельно перебрасывать щиты и рассеивать напряжение поля. Кстати, если всё действительно так, как ты говоришь, то тебе стоит принять приглашение Шестирукого, как только ты будешь чувствовать себя получше. Желательно бы прямо сегодня. Но я запрещаю тебе покидать дворец, ты для этого слишком слаб. — Как скажешь, бдительная заступница. Организуй нам свидание при свечах и всё такое, как ты любишь. — Хорошо, а его сводничеству я найду занятие, чтобы он вас не отвлекал и вам не пришлось больше разыгрывать этот нелепый спектакль в отношения. Хоть он и говорит, что не поверил тому, что между вами правда что-то есть, но на деле жутко ревнует. — Надеюсь, ты снова будешь подслушивать наш разговор? — Даже не сомневайся.***
Поздней весной дни становятся такими длинными, что осознание наступившего вечера доходит не сразу. Ты недоуменно смотришь на высокое солнце, на небо, которое даже не думает приобретать закатные краски, а потом переводишь взгляд на часы и понимаешь, что время ужина давно миновало, а ты даже не обедал, потерявшись во времени. Хотя вокруг меня вездесущая Нора развернула такую опеку, что было прослежено, чтобы я и отобедал, и отполдничал, и наверняка придумала бы что-то ещё во время своих ежечасных визитов, пока её не отвлёк какой-то вызов на зеркало. Она ещё раз повторила, чтобы я никуда не уходил, и умчалась, только юбки взметнулись. Я подумывал было лечь и вздремнуть, утомившись от её надзора, но всё-таки решился вопреки запрету Норы хоть немного прогуляться по хвойному парку, на который выходили окна моей комнаты. Меня отсюда будет прекрасно видно, так что Нора без труда найдёт загулявший Инструмент в случае чего. Но меня ждал сюрприз! Да уж, всё схвачено и предусмотрено. А конкретно схвачен и предусмотрительно спрятан элемент питания моего кресла, без которого он превратился в жутко тяжёлый агрегат для передвижения в моём нынешнем состоянии. Был бы я полон сил, то катить свой вес, вращая колёса самостоятельно, не составило бы никакого труда, даже с невысокими ступеньками я обычно справлялся. Но сейчас мне было трудно даже застегнуть пуговицы на рубашке. О том, чтобы встать и попробовать управлять своим телом через псише речи даже и не шло, Нора сразу бы почувствовала утечку своей маны. Придётся и правда дожидаться её тут. Хоть бы книги мне какие принесла! Впрочем, читать она мне тоже вроде как запретила. Бедный Санитас, тебе доводится жить с этим каждый день? Из размышлений о женском коварстве меня вывел Шари, который своей лобастой головой уткнулся мне в плечо и шумно задышал в ухо, видно, соглашаясь со мной касательно Норы. Более стыдливый Рейн прятался за спиной своего брата. Шари и Рейн не пожелали расставаться со мной и перебрались сюда из Алого Дома, всюду следуя за мной по пятам и ночуя в моей кровати, благо это было ложе, рассчитанное на какого-то великана, а не на мои скромные габариты. Но когда приходила Нора, они тут же испарялись, даже ради меня не желая вызывать на себя гнев властной горничной. Сейчас же они вернулись и, заискивающие поджав хвосты между ног, вымаливали прощение за то, что их не было рядом, когда Нора меня терзала. — Глупые, ну как я могу на вас сердиться? Идите сюда оба. Я обнял их белые мускулистые тела и с удовольствием зарылся в шёлковый мех, позволяя им повалить меня на пол и шершавыми языками облизать всё лицо и руки, попутно устроив полный беспорядок на голове и в одежде. Именно в такой живописной позе, которая наводила на мысли о порочных наклонностях касательно животных, меня и застал Игнеус. Точнее, меня застали жёлтые кожаные сандалии, потому как из-за навалившихся кошачьих тел я мало что мог разглядеть. Но вот человеком, у которого даже пальцы ног были в веснушках, мог быть только Игнеус, тут ошибка исключена. Следом вошли золотые туфельки Норы и ещё одна пара обуви, которую я никогда раньше не видел. Увы, встать и поприветствовать гостей не вышло, мурчащие коты не собирались отпускать меня, и только жестами удалось показать, что мне требуется помощь. Видимо, малефикций что-то не так понял и решил, что со мной случился припадок или ещё чего. Потому как он подбежал и, растолкав котов, подхватил меня с пола и крепко прижал к себе, попутно читая исцеляющий наговор. И замер, явно не понимая, что делать дальше. Ну, хотя бы от бурной ласки котов я спасён, теперь же надо выбираться из медвежьей хватки магиуса. Обхватив его руками за плечи, я нащупал опору и, восстановив равновесие, смог твёрдо встать на ноги. — Спасибо за отвагу, малефикций. Только благодаря вашей храбрости стало возможным предотвратить зверское нападение животных на человека. Если бы не ваше вмешательство, быть бы мне полностью обслюнявленным. Награду, достойную бесстрашного героя, обсудим позже и наедине, — привстав на цыпочки, я чмокнул его в подбородок, наслаждаясь тем, как пунцовый цвет стремительно захватывает его лицо, поднимаясь от шеи ко лбу. — Вы привели ко мне гостей? Повернувшись, я, наконец, смог рассмотреть нового гостя. А точнее, высокую светловолосую гостью в традиционных одеждах высшего жреческого сословия Аль-Серпена. Подурачились и хватит, негоже заставлять её ждать. Отпустив Игнеуса, я поприветствовал её традиционным способом, сложив руки на груди: — Masaʼu Al-khair, Sahir! — Al-khair An-Nur… Warith. После чего она подошла ко мне и тепло обняла, будто старого знакомого. А может быть, так оно и есть. В каких отношениях ты был с этой женщиной, Король? Я вижу на её руке твоё благословение, а значит, вы с ней были куда более близки, чем мы с тобой в некотором смысле этого слова. Пока мы обменивались приветствиями, Нора тактично удалилась, плотно закрыв дверь, но напоследок дала мне жестом понять, что в случае чего она будет рядом. Игнеус сообразил, что до сих пор стоит вплотную ко мне, загораживая опрокинутое кресло и кровать, не позволяя добраться до ближайшей опоры. Он извинился, вернул моё кресло в стоячее положение и, подхватив меня на руки, точно я ничего не весил, усадил в него. Даме он на удивление галантно придвинул единственный в комнате стул. Для себя же, явно не решаясь сесть на мою постель, небрежно накрытую смятыми простынями, выбрал широкий подоконник, который благодаря его высокому росту вполне мог сойти за лавку. После чего я смог познакомиться с сахир Набией, выслушать историю об удивительных приключениях Игнеуса за то время, пока мы не виделись, и сам говорил ничуть не меньше, чем слушал. И лишь когда сумерки опустились на разлапистые ветви сосен, вздрагивающие под ласками прохладного вечернего ветерка, мы замолчали, переведя дух. — Игнеус, покажи мне его ещё раз. Тот снова закатил рукав мантии, демонстрируя рисунок змея, который отныне будет его помощником. — Удивительно дело, — взяла слово Набия, — до этого мне доводилось видеть точно такой же ленд вживую, а не на изображениях, лишь дважды. У главного настоятеля в Башне Синего Золота и у другого альбийца, моего хорошего друга, но уже здесь в Аргеструме. Воистину, мир тесен, хотя я вижу во всём этом закономерность и руку Духа-Короля. Учитывая то, в какой ситуации ты находишься, Лендаль, ты весьма и весьма осведомлён касательно того, о чём знают лишь выпускники Башни. Или ты всё-таки можешь общаться с ним? — Ах, если бы всё было так, многомудрая сахир, я бы наделал куда меньше глупостей и сказал бы куда меньше обидных слов тем, кто беспокоился из-за меня. Первый и последний раз, когда я встречался с Королём, был во время моего падения в Бездну, в тот момент, когда я на несколько мгновений соединился с его духом, что в итоге и погубило меня. То, что сделал со мной Дан, было актом своеобразного милосердия и заботы. Но душа моя не растворилась в Аль-Мухит. Все те три года, пока я был мёртвым, а точнее, находился в глубокой коме, поддерживаемый заклятиями, Дух-Король прижимал меня к себе, не позволяя Океану поглотить меня, утопив в своей пучине. Но мы тогда не могли разговаривать, едва ли я в том состоянии был способен понять хоть слово. Всё слилось для меня в один бесконечный миг безумия, а когда я пришёл в себя, то узнал, что прошло уже несколько лет, мой приёмный отец считался пропавшим без вести, а сам я стал Инструментом, который забрал к себе король Анкорас. Я рассеянно потёр ошейник, превратившийся в холодный чужеродный металл, словно в тот день, когда я впервые ощутил его на своей шее. Будто и не было всех тех лет, за которые он давно стал привычной частью тела. — Вся информация, которую я смог получить об этом инциденте, это результат кропотливого сбора данных и изучение иных источников. Я смог худо-бедно восстановить историю последних дней Аль-Серпена, узнать о главных действующих лицах до и после, и то, какая вообще моя роль в этом. Но вот зачинщика, который всё устроил, или причину того, почему я стал сливаться с Духом-Королём, ни разу не являясь тем, кого он мог бы в принципе избрать — выяснить не смог. Набия встала и, подойдя ко мне, погладила по голове точно так же, как это чуть ранее сделала Нора. Что за случайный всплеск материнских чувств я стал вызывать у женщин? — Касательно последнего я могу несколько пролить свет на то, почему это случилось с тобой. — Погодите минутку, пятнадцатый день рождения короля Ариста и тот момент, когда над Альбой появилась радуга, это был один и тот же день? — Игнеус тоже оставил свой подоконник и стал ходить из стороны в сторону, что явно помогало ему стимулировать работу шестерёнок в его голове. — А также это был день, когда я стал одержимым Духом-Королём, очевидно же. Ты туговато стал соображать, Игни. Но давай не будем перебивать госпожу Набию. — Не ругай его, тогда и правда произошло слишком много событий, казалось бы не связанных напрямую друг с другом, — она снова погладила меня и вернулась на своё место. — Но то, что случилось с тобой, Лендаль, не было случайностью. И к моему огромному горю это было тем, что предназначалось для тебя ещё до рождения. И сахир Набия рассказала мне ту часть истории, которая создавалась руками моего наставника, Духа-Короля и доверенных жрецов, в числе которых была и она. — О том, как происходят испытания принцев, — начала она, — вы и так знаете. После смерти предыдущего короля, или же если он при жизни желает передать своё наследие, в Башне собираются все вариты. Как те, кто только достиг нужного возраста, так и те, кто давно покинул её стены, потому как до последнего момента никто не может быть уверенным в том, на кого падёт выбор и каким именно он окажется. Башня запирается и объявляется начало Белого Дня, который не закончится до тех пор, пока миру не будет явлен новый Дух-Король. Меры эти важны и необходимы. Помимо того, что это место является колыбелью всех серпенских магов, оно к тому же сконструировано как главный узел стабильности континуума. Игнеус, ты рассмотрел алтарь и, судя по всему, сразу же разобрался в принципе его действия, а потому можешь себе представить тот, который находился в Башне, и оценить степень его мощи. То есть случайно открыть рифт из Башни или неконтролируемо впустить в себя Аль-Мухит оттуда попросту невозможно. Каждый из кандидатов приковывается на особую цепь и окружается несколькими магами, которые будут следить за тем, как проходит испытание. В случае чего они разорвут цепь и не допустят гибели наследника, потому как те, у кого не получилось сразу, могут продолжать испытания до тех пор, пока длится Белый День. История знавала немало примеров, когда принятие в себя Духа-Короля происходило далеко не с первого раза. Но, как правило, в этом нет крайней необходимости. Дух-Король помещает в каждого соискателя частицу своей силы и то, что происходит с наследником, известно лишь тому, кому предназначено испытание. Большая часть кандидатов не в состоянии справиться с такой мощью и «тонет» в Океане, начиная терять свой разум и личность. Их вытаскивают за цепи хакимы, пока те не погибли, разбивают звенья, и испытание для таких претендентов чаще всего заканчивается. Те же, кто достойно справляются с задачей, продолжают свой путь, и даже если, в конце концов, Король их отвергнет, они всё равно будут благословлены его великой милостью и силой. Но бывали такие случаи, когда принц не желал возвращаться из Аль-Мухит, не желал отдавать Дар Короля и сам обрывал цепи, привязывающие его к этому миру. Именно для того и существует Башня, чтобы не выпустить на свободу подобного одержимого безумца, отринувшего своё естество, прельстившись великой силой. И тех, кого нельзя было никак образумить — убивали, физически и духовно запирая в Бездне. — Судя по всему, что-то подобное произошло и со мной? — от выяснившихся подробностей у меня мороз прошёлся по коже, несмотря на душный вечер. — А я-то наивно полагал, опираясь на серпенские книги, что такая незавидная участь чаще преувеличение и предостережение, чем закономерность в случае неудачи. — Подобное, но не точно такое. Принцы получают лишь сотую долю силы, мера которой точно взвешивается, ровно такую, какую они способны нести. Но что случится, если Дух-Король целиком вольёт себя в сосуд, достаточно сильный, чтобы вместить его, но не способный его контролировать? Что будет, если Дух-Король не сможет отвергнуть такого кандидата и покинуть его тело? — Полагаю, что ничего хорошего. Боюсь представить себе последствия такого отчаянного шага. По моим прикидкам, такой мощи будет достаточно, чтобы разорвать ткань бытия и соединить Бездну с обитаемым миром? Или даже разделить на ноль всю суть мироздания? Но с чего бы Королю такого хотеть? Или что за сила способна настолько подчинить его волю и принудить к подобному? Набия вздохнула и нервно оправила ткань зелёного одеяния на своих коленях, будто бы это она лично была виновата в произошедшем, но всё же продолжила: — Нет никого более опасного, чем отвергнутый возлюбленный. Нет предательства коварнее, чем нож в спину от лучшего друга посреди битвы. Удар был нанесён изнутри и руками самого близкого соратника короля Антары ибн Расула. Альхикмат Намур не забыл того, что не он стал избранником Аль-Мухит, не он надел золотой венец и не он получил все дары мироздания. Годами он готовил то, что в результате погубило Аль-Серпен. Дух-Король не принял его, а потому он намеревался взять его силой и принудить к слиянию. Именно он был основателем культа, сейчас больше известного как культ Зелёной Радуги, и своей целью поставил слияние наших миров. И почти преуспел в этом! Изменник вырвал сердце и душу Короля из груди Антары, и поместил их в себя, заковавшись в заклятия, удерживающие эту силу внутри. Потом он выпустил наружу первозданную мощь, которая в считанные минуты захлестнула остров. Необратимое разрушение миров удалось остановить лишь силой огромного количества жрецов, отдавших свои жизни на то, чтобы ослабить цепи заклятия. Но это дало возможность Духу-Королю разорвать сковывающие его оковы и вернуться в тело Антары. Но было уже слишком поздно, Аль-Серпен был обречён. Спастись удалось лишь тем людям, у кого были провешены прямые порталы на континент. Именно со слов выживших свидетелей и удалось узнать, что там произошло. К сожалению, Намур тоже спасся и затаился, выжидая момент, чтобы повторить свой план. — Набия, мой приёмный отец был тем, кому удалось выжить? Он был там в последние мгновения жизни Антары? — Именно, мой мальчик. Дан Семисердечный, до того как стать известным магом в Альбе, жил в Махде и обучался в Башне, будучи там далеко не последним человеком и учеником самого короля Антары. От него я узнала о том, что случилось на острове, и о том, какую волю явил Дух-Король своим подданным. Даже будучи смертельно раненным и лишившись смертного тела, он не оставил свой народ и до самого конца говорил с немногими уцелевшими сахирами. Каждому он явил своё послание и свою просьбу. Он просил прощения у своего народа за то, что не смог его защитить. И за то, что скоро покинет его навсегда, потому как с каждым днём он всё больше и больше терял разум и человечность. А о том, чтобы провести испытание нового сосуда речи и не шло. Он просил не забывать своих истоков и заботиться друг о друге, заботиться о земле, которая нас приютила. Оберегать королевский род и его наследников, защищать этот мир таким, каким мы его знаем, не допустив повторения трагедии. Потому как то, что случилось в Аль-Серпене, могло повториться и в будущем. Если однажды коронация была проведена насильно и в одностороннем порядке путём неконтролируемого вливания силы Аль-Мухит в смертный сосуд, то это можно сделать вновь. Потому что ещё остались выжившие наследники королевского рода. Внимательно слушавший эту длинную исповедь Игнеус оживился от последних слов: — Разве не проще было бы их тогда… Ну… Того… И я не мог не сорваться на него за подобные слова: — Ты мыслишь как типичный альбиец, Игнеус! Сразу тебе того подавай. Ты считаешь, что устранить прямо-таки всех оставшихся от осиротевшего рода наследников, является решением проблемы? На времена правления короля Натана Альбы пришёлся пик дружественных и торговых отношений с серпенцами. Именно благодаря его влиянию наша страна получала такое количество товаров и технологий. Всё привело к тому, что страны заключали политические браки среди знати и даже были созданы союзы с королевскими отпрысками. В Махде, столице Аль-Серпена, проживало много альбийцев, в том числе Благородные с семьями. Там часто гостил и король Натан со своими детьми. Аргеструм тоже радушно распахивал свои объятия для серпенцев, так что нет ничего странного, что на континенте тогда жило несколько принцев и принцесс. Ты предлагаешь неприкрытый геноцид серпенских дворян, вошедших в альбийские роды? — Так и было, — поддержала меня Набия, — на момент гибели острова в столице находилось трое наследников очень близкого к венцу родства. И кроме них были и другие отпрыски, имеющие право на испытание. — Но также, насколько мне известно, Игни, открыть рифт можно многими иными способами. Но, наверное, такой будет самым быстрым и разрушительным? А ещё более унизительным для Духа-Короля? Мы ведь говорим о сумасшедшем фанатике, который одержим местью и похотью? — Да, Лендаль, убийство наследников ничего бы не изменило и сделало лишь хуже. К тому же нельзя было отбрасывать шансы того, что если они подвергнутся испытанию, то соединение может оказаться удачным. Эти шансы были невелики, но, тем не менее, были. Король оставил нам план, который он попросил привести в действие. Также через сахиров он заручился помощью и поддержкой альбийского правителя и одного из его сыновей, потому как следующей в списке Намура могла оказаться Альба. Он придумал способ, который смог бы противостоять заклинанию мятежника и хотя бы временно обезопасить мир от его присутствия. Хотя для него это подразумевало состояние много худшее, чем смерть. Но, не имея физического воплощения, он тоже был обречён. После этого Дух-Король на долгие годы покинул нас, с тех пор ни разу не ответив на молитвы, добровольно заточив себя в сердце Океана. Далеко немолодая, но властная и самоуверенная женщина после этого тяжёлого для неё рассказа, как мне показалось, слишком утомилась, чтобы и дальше притворяться сильной. Она стала просто очень уставшей старухой, на чью долю выпали непростые испытания. — Никто не знал, куда исчез Намур и когда он сделает свой ответный шаг, — продолжила она. — Поэтому к каждому наследнику Аль-Серпена был тайно приставлен хаким или хадим, готовый привести в действие замысел Духа-Короля. А когда у этих наследников появились дети, то и к ним тоже. Расчёт вышел верным, спустя несколько лет по Альбе начали прокатываться направленные волны рифтовых возмущений и происходить захват тел кандидатов. Каждый из них временно становился сосудом для насильно призванного в этот мир Духа-Короля. Но верные жрецы были готовы и сразу же заключали часть его души в смертных телах, отсекая его силу и блокируя возможность слияния. Накладывая серебряные путы и уничтожая пути проникновения, разрывая его душу на части. Хотя для бедных наследников это означало неизбежную смерть. Я и сама проводила такой ритуал с дочерью царевича Рамаха, и тот ужас, что я с ней сотворила, до сих пор преследует меня в кошмарах. То же самое было и с тобой, Лендаль, ты был не первым и далеко не единственным, на кого нацепили ошейник. Но как наследник ты подвергся куда более разрушительному испытанию. Твоё слияние было максимальным и почти полным, ты принял и удержал в себе почти весь дух нашего Короля, но не смог его укротить. Если бы ты имел возможность обучаться в Башне, я уверена, ты бы вынес это испытание с честью и стал нашим Королём. Она вытерла шёлковым платком слезы, навернувшиеся ей на глаза от горьких воспоминаний, но, судя по всему, не собиралась сдаваться. — Да, ваш рассказ прекрасно объясняет, почему Дан усыновил и приблизил меня, — ответил я, — а также почему меня держали подальше от всякой опасности и поближе к королевской семье. Успокоившийся было Игнеус вновь заметался зверем по комнате: — Лендаль, как ты можешь так спокойно воспринимать такие новости?! — Что именно из этого? То, каким способом нас всех сковали и при этом разделили? Или то, что я оказался всего лишь пешкой в чужой игре, где моя жизнь ничего не стоила? Ну, ты меня удивляешь, Игни, это обычное дело для сильных мира сего. — Да нет же! — его щёки надулись и покраснели, будто внутри него скопилась праведная ярость, но высвободить её никак не получалось, и он мог лишь спускать пар короткими фразами. — Я о том! Что ты! Серпенский наследник!!! — Кто? Я? — теперь настал мой черёд проявить гнев. — Где же моё царство? Где же мой трон? Игни, сядь и успокойся! Я бастард и полукровка, а также частная собственность принца Санитаса! Не фантазируй себе лишнего. У серпенцев это всё не так работает. У Духа-Короля может быть больше сотни «детей», годящихся стать варитами, но при этом не исключена вероятность, что ни один из них не унаследует трон и венец. Или ты в том плане… Что во мне течёт вся такая из себя благородная кровь, что за неимением других кандидатов я имею право называться принцем? Я тебя умоляю, для меня это вроде как старые новости. Я давно уже выяснил, что моя мать была знатной серпенкой. Что с того? Не знал лишь того, с какого перепугу стал сосудом, раз уж так вышло, что я наполовину альбиец. Но сейчас это перестало быть загадкой. Значит, дети от смешанных браков тоже в зоне риска? Набия вновь подошла ко мне, но не для того, чтобы опять погладить по голове, а сев на корточки, взять меня за руки и заглянуть в глаза снизу вверх: — Ты оказался единственным наследником, который пережил испытание. Тебя одного спустя три года он почему-то отпустил от себя и вернул в мир живых. А ведь Король, не сопротивляясь, позволил сахирам сковать себя, дал заморозить Океан и оборвать все связи со своим народом, чтобы никто больше не смог его найти и причинить зло всему живому при помощи его силы. Даже обессиленный он был очень опасен. Он предпочёл сложить голову, но не позволить своему естеству поглотить этот мир. С тех пор мало кто мог найти дорогу в Аль-Мухит, и уж тем более никто больше не видел Духа-Короля. Никто. Но, оказывается, он оставил нам тебя. И спрятал так, что никто и не знал об этом. Представь, что я испытала, увидев подношение в аквамариновом алтаре? И каковы были мои чувства, когда я встретила Игнеуса, который носил в себе ленд? — Очень противоречивые. То, что юный Игнеус смог получить благословение, означало, что он встретил Духа-Короля совсем недавно. Это говорит о том, что Король вернулся из своего ледяного плена. Это вроде как хорошие новости. А плохие новости в том, что он может быть не единственным, кто нашёл к нему дорогу? И дорогу ко мне? Годами я жил, сокрытый от посторонних глаз силой своего наставника, пока однажды случайно наткнувшийся на меня малефикций, далеко не самого сильного порядка, вытащил наружу часть за частью всю оберегаемую правду. Если это смог сделать он, сможет кто-то другой. Кто знает, на чьей стороне будет этот человек? Так что ничего ещё не закончилось. Ни для меня, ни для вас, мудрейшая, ни тем более для тебя, Игнеус. — Дух-Король сказал, что хочет увидеть белого наследника. Я так понимаю, что это ты. Я должен привести тебя к нему, и при этом научиться быть… серпенским жрецом? Даже не представляю, как это возможно. — Это возможно,— ответила ему Набия. — Сейчас ты умеешь то, на что у серпенских детей уходят годы учёбы. Ты с лёгкостью погрузился в Аль-Мухит по своей воле, имея под рукой лишь отрывок Пути. Да к тому же в переводе. Я буду обучать тебя, Игнеус, я отдам тебе все свои знания. А Илли будет тренировать тебя физически, чтобы твоё тело могло вынести существование в обоих мирах. Ты станешь полноценным хакимом. Что до тебя, варит, береги себя и свою душу. Я буду молиться, чтобы наш Король и дальше не оставил тебя в своей милости, ведь кто знает, что за испытания тебе уготованы. В комнату без стука зашла Нора, наверняка ни слова не упустившая из нашего разговора, и сказала, что пора срочно уходить. И если будет нужда в связи со мной, то обращаться надо только через неё или Илли, избегая бликов и писем. Последнее она явно адресовала нашему невероятно гениальному, но при этом откровенно наивному в житейских вопросах малефикцию. Наше прощание вышло скомканным, но очень тёплым. Впервые за долгое время я ощутил, что не одинок в той ноше, которую мне довелось нести. Даже неловкий Игнеус позабыл про свою стеснительность и на прощание так жарко обнял меня, что будь здесь принц, то он не смог бы сказать, что это лишь игра с целью его выбесить. И когда я уснул, то этой ночью мне впервые приснилось то, что я перестал быть хищным и жадным льдом, пожирающим само мироздание. Я был тёплым и ласковым океаном, катающим ракушки и водоросли по шёлковому песку пляжа, пронизанному пурпурными лучами утренних звёзд.