Чувства разлетелись осколками стекла. Я потеряла веру, раз и навсегда. Падаю стремительно с придуманных небес. Лёд не знает жалости, лёд повсюду здесь. Лёд… (…) Лёд застыл в мечтах, лёд пугает в снах… И я в своей душе ненавижу страх! Unreal — Лёд Спаси меня от одиночества, Спаси от тёмного пророчества. Проклятых карт известна масть. Хранитель мой, не дай мне пасть! Unreal — Проклятье мёртвых роз
Тюрьмы Прайзиса могли посоревноваться со многими казёнными домами Гитонтеона. Большие, мрачные и не всегда чистые, они были забиты преступниками и смертниками, отбывающими срок. Блуждающие по коридорам люди в тёмно-серых одеждах не внушали ничего кроме страха. На поясе у них обязательно висел кинжал, а в качестве дополнения шел железный прут или кнут. Отвратительный запах человеческих испражнений и немытых тел ударял в нос, заставляя глаза слезиться. Заключенные вели себя достаточно тихо, если так можно сказать о тех немногих смелых глупцах, которые смели выкрикивать брань в присутствии своего короля. С трудом сдерживая рвотные позывы, Вагир старался держаться достойно, вышагивая рядом с отцом под конвоем. Как и нерадивый отпрыск, Бйортир не был в восторге от увиденного. Он не скрывал своего отвращения от обстановки, в которой содержатся заключенные. — Как видишь, камеры у нас не пустуют, — со зловещей улыбкой говорил Радис, не обращая внимания на проклятия и мат, летящие в его стороны из уст заключенных. Он, казалось, не замечал нестерпимой вони и грязи, что здесь царствовали. — О, вам кстати, повезло. Сегодня как раз будут приводить в исполнение пару смертных казней. — В чем провинились эти люди? — требовательно вопросил Брест, стараясь не обращать внимания на осунувшееся лицо одного из заключенных, который буквально умирал от голода. — Одни нарушали законы, другие же ставили под сомнение моё право наследования трона, — ответил чароитовый король, идя впереди всех. — Народ Прайзиса очень гордый. Они не пустят на трон кого попало. Горды и смелы, но при этом безнадёжно глупы. Увы, этим идиотам потребовался почти год, чтобы своими крошечными мозгами понять, что на трон Прайзиса восходит сын Сатоса Шакса и Наиромей Терас. — До чего же опасная химия, — присвистнул Вагир, надеясь, что они надолго не задержатся в тюрьме. Это место вызывало у него целый табун мурашек по телу. — Кровожадность Терасов и выносливость Шакса дали свои плоды. — Так какие законы нарушили эти люди? — не обращая внимания на сына, продолжал допрашивать Бйортир. — Кто-то воровал по-крупному у своих работодателей, кто-то дезертировал из гвардейцев, решив оставить службу. Кражи, воровство, убийства, насилие. Бессмысленное размножение и открытие подпольного борделя с детьми. — Радует, что эти люди сидят за дело, а не потому что «невзлюбили» тебя, — украдкой вздохнул с облегчением Брест. — Только мне не понятно, что это за пункт такой: «бессмысленное размножение»? — После восхождения на трон я ввёл закон, запрещающий замужним парам производить на свет более трёх ублюдков. Там еще есть несколько подпунктов, которые запрещают иметь более двух детей, если семейный достаток ниже среднего. А если говорить о нищих и людях не связанных узами брака, то им вообще запрещено иметь более одного выродка. Никогда не понимал рвения плодиться без конца и края. Мы же не животные какие-то, чтобы руководствоваться только первобытными инстинктами. — Правильный закон, — одобрительно кивнул правитель Ривенгура, похлопав любовника по плечу. — Всё же ты не до конца меня разочаровал. Правишь мудро, пусть и жестоко. Еще и с проституцией борешься. — Если бы те мрази заплатили налог за открытие увеселительного заведения и действовали согласно закону, то мне было бы всё равно на их притон, — с лукавой улыбкой пояснил Радис, с удовольствием наблюдая, как вытянулось лицо северного друга. — Если люди сами позволяют, чтобы их использовали в качестве рабочей силы или натягивали на члены, то они это заслужили. Миром правят сильные. Один из надзирателей, отвесивший поклон чароитовому кролю, открыл дверцу, ведущую в просторную пыточную. Там уже всё было готово для исполнения приговора. Просторное помещение было светлым, несмотря на то, что это была пыточная. Светло-лавандовые стены из мрамора придавали комнате изысканность и даже некую роскошь. Перламутровые пол и потолок прекрасно сочетались со стенами. Посреди пыточной стояло единственное тёмное пятно: черный мраморный стол с красными прожилками, на котором были разложены всевозможные инструменты для пыток. На жаровне лежали раскалённые добела щипцы, гвозди и длинная цепь с крюками. У правой стены стояли деревянные стулья с мягкими сидениями. Там же стояли двое юношей с подносом из серебряных чаш и кувшином вина. У дальней стены под потолком раскачивались цепи, которые крепились к кандалам приговорённого и помогали удерживать смертника в удобной для любого палача позиции над полом. — Поскольку я сам очень люблю приводить смертные казни в исполнение, то решил немного переделать пыточную под свой стиль, — Радис кивнул северянам на стулья у правой стены, позволяя сесть. — Прежде здесь были обычные тёмные каменные стены, пол и потолок, которые давно пропитались грибком и плесенью. И когда на пол или стену попадала кровь провинившегося, то, увы, этого нельзя было заметить. — Удивительно, что здесь так чисто по сравнению с тем, что мы видели ранее, — проворчал Вагир, продолжая взглядом скользить по помещению. — Каждый уважающий себя палач должен тщательно следить за своим местом работы, — повёл плечами король Прайзиса, повернувшись к надзирателю. — Можешь вести его. Лишь кивнув, лысый мужчина, больше похожий на мясника, спешно выбежал в коридор, чтобы притащить смертника, которому сегодня «посчастливилось» удостоиться чести умереть от рук самого Кровавого Чароита. — Если пожелаешь, я могу уступить тебе место, Бйорт, — приняв из рук слуги серебряную чашу с вином, Радис с любопытством посмотрел на Владыку Севера. — В тот раз, когда твои палачи меня подвесили в пыточной, ты буквально упивался видом моих мучений. Может, в этот раз хотя бы примешь участие? «Вот же змей, — про себя выругался северянин. — Всё еще помнит этот случай. И как долго он будет мне его припоминать?» — Только в том случае, если вновь появится необходимость тебя заковывать в кандалы, — парировал он уже вслух, чем вызвал тихий смех у Вагира. Обратив на это внимание, Бйортир повернулся к сыну, и уже тише добавил. — Смотри внимательно за тем, что будет здесь происходить, Гир. И запоминай. Если ты попытаешься выкинуть какую-нибудь глупость, то с Донаром случится то же самое. — Понахватался садистских замашек у своего шлюха, — недовольно буркнул Атрид, отвернувшись. — Может, лучше мальчишку ко мне привезёшь, Бйорт? — любезно предложил Радис, услышав их разговор. — Пара штрихов и двое верных рабов, готовых вылизывать твои сапоги, тебе обеспечены. — Очень мило с твоей стороны, мой Чароит, но лучше я сам с ними разберусь. — Ну как хочешь, — допив вино, Радис отдал пустую чашу слуге и подошел к мраморному столу, кончиками пальцев коснувшись каждого из инструментов. Пока еще не решив, что лучше сделать со смертником, он заранее знал, что желает увидеть как можно больше крови и наслаждаться душераздирающими воплями. Вернувшийся лысый надзиратель притащил с собой несчастного, который еще не скоро сможет оказаться в объятиях Смерти. Мужчина подтолкнул худощавое существо с остриженными бордовыми волосами к стене, быстро приковал к кандалам цепи и потянул рычаг в стене, заставляющий несчастного оторваться от земли и повиснуть на цепях. Тяжелые широкие наручники больно впивались в запястья. Взглянув на смертника, Вагир тут же резко поднялся со стула. Худощавый мальчишка со светлой кожей, сильно похожий на Аморета, смотрел отрешенно перед собой своими серо-зелёными глазами на черном белке. — Что, Атрид, мальчишка понравился? — с презрением хмыкнул Радис, любовно сжав в своей ладони рукоять скальпеля, которым он будет медленно разделывать юное тело. — Если так приспичило, то так уж и быть. Беги, трахай «куколку», пока я не приступил к делу. Или ты сам хочешь с ним расправиться? — Да чтоб тебя крысы сожрали! — выругался Вагир, не сводя глаз с приговорённого к смертной казни пацанёнка. По годам ему было не больше сотни лет, что ровнялось пятнадцати годам на островах маложивущих людей. — Чем провинился этот мальчишка? — Мне кажется, или ты решил эту игрушку себе забрать, Король висельников? — Радис скрестил руки на груди и со вздохом посмотрел на скальпель, который так и не коснётся сегодня этого прекрасного худощавого тела. — От одного мальчишки твои тюрьмы не опустеют, — фыркнул в ответ Атрид. Поймав на себе вопросительный взгляд отца, он наклонился к Бйортиру и тихо зашептал. — Намного выгоднее будет, если у меня появится постоянный любовник, которому не придётся платить деньги за посещение моей камеры. — А я был уверен, что от любви к тебе безумен лишь Аморет был, — усмехнулся Брест. На минуту задумавшись и взвесив все «за» и «против», он решил, что ничего страшного не будет, если он исполнит просьбу сына. В конце концов, за год заточения он был очень спокоен и послушен, не доставляя никому проблем. Впрочем, как и Донар, который очень сильно боялся за смерть своего отца. Да и мальчишку жалко оставлять в руках кровожадного тирана, который не знает жалости. — Радис, отдай нам этого смертника. Я найду ему лучшее применение. — Шлюшка для твоего сына? — со вздохом разочарования, Кровавый Чароит обратился к лысому надзирателю. — Сними этого с цепей. Теперь он собственность Бйортира Бреста. И приведи другого. Только пострашнее выбирай, чтобы и его у меня не отняли. — Слушаюсь, Владыка! — внезапно воодушевился лысый, словно заранее зная, кого доставить в пыточную. Схватив худощавого паренька за шкирку грязной рубахи, Радис толкнул его к ногам Вагира, недобро улыбнувшись: — Как бы потом твой ручной дракончик не вернулся и не убил твою новую игрушку. Хотя, я бы посмотрел на это зрелище. — С чего такая уверенность, что Аморет вообще вернётся? — заинтересовался Атрид, приподняв подбородок паренька и заглянув в пустые серо-зелёные глаза. — Драконы никогда надолго не покидают тех, кто однажды пронзил их сердце. Хотя, чего еще можно было ожидать от глупца, поддавшегося слабости? — Можно подумать, что один ты умный и сильный, — закатил глаза Бйортир, который уже немного устал выслушивать подобные вещи от своего любовника. — Завидуй молча, — мило улыбнулся чароитовый король, обернувшись на вошедшего надзирателя, тащившего сопротивляющегося толстяка, от которого воняло дерьмом и мочой. Поморщившись от отвращения, Радис отошел в сторону, отложил на стол скальпель и заменил его на остро-заточенные ножницы, которыми можно разрезать мясо. Лысый толкнул толстяка к стене, с ноги ударил по лицу, разбив нос. И пока смертник был в замешательстве, надзиратель быстро приковал его к цепям. Жирное, провонявшее нечистотами и потом тело мужчины свисало с кандалов, едва касаясь пола кончиками пальцев ног. Поморщившись от боли в лице, он посмотрел своими маленькими глазами на Кровавого Чароита, забился в цепях. — Не подходи ко мне, тварь! — внезапно прорезался голос у толстяка. При разговоре у него изо рта обильно летела слюна, а телеса тряслись в такт его движениям. — Только тронь меня и весь Прайзис тебя растерзает! — Думаешь, что кому-то есть дело до трусливого хозяина нелегального притона? — устало вздохнул Радис, подойдя к своей жертве и мысленно прикинув, с чего именно стоит начать. — Вот если бы ты действовал законно, то не оказался бы в такой ситуации. Винить некого, кроме самого себя. Вместо слов, смертник плюнул в лицо чароитового короля. Вагир не сдержал улыбки и с удовольствием наблюдал, как от отвращения скривился Радис, который меньше всего ожидал подобного. Бйортир же наоборот напрягся, зная, на что способен в гневе бывший Вечный. — Радуйся, что тобой займусь именно я, — медленно процедил правитель Прайзиса, утерев с лица плевок и вонзив ножницы в живот жертвы. Толстяк взвизгнул от боли, подобно свинье. Не позволяя ему отойти от ранения, Радис тут же принялся за дело. Острые лезвия ножниц легко отрезали соски жертвы, вырывая из горла смертника вновь и вновь противный визг. Толстяк кричал и ревел от боли, пытаясь увернуться от орудия пытки, что теперь жалило его в жировые складки, оставляя глубокие раны и стараясь отрезать куски мяса. Словно впав в безумие, Радис с довольной улыбкой волчком крутился возле жертвы. Отложив на время ножницы, в перчатках, защищающих от ожогов, он взял с жаровни несколько раскалённых добела гвоздей и под вопли смертника помещал их ему в раны. Не позволяя жертве передохнуть, Радис снова брался за ножницы. Присев на корточки, и заглянув под складки жира, он в несколько приёмов отрезал толстяку член с яйцами, отбросив их в сторону. — Что, уже проголодался? — с садистской улыбкой пропел правитель Прайзиса, не обращая внимания на вопли жертвы. — Сейчас ты отведаешь самого лучшего блюда в мире. Заранее зная, чем всё это кончится, Бйортир поднялся со своего места и вышел в коридор. Сцены истязаний Ленамора и Карифара до сих пор стоят у него перед глазами, и мужчина не хотел снова наблюдать подобное. Не обратив внимания на уход друга, Радис кинул отрезанные органы на решетку жаровни. Наблюдавший за этим Вагир, лишь поощрительно улыбался, поглаживая по остриженным волосам худощавого паренька. Атрид и сам любил мучить людей, и прекрасно понимал, какое удовольствие испытывал от данного процесса обезумевший Радис. Как только отрезанные член и яйца немного поджарились и по пыточной распространился запах палённой плоти, Кровавый Чароит немедленно поспешил накормить жертву. Толстяк вопил, и его едва не вырвало, когда его же плоть оказалась у него во рту. Попытался выплюнуть, но не получилось. Радис зажал ему рот и нос, и бедняге ничего не оставалось, кроме как начать пережевывать свои половые органы, чтобы ему дали вздохнуть. Двери пыточной резко открылись, и влетевший в помещение Ариф, замер на месте: — Мой повелитель, на этаже гарема беспорядки! — Что же вам мешает самим вмешаться? — равнодушно спросил Радис, отступив от жертвы. Получив возможность дышать, толстяк закашлялся и его вырвало. Кислый запах блевотины немедленно заполнил пыточную, притупив даже аромат дерьма, мочи и пота. — Вы не говорили, как поступать, если Далат взбесится и решит накинуться на рабыню, — ответил Ариф, понимая, что сейчас рискует вызвать гнев Владыки. — Какое мне должно быть дело до рабыни? Если Далат решил «развлечься» с девкой, то пусть делает с ней всё, что пожелает. — Простите, что побеспокоил вас, повелитель, — поклонился Палач, одобрительно взглянув на висящего под потолком жирного смертника. — В таком случае я прикажу моим людям не вмешиваться, пока Далат развлекается с Циари. Замерев с ножницами в руках, Радис медленно обернулся к Арифу. Понадобилось не больше пары секунд, чтобы он понял, что не ослышался. Резко вонзив ножницы в шею толстяка, он буквально пулей вылетел из пыточной. Перестав всхлипывать от боли в спине, девочка поднялась с постели. После вчерашней порки, она пролежала в слезах всю ночь и большую часть дня. Приводивший в исполнение приказ короля Ариф Дириос, был не сильно жесток с Циари, решив не бить в полную силу. Но тем не менее, это не помогло девочке. Спина болела невыносимо. Циари казалось, что на ней нет живого места. Тёмно-коричневая туника прилипала к спине, раздражая раны и срывая тонкую образовавшуюся корку. Из-за этого она боялась наклоняться. Ходить тоже было больно. Боль вынуждала тихо шипеть и придерживаться за стену, чтобы подкосившиеся ноги смогли удержать её тельце. Не смотря на наказание и боль, Циари не имела права отлынивать от работы. Поэтому, как только её спину осмотрел и смазал раны целебной мазью королевский лекарь Элоси, девочка была вынуждена отправиться на этаж гарема. В этот раз она бесстрашно вошла в обитель двух змей. Все мысли Циари занимала повреждённая спина, поэтому она не испытывала привычного страха перед наложниками, когда они попались ей на глаза. В этот раз в гареме не было Таро, что было дурным знаком. При нём Лукарам и Далат вели себя более сдержанно, не позволяя себе лишнего. Остановившись посреди зала и оглядевшись, Циари заметила обоих наложников у окна. Оба выглядели крайне недовольными и на что-то жаловались друг другу. Девочка даже могла прикинуть на что именно. Она собственными глазами видела, как сладко и развратно стонал Радис под северным правителем. И раз чужак так хорош в сексе, то скорее всего, до его самого отъезда Лукарам и Далат теперь будут не у дел. Но не только в этом причина плохого настроения наложников. От других рабов и стражников Циари слышала, что до самого утра Далат и Лукарам обслуживали ривенгурцев, которые изъявили желание повеселиться с гаремом Радиса Тераса, что так любезно предоставил им сам король. Про себя ликуя такому повороту событий, Циари теперь с презрением смотрела на мужчин через челку. Она была рада, что этих высокомерных тварей хоть кто-то поставил на место. — Чего лыбишься, тварь? — вывел её из раздумий Далат, злобно скалясь. — Ничего, — только и смогла ответить девочка, с трудом подавив улыбку. Вздрогнув, когда он приблизился к ней, Циари смогла заметить на теле наложника следы от укусов и синяки от побоев. — Хватит на меня пялиться, сука! — вышел из себя мужчина, отвесив девочке сильную пощечину. — Да не трогай ты её, — лениво вмешался Лукарам, который был более спокоен, нежели его друг. — Сдалась тебе эта мразь? Пусть делает свою работу и уходит. — Не вмешивайся! — нахмурился Далат, наклонившись к девочке и схватив её за волосы. Глаза цвета маджента были полны злобы и ненависти. — Что, сучка, радуешься? Думаешь, что подобного с тобой никогда не произойдёт? — Дай мне сделать свою работу, — дрогнувшим от страха голосом попросила Циари. Она и прежде видела его таким злым, но до этого он не внушал такого страха, как сейчас. — Работу? — недобро улыбнулся Далат, резко рванув её за волосы, заставляя девочку запрокинуть голову, и со всей силы ударил в грудь, выбивая из лёгких воздух. Обмякнув, Циари заходится сиплым криком, отчаянно пытаясь сделать вдох. Брызнувшие из глаз слёзы потекли по щекам. Она даже не успела понять, почему начала плакать. Кое-как сделав вдох, Циари упала на пол. Её била крупная дрожь. — Сейчас я тебе покажу, какую работу ты заслужила, тварь, — злобно шипел Далат. Снова схватив девочку за волосы, он потащил её через весь коридор этажа гарема. Циари пыталась вырваться, сопротивлялась. Но попадающиеся на пути рабы и стражники даже не подумали ей помочь. — Отпусти! — срывая голос, кричала рабыня, пытаясь вырваться из рук наложника. — Сейчас ты получишь своё, сука, — обещал Далат. Когда же ему надоело дёргать её за волосы, он закинул девочку себе на плечо и понёс в северное крыло, где обычно отдыхают дворцовые стражники. Еще не зная о его намерениях, Циари надеялась, что среди мужчин будет тот, кто вступится за неё. Сейчас ей хотелось только поскорее вырваться из его рук и спрятаться где-нибудь до наступления ночи, чтобы потом можно было спокойно высказаться о наболевшем и поплакать в юбку Ирэнии. Толкнув ногой дверь, Далат вошел в душную комнату с маленькими окнами, где в ряд стояли односпальные кровати, на которых отдыхали дворцовые стражники. — Смотрите, какую игрушку я вам принёс, — обратился наложник к мужчинам, закрыв дверь и сняв с плеча брыкающуюся Циари. — Кто хочет развлечься с этой сучкой? Девочка перестала вырываться, испуганно уставившись на мужчин, которые с интересом рассматривали её. Этот сальный и похотливый взгляд был ей знаком. Стражники и гвардейцы довольно часто насиловали рабов, которые им приглядывались. — С чего ты взял, что с ней так можно поступить? — подал голос совсем молодой стражник, которому еще не исполнилось и трёх сотен лет. — Пусть она и рабыня, но это не отменяет того факта, что она дочка нашего короля. — Наш уважаемый Владыка не будет против, если мы немного развлечёмся с этой сучкой, — убедительно говорил Далат, больно встряхнув Циари. — Наоборот, даже похвалит. Вы ведь сами знаете, как он к ней относится. Так что, чего нам опасаться? — Нет, не надо! — взмолилась девочка, снова забившись в руках наложника. — Только после тебя, — одобрительно хохотнул стражник, пожирающий Циари развратным взглядом. От одного только взгляда рабыня почувствовала себя очень грязной. — С удовольствием, — облизнувшись в предвкушении, Далат отпустил её, но лишь для того, чтобы ударить. Кулак на этот раз угодил в лицо. От боли у Циари потемнело в глазах и зазвенело в ушах. Пошатнувшись, она ухватилась за край столика, чтобы не упасть. — Прошу, не надо, — прошептала девочка, чувствуя, как подступивший к горлу ком мешает говорить. Но наложник не слышал её. Накинувшись на Циари, он принялся её жестоко избивать. Руками и ногами он наносил удары, снова и снова выбивая из лёгких рабыни воздух. Ему нравилось слышать её крики. — Прекрати! — сквозь слёзы молила Циари, пытаясь защититься руками. Всё тело отзывалось болью, как и лицо. Она чувствовала, как наливаются синяки на её коже. — Какая выносливая сука, — с нескрываемым восторгом сказал кто-то из стражников, ударив рабыню ногой в спину. Рухнув лицом вниз, Циари попыталась подняться. Во рту сильно ощущался привкус крови. — Посмотрим, как она вынесет это, — зловеще рассмеялся Далат, ударом в живот заставив перевернуться девочку на спину и тут же навалившись сверху. — Ну же, маленькая шлюха, покажи, какая ты развратная. Уверен, что ты такая же блядь, как и твой папаша-король. — Не трогай меня! — охрипшим голосом закричала Циари, тщетно пытаясь сопротивляться. Мужчина даже не пытался удерживать её руки. Навалившись на неё всем телом, он задрал ей подол туники, рукой нащупав трусики и порвав их. — Надо же, у нас тут девственница, — довольно оскалился Далат, выпустив из штанов свой член и приставив его к девственной дырочке рабыни. — Ну же, порадуй нас своими криками, шлюха! — Нет! — резко дёрнувшись, Циари ударила наложника кулаком по лицу. — Вот же мразь, — прошипел от злости мужчина, схватив её за волосы и несколько раз сильно приложив об пол. Не став больше медлить, он резко вторгся в её тело. Истошно закричав от боли, Циари начала вырываться с удвоенной силой. Движения Далата вызывали только адскую боль в промежности, заставляя орать не своим голосом и откровенно рыдать. В эти минуты, пока Далат пыхтел над ней, Циари казалось, что она вот-вот умрёт. — Хорошая, шлюха, — радостно приговаривал наложник, ускоряя темп. — Правда шумит много. Ничего, несколько раз тебя трахнут и ты будешь стонать от удовольствия, как последняя блядь. Вот тогда ты точно сможешь называться дочерью своего отца. Не слыша его слов, девочка пыталась отстраниться. Боль между ног распространялась до поясницы и живота, отдаваясь в ноги. Циари сама не заметила, как начала звать на помощь отца. Зажмурив глаза, она пыталась убедить себя в том, что происходящее всё здесь лишь сон. Очередной ночной кошмар, который закончится, как только она откроет глаза. Но открыв глаза, она видела над собой уже другое лицо. Тот стражник, что еще недавно пожирал её взглядом, теперь нависал над ней, жестоко насилуя. Далат же стоял в стороне, довольно скалясь и глядя на девочку с превосходством. — Убью… — одними губами прошептала Циари, снова дёрнувшись и получив за сопротивление удар по лицу. — Убью всех… Ненавижу… Стражники, столпившиеся рядом, активно обсуждали, какая же покорная шлюха им попалась. Спорили, кто будет следующим, даже не думая о том, что Циари просто не сможет всех выдержать чисто физически. Их пыл и разговоры утихли, когда резко распахнулись двери и ворвавшийся в комнату Радис, с ходу отрубил голову насильнику, что нависал над рабыней. За шкирку схватив труп и отшвырнув в сторону, он с рёвом дикого зверя набросился на остальных. — Кто вам позволил так обращаться с ней, ублюдки?! — в ярости рычал Кровавый Чароит, зарубив еще двоих. — Кто?! — Он! — тут же сдали Далата с потрохами остальные оставшиеся в живых. Метнув убийственный взгляд на своего наложника, Радис набросился на него, но не убил. Лишь пронзил мечом правом плечо, прибив его к стене. — Мало тебя этой ночью драли, блядь? — в голосе Владыки сквозила ненависть, смешанная с небывалым ранее гневом. — Какого хера ты всё это устроил, выродок? — Повелитель… я… — пытался оправдаться наложник, понимая, что ему не уйти от наказания. Удар в челюсть заставил его заткнуться, прикусив язык до крови. Осторожно пошевелившись, Циари повернула голову в сторону короля. Понимая, что своим спасением она благодарна именно ему, девочка хотела сейчас лишь того, чтобы отец убил Далата. — Циари, — обратился к ней Радис, протянув свободной рукой кинжал, а другой удерживая наложника. — Этот ублюдок тебя только что унизил. Растоптал и причинил боль. Давай, девочка, сделай то, что надлежит делать в подобных случаях. Встав с пола и на негнущихся ногах подойдя к королю, Циари покорно приняла из его рук кинжал. Оружие показалось ей настолько тяжелым, что она едва с ним не утратила равновесие. — Отомсти ему, Циари, — спокойно приказал Радис, вытащив из плеча Далата меч и развернув его к себе спиной, всем телом прижал его к стене. — Пусть почувствует ту боль, что испытала ты. При этих словах, она вздрогнула. По щекам потекли слёзы, а тело начало ощущать ту боль, которую ей причинили насильники. — Ненавижу! — не спуская штанов Далата, Циари стала наносить удары ножом ему в задницу. Наложник кричал не своим голосом от боли, когда лезвие умудрялось проникнуть в анальное отверстие, всё изрезав там. Но на этом девочка не остановилась. Циари продолжала наносить удары по телу насильника и не останавливалась до тех пор, пока испустившее последних дух тело Далата, не рухнуло на пол. В спине, ягодицах, ногах и боках у него зияли дыры от ножевых ранений. Отступив назад, Циари выронила из рук кинжал, огромными от страха глазами глядя на плоды своих трудов. — Молодец, девочка, — одобрительно улыбнулся Радис, обняв её за плечи и прижав к себе. Не сумев совладать с эмоциями, Циари разрыдалась, уткнувшись в плечо родителя. Ей было больно, страшно и стыдно, а так же мерзко от самой себя. Но вместе с тем она ликовала, что смогла отомстить своему насильнику. Что смогла его убить. Не выпуская девочку из объятий, Радис гладил её по волосам, мрачно глядя перед собой. Он ждал, когда Циари решит проявить себя, но не при таких обстоятельствах.***
Проснувшись посреди ночи от странного чувства тревоги, Ратнарай приподнялся на локтях и сонным взглядом окинул спальню хозяйки, ища Рани. Не обнаружив её, юноша неохотно встал с кровати, натянул длинную рубаху из кораллового тончайшего шелка, что доходила практически до колен своему владельцу. Выйдя в небольшую гостиную, в которую попадали все, кто проникал в покои Рани, Ратнарай еще раз огляделся. «Куда она ушла в такой поздний час?» — удивился юноша, взглянув на черное ночное небо за окном. Прежде Рани никогда не покидала своего пасанди. Тем более в такое время суток, когда хозяйка обычно любит прижиматься грудью к спине Ратнарая. Услышав шум за дверью, северянин вышел в коридор. Стражники неслись в сторону покоев Девраджа. Хиджры что-то причитали, забавно вразвалочку поспевая за нюкарам, что бежали с вёдрами воды и тряпками наперевес. — Что случилось? — требовательно вопросил Ратнарай, остановив тихиджру. — Сами не знаем, — неохотно отвечал главный евнух, забавно изображая негодование. — Но говорят, будто что-то ужасное произошло этой ночью. Вырвавшись из рук северянина, тихиджра поспешил за остальными, крича на нюкаров, чтобы те не вздумали разбрызгать воду по дороге. Заинтригованный и съедаемый любопытством, Ратнарай решил посмотреть, что же могло поднять такой ажиотаж. Практически бегом он догнал нюкаров, которые остановились посреди коридора перед входом в покои Девраджа. Из комнат был слышен надрывный плач и крики. Растолкав нюкаров, Ратнарай осторожно заглянул в открытые двери. В зале на коленях стояла прия. Не обращая внимания на сабли, направленные на её шею и схваченные за спиной тугой верёвкой руки, она упрямо смотрела перед собой, пытаясь вырваться. — О, ужас какой! — причитал, рядом бегающий тихиджра. — Горе нам всем, горе. — Я ни в чем не виновата! — отчаянно кричала прия, дёргаясь. — Это она убила Девраджа! Она убийца! — Да как ты смеешь, дрянь?! — отвесила ей сильную пощечину Рани. — Только я собиралась уйти к себе, как ты набросилась на моего мужа. Ты убила его. И теперь пытаешься клеветать на меня? — Я мать его детей! — не желала униматься любовница, как оказалось, теперь уже покойного Девраджа Месороса. — Не смей повышать на меня голос! — на этот раз Имрит не поскупилась на смачный пинок в грудь. — Как ты могла так жестоко поступить с моим мужем? Мой милый Деврадж. Мой любимый Прейнт. Он был так добр к тебе и твоим детям. Хотел сделать тебя вольной и отпустить с миром, а ты посмела так подло поступить с ним. Тихиджра, который не переставал хвататься за сердце, грустно покачивал головой. Тихо подозвав нюкаров, он приказал им навести порядок в спальне Девраджа. В этот самый момент вынесли тело убитого мужчины. У него были сломаны нос, повреждён глаз и разбиты губы. Голова была проломлена. Как только труп вынесли в коридор, нюкары бросились в спальню исполнять свою работу. Заметив Ратнарая, Рани тут же кинулась ему на плечо и горько зарыдала. — Его больше нет! — горькими слезами заливалась прекрасная вдова, не стыдясь своих эмоций. Она искренне оплакивала кончину своего супруга, едва не начав сходить с ума. — Я не успела его спасти. Почему? Почему именно мой Прейнт?! Я так надеялась, что его любовь снова вернётся ко мне. Я так хотела подарить ему детей. Но эта сука… Эта грязная тварь уничтожила всё, что было у меня. Она отняла моего Прейнта! — Вы ведь знаете, что я этого не делала! — попыталась встать с колен прия, полыхая гневными очами. — Зачем вы лжете всем? Рани не обращала внимания на жалкую невольницу, продолжая оплакивать мужа, причитая. От одного только вида плачущей всегда такой весёлой и сильной Рани, стражники ощутили, как начинают перенимать боль своей госпожи. — Бросить её в темницу, — сквозь слёзы с трудом отдала приказ вдова, неохотно оторвавшись от плеча Ратнарая и пошатнувшись, словно ноги не желают её держать. Стражники немедленно бросились исполнять приказ. — Я не виновата! — кричала прия, когда её за волосы поволокли прочь. В коридоре она принялась страшно кричать. Стражники её сильно избивали по дороге, нисколько не беспокоясь о том, что чувствует убийца. — Помоги Рани добраться до постели, — обратился к пасанди тихиджра. — Я пришлю нюкара. Он принесёт крепкого вина с маковым молоком. Оно поможет хозяйке немного успокоиться. — Надеюсь, что ей станет легче, — вполне искренне сказал Ратнарай, уводя под руку свою хозяйку. Рани продолжала громко рыдать. Иногда она замолкала, всхлипывая, а порой снова падала на плечо или грудь северянину, чтобы выплеснуть эмоции. Юноша был удивлён столь необычному поведению хозяйки. Ему казалось, что Рани никого не любит, кроме него, Ратнарая. Но как оказалось, хозяйке был очень дорог её супруг, которого так жестоко убила какая-то прия. Доведя Рани до покоев, юноша помог ей пройти до постели. Бережно уложил на мягкую перину. Не заставив себя ждать, явился нюкар с подносом, на котором стоял кувшин крепкого вина и чашка макового молока. Тихо поблагодарив его, Ратнарай закрыл двери изнутри на засов, поставив поднос на прикроватный столик. Рани уже успокоилась. Её слёзы быстро высохли, будто их и не было вовсе. Перекинув через плечо толстую косу серебристых волос, женщина подошла к зеркалу и внимательно осмотрела своё отражение, поправив съехавшее в сторону золотое колье. — Рани? — подозрительно нахмурился Ратнарай, чувствуя неладное. — Что произошло в покоях Девраджа? — То, что ты видел, мой пасанди, — спокойно ответила Имрит, кончиками пальцев коснувшись правой щеки. — Прейнт вызвал меня к себе для важного разговора. Он хотел распустить свой гарем. Говорил, что его любимая прия родила ему детей, но они оказались не от него. Глупая девушка нагуляла их с одним нюкаром, которого казнили пару месяцев назад. Прейнт снова воспылал любовью ко мне и пожелал, чтобы у нас появились дети. Разумеется, что я была счастлива такому заявлению. Ратнарай внимательно слушал, продолжая наблюдать за манипуляциями хозяйки перед зеркалом. — Я вышла из его спальни, — продолжала Рани, расправив складки бархатной юбки небесно-голубого цвета. — Прия, подслушавшая этот разговор, воспылала от гнева. Она была зла. Деврадж выбрал свою супругу, а не ничтожную рабыню. Он собирался даровать прии свободу и отпустить её и детей с миром, а эта змея его убила. — Надеюсь, что в вашу ложь поверят, Рани, — раскусил её северянин. — Ты всё-таки очень умный мальчик, — медленно обернулась к нему женщина, нервно улыбнувшись. — Не переживай. Я была крайне убедительна. Разве можно не поверить слезам убитой горем вдовы? — Зачем вы всё это делаете, Рани? — осторожно подойдя к Имрит, Ратнарай остановился в метре от неё. Успев немного выучить характер хозяйки за год, юноша был уверен, что совершенное Рани преступление было вынужденным. — Я лишь защищалась, — посерьёзнела вдова, сделав шаг вперёд. — Защищала и спасала нас. Ты не понимаешь всех тонкостей нашей страны, поэтому для тебя это кажется странным. — Тогда объясните, чтобы я мог вам помочь. — Прейнт собирался развестись со мной, взяв в жены эту прию. Она подарила ему детей, и он испытывал к ней любовь. При разводе он собирался аннулировать наш брак. Я вернулась бы в дом своего первого мужа в качестве вдовы. Что до тебя… Ты остался бы здесь. Но лишь до тех пор, пока Прейнт не продал бы тебя кому-то из своих друзей за большие деньги. Не уверена, что где-то тебе обеспечат должный уход. — Вы не умеете проигрывать, Рани, — восхитился ею юноша. Бесстрашие, сила и мудрость были главными чертами Имрит. И этим она пленяла и восхищала многих. В том числе и самого Ратнарая. Протянув руку к лицу хозяйки, юноша ощутил тупую боль, сдавившую виски. Перед собой он видел совсем не Имрит, а другую женщину, которая внешне была полной противоположностью хозяйки. Смуглая кожа стала белой. Лицо вытянулось, появились высокие скулы и острый подбородок. Вместо аметистовых очей на него с превосходством смотрели зелёные глаза змеи. Серебристая коса превратилась в красную копну роскошных волос. «Кто ты?» — хотел спросить Ратнарай, созерцая незнакомое лицо. Ошейник больно сжал горло, заставляя закашляться. Схватившись за голову, юноша снова взглянул на женщину. Видение растаяло. Перед ним стояла встревоженная Рани. — Нужно избавиться от этого куска металла, — поджав губу, сказала она. — Боюсь, что это невозможно, — прохрипел Ратнарай, морщась от боли. — Тот купец, который привёз меня вам, уже пытался снять ошейник. Ничего не вышло. — Уверена, что он и не старался, — отмахнулась Имрит, пройдя к прикроватному столику и налив себе в свободную чашу крепкий напиток. Сделав несколько больших глотков, она озабоченно уставилась на дверь балкона. — Что будет с прией? — осторожно поинтересовался юноша, подойдя к хозяйке и налив себе тоже вина. — Её казнят завтра днём, — спокойно ответила Рани, осушив чашу. — За убийство ей сначала отрубят руки, а после заживо сожгут во дворе перед дворцом. Что до её детей, то их продадут в рабство. Скорее всего, если мальчики симпатичные, то их продадут в бордель или для исполнения черной работы. Может, тебе и показалось, что наша страна прекрасна, однако она такая же, как и другие государства. Здесь могут уважать женщин, безмерно почитать двуполость людей и воспевать любовь к продажным юным телам, но если дело касается закона и преступлений, то мы все едины. — Они бы казнили тебя, если бы поняли, что это ты убийца, — вздохнув, северянин налил себе вина и в пару больших глотков осушил чашу. — И что теперь будет? Трон не может оставаться без правителя. — Со дня получения титула Рани, Месоросом правлю я, а не мой муж. Я решала судьбы людей и государства, усовершенствовала и вводила новые законы от имени Прейнта. Теперь же, когда он мёртв, единственной правительницей Месороса имею право стать только я. Но по традиции я не могу оставаться вдовой слишком долго. Мне придётся выйти замуж. При последней фразе Ратнарай напрягся, вопросительно посмотрев на хозяйку. Сейчас он переживал и за себя, и за Рани. Что, если новый муж пожелает отнять власть у Имрит? Если он захочет сделать женщину только своей и прогонит, а может, даже и убьёт его, Ратнарая? Или новый супруг Рани будет очень жесток? — Но не стоит переживать, — нежно улыбнулась ему Имрит, утешительно погладив пасанди по волосам. — Я нарочно расширяла некоторые законы, вводя в них новые пункты, чтобы всем было удобно жить. И в первую очередь я это делала для своего собственного удобства. Согласно закону я могу выйти замуж. Мой прекрасный Ратнарай, отныне ты больше не пасанди. Ты мой кеваль. Ты теперь свободен, а коли так, то теперь мы можем заключить брак, и ты станешь моим младшим мужем. Приободрившись, юноша улыбнулся, прижав к себе Имрит и горячо поцеловав её в губы.***
Удар в челюсть заставил пошатнуться и недовольно скривить губы. — Ублюдок! — потирал кулак Бйортир, глядя на чароитового короля с презрением и гневом. — Доигрался? Доволен тем, что натворил?! — Мне непонятен твой гнев, — гордо выпрямился Радис, слизав выступившую кровь с разбитой губы. — Так тебе непонятно?! — еще больше взбесился северянин, вжав любовника в стену и сомкнув сильные руки на шее, сдавив горло. Желто-зелёные глаза полыхали бешенством и злобой. — Что, захотелось всех пустить по своему собственному пути?! Что будет дальше? Сделаешь бедного ребёнка своей игрушкой, а потом сдашь в бордель, когда надоест? Или сразу отдашь на растерзание львам? А может лучше в тюрьму? Пусть там ею пользуются все заключенные. — Не знал, что ты способен на такую буйную фантазию, — прохрипел Кровавый Чароит, морщась от боли. Он старался не показывать, что от нехватки кислорода начинает темнеть в глазах, а ноги подкашиваются. — Заткнись! — встряхнув его со всей силы и ударив затылком о стену, Бйортир не собирался успокаиваться. — Может тебя тоже отдать кому-нибудь на растерзание, Радис? А что? Хорошая идея. Вот только боюсь, что тебе это понравится. Еще бы, ведь ты по природе своей проститутка! Грязная шлюха! Разозлившись, Радис выхватил из ножен тонкий кинжал и вонзил его в плечо северянина на пару сантиметров. — Еще хоть слово в подобном тоне, — словно змея, устрашающе прошептал Владыка Прайзиса, — и я перережу тебе глотку. А теперь руки от меня убрал и проваливай в Ривенгур. Чтобы утром тебя здесь уже не было. Вытащив из плеча кинжал, Радис терпеливо ждал, пока отошедший от гнева северянин отстранится. Разжав руки, Бйортир отпустил любовника. Но лишь для того, чтобы тут же выбить из его рук кинжал. Удобно ухватившись за чароитовые волосы, северянин резко наклонил Радиса вниз и несколько раз ударил коленом по лицу. Оттолкнув его от себя, мужчина не поскупился на удар в живот. Сдавленно застонав, Радис утёр тыльной стороной ладони выступившую из разбитого носа кровь и набросился на Бреста в ответ. — Я тебя теперь точно прикончу, скотина! — рычал мстительный король, ударив северянина в грудь и плечо. — Сил не хватит, шлюха! — не остался в долгу Бйорт, повалив его на землю и навалившись сверху всем телом. Не оставляя Радису попыток вырваться из плена, Брест победно улыбнулся, наклонившись к перекошенному от злости лицу любовника. — И почему мы не сопротивляемся в полную силу? Боишься навредить мне, мой Чароит? — Сдался ты мне, — процедил сквозь стиснутые зубы правитель Прайзиса, зарядив северянину ногой в пах. Застонав от боли, Бйортир ослабил хватку, чем и поспешил воспользоваться Радис, вырвавшись и ногой заехав другу по лицу. — Ха! Ну как ощущения? — довольно оскалился Кровавый Чароит. — А теперь заткнись и поднимайся. Удивлённый таким странным поведением любовника, Бйортир послушно молча поднялся. Он ожидал, что тот накинется на него с ножом, будет избивать до потери сознания или же попытается унизить, но ничего не произошло. — Ненавижу я тебя, — со вздохом сказал Радис, прижавшись к северянину и положив голову ему на плечо. — Иногда хочу убить, но вот беда. Я ведь больше не Вечный, так что воскресить такого ублюдка не смогу. — И я тебя тоже люблю, мой Чароит, — нежно улыбнулся Бйортир, погладив его по волосам. — У тебя рана в плече, — напомнил Владыка Прайзиса, окончательно успокоившись. — А благодаря кому она там появилась? — не злобно усмехнулся северянин. Перед ними открылась дверь, за которой находился главный королевский лекарь. Из помещений вырвался запах трав и спирта. А сам Элоси, вытирающий полотенцем руки, обрушил изумлённый взгляд на королей. Спохватившись, Радис отстранился от Бйорта. — Говори, — холодно велел он, скрестив руки на груди. — Что там с девчонкой? — В физическом плане всё поправимо, повелитель, — кашлянув, ответил лекарь. — Ряд стандартных повреждений при изнасиловании. Ничего серьёзного. — А в психологическом? — Забеспокоился Бйортир, совсем забыв о кровоточащей ране в плече. — Пока ничего не могу сказать, — развёл руками Элоси. Не побоявшись последствий, он с укором смотрел на чароитового короля. — Циари перенесла сильный шок. Обычно, после подобного случая, жертвы сексуального насилия впадают в депрессию. Замыкаются в себе, винят в произошедшем не насильника, а себя… — Неужели где-то бывают такие глупые люди? — перебил его Радис, презрительно скривив губы. — Надо быть полной тряпкой и не иметь ни капли гордости, чтобы оправдывать насильника. — Увы, но данное явление встречается повсеместно, — лекарь устало потёр переносицу. — Что делать с девочкой, повелитель? Я не могу её оставить у себя. Ко мне часто приходят рабы и рабыни, у которых свои болячки. Они будут шуметь и не дадут толком отдохнуть ребёнку… Может, прикажите позвать Ирэнию? — Только не её, — задумчиво нахмурился Радис. — Ирэния только и будет делать, что причитать без конца. К тому же, я не хочу, чтобы Циари убедили в том, что в случившемся виновата она. Она должна вырасти сильной личностью, не знающей жалости и пощады к своим врагам, а не слушать о том, как она теперь «грязна» и опозорена. — Кстати, Элоси, — обратился к лекарю Бйорт, одобрительно улыбнувшись своему любовнику. — Не могли бы вы осмотреть моё плечо? Кажется, я неудачно подцепил занозу? — Да, конечно, — спешно кивнул Элоси, вернувшись в свой кабинет и поманив за собой северянина. Не обращая внимания на этих двоих, Радис зашел в помещение и прошел к узкой кушетке, на которой лежала без сознания девочка. Циари была бледна. На теле не было живого места. Одни синяки и ссадины, которые еще не скоро сойдут. Блуждая внимательным взглядом по хрупкому телу, Радис прокручивал в голове момент, когда ворвался во дворец и бросился на поиски будущей Первой. Он спешил найти Циари не столько из желания спасти или защитить, сколько из любопытства узнать, что же будет дальше. Сможет ли девочка противостоять своему врагу, оказав сопротивление и дав сдачи, или же она смиренно примет своё наказание, даже не пытаясь защититься от ударов? Именно крики Циари привели Радиса к комнате, где обычно отдыхали дворцовые стражники после смены. Картина, которую застал Владыка Прайзиса, заставила его действовать стремительно. Он убивал, не разбирая, кто виноват, а кто нет. Для него все, кто находился в этой комнате в данный момент, были едины. Протянув руку к лицу Циари, Радис напрягся. В памяти ярким пятном всплыла сцена, которую так отчаянно он пытался забыть. Покои короля Арты. Агмас наваливается на свою жертву, вжимая ненавистного отпрыска сестры-жены лицом в пол. Радис кричит от боли, пытаясь вырваться из-под насильника. По щекам текут слёзы. В висках пульсирует кровь, а боль, зародившаяся в заднем проходе, разливается по всему телу… Тряхнув головой и прогоняя ненавистное воспоминание, Радис берёт на руки Циари. Прижимая её к себе, молча уходит в свои покои, не дожидаясь Бйортира и не обращая внимания на его слова. Находясь без сознания, девочка постоянно вздрагивала, что-то шептала себе под нос, а по щекам из глаз текли слёзы. Войдя в покои, Радис прошел в спальню и осторожно уложил Циари на кровать, накрыв её одеялом. Девочка тут же сжалась в комок, зарывшись лицом в подушку. Отойдя от неё, мужчина вышел на балкон. Воспоминания закружили чудовищным хороводом, давя на старые раны. Внезапно напрягшись, Радис ощутил, как по телу разливается та самая боль, которую он испытал с Агмасом. До боли сжав кулаки, мужчина закусил нижнюю губу. Сейчас он жалел о том, что когда был Вечным, не воспользовался своей силой для воскрешения к жизни Агмаса. Радис смог бы сполна отыграться на своём насильнике. Нет, он бы убил его не сразу, как тогда, а медленно и мучительно. Увы, сил у него больше нет. Но никто не запрещал ему отыгрываться сполна на заключенных, отбывающих срок за сексуальное насилие. — Радис? — голос Бйортира заставил его вздрогнуть и отвлечься от своих мыслей. Обернувшись к северянину, чароитовый король скрестил руки на груди. — И что ты планируешь делать с девчонкой дальше? — с интересом спросил Брест. Ему было любопытно узнать, что ждёт маленькую рабыню в дальнейшем. — Посмотрим, как она проявит себя в будущем, — раздраженно повел плечами Радис. — Если начнёт винить в произошедшем себя и сожалеть об убийстве Далата, то я отдам её на растерзание заключенным, как ты и посоветовал. Может быть, тогда у неё хоть немного встанут на место мозги, и проснётся хоть какая-то гордость. — Жестокий ты, — вздохнул Владыка Севера, недовольно покачав головой. — Если же она поймёт, что в случившемся нет её вины, и она поступила правильно, убив своего насильника, то я постараюсь обеспечить ей должный уход и внимание, — холодно продолжал южанин. — Я хочу видеть во главе этого государства сильную женщину, у которой в первую очередь есть гордость и бесстрашие, а не жалкую тряпку, которая будет терпеть всё и по ночам реветь в подушку. — До чего же страшные у тебя методы воспитания, — нервно улыбнулся Бйортир, подойдя ближе к любовнику. — Мне уже заранее жалко девочку. Бедняжка. Угораздило же её родиться твоей дочерью. — Я не её отец, — недовольно нахмурился Радис, упрямо глядя в глаза северянина. — Циари является наследницей Сатоса. — Но из твоей же крови она была создана, так что её родителем по большей части являешься ты, а не Шакс. — Еще насильно попытайся разбудить во мне родительский инстинкт, — фыркнул Кровавый Чароит, которому не нравилась широкая улыбка друга. — Я же не самоубийца, чтобы ступать на столь опасный путь, — хохотнул Бйортир, потрепав любовника по волосам. — Так не хочется возвращаться в Ривенгур, но надолго оставлять страну без моего внимания нельзя. — И когда ты собираешься отплывать? — Через пару дней покину твой дворец, — в голосе северянина зазвучали грустные нотки. Крепко прижав к себе Радиса, он уткнулся ему в волосы, наслаждаясь родным ароматом крыжовника и мяты. — Снова буду томиться в невыносимом ожидании. Я буду скучать по тебе, мой Чароит. — Мне кажется или здесь всё провоняло слабостью? — брезгливо фыркнул король Прайзиса, закатив глаза. Разумеется, что брезгливость была наигранной. Но ему было немного некомфортно от происходящего. — Ты неисправим, — покачал головой Брест, отстранившись. — Надеюсь, что ты скоро вернёшься в Арту. — Не надейся, что я буду тратить своё драгоценное время на поездки к тебе. — Если мы объединим два государства в одно, то никуда ездить не придётся. — Я не собираюсь делить свой трон с кем-то еще. Даже с тобой. — Тогда сделай так, чтобы за эти два дня я успел насытиться тобой. — Идею с объединением наших государств тебе подсказала сперма, ударившая в мозг? — дерзко улыбнулся Радис, облизнувшись. — Но в этот раз я просто так не дам тебе меня трахнуть. Придётся заслужить право побывать в моей заднице. — Изверг, — наигранно ужаснулся Бйортир, не сдерживая смеха. Ему уже было любопытно, что же такое задумал чароитовый король. Чтобы не тревожить сон Циари, им пришлось перебраться в другие комнаты, которые располагались в самом конце коридора и служили для гостей. Уходя, Радис наказал стражникам под страхом мучительной смерти не тревожить девочку, а если она вдруг проснётся и ей станет плохо, то немедленно бежать за Элоси. Только после этого оба короля смогли уединиться. Комнаты, выделенные временно Бйортиру, были не такими величественными и просторными, как покои Владыки Прайзиса, но тоже впечатляли. Заперев двери изнутри, Радис в предвкушении облизнул пересохшие губы. Он знал, что попросит у северянина в обмен на обычный секс. Вот только согласится ли на этот тот, кто всегда привык лишь брать, но не давать? — Так в чем же заключается подвох? — скидывая свои одежды, Бйортир уже сгорал от желания накинуться на любимого Чароита, дабы вбивать его мощными толчками в кровать. — Всё зависит от того согласен ты пойти на это или нет? — не спешил давать точного ответа Радис. — Что-то мне это уже не нравится, — насторожился северянин. — Если не нравится, то я могу уйти, — рубиновые глаза жадно осматривали обнаженное тело воина. Любуясь мускулатурой и бледными шрамами, Радис уже в красках представил, что сделает с северным правителем в случае положительного ответа. — Подобным взглядом мясник на скотобойне окидывает тёлку, которую собирается зарубить на котлеты, — поёжился Брест, которому не нравился нездоровый блеск лукавых очей. — Не знал, что ты о себе столь высокого мнения, раз сравниваешь себя с коровой, — поддел Кровавый Чароит. — Ну так что ты решил? — Я согласен. И потом не удивляйся, если я решу тебя убить. — Очень мудрое решение. Другого от тебя я и не ожидал, Бйорт. Довольно скалясь, Радис встал за спиной северянина. Кончиками пальцев провёл вдоль позвоночника, вызывая дрожь у Бреста. — А теперь ты будешь делать всё, что я скажу, — хрипловато прошептал чароитовый король. — Сцепи руки в замок за спиной. Недовольно прыснув, Бйортир был вынужден повиноваться. В данном случае любопытство было намного сильнее гордости, которая отчаянно била тревогу. Сняв с собственных штанов узкий кожаный ремень, Радис связал им руки северянину. Временные путы больно впились в запястья, заставляя Бреста поморщиться. Разумеется, что при желании он сможет вырваться, разорвав ремень, но на это потребуются время и силы. Осмотрев плоды своих трудов и одобрительно кивнув, Радис принялся скидывать с себя одежду, идя к кровати. Бйортир, как завороженный наблюдал, как рубашка летит на пол, явив вожделеющему взгляду стройное тело, испещрённое старыми шрамами. Сапоги оказались в противоположной от рубашки стороне. Штаны, нарочито медленно соскользнувшие с бёдер, остались лежать возле кровати. Облизнувшись, Бйорт взглядом пожирал манящие ягодицы и поясницу, которые он скоро будет терзать. С холодным равнодушием, Радис сел на край кровати, бесстыдно раздвинув бёдра. Член уже пребывал в полувозбуждённом состоянии, что ясно свидетельствовало о желаниях его обладателя. — Подойди ко мне, — властно приказал южанин. Не смея противиться зову собственной плоти и притягательному голосу Кровавого Чароита, Брест послушно приблизился к любовнику. — На колени, — последовал строгий приказ. Недовольно покосившись на гордого короля Прайзиса, северянин неуверенно опустился на колени между раздвинутых ног. — Бйорт, будь хорошим мальчиком и притворись моей шлюхой, — последовала просьба сладким голосом, что дрожал от возбуждения. — Что?! — опешил от такой наглости гордый северный король, уставившись на любовника, как на врага. — Не бойся. Трахать твою задницу я не собираюсь. — Тогда как еще мне стоит понимать твои слова? — сжав кулаки, Бйортир уже начал жалеть, что так безрассудно согласился на подобное. — Ублажи меня, — не поведя бровью, прямо в лоб ответил Радис, выжидательно глядя на северянина. — Используй свой рот для более полезного дела, нежели болтовня. — Я тебе потом обязательно отомщу, — пообещал Брест. Недоверчиво уставившись на возбуждённую плоть любовника, и в мыслях разрабатывая план мести, он подался вперёд, взяв в рот головку. Посасывая её и лаская отверстие уретры языком, Бйортир внимательно наблюдал за эмоциями на лице Радиса. Сжав простыни и слегка откинувшись на спину, чароитовый король тихо застонал от удовольствия. — Хороший варвар, — прошептал он, тяжело дыша. «Вот же поганец, — про себя ругался северянин, вобрав член любовника наполовину в рот. — Скоро ты пожалеешь, что затеял такую опасную игру». Активно делая минет, Брест не сводил взгляда с любимого Чароита. Ему нравилось видеть, как кусает в наслаждении губы жестокий правитель. Как пытается скрыть бесстыжий, блядский взгляд за трепетанием ресниц. Его тело била мелкая дрожь, а из груди вырывались сладкие стоны. Руки судорожно сжимали простыни, порываясь иногда погрузиться в каштановые волосы северянина, дабы надавить на затылок. Довольно хмыкнув, Бйортир продолжал пытать Радиса, изощренно работая ртом. Он не был таким профессионалом в этой области, однако знал обо всех чувствительных точках любовника, чтобы заставить его буквально выть от желания кончить. Выпустив изо рта член, Брест принялся дразнить его языком, обводя головку и вздувшиеся вены. Пусть Бйорт поначалу и возмущался, сейчас же он сам возбуждался от собственных действий и стонов бывшего наложника. Мужчина надеялся, что скоро закончится эта пытка, и он сможет оттрахать чароитового короля по-полной. Не щадя, не останавливаясь, он будет трахать Радиса во всех ведомых и неведомых позах, пока тот не потеряет сознание от многочисленных оргазмов. Снова взяв член в рот, северянин теперь усердно старался довести любовника до оргазма. Желто-зелёные глаза горели в предвкушении мести, которая обещала быть сладкой. Выгнувшись всем телом, Радис громко застонал, изливаясь в рот Бреста. Мышцы ног внезапно свело сладкой судорогой. Напряженное, как струна тело, немного расслабилось. Проглотив сперму, Бйортир отстранился, требовательно посмотрев на разомлевшего правителя. — Развяжи меня, — строго приказал он. — Боишься, что яйца взорвутся? — лениво хмыкнул Радис, медленно поднявшись с кровати. Провозившись больше минуты с ремнём, который никак не хотел поддаваться, пережимая запястья северянина, он наконец высвободил сексуального партнёра из пут. — Теперь моя очередь, — в нетерпении прорычал Бйортир, схватив любовника за руку и швырнув его на кровать лицом вниз. — Сейчас ты получишь сполна. Пребывая в предвкушении, Радис приподнял зад, соблазнительно вильнув бёдрами. Ему было интересно, чем же этот трах будет отличаться от сотни других. Взобравшись на постель, Бйортир резко ворвался в неподготовленный зад любовника, заставив его закричать. — Тише, шлюшка моя, — угрожающе зашептал мужчина, сдавив горло Чароита. — Ты же не хочешь, чтобы на твои крики сбежались стражники? Потому что если они сбегутся, то не останутся в статусе простых наблюдателей. Я позволю им тебя трахнуть, как последнюю блядь. — Поосторожней с желаниями, иначе на костре в следующий раз окажешься ты, — бросил через плечо Радис, не сдерживая стонов. Зная, что эти угрозы лишь часть игры, он не собирался всерьёз злиться на Бреста. Владыка Севера остервенело врывался в податливое тело, вбивая любовника в постель и едва не разрывая тугой зад под сильным напором. Сладкая боль перемешалась с острым наслаждением, вынуждая кричать и стонать во весь голос. — Не расслабляйся, — прохрипел над ухом Брест, уткнув Радиса в подушку и лишая его на некоторое время возможности дышать. От этого чароитовый король становился невыносимо узким, плотно сжимая внутри себя толстый член партнёра. Оторвав южанина за волосы от подушки, Бйортир резко отстранился. Но лишь для того, чтобы перевернуть бывшего наложника на спину и вновь вторгнуться в податливое тело. — Сильнее! — простонал Радис, обняв северянина за плечи и двигая бёдрами навстречу. Нисколько не удивившись такой просьбе, Бйортир постарался её исполнить. Выйдя целиком из податливого тела, он тут же резко проник обратно по самое основание члена, сорвав с губ любовника крик удовольствия. Яростно врываясь в растраханный зад, Брест начал ощущать себя каким-то насильником, которого сводят с ума долгие годы воздержания и теперь он пытается отыграться на страстной и жадной до грубых удовольствий жертве. Иногда боль в пояснице вспыхивала с такой силой, что Радис пытался отстраниться или вырваться. Но все его попытки пересекались на корню, и вскоре вместо тупой боли, приходило неземное наслаждение. Хватаясь за плечи Бреста, и оставляя царапины на его спине, Радис запрокидывал голову, подставляя под горячие поцелуи шею. Но Бйортир заходил намного дальше обычных ласк губами и языком. Совершенно не беспокоясь за сохранность любовника, зубами впивался в оливковую шею, прокусывая до крови и оставляя свои метки. Кончив в этот момент, северянин снова сменил позицию. Заставив Радиса лечь набок и плотно сжать бёдра, он пристроился со спины рядом. Но пока не спешил снова брать любовника, потираясь стоящим колом членом о поясницу жестокого правителя. — Возьми меня снова, Бйорт, — умоляюще просил Радис, прокусив губу. — Я же знаю, что ты еще не насытился. — Забыл, что я мщу тебе за то унижение? — грозно хмыкнул Брест, укусив его за плечо. — Не было никакого унижения, — похотливо простонал чароитовый король, изнемогая от желания. Не дожидаясь, пока Бйортир снова примется за дело, Радис принялся ласкать свой член. Его тело жаждало разрядки. — Смеешь мне перечить, дерзкий мальчишка? — прорычав, Владыка Севера ввёл вместе с членом пару пальцев в зад любовника, причиняя ему боль. — Не нравится? Ты же сам умолял, чтобы я тебя трахнул. Так что получай удовольствие! Грубое проникновение, острое наслаждение и тупая боль сводили с ума. Утопая в водовороте ощущений, оба любовника не замечали, как простыни оросили первые капли крови.