Чистая основа
Горячий воздух, ничуть не сдобренный свежим дыханием моря, казался густым киселём, который карамельными в своей тягучести волнами заливался в открытые настежь окна. Заливался и степенной ленцой вытекал через двери, практически не создавая сквозняка, который мог бы хоть как-то изгнать из комнаты запах гари, от которого до сих пор першило в горле. Собственно, этот запах и служил причиной того, что все окна, двери, балконы и прочие возможные входы-выходы Южного были распахнуты. А также следствием того, что позволяло летней жаре царствовать в замке будто хозяйке, ничуть не страшась тонко настроенной и филигранной в своей ненавязчивости системы климат-контроля. Потому как система эта, созданная ещё во времена строительства замка, а точнее, кристаллы фильтрации — сгорела напрочь. Впрочем, как и вся магическая проводка вкупе с активными артефактами замка, что заодно обесточило вообще все приборы, работающие от манасети. Но жара это последнее, что меня волновало сейчас, хотя новый ошейник безбожно душил своей флюид-структурой, и последнее, что волновало сидящих напротив меня людей, которые собрались за овальным столом малого библиотечного зала отнюдь не из любви к чтению. Непривычно серьёзная Кария, чувствующая себя неуютно без верной компаньонки Илли. Взволнованный Санитас, потирающий уже почти зажившую ссадину на скуле. И сосредоточенный Игнеус, оглаживающий свою перчатку малефикция в виде металлического змея, обвившегося вокруг запястья. Нора тоже сидела тут, но она была просто-напросто очень уставшей. Судьба в последнее время мне уже неоднократно давала понять, что если намечается какой-то разговор в библиотечных залах, то вокруг да около бродить не стоит. Разговор этот неизменно станет сложным и с далеко идущими последствиями. И, учитывая нынешнюю компанию, не надо быть пифией, чтобы понимать, что именно так оно и случится, а потому, опираясь на прозрачную подсказку судьбы, я взял слово первым. — Друзья мои, — голос мой был хриплым и тихим, а потому все присутствующие наклонились ко мне поближе, — наши с Игни и Норой надежды на то, что это болото затянет вас как можно позже, а то и вовсе минует своей зловонной жижей, не оправдались. Его недра разверзлись и благоухают испарениями. Думаю, излишне говорить вам о том, что вчерашние события не были просто страшным сном или марой, навеянной недругами. Вы все там находились и всё прекрасно видели. Более того, принимали в этом непосредственное участие. Благодарю за то, что вы так хорошо справились. И смогли сделать выбор, без которого я бы точно не выкарабкался. — Лендаль, — Кария в волнении перебила меня, — это был ты или Таир? Не только вчера, но и раньше?! Но ведь вы такие разные! — Не совсем я, принцесса. Точнее, не в таком качестве, в каком вы меня знаете. Большей частью это и правда были именно ваши покровители. Сегодня я расскажу вам действительно всё, что мне ведомо, а также почему это произошло и как я оказался связан с вашими заступниками. Но именно из-за специфического состояния, в котором я находился, моё видение вчерашнего дня несколько смазано и раздроблено, а потому попрошу, чтобы для начала каждый из вас рассказал мне свою версию событий. Если вы при этом добавите подробности того, о чём молчали с тех пор, как мы познакомились, я буду крайне признателен. В первую очередь это касается вас, принц и принцесса. Принц и принцесса были не против. Скорее всего, возможность мне всё поведать для них даже стала облегчением. И когда каждый из присутствующих пересказал свою историю, кто скомкано и торопливо, кто обстоятельно и с подробностями, я смог в полной мере соединить осколки временных последовательностей, которые произошли одновременно и начались ровно сутки назад. И начались совершенно обычным утром месяца Лип.Прозрачный осколок
Перед самым рассветом гневная гроза, расчертившая лиловыми сполохами небеса на севере и ударившая тугими струями воды об неостывшую за ночь землю, иссякла подобно возмущению темпераментной женщины, услышавшей в свой адрес достаточно изысканным комплимент. И потому самые ранние лучи солнца не увязли в густых облаках, а раскрасили утреннее небо двойной радугой, чья многоцветность однозначно посрамила зелёную радугу в зените. Впрочем, ветер, налетавший с моря, обещал скорую смену погоды и, возможно, новую грозу. Хотя в такой ранний час искушённых песнопевцев благородных кровей, способных оценить поэтичность подобного противостояния и описать его достойными пера фразами, почти не сыскать на этой части пляжа. А те люди, которые уже проснулись и занялись ежедневными трудами, были происхождением несколько попроще и не сильно обращали внимание на небо, больше интересуясь тем, что приготовить разнообразным светлостям и милостям на завтрак и как бы половчее убраться на конюшнях, чтобы успеть ещё немного вздремнуть перед тем, как господам понадобятся скакуны для прогулки. При этом вышеупомянутые милости и светлости уже не застанут ни ночного дождя, ни радуги и поприветствуют день в сиянии его жаркой солнечной славы. Но я не относился ни к одной из этих категорий, так что встретил утро именно что на берегу, ведь рассвет и закат были единственным светлым временем суток, когда я без страха перед солнцем мог сбросить всю одежду и отдаться во власть бирюзовой шипящей воды и насладиться купанием в море. А потому я смог оценить и ушедшую грозу, и радугу, и восход пока что ласкового ко мне Солнечного Охотника, в меру своих скромных сил воспев окружающие меня красоты. — Лендаль!!! — крик вывел меня из блаженной прострации, в которой я находился после того, как всласть наплескался и просто валялся на песке, вдыхая полной грудью свежесть раннего утра, позволяя набегающим волнам разбиваться о босые пятки, а лучам ещё не жгучего светила прикасаться к моей коже. Со стороны южного спуска на пляж ко мне приближался Санитас, держа под уздцы Кирана. И что самое удивительное для такого раннего времени, не возвращающийся с ночной гулянки, а явно собирающийся куда-то. Отпустив своего скакуна немного порезвиться у кромки воды, он подошёл ко мне и присел рядом. — Здравствуй, морская дева. Много ли альбийских моряков за сегодня разбили свои корабли о рифы и сгинули в морской глубине, соблазнённые твоими чарами? — Доброе утро, ваша светлость. Что-то и сегодня никто не обольщается на мои тощие прелести. Хотя если бы я начал петь, то они бы без раздумий кинулись в воду и утопились. Но несколько по иной причине, чем желание интимного знакомства с детьми морского царя. Вы тут какими судьбами? Что-то случилось с основами мироздания, и вы стали ранней пташкой? Или проиграли какой-то очередной дурацкий спор Фредерикам? — Вообще-то — нет. И не я один встал сегодня так рано, у Мара сейчас должны были уже собраться все наши парни. Мы с ребятами в этом году собираемся всё-таки полностью пройти Яшмовый Грот. В это время года отливы максимальные, и вход в него будет открыт несколько часов подряд. К сожалению, время малой воды начинается сразу же после рассвета, а потому надо спешить. Не хочешь со мной? — Благодарю, что-то не особо. Чувствую себя недостаточно мужественным для таких приключений. Кария не с вами? — Она к подобным забавам относится так же скептически, как и ты. И вообще ещё со вчерашней ночи не возвращалась от сестрёнок Рейвен. Женские развлечения не по моей части, но ты — другое дело. Если хочешь, можешь их навестить. На пяльцах повышиваете. — Разочарую, но пяльцы и не по моей части тоже. Удачи вам в предстоящем приключении. Возвращайтесь в целости, мой принц. Попрощавшись с Санитасом, я свистнул механоконя, стоявшего у финиковой пальмы, на котором приехал на пляж, и тоже начал собираться обратно. Но я решил отправиться в замок не сразу, а, повинуясь наитию, сделать круг через обширный лесопарк, переходящий в настоящие джунгли, и прогуляться по его густому влажному полумраку. Чем дальше я ехал, тем менее ухоженной становилась тропка, а кроны деревьев гуще. Крупные цветы, не знавшие руки садовника, гроздьями свисали с лиан и наполняли воздух вокруг себя не сладким ароматом одомашненных неженок, а громким жужжанием насекомых, привлечённых их нектаром. Спустя полчаса бесцельной прогулки я понял, куда именно меня приведёт еле видная из-под высокой растительности тропка, спускающаяся к дикой части белого пляжа. Я спешился и решил пройти остаток пути пешком, держась за седло и ничуть не боясь упасть на этом ровном спуске. И, если честно, не слишком торопясь увидеть то место, где я не был уже несколько лет: заброшенный, разрушенный и полузатопленный храм Аквамаринового Змея. Невосстановимо пострадавший от буйства стихии и покинутый ещё сотню лет назад, он, казалось, замер в этом своём состоянии, ничуть не изменившись за время, что я тут не был. Лишь вездесущие лианы разрослись ещё гуще, а в чаше алтаря скопилось множество палых листьев. Я прикоснулся к прохладному светлому камню, провёл пальцами вдоль мозаики, не потерявшей своего цвета, и присел на поваленную колонну, ставшую обителью для серо-зелёного лишайника. Раньше я часто любил отдыхать тут и фантазировать о том, какие люди здесь жили, чем они занимались и спаслись ли при землетрясении и последующем наводнении, случившихся век назад? Остались ли целыми цепи последовательностей, вплетённые в основание храма, которые удерживали прочность границ между мирами? Как далеко ближайший храм Змея и почему сюда так никто и не вернулся? Хотя сейчас среди серпенцев было очень мало сахиров, но раньше в них недостатка не испытывали. И по законам храм, оставшийся без настоятеля, следовало или восстановить, или запечатать, или уничтожить в этом мире, позволив Океану поглотить строение. Сейчас, вернувшись из Океана изменившимся, мне было тяжело смотреть на погибнувшее наследие, но я нёс в себе память Аль-Мухит и почувствовал, что могу прикоснуться к монолитному прошлому этих камней, ощутить их настоящее и призрачное будущее. И не успел об этом толком подумать, как мои пальцы стали шпилями спиральной крыши, ноги — колоннами, подпирающими своды, а глаза — витражными окнами, отражающими летнее небо. Сердце застучало медленнее, а кровь в венах перестала быть красной и горячей, став густо-зелёной и ледяной. Бездна распахнула мне объятия, и прошлые дни побережья перестали быть неотделимы от всеобщего дыхания веков и разложились передо мной подобно ловкому пасьянсу, выложив на стол все карты. Но среди видений прошлого лежали карты, описывающие и то, что происходило со мной прямо сейчас. А также то, что случится спустя несколько минут. Сначала яркая вспышка света, видимая даже ясным летним днём, кратко полыхнёт недалеко на западе. Структура этого света не даст обмануться ни одному магиусу или Солнечному Брату, потому как такой свет характерен при срабатывании печатей инфернального призыва или активного заклинания бездномагии. Или ещё чего похуже, потому как столь яркий свет бывает и от локального открытия рифта измерений. Мир на мгновение погрузится в абсолютную тишину, а потом ударная волна первозданной маны, высвободившейся из разлома, стремительно захлестнёт собой всё побережье. Сила её будет столь велика, что она накроет, взрывая, сжигая и выводя из строя абсолютно все предметы магической природы, какие встанут у неё на пути, на территории в радиусе двухсот плефров. После этого от эпицентра рифта начнут расползаться зелёные щупальца, захватывающие ткань реальности и увлекающие её в огненную бездну, подобно тому как жадный спрутодракон утаскивает на морское дно попавшийся ему на пути незадачливый корабль. Щупальца эти будут несколько часов безжалостно хлестать берег, превращая его в руины и унося с собой людские жизни, покуда обессилено не обмякнут и не исчезнут, оставив за собой лишь искорёженное побережье и зияющий разлом в Бездну, который со временем затянется сам собой. Будущее любезно показало мне ещё несколько своих картин: разрушенные до основания дома, выгоревший лес, не выдержавший пламени чужого измерения, дохлая рыба, сварившаяся в кипящей воде лагуны. Я увилел трупы погибших, среди которых я заметил золотые волосы своих учеников и раскуроченное взрывом тело Лиары и других Инструментов, а также тех, кто вскорости погибнет от ран, потому как не уцелело ни единого целебного артефакта, а выжившие и умеющие врачевать маги не смогут ещё несколько недель выдавить из себя ни одного кулона исцеления, побывав в заражённом дыханием Бездны месте. Всё это ещё не произошло, но время, оставшееся до трагедии, пошло на секунды. Я ещё успею нырнуть в изнанку мира, в безопасность вод Аль-Мухит, где открывающийся разлом будет совсем иным по своей природе, и остаться там, пока всё не уляжется. Я ещё успею спастись, но что мне останется, когда я вернусь? Вся суть моя снова обратилась в бескрайний Океан, а душа моя стала всеобщей душой Бездны. Дар и кровь королей прошлого ответили мне, предчувствуя скорое соединение миров, и их огромный накопленный за века опыт дал мне возможность сделать выбор. Не моему разуму, но моему сердцу. Которое успело трижды гулко удариться в груди перед тем, как волна первозданной мощи наполнила серебряный ошейник, взрывом разорвавший мне горло.Жёлтый осколок
В песнях трубадуров все магиусы неизменно описываются или как чахлые заморыши, на которых мешковато висит роба, а шляпа наползает на глаза, или как степенные бородатые старцы с внушительным брюшком и посохом. Но обязательно слабости телесной, зато острого ума, с лицом измождённым, но возвышенным. Врут бессовестно, потому как профессия эта современна и многообразна, а потому и внешность мага может быть весьма далёкой от эталона срединных эпох. Среди колдунов и волшебниц хоть и встречались вышеупомянутые категории тощих доходяг, но чаще это были люди с крепким здоровьем, нередко атлетического сложения, и заботящиеся о своём теле вне зависимости от пола и возраста. Ибо всем известно, что качественные занятия магией требуют не только усидчивости и ума, но и определённой физической подготовки. Любой практикующий маг, а не тот, кто просто протирает штаны за кафедрой, регулярно тратит не только свою ману, но некую эфемерную субстанцию, так называемую виталити, зависящую от сил телесных. Ведь чрезмерные и неконтролируемые колдунства неизбежно ударят по здоровью, если вдруг посреди поддержания заговора у волшебника закончится собственная мана, а батарея с манафлюидом истощится в самый неподходящий момент. А потому разумное чередование нагрузок с качественным отдыхом является самой простой и надёжной профилактикой таких «популярных» у магов заболеваний, как слом маны, утечка сил или худой заряд. Так что первокурсники Академии, кроме лекций, регулярно наматывали круги на стадионе, таскали тяжести и занимались плаванием, подготавливаясь к практическим занятиям второго семестра. А также хорошо и правильно питались, уделяя сну не менее восьми солнечных часов в день. Хотя нельзя сказать, чтобы кто-то был особо против щедрого столования при Академии или бесплатной поездки два раза в год на отдых, где обязательным условием была рекомендация поменьше заниматься волшбой и побольше предаваться предписанной праздности. Любой же маг, который кормится не на вольных хлебах, а работает по государственному найму, тоже в обязательном порядке под страхом увольнения и лишения звания должен уходить в отпуск два раза в год. Разумеется, в оплачиваемый и с предоставлением путёвки на многочисленные курорты страны по выбору. К чему это? Ах да, я только-только смог вытолкать из своей лаборатории профорга по оздоровлению, который поджидал меня с самого утра под дверью и насильно всучил отпускной бланк и ворох рекламных буклетов, и вернуться к своему занятию. Приходил-то он ко мне далеко не в первый раз и даже начал угрожать выговором, так что пришлось подписать своё заявление на отпуск, чтобы уберечь себя от лишней головной боли, которую вызывал его визгливый голос. Что же, всё-таки пора заканчивать своё дело и правда на пару недель уехать из города. Или просто не отсвечивать в Академии, забрав всю работу на дом. А занимался я вот чем. В последнее время уроки сахир Набии стали давать действительно щедрые плоды, и я смог выучить довольно большой список серпенских заклинаний. Но структура их была такова, что заложить готовые последовательности в контур моей перчатки совершенно не представлялось возможным. А потому я, уподобившись бородатым старцам в балахонах из античности, составлял инкунабулы, записывая самые трудные и долгоначитываемые заклинания в специальные книги и одноразовые свитки. Но только я успел сесть за свой стол и занести медное стило над незаконченной книгой, как моя перчатка больно укусила за палец разрядом сработавшего сигнала тревоги. В ту же секунду посреди лаборатории открылся портал, ведущий в Аль-Мухит, и я был совершенно точно уверен, что это не я оказался там, а Океан пришёл ко мне в мире физическом. И принёс с собой гостя. Не говоря ни слова, Лендаль ибн Антара схватил меня за руку и утащил за собой в недра вод. — Ты бы всё равно ничего не успел сделать, — сказал он вместо приветствия, — а если бы и умудрился как-то успеть к Лену, то точно так же попал бы под удар и стал совершенно беспомощен. А мне нужна именно что твоя помощь. Портал туда не открыть, но дойти тропами, которые подвластны нам с тобой — вполне. Идём, тебе надо спешить. Волны, соглашаясь с его словами, послушно расступились, создав коридор, по которому мы чуть ли не бегом куда-то неслись. — Что случилось? Мы же не в сфере моих снов, где законы мироздания позволяют… Ты же не можешь быть настоящим! — Ты в этом уверен? Временно я очень даже настоящий. Спасибо за каскад в серёжках, — он, не замедляя шага, прикоснулся к украшению в своих ушах, которое я ранее подарил Лендалю, — с ним у меня сразу же вышло провесить к тебе личные врата и материально закрепиться благодаря крепкой эмоциональной связи их владельца с тобой. Смотри, куда мы идём, Игнеус. Одна из стен воды пошла зеркальными бликами и стала показывать мне морской берег, в очертаниях которого я узнал побережье Небулы и рассмотрел будто бы игрушечные домики курортного Городка Благородных, фотокопии которых украшали открытки. Но ни одна из открыток не содержала в себе изображения разверзнутых врат в Бездну. — Наша с тобой задача закрыть рифт. Точнее, твоя. Ты сумеешь и обязательно сделаешь это. Времени у тебя будет не так много, но не переживай, я говорю о твоём локальном времени, которое ещё не началось, а не о том, внутри которого мы сейчас. Я вроде как немного жульничаю с временными циклами, так что мы успеваем. Когда наш путь через воды будет закончен, я доставлю тебя прямо к вратам, и мы окажемся в нужном месте ровно через секунду после того, как рифт появится в мире людей. Обуздай Бездну, хаким, сделай это в мире живых. Я же смогу помогать тебе только из Океана. Или выбери спасение того, кто дорог твоему сердцу. В любом случае, я поддержу тебя. Вторая стена воды показала мне изображение Лендаля, сидящего к нам спиной в каких-то живописных руинах заброшенного строения в лесу. Если рифт открылся в непосредственной близости от него, это очень опасно. — Я понял тебя, Король, я сделаю то, о чём ты просишь. Я сделаю выбор. Но скажи мне вот что. Ты пришёл за мной лично, да ещё и ведёшь в обход времени, чтобы я туда успел вовремя. Значит, природа и мощь разлома таковы, что первичная волна изольёт в окружающий мир достаточно сырой маны, чтобы сделать невозможным путешествие порталом в эпицентр рифта? А вторичная и вовсе устроит светопреставление, раз сможет причинить мне серьёзный урон, чтобы на время вышибить дух и сделать бесполезным в качестве малефикция? — А ты не теряешь хватку. Это утверждение соответствует истине. — И хоть ты полностью властен над временем тут, но границы твоего вмешательства определены. Не ранее, чем рифт откроется. А потому ты не можешь предотвратить катастрофу до того, как она произойдёт, отправив меня в прошлое. — Совершенно верно. — Ведь твоё существование в реальном мире стало возможным лишь после всего этого? — Да, ты прав. Я остановился и сжал покрепче его руку, чтобы она не выскользнула из моей, потому как его пальцы были влажными и дрожали. Сам же Король явно избегал моего взгляда. — Король, я неплохо изучил суть структуры и цепи заклятий, удерживающих тебя в теле Лендаля. Всех вас. Всю волю Бездны. Сильно сомневаюсь, что ты смог бы их разорвать изнутри или вообще пожелал бы такое сделать. Посмотри на меня и ответь, что случилось на самом деле? Ты стал свободен не по своей воле? Это рифт призывает тебя в наш мир? — Нет, не меня, Игнеус, — он тоже остановился и наконец-то, не мигая, посмотрел мне в глаза, — хоть эфир повреждён не до самого основания, этого оказалось более чем достаточно, чтобы Лендаль решился на отчаянный шаг. Это он позвал меня. И не только меня. — Открытие разлома разрушило все последовательности его ошейника, не так ли? Как ты и сказал, даже имея возможность телепорта к нему, я бы уже ничего не успел сделать? Потому что к тому моменту, когда ты получишь контроль над своим сосудом и сможешь отправиться за мной, Лендаль уже будет мёртв из-за принудительного разрыва контракта Серебра? Дух-Король вздохнул, будто желая меня побранить за такие предположения, но, отведя взгляд, тихо ответил: — Нет, ещё не будет. Время вновь властно над ним, хотя причина грозящей ему опасности не в этом. Он умрёт от кровопотери и шока. Сейчас же момент его смерти бесконечно растянут относительно времени, текущего в Аль-Мухит. Но не в реальном. Он видит предсмертный сон, благодаря которому я существую. Потому я и даю тебе выбор, кто знает, может, твой талант малефикция и техмага способен свершить с ним чудо? — Если я не исцелю ткань бытия, то никакое чудо техмагии не поможет ему. Такой разлом сам по себе не возникает, а значит, кто-то спровоцировал и поддерживает его. И если позволить ему расширяться, то он физически начнёт разрушать всё живое вокруг себя. Я сделал выбор. Я остановлю рифт. И найду тех, кто это устроил. — Мне нравится твой запал, огненный. Но по одной задаче за раз. Твоя работа быть голосом и волей Океана. О другом же подумаем потом и не мы. Твой выбор сделан, а значит, мы прибыли в то время и место, где всё началось. И где должно закончиться. Позволь мне вложить нужные слова в твои уста, чтобы голос звучал сильнее, а воля была твёрже. Перед тем, как врата из Аль-Мухит вновь открылись, с силой вытолкнув меня на побережье прямо к жерлу разлома, я получил самый ледяной и одновременно самый жгучий поцелуй в своей жизни.Синий осколок
Молочно-бирюзовое зеркало в ярких отблесках солнца, подёрнутое рябью от ветра и торжественное в своей неумолимости, окружило нашу процессию со всех сторон. Оно с влажной ленцой разверзало свою плоть перед лошадьми и с хлюпаньем смыкало её за их крупами, восстанавливаясь в своей целостности. Именно так оно всё и было, в смысле, зеркало-вода со всех сторон. Потому как наша компания пересекала вброд море, что было совершенно невозможным нигде, кроме шельфа моря Туманов, и для не знакомого со здешней акваторией зрителя представляло фантастическую картину. Пятёрка всадников рысью скачет по морю наперегонки с убегающей стихией, шумно брызгая солёной водой, но не погружаясь, а, наоборот, с каждой минутой всё выше и выше поднимаясь из морской пучины, подобно коннице морского царя, оседлавшей волны. Бравая походная песня, которую затянул Вэй, чтобы скоротать путь, и вовсе добавила нам сходства с его воинственными сыновьями. Хотя слово пучина слишком громкий эпитет для описания крайне неглубокой воды, характерной для лагун и лиманов севера Небулы, а во время отлива и так вовсе становящейся самой что ни на есть сушей. Редкие водоросли могли вполне сойти за траву, а юркие крабы — за какую-то мелкую дичь, разбегающуюся из-под копыт наших жеребцов. Я слишком задержался, болтая с Лендалем, а потому, когда доскакал к поместью Фреда, то вся наша экспедиция в нетерпении ждала меня одного и надавала бы тумаков, не поджимай нас время. Так что, не тратя этот столь драгоценный ресурс на приветствия, мы сразу же вступили вместе со своими скакунами в белый мраморный круг телепортации во дворе поместья, позволив дедуле Тихону, магу семьи Мар, перебросить нас на добрый десяток морских миль к югу, прямиком на Чёрный Архипелаг. Именно отсюда мы и начали своё путешествие к Яшмовому Гроту, подгадав к началу отлива, который уже начался. Пройти все семнадцать пещер давным-давно заснувшего вулкана — это настоящий вызов и серьёзное испытание как для мужества исследователей, так и для их телесных сил. К чему такие сложности, скажете вы? Ведь можно воспользоваться быстроходными лодками, чтобы добраться до грота по воде! Но тут существовал особый нюанс, уровень воды здесь был крайне невысок, а во время отлива так и вовсе соединял островки архипелага в единое целое, позволяя беспрепятственно путешествовать между ними даже пешком тем немногочисленным жителям, что населяли его. А что самое главное, на долгие часы открывая вход в грот на Яшмовом острове, ранее скрытый под водой, но дающий возможность пройти в подземную часть острова и без риска исследовать все многоцветные пещеры, позволяя оставаться там даже когда начнётся прилив. Так вот, что вы прикажете делать на лодке, когда вода станет особо низкой и полностью оголит дно? Грести вёслами по обнажившемуся вулканическому туфу, внезапно сев на мель? А потому верховое передвижение было куда более быстрым и предпочтительным, ведь когда мы только начали свой путь, вода, достигавшая живота лошадей, сейчас еле покрывала их бабки. К тому моменту, когда мы прибудем к цели нашего путешествия, их копыта будут подбрасывать в воздух исключительно песок, местами даже просохший. Из-за того, что скакали мы растянутой цепочкой по плоскому ребру рифа, я не видел тех ребят, которые были за мной, а потому не сразу заметил, что к нам присоединился и шестой всадник. И о чужом присутствии узнал лишь после того, как Киран испуганно всхрапнул, впрочем, не сбившись с шага, и услышал знакомый голос за своим левым плечом: — Лёгкой поступи, Санитас, решил прогуляться с друзьями? Испытание мужества и отваги в Яшме? Одобряю твой выбор. Мне, конечно, случалось засыпать в седле, но исключительно после тяжкого дня, да и то, если конь идёт медленным шагом и без тряски, а не во время размашистой рыси. Но как ещё объяснить здесь его присутствие? Я начал медленно оборачиваться, надеясь, что мне просто послышалось, но уши меня не подвели, потому как глаза мои увидели владельца голоса, очевидно, настоящего, а не пригрезившегося во сне. Но после своего приветствия он молча подстроился под ход Кирана и просто некоторое время скакал рядом. И я мог бы поклясться, что когтистые лапы его скакуна не касались воды. В светлых доспехах и золотой короне, ярко отблескивающих на солнце, верхом на белом аликорне в сбруе из чернёного серебра Антара никак не мог не привлечь внимание к своему появлению, явно выделяясь на форе моря. И если всё это происходит наяву, то мои друзья тоже должны были его заметить, а потому я начал оглядываться, ища или подтверждение, или опровержение тому, что видел. И лишь сейчас до меня дошла неправильность мира, который меня окружал. Всё вокруг казалось застывшим, будто мастер-аниматор поставил на паузу ленту с движущимися картинками. Море подёрнулось рябью от ветра да так и забыло разгладиться, чайки, вылавливающие рыбёшку из воды, зависли в своём пикировании, мои друзья застыли посреди скачки как скульптурная композиция, и даже ветер утих, подчинившись общей неподвижности. — Как только я уйду, то всё вернётся на круги своя, варит, — сказал он, будто прочитав мои мысли, — и ты скоро возобновишь своё покорение Яшмового Грота. — Что… Что ты вообще тут делаешь? Ты теперь будешь меня преследовать не только в океане снов? Как ты меня нашёл? — Благодаря действиям того, с кем я разделяю свою душу? — он насмешливо приподнял бровь, будто явление призраков мёртвых королей обычное дело, а механизмы этих процессов проходят на уроках в младшей школе. — Если тебе интересно знать, — продолжил он, — то я не призрак. И я здесь не для того, чтобы покрасоваться своей обретённой способностью немного побыть живым, а сообщить, что хоть неладное творится в Белом Королевстве, но сестра твоя в безопасности и спрятана в надёжном месте, где ей ничего не угрожает, — на секунду он запнулся и поправился: — Ну, если она сама не пожелает его покинуть и принять посильное участие в том, что я тебе покажу. Вода под нами перестала быть мятой, как бельё в руках старательной прачки, и разгладилась, превратившись в зеркало, которое и явило мне страшную картину. Такую же замершую во времени, как и всё то, что сейчас меня окружало, открыв действо, в природе которого не могло быть сомнения. Раньше мне казалось, что настоящие культисты и заговорщики, в отличие от актёров, занимающиеся своими тёмными и грязными делишками сугубо в рамках роли и наряжающиеся в балахоны с капюшонами исключительно на подмостках театра, в реальной жизни не отличаются от простых обывателей. Но ты же глянь! И правда накидки, ритуальные надписи на лицах и руках, и довольно-таки неприятного вида подношения на каком-то странном алтаре. Но чем бы они ни занимались, их действия явно увенчались успехом! Потому как из сложной фигуры, прочерченной прямо на каменистой земле, в небо бил протуберанец яркого света весьма впечатляющего размера, контрастно освещающий всех присутствующих там. И не надо быть дипломированным чародеем, чтобы узнать в этом свете сияние нижнего мира, отверзнутую пасть разлома в Бездну, открывающегося в нескольких плефрах над землёй. Чем-чем, а чертогами Матери Ночи и происками её Детей стращали каждого непослушного малыша в детстве, и описания эти изобиловали весьма красочными подробностями, не давая обмануться. Потому как не проходило и квартала, чтобы тайный магсыск не накрывал шайку любителей бездномагии, отправляя незадачливых колдунов под суд и разгоняя призванных инферналов. — Где и когда это произошло? Ты ведь мне не просто так это показываешь? — Это происходит именно в эту секунду, которую я остановил для нас с тобой, чтобы мы могли полюбоваться довольно редким зрелищем открывающегося рифта подобного размера. Но даже когда время восстановит свой ход и врата выпустят во всём великолепии мощь, что изменит ландшафт привычного тебе побережья, то тебе нечего будет бояться. Вы находитесь довольно далеко, я уже убедился в этом. Так что ни ударная волна, ни всё остальное вас не заденет. Твой замок тоже пострадает не очень сильно, а сестра твоя, как я уже говорил, с надёжным охранником. Когда мы полюбуемся на это красочное представление, что заберёт сотни жизней, можешь вернуться к развлечениям со своими друзьями, всё равно ты ничем не поможешь, принц. — Что ты несёшь? Ты издеваешься? — моему негодованию не было предела, мало того, что он затащил меня в какое-то магическое измерение вне времени, так теперь ещё и высмеивает, считая беспомощным бездельником. — Самую малость. Кстати, твоя любимая Нора почти наверняка выживет, хотя и лишится руки. Про остальных не могу сказать ничего хорошего. — Ты мне так спокойно говоришь о том, что сейчас на побережье творится демон пойми что, но просишь не отвлекаться от забав? — Именно. — Я должен вернуться! Я должен хоть что-то сделать! На что Антара рассмеялся, а его аликорн басовито всхрапнул из-под намордника, явно забавляясь моими гневными словами. — Интересно, что? Именем короны прикажешь остановиться? Ты единственный сын Ариста и наследник своей страны, стоит ли рисковать жизнью ради горстки слуг? Или вообще чужих тебе людей? Заделался специалистом по обузданию Бездны? Это не твоя забота! Хотя если бы ты прямо сейчас оказался посреди колдунов, проводящих ритуал, каким-то чудом пройдя мимо магического заслона, то наверняка бы смог сорвать его, зарубив насмерть парочку людей и облегчив работу моему посланнику, который уже готов сразиться с Бездной. Ну, это при условии, что они будут просто стоять и ничего не делать. Не будут колдовать и не натравят на тебя цепных бесов. Так что лучше пережди в Гроте, пока всё не закончится. Он точно глумился надо мной. Нет, он неприкрыто позорил меня и мешал с дерьмом. Все наши беседы, которые проходили на морозном берегу Океана, никогда не были наполнены такой жёлчью и завуалированными оскорблениями. И даже наша последняя встреча, когда он… Не важно, даже тогда он не смеялся над моим бессилием. Он явно меня испытывал и хотел в чём-то убедиться. — Нет, — отверг я его невероятно щедрое предложение, — я должен вернуться и сделать всё зависящее от меня. Там есть те, кто нуждается в моей помощи и защите, я — принц, и это моя работа. Я благодарен за предупреждение, но обязан быть там. И хотя бы попробовать что-то предпринять, с твоей помощью или без. — Ты не слышал, что я только что тебе сказал? Это очень опасно, неужели ты настолько безрассуден и глуп, что, несмотря на риски, ринешься всех спасать? — Да, — бросил я на ходу, завернув коня обратно к берегу и пустив его в галоп. Я узнал место, показанное в зеркальном видении. Скальные рифы недалеко от поместья Новэм. Я должен успеть. Там остались те, потерю которых я просто не перенесу, и потом всю жизнь буду корить себя за трусость и бездействие. Если время и дальше будет таким замершим, кто знает, может, я смогу добраться туда, пока не стало слишком поздно. — Ты дурачок, Санитас? — Антара с лёгкостью меня нагнал и заслонил путь. — Дорога туда займёт кучу времени даже на твоём дивном джарактийце, который на удивление не подвергся влиянию моей заморозки времени. Я-то надеялся, что ты вылетишь из седла, когда я остановил вселенную. Ну, пусть ты успеешь, что тогда? Ты безоружен и явно не справишься с таким количеством людей. Ты всё ещё хочешь рискнуть, варит? О… Или всё дело в Лендале? Помчишься выручать свой Инструмент? Он, вообще-то, дорого заплатил за то, чтобы обезопасить вас с сестрой, подумай об этом и только тогда ответь. — Я уже озвучил тебе свой выбор. Я сделаю всё, что в моих силах, пусть шансы и невелики. — Глупый ты, альба. Очень глупый, но самоотверженный. Я не ошибся в тебе с самого начала, — он шагом подъехал вплотную ко мне, нарочито медленно расстёгивая широкий пояс с перевязью для двух парных клинков, будто собираясь обнажиться, — как насчёт того, чтобы продолжить то, чем мы занимались ранее? Не хочешь, нет? Это веселее, чем гонять врагов трона. И не дожидаясь моего ответа, он с хохотом перепоясал меня своим собственным оружием, подтянув ремешки под фигуру. После этого притянул к себе и неожиданно нежно поцеловал в лоб ледяными губами, от чего, как мне показалась, на моей коже расцвёл ледяной цветок, а виски заломило. — Ступай и сделай то, что должно. Я дал тебе свои зачарованные клинки и дал тебе свой дар эвентуального видения. Если в твоём сердце и правда нет страха, ты справишься со своим испытанием. Прощай. Его аликорн резко ударил лапой по зеркальной воде, всё ещё показывающей этот странный и страшный ритуал, от чего она пошла трещинами, а потом внезапно проломилась в нескольких местах, роняя осколки и открывая широкую пробоину. Но ведущую не прямо в гости к морскому царю, а к разлому Бездны, за спины культистов, давая мне возможность для внезапной атаки.Красный осколок
Чисто умытый сад после ночного дождя благоухал свежестью, а миллионы капель воды сверкали подобно драгоценностям на лепестках медвяно-горчичных орхидей и гроздьях лавандовых глициний, свисавших со стропил перголы. Переливаясь, солнечный свет просачивался через густую зелень навеса, разбивался о бледно-розовый мраморный пол, путался в пепельных волосах Илли, накрывающей завтрак, и любопытно заглядывал в мою чашку с горячим молоком и молотой корицей. Но даже ради такого изысканного в своей простоте зрелища, было бы слишком жестоко будить Миру и Лизу, привыкших спать до полудня. Я в последнее время привыкла вставать рано утром, а потому даже после бурной и жаркой ночи проснулась сразу же, как только первые солнечные зайчики устроили чехарду на потолке, зачатые Охотником от лазурной воды купального бассейна, на который выходил балкон спальни. Понимая, что сёстры не проснутся ещё несколько часов, я аккуратно освободилась из их объятий, нежно поцеловав на недолгое прощание, и, набросив пеньюар, тихонько вышла из комнаты. Благо и без весёлых подруг можно много чем себя занять, а потому скука мне не грозила. Но перво-наперво пробежка к пляжу и купание, а прочие дамские туалетные хитрости, включающие в себя омовения в ароматной цветочной воде, притирания, расчёсывания и облачения в шелка-кружева могут подождать. Или вовсе отложены куда подальше до возвращения в город. Ведь на отдыхе границы условностей были весьма размытыми, позволяя благородным мужчинам ходить с голым торсом, как настоящим южным дикарям, а дамам благосклонно разрешая не надевать пять нижних юбок, а то и вовсе пренебречь корсетами и бюстье. О целесообразности прикрывания щиколоток и коленей даже речи не шло, крой пляжных костюмов мог бы моментально свалить в обморок любого столичного блюстителя нравственности. А потому, презрев все нормы приличия на людях, которым должна соответствовать незамужняя девушка из порядочной семьи, я сбежала по каменным ступеням спуска-амфитеатра и, сбросив одежды, голышом бултыхнулась в море. Вдоволь наплескавшись в прохладной после дождя воде, да так что кончики пальцев сморщились, а губы наверняка посинели, и окончательно смыв с себя остатки сна, я сочла, что утреннее купание можно считать завершённым и стала выбираться к Илли, которая уже ждала меня на ступенях пляжа с ворохом полотенец и одежды. Налетевший ветерок остудил меня ещё больше, заставив кожу покрыться мурашками, а меня саму бегом броситься к ней в объятия, чтобы позволить себя согреть и вытереть широким махровым полотенцем. Сейчас же я пила горячее молоко в уюте перголы, щурилась на солнце, пробивающееся через зелень, и любовалась на свою Илли, которая была диво как хороша с распущенными волосами и в летнем платье. Но почему-то казалась немного рассеянной. — Милая моя, тебе нездоровится? Ты плохо спала? — Я в порядке, Кари. Просто голова побаливает, наверное, на погоду. Это пройдёт, не переживай. — Если даже ты жалуешься на боль, то это точно не что-то пустяковое. Иди сюда, я тебе помогу. И дождавшись, когда она присядет рядом и положит мне голову на колени, я начала искать причину её недомогания. Прикрыла глаза и зарылась пальцами в её волосы, аккуратно провела руками от макушки к затылку и поймала за хвост клубок тёмной боли, который её беспокоил. Что тут у нас? Дурное знамение, недобрые пожелания и предчувствие скорых печалей? Боль не телесная, но наведённая, ничего сложного для меня. Успокоив и усмирив дух своей милой Илли, я начала потихоньку распутывать это дёргающееся эфирное воплощение боли, сматывая его на свой палец и исцеляя от него подругу. Мой дар к целительству открылся совершенно случайно для меня самой, но, вероятно, был вполне очевиден для того, кто его тонко пробудил. И дело зашло куда дальше обычного любопытства, которое характерно для каждой женщины. Ведь любая девушка в определённом возрасте начинает увлекаться гаданиями на суженого, наговорами, сводящим высыпания с кожи и улучшающим цвет лица, а также тайными словами, позволяющим влезть в слишком тесное платье. Заметив мою любовь к цветам, Лендаль стал рассказывать обо всех-всех растениях на свете, но сначала так, чтобы наверняка заинтересовать меня, а потом углубляясь всё дальше и дальше, перемежая смешные и курьёзные истории со сложными многостадийными рецептами изготовления мазей и экстрактов. Пока однажды не выяснилось, что с помощью своих полусерьёзных рассказов он ненавязчиво скормил мне несколько курсов фитологии и гербакурации, которые изучают целители и аптекарии в академии Врачевания, а сваренные мной отвары от женского недомогания, зубной боли и ломоты в суставах на проверку оказались качеством не хуже, чем у придворного лекаря. Начало было положено, да мне и самой это было очень интересно. Интересно по-настоящему. Это куда сильнее затянуло меня, взыграв на самолюбии, чем куклы-платья-лошадки, приличествующие моему возрасту, или балы-шашни-интриги, соответствующие мне по статусу. Хотя профессия целителя не самый популярный выбор для юной аристократки, но на удивление тут меня поддержала не только верная Илли, а ещё и отец. Хотя сперва он только смеялся и говорил, что благородным девицам положено падать в обмороки от вида крови, а верхом врачевания считается перевязка головы рыцарю своим батистовым платком, ежели тот набьёт себе шишку на турнире во имя прекрасной дамы. Но при этом он добавил, что если я научусь сводить хотя бы синяки, то это очень пригодится мне как будущей матери, потому как нам с Санитасом в детстве разбитые коленки приходилось лечить чуть ли не каждый день. Я поначалу обиделась на него, но потом поняла, что практика и правда не так проста, как показалось вначале. Впрочем, ни вид крови, ни других жидкостей меня совершенно не отпугнул. Брату же своему, явно имеющему комплекс младшей сестры, я благоразумно ничего не сказала. На пути врачевания я решила не ограничиваться одними лишь травками. Илли обучала меня человеческой анатомии, показывала, как вправлять выбитые пальцы, как делать различные виды перевязок или как грамотно собрать сломанную руку в лубок, чтобы человек не остался калекой. И заодно рассказывала многие другие хитрости, которые вряд ли изучают на кафедре врачевания, зато, что более вероятно, проходят мастера Усекновения Ненужной Жизни, а проще говоря, наёмные убийцы. Откуда всё это было известно моей любимой Илли, даже думать не хотелось. Мастер Корпус, наш семейный виталист и анимантик, увидев подобный интерес, стал обучать меня целебным заговорам и эфирной хирургии, а в первую очередь определению первопричин и истоков хворей. Хотя давались мне его уроки не так просто, как занятия с Лендалем, явно прирождённым педагогом, но я вполне хорошо научилась очищать раны от инфекции, останавливать кровь, снимать боль и спазм. Впрочем, он был не единственным моим учителем. С недавних пор у меня появился друг, который мне помог куда больше, не только как советчик, но и как тот, кто показал мои истоки и моё будущее, отворив прошлое и предназначение моей семьи. Пока я предавалась воспоминаниям, то и сама вошла в полутранс, в который погрузила Илли, и не заметила, как зелень листвы за моими прикрытыми веками сменилась ядовитой зеленью одичалого Аль-Мухит, который чуть не обжёг меня своим дыханием, волной прокатившись мимо нас. Илли вскрикнув, обхватила меня за ноги, а я, ошеломлённая, вскочила, осознав, что нахожусь всё ещё в реальном мире и здесь неоткуда взяться этому пламени. Как и неоткуда взяться Таиру, накрывшему меня своим крылом, защищая от огня, который охватил наши фигуры. — Это ещё не конец, сними с себя и хадим все артефакты, — Таир взлетел повыше и сбил с меня пламя, — абсолютно все, Кария! Те, что вышли из строя тоже. Они будут тебе потом только мешать. Мог бы и не говорить таких очевидных вещей. Даже не пользуясь внутренним зрением, было видно, как тёмные трещины оплели все мои заговорённые кольца, грозясь с секунды на секунду жарко вспыхнуть взрывом, выбросив мощь заточённых в них заклинаний. Бедная моя Илли, ты приняла на себя весь удар, отведя от меня опасность? Держись, я скоро смогу тебя исцелить. — Таир, я не думала увидеть тебя так скоро в реальном мире. Хочу сказать, что рада видеть тебя, но это будет несколько неуместно. Случилось то, о чём ты предупреждал? Какой это из вариантов будущего? Рифтовый разлом, который уничтожит всё побережье, или чума эфира, которая распотрошит тонкую материю настолько, что вызовет эпидемию среди всех колдунов страны? Или? — Или один из тех, который всё ещё может перерасти во что-то похуже, — он опустился ниже, и его бледное лицо оказалось на одном уровне с моим. — На данный момент время остановлено, а потому прозревать грядущее я могу очень недалеко и довольно смутно. Сейчас случается то будущее, в котором твой брат благополучно остановит бездномагов, а сам разлом будет деактивирован новообращённым альхикматом. Таир спустился на землю и замер напротив меня. Его крылья мелко-мелко затрепетали в такт дрожи ресниц. Я была знакома с подобным состоянием — перед его глазами сейчас проносился какой-то из вариантов будущих событий. Но этот транс продлился всего несколько секунд, прежде чем он снова заговорил: — Нет, пока рано говорить о финале. Впрочем, не спеши, замершего времени у нас порядка двадцати лунных минут, в котором ещё могут меняться вероятности, выбросив нам самый благополучный исход. — То есть дело за мной, да? Ты сейчас будешь искушать меня? Начнёшь показывать картины настоящего и скорого грядущего? Заставив сделать нелёгкий выбор, от которого будет зависеть судьба многих? Остаться здесь, в безопасности, под твоей защитой, и спокойно заняться ранами Илли? Или подумать о том, что вскорости начнёт твориться у нас в замке? Если перегорели даже мои высококачественные артефакты, то волна голодного пламени наверняка устроила настоящую жатву. Наверное, сейчас многие ранены так же, как Илли. А когда выяснится, что система связи вышла из строя и ни один целитель не сможет телепортироваться сюда, то поднимется настоящая паника? Я смогу организовать и уход за ранеными, и помощь другим пострадавшим имениям. Не должна ли я быть принцессой своего народа и отринуть личное в пользу важного? Не для того ли ты меня готовил всё это время? — Я мог готовить тебя к чему угодно. И не разделяю твоего легкомыслия в плане выбора. Но выбор этот в любом случае за тобой. Сложив крылья за спиной и окончательно превратившись в человека, Дух-Король взял со столика графин с узким горлышком и, вылив содержимое на пол, превратил его в ледяное зеркало. Хотя, учитывая его «возраст» ребёнка и милую внешность, мне всё время хотелось назвать его Дух-Принц. Сколько ему было лет, когда он стал сосудом, пройдя испытание? На вид не больше десяти, куда моложе меня. — Искушать тебя — самое провальное занятие, ты и так видишь всё насквозь даже без моего дара сивиллы. Я читаю решимость в твоих глазах и знаю, что ты сейчас мне ответишь. Но я живу за счёт одолженной жизни, тратя время того, с кем разделяю кровь и истоки своей силы. Поэтому есть то, о чём бы я хотел попросить. Смотри. Ледяное изображение на полу стало матовым, а потом показало мне то, о чём я сразу и не подумала. И что моментально сбило спесь и прекратило бахвальство своим даром врачевателя. — Вот цена, которую я заплатил, — на секунду его лицо пошло рябью изменений, оно повзрослело, вьющиеся белые волосы немного распрямились и стали гораздо длиннее, а корона из ветвей морского папоротника превратилась в переплетение звёзд, но всё быстро возвратилось к своему привычному виду, — точнее, он заплатил… за всех нас. Во всех рукавах вероятностей Игнеус вовремя заберёт его в Аль-Мухит, когда наша роль посланников будет уже исчерпана. Туда же я сейчас возьму Илли. Твоя хадим очень способная, она сама сможет исцелиться, окунувшись в Океан. За неё можешь быть спокойна. — Таир, сколько у меня будет времени? — Для того чтобы быть дочерью своего народа и принцессой страны? Сколько угодно. Ты думала, что это будет твоим испытанием? Нет. Твоё боевое крещение, варит, заключается не в этом. Ты не обязана соглашаться, но это самое большее, о чём я решусь просить, и меньшее, что ты можешь сделать для него. Поединок, в котором тебе не помогут ни твоё положение, ни твои подданные, ни твоя семья. — А ты? Разве не ты всю жизнь был со мной и помогал мне, когда я даже и не знала о твоём существовании? Твоя наука всегда будет со мной, и я не буду колебаться. И выбор, который я должна сделать, очевиден для каждого, у кого есть сердце. Дай знать, когда начнётся моя борьба за жизнь Лена, и открой для меня путь через Аль-Мухит. Я готова. — На мою помощь ты можешь рассчитывать всегда. Из тебя выйдет замечательная королева, Кари, я могу без страха доверить тебе дар над жизнью и смертью. Таир неуклюже и по-детски обнял меня, а потом торжественно встал на одно колено и поочерёдно поцеловал мои руки, от чего они моментально покрылись изморозью и стали такого же снежного цвета, как и у него. В следующий миг я уже летела через Аль-Мухит к своему замку, обернувшись чайкой, срезая время и расстояние, зная, что скоро начнётся очень важный экзамен, возможно, самый серьёзный в моей жизни.Жёлтый осколок
Замершее время вновь восстановило свой ход, на секунду ошеломив меня и сбив дыхание. Но жгучий запах Бездны, совсем не такой, как солёная горечь вод Аль-Мухит, моментально привёл меня в чувство. И вовремя, потому как я вывалился из Бездны довольно высоко над землёй, сообразив развернуть не привычную Дикую Левитацию, а её серпенский аналог, памятуя предупреждение Духа-Короля. Ещё бы, чтобы колдовать в присутствии такого мощного инфернофона, надо быть или полным идиотом, или высококвалифицированным специалистом из Солнечных Братьев, которым нипочём даже явление богов на грешную землю. Небось, и тем умудрятся выписать квитанцию за злоупотребление волшебством, если такое будет присутствовать. К своему удивлению я заметил, что ранее дававшиеся тяжким трудом серпенские последовательности сейчас с лёгкостью срывались с моих губ, а руки творили пассы непринуждённо и даже слегка развязно. Судя по всему, моя затея с инкунабулами потеряла былую актуальность, я без труда выговаривал даже самые заковыристые серпенские слова. Удостоверившись, что никуда больше не падаю, я приступил к аккуратному прощупыванию фактуры разлома и его происхождению. Так и есть, я был тут не один и вокруг себя ощущал тонкие ниточки ауры ещё десяти человек, которые тянулись к разлому. Чародеи, что устроили всю эту погань. Но да, по одной задаче за раз! С ними я могу разобраться и позже, сейчас моя главная задача — обуздание рифта. Частью своего естества я осторожно отступил в Аль-Мухит, чтобы не выдать себя раньше времени и подготовить запирающие чары. Переход был моментальным и почти неощутимым, лишь немного изменился мир вокруг меня, будто я смотрел на него через толстое зеленоватое стекло, но при этом совершенно ясно видя картину реального мира и имея на него полное влияние. Как только я оказался там, моя перчатка ожила, вновь обернувшись змеем, и, ослабив свои кольца, соскользнула к ногам, где приняла позу атакующей кобры. И, кажется, готовая «атаковать» заклинаниями, как только я дам такую команду, воинственно встопорщив гребень и куцые крылышки. Но прежде всего — подготовка. Когда Лендаль рассказывал о том, что жреческо-мажеское обучение проводили с самого детства, я относился к этому несколько скептично, думая, что при желании можно научиться очень многому даже в зрелом возрасте. Но когда меня стала обучать Набия, причём по весьма усечённой программе, адаптируя её под моё закостеневшее мышление, я понял, почему он был прав. И почему серпенские жрецы не имеют ничего общего с нашими бездномагами. Для того чтобы вступить в диалог с Бездной, надо иметь и правда особое мышление, особое состояние разума и особое мироощущение. А когда она начинает тебе отвечать, человеческая природа трусливо ретируется, оставляя лишь дикие животные инстинкты. И если их не контролировать, то ты превратишься в крайне опасное одержимое существо. Но для меня это больше не было проблемой. Мой страх перед Бездной и её Королём давно остался на янтарном песке берега, где я впервые вкусил мягкость его губ. Мои глаза научились видеть суть Океана, а уши — слышать его тихий голос. Сейчас моему взору открылась изнанка мира, его тонкая структура и нити струн, оплетающие мир реальный. Вся суть Океана звучала подобно огромному музыкальному инструменту, создающему дивную гармоническую кантилену. Но среди всей этой бесконечной музыкальной темы слышался диссонанс, режущая ухо фальшь, которая исходила от рифта, подобно тому, как визгливый лай собаки пронзительно прорезает летнюю ночь, наполненную лишь стрёкотом насекомых, шелестом деревьев и пением соловья. Я знал, как мелодия Океана должна звучать правильно, какой у неё размер и ритм. И жаль, что я не дирижёр, который может привести свой оркестр в порядок одним лишь движением руки, что без тени сомнения выгоняет бездарей из своего коллектива. Но будучи мастером-настройщиком, я могу убрать порванные струны и отладить этот инструмент, а потом стать солистом, который исполнит нужную мелодию. Я протянул руки и ударил по эфирным струнам, оплетающим рифт, пробуя их силу и глубину звучания. Проверяя, какие из них отзываются в нужной тональности, усиливая их, укрепляя нужными последовательностями, а какие бесполезный мусор, лишь дребезжащий невпопад. Выбрав все струны, создающие идеальный обертоновый звукоряд, я стал отсекать всё лишнее. Змей, повинуясь моему мысленному приказу, бросился к разлому и принялся с шипением кидаться на туманные щупальца, которые уже начали выползать из рифта, отравляя реальный мир. И подобно овчарке гуртовщика загонять их обратно, будто разбежавшихся овец, хотя обычно овцы не пытаются огрызаться и не дают сдачи. Но, похоже, что с этим проблем нет, мой змей ловко от них уворачивался и умудрялся даже съедать самые наглые, лишь набираясь от этого сил и увеличиваясь в размерах, при этом восстанавливая мою ману, которую я тратил на поддержание заклинаний. Время и мне перейти в наступление. Мои пальцы цепко держали струны разлома, не позволяя тому расти, готовые извлечь из них музыку исцеления. Но кроме мелодии необходимы и верные слова, которым меня обучил Дух-Король. Я никогда не обольщался насчёт того, как пою. Хотя со слухом у меня было всё в порядке, но вот голос природа подарила совершенно невыразительный, впрочем, вполне годящийся для магических практик, когда ритуал требовал именно напевного произнесения заклинания. Звучание серпенского языка само по себе было очень мелодичным, с глубоким тембром и изящными мелизмами, что ещё больше усложняло мне заучивание заклинаний, но худо-бедно я справлялся с большей частью из них. Но это было раньше, а не сейчас. Я вдохнул полной грудью воздух Аль-Мухит. Я вобрал в себя и пламя его звёзд, и воды всеохватывающего Океана, и драгоценный песок берегов, позволяя жидкому огню первозданной стихии растечься по моим венам, соединив меня с Бездной. Я впустил её в свою душу и наполнил её теплом своей жизни. Голос мой обрёл силу и глубину, и первое же слово заклинания исцеления, сорвавшееся с моих губ, было подхвачено самим эфиром, превратившись в песню жизни, которую я исполнил для рифта, аккомпанируя себе на гигантских струнах инструмента, связывающего всё мироздание. Когда последняя нота моей мелодии стихла, от разлома не осталось и следа. Ткань бытия заросла, восстановив свою целостность, и даже успевшие вырваться ядовитые испарения были сожраны моим змеем, разросшегося до размеров небольшого дракона. Он сыто свернулся вокруг меня кольцами, явно не имея возможности поместиться на руке. Приласкав своего помощника, я посмотрел вниз, чтобы оценить ситуацию среди магов, противостоявших мне, до сих пор удивляясь, почему мне не было оказано никакого сопротивления. Пусть я творил волшбу через Бездну, но хоть кто-то из тех, кого я наказывал, должен был отреагировать в этом мире. Судя по тому, что я увидел, моего вмешательства больше не требовалось. Всё это время у меня был неожиданный помощник, который уже успел разобраться с культистами, пока я затворял врата. А раз так, я могу сразу же отправиться выручать своего друга, уповая на то, что ещё не слишком поздно, и у меня правда получится сотворить чудо техномагического исцеления. Оседлав своего змея-ленда, я полетел напрямик к нему, ведомый чутьём и надеждой.Синий осколок
Гул и треск больно ударил по ушам, когда Киран в прыжке вынес меня на скалистый берег, но благодаря окружающему шуму моё прибытие не привлекло внимания. Пока что. Я отпустил поводья и сжал коленями бока скакуна, собираясь править только ногами, и не вынимая клинки из ножен, осмотрел свою позицию. Мир разошёлся гармошкой и размножился своими вероятностями. Я ощутил себя школяром, учитель которого был срочно вызван из кабинета прямо перед началом экзамена и которому выпала редкая возможность заглянуть в контрольные билеты, лежащие на столе, и узнать, какие же вопросы там написаны. А главное, запомнить их правильное расположение, чтобы, когда учитель вернётся, взять именно тот, который знаешь лучше всего. Если я чуть помедлю с тем, чтобы вытащить мечи, то ближайший ко мне бес бросится в ноги к Кирану и своим шумом привлечёт внимание полноватого мужчины слева. Если я отступлю на пару шагов, то зацеплю охранный контур и на меня скинутся все цепные псоглавцы. Меч нужно обнажить очень быстро, только правый, сделать три шага вперёд и ударить вот этот закрученный символ на полу. Какая подсказка следующая? Вспышку от разрушенного символа заметит парень в одежде служки и бросится проверять, и внимание его будет так поглощено, что он не увидит меня, когда я занесу над ним кулак и оглушу. После этого три беса сорвутся со своих цепей, оставшись без укротителя, и ринутся к заклинателям, сбив одного из них с ног. А вот если бы я его убил, то кровь, брызнувшая на пол, только бы ускорила ритуал. К тому же старикана чуть правее надо вывести из строя как можно быстрее и без жалости. Потому как он моментально оторвётся от своего занятия и начнёт наколдовывать в мою сторону нечто, что выбьет из седла. Так что поспешим! Готово! Судя по всему, Антара открыл во мне какой-то третий глаз, позволяющий прикидывать вероятности будущих событий в зависимости от того, какое решение или действие я совершу. Показывая в красноватой дымке те из них, которые приведут к неприятным или нежелательным результатам, а благоприятные или нейтральные подсвечивая слабым золотистым мерцанием. Но это всё сиюминутная помощь, уберегающая от опасности лишь в ближайшем будущем, что же насчёт долгосрочных перспектив? Моё предчувствие молчало… Или не могло мне помочь, пока я не сосредоточусь на своей истинной цели? Когда серпенский король перехватил меня, скачущего к Яшме, и сообщил о том, что тут творится, мой разум полностью отключился, объятый праведным гневом и стремлением сделать хоть что-то, наплевав на последствия. Не зная куда скакать, не имея плана действия и оружия. Даже не пытаясь вызвать подмогу с материка или хотя бы попросить помощи у своих друзей. Как я вообще собирался прервать ритуал и закрыть расширяющийся разлом, который смрадно дышал на меня испарениями? Каким местом я думал, спеша на выручку к… Ну да, собственно, именно этим местом я и думал. А я, неблагодарный, нагрубил Антаре, отметя все предостережения, и наверняка бы уже убился, если бы не его внезапные дары. Передо мной выросла сеть какого-то непонятого, но наверняка губительного заклинания, которое я смог разрушить, разрубив надвое подаренным волшебным клинком, повторив подсмотренную у «будущего выжившего меня» последовательность движений. И хотя с моего появления здесь прошло меньше минуты, так дело дальше не пойдёт, рано или поздно меня заметят и обезвредят. Но даже если я и смогу вырубить всех колдунов и разогнать их призванную нечисть, что же мне делать с разломом? Я задрал голову, оценивая это прекрасное в своей опасности явление, заставляющее всё тело трепетать от первобытного ужаса, и при этом столь манкое и чарующее, будто змеиный взгляд, околдовывающий жертву. Я почувствовал себя маленьким мышонком, не способным сопротивляться зову этого дикого и жуткого существа, принуждающее безропотно отдаться в его власть и подставить беззащитное брюхо. Но ледяное дыхание и знакомое прикосновение к затылку моментально отрезвили меня. Я не услышал этих слов, но почувствовал их где-то внутри себя: — Что же ты колеблешься, альба, передумал спасать любимого? Ты думаешь, я отдал бы тебе свои клинки, если бы считал недостойным? Одарил своей силой, если бы ты не сумел ей воспользоваться? Чистая и глубокая мелодия полилась с небес, заставив всех присутствующих отвлечься на поиски её источника, а золотистое сияние на краю внутреннего зрения говорило о том, что это благой знак. Я глубоко выдохнул, закрыл глаза и объял своим «третьим глазом» всю картину происходящего. Звучавший из самих недр разлома голос, что вплёлся в эту дивную мелодию, принадлежал моему другу и союзнику. Ровное золотое сияние говорило мне о том, что все вероятности будущего будут благоприятны к нему, если я продолжу то, чем занимался до этого. Тогда все неблагополучные исходы, связанные с невозможностью закрыть рифт, просто исчезнут из картины грядущего. Колдуны, окружающие меня, находятся в своей собственной ловушке. Они не смогут ретироваться, если я продолжу наступление. Они будут вынуждены или принять бой, который я им навяжу, без возможности отвлечься на что-то ещё, или попытаться игнорировать меня и продолжить своё занятие, борясь против моего союзника, который находился где-то высоко над головой, в самом центре разлома. Я сосредоточил видение вокруг себя, выбирая лучшие варианты. Мой Киран позаботится о том, чтобы меня не коснулось ни одно охранное заклинание, и не подпустит ни одного беса, затоптав наглеца насмерть. В вопросах защиты мне лучше довериться своему волшебному скакуну, в отличие от простых людей не имеющему проблем в этом осквернённом месте. Все присутствующие будут сосредоточены на своём занятии и борьбой с песней, которая явно спутала весь ритуал, обращая его вспять. И никому не будет дела до меня. Я смогу спокойно и быстро вывести противников из строя по одному. Но вот есть вероятность ещё лучше. Позволив Кирану самому нести меня по широкой дуге вокруг культистов и выбирать безопасный путь, я начал выборочно разбивать сферы тёмного огня, которые окружали магов, и они стали кулями валиться на землю, охваченные зеленоватым пламенем. Либо пытались вовсе сбежать из круга, потому как зелёные щупальца, вылезшие из Бездны, принялись проворно их хватать и затягивать в свою пучину. Бездна обратилась против своих же призывателей! Несколько минут спустя, когда затихла последняя нота песни, закрывшая разлом и исцелившая побережье, я остался совершенно один, если не считать бесчувственных тел неудачливых культистов. Что тут сказать, моё изначальное желание сделать всё от меня зависящее, не увенчалось бы успехом, если не помощь Антары и внезапно появившегося малефикция Игнеуса, которого я, наконец, толком смог разглядеть у себя над головой. Но он, оседлав какое-то странное змееподобное создание, уже рванул на восток, даже не глянув в мою сторону. Вероятное будущее выбросило мне свой наилучший исход. Мне тоже не стоит тут задерживаться. И надо связаться с сестрой или Норой, или хоть с кем-то из Южного. Но карманное блик-зеркало чернело выгоревшей гладью, а прямой вызов к Норе через перстень-печатку не дал ответа. Ну да, а на что ты рассчитывал, глупый принц? Ты бы ещё из Бездны попытался их выбликать. Ладно, делать нечего, надо ехать к замку и всё выяснять на месте, благо раззадорившийся Киран был готов пуститься в галоп и доставить меня туда хоть по суше, хоть по воде. Лишь спустя некоторое время я всё-таки решился ещё раз заглянуть «в вероятное будущее», и с ужасом удостоверился, что один из кошмарных вариантов, о котором я так старался не задумываться, почти наверняка стал реальностью. Клятва Хозяина и Инструмента должна быть активной даже сейчас. Он ведь находится достаточно далеко от места открытия разлома! Пусть у меня и сгорели все магические приборы, но ошейник же на Лендале, а не на мне! Я ведь успел прервать ритуал безднопоклонников! С ним должно быть всё в порядке! Я произнёс формулу поиска ещё раз, но вместо тепловатой пульсации, по которой я всегда мог найти своего учителя, ответом мне была ледяная тишина. Я попал в тот каскад событий, которые привели к настоящему, где Лендаль больше не существовал.Красный осколок
Аль-Мухит с хлопком выпустил меня, выбросив прямо посреди моей спальни, и если бы я вовремя не затормозила, то врезалась бы в трюмо куда сильнее, чем просто стукнувшись лбом и набив шишку. Но не время думать о таких мелочах, если я правильно поняла, то всё давно началось, потому как в комнате уже чувствовался острый запах гари. Но ведь наверняка никто из обитателей замка ещё толком не сообразил, что именно происходит! Я вылетела из покоев и чуть не столкнулась на пороге с Норой, которая, видимо, пришла за мной. — Не сюда, нам надо организовать людей, — я схватила её за руку и побежала на первый этаж. — Ты в порядке, не зацепило? — Нет, ваша светлость. Я получила… предупреждение. И сообщение о том, что вам надо помочь. — Ага, это хорошо. Но первые стоны, которые я услышала, говорили о том, что хорошо далеко не всем. Благо жители замка, почуяв запах гари, тоже стали выбегать из помещений, повинуясь инстинкту самосохранения, после того, как обнаружили, что свет резко погас, система заслонов до сих пор не сработала, а общее оповещение почему-то молчит. — Ты и правда… Мне очень поможешь… Если не будешь пытаться меня остановить, — недолгий бег и необходимость тащить за собой Нору заставили меня запыхаться и слова звучали отрывисто. Но когда мы вышли во двор, я успела восстановить дыхание и обратилась с крыльца к тем, кто уже был на улице: — Граждане Альбы и мои верные подданные! Не поддавайтесь панике! Это не пожар, но опасность возгорания ещё не миновала. В непосредственной близости от замка произошло бедствие инферно-природы, именно поэтому многие из вас могли пострадать от вспышек и воспламенения предметов, привязанных к манасети дома. Рецидив, вероятнее всего, не предвидится, но из-за возмущения эфира мы сейчас остались без связи и отрезаны от внешнего мира. Поэтому прошу вас о том, чтобы вы чётко и слаженно выполняли мои указания! Гудевшая до этого толпа замолчала при первых же моих словах, а паника, вызванная непониманием ситуации, практически улеглась. Отлично, нет врага хуже во время стихийного бедствия, чем толпа, охваченная ужасом. Так что я начала отдавать приказы, надеясь, что каждый справится со своей задачей: — Ромен, беги в генераторскую и отключи поместье от системы в принудительном режиме! Даже если там всё сгорело, общий активатор всё ещё функционирует. Обесточь его. Констанс, иди на конюшню и возьми самого резвого скакуна! Вот моя личная печать, лови! Скачи в Рикаст, свяжись с дежурным в алтаре Охотника и именем короны потребуй перебросить в город бригаду Солнечных Братьев из столицы для зачистки берега от остаточных эманаций порождений Бездны. Скажи, что сюда бесполезно пытаться телепортироваться из-за эфирного шума. Там же попроси прислать кареты врачебной помощи, но состоящие не из магиусов, а из простых врачевателей. Да они уже сами поймут. Бегом! Люди, начав получать чёткие команды, собрались и были готовы слаженно действовать, внимая каждому моему слову, хотя до моих инструкций мог бы додуматься любой, ведь общий порядок поведения во время таких инцидентов одинаков. Но на деле, как только что-то идёт не так, люди склонны или растерянно крутить головами и спрашивать что случилось, или в панике метаться, усугубляя ситуацию. — Где наш целитель, где мастер Люкс? Нет его? Те из вас, кто в порядке, должны пройтись по всем комнатам и приусадебным помещениям в поисках раненых. Те пострадавшие, кто сам в состоянии передвигаться, пусть идут в палату врачевания. Я буду там и займусь вами. Тем, кто не может сам — помогите. Но главное, найдите тех, кто находится без сознания, они сейчас в самом опасном положении! Снимите с них все украшения и артефакты и немедля несите ко мне! Франц и Патрик, вы отправитесь к Марам и Скорца, они ближе всех, их тоже могло зацепить. Узнайте, как они, и передайте им то, что слышали от меня. Марш! Когда общие инструкции были розданы, а люди вышли из прострации и принялись выполнять поручения, я была уже наполовину спокойна. Направившись в палату врачевания, я уже точно знала, что всё будет не так, как мне показывал Таир в одном из видений. Причём он дал мне не только посмотреть на него, но и прочувствовать в полной мере. Ощутить тупое оцепенение от сотни бесконечных перевязок и наложенных швов, когда туман усталости застилает глаза, но ты понимаешь, что нельзя останавливаться, потому как каждая минута на счету. Ощутить запах сгоревшей плоти и услышать крики умирающих, которым я была бессильна помочь. Познать всю чёрную глубину отчаяния от потери Илли, погибшей одной из самых первых, и даже не иметь времени оплакать её. Испытать нарастающую панику от того, что от брата нет никаких вестей, а помощь из города всё не приходит и не приходит. Нет, эта вероятность будущего будет не такой. — Ваша светлость, я не это имела в виду, я не собираюсь вас останавливать! — Нора бросилась следом за мной. — И нет, я говорю не о том, чтобы эвакуировать вас из замка. Я здесь для того, чтобы помочь вам с теми, кто пострадал от манашока. — Нора, это не опасно? Сейчас вообще не стоит колдовать. — Это будет… по-другому. Методики, рассчитанные именно на такой случай. Я смогу очистить… Она запнулась на полуслове, потому как мы увидели первого, кто нуждался в безотлагательной помощи. Мастер Люкс, свалившийся прямо посреди палаты и скорчившийся от боли. Он находился не в просто в обмороке, а явно в тяжёлом шоке. Нора сразу же бросилась к нему и совершенно с неженской силой перевернула его и сорвала с пояса жезл и амулет целителя, все в чёрных трещинах и готовых вот-вот загореться. А потом она что-то с ними сделала, от чего они рассыпались в мелкую пыль, не породив даже искорки. После этого она перенесла мастера Люкса на кушетку, сама же села рядом и начала складывать руками какие-то жесты, наверняка последовательности чар. Я прикрыла глаза и настроилась на исцеление нашего врача, приводя того в чувство, и заметила, что аура заклинания, которым воспользовалась Нора, по структуре своей было очень похожа на те, что мне показывал Таир. Так вот в чём дело! Она применяет не альбийские заклинания, мало пригодные сейчас, а явно такие, что рассчитаны на высокий манафон Бездны. Очень скоро воздух вокруг сидящей Норы стал закручиваться в светлые спирали, убирая из окружающего пространства искажения, вызванные волной из Аль-Мухит. Дева Милосердная, да она же очищает всё вокруг нас от эманаций как заправский Солнечный Брат! После этого мастер Люкс почти сразу же пришёл в себя и начал рассыпаться в благодарностях, говоря какую-то ерунду о том, что недостоин быть врачом и слугой нашей семьи. Но я прервала его тираду, показав пальцем на дверь, потому как к нам стали заносить других пострадавших. Кого-то с сильными ожогами, а двоих в тяжёлом обморочном состоянии. — Если вы в силах так бойко извиняться, мастер, то лучше помогите мне. А благодарить будете, когда выпадет свободная минутка. Пожилой целитель сразу же вскочил, будто не он был абсолютно беспомощен некоторое время назад, и, осмотрев обожжённых, бросился к шкафам, из которых начал доставать мази и бинты, попутно давая инструкции тем, кто принёс раненых. Вот что значит прирождённый целитель, забота о чужой жизни превыше своих проблем! К счастью, пострадавших оказалось не так уж и много. Большая часть из них отделалась лёгкими ранениями или испугом, те же, чьи раны были серьёзнее, тоже находились вне опасности. До прибытия более существенной помощи они вполне продержатся, после чего будут вывезены в город, где им окажут качественное магическое лечение, которое полностью исцелит их тела, не оставив даже шрамов. Хотя после того, как я приступила к врачеванию, используя науку и дар Таира, основную часть ран удалось исцелить и так, возвращая здоровье и восстанавливая силы. К моему величайшему облегчению, тех, кто был в обморочном манашоке, оказалось всего четверо, и их принесли почти сразу после моего выступления на крыльце. Находясь в помещении, которое было очищено от скверны Норой, и от прикосновений моих рук, покрывшихся морозными узорами, они почти сразу же приходили в чувство. А спустя несколько минут покидали комнату на своих ногах, чтобы тоже помочь в замке. Вскоре стали поступать донесения из соседних поместий и я послала помощь во главе с мастером Люксом к Рейвенам, добровольцы же отправились на всякий случай в более отдалённые замки, которые находились ближе к эпицентру открытия рифта. Всё шло довольно хорошо, но червячок нетерпения и тревоги грыз меня изнутри. Я ждала знака от Таира, чтобы отправиться спасать ещё одного пациента. Если Игнеус унёс Лендаля в Аль-Мухит, это будет благом для его израненного тела, но губительно для души. И если в ближайшие полчаса я не смогу оказать ему помощь, то вероятность того, что его дух сможет найти путь обратно в тело, станет крайне невелика. И когда на грани слышимости я услышала хлопанье крыльев и ощутила, как вокруг меня начинает смыкаться Океан, то поняла, как была напряжена и испугана всё это время. И только сейчас, в преддверии настоящей битвы за жизнь, я смогла наконец-то обрести истинную решимость.