***
Меня же самого всё это лето ожидала практика иного толка в храме Аквамаринового Змея. Перво-наперво за меня взялась Илли с молчаливой сосредоточенностью человека, которому придётся работать с чем-то неприятным, но крайне необходимым. А учитывая её занятость при юной принцессе, встречи свои она назначала спонтанно и чаще всего посреди ночи. И сначала я испугался, что она станет делать со мной какие-то жуткие штуки, входящие в обучение Золотых Галстуков — нечеловеческая гимнастика и боевые упражнения, или же и вовсе что-то невероятное из популярных баек о серпенских магах-оборотнях, способных превращаться в гигантских змей и пожирать человеческие души, но всё оказалось намного проще и одновременно сложнее. — Прими свою эфирную форму, — сказала она вместо приветствия в самую первую нашу встречу для практики. Форму так форму, моё тело вспыхнуло голубыми цепями призыва, и я высвободил из себя облик, используемый магами в астральных путешествиях или для проведения «смертельных» дуэлей с использованием всех разрешённых заклинаний без риска навредить себе физически. Перед ней встал большой сине-жёлтый тур о пяти рогах, хлещущий себя по спине раздвоенным скорпионьим хвостом. Илли сдержанно кивнула, как очень строгая учительница. Будто бы перед ней стояла не любовно выпестованная эфирная форма высшего мага, а великовозрастный ученик, который наконец-то сподобился осилить букварь. — Приемлемый контроль над ней, и достаточно живучая. Но всё равно никуда не годится. Я чуть было не захлебнулся возмущением, но она продолжила: — Опиши, как ты видишь себя в Аль-Мухит. Ты превращаешься в тура? — Что? Какого тура? Конечно же нет. Я выгляжу как обычно. Ну, то есть человекообразно. В смысле, таким, какой я и есть. Хотя, раз ты обратила внимание, отличия имеются, но я до этого и не думал, что это важно. На этот раз она кивнула ещё более строго и объяснила: — Важно. Ты сам понимаешь, что посещаешь Океан не физически. Но при этом это не просто фантазии в мире снов. Ты используешь для этого эфирную форму. Но в отличие от этого чудовища, что ты мне показал, контролируемого силой мысли и последовательностями формул, она создаётся инстинктивно, по твоему реальному образу и подобию. То, что ты осознаёшь свою форму там, и она соответствует оригиналу — это хорошо. Но то, что ты не понимаешь основ и не умеешь пользоваться своей силой там — плохо. Моя задача научить тебя не только всегда принимать верный облик, но и уметь погружаться полностью. Забудь о своём бычке навсегда. — Но как же? Ведь это же… Она меня тут же перебила: — Заткнись и сядь. Или ляг. После чего она начала делать то, что впоследствии и составляло почти всю суть наших занятий. Я наполнял своё тело цепями призыва, а она разминала, растирала и мяла меня со всей немалой силой, чудом помещающейся в её хрупком теле, перестраивая их «правильно», заставляя меня снова и снова призывать своего эфирного двойника. И очень болезненно скручивала мои конечности, если я что-то делал не так. — Игнеус, когда ты перестанешь заниматься ерундой и начнёшь не просто повторять заученную последовательность цепей, а понимать суть своего преображения, то можешь себе хоть рога на лбу выращивать, хоть копыта. Ещё раз давай. Я снова активировал призыв и почувствовал, как тело сопротивляется, пытаясь совершить привычные движения, которым нас научили ещё на младших курсах, но сразу же подавил эти позывы усилием воли. Илли крепко вывернула моё запястье и спросила: — Как много умственных сил ты отдаёшь тому, чтобы встать с кровати? Размышляешь о том, какая нога будет первой? О правильном угле стопы, под которым она прикоснётся к полу? — Но зачем? Это же просто глупо. Я вообще об этом не думаю. Моё тело само знает, что надо делать. — Вот ключевое слово, которое ты никак не освоишь. Ты слишком много думаешь о том, как сделать те вещи, для которых ума, в общем-то, не надо. То, что я пытаюсь в тебя вдолбить, предназначается не для твоего ума, а для твоего тела. Не думай, просто делай. — Ну как же не надо думать? Это высшая магия, а не мешки в амбаре ворочать. — А так, — она пнула ногой вновь вылезший из меня эфирный хвост, который сразу же исчез, — много ли размышляют дети, которые только учатся ходить? Разумеется, они поначалу нерешительно обдумывают каждый шаг, неловко держат равновесие и всё равно падают на попы. Но со временем они привыкают к тому, что передвигаться можно не только ползком и, наконец, твёрдо встав на ноги, больше ни разу не задумываются о том, что для ходьбы надо подключать голову. Так и ты. Очень много думаешь там, где надо отдаться простым инстинктам. Потому-то твоя форма, которой ты так гордишься, подобна ходьбе на руках. В цирке это приветствуется, но это неправильный способ. Вот что ты будешь делать, малефикций, если потребуется очень быстро бежать? Пробуй ещё. И она снова начала терзать мои мышцы, не позволяя «ходить на руках». Госпожа Набия была не столь категорична и жестока, терпеливо занимаясь со мной и никогда не ругая за неудачи, давая столько времени, сколько нужно. Но тут уже я торопил её. Лишённый возможности читать серпенские книги, я крайне мучился из-за необходимости запоминать всё на слух, записи же лекций на альбийском она делать не разрешала. — Тебе очень тяжело, мальчик мой. Ты слишком взрослый, чтобы изучать то, что проходят наши дети, слишком опытен, чтобы воспринимать как должное то, что должно быть понятным с младенчества. Но не сдавайся, твои техники очень хороши. Пусть ты делаешь всё по-своему, но я и не жду, чтобы ты в точности повторял путь серпенских магов. И уж тем более это невыполнимо в возможностях классической альбийской школы. Я лишь хочу добиться от тебя глубинного понимания процесса, но не прошу скопировать мои заклинания вплоть до последней буквы. Делай то, что у тебя получается лучше всего. И мы снова шаг за шагом начинали продвижение по моему пути хакима, в некоторых аспектах дававшегося не самой лёгкой ценой. — Простите меня за тупость, сахир, по-моему, я правда плохо гожусь для этого, — сказал я после очередного урока, начавшегося хорошо, но, судя по всему, заканчивающегося полным провалом. — И я начал понимать смысл выражения «горе от ума». Такими вещами действительно лучше заниматься как можно раньше, покуда разум не закостенел в стереотипах. Мне, имеющему уже собственных учеников, очень нелегко заставить себя забыть обо всём, что я знаю, и учиться заново. Где вы были, сахир, когда я был ребёнком? — Не отчаивайся, Игнеус, спешка в таких вопросах может быть губительна. Давай сделаем перерыв и немного отдохнём, как насчёт того, чтобы я угостила тебя чашечкой чая, а ты бы мне рассказал о тех временах, когда был ребёнком? Потому как в возможности вспомнить юные годы может лежать ключ к нашему успеху. — С удовольствием, мудрейшая, это как раз связано с тем, почему я решил посвятить свою жизнь изучению магии. И это решение было принято осознанно и полностью мной, а не потому, что во мне спонтанно пробудился магический дар, и после того, как я устроил дома пожар призванной саламандрой, родители сдали меня на обучение в начальную магическую школу от греха подальше. Отдав должное первой чашке золотистого травяного напитка и попросив добавки, я начал свой рассказ: — Почти вся моя семья живёт в Каршуне, в городе выше по течению Ирис уже практически в самих горах. Он славится своими горячими источниками, целебная вода которых очень способствует восстановлению магических сил и исцелению ран колдовской природы. Мой отец держит там дом отдыха «Дубовый Щит», который построил ещё мой прадед, давным-давно перебравшийся вместе с семьёй с Архипелага. А помогают ему в этом мать и три моих старших сестры. Наш дом знаменит северной кухней и сухими термами в дополнение к обычным минеральным источникам. А благодаря тому, что он был построен на широкую ногу и мог одновременно вместить большое количество гостей, то как-то так повелось, что он стал негласным местом встречи у господ магов, восстанавливающих силы и здоровье, приобретя свою нынешнюю направленность. Сейчас в «Щите» даже зимние каникулы для групп учащихся Академии предусмотрены, где они могут развлекаться и при этом не забрасывать занятия. Но я отвлёкся. Когда я бы совсем маленьким, каждое лето у нас останавливался Хрогар Белолицый со своими учениками, который взял за традицию вести научные дискуссии с другими гостями-магами прямо в общем зале, не отвлекаясь от еды или напитков, разносимых девушками. Я же тогда был слишком маленьким, чтобы помогать чем-то существенным родителям, но так как мои сверстники были только среди детей отдыхающих, то товарищей для игр я находил среди них. И игры эти проходили под шум разговоров взрослых. Разговоров о высокой науке. Меня никто не гнал, никогда не говорил, что я мал для такой компании, а если я что-то спрашивал, то надо мной не смеялись, а как взрослому объясняли что к чему. Хотя некоторые мои вопросы, наоборот, ставили взрослых в тупик, вызывая ожесточённые споры. Больше всего мне нравились рассуждения и рассказы мужчины в золотой перчатке на левой руке. Им оказался Дан Семисердечный, ректор Спекртума, восстанавливающий у нас слом маны. Он подарил мне мой самый первый браслет с мехмагическими последовательностями, радуясь моему интересу к этой науке. Но о том, кто это был, я узнал только от своей сестры Софии, которая помогала нам на летних вакациях, ведь на тот момент она училась в Академии на факультете Зельеварения. Именно она начала втайне от родителей рассказывать мне о том, что сама проходила по программе своей кафедры, давая мне не только чистую науку, но и практические навыки. Только сестра ни словом не обмолвилась о том, что дядя Дан был одним из величайших магов современности и вообще гроза всех учащихся. Сахир долила мне ещё чая и уточнила: — Думаешь, что твой успех в высокой науке был связан с тем, что ты рано начал учиться? — Нет, госпожа, многих детей учат читать руны ещё до того, как те самостоятельно осваивают горшок. Я был обычным ребёнком, который жадно впитывал знания об окружающем мире. И, как любой ребёнок, задавал миллион вопросов взрослым. Дядя Дан только рад был такому любопытству, а также сугубо мальчишескому интересу к устройству механизмов. Но он отвечал мне не как малышу, упрощая и упуская детали, а как равному, даже на секунду не допуская мысли о том, что для меня это может быть чем-то недоступным. Говорил, что я прекрасно способен во всём разобраться, если посмотрю на задачу с правильной стороны. Так оно и было. Точно так же, как неопытный разум малыша на веру принимает сказки о говорящих лисичках и зайчиках, который не задумывается о том, что это дикие звери и они не способны к диалогам и взаимодействию, так и я начал собирать и разбирать магические последовательности, не переживая о том, что это может быть сложным даже для выпускников старшей школы. — Если бы ты сейчас мог вспомнить то состояние, как бы ты его описал? — Это было время, когда я не знал пределов своим возможностям и был готов решать любую поставленную задачу, потому как для меня всё это было игрой, а не учёбой. Это то, что мешает мне сильнее всего. Понимание того, что сейчас не время для игр. И понимание того, что груз накопленного опыта о природе магии мешает взглянуть на наши уроки с непосредственностью ребёнка. — Уже это делает тебя тем, кто способен видеть суть вещей, мальчик. Ты не позволяешь своему разуму обманываться, каждый раз одёргивая его, а потому и глаза твои видят так же зорко, как и у твоего вдохновителя. Что же было дальше, Игнеус? — Когда я заявил своему отцу, что хочу учиться на мага, он не стал меня отговаривать или взывать к тому, что я его единственный сын и должен унаследовать дело. Он считал, что раз я ребёнок, то мои увлечения мимолётны и ненадёжны, а потому я быстро охладею к ним. Но когда я перечитал все книги в доме, когда, не переставая, донимал расспросами «о магии» сестру и гостей, когда мои наклонности со временем только усилились, то он принял решение, которое хоть и расстраивало его как хозяина «Щита», но заставляло гордиться как отца. Той осенью София возвращалась в столицу не одна, она была со своим малолетним братом, который имел рекомендацию от Дана Семисердечного и был полон решимости поступить в младшую магическую школу при Академии. Сейчас мне двадцать четыре и я малефикций второй ступени, но должен вернуться к тому, с чего начинал, если хочу стать таким же, как вы. Набия довольно улыбнулась и кивнула каким-то своим мыслям. — Но у тебя не получится стать точно таким же, как я, сколько бы ты сил ни приложил. Твоя задача взять от меня знания, научиться мыслить как серпенец, но разумно применять этот дар ты сможешь только по-своему. Задумайся вот о чём, как Дан обучался в Башне вместе с другими детьми, если он был альбийцем? Но я могу с уверенностью сказать, что он отлично знал серпенский язык и без проблем умел на нём читать и писать. Это значит, что у него нашёлся собственный путь. Так и ты, делай то, что у тебя получается лучше всего, мальчик.***
В один из дней сахир Набия сочла, что я достаточно готов, чтобы попробовать себя в роли проводника душ. До этого мне уже доводилось выступать проводником во сны или же просто проникать в грёзы другого человека, но это имело мало общего с теми путешествиями, в которые меня брала жрица, ведь новые практики оказались разительно непохожи на те, каким нас учили на астральной магии. Она учила меня тому, как отвести душу человека в Аль-Мухит, не потеряв её по дороге и защитив от возможных неприятностей в пути. Брала меня за руку и раз за разом показывала «тропку», по которой туда можно попасть. Она учила, как искать нужного человека на примере хадимов, всё ещё служащих при храме, как пробудить и укрепить слабый дух человека. Наш общий путь сильно отличался от того, каким я привык попадать к Королю, а место, в которое она меня приводила, было иным. Ледяной океан в тумане вместо бурного ночного моря. И хотя я ни разу не встречал там Духа-Короля, но, без сомнения, это было нужное место назначения, а дорога, которой она меня вела — верной. Успешно попасть в какое-то иное место вдвоём у нас пока не получалось. Сегодня была моя очередь стать ведущим, а Набии ведомой. Я должен был отвести её в «свою» Бездну. Но сколько я ни пытался сделать то, чему учила меня наставница, у меня ничего не выходило, её маленькая сухонькая ладошка всё время выскальзывала из моей большой потной руки. Но на данный момент я был уже не тем неопытным магом, который впервые перешагнул порог этого храма. Я мог попасть в Аль-Мухит по своему желанию, хоть в эфирной форме, хоть физически, я знал торный путь, я знал, что надо делать. Но только в одиночестве. Моя же задача состояла в том, чтоб однажды отвести туда Лендаля, который не был бы мне помощником в этом деле, в отличие от Набии, всячески способствующей нашему совместному пути. И в какой-то момент я понял, как это сделать. Действительно «по-своему». Отдышавшись после последней неудачи, я снова погрузился в транс и нащупал эфирное тело сахир. Мне нужно очистить свой разум от каких-либо мыслей, мне не стоит слишком много думать, я просто должен сделать то, что должен. Если я не могу отвести её туда, что же я буду делать с Лендалем, который вообще не может ходить? Если у меня не выходит быть проводником, может, получится быть кем-то иным? И не позволяя сомнениям закрасться в мою душу, я подхватил на руки тело Набии и понёс её в Аль-Мухит, чувствуя, как вокруг начинают вздыматься зелёные валы с фиолетовыми просверками в своей глубине. Тело её налилось свинцом и норовило выскользнуть, но я крепко держал её и бегом рванул по самому короткому «пути», пока силы меня не оставили. И лишь когда мои ноги увязли в песке и мы кубарем покатились по берегу, остановившись у края воды, я понял, что у меня всё получилось. Всё ещё прижимая к себе сахир, которая никуда не думала исчезать, и отплёвываясь от песка, набившегося в рот, я не сразу обратил внимание на то, что кто-то протягивает мне руку, чтобы помочь встать. Сегодня сахир Набия положит на алтарь букет из зелёных хризантем. Я смог привести её к Духу-Королю.***
Подобный прорыв подтолкнул меня в решении той задачи, что стояла передо мной. Я и правда должен взглянуть на проблему с иной стороны. Листы выкладок и расчётов легли передо мной, формулы ровными рядами выстроились и подводили итог. Решение задачи возможно. Если рассматривать Лендаля не как живой материальный объект, а как сложный биомагический инструмент, то я смогу его не провести, но пронести в Аль-Мухит. Как часть себя, подобно тому, как я со временем научился проносить туда свою перчатку, не теряя по дороге её свойств. А мой подарок ему, который уже нёс на себе печать моей магии, и синхронизация, которую мы провели несколькими днями ранее, могла сделать уравнение ещё более коротким и лаконичным. Но стоит ненадолго вернуться в прошлое.***
Как оказалось, слова Норы о том, что мне не стоит пытаться связываться с Лендалем напрямую, были вызваны вовсе не с тем, что она была жуткой перестраховщицей, а из-за того, что все сигналы блик-зеркала проходили к нему с помехами. И даже попытки связаться прямым психовизуальным методом телепатии, в простонародье называемым видением, срабатывали через раз. Задание, которое мне недавно дала Нора, намекнув, что стоит поторопиться, лишь подтвердило мою теорию и подвигло на создание альтернативного метода связи. Несколько дней назад я отправился во дворец с докладом, завершив сбор данных для горничной, внезапно оказавшейся таким же искусным техмагом, как и я, прихватив и кое-что для Лендаля. Но они нашлись не как обычно в библиотеке или парке, а в экранированном зале для тренировок на магическом оружии, о чём я узнал чуть ли не на пороге Серебряного Дома, но успел вовремя повернуть в сторону спортивной арены дворца. Хоть меня и ждали, но мой визит, судя по всему, застал их на середине какого-то увлекательного занятия. Потому как библиотекарь, запыхавшись, поправлял свою одежду, а обычно невозмутимая Нора раскраснелась и так тяжело дышала, что блузка на её пышной груди чуть ли не лопалась. Я отвернулся и постарался не думать о её соблазнительных персях, но девушка, вместо того чтобы смутиться тем, что их застукали, сразу же набросилась на меня: — Давай сюда отчёт, можно вслух. — Здравствуйте, сейчас, — я пошарил в карманах, достал пьезоблокнот и пробежался глазами по цифрам. — Как ты и просила, я провёл ряд тестов. Вокруг дворца и непосредственно около Лендаля. А также ряд замеров и зависимостей потребления маны при удалении, приближении и использовании умений Инструмента. Как и предполагалось, исходя из того, что он окружён огромным количеством сложных многослойных щитов, он недоступен для прямого магического сканирования. Также сглажены все следы используемого источника и потребляемых мощностей. Если говорить прямо, то он должен выглядеть абсолютно невидимым для третьего глаза любого мага, что было бы крайне подозрительно, но это не так. Что непосредственно во дворце, что за его пределами, на нём висит ложная эфир-личина, невероятно искусная, должен заметить, дающая обманное представление о положении вещей. Без прямого физического контакта сосканировать его невозможно, но даже если к нему прикоснуться, то происходит автоматическое срабатывание Зоны Мира, которая делает мага крайне внушаемым и покладистым. Как это было со мной. Даже вспоминать стыдно. — Не стыдно, а, наоборот, хорошо, — удовлетворённо кивнула Нора. — Что с данными о том, когда Лендаль выходит из-под Печати Тройных Засовов? Наверняка должен быть резкий скачок в щитах, когда он покидает дворец без меня. Я нашёл нужные данные и вывел проекцию графика при помощи перчатки. — Нет, смотри, всё в пределах нормы обычного фона, создаваемого работающими артефактами. Никаких скачков или перепадов, я не заметил каких-либо существенных изменений. Глушилка тоже работает исправно, а учитывая, что скрывать надо сорок восемь вуалей всех видов — это вообще идеально. Лендаль, на тебе стоит магическая защита лучше, чем на шахе Агроме, а он тот ещё параноик. Нора, ты способна управлять дистанционно таким сложным конструктом? Я не думал, что это вообще возможно. — Это невозможно, — она подошла к библиотекарю и ласково потрепала его по голове. — А ты — молодец. Видишь, даже зануда Игнеус тебя похвалил, назвав твою работу идеальной. Нора забрала мой блокнот и стала просматривать все собранные данные, довольно что-то мурлыкая себе под нос. Покуда она была занята, я решил отдать и вторую часть своих сегодняшних даров. Нора уже получила свою порцию, остался Лендаль, к которому я, наконец, смог подойти поближе, пока горничная была занята копированием данных на свою перчатку. — Но у всей защиты, с которой мы имеем дело, есть существенный недостаток. Что будет, если ни Норы, ни меня не будет рядом, но случится какой-то форс-мажор? Я говорю не о том, что у твоего кресла отвалится колесо. Ты понимаешь меня? Он кратко кивнул, но возразил: — Если начнётся конец света, а я окажусь в его эпицентре? Думаю, ты мне мало чем поможешь, если дойдёт до такого. Или ты не это имел в виду? — Не это. Точнее, не настолько фатальное. Но ты сам ведь знаешь, что добликаться до тебя практически нереально. А если тебе надо срочно что-то передать мне или Норе, то проще это сделать при личной встрече, чем полагаться на современную связь. Поэтому я решил эту проблему несколько по-иному, опираясь на технологию, которой я давно занимался, но не имевшую практического применения до сегодняшнего дня, пока я не освоил кое-что из серпенских трюков. Я достал из кармана небольшую бархатную коробочку и приоткрыл её. — Нора, как ты думаешь? Она всплеснула ладонями и нарочито искусственно обрадовалась. — Поздравляю! И давно ты решился на этот шаг? Ты делаешь ему предложение? Стоп, это не кольцо, а серьги. Ладно, будем считать это оригинальным подходом к обручению! Лендаль, что ты ему ответишь? — Я согласен. Предлагаю тайно сбежать и пожениться. Принц будет просто в ярости! Но так как ты сообщница, то тебе тоже стоит пуститься в бега, Нора! — Да, очень смешно, поженимся все втроём, — на такие выходки я давно перестал реагировать и даже начал отшучиваться в ответ. — Нора, просканируй и скажи, что ты думаешь. Она подошла поближе и провела перчаткой над парой серебряных серёжек в виде листьев плюща с ягодами. — Обычный артефакт, незначительно увеличивающий привлекательность носителя. Если не брать во внимание неплохой дизайн, то сущее барахло, не отличающееся от ординарных зачарованных украшений. — Вот и отлично, — я протянул коробочку Лендалю, и когда он её взял и стал с интересом разглядывать, кинув на Нору подозрительный взгляд, то понял, что моя обманка сработала. Но я тут же вспомнил ещё кое-что невероятно важное! — Ой! Я забыл заранее узнать, проколоты ли у тебя уши? Но судя по тому, что он уже успел надеть одну из серёжек, это не было проблемой. Теперь надо объяснить суть моего подарка. — Это не просто серьги, а дочерние артефакты, созданные по принципу современных симбиотических перчаток техмагов. До недавнего времени стоял острый вопрос касательно питания мобильных приборов, которые не привязаны к локальной сети, но при этом не имеющие возможности подключения к носителю, если он с нулевой или отрицательной маной. Лендаль, сколько времени твоё кресло держит заряд и каковы размеры аккумулятора? — В какой-нибудь дикой глуши оно проработает порядка трёх часов, размеры батарей, сам понимаешь, немаленькие. С толстенькую книжку. А их установлено четыре штуки. Как ты запихнул питание в такие маленькие серёжки? — Наука от нашего общего друга, после беседы с которым у меня случилось озарение и я смог повторить серпенский аналог. Но побежал я далеко не в патентное бюро и самый первый рабочий образец сделал лично для тебя. Это, по сути, аналог современных зеркал, но работающий на принципиально иной частоте кодировки сигнала, способный обходить шум, создаваемый всякой альбийской магией. На данный момент одна из серёжек синхронизирована с моей перчаткой, так что я всегда могу связаться с тобой, а ты со мной. Конечно же, о полноценном видеодиалоге речи не идёт. Там нет нужных приспособлений для этого, но короткое голосовое сообщение ты можешь мне прислать, прижав застёжку. Вторую серёжку можно синхронизировать с Норой. Автономная работа порядка семи дней, для восполнения заряда достаточно положить их в коробочку и напитать от любого источника маны, можно даже природного. Нора, окажи любезность и просканируй их с одновременным использованием заклинания Чуткого Дыхания. Судя по её лицу, мне наконец-то удалось хоть чем-то удивить эту строптивую красотку. Набрав команду на перчатке, она провела сканирование, активацию, а затем отправила какой-то пробный сигнал на «пустую» серёжку. На что Лендаль, прислушавшись, ответил: — Мы сегодня твоими опытами сломали мою кровать, а все щитки святителя Утера остались целые. Так что ответ на твой вопрос — ноль. Где мне теперь спать, между прочим? Кажется, у них без проблем удалось связаться друг с другом, после чего Лендаль подъехал к Норе и, взяв её руку в перчатке, приложил к своей шее. — Сильно фонит на ошейник, подстройся. Игнеус, ты тоже иди сюда. Я так понимаю, что ты нам ещё не всё рассказал? Зачем ёмкость на Семь Погружений? Разве это не портальная технология для каскадных прыжков? — А ты быстро разобрался в структуре. Ты точно не учился в Академии? Но да, так и есть. Это для портала. По большей части для моего спокойствия. Даёт очень точные координаты о твоём местоположении вплоть до сантиграда с поправкой на движение и автоматически включает сигнал бедствия, активируя канал для прямого портала, если ты потеряешь сознание или впадёшь в состояние подобное ему. Если ты будешь спать или просто снимешь серёжки, то тревога не включится. — А ты ничего так. Не такой глупый, каким кажешься, малефикций, — Нора закончила со своей перчаткой и вернула мне блокнот, темпераментно блеснув глазами из-под ресниц. — Думаю, ты заслужил награду, и тебе стоит показать то, чем мы занимались. И, возможно, даже предложим присоединиться. После чего она подошла к библиотекарю и с грациозной ловкостью уличного факира стащила с последнего совершенно всю верхнюю одежду через голову. Потом поклонилась в полуприседе, будто ожидая оваций за искусно выполненный фокус. Я хотел было отвернуться, но Лендаля такое развитие событий не шокировало, потому как он повернулся боком в кресле и продемонстрировал мне свою спину. Если до этого меня лишь слегка смущала разыгрываемая двусмысленность положения дел, то сейчас я и правда потерял дар речи от изумления! — Матерь Ночи и её прихвостни! Да это же орихалковый псише! Никакого отторжения?! Все контуры активные?! Я думал, что тебе просто нравится меня мариновать и держать подальше отсюда, а оказывается, я проводил тесты для… Так вот как ты справлялась! А я всё голову ломал, как получилось привязывать наговоры Семисердечного от поля дворца к конкретному объекту. Я думал, секрет кроется в перебрасывании узлов на кресло, а ты сделала ему псише! Ты просто ненормальная! — Нора в своём уме, это я её попросил, — ответил Лендаль, показывая мне поближе металлический узор на своей спине, который переливался огнистым сиянием для моего внутреннего взора, но был совершенно невидимым для взора обычного. — Когда меня «создавали», то предусматривалось то, что я спокойненько буду лежать в склепе и не дёргаться. А потому дополнительные уровни, не предусмотренные серебром, были установлены позже на внешние носители. На Дворец, на Южный замок, куда меня потом перевезли, и, разумеется, на короля Анкораса, который был моим хозяином. Когда он умер — многое изменилось, и даже после того, как я принёс клятву верности Санитасу, всё равно происходит что-то вроде утечки. Ты обнаружил её самым первым, потом и Нора заметила. Не переживай, посреди города не откроется Бездновый Рифт или что-то такое, но разгуливать за пределами дворца без дополнительной защиты всё равно, что написать на лбу большими буквами «одержимый». Можешь прощупать последовательность, думаю, ты оценишь. И пока я бессовестно лапал его спину, считывая контуры псише, он продолжил: — Таким способом мы обошли с Норой ограничение, не позволяющее Инструментам использовать чары. Я использую её ману, комбинируя уже запрограммированные в моё тело последовательности для того, чтобы самостоятельно прикрывать себя. И хоть ты назвал мою работу идеальной, на деле эти возможности сильно ограничены. С одной стороны — конечным количеством комбинаций и списком заклинаний, которые мне может доверить Нора, а с другой — возможностями человеческого разума, не пригодного для чаровства. Я так понимаю, что она дала тебе высочайшее позволение использовать её творение для того, чтобы расширить мой ассортимент заклятий, синхронизировавшись с тобой. Потому как она больше специалист по защите, твои же навыки совершенно иного рода, что может быть кстати. Ты не против в меня войти? — Ась? Куда? — я ещё не совсем отошёл от увиденного и не сразу понял, о чём он. — Ой, разумеется, сейчас. Хотя тут мало что может быть для тебя полезным. В перчатку заложены заклинания, о которых редко думают, произнося слова «настоящая магия». Никаких огненных драконов, сплошное технарство. Я приложил указательный палец к узлу в виде звезды чуть пониже его лопаток, войдя в сеть и соединив наши контуры, наполнив псише своей маной и открыв доступ к использованию моих заклинаний. И, чуть подумав, снял все ограничения. Кажется, что-то полезное он для себя там нашёл, потому как, прикрыв глаза, стал что-то про себя проговаривать, и, отъехав от меня подальше, на несколько минут замер в неподвижности. — Ты ему там похабные картинки перекинул, чего он так завис? — Нора шёпотом обратилась ко мне, видимо, стараясь не отвлекать сосредоточенного библиотекаря, — думаешь, можешь удивить чем-то такого извращенца? — Это лучше картинок, Нора. Судя по ощущениям, он сейчас использует телекинетическое заклинание Репликаций четвёртого порядка, изучение которого надолго удовлетворяло все сексуальные потребности любого студента. У нас его так и называли — заебучка. Поверь, я знаю, о чём говорю. — Игнеус, ты ли это? Какие слова я от тебя слышу! Разве ты не должен покраснеть и всё такое прочее, чем ты меня обычно радуешь? — Ваши подначки хоть и весьма действенны, но срабатывают они только потому, что я не очень-то лажу с чужими и смущаюсь близкого физического контакта на людях. Но я здоровый и нормальный парень, Нора, с естественными желаниями. Ты думаешь, я не знаю, откуда берутся дети? Или о процессе, необходимом для этого? Думаешь, я падаю в обмороки от пошлых словечек? — Уже не думаю. Что он там делает? — она кивнула в сторону Лендаля. — Для повторения моих заклинаний он никогда столько не готовился. — Даже не представляю, что именно. Разве что в голове у него счислительная машина Ваншторма, как он будет логарифмировать переменные, если у него нет… даже браслета? Тот, кого мы обсуждали, проигнорировал моё мнение о безнадёжности затеи и успешно провёл преобразование цепей. Потому как, встав из кресла, он сделал несколько шагов и завис в воздухе. Две огненные дуги выросли из его спины подобно крыльям, а зелёные глаза загорелись синим колдовским огнём. Тихонько выругавшись, он несколько раз перекувырнулся в воздухе и только потом нормально встал на ноги. После этого совершил пару прыжков из стороны в сторону, подпрыгнул до потолка, пробежался по стене, игнорируя притяжение, и, сделав сальто, завис под потолком вверх ногами, подобно летучей мыши. От подобных кульбитов я не смог сдержать восторга: — Невероятно! Применение гравитационных взаимодействий и контролирование силы притяжения на неравноускоренном движущемся объекте, центр которого и есть сам заклинатель! Да это же Репликаций пятого порядка! Как у тебя это получилось? Да какой человек в здравом уме будет зубрить такой заковыристый магмат, не будучи волшебником? — Мне очень… непросто. Надо производить в уме целую кучу вычислений… Причём параллельно, делая поправку и на твоё смещение в пространстве, так что пока замри! Думаю, тут надо решать через Магнитный Диалог. Ага! Вот уж где пригодились мои функции Книги как инструмента. А чему ты так удивляешься? Это заклинание не военная тайна, и я имею полное право на тлетворное увлечение математикой. Только у меня тут проблема. Я подошёл к нему и задрал голову, прикидывая, насколько высоко он находится. Да уж, больно ему будет падать оттуда. — Как решить вопрос поворота вокруг вертикальной оси и при нулевом импульсе движения? Пока что современная наука не даёт ответа на этот вопрос, Лендаль. Отменяй заклинание, я тебя поймаю. И в следующую секунду сила тяжести взяла своё, уронив его в мои объятья.***
Что же я имел на сегодняшний день? Проведя несколько тестов и подготовившись морально при помощи Набии, которая ничуть не сомневалась в моём успехе, я всё ещё не решался обратиться к Норе за помощью. Потому как знал, что та хоть и не откажет, но возьмёт за свои услуги сполна. Из рассказов Лендаля я понял, что он не может попасть в Аль-Мухит в том плане, как это делают люди. Совершая самостоятельный переход между мирами, он теряет свою человеческую сущность и сам становится Океаном, а потому ему нужна помощь со стороны. Погружение в общий искусственный сон, где я проконтролирую его форму и состояние, и откуда я смогу его «принести» к Духу-Королю. Я опасался иного. Если что-то пойдёт не так с погружением, то обычный человек пробудится от шока, испытав на себе ужас ночного кошмара, но не более того. Для Инструментов же, оторванных от естественного течения времени, не рекомендовались практики, способные внести возмущения в работу контракта, без дополнительной страховки со стороны. Пока я буду проводником, ещё один маг должен будет остаться «снаружи», чтобы в случае опасности для Лендаля разорвать наш союз и насильно пробудить его, не дав душе заблудиться в мире иллюзий. А кандидата лучше Норы для этого дела сейчас не найти. — Ха-ха-ха, что, ты серьёзно? Ха-ха! Это лучшая шутка от тебя, Игнеус! Мало того, что ты решился затащить его в койку, так хочешь, чтобы я при этом присутствовала и наблюдала? Так сказать, свечку вам подержать и засвидетельствовать союз? Ах-ха-ха-ха! А как же белое платье и фата? Свадьба-то когда? Я отстранил блик-зеркало от уха, чтобы неистовый смех Норы меня не оглушил, давая ей время успокоиться. Да, со стороны моя просьба звучала настолько двусмысленно, что я даже ни секунды не сомневался в том, что она воспользуется этим, чтобы поиздеваться надо мной. Хотя вволю насмеявшись, она стала серьёзной и сказала, что всё подготовит и не позже чем завтра даст нам возможность «переспать». У меня даже не было сил хоть как-то реагировать на эти слова, и я лишь молился Лунной Деве за успех мероприятия. Час спустя я ещё продолжал сидеть в своей лаборатории, но всё валилось из рук. Я должен обуздать себя, чтобы моё волнение не передалось другим. Надеюсь, к завтрашнему дню я немного успокоюсь и смогу сделать всё как полагается. Когда я в очередной раз накручивал себя тем, что может пойти не так, блик от Норы заставил меня подпрыгнуть на месте и вывел из транса. Она звала меня во дворец сегодня, причём сейчас же. Осознание того факта, что времени не осталось, а волноваться уже поздно, помогли мне наконец собраться с духом.***
— В нашем распоряжении весь вечер и часть ночи, — цокот тонких каблучков Норы звонко отдавался эхом по каменному спиральному коридору с широкими ступенями, — надеюсь, что мы успеем и всё получится. Ты собрался тащить его в Бездну? Будешь демонов выманивать? Я запыхался, поднимаясь по лестнице, и еле за ней поспевал. — Я собрался… А, ты опять надо мной подшучиваешь… Кстати, где Лендаль? — Уже в башне, лежит на расстеленной кроватке и ждёт только тебя. Княжеская спальня, шёлковые простыни и розы, тебе понравится. Спальня на деле оказалась комнатой для эфирных практик. С оберегами душ в каждом из шести углов и большой друзой берилла в виде шестигранных призм, который при верном использовании многократно усиливал способности даже самого слабенького мага. Нора и правда подготовила всё в лучшем виде. Шёлковые простыни и розы отсутствовали. А вот кресла для медитаций, используемые в астральной магии, были, причём довольно современного вида. В одном из них полулежал Лендаль, читая какую-то книгу, не оторвавшись от чтения даже тогда, когда Нора, проходя мимо него, стукнула того по голове. Как оказалось, он уже дремал, заранее усыплённый предусмотрительной горничной. Сев в одно из кресел, она развернула над нами эрзац, в который мы должны отправиться, и приготовилась сторожить наш сон. Что же, теперь дело за мной. Уроки требовательной Илли не прошли даром, я нырнул в сон и явил эфирную форму «правильного вида», в которой меня сразу можно будет узнать. Вероятно, Лендаль уже тут, спеленатый чарами Норы, и я хотел было оглядеться третьим глазом, но похлопывание по спине дало понять, что мы нашли друг друга. — А у тебя рога торчат, Игни. — Ага, бывает, — я рассеянно ощупывал предательские бычьи рожки, но при этом во все глаза пялился на Лендаля. Как правило, люди, видящие сны, видят его от первого лица. А потому их формы очень зыбки и мало напоминают человеческие, что, конечно, не является препятствием для распознания опытными магами-лунатиками, опирающихся не на внешний вид, а на ауральное соответствие. Сами же колдуны выращивают для себя эфирные формы, зачастую заменяющие их снообличия. Форма Лендаля была очень реальной, я бы даже сказал, что она чрезмерно хороша как для сна, но, присмотревшись, я заметил, что сейчас он смахивал на чистокровного серпенца куда сильнее. Я привык видеть в его в расслабленной позе, когда он, закинув ногу за ногу, имел привычку раскачивать обувь на кончиках пальцев или, облокотившись на что-нибудь, подпирал подбородок рукой. Или сидеть с нарочито прямой спиной, когда он злился или был не в духе. Но таким я его давно не видел. С глазами полными вод всех океанов мира. Твёрдо стоящим на ногах, с расправленными плечами и великолепной осанкой, не посрамившей бы даже короля. Он и выглядел почти как Дух-Король, но живое выражение лица и серебряный ошейник не давали обмануться. Пора и делом заняться. Я активировал перчатку, которая тоже преобразилась, перестав быть просто металлической и быстро покрывшись чешуёй, и ввёл все данные, которыми располагал об его эфирной форме. Перевёл их в инструментальную кодировку и, уловив ответный сигнал от ошейника, псише и серёжек, воспрянул духом. Пока что всё шло очень даже хорошо. — Если ты готов, мы можем отправляться, позволь мне стать твоим проводником снов. Я протянул к нему руку в перчатке, готовый вести его, а если что, то подхватить на руки и нести, как я делал это с Набией, но он понял мой жест по-своему. Потому как, прикоснувшись к ошейнику, вытащил из него тончайшую серебряную цепочку и вложил её мне в ладонь. — Будь моим пастырем, хаким. Первые шаги по белёсому полю сна, навеянному Норой, дались легко, но когда я услышал далёкий шум волн и под ногами зашуршал песок, то цепочка в моих руках натянулась, грозясь лопнуть и брызнуть во все стороны звеньями. Однако пока она ещё держалась, связанная моими заклятьями, я тоже держался, хотя пот катился градом по лицу, будто я тащил за собой не хрупкого библиотекаря, а целую гору. Сколько весит твоя душа, Лендаль? И когда вокруг нас стали проступать мерцающие краски Аль-Мухит, я ощутил что связь между нами истончается. Я чувствовал, что вот-вот потеряю своего ведомого и уповал лишь на то, что Нора не растеряется и вытащит его наружу, одновременно молясь всем богам, чтобы цепочка всё-таки выдержала. Зелёный змей с серебряным гребнем вдоль спины вдруг выскользнул из моего рукава, жадно пожрал цепочку и обвился вокруг шеи Лендаля, притянув его ко мне. Хвост же змея исчезал где-то в тыльной стороне моей ладони, ныне лишённую и ленда-изображения, и моей перчатки техмага. Связанные змеем мы внезапно оказались посреди бескрайнего океана, который замер и затих, погружённый в абсолютный штиль. Обычно звёздные небеса погасли, приобретя глубокий фиолетовый цвет, и лишь одна-единственная синеватая звезда сияла в зените. Лендаль замер, внезапно оцепенев и будто заледенев. Да так и было! Морозные узоры покрывали его белую кожу и разбегались во все стороны холодными щупальцами, схватывая льдом океан. Но это оказалось обманчивым, он сделал несколько неуверенных шагов и, всмотревшись во что-то вдалеке, уверенно пошёл туда, оставляя за собой рой снежинок и кристаллы льда. Они неподвижно стояли друг напротив друга. Абсолютно идентичные и при этом до ужаса разные. Загадочный Дух-Король — воплощение Бездны, на лице которого я впервые увидел настоящие эмоции, смесь радости и неверия, от чего он казался до невозможности человечным. И Лендаль — с глубоким неподвижным взглядом древнего безжалостного божества, из-за которого он утратил всякое подобие жизни, превратившись в ледяную статую. Кажется, даже время остановилось вокруг них, но что-то дрогнуло в море, оно шумно вздохнуло, а весь немногий лёд, наросший вокруг Лендаля, вспучился и утонул в глубине. Так и не произнеся ни слова, Дух-Король подошёл к нему и обнял с такой необыкновенной нежностью, что даже у меня что-то защипало в носу. В следующий момент границы между ними исчезли и они стали единым существом. — Дай мне имя, хаким! Будто само море обратилось ко мне от лица представшего передо мной юноши. От его голоса у меня заложило уши и навалилась тяжесть на затылок. Внешне он остался подобным Лендалю, но казался мне намного старше, отчуждённее, опаснее. Волны с пенными шапками припадали к его ногам, готовые кинуться в бой по первому повелению, а небо хищным куполом ощерилось на меня, клыками вгрызаясь в самую мою душу. Он и сам был воплощением Океана. В морозных одеяниях голубоватого льда, тонкими складками плотно облегающих его тело, и с длинными серебряными волосами, спадающими до земли, которые венчала корона из пурпурных голодных звёзд. — Ты должен его произнести, — гневно требовал он, — дай мне имя по правилам наследования! Я вновь обрёл сосуд, моё естество жаждет быть воплощённым и живым, дай имя! Сейчас же! И тёплая улыбка полная солнца, осветившая его лицо, дала мне знать, что я ответил совершенно правильно, когда еле выдавил из себя: — Лендаль ибн Антара. — Так значит, ты добился того, чего хотел? Вы стали едины? Как мне теперь тебя называть? Шелестящие волны катали по берегу мелкую гальку, убаюкивая своим мерным звучанием. Ни от жуткого штиля, ни от последующего взрыва стихии не осталось и следа, море вновь ожило и продолжило свой тысячелетний труд по перекатыванию своих зелёных валов. Я обессилено лежал на песчаном берегу, нагревшегося от тепла взошедшего синего солнца, положив голову на колени Духа-Короля и не помня, ни как я покинул бушующий шторм, ни как оказался в такой щекотливой позе. Вот уж жаль, что Нора ничего не видит, это подняло бы её настроение на неделю вперёд. — Что значит как? Ты же сам дал мне имя, — голос его стал обычным человеческим, с привычными мне интонациями, характерными для Лендаля. — А что до моего единства… Тут всё зыбко. Я стал тем, кем мог бы стать, кем должен был стать ещё двадцать лет назад. Я — вероятность возможного существования. Мой дух и смертное тело стали едины лишь благодаря силе твоего воображения. И ограничены им же. — То есть, это всё не взаправду? — В реальном мире — пока что нет. Но здесь, в твоей части Океана, я истинный правитель обоих миров. Вернувший и свою силу, и свой разум. Да, Дан был трижды прав, назвав меня самоуверенным идиотом. И, пресекая мои попытки встать, он начал свой рассказ, рассеянно перебирая мои волосы: — Как ты знаешь, естественное течение вещей было нарушено. Если таковым можно назвать вообще всю эту затею с наследованием и королевскими сосудами. По крайней мере, мой план работал столетиями. И не в последнюю очередь потому, что было кому проконтролировать соединение наших миров и останавливать неудачные слияния в зародыше. Так повелось от времён первого Духа-Короля, так было и по сей день. Но одно-единственное предательство забрало тысячи жизней и подвергло опасности всех остальных. Простите меня. — Разве же это твоя вина? — Моя! Я должен был предусмотреть все варианты и не быть таким милосердным к тем, в ком сомневался хоть на каплю. Если бы я не искусил Намура великой силой, если бы я смог его отговорить от подобного безумного шага! Если бы мне хватило решимости тогда оборвать его жизнь, то ничего бы этого не произошло! Мне нельзя было позволять, чтобы он хоть на секунду стал мной! Антара погиб, и мы уже не могли оставаться стабильным воплощением. И раз Башня пала, а королевский род был почти уничтожен, то подходящего наследника негде было взять. Потому-то мы с Даном решились на безумный план, ведь сила Океана это не то, что можно просто оставить без присмотра. Зная, что от Намура теперь можно ожидать чего угодно, мы придумали способ, который бы позволил разделить меня на части и запечатать в смертных неразрушимых телах, попросту уничтожив возможность моего физического возрождения в целом виде, если вдруг начнётся принудительное испытание и слияние. Дан тогда обозвал меня последними словами, но всё равно согласился на эту затею. Я должен буду извиниться перед ним за свою самонадеянность. Ведь даже когда наш план увенчался успехом и сердце последнего сосуда было сожжено в огне Бездны, а их души стали моей частью, он не оставил своего скептицизма. И он был прав! Ведь со временем один за другим тела моих бедных детей-принцев разрушались не в силах сдержать мой осквернённый дух, превратившись в живых мертвецов. Покуда не остался самый последний. Тот, кто почти смог принять меня. Тот, кто вместил в себя большую часть моего духа. И тот, в ком я видел последнюю надежду. Три года пребывающий в полусмерти, лишённый сердца, но при этом находящийся в сознании, он подсказал мне идею того, как завершить наше слияние. Переставший быть человеком, он вполне мог стать сосудом не только для моего духа, но и для… Хотя что тут говорить, посмотри сам. Часть его ледяных одеяний растаяла, обнажив грудь, в левой части которой зияла незаживающая рана, сочащаяся тёмно-изумрудной кровью. Спустя несколько мгновений лёд вновь нарос в виде одежды, скрыв от моего взора отсутствие сердца в его груди. — Такой обмен показался мне справедливым, раз уж сердце Лендаля было поглощено мной. Я отдал ему своё сердце и вновь вдохнул в него жизнь, вернув назад его душу. Сердце Бездны в прямом смысле этого слова стало биться в груди человека. Он сам стал физическим воплощением Аль-Мухит, пусть и не таким, к какому я привык. Он не слился с моим сознанием и не имел ни моих воспоминаний, ни способа прийти к Океану. Сам же я стал лишь слабым эхом прибоя. До недавнего времени. Спасибо, Игнеус, теперь я могу продолжить свою работу. — Разве это не конец? Это не обезопасило наши миры? — Что? Разумеется нет. Аль-Мухит же не перестал существовать. Но это дало очень большую отсрочку. Пока что Лендаль ещё удерживает меня в себе, так что бояться нечего. Но ведь он не вечен, подросли новые наследники по крови, взывающие ко мне. Если они будут достойны и сильны, то всё может повториться снова. Намур до сих пор жив и не упустит этого шанса. Но на этот раз всё будет иначе! Всё должно быть иначе и должно прекратиться, Игнеус. Ты поможешь мне? — Разумеется, каково твоё задание? — я собрался с силами в достаточной степени, чтобы встать на ноги и начать стягивать к себе тонкие ручейки природной маны, восстанавливаясь и готовясь к обратному пути. — Попроси у меня награду, Бездна выполнит твоё желание. Вернувшись, делай то, что делал раньше. Учись, будь рядом с Лендалем. Всегда готовый ему помочь. Он умный мальчик, и знает, кто наследники. И что надо делать тоже. Даже без моего присутствия он чутко улавливал волю Океана, сейчас же… кто знает? Наши сознания объединились и стали неотделимы друг от друга, но так только в этом вероятностном рукаве реальности. Выясни, как он изменился в мире живых. Хочу узнать истинную картину вещей, а не пронесённую через призму разума приходящих ко мне. Возвращайся в любое время, я всегда рад тебя видеть. Сейчас, сидящий на янтарном песке и обхвативший колени руками, он не казался мне ни гневным духом моря, ни ужасным демоном, ни воплощением Аль-Мухит, каким я видел его раньше. До этого я боялся его, но вновь возвращался, влекомый любопытством. Восхищался им, но никогда не решался переступить границу. Сейчас Дух-Король стал для меня человеком, пусть всемогущим и всеведающим, но простым человеком, которому пришлось многое пережить. Как я могу в такой момент просить у него власти или силы, за которой так гоняются бездномаги? Как я могу требовать от него чего-то немедленно, если могу добиться этого и сам со временем, совершенствуясь и обучаясь? Есть ли дар свыше того, который он уже мне преподнёс? А потому я опустился на колени и, наклонившись к нему, взял ту награду, которую хотел на самом деле.