Just like fire, burning out the way If I can light the world up for just one day Watch this madness, colorful charade No one can be just like me any way Just like magic, Iʼll be flying free Iʼmma disappear when they come for me I kick that ceiling, what you gonna take? Словно пламя, сжигающее все на своем пути, Если бы я могла осветить весь мир хоть бы на один день. Посмотри на это безумие, ярчайшую загадку. Никто не сравнится со мной. Я буду неудержима, как магическое заклятье, И когда за мной придут, я исчезну, Я взлечу выше предела, а на что ты способен? Pink — Just Like Fire Ледяное сердце в груди моей стучит Ледяное сердце — холодный Тьмы магнит Ледяное сердце ранит вновь и вновь Ледяное сердце… Стынет моя кровь! Лёд звенит в словах, лёд блестит в глазах… И только из души не уходит страх! Unreal — Лёд
***
Лошадь под ним всхрапнула, тряхнув головой. Неспешно переставляя копыта, она шла, опустив морду и иногда шевелила ушами. Не выпуская поводья своей кобылы, Бйортир за верёвку вёл другую лошадь, которая точно так же едва не засыпала на ходу. Сгорбившийся в седле Сэрош слабо дремал, каждый раз вздрагивая, когда его тело норовило принять горизонтальное положение. Четыре дня назад их галера причалила к юго-восточному порту Дира. Государство, славящееся своим трудолюбивым народом, а так же великолепными постройками, с настороженностью относилось к чужакам, и практически никто не говорил на всеобщем языке. Кроме торговцев, что стараются дальше порта не соваться. Плаванье было спокойным, если не обращать внимания на шторм, в который они попали в первые дни. Команда корабля особо не обращала внимания на внезапных путников. Им и прежде приходилось перевозить людей за определённую плату. Капитан никогда не видел ничего плохого в том, чтобы еще немного подзаработать. Как оказалось, у Сэроша была морская болезнь, и всё плаванье он провёл в постели. Его постоянно тошнило и лихорадило, но ничего более серьёзного с ним не случилось. Про себя тогда Бйортир впервые задумался, что люди с островов Дейдра слишком слабы и восприимчивы к различным болезням. После высадки в порту, северянин первым делом отправился на поиски лошадей. Благо золото, полученное за продажу имения Сэроша, позволяло делать такие дорогие покупки. Проблема возникла лишь при общении с дирийцами. Не зная всеобщего языка, они так и не могли понять, что же хочет от них чужеземный путник. Проблема с лошадьми и провизией была решена лишь на следующий день, когда в порту появился корабль из Гулура. Узкоглазый мужчина с длинной тонкой бородкой, одетый в шелковый халат золотого цвета с вышивкой лотосов, пусть и ломано, но всё же говорил на всеобщем. Он продал Бйортиру двух прекрасных кобыл, которые годились как для верховой езды, так и для перевозки тяжелого груза. Несмотря на то, что Гулур считался утонченным государством, где всё было хрупким и изящным, лошадей они предпочитали держать мощных и сильных. Сэрош хорошо держался в седле, несмотря на то, что болезнь до сих пор не отступила. Юноша пытался казаться сильным в глазах любовника, поэтому со стиснутыми зубами терпел все трудности. Не жаловался, когда от долгой езды верхом у него болели мышцы ног и таза. Не ныл, что ему плохо под знойным солнцем, что ему нужен отдых. Сэрош сносил все тяготы судьбы вместе с любимым человеком. Что до Бйортира, то он не был каким-то извергом, чтобы продолжать мучить юношу. Поэтому они довольно часто устраивали привал. Северянин внимательно следил за тем, чтобы Сэрош внезапно не выпал из седла. Проверял его температуру и едва ли не насильно поил. Выпрямившись в седле и оглядев безлюдную улицу, Бйорт надеялся найти хоть что-то, отдалёно похожее на таверну. Необходимо снять комнату на несколько дней и дать Сэрошу как следует отдохнуть, чтобы дальше они могли ехать гораздо уверенней. Капитан галеры, на которой они приплыли, предупреждал, что в Дире практически нет подобных заведений, поскольку чужаков здесь не сильно жалуют, а свои граждане предпочитают сидеть дома или в гостях, а не шататься где попало. Единственное, где есть таверны, сдающие комнаты путникам, это на границе Дира с Ривенгуром. Но до туда ехать и ехать, а ночлег нужен именно сейчас. На такие случаи можно попытаться присмотреться к многоквартирным домам. На каменных стенах, где нарисован над дверью синий скарабей, обычно сдаются небольшие комнаты. Своего рода это нечто вроде общежития, где обычно селятся совсем молодые пары, не сумевшие ужиться с родственниками, и куда уходят сироты. Но значительно чаще в подобных домах снимают комнаты проститутки, работающие сами на себя и только на улице. Остановившись у двухэтажного здания, выкрашенного в бежевый цвет, Бйортир внимательно присмотрелся к нарисованному над дверью синиму скарабею. — Сэрош? — позвал мужчина юношу. Тот вздрогнул, встрепенулся и сонно посмотрел по сторонам. — Я сейчас вернусь, — сказал северянин, передавая поводья своей лошади в руки Сэроша. — Постарайся не заснуть. — Хорошо, — кивнул юноша, боязливо оглядевшись снова. Было видно, что ему страшно оставаться на улице одному, но ничего не поделаешь. Необходимо убедиться, что здесь можно найти кров над головой, прежде чем отводить лошадей в стойло. Спешившись, Бйортир постучал в кедровую дверь. За ней послышалась какая-то возня, чьё-то сонное и недовольно ворчание. Дверь приоткрылась, и показалась женщина с масляной лампой в руках. Сонно потирая глаза и зевая, она спросила что-то на дирийском. — Нам нужна комната на неделю для двоих, — сказал на всеобщем Бйортир, протянув мешочек с золотом. — Двое? — ответила ему женщина, бросив вопросительный взгляд на клюющего носом Сэроша. — Лошадей оставите за домом. Судя по хорошим познаниям всеобщего языка и по тёмно-синим волосам, можно было предположить, что женщина родом из Арты, но переехала в Дир несколько лет назад, чтобы организовать свой бизнес. Отведя лошадей в стойло, положив им соломы и напоив водой, мужчины вошли в дом. Приторный запах благовоний жасмина и сандалового дерева ударил в ноздри. В коридорах никого не было, кроме редких квартирантов, что стояли у приоткрытых окон и покуривали деревянные трубки с наркотическими травами. Хозяйка дома, сдающая комнаты и разукрашенная, как представительница древнейшей профессии, была весьма фигуристой женщиной. Смуглая, практически бронзовая кожа, высокая грудь красивой формы, тонкая талия, затянутая в тугой корсет с металлическими сегментами, широкие бёдра и тонкие икры и руки. Для Дира женщина могла считаться эталоном женской красоты, если бы не лицо с тонкими губами, маленькими близко посажеными глазами и носом с горбинкой. Отведя мужчин на второй этаж, женщина открыла свободную комнату и вручила северянину ключи. — Днём советую соблюдать тишину, — строго сказала хозяйка. — У нас здесь люди живут работящие. Много работают по ночам, так что днём отдыхают. — Не беспокойтесь, мы не шумные, — поспешил заверить Бйортир. — Посмотрим, — угрюмо бросила женщина, удаляясь. Сэрош первым зашел в комнату. Небольшое помещение, которое было совсем немногим больше каюты, освещалось лишь свечами и масляными лампами. У правой стены стояла кровать, заправленная довольно ветхим матрасом, не самой чистой простынёй, свалявшейся подушкой и не менее пользованным пледом, в котором за годы появились дырки. У самого окна стоял низкий круглый столик из дерева. Деревянные доски пола жалобно скрипели, когда по ним ходили. Окно без стекла и ставней было занавешено старой занавеской, которая давно почернела от грязи и времени. За стеной громко стонал кто-то из постояльцев. И судя по звукам, ему было очень хорошо. — Не самые лучшие покои, в которых мне доводилось быть, но выбирать не приходится, — хмыкнул Бйортир, убрав с постели бесполезные плед и простынь с подушкой. Он достал из походного мешка два дополнительных плаща. Один свернул в валик и положил на место подушки, а второй продолжал держать в руках. Бросив на Сэроша хмурый взгляд, скомандовал. — Ложись. Мы не двинемся дальше, пока ты хоть немного не выздоровеешь. — Но я в порядке, — попытался врать юноша. Однако суровый взгляд любовника заставил подчиниться. Разувшись и скинув походный плащ, юноша покорно лёг на постель. Его тут же заботливо укрыл северянин. — Не пытайся строить из себя героя, Сэрош, — строго говорил Бйортир, сев на край кровати и потрепав мальчишку по плечу. — Любой человек, оказавшись в непривычных для него условиях, имеет шанс на заболевание. И это далеко не признак слабости. Если ты пытаешься скрыть, что тебе плохо, то это лишь признак детской глупости. — Но из-за меня мы еще долго не доберёмся до Ривенгура. — Ничего страшного. Нам обоим необходим отдых. В первую очередь тебе. Потушив свет и убедившись, что дверь хорошо закрыта, Бйортир лег рядом с Сэрошем, обняв его за талию. Мышцы начало сводить судорогой, как только они расслабились, но мужчина старался не обращать на это внимания. Достаточно измотанные плаванием и страхами, что за ними следом отправят отряд дейдравцев, сделали своё дело и оба любовника быстро уснули.***
Острое лезвие топора замерло всего в сантиметре от горла Радиса. Глаза Первого Огня и Крови пылали гневом и злостью. — Не нужно во всём винить меня, — старался спокойно говорить Владыка Прайзиса, не выказывая своей тревоги. — Вы тоже виноваты, что это произошло. — Не смей перекладывать всю вину на нас, ничтожество! — волосы древней сущности вспыхнули ярким пламенем. Лезвие коснулось кожи шеи чароитового короля, пустив первую кровь. — Ну да, проще всего выставить именно меня козлом отпущения, — фыркнул Радис, за что тут же поплатился. Первый, не потерпев подобной дерзости, ударил мужчину по лицу, схватил за волосы и отшвырнул в сторону. Гнев древней сущности рвался наружу, требуя отыграться на жалком смертном. Попытка Радиса встать и схватиться за Жало была немедленно пресечена ударом ноги в живот. Перевернувшись на спину, чароитовый король поморщился от неприятного ощущения. Первый возвышался над ним, ногой придавив черную лапу чудовища. С отвращением и презрением смотрел на Владыку Прайзиса. — И как давно это у тебя? — гневно вопросила древняя сущность, кивнув на ужасную конечность. — Пытался перезаключить договор с Вечностью и Смертью у меня за спиной? — Я не самоубийца, чтобы даже думать о подобном, — выплюнул Радис. Но его ответ не устроил Первого. Кроваво-огненная сущность подняла его с пола за грудки, прижав спиной к стене. От рук Первого отошли иглоподобные багровые нити, которые тут же оплели тело Радиса, порезав одежду и кожу. — Тогда как ты объяснишь это?! — голос сущности дрожал от гнева. — Сначала из-за тебя сломалась Циари, а теперь, оказывается, ты плетёшь за нашими спинами интриги. Ублюдок! Так и не дав Кровавому Чароиту ничего сказать в своё оправдание, Первый оскалился. По багровым нитям прошли искры, которые током ударили в тело провинившегося мужчины. Сначала боль была терпимой, и скрипя зубами, Радис без страха смотрел в глаза-угольки Первого. Но потом ощущения стали практически невыносимыми. По лицу Первого было видно, что он просто забавляется со своей жертвой. Ему интересно посмотреть, как долго тот продержится, прежде чем начнёт молить о пощаде. — Ну же! — с трудом сдерживая крик боли, Радис упрямо смотрел на сущность. Во рту появился вкус крови. — В чем еще я виноват? Может в том, что дышу? Или что вообще разговариваю с тобой, тварь?! — Высокомерный дурак, — процедил Первый. Багровые нити глубже впились в плоть жертвы, а лезвие топора соприкоснулось с основанием черной конечности, словно намериваясь отрубить её. — Зазнавшаяся шлюха, забывшая, где её место! За всё, чего ты добился, ты должен быть благодарен нам, блядина! — Я всего добился сам, — хрипло ответил чароитовый король. Нити обвили его шею, сдавили горло, оставляя порезы. — Сам? — зловеще рассмеялся Первый. — Сам?! Если бы ты не стал Вечным, то так бы и гнил в мире мёртвых, переживая свою смерть снова и снова! Кем ты был до того, как умер? Никем! Шлюхой, которая подставляла свою грязную дырку всем подряд. А может… Глаза древней сущности угрожающе сверкнули, а рот растянулся в безобразной улыбке, продемонстрировав ряд острых зубов. — …тебе напомнить о том, кем на самом деле ты являешься? — Сомневаюсь, что ты сможешь меня удивить, — ухмыльнулся Радис, хоть в его душе и зародился комок страха. — Я с радостью рассею все твои сомнения, — пообещал Первый, отстранившись. Нити, опутывающие тело чароитового короля, повинуясь приказаниям хозяина, разорвали на жертве одежду, широко раздвинув ноги. По телу Радиса пробежала предательская дрожь. Другая часть нитей, отделившаяся от живота Первого, сформировала толстый фаллос с огромной головкой. На стволе появились широкие, но короткие острые шипы, которые мгновенно превратят всё что угодно в кровавое месиво. — Надеюсь, что размеры тебя не пугают, — ухмыльнулся Первый, скрестив руки на груди. — Представь, что всё еще являешься мальчишкой из «Царских палат». Что проститутка делает? Правильно. Исполняет любое желание клиента. — Не беспокойся, до тебя я тоже обязательно доберусь, — пообещал Радис, сжав кулаки. — Надеюсь, что медленная смерть тебе понравится. Пусть ты и Первый, но далеко не бессмертный. — Терпеть не могу болтливых шалав, — нахмурилась древняя сущность. Багровый фаллос с шипами тут же зашевелился. Стремительно пристроился к анальному отверстию жертвы и, не церемонясь, резко проник внутрь, вызывая у Радиса приступ чудовищной боли. Острые шипы нещадно царапали шелковые мышцы, превращая всё в мясо. По ногам жертвы заструилась кровь. Первый с садистским удовольствием наблюдал за страданиями возгордившейся шлюхи, что посмела хитрить. До чего же приятно было видеть проступившие в уголках рубиновых глаз слёзы. Но куда лучше слышать душераздирающие крики боли и наблюдать за образующейся на полу лужей крови. Шипованый фаллос двигался резко, быстро и глубоко проникал в тело Радиса. Сжимая кулаки от боли, чароитовый король жадно глотал ртом воздух. Его тело сводило судорогой, и пока фаллос насиловал его задницу, другие нити болезненно резали руки, ноги, грудь и спину, раздражая раны. По ощущениям эта боль была намного сильнее той, которую он испытал в ночь своего первого изнасилования. Превосходила боль от проделанной ножом под мошонкой дырки, в которую его трахали дружки Сайгара. — Это послужит для тебя хорошим уроком, — хладнокровно сказал Первый. Нити перевернули жертву лицом вниз, заставив принять горизонтальное положение. И в этот момент под Радисом вспыхнуло пламя. Безжалостное, уничтожающее и очищающее пламя обжигало кожу на животе, языками ласкало тело и лицо Кровавого Чароита. Точно такое же, как в ночь казни. Пытаясь вырваться, Радис делал только хуже себе, поскольку нити только сильнее резали тело, а шипованый фаллос глубже проникал вовнутрь. Огонь погас так же внезапно, как и вспыхнул, но боль не проходила. Схватив чароитового короля за волосы, Первый заставил поднять его голову и уставился в мокрые от слёз и напуганные рубиновые глаза. — Если не исправишь то, что натворил, то я лично пущу тебя по хуям всех прайзовцев, — пригрозила древняя сущность, проведя рукой по искаженному от боли лицу. — И поверь, ты легко не умрёшь. Проституткой был, и сдохнешь так же. От траха, побоев, грязи и болезни. А силы Вечного… В тебе их ничтожно мало, но и это поправимо. Когда Циари станет одной из нас, Смерти и Вечности ничто не останется, как подчиниться воле новой Первой. Первый исчез, прежде чем Радис рухнул на пол в лужу собственной крови. Его тело колотила чудовищная дрожь. Запах крови и палённого мяса стоял повсюду. Застонав сквозь стиснутые зубы, мужчина попытался встать. Тело не слушалось. Лужа под ним разрасталась. К горлу подступила тошнота. Вновь ему пришлось пройти через унижение. Вновь его смешали с грязью, и вновь это было сделано ради забавы. — Мы же говорили, что ты пожалеешь, — противно захихикала Смерть, оказавшись возле истекающего кровью Чароита. — Без нас ты не способен противостоять Первым. Без нас ты никто и ничто. Жаль, что уже поздно что-либо делать. — Твои слова не принесут мне облегчения, — вяло улыбнулся Радис, с трудом приподнявшись на локтях. Из-за боли в заднем проходе, который превратился в кровавое месиво, он практически не мог пошевелиться. — Пусть и так, — пожала плечами черная тварь, перестав улыбаться. Впервые она показалась Радису не такой омерзительной. — Но теперь ты хотя бы знаешь, что из себя представляют Первые. Это далеко не возвышенные существа, которые повелевают всем живым и сотворили всё, что окружает нас. Они далеко не те, кто несут мир и покой своим творениям. — Это я и без твоей помощи понял, — огрызнулся Кровавый Чароит. Всё то, что ему пришлось пережить, по большей части было связано с Циари. Несчастная девчонка, которая долгое время не приходила в себя, оказалась сломленной. Она не проявляла интереса к жизни, а вчера вечером пыталась покончить с собой, повесившись. Глупая, слабая, униженная и сломленная. Далеко не такой должна быть Первая. И древним сущностям сильно не понравилось то, что они увидели. Жалкая тень, не похожая даже на человека, мечтающая оказаться в объятиях Смерти. И винить Первым больше некого, кроме Радиса. Он виноват в том, что Циари сломалась. Он виноват, что Прайзис практически потерял достойную наследницу Сатоса Шакса. Первые совершенно не причем. Не они же всё это сделали, пусть и подтолкнули Радиса к действиям. И исправлять всё это придётся тоже одному Владыке Прайзиса. Худшего сценария развития событий просто невозможно было придумать.***
Кровь была повсюду. Черный потолок был близко, практически обрушивался на голову. Мёртвые люди. Почерневшие трупы. Лужи крови, перерастающие в озёра. Корона Прайзиса на троне из костей и черепов. Отрубленная голова Радиса лежит у самого подножия трона. В глазах застыло удивление. Тело валяется где-то в стороне и им уже лакомятся бездомные собаки. Но обстановка быстро меняется. Теперь это черная комната. За столом сидит брюнет, пока верзила забавляется со своей жертвой. Боль сводит с ума. Заставляет срывать горло, кричать до хрипоты, пока в лёгких не закончится воздух… Циари резко просыпается в холодном поту. Ей требуется несколько минут, чтобы понять, что это лишь сон. Над головой светлый потолок, выкрашенный в персиковый цвет. Из распахнутых окон и балкона в спальню проникает прохладный ветерок, приятно холодящий кожу. Медленно сев, Циари обводит комнату пустым взглядом. Она жива физически, но мертва внутренне. Пытки и насилие сделали своё дело, сломав девушку окончательно. Она больше не видела смысла продолжать жить дальше. Разве люди могут существовать с подобным позором? Разве у кого-то находятся силы, чтобы подняться и идти дальше после того, как тебя растоптали? Погибшие воины на поле битвы больше никогда не поднимутся, не оживут. Коснувшись повязки на левой стороне лица и поморщившись от боли, Циари опустила руку, пробежалась пальцами по синяку, налившемуся на шее. Напоминание о вчерашней попытке самоубийства. Элоси, главный дворцовый лекарь, который буквально творит чудеса своими руками и зельями, смог быстро исцелить тело Циари. Раны практически не беспокоили девушку. Да, тело, может, и восстанавливалось, но далеко не душа. Её не сможет исцелить ни одно лекарство Элоси. Ни один маг. Ничто. Обхватив себя руками, Циари горько заплакала. Она так хотела стать сильной. Хотела стать достойной дочерью своего отца, а в итоге сломалась. Стоит ли жить после этого? Внезапно успокоившись, девушка подняла голову, и взгляд её пал на зеркало. Отражение было болезненно-худым, с пожелтевшими синяками на теле и совершенно пустым, лишенным всякой жизни взглядом. Медленно поднявшись с кровати и пошатываясь при ходьбе, Циари подошла к туалетному столику, взяла в руки тяжелую шкатулку из малахита и разбила ею стекло. Громкий треск практически беззвучно раздался в ушах девушки. Зеркальные осколки всевозможных размеров осыпались на поверхность туалетного столика, а некоторые даже упали на пол. Выбрав осколок побольше, Циари уверенно взяла его. Крепко сжав обеими руками и не обращая внимания на порезанные пальцы и сочащуюся кровь, она направила остриё к горлу. Всего один удар и со всем будет покончено. Всего один удар. Это единственный выход. Единственное, что может принести облегчение. По крайней мере, Циари хотелось в это верить. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, девушка занесла руки. В последний момент она ощутила прикосновение к своим плечам. Резко обернувшись, она вонзила стекло в чьё-то тело. — Вот же дура, — зашипел от неприятного ощущения Радис, поморщившись. Осколок стекла торчал из предплечья его отвратительной конечности. — Я… — испуганно шепнула Циари, только сейчас осознав всю тяжесть своего поступка. — Я… — Ходячее несчастье ты! — рявкнул Владыка Прайзиса, вытащив из руки осколок и целой конечностью прижав девушку к себе. — Нельзя и на минуту одну оставить. А если бы я пришел позже? — Прости, — совсем тихо прошептала Циари, уткнувшись в грудь родителя. От мужчины пахло кровью, да и вся одежда была запачкана багровыми пятнами. — Однако, ты выиграла спор, — усмехнулся Радис, поцеловав дочь в макушку и не выпуская из объятий. — Помнишь наш уговор? Я обещал исполнить любое твоё желание, если ты хоть немного, но ранишь меня. Молча кивнув, девушка вслушивалась в его дрожащий голос. Подняв взгляд, она увидела бледное и замученное лицо правителя. На его шее множественные кровоточащие порезы. — Тебя ранили? — спохватилась Циари, отстранившись и только теперь внимательней присмотревшись к Радису. Лишь теперь до неё дошло, что кровь, пропитавшая всю одежду мужчины, была его собственной, а не чужой, как вначале показалось девушке. — Кто это сделал? Радис напрягся, поджав губы. Было видно, что его что-то мучило, но говорить об этом мужчина не хотел. Или же не мог, по каким-то своим причинам. — Надеюсь, что ты скоро перестанешь валять дурака и возьмёшься за ум, — холодно произнёс Владыка Прайзиса. — Не пойми меня не правильно, но ради твоего же блага отныне ты будешь находиться под пристальным наблюдением моих людей. — Но я… — попыталась было возразить Циари, однако её прервал Радис: — До тех пор, пока я лично не буду убеждён, что ты не причинишь себе вреда. Этот вопрос не обсуждается. Можешь не беспокоиться. Люди, которым я поручил присматривать за тобой, и пальцем не посмеют тронуть тебя, если сама не пожелаешь. — Но я не хочу жить, — сжала кулаки девушка, чувствуя, как начинают щепать глаза злые слёзы обиды. — Разве не ты говорил, что человек сам вправе выбирать свой путь? — Говорил, — не стал отрицать Радис. — Если это так, то почему я не могу спокойно умереть? Это мой путь. Мой выбор. Почему? Почему ты не дашь мне спокойно умереть?! — Похвально, что ты не боишься смерти. Признаюсь, и мою голову когда-то посещали подобные мысли. Я не буду говорить, что смерть — самый лёгкий способ сбежать от проблем и удел слабых. Слабыми являются те, кто боятся умереть, ровно как и те, кто боится идти вперёд после того, как потерпят неудачу. Ответь на мой вопрос, Циари. Что даст тебе смерть? — Покой, — не задумываясь, ответила девушка. По щекам текли крупные слёзы, обжигающие кожу. — Я устала! Я так больше не могу! Зачем мне дальше жить с таким позором?! Зачем продолжать путь, когда я сломалась?! — Раз ты всё еще жива, значит, не до конца сломалась, — голос Радиса звучал холодно, а глаза отрешенно смотрели через тело девушки. Создавалось впечатление, что он был погружен в какие-то свои мысли, в старые видения, объят призраками прошлого. — Кто знает о том, что с тобой случилось? Кроме меня и Элоси никто. Все уверены, что ты пострадала при взрыве одного из домов в бедном районе, где по моему приказу ты должна была задержать шайку предателей, готовивших покушение на меня. — Что? — искренне удивилась Циари. Изумлённая, она уставилась на правителя огромными от удивления глазами, перестав плакать. — Не думай, что я сделал это только ради тебя, — проворчал Владыка, нахмурившись. Не переставая удивляться услышанному, девушка робко обняла его за шею, прижавшись к нему. Теперь ей было понятно, почему некоторые из рабов и стражников смотрели на неё с гордостью, словно она одержала победу в решающей войне. Та ложь, придуманная во спасение чьей-то чести, переставала быть ложью. — Ну нет, — мужчина взял Циари за подбородок и заставил поднять голову так, чтобы их глаза встретились, — если хочешь отблагодарить меня, то постарайся найти в себе силы жить дальше. Поверь, я прекрасно знаю, как тяжело продолжать свой жизненный путь после того, как тебя унизили. Но в глазах врагов своих ты становишься сильнее. Наклонившись и по-отцовски поцеловав девушку в лоб, Радис отстранился и неспешно направился к дверям. При ходьбе он очень сильно хромал, с трудом переставляя ноги. За ним тянулся тревожный кровавый след. Оставшись на месте, Циари медленно опустилась на колени, обхватив себя руками за плечи. Пусть никто и не знает о её позоре кроме правителя и придворного лекаря, но девушку это мало успокаивало. Если она умрёт, то сможет обрести покой. Ей не придётся каждый раз пробуждаться от ночных кошмаров. Не придётся вздрагивать от каждого шороха и вскрикивать от собственной тени. Но если она всё же выберет жизнь, то… Память-предательница не даст забыть кошмара того дня. Кошмары будут терзать израненные мозг и душу. Страх будет становиться только сильнее. Ничто никогда не прощается и не забывается. Ничто. Вздрогнув от постороннего звука, Циари подняла голову и вопрошающе уставилась на двух совсем молодых воинов, вышедших из-под руки самого Арифа. Парни стояли молча, держа в руках копья. Прошмыгнувшие в комнату рабы немедленно принялись убирать разбитое стекло. Кто-то заботливо помог Циари встать с пола и усадил на край кровати. Через пару минут пришел бледный Элоси с лекарствами. Молчаливый, чем-то встревоженный и напуганный, он немного в спешке делал свою работу. Обработал порезы от стекла на руках Циари, забинтовал их и велел рабам приготовить ванну для юной госпожи. «Юная госпожа», — эхом отозвалось в сознании девушки. Прежде никто так её не называл. Подняв взгляд на Элоси, Циари пыталась понять, чтобы это могло значить. Но лекарь отводил глаза в сторону, упорно делая вид, что не замечает её немых вопросов. Закончив свою работу, мужчина практически вихрем вылетел в коридор. Окровавленная одежда привычно валялась на полу. Вода в чугунной ванне покраснела от крови и стала заметно прохладней, чем полчаса назад. Отмокая, Радис расслабленно облокотился о высокую спинку ванны, прикрыв глаза и наслаждаясь уединением. В коридоре засуетились люди, отдавая друг другу приказы. Приглушенные голоса доносились до сознания Радиса сквозь толщу воды. Он уже догадывался, что весь переполох произошел из-за него. Болтливые и глазастые стражники и рабы, не знающие, где следует промолчать, поспешили разнести по всему дворцу весть о серьёзном ранении правителя. Оно понятно, ведь их долг защищать Владыку, но порой они придают слишком большое значение пустякам. Радис криво усмехнулся. Эти так называемые «пустяки» могли стать причиной его смерти. Что стоило Первому Огня и Крови убить Чароита? Древняя сущность не сделала этого лишь потому, что самой ей не прельщало возиться с девчонкой, которую необходимо поставить на ноги заново. В том, что Циари сломалась, виноват не только Радис и Первые. Ариф Дириос, Палач, которому было поручено следить, чтобы два поддонка не перешли границы дозволенного, оставил свой пост и большую часть времени провёл за выпивкой в «Черной кошке». Радовало, что этот глупец всё же додумался проведать наёмников. Вот только он ведь мог сам вмешаться и прикончить их, а не тратить время на то, чтобы вернуться во дворец и сообщить обо всём Радису. Все знают насколько страшен гнев Владыки Прайзиса. Однако до сегодняшнего дня Арифу ничто не угрожало. По крайней мере, до тех пор, пока Первый не высказал претензии. Осторожно пошевелившись, Радис зашипел от боли. Мало того, что всё тело болело, а порезы сильно температурили, — что было плохим знаком и наталкивало на мысли об инфекции, — так еще и ноги не слушались из-за сильных повреждений ниже пояса. Но всё это ерунда. И не с такими ранами воины продолжают сражаться на поле брани. Кое-как выбравшись из ванны, Радис осторожно обтёрся мягким полотенцем, повязал его вокруг бёдер. И именно в этот момент Элоси нужно было ворваться в купальню, чтобы увидеть раны правителя во всей красе. — Элоси, какого хера?! — гневно оскалился Владыка, заметив за спиной придворного лекаря Арифа и Гора. — Я тебя не звал, так что уходи. — Боюсь, что я не могу оставить вас в таком состоянии, повелитель, — нахмурился Элоси, оценивая объём работы. — Любопытно, где вы умудрились так сильно себя искалечить? — Не твоё дело, — рявкнул чароитовый король, намериваясь пройти мимо решительно настроенной троицы. — Немедленно возвращайтесь к своим делам, а меня оставьте в покое. Только вас здесь не хватало. Не переставая хмуриться, лекарь опустил взгляд ниже. По его выражению лица стало ясно, что он увидел нечто ужасное. Кровь, стекающая по ногам Радиса, заставила Элоси не на шутку забеспокоиться. — Потом вынесете нам смертный приговор, а пока прошу простить нам нашу дерзость, повелитель, — быстро затараторил лекарь, отдав короткий приказ военачальникам. Радис толком не успел возмутиться, как Ариф и Гор оказались рядом. Схватив Владыку под руки, они уложили его на кровать лицом вниз. Палач держал руки Радиса, не позволял вырваться, пока Гор зафиксировал правителя в положении кверху задом и придерживал ноги, широко расставив их. — Совсем ахуели, ублюдки?! — возмущался Радис, пытаясь вырваться, но всё было тщетно. — Я вас всех прикажу казнить! — Это ради твоего же блага, — спокойно прогремел Гор, сорвав с его бёдер полотенце. — Позвольте мне поработать над вашими ранами, повелитель, — как можно примирительней говорил Элоси, тщательно вымыв руки и устроившись на краю кровати. Увидев кровавое месиво на месте анального отверстия, лекарь вопросительно посмотрел на Гора. — Это не я, — тут же ответил военачальник, насупившись. — Хватит разглядывать мою задницу, будто видите её впервые! — фыркнул Радис, дёрнувшись. — Даже не знаю… — нахмурился Гор. — Честно сказать, даже у самых растраханных проституток я не видел подобного. — Заткнись! — вновь прошипел Владыка. — Еще хоть слово в подобном ключе, и клянусь, ты будешь первым, кто почувствует член моего коня в своей жопе! — Повелитель, не дёргайтесь, — устало вздохнул Элоси, вдевая нить в медицинскую иглу. Поскольку анальное отверстие было сильно разорвано, его было необходимо зашить, но для начала следовало бы обработать рану. Вылив на ладонь отвратительно пахнущую мазь, лекарь сначала вставил в разорванное отверстие два пальца, а после, убедившись, что сильно осторожничать нет смысла, ввёл всю кисть. От неожиданности Радис дёрнулся, стиснув зубы. Впервые в жизни он испытывал стыд от того, что его разглядывали три пары глаз, и кто-то проникал в его зад. Конечно, из приличия можно пофыркать, но Кровавый Чароит далеко не глупый и знает, что ему необходима медицинская помощь. Тщательно почистив рану, смазав её изнутри целебной мазью, Элоси принялся зашивать её снаружи. Конечно, не сильно приятно, когда тебя собирают в ТОМ месте буквально по кускам, но это не так болезненно, как изнасилование шипованым фаллосом. — Это кто же вас так, повелитель? — всё же не смог воздержаться от вопроса любопытный Ариф. — Какая разница?! — окончательно взорвался Радис, дёрнувшись. — А ну стоять смирно! — скомандовал Элоси, ударив Владыку раскрытой ладонью по ягодице. Поймав на себе удивлённые взгляды военачальников, и обратив внимание на покрасневшее место удара, лекарь потупил взгляд и уже более спокойно добавил. — Простите, повелитель. Не могли бы вы пока не проявлять физическую активность? Я скоро закончу… Как только Элоси закончил с серьёзной раной, он перешел к осмотру остальных. На счастье Радиса, Ариф и Гор отпустили правителя, и отошли в сторону. Приняв более удобную позу, прикрывшись и продолжая хмуриться, Радис терпеливо ждать, пока Элоси внимательно осмотрит каждый порез. Какие-то он просто обрабатывал и смазывал целебной мазью, а другие зашивал, обрабатывая гораздо тщательней. Стоя в стороне, военачальники шепотом переговаривались. Гор активно жестикулировал, руками показывая размеры того, о чем хотел знать Палач. — Если вам еще не надоело жить, то пошли вон и рты свои заткнули, — угрожающе прошипел Радис, прыснув. Рубиновые глаза зажглись огнём мщения. — Хотя нет. Гор, отведи Арифа на конюшню и сорок плетей ему. — За что? — удивились оба военачальника. — А кто не справился с моим поручением? Насупившись, Ариф исподлобья смотрел на Владыку. Но тот был прав. Палач не исполнил приказ Радиса, поддавшись соблазнам и впервые понадеявшись на удачу. И если вспомнить всех тех, кого жестоко казнили и за меньшие прегрешения, то Ариф еще легко отделался. Повинуясь приказу, Гор увёл Палача. Некоторое время Элоси работал в полном молчании. Как всегда осторожный, лучший в своём роде, он старался делать всё возможное, чтобы правителю ничто не причиняло дискомфорта. — Я понятия не имею, кто сотворил с вами подобное, повелитель, — заговорил Элоси, — но советую быть осторожней. Пусть наша жизнь и длится долго, но мы всё же не бессмертные. Не забывайте, что вы больше не Вечный и убить вас теперь гораздо проще. — Может и так, но ты же знаешь, что я так легко не отдамся в объятия Смерти, — лукаво усмехнулся Радис. — Какие прогнозы насчет Циари? — После подобного люди редко восстанавливаются, — честно ответил лекарь, зашивая рану в предплечье чудовищной конечности. — Я знал бравых мужей, которые уходили из жизни и по-менее весомым причинах. Был как-то случай… Это произошло, когда вы считались еще мертвым. В отряде Арифа был один весьма целеустремлённый парень. Бесстрашный, ловкий и быстрый. Он мог бы стать прекрасным воином, но… Но он покончил с собой. — Изнасилование? — предположил чароитовый король. — Да. Кто-то может это пережить, а кто-то нет. Но то, что пришлось пережить Циари… Видимо, ей на роду написано пройти путём её отца. — Видимо так, — холодно согласил Радис.***
— Госпожа, вам подарок, — радостно сообщил юноша-раб, внеся в спальню длинный свёрток из черного бархата. — Положи сюда, — тихо приказа Циари, указав на кровать. Раб повиновался, и как только всё было исполнено, поспешил удалиться за дверь, чтобы не раздражать своим присутствием девушку. «Юная госпожа», — эхом отозвалось в голове Циари. Так её стали называть совсем недавно. Как оказалось, это было связано с её новым статусом в этой жизни. Радис Терас, сын Сатоса Шакса и Наиромей Терас, Кровавый Чароит, провозгласил Циари законной наследницей трона Прайзиса. Это могло означать только одно — Владыка признал её своей дочерью. Известие о провозглашении наследницы вызывало волну пересудов, главной темой которой являлось необычное рождение самой Циари. Дочь Радиса и покойного Сатоса. Практически всех волновало, как двое мужчин сумели сделать ребёнка без женщины. Ариф и другие артовцы, служившие еще при Ленаморе, поделились секретом того, как могло подобное произойти на примере «переделанного» Ниро, который ушел вслед за мужем. С одной стороны Циари должна была радоваться, что отец признал её и сделал своей наследницей, но с другой девушка не видела в этом особого смысла. Да, когда-то она страстно мечтала о подобном. Надеялась и верила, что правитель признает её своей дочерью, что обратит внимание и хоть немного начнёт проявлять заботу. Теперь всё это было. Но Циари уже не хотела этого. Она до сих пор не решила: хочет ли жить дальше. Для неё было странным, что отец начал проявлять заботу и внимание лишь после всего произошедшего. Что заставило его измениться? Страх потерять единственную наследницу? Но ведь он сам говорил, что ни к кому не привязывается, и нет незаменимых людей. Внезапно проснувшийся отцовский инстинкт? Сомнительно, чтобы такой человек, как Радис вообще обладал подобным качеством. Тогда что? Задаваясь этими вопросами, Циари осторожно развернула свёрток. Прекрасная каскара, с цветочной чеканкой на доле. В золотом навершии красовался ромбовидный рубин, поблескивающий в дневном свете. Рядом лежали ножны. Не менее прекрасные, как и сам меч. Обтянутые кожей, как и рукоять каскары, наконечник и устье отлиты из металла, покрытые золотом. И пусть на вид кажется, что подобное орудие смотрится больше для вида, на самом деле оно вполне пригодно для боя. Осторожно ухватившись за рукоять и подняв меч, Циари ощутила приятную тяжесть каскары. Меч, идеально лежащий в руке, будто став одним целым с новой хозяйкой, так и просил вновь вернуться к тренировкам. Буквально сегодня утром юная наследница сказала отцу, что желает получить в качестве награды за выигранный спор. И вот, едва настало время обеда, как желанная каскара оказалась в руке Циари. Убрав меч в ножны, девушка поставила дорогой подарок возле кровати. Стоящие у дверей стражники не проявляли интереса к юной госпоже, уставившись в одну точку. Хотя Циари знала, что на самом деле они следят за каждым её движением, чтобы в нужный момент вмешаться, остановить от очередной попытки самоубийства.***
Осень подошла к концу. Хлопья снега медленно сыпались с неба, покрывая землю, крыши домов и растения тонким слоем. Едва наступи на него, как он тут же таял под сапогами. На балконе было прохладно, но терпимо. Выставленные стол, две кушетки, горячее вино с пряностями и пара тёплых пледов создавали уют. Циари пока так и не решалась покидать свои комнаты. Она больше предпочитала проводить время в постели, изредка беря в руки каскару, чтобы насладиться её приятной тяжестью и хоть на время забыть о тех кошмарах, что гложут её. Закутанная в тёплый плед, девушка пила горячее вино, наслаждаясь его вкусом. На коленях покоилась каскара в ножнах, а сама Циари прижалась к боку правителя, положив голову ему на плечо. Так ей было спокойней. Рядом с отцом она чувствовала себя не только лучше, но и защищенной. — Надеюсь, что ты всё же примешь моё предложение, и мы вместе покатаемся завтра верхом, — сказал Радис, бросив взгляд на левую щеку наследницы. Шрам от ожога так и останется у неё на всю жизнь. Может быть, со временем станет бледнее, но не факт. — Было бы здорово, — грустно улыбнулась Циари, глядя перед собой. Наблюдая за падающими снежинками, она расслаблялась. Зима обещала быть в этом году холодной и долгой. — Ты так и не попыталась тренироваться со своей каскарой? — Нет, — тонкие пальчики бережно пробежались по ножнам. — Пока не довелось, но я бы очень сильно хотела. — Тогда почему бы тебе не попросить Гора составить тебе компанию? — пальцы на черной руке Радиса противно хрустнули, заставив мужчину поморщиться. — Бедняга уже успел соскучиться по тебе. Говорит, что с другими не сильно интересно тренироваться. — Я всё равно не смогу его хотя бы задеть. — Зато ты способна долго продержаться против него, не то что другие. Те выходят из игры в первые же минуты. — Наверное, — неопределённо повела плечами Циари. Подняв глаза, она внимательно всмотрелась в лицо отца. Ей казалось, что за последние месяцы Радис стал выглядеть еще старше, чем есть. Хотя, может это всё из-за усталости и тёмных теней под глазами, а может и из-за чего похуже. Что-то с Владыкой Прайзиса происходило не то. Странные раны и синяки продолжали появляться на теле Радиса. Пусть и не такие серьёзные, как в первый раз, но всё же вызывающие вопросы. Не отрывая взгляда, Циари только сейчас присмотревшись, обнаружила едва заметные шрамы вокруг глаз Владыки. Прежде она их не замечала. — Эти шрамы ты тоже получил в бою? — осторожно поинтересовалась девушка. — Половину своих шрамов я получил далеко не там, — усмехнулся Радис, осторожно коснувшись едва заметных рубцов вокруг глаз. — Это клеймо позора и унижения, через которые мне пришлось пройти в своё время. Не спросив больше ничего, Циари отставила в сторону чашу и, прижавшись плотнее к отцовскому плечу, прикрыла глаза. От прохладного ветра, тёплого одеяла и выпитого вина ужасно клонило в сон. Крепко уснув, она не могла видеть, как к Радису подошла кроваво-огненная сущность. Первый заложил руки за спину, склонив голову на бок. — Она уже начала приходить в себя, — заметил он, стараясь говорить шепотом. — Приятно видеть, что наши «профилактические» беседы не проходят даром. Ты стал таким заботливым папашей, что меня сейчас стошнит. — Я делаю это ради собственной выгоды, — холодно ответил Радис, с вызовом посмотрев на ненавистную тварь. — Надеюсь, что ты не поверил, будто я действительно проникся к ней? — И вправду, такой ублюдок как ты, никогда не позволит себе опуститься до подобного. — С какими новостями пришел на этот раз? — Мы решили, что дальше чего-то ждать бессмысленно, — сообщил Первый Огня и Крови. — Можешь возвращаться в Арту. — Разве уже подошло время? — вопросительно вскинул бровь Радис. — Нет, но мы сами хотим заняться будущей Первой. Как и было оговорено ранее: возвращайся в Арту и наслаждайся жизнью. Отныне Циари больше не нуждается в тебе. Ровно, как и Прайзис. — Радует, что я раньше избавлюсь от этого бремени. — Владыка действительно был рад, что всё обернулось именно так, потому что у него уже не было сил и терпения строить заботливого идиота, получая наказания от рук Первых за то, что девчонка никак не желала жить дальше. Радис и сам начал задумываться о том, чтобы убить Циари лично, но всё обернулось в куда лучшую сторону.