Дикая страсть застилает нам взор, Таинственных знаков пылает узор. Смерть обмануть, знаем, каждый мечтал, Руки сжимают заклятый металл. Пара зыбких теней в отражениях зеркал, Мы начинаем свой ритуал. Мы путь укажем тем, кто жертву искал. Слушай каждое слово, И дышать перестань, Страшен призраков голод, Им наградой ты стань. Unreal — Ритуал
***
Крытую повозку сильно тряхнуло. Распахнув глаза, худощавый юноша прижался плотнее к внутренней стене повозки. Больше недели продолжался их путь. Караван богатого купца направлялся на невольничий рынок Месороса, везя с собой больше трёх десятков рабов. Большую часть невольников составляли дети, собранные купцом с разных уголков Гитонтеона. И главным товаром, по его мнению, был юноша, которого он подобрал в проулке Столицы Ривенгура. За такого могли дать много денег. И пусть еще не все синяки сошли, но даже сейчас мужчина мог видеть насколько же красив оказался парень с огненно-рыжими волосами, который ничего о себе не помнил. Худощавый, с бледной кожей, ладным лицом и глубокими смарагдовыми глазами. Купец дал ему кличку Ратнарай, что означает «король драгоценных камней». И, по мнению мужчины, юноша действительно был очень похож на прекрасный рубин, достойный украсить лишь корону королей. По этой причине купец вёл караван в Месорос. Он планировал представить Ратнарая ко двору великого Девраджа Прейнта Мизбана. Мужчина даже не сомневался, что ладного юношу немедленно купит либо кто-то из царской четы, либо из представителей влиятельной знати, что тоже было очень даже хорошо. Сам же Ратнарай еще не знал, куда именно его везут. Да он и не спрашивал. Юноша был молчалив и искренне благодарил купца за проявленную доброту, ведь он приютил у себя ничего не помнящего парня и кормил его. Что до остальных невольников, которых ждёт куда менее перспективная судьба, то их продадут на рынке для черной работы или же для постели в бордель, если уж совсем никто покупать не станет. — Скоро ваша жизнь изменится, — с кривой улыбкой повторял купец, всегда задерживая взгляд на Ратнарае. Мужчина так и не сумел снять ошейник с шеи паренька. Дивный металл никак не хотел поддаваться. Не сгибался, не ломался. Вроде бы в нём был замок, но открыть его тоже не удавалось. После нескольких тщетных попыток снять ошейник, купец сдался. Думал, что это должны сделать новые хозяева Ратнарая, которые его купят. Сам же юноша особо не придавал значения стальному обручу, что иногда сжимал его горло, перекрывая доступ к кислороду. Ошейник внезапно становился узким лишь в те моменты, когда Ратнарай пытался хоть что-то вспомнить о своём прошлом. Поэтому он предпочитал не напрягать память. Да и был ли смысл в прошлом? Не зная, кто он, откуда и как оказался на улице со следами побоев и сексуального насилия, юноша предпочитал думать лишь о том, что ждёт его впереди. Проведя кончиком пальцев по ошейнику, Ратнарай обвёл равнодушным взглядом остальных невольников, что ехали с ним в одной повозке. Белокожие, с тёмными и светлыми волосами, разноцветными радужками на тёмно-серых белках. Истинные ривенгурцы, которые с подозрением смотрели на обладателя глубоких смарагдовых глаз. Иногда они о чем-то шепотом переговаривались по вечерам, кивая в сторону Ратнарая. На этом их интерес к рыжему юноше исчерпывался. Они не пытались с ним заговорить или же подружиться. Больше всего их заботило то, что уготовано им впереди судьбой. В этой повозке ехали только юноши. Девушек из Ривенгура и Брумора везли отдельно. Они представляли из себя более ценный товар, нежели мальчишки. Их кормили и содержали значительно лучше, чем остальных невольников. А всё из-за того, что в Месоросе, откуда был сам купец и его караван, женщин почитали, ведь они были не только продолжательницами рода и хранительницами домашнего очага, но и считались смертным воплощением Первой Земли и Жизни. Иногда по вечерам у костра, Ратнарай покидал крытую повозку под предлогом подышать свежим воздухом и часто сидел в компании купца, который с удовольствием рассказывал мальчишке о Месоросе. Мужчина подготавливал юношу к жизни во дворце, обучая его основным законам и правилам своей страны. — Если хочешь выжить и стать кем-то, то тебе придётся усмирить гордыню, — говоря это, купец с лаской перебирал длинные огненные волосы раба. — Ты должен научиться подчиняться. Никогда не смей обижать женщин или говорить о них плохо. От этого зависит твоя жизнь. Ратнарай согласно кивал, усердно делая вид, что не замечает того, как его сверлят похотливыми взглядами люди из каравана. Сопровождающие их накаченные воины за всё время пути даже пальцем не прикоснулись к невольницам. Не одарили голодным взглядом, как это обычно бывает. Девушек они не трогали. Зато по ночам по полной отыгрывались на мальчишках. Никто не запрещал пользовать юношей, как шлюх. Каждый привал из крытой тележки выбирались два-три парня, которых затем пускали по кругу всем караваном. Сейчас Ратнарай слышал, как молил о пощаде какой-то мальчишка из Брумора, которому не повезло оказаться под двумя воинами. Его истошные крики боли, казалось, слышат лишь парни, которые подверглись подобному или же еще только дожидаются своей участи. У соседнего костра сидели девушки, звонко смеясь и что-то обсуждая. Они совершенно не обращали внимания на крики несчастного, которого сейчас насилуют. Вздрогнув и поёжившись от неприятного ощущения, Ратнарай обхватил себя руками. Он знал, что рано или поздно подобное случится и с ним. Морально он готовился к изнасилованию, но всё равно испытывал страх. — Не бойся, — словно прочитав его мысли, сказал купец, похлопав юношу по плечу. — Ты слишком ценный товар, чтобы тебя отдавать кому-то. Единственный, кто коснётся тебя в интимном плане — это твой новый хозяин или хозяйка. Понял? Медленно кивнув, Ратнарай попытался хоть немного расслабиться. Столько ночей он ждал своей участи, а теперь оказалось, что всё было напрасным. Но чувство тревоги не спешило его покидать даже после такой хорошей новости. Сердце болезненно сжалось, когда новый крик боли насилуемого разрезал воздух над караваном. Прижав колени к груди, Ратнарай уставился на языки пламени, поднимающиеся к верху и танцующие на сухих дровах, которые иногда подкидывал в костёр купец. От этого становилось спокойней. Вслушиваясь в потрескивания дров, юноша улавливал торжествующую песнь огня, громко восклицающего о своей мощи. И эта песня проникала в самую душу Ратнарая, пробуждая в нём странное чувство ликования и умиротворения. Когда купец отошел, чтобы проведать невольниц, юноша протянул руку к огню. Ласковое пламя тут же лизнуло его пальцы, но не обожгло, не причинило боли. Оно потянулось к огненноволосому человеку, словно собираясь заключить в свои всесильные объятия. Но ошейник, сдавив горло, заставил Ратнарая отдёрнуть руку. Закашлявшись, он с недоумением и интересом коснулся странного металла, о котором не вспоминал последние пару дней. А огонь между тем продолжал танцевать на дровах, напевая дивную песнь, что проникая в душу Ратнарая, заставляла сердце трепетать.***
С балкона царских покоев была прекрасно видна Главная площадь. На эшафот возвели очередного повстанца. Капитан гвардии, недолго зачитывая обвинение, тут же приводил приговор в исполнение. «За неповиновение воле Владыке Прайзиса, за отказ признавать Радиса Тераса законным правителем нашей страны и за попытки устроить государственный переворот, вы приговариваетесь к смерти», — словно музыка для ушей, звучал в голове Чароита вердикт. Не став медлить, в тот вечер после коронации, чароитовый король издал указ казнить всех, кто откажется признавать его, Радиса Тераса, прозванного Кровавым Чароитом, законным правителем Прайзиса. Избрав верный метод борьбы с повстанцами и недовольными восхождением на трон чужака, Владыка повелевал казнить первым делом не самих провинившихся, а их детей. Это возымело значительной больший эффект на народ, нежели пустые обещания о процветании и без того величественной державы. Радис управлял подданными через их детей. Так они быстрее смирились с мыслью, что теперь ими будет править чужак. Но разве Радис был чужаком в землях гордого и жестокого народа? Отчасти да. Но ведь в нём текла кровь Сатоса Шакса, которого здесь боялись и уважали. Однако родственные связи мало что меняли в Прайзисе. Ты можешь быть хоть самим Первым, но если ты родился на чужбине, то и для народа ты останешься чужаком. Небрежно коснувшись короны, что своими шипами сдавливала и царапала кожу головы, Радис продолжал хладнокровно наблюдать за казнями. Главная площадь Запретного города была залита кровью. Трупы неспешно уносились и складывались в одну кучу на другом конце города, чтобы после их предали огню. Вид казней не вызывал у Радиса того восторга, что он испытывал, когда сам лично убивал ничтожных людишек. Ему нравилось ощущать на своей коже тёплую кровь жертв. Он наслаждался её видом, ароматом и пьянящим вкусом. — Мой повелитель? — хрипловатый голос Арифа Дириоса прозвучал за спиной короля. Артовцы добрались до Запретного города меньше чем за два дня. Они спешили оказаться подле своего правителя, чтобы поддержать его и защитить. Но как оказалось, Радис ни в чем таком не нуждался. Единственное, чем были заняты его мысли, это приближающимся Кровавым полнолунием. Завтра взойдёт на небо красная луна и Первые отнимут у Кровавого Чароита силы Вечного. И до тех пор он хотел насладиться своим могуществом в полной мере. — Когда я захватывал Арту, то не встретил никакого сопротивления, — задумчиво пробормотал Радис, велев слуге подать вина. — Люди были недовольны, распускали грязные слухи обо мне, но открыто никто не пытался протестовать. Народ Прайзиса же наоборот сразу озвучил свою позицию, пусть мне и удалось под конец их успокоить. И у меня возникает вопрос. Скажи мне, Ариф, каким хером Арта до сих пор не пала? Её ведь так легко завоевать. — Людям всё равно, кто взойдёт на трон, — покорно ответил Палач. — Привыкшие к тиранам, вроде Агмаса и Ленамора, они не хотят менять свою жизнь. Их вполне устраивает то, что ими может руководить жестокий и беспощадный изверг. — И тебе тоже всё равно кому бить поклон? — усмехнулся Радис, приняв из рук слуги золотую чашу красного вина. Он повернулся к Арифу, подошел практически вплотную. — Я никогда не склоню голову перед слабаком, не способном держать в руке оружие, — твёрдо заявил мужчина, не решаясь отвести взгляда от лица Владыки. — А разве дело в физической силе, Ариф? — облизнул пересохшие губы Вечный, коснувшись руки воина и ногтем сделав глубокий порез. Из раны тут же выступила кровь, которая закапала в подставленную золотую чашу с вином. — Сильный телом, но слабый духом в любом случае приведёт свою страну к упадку. Слабый умом никогда не сможет принять единственного верного решения. Такими людьми проще всего манипулировать. За сильными телом, но слабыми духом и умом стоят кукловоды, которые решают дела государства от имени короля. Как правило, марионетки мало живут. Они умирают после того, как кукловод наиграется и решит действовать открыто. Будь я только сильным телом, то давно бы гнил в земле. — В этом вы правы, мой повелитель, — согласно кивнул Палач. Еще бы! Он не смеет спорить с тем, от кого зависит его жизнь. Слишком хорошо Ариф знал цену за испорченное настроение Владыки. Образ изувеченного Ленамора Тераса до сих пор стоит перед глазами воина, вызывая чувство страха. Отведя взгляд, мужчина посмотрел на порез на своей руке. Чем дольше он продолжал служить Радису, тем больше замечал за чароитовым королём странностей, которые проявлялись с каждым днём. Кровавый Чароит, любящий кровь и убийства, славящийся своей жестокостью, теперь добавлял багровую жидкость в вино. За день Ариф успел насмотреться на бледных слуг, которые протягивали дрожащие руки Владыке, позволяя ему совершить своё страшное дело. С Радисом творилось, что-то неладное и это было видно. Он стремительно превращался в монстра, которого до дрожи в ногах боятся все артовцы. Чудовище в человеческом теле, жаждущее лишь крови. — Когда вы собираетесь вернуться в Арту? — Палач смотрел в сторону, чтобы не видеть с каким удовольствием Владыка пьёт вино с его кровью. — Через десять лет, — отозвался Радис, наслаждаясь вкусом дивного напитка. Рубиновые глаза тут же загорелись, а губы растянулись в полубезумной улыбке. — Вам не кажется, что это слишком долго? Кто тогда будет править Артой? — Твои беспокойства напрасны, Ариф, — хмыкнул Вечный, осушив чашу и передав её слуге. — У меня всё продумано. Два раза в месяц из Арты будут приходить вести. Я буду отсылать свои распоряжения членам Совета, а король Ривенгура с радостью присмотрит за тем, чтобы мои приказы исполнялись. — Вы решили довериться северянину? Не боитесь, что он попытается отнять ваше королевство? — Бйортир Брест мне многим обязан, так что не в его интересах так подло поступать. А если он подумает меня предать, то расправа будет жестокой. — Вы убьёте его, не смотря ни на что? — удивился Палач. — Совершенно верно, — кивнув, Вечный устало посмотрел на медленно опустевшую Главную площадь. Залитые кровью улица и эшафот свидетельствовали о зверствах гвардейцев, которые казнили бунтарей. Дав Арифу разрешение идти, Радис направился на второй этаж в восточное крыло. Таро обещал кое-что подготовить для своего повелителя. Разведчик был из немногих, кто сразу признал чароитового короля Владыкой Прайзиса и кто остался после этого жив. Поэтому он теперь старался сделать всё возможное и невозможное, чтобы новый тиран не изменил своего решения. В восточном крыле второго этажа дворца находился гарем. Он располагался как раз под царскими покоями, куда обычно поднимались лишь избранные наложники и наложницы. Из себя гарем представлял огромную залу, которая сразу же бросалась в глаза, едва переступаешь порог. Здесь наложники отдыхали, ели, общались и сплетничали. Справа от окна в конце зала находилась другая большая комната, где стояло множество кроватей. Именно там и спали обитатели гарема. Слева от окна находился коридор, который вёл к девяти небольшим отдельным комнатам, куда помещают фаворитов и фавориток государя. За время правления Сатоса покои фаворитов сменили до тысячи хозяев. Кто-то продержался в этом статусе всего несколько дней, а некоторые — и до десятка лет. Зная о тяжелой жизни в гареме, Радис лишь криво усмехнулся. Он на своей шкуре испытал, каково это жить в окружении змей, которые норовят отхватить себе кусок получше. Из всех его соперников достойной была лишь Эдит. Разумеется, что помимо неё тоже были злопыхатели, которые хотели заполучить внимание Владыки Севера, но они долго не выдерживали. У дверей гарема привычно стояли стражники, напоминая безмолвные статуи. Поклонившись своему правителю, они сами распахнули двери, позволяя Вечному войти. В зале гарема уже выстроились в ряд рабы, подобранные Таро. Пройдя мимо невольников, Радис скользил внимательным задумчивым взглядом по их телам и лицам. Таро всё сделал правильно. Подобрал не слабеньких мальчишек, а сильных мужчин с накаченными мышцами и воинственной внешностью. Таких рабов, как правило, отправляют делать только самую тяжелую работу. Шрамы от побоев украшали прямые спины и сильные руки. Мужчины неуверенно держали головы прямо, позволяя новому господину рассмотреть их лица. Это напрягало их, ведь обычно рабам запрещено смотреть в глаза хозяев. Поманив к себе пальцем Таро, Радис продолжал изучать взглядом предоставленных ему мужчин. — Слушаю, повелитель? — озадаченно спросил разведчик. — Прикажи им раздеться, — шепотом велел Вечный. — Немедленно разденьтесь! — повысив голос, приказал Таро. Рабы послушались. Никто из них до сих пор так и не узнал, для чего они понадобились новому Владыке. Но спорить не смели. Избавившись от одежды, мужчины с замиранием сердца наблюдали за реакцией короля. Бесстыдно разглядывая половые органы невольников, Радис продолжал ходить вдоль ряда, иногда ловя смущенные взгляды особенно стеснительных. Из десятка с лишнем человек, отобранным по внешним предпочтениям чароитового короля, лишь двое заинтересовали его. Помимо того, что эти двое были хорошо сложены и обладали приятной наружностью, так еще от природы были награждены членами правильной формы, толстыми и длинными. Радису давно не хватало толковых любовников, которые по ночам могли бы яростно вбивать его в кровать, едва не разрывая задницу. Быть может, если бы Сатос не выделывался, то всё еще был бы жив. В конце концов, любовник из него был очень даже неплохой. — Таро, их уже осмотрели лекари? — шепотом спросил Радис, кивнув в сторону заинтересовавших его рабов. — Да, повелитель. Они здоровы. — Очень хорошо. Я остановлю свой выбор на них. Пусть обоих как следует отмоют, и приведут в мои покои. — Как вам будет угодно, повелитель. Не став дожидаться, когда Таро бросится выполнять приказы, Вечный предпочёл немедленно удалиться в свои покои. Ему тоже не помешает подготовить своё тело к жаркой ночи, которая обещает быть длинной и сладкой. Отдав слугам приказ подготовить купальню и принести вина, мужчина принялся с нетерпением ждать прихода своих новых любовников. Удивительно, что в ожидании время пролетело быстро, не заставив Владыку Прайзиса изнывать от нетерпения. Приняв ванную и как следует вычистив своё тело, Радис теперь наслаждался вечерней прохладой, сидя в кресле у раскрытого балкона. Влажные волосы были перекинуты через правое плечо, а тело частично скрывал шелковый халат расшитый изображениями змей. Предвкушая сладострастные часы, тело приятно заныло. Облизнув пересохшие губы и закинув ногу на ногу, Радис усмехнулся своим мыслям. Когда-то он и сам был наложником. Ему тоже предстояла встреча со своим новым хозяином. Только он не испытывал волнения. После позорного поединка со львами на Арене, чароитовый принц не испытывал ничего кроме раздражения и злобы к окружающим. Но Бйортира он не так сильно ненавидел, как Ленамора и прочих артовцев, которые изрядно попортили ему кровь. Сейчас же всё изменилось. Теперь он оказался на месте хозяина, который оценивающим взглядом проходится по телам наложников. Радис не знает, что именно чувствуют отобранные им люди. Скорее всего, волнение, неуверенность и лёгкий испуг, ведь им ведомо, кто взошел на трон Прайзиса. Двери медленно открываются и в покои входят двое мужчин. Они тоже после купальни, но давно успели обсохнуть и приодеться в чистую одежду. Из одежды на них только одинаковые пурпурные шаровары с низкой посадкой. Еще раз пройдясь взглядом по их телам и лицам, Радис плотоядно облизнулся, отставив в сторону кувшин с вином, из горла которого пил. — Назовите свои имена, — приказал Вечный, поднявшись с кресла и лениво пройдя к кровати. Нарочно не запахивая халат, краем глаза он следил за реакцией наложников. На их лицах читалась явная заинтересованность. — Далат, — отозвался первый. — Лукарам, — последовал примеру второй. Далат на вид был не старше двух тысяч лет. Широкоплечий, мускулистый, с бронзовой кожей. Телосложение воина, умеющего обращаться с оружием. Волосы цвета сепия завивались локонами и длиной были не ниже плеч, а дивные глаза цвета маджента выражали повышенный интерес к царской персоне. По телосложению Лукарам немного уступал Далату, но от этого был не менее привлекательный. Кожа у него была светлой, персиковые волосы собраны в высокий хвост на затылке. Серо-зелёные глаза смотрели на короля с уважением, страхом и восхищением. — Вас уже предупредили для чего вы здесь? — не спеша раздеваться, уточнил Радис. — Да, повелитель, — отозвался Лукарам. — Тогда постарайтесь меня удивить, — бросив откровенный вызов наложникам, Вечный с нетерпением ждал начала любовных игр. Мужчины переглянулись, но всё же двинулись в сторону своего хозяина. Поглядывая на чароитового короля с опаской, они постоянно ждали какого-то подвоха. Но Радис сейчас не был настроен на кровопролитные игрища. Он хотел секса. Жесткого секса, от которого пойдёт кругом голова. Когда до Владыки оставалось всего пара шагов, в глазах наложников зажегся лукавый огонь. Почувствовав себя хозяевами положения, они уже уверенней подошли к своему господину. Лукарам встал перед Радисом, больно ухватив его за подбородок. Поморщившись, чароитовый король смотрел в наглые глаза светловолосого, который в следующее мгновение впился в губы правителя грубым поцелуем. Далат оказался сзади, буквально сорвав с Вечного халат. Одной рукой он обхватил его за талию, а пальцами другой проник в заранее подготовленный зад. С губ Радиса слетел стон наслаждения. Прильнув к Лукараму всем телом и двигая бёдрами навстречу пальцам Далата, Владыка Прайзиса бесстыдно постанывал, изнывая от желания. Невольно в сознании всплыли воспоминания о подвале и дружках Сайгара, которые по очереди пользовали фаворита Бйортира. Внезапно Далат вынул пальцы из тела короля, развернул его к себе. Коротко поцеловал в уголок губ и толкнул на кровать, куда уже успел взобраться Лукарам. — Вы так забавно стонете, Владыка, — ухмыльнулся брюнет. — Договоришься мне, и в следующий раз стонать будешь уже ты, — не остался в долгу Радис. Приблизившись к Лукараму, удобно устроившемуся на кровати, он оседлал его бёдра, поёрзав задницей на возбуждённом члене. Прикусив губу, светловолосый провёл рукой по груди и животу короля, снова потянулся за поцелуем. Отвечая, Радис опустился на его член, шумно выдохнув сквозь поцелуй. Оставшись пока в стороне, Далат с вожделением наблюдал, как вскидывается Владыка, двигаясь на возбуждённой плоти невольника. Лукарам продолжал руками изучать изгибы тела любовника, приподнимаясь, чтобы покрыть поцелуями-укусами плечи и грудь хозяина. Медленно подобравшись вплотную, Далат стал покрывать поцелуями спину Радиса. Стоны наслаждения срывались с приоткрытых губ короля. В рубиновых глазах плескалась страсть, смешанная с желанием. Вскоре Лукарам начал постанывать ему в голос, закусывая губы до крови и наслаждаясь умениями опытного любовника. Невольнику всё больше хотелось врываться в это податливое тело, беря инициативу в свои руки. Наконец, не выдержав, Далат присоединился к ним. Пристроившись и с небольшим трудом вогнав свой член в задницу Радиса, мужчина шумно выдохнул, не обратив внимания на то, как сильно напрягся хозяин. Вечного одновременно трахали в одну дырку двое мужчин, каждый из которых хотел перехватить инициативу в свои руки. Утопая в разврате и неземном наслаждении, Радис отзывался на все действия рабов. Боль в заднице от двух членов, разрывающих её, была приятной и желанной. В порыве страсти Далат впивался зубами в плечи и спину хозяина, оставляя следы от укусов. Лукарам кончил первым. Не выдержал трения и давления внутри тела Владыки. Воспользовавшись моментом, Далат вышел из растраханной задницы Радиса, рывком потянул на себя короля, чтобы кинуть его на спину и навалиться сверху. Замутнённые похотью рубиновые глаза были похожи на лужи крови, образовавшиеся в черной бездне. Утопая в них, раб не сразу заметил, как за его плечи хватается правитель, сладко постанывая и что-то невнятное бормоча себе под нос. Яростно врываясь в податливое тело, Далат вбивал хозяина в кровать, тихо рыча в унисон. Закончив осмотр слуги, Элоси неодобрительно покачал головой. С тех пор, как он прибыл в Прайзис вместе с Кровавым Чароитом и арторвскими войсками, главный королевский лекарь каждый день был вынужден осматривать слуг и рабов, страдающих от повышенной слабости. Всё это было вызвано тем, что в последнее время Радис взял за манию вкушать человеческую кровь, иногда смешивая её с вином, а иногда наслаждаясь ею в чистом виде. Такое странное и ужасающее явление вызывало беспокойство у Элоси. Впрочем, не ему судить о наклонностях своего короля. Лекарь сваливал все ужасающие странности Владыки на его родословную. Разве можно ожидать чего-то хорошего от человека, у которого в жилах течет кровь тиранов и убийц, не знающих жалости? Лишь после коронации по Прайзису разнеслась новость о том, что на трон взошел сын Наиромей Терас и Сатоса Шакса. Фамилия последнего говорила о многом для гордого народа. Вот только не все отпрыски Шакса удостоились уважения со стороны подданных. Устало потерев виски, Элоси проводил вымученным взглядом бледного слугу с многочисленными глубокими порезами на руках. Еще несколько дней подобных экзекуций и несчастный умрёт от малокровия. Он и так выглядит ужасно, а если вспомнить тяжелую физическую работу и скудную пищу для слуг и рабов, то мальчишку можно заранее хоронить. Элоси уже пытался завести разговор на эту тему с правителем, но Радис не желал слушать его доводы. Кровожадного Владыку не тревожило, что дворцовые слуги и рабы могут в скором времени умереть. — В нашем мире всё просто, Элоси, — холодно говорил Радис, ласково перерезав глотку красивому юноше своим мечом. — Выживает сильнейший. Слабые так и будут умирать, пока либо на их место не придут сильные, либо же они сами не решат стать таковыми. Что толку до жалких слуг и рабов? Не бывает незаменимых людей. На это лекарю нечего было возразить. Он мог лишь молча наблюдать, как красивого юношу покидает жизнь, вытекая вместе с кровью. А ведь мальчишка ничем не успел провиниться перед правителем-монстром. Просто оказался в объятиях кровожадного чудовища с чароитовыми волосами, которому захотелось отнять очередную жизнь. Сделав кое-какие записи в тетради, Элоси подошел к окну и посмотрел на небо. На черно-синем небосклоне взошла полная алая луна. Она была значительно больше обычной и выглядела ужасающей. Если верить легендам, то под такой луной рождаются люди жадные до крови и смертей. Одним из таких был ныне покойный Сатос Шакс. Пусть лекарь и не верил в подобные россказни, предпочитая суевериям только неоспоримые факты, мужчину всё же охватил первобытный страх. Что-то было в этой луне жуткое, пугающее и заставляющее стыть в жилах кровь. Наконец, отведя взгляд от ночного неба, Элоси решил готовиться ко сну. Вот только на смену одной мысли пришла другая, не менее тревожная. Лекарь так и не сумел понять, откуда взялся ребёнок, для которого среди ночи искали няньку. Вначале мужчина, было, предположил, что маленькая девочка могла оказаться дочерью правителя, вот только отношение Владыки к ней говорило об обратном. Девочка была странной. Она слишком быстро росла и развивалась, чем вызывала недоумение у всех, кроме самого короля. Несколько раз Элоси обследовал Циари, пытаясь понять, почему девочка так быстро растёт. Ответа он так и не нашел. Из раздумий лекаря некстати вывел скрип двери. Обернувшись, мужчина удивлённо посмотрел на Ирэнию. Рабыня приветливо улыбнулась и опустилась на кушетку, сложив руки на коленях. — Дивная сегодня ночь, — заговорила женщина. — Я такую луну впервые в жизни вижу. Стражники и слуги во дворце перешептываются. Говорят, что должно произойти что-то важное. — Если наш Владыка будет в добром расположении духа, то ничего смертельного не случится, — с надеждой в голосе пробормотал Элоси, вспоминая бледных от малокровия слуг. В ответ Ирэния лишь пожала плечами. Она, как и все, тоже боялась чароитового короля. Знала, на что он способен в гневе, но почему-то не осуждала его за это. Всё дело в том, что Ирэния всю жизнь была рабыней и в возрасте ста лет попала во дворец Арты в качестве невольницы. Долгие годы она прислуживала царской семье Извергов. Разумеется, что как и большинство слуг, что жили еще в период до восхождения на трон Ривенгура принца Вагира Атрида, она знала всё о членах царской семьи и о том, как была тяжела жизнь некоторых из них. Особенного сочувствия заслуживали дочери покойного Агмаса Тераса и младший сын его жены Наиромей. Первых с самых ранних лет жизни ставили на место, запугивая, насилуя и, используя, как игрушки для сексуальных утех и рождения детей. У законнорожденных дочерей Агмаса не было даже права носить титул принцессы. Впрочем, этот титул ничем не помог в своё время Радису, который озлобившись на весь мир, в итоге вырос в кровожадного тирана. — Ребёнка одного оставила? — вопросительно вскинул бровь Элоси, не припоминая, чтобы рабыне было дозволено оставлять в одиночестве доверенную ей девочку. — Повелитель забрал Циари и велел мне этой ночью отдохнуть, — пожала плечами женщина, убрав со лба выбившуюся из пучка волос лавандово-розовую прядку. — Забрал? — удивился лекарь, не припоминая, чтобы чароитовый король проявлял интерес к ребёнку. — Он не сказал, зачем она ему нужна? — А кто мы такие, чтобы он перед нами оправдывался? — нахмурилась Ирэния. — Не забывай, что мы рабы нашего господина. Это мы должны отсчитываться перед ним о каждом нашем шаге, а не наоборот. Элоси лишь согласно кивнул.***
Кровавая луна освещала своими алыми лучами дворец Прайзиса. Прохладный ветер временами ласкал листву деревьев, что росли в саду за дворцом. Это было единственное место, куда редко заходили дворцовые слуги и стражники. Держа на руках маленькую девочку, Радис остановился между высокими дубами. Именно сюда падало большинство алых лучей дивной луны. К большому облегчению мужчины, Циари вела себя спокойно и тихо, не раздражая его посторонними звуками. Оглядевшись по сторонам и еще раз убедившись, что рядом никого нет, Радис принялся ждать. Первые вот-вот должны явиться. Они лишат его силы и статуса Вечного. Лишат его возможности когда-нибудь выпустить Зверя наружу. О последнем мужчина не особо-то и жалел, а вот о первом… Именно благодаря силам Вечного он смог вернуться к жизни, сумел отомстить и захватить целых два государства, одно из которых до сих пор славится своей неприступностью. В принципе, Радис не так-то уж и боялся потерять силы. Если никто об этом не узнает, то бояться нечего. Первые обещали ему спокойные годы правления на протяжении десяти лет. Оставалось надеяться, что так оно и будет. Поджав нижнюю губу, мужчина огляделся в нетерпении. Он не любил ждать. А сейчас так еще больше ненавидел это дело. Тем более что Циари на руках стала какой-то беспокойной. Озиралась по сторонам и мусолила во рту пальчик. Брезгливо поморщившись и опустив ребёнка на траву, Радис отошел в сторону. Глядя на девочку, он не видел в ней ничего такого, чтобы говорило о том, что она является его и Сатоса дочерью. Уж так сильно Циари была не похожа на тех, кто её породил. Может быть, Шакс бы с радостью и признал девочку своей наследницей, но только не Радис. Рука коснулась горла, куда почти три недели назад Сатос засадил янтарный клинок. Пусть от раны не осталось даже и следа, но тем не менее, иногда это место саднило и неприятно жгло, заставляя Радиса морщиться и бежать к зеркалу, чтобы убедиться, что ничего там нет. Можно было бы не обращать внимания на такие мелочи, но чароитовому королю не хотелось снова обнаружить у себя на балконе неизвестно откуда взявшегося ребёнка. — Хорошо, что не испугался и пришел, — хмыкнул за спиной знакомый голос. — Я ничего не боюсь, — огрызнулся Радис, решив не оборачиваться. — Действительно, — хмыкнул над самым ухом Первый Крови и Огня. — Чего бояться тому, кто сумел пережить все ужасы своей ничтожной жизни? — Интересно, а чего же боишься ты? — резко обернулся к нему Вечный, смерив грозным взглядом. — Чего же так испугались Первые, что подослали ко мне Высшего? Жестокая сущность вопросительно вскинула бровь, выражая своё удивления. — Думал, что не догадаюсь? — недобро улыбнулся Радис, положив руку на рукоять ксифоса. — Или те дивные презенты Сатос сам научился создавать? Да от него же за милю несло вашими силами! — Вижу, что ум у тебя, как и память, хорошие, — недовольно сверкнул глазами Первый, потянувшись за огненным боевым топором. — Мы не можем нарушить обещание, брат! — окликнула его сущность всего живого, прижав к своей груди гукающую Циари. Хрупкое создание, очень сильно похожее на лесную дриаду, решительно встала между двумя мужчинами. И только сейчас Радис заметил, что она едва достаёт ему до груди. — Неужели никак нельзя обойтись без пререканий? — прошелестел, подобно лёгкому утреннему ветерку голос Первого Воздуха и Души. Полупрозрачная сущность, постоянно норовившая слиться с ветром, и улететь отсюда прочь, неохотно приблизилась к ним. Всё еще продолжая держать руку на рукояти ксифоса, Радис наблюдал за прибытием оставшейся пары. Прямо перед ним возникла водная сущность. Прекрасное создание, полностью состоящее из воды, но при этом с хорошо очерченной фигурой, грациозно приблизилось к Вечному, заглянув в его рубиновые глаза. — Ты не утратишь человеческого обличия, но Зверя изгнать из тебя будет очень трудно, — её голос звучал звонко, подобно ручейку. — Практически невозможно изменить сущность человека. — А зачем её менять? — шею Радиса тронуло ледяное дыхание сзади. Резко обернувшись, мужчина недоумённо посмотрел на странное существо. Обладая женственной внешностью и бархатным мужским голосом, сущность вводила в заблуждение любого. Бесполое создание, известное, как Первое Льда и Плоти, отвечающее за все снега, холодный разум и желания плоти, с усмешкой взирало на чароитового короля своими холодными льдисто-голубыми глазами. — Нужно ли что-то менять в этом человеке? — продолжала говорить древняя сущность, обойдя Радиса вокруг и окинув оценивающим взглядом. — Прекрасный экземпляр. Редко, когда удаётся вырастить нечто поистине уникальное. Такое, чтобы оно радовало меня. — Удивительно, что тебе хоть что-то нравится, — прыснула водная сущность, скрестив руки на груди. — Вы еще не забыли, зачем мы здесь находимся? — раздраженно рявкнул Первый Крови и Огня, достав из-за спины огненный боевой топор. Удостоив своего собрата равнодушными взглядами, сущности тут же заняли свои места вокруг Вечного. — Мы отнимем твои силы, — решил напомнить Первый, полыхнув ярким пламенем волос. — Избавим от возможности утратить человеческий облик и попытаемся подавить Зверя в тебе, тем самым предотвращая дальнейшее развитие безумия, что охватило твою душу. Но ты собственноручно должен пронзить своё сердце черным клинком. Добровольно. — И где гарантии, что вы меня не обманываете? — старался сохранять спокойствие Радис. Не нравилось ему это предложение. Помня содержание древних текстов, он прекрасно знал, что после подобного ритуала нет гарантий, что ты останешься в живых. — Вдруг я сейчас сделаю, как ты сказал, а в итоге умру? Нет, так не пойдёт. — Думаешь, что мы можем врать? — возмутился Первый Воздуха и Души. — Не доверяешь нам?! — А почему я должен доверять тем, кто жаждал моей смерти? — парировал Вечный. — Если вы хотите, чтобы я поверил вам, то поклянитесь. Поклянитесь, что если вы меня обманули, то лишитесь своих сил и будете влачить своё жалкое существование в мире смертных до конца ваших дней. Без права на возвращение сил. Первые затихли. Переглядываясь и обмениваясь вопросительно-возмущенными взглядами, они пытались принять решение. И только бесполая сущность довольно улыбалась, даже с какой-то гордостью смотрела на Кровавого Чароита. — Слово Первого, — заговорило создание, положив ладонь себе на грудь. — Если мы тебя обманем, то пусть силы покинут нас, и мы навсегда останемся в смертных телах, не имея права вновь стать теми, кем были до этой ночи. Довольно ухмыльнувшись, Радис требовательно посмотрел на остальных. Теперь, когда хоть один из них произнёс слова клятвы, остальным ничего не остаётся, как совершить подобное. — Слово Первой, — со вздохом сказала водяная сущность, прикрыв глаза. — Слово Первого, — вторил ей голос существа из воздуха. — Слово Первой, — мило улыбнулась сущность всего живого, погладив по голове маленькую Циари у себя на руках. Теперь все взгляды были обрушены на Первого Крови и Огня. Хочет он того или нет, но ему придётся произнести слова клятвы. Таков закон. Если он этого не сделает, то Вечный не пожелает добровольно отказаться от своих сил, а забрать у него их силой нельзя. Законы придуманные древними сущностями Смерти и Вечности не могут быть сломлены даже Первыми. — Клянусь, — сухо сказало кровожадное существо. — Ты добровольно откажешься от своих сил, пронзив своё сердце черным клинком. Ты будешь на протяжении десяти лет присматривать за будущей Первой, пока её время не придёт. Взамен, как я уже сказал, мы лишим тебя возможности утратить человеческий облик и остановим твоё безумие, что с каждым днём только сильнее захватывает твою душу. Ты будешь править Прайзисом десять лет. По истечению этого срока сможешь вернуться в Арту. Но это не всё. Как носитель титула Вечного, ты не умрёшь до тех пор, пока сам того не пожелаешь. Никакое оружие, яд, животное или стихия тебе не смогут навредить. Согласен ты с такими условиями, Радис Терас? — Согласен, — кивнул Вечный. Такие перспективы его радовали. — Если оно так, то добровольно откажись от своих полномочий и силы. Криво усмехнувшись, Радис вынул из ножен Жало. Удобно ухватившись за лезвие, он направил остриё себе в грудь. Черный металл опасно сверкнул, готовясь вкусить крови своего хозяина. Сделав глубокий вдох и упрямо глядя в горящие глаза Первого Крови и Огня, Радис резко вонзил ксифос себе в грудь. Тело, отозвавшись на проникновение черного клинка острой болью, попыталось вывести яд из организма. Перед глазами всё начало плыть, а сердце бешено билось о заднюю стенку грудной клетки, словно пытаясь спастись от ужасной участи. Тихо зашипев, Радис сделал еще один рывок. Из горла вырвался глухой вскрик. Казалось, словно в тело впились тысячи иголок, причиняя боль. Остриё черного клинка лишь слегка касалось бешено бьющегося органа, царапая его. Ксифос шел туго, будто противясь воле хозяина. Что-то сжало виски и горло, не позволяя дышать. Тихо захрипев, Радис попытался довести дело до конца. Поднялся сильный ветер. Луну скрыло за дождевыми облаками. Сверкали молнии, гремел гром. Циари на руках Первой Земли и Жизни обеспокоенно заплакала, озираясь по сторонам и своим плачем перекрывая завывания ветра. Сделав последний рывок, Радис почувствовал, как теряет сознание, проваливаясь во тьму. И уже на самой грани он слышал недовольные голоса Вечности и Смерти, которые вторили в унисон: «Ты еще пожалеешь об этом, глупец! Ты не понимаешь, что натворил!» Прервав разговор с рабыней, Элоси посмотрел на разыгравшуюся за окном грозу. Еще совсем недавно ночное небо было чистое и ничто не предвещало столь отвратительной погоды, а теперь, словно из ведра лил дождь и завывал чудовищный ветер. Закрыв ставни, лекарь покачал головой. По спине пробежала дрожь, а сердце отчего-то ушло в пятки. — Страшная сегодня ночь, Ирэния, — сказал мужчина. — Бояться не погоды надо, а людей, — мудро заметила женщина, поёжившись. Крупные капли дождя привели его в чувство. С трудом разлепив потяжелевшие веки, Радис медленно приподнялся на локтях, озираясь по сторонам. Первых уже не было. Рядом с ним лежал окровавленный ксифос. В свете молний он мог видеть, что клинок из черного вновь стал серым. Тряхнув головой, Радис коснулся груди, куда пришелся удар Жалом и поморщился от лёгкой боли. Рана затянулась тоненькой коричневой коркой. Медленно встав с земли, он пошатнулся, убрав в ножны Жало. Одежда успела сильно промокнуть под дождём и теперь противно липла к телу, вызывая дрожь от холода. Первые сдержали своё обещание. Радис остался жив после ритуала отречения от сил, вот только легче от этого почему-то не стало. Уже собираясь уйти, мужчина сквозь завывания ветра и раскаты грома уловил детский плач. Тихо выругавшись, чароитовый король огляделся по сторонам и обнаружил выглядывающую из-за дуба девочку. «Сами убежали, как только разыгралась погода, а её оставили», — про себя фыркнул Радис, подойдя к дубу и с удивлением обнаружив, что Циари стала значительно старше. Сейчас она выглядела, как пятилетняя, хоть еще совсем недавно ей нельзя было дать больше полугода. — Ну и чего реветь? — равнодушно спросил мужчина, взяв плачущую девочку на руки. — Мне страшно, папа, — прижалась к нему Циари, крепко обняв за шею. Вздрогнув от раската грома, она уткнулась ему в плечо, вздрагивая не то от холода, не от рыданий. — Никогда не называй меня так, — холодно велел Радис, спеша вернуться во дворец. — Я тебе не папа. Поняла? Я твой правитель. — Хорошо, папа-правитель, — дрогнувшим голосом ответила девчушка, не замечая недовольного лица Кровавого Чароита, который желал как можно скорее избавиться от ребёнка и понежиться в тёплой постели.