Thereʼs a fire burning inside me, Сold steel calls out my name. Tempted to give in to the rage, Torn apart by this affliction, Locked up inside myself. This life is much too young to fade. Внутри меня горит огонь, Холодная сталь зовет меня. Искушаемый поддаться ярости, Раздираемый этим недугом, Я заперт внутри себя. Эта жизнь слишком молода, чтобы угаснуть. (…) Black and white melt into grey, Till every truth is stripped away. When nothingʼs wrong nothingʼs ok. Everyone has been betrayed. Черное и белое сливаются в серое, Пока не вскроется каждая истина. Когда всё хорошо, значит, всё плохо. Всех предали. Ashes Remain — End Of Me
Растопив печь в доме посильнее, Бйортир с тревогой посмотрел на Сэроша. Раздираемый чудовищным кашлем, юноша шмыгнул носом. Сначала Брест думал, что это просто морская болезнь, что Сэрошу всего лишь нужно отдохнуть и всё само пройдёт. Но время показало, насколько сильно северянин ошибался. С наступлением зимы состояние юноши только ухудшилось. Он всё чаще температурил, из носа часто текло, а горло раздирал сильный кашель. Местный лекарь, наведывающийся практически каждые два дня в этот дом, постоянно качал головой, бурчал про слабый организм Сэроша и выписывал всевозможные настойки, которые не сильно хорошо помогали для борьбы с болезнью. Сколько Бйортир себя помнил, крайне редко встречались люди, которые умудрялись заболеть пневмонией. В большинстве своём среди больных были маленькие дети и взрослые с ослабленным иммунитетом. И Сэрош входил в круг людей второго типа. Завернувшись поплотней в одеяло, юноша с трудом выдавил вымученную улыбку, стараясь приободрить мужчину. Домик на самом севере Арты в семнадцати километрах от границы с Ривенгуром они купили еще осенью. Пройдя весь Дир, Бйортир с изумлением узнал, что Ривенгур отныне является закрытым государством и ступить на его территории без личного разрешения Донара Атрида практически невозможно. Границы тщательно охранялись бдительными патрульными, которые в случае необходимости имели право убивать нарушителей закона. У Бйортира и Сэроша не оставалось другого выбора, кроме как отправиться в Арту. В Дире оставаться не было возможности, во-первых, из-за крайне негативного отношения дирийцев к чужеземцам, а во-вторых, из-за языкового барьера. В Месорос идти тоже не вариант, поскольку из-за каких-то событий, там предпочитают больше не связываться с северянами. Гулур, всегда закрытое практически для всех государство, предпочитало никогда не связываться с чужеземцами. Исключениями были рабы и торговцы, а так же важные персоны вроде царской знати. Из всех мест оставались только Арта и Прайзис, но в последнее место Бйортир не рисковал ехать. Здоровье Сэроша не позволяло преодолевать столь большие расстояния. Брест изначально не планировал селиться слишком близко к Столице, помня, кто правит этими землями. И если честно, то мужчина не особо-то и хотел вновь встречаться со своим некогда любимым Чароитом. Маленький городок на самом севере Арты показался северянину весьма перспективным. Из-за того, что все рвутся в Столицу, в самом городке постоянно требуется рабочая сила и дома продаются за небольшие деньги. Небольшой дом, состоящий исключительно из пяти комнат, когда-то принадлежал большой семье, которая оставив практически всё, поспешили перебраться в Ривенгур до того, как границы стали закрытыми. Комнаты были просторными: гостиная, кухня, купальня, отхожее место и спальня. Под домом имелись погреб и кладовая. В спальне стояла большая печь, которая зимой прогревала все комнаты и позволяла не только на ней готовить, но и греть воду. Радовало, что вода и канализация тоже были проведены, и не нужно было тратить время на то, чтобы бегать к колодцу. Подбросив полений в печь, Бйортир сел на край постели любовника. Убрав со лба юноши черную сальную прядь волос, мужчина заботливо поцеловал его в висок. — Скоро ты поправишься, — произнёс Брест, сильно сомневаясь в правоте своих слов. — Надеюсь, — слабо улыбнулся Сэрош, вцепившись в запястье любимого северянина обеими руками и прижав его ладонь к своей пылающей щеке. — Прости, что доставляю тебе одни хлопоты. — Не говори ерунды, — нахмурился Бйорт. — Все люди болеют. Никто от этого не застрахован. — Возможно, ты прав, — голубые глаза юноши потускнели из-за болезни и постоянно слезились. Иногда создавалось впечатление, что Сэрош вот-вот заплачет. — Отдыхай, — коротко бросил мужчина, поцеловав любовника в губы. — Хорошего дня, — вяло пожелал юноша, засыпая. Отстранившись от него, Бйортир накинул на плечи подбитый медвежьим мехом плащ и вышел из дома. На улице всё еще было темно, и утренний мороз казался намного сильнее, чем ночью. Снег хрустел под подошвой утеплённых изнутри мехом сапог. Надвинув на голову капюшон, Бйортир шел на работу. Скотобойня, находящаяся всего в часе ходьбы от дома, была весьма выгодным предприятием. Работа особо не пыльная, приносящая отличный доход, да и Бресту она нравилась. График работы был по сменам. Три дня ты работаешь с утра до заката, и три отдыхаешь. Работа на скотобойне была выгодной не только из-за графика, а так же хорошей зарплаты, но и тем, что ты мог купить свежее мясо раза в два дешевле. Отсюда мясо доставлялось в мясные лавки соседних деревень и городов. Единственным минусом на этой работе был запах крови, которым пропитывается всё тело и волосы за время работы. Но ванна с ароматным мылом, которое привозят из Месороса и продают по всей Арте, легко устраняет эту маленькую проблему. Новая жизнь, начавшаяся в Арте после нескольких лет рабства в Малисе, была прекрасной, если не считать пневмонии Сэроша. Но Бйортир надеялся, что скоро любовник поправится и тогда всё будет еще лучше. Тихая и мирная жизнь вдали от интриг нравилась ему. Никакой ответственности за народ и нет нужды жертвовать чем-то малым, но дорогим, ради большего.***
Корона Прайзиса больно царапала кожу головы, сдавливала виски. Символ власти, наглядно показывающий, насколько тяжелым бывает бремя правления столь могущественным государством. Впрочем, любой другой страной править не легче, чем Прайзисом. Всегда найдутся недовольные, кто не желает видеть на троне никого другого кроме короля, правившего государством почти двадцать тысяч лет. В своё время Радис умудрился не только подавить вспыхивающие по всей стране мятежи, но и заставить народ смириться с мыслью, что Сатос Шакс больше не вернётся. Он мёртв. И трон теперь достанется другим. Радис правил Прайзисом меньше десяти лет. Время жестоких казней. Время страха и ненависти. Время лицемерия и тайного презрения. Но разве подобного не было при Сатосе? Было, и в разы больше. Люди слагали целые легенды о жестокости Шакса, рассказывая ужасные вещи. Самой распространённой легендой была история об одном из сыновей Владыки. Совсем юный мальчишка, едва достигнувший двадцати лет, умудрился разбить вазу в комнате отца. Сатос решил проучить мелкого ублюдка, сделав из него общественный туалет. Ребёнка связали, вставили в рот и в анальное отверстие расширители, и выставили на Главной площади. Каждый желающий мог справить малую и большую нужду в одно из предоставленных отверстий. Каждые два часа отверстия меняли местами. Поморщившись от отвращения, Циари сейчас смотрела на три десятка подобных туалетов, которые стояли у эшафота Главной площади. Перед своим отбытием в Арту Радис сделал всё возможное, чтобы его запомнили. Вновь почистил от заключенных все тюрьмы, в одной из которых открылся новый бордель. Устроил показательные казни, оборудовал живые общественные туалеты из тех ублюдков, что подстрекали мирное население на государственный переворот. Циари осторожно коснулась короны на голове, но всё равно умудрилась уколоть палец. В день, когда Радис сообщил о своём возвращении в Арту, состоялась коронация новой Владычицы Прайзиса. Для Циари это было потрясением. Она не ожидала, что так быстро взойдёт на трон и расстанется с родителем, который в последнее время был с ней крайне добр и заботлив. Не предполагала, что придётся так скоро брать ответственность за целое государство в свои руки. К счастью народ принял новую королеву. Они просто не могли не принять её, ведь глядя на Циари, люди частично видели в ней Сатоса Шакса. По спине пробежали мурашки. Девушка вздрогнула, положив руку на навершие каскары. События последних недель казались Циари весьма странными. Внезапный отъезд Радиса, коронация, притихший народ. Даже кошмары, терзавшие девушку до последнего, и то закончились. Страх и нежелание жить испарились сами собой. — Госпожа, будет ли вам что-либо угодно? — с почтением вопросил молодой мужчина, облаченный в доспехи начальника дворцовой стражи. Возвращаясь в Арту, Радис предоставил своим людям право выбора. Желающие могли остаться в Прайзисе и служить новой королеве, а другие имели право последовать за своим Кровавым Чароитом. Большинство предпочли второе, в том числе Ариф и Гор. В Прайзисе же остались молодые артовцы, у которых вся жизнь была впереди, но они не сильно жаловали кровожадность своего короля. — Я хочу побыть одна, — наконец ответила Циари, не удостоив начальника стражи даже взглядом. Отвесив поклон, мужчина поспешил исполнить приказ. Как только двери покоев закрылись за ним, девушка вернулась в спальню и приблизилась к зеркалу. Может другие и видели в ней королеву, наследницу Сатоса Шакса и истинную Владычицу Прайзиса, сама же Циари видела в зеркальной глади потерявшуюся девушку, которая еще не нашла себя в этой жизни. До рокового дня она была уверена, что станет воином, будет сражаться под командованием своего отца, но теперь если и повезёт ей принять участие в войне, то Циари поведёт войска в одиночку. Из зеркала на неё смотрело измученное отражение. Черно-фиолетовые волосы, едва доставали до плеч. Голову венчала корона, больше похожая на терновый венок, больно царапающий кожу и сдавливающий виски. В рубиновых глазах затаилась печаль, губы плотно сжаты. Вместо роскошного платья, в которое её пытались облачить служанка, обтягивающие черные штаны, кожаные тёмно-коричневые сапоги до середины икр на небольшом каблуке и приталенная туника тёмно-бордового цвета до середины бёдер. За спиной короткий соболиный плащ, не позволяющий замёрзнуть. Присмотревшись к шраму на левой щеке, Циари нахмурилась, закусив губу. — Скоро это перестанет тебя тревожить, — прошелестел за её спиной чей-то голос. Довольно резко обернувшись и вытащив из ножен каскару, Циари удивлённо посмотрела на странное существо, чьё тело состояло из крови, а волосы языками пламени поднимались вверх. Дивного вида нечто определённо было мужского пола, если брать во внимание голос и телосложение. За спиной существа красовался топор с огненным лезвием, а тело частично покрывали доспехи. — Что ты такое? — Циари осторожно отступила назад, не отводя встревоженного взгляда с существа. — Сущность, намного древнее этого мира, — с широкой улыбкой ответило нечто. — Первый Огня и Крови. Покровитель воинов и убийц, сильных королей. Отец Сатоса Шакса, твой прадед, если говорить о нашем родстве. — Мой — кто? — не поверила сказанному девушка, вопросительно вскинув бровь. — Впрочем, кровное родство не играет совершенно никакой роли, — не переставал улыбаться Первый. — Ты ведь успела в этом убедиться за годы своей жизни, Циари Шакс? — Терас! — упрямо огрызнулась девушка, оскалившись. — Я Циари Терас! — Можешь думать, как хочешь. Но ты являешься наследницей Сатоса Шакса. Та, что продолжит не только его род, но и будет достойно править Прайзисом. — И откуда в вас столько уверенности насчет последнего? — искренне недоумевала Циари, не опуская каскару. — У тебя нет иного выбора, — внезапно возникнув за спиной девушки, Первый положил руки ей на плечи, оставляя кровавые следы. — Ты была рождена для трона Прайзиса. Рождена, чтобы стать одной из нас. — Одной из вас? — довольно грубо вырвалась из захвата девушка, оскалившись. Ей не нравилась такая навязчивая близость, да и сама древняя сущность не внушала доверия. — Слишком много вопросов, слишком много, — нахмурился Первый. Достав из-за брони доспеха прозрачный бутылок, он вылил его содержимое на клинок каскары. — С пробуждением, Первая Вечности и Смерти! Пытаясь стряхнуть непонятную субстанцию с острия, Циари с изумлением обнаружила, что странная жидкость начала впитываться в клинок, окрашивая его в багровый цвет. По мечу прошлись искры, но девушка не могла выпустить рукоять, как бы она не пыталась. Казалось, будто каскара приросла к ладони. Запястье опалила сильная боль, а искры пошли дальше, больно жаля в тело. Вскрикнув, Циари с ужасом наблюдала, как её рука теряет человеческий облик. Правая кисть и рукоять сливаются воедино, из-за чего клинок торчит непосредственно из руки. Левая рука так же меняется, словно иссохнув, она стала очень тонкой, а ладонь не только стала раза в три больше, но и вытянулась. Длинные костлявые пальцы на второй фаланге переходили в длинные багровые когти, которые больше были похожи на ножи. — Что ты со мной сделал?! — с обвинением и ужасом вопросила Циари, не веря, что это происходит с ней. Боль, зародившаяся в груди, распространилась по всему телу, сводя все мышцы судорогами. — Не нужно на меня злиться, — спокойно заверил Первый. — Ты станешь одной из нас. Разве это не величайший дар, какой только может получить человек? Ты станешь тем, кем была рождена. Первая Смерти и Вечности, Тьмы и Хаоса! Владычица Прайзиса! Возрадуйся, ведь сегодня ты заново переродишься! — Нет, подожди… — голова пошла кругом. В глазах начало темнеть. Циари казалось, что её тело охватил огонь. Невыносимая боль сводила с ума, заставляла кричать во всю силу лёгких. Из глаз, носа и рта потекла кровь. Девушке казалось, что кто-то ломает ей кости, выкручивает мышцы и суставы, дёргает за нервные окончания. — Нет! Хватит! — с трудом выговаривая слова, она с мольбой смотрела на Первого Огня и Крови. Ноги подкосились, не способные удержать тело. Рухнув на пол, Циари билась в агонии. Эта боль, эти ощущения… С ними ничто не сравнится. Любые пытки покажутся легкой щекоткой по сравнению с этим ощущением, врезающимся в мозг и заставляющим думать только о смерти. Первый нахмурился. Что-то пошло не так. Ни Смерть, ни Вечность не желали принимать свою новую хозяйку. — Почему так долго? — спросила встревоженным голосом Первая Земли и Жизни, возникнув рядом с собратом. — Что не так? — Будь проклят этот выродок! — гневно оскалилась кроваво-огненная сущность, сжав кулаки. — Да в чем дело?! — повысила голос хрупкая сущность. — Ты знаешь, что пошло не так? — Этот ублюдок нас обманул! Радис, грёбанный ублюдок! У него осталась часть силы Вечного. — И что нам делать теперь? — Заставить его пожалеть о своём обмане. Циари не сможет до конца стать одной из нас, пока не получит всю силу. Она должна убить Радиса. Содрогаясь в агонии, Циари не могла слышать того, что говорили два древних и могущественных создания. Собственная боль оглушала, затуманивала разум и ослепляла. Обхватив себя руками, девушка пыталась хоть как-то предотвратить невыносимые страдания. — Она не убьёт его, — уверенно заявила Первая Земли и Жизни. — Ты и сам прекрасно знаешь, насколько девчонка привязана к бывшему Вечному, пусть он и обращался с ней далеко не самым лучшим образом. — А вот это нам будет только на руку, — зловеще усмехнулась кровавая сущность. — Когда люди понимают, кто является их врагом, они забывают обо всём хорошем, что связывало их с этим человеком. Так устроены люди. Так устроены мы. Вот увидишь, Циари убьёт Радиса. Не обратив внимания на скептический взгляд соратницы, Первый подошел к Циари. С ухмылкой посмотрел на её перекошенное от страданий лицо, осторожно подцепил подбородок, оставляя кровавые следы. — Ты хочешь избавиться от этой боли? — вкрадчивый вопрос, на который невозможно ответить никак иначе, кроме согласия. — Д-да, — дрогнувшим голосом ответила девушки. Сейчас она готова отдать за это всё, что угодно. — Прошу, избавь меня от этого… — Увы, но это можешь сделать лишь ты сама. Ты должна уничтожить причину этой боли. Её источник. — Но как это сделать? — Позволь твоей мстительной сущности выйти на свободу. Прими её. Не до конца понимая, чего от неё хотят, Циари переводила вопросительный взгляд с одной сущности на другую, ища ответ на свой вопрос. Боль пронзила позвоночник, заставляя выгнуться и взвыть раненым зверем. Девушка сама и не заметила, как красным лезвием каскары умудрилась поранить себя. Но кровь, выступив из ран, тут же превращалась в черный туман, который слабо клубился. — Бедное дитя, — цокнул языком Первый Огня и Крови. — Ты ведь не понимаешь, чего жаждет твоя суть. Я подскажу. Она хочет отомстить тому, кто сделал с тобой такое. Твоя израненная душа, твоё сломленное и не один раз растоптанное тело, не могут принять твою сущность, не зная, кто повинен в твоей боли. — О чем ты говоришь? — хрипя сквозь боль и ощущая металлический привкус во рту, Циари уткнулась в левую руку, пытаясь перевести дыхание. — Я говорю о том, кто сотворил с тобой всё это, — практически шепотом сказал Первый, коснувшись плеча девушки. В памяти тут же всплыли все не самые радужные моменты из её жизни. Изнурительное рабство, работа на наложников в гареме правителя. Пинки, оскорбления, угрозы и упрёки. Первое изнасилование. Болезненное, ломающее психику и причиняющее боль. Довольная усмешка Владыки, добившегося того, чего он хотел. Верзила и брюнет. Черная комната. Боль. Унижение, насилие, пытки. Окончательно сломленная душа, растоптанное и изуродованное тело. Желание умереть и холодный блеск рубиновых глаз короля. Воспоминания водоворотом закружились в голове, четкими картинами встали перед глазами, заставляя Циари снова и снова переживать ужас прошлых дней. — Вспомни, сколько всего тебе пришлось пережить! — голос Первого Огня и Крови звучал подобно раскатам грома. — И это не случайность. Всё было сделано умышленно. Попытки Радиса воспитать в тебе сильную личность вылились в то, что ты совсем сломалась. — Радис? — на мгновение боль стала не так важна. Подняв на древнюю сущность непонимающий взгляд, Циари почувствовало, как сердце пропустило удар. — Как ты смеешь такое говорить? Он никогда бы так не поступил! Да, он жесток, но не настолько, чтобы совершать подобное… — Наивная девочка, — усмехнулась кровавая сущность. — Ты же совершенно ничего не знаешь. Думаешь, что кровные узы его хоть как-то останавливают? Глупо. Пришло время взглянуть правде в глаза, Циари. Радис сделал всё возможное, чтобы ты страдала. А знаешь из-за чего? Этот обиженный ублюдок не мог позволить, чтобы хоть у кого-то было нормальное детство. Он хотел, чтобы ты прошла его же путём. — Это не так! — на глаза навернулись слёзы. В глубине души что-то всколыхнулось. — Сама посмотри и убедись, что мне нет смысла лгать, — широко ухмыльнулась сущность, накрыв глаза девушки ладонью. Радис, отдающий как-то приказ Арифу. Палач, договорившийся с верзилой и брюнетом, протягивающий им увесистый мешок с золотом. Снова в памяти всплывают пытки. Довольная улыбка Радиса. Картины, образы, события. Всё сливается воедино, сразу давая все ответы на вопросы, которыми так давно терзалась Циари. Почему Радис стал внезапно добр к ней? Почему признал своей дочерью и передал ей корону Прайзиса? Почему так быстро уехал? — Он знал, что рано или поздно ты узнаешь правду, но хотел оттянуть этот момент, — прошептал над ухом Первый, убрав руку. — Радис знал, что зашел слишком далеко. Он хотел лишь заставить тебя страдать, уверенный, что ты выдержишь это и станешь такой же как он. Все родители хотят видеть в детях собственное отражение. Но ты не оправдала его надежд. Сломалась. — Я… — по щекам потекли слёзы. Осознание того, что все несчастья, что выпадали на долю Циари, были совершены с подачи Радиса, заставляло тьму в душе расти. — Отец… — тихо шепчут губы. Она не хочет верить в увиденное. Не желает признавать истину, которая даёт ответы на все вопросы. Внутри что-то ломается. Образ заботливого родителя рушится. Остаётся лишь лик ненавистного врага, что врал ей всю жизнь и делал, что хотел. — Ненавижу, — дрогнувшим голосом прошептала Циари, сжав руку в кулак. Боль от осознания ужасной правды уничтожило то последнее светлое, что было в ней. — Ненавижу! Неожиданно зародившееся желание отомстить, толкнуло на принятие рокового решения. — Убью! — не своим голосом ревела Циари, не замечая, как тьма, зародившаяся в душе, нашла выход наружу и теперь обволакивала тело девушки. — Я убью его! Ненавижу! Ненавижу! Запрокинув голову, она закричала от боли, гнева и обиды. Струящиеся по щекам слёзы превратились в кровь. Тело полностью объял черный туман, скрывая от посторонних глаз. Метаморфозы, происходящие с девушкой, начали немного беспокоить Первых. Они ожидали, какой угодно реакции, но только не такой. В таком состоянии Циари была неуправляемой. Туман с громким хлопком развеялся. Пошатываясь, девушка смотрела себе под ноги. Кожа из смуглой стала тёмно-серой. Тело частично прикрывали легкие клубящиеся черным дымом доспехи. Ноги мало чем напоминали человеческие. Стопы были больше похожи на ястребиные лапы, увенчанные огромными острыми когтями. Корона Прайзиса, вросшая в голову, теперь формировала острые рога с шипами. Уши заострились, и торчали из черно-фиолетовых волос, которые стали значительно длинней и от талии начинали клубиться черным дымом. В зловещем оскале показались острые клыки, а от подбородка к глазам тянулись красные прожилки, по которым циркулировала кровь. — Циари? — позвал Первый Огня и Крови. Его одолевала тревога. Девушка открыла глаза. Овальный зрачок был сужен, а в красной радужке плескалось безумие. Оскалившись в пугающей улыбке, Циари пошевелила пальцами левой руки. Первый успел только вскрикнуть, когда в его тело вонзились теневые шипы, пронзив насквозь. — Нет, остановись! — спохватилась Первая Земли и Жизни. Шипы буквально выкачивали из кроваво-огненной сущности силы и жизнь, осушая его до конца. Быстрый взмах каскарой и Первый падает замертво, превратившись в горстку пепла. Кровь змеёй направляется к багровому клинку, впитывается в него. На тёмно-серой коже Циари вспыхивают широкие прожилки, напоминающие лаву, циркулирующую по телу. Не удостоив сущность земли и жизни даже взглядом, девушка выбрасывается с балкона, но не падает вниз. Туман за спиной формирует крылья, позволяя ей воспарить ввысь. Стеклянные глаза, напоминающие взгляд покойника, не выражают совершенно ничего. Ничего кроме ненависти и злобы она не испытывает. — Стереть, — беззвучно шепчут побледневшие губы. — Уничтожить всё. Выжечь из памяти! Воспоминания вгрызаются в мозг. По телу проносится волна невыносимой боли. Повинуясь инстинктивному желанию защититься от врага, Циари выставляет перед собой каскару. С кончика клинка срывается огненный вихрь. Всего в считанные секунды пламя охватывает дворец и быстро распространяется по всему Запретному городу. Ярость девушки не знает предела. Она даже не пытается остановить пожар. Крики людей, запах жареной плоти и чей-то плач. Всё это кажется таким обыденным, будто подобное происходит в Прайзисе каждый день. Хладнокровно наблюдая за тем, как дворец обрушивается, превращаясь в могилу для людей, оставшихся в нём, девушка невольно вспомнила свой кошмар. Почерневший снег закружил в воздухе вместе с пеплом, опадая на волосы и плечи девушки. Не прошло и часу, как огонь, охвативший весь Запретный город, внезапно стих, унеся с собой жизни множества людей. Дома и дворец сгорели дотла. Единственное, что уцелело, так это трон, который чудом не раздавили стены и потолок обрушившегося дворца. Знакомая картина заставила Циари стиснуть зубы. Её кошмары, долгие годы терзающие душу, стали реальность. Но для полного их претворения в жизнь необходима голова короля Арты.***
Конь под Радисом фыркнул, тряхнул головой. Впереди уже показался один из приграничных городков. После своего длительного отсутствия в Прайзисе, вернувшись в Арту, Кровавый Чароит первым делом принялся за государственные дела, а так же решил осмотреть свои владения. Ему было интересно взглянуть на то, чем живёт остальной народ за пределами Столицы. Развитие хозяйства, условия проживания населения, а так же просто нежелание сидеть во дворце, толкали на подобные действия. Небольшой сопроводительный отряд ехал позади. Карета плелась где-то в самом конце. Натянув поводья, Радис расправил плечи. Ужасную левую конечность привычно прикрывал плащ, подбитый мехом. Холодный ветер трепал чароитовые волосы. Пустив коня в бешеный галоп, мужчина наслаждался свободой. Почти десяток лет, показавшийся ему вечностью, наконец-то закончился. Теперь он больше не связан никакими клятвами с древними сущностями, ничего им не должен. Его долг выполнен сполна. Теперь можно наслаждаться жизнью, проживая каждый день свободным человеком, не обременённым заботами о какой-то несносной девчонке. Меньше чем за полчаса добравшись до городка, Кровавый Чароит тут же отправился на поиски старосты поселения. Именно он обязан сопровождать правителя, показывая всё и рассказывая о том, чем живёт городок, какие проблемы есть у жителей, что нужно построить. Радис нигде не задерживался больше двух дней. И, как правило, за эти дни все старосты деревень и наместники крупных городок проклинали своего правителя. Радис предпочитал сразу со всем разобраться, не тратя понапрасну ценное время для бесполезных посиделок, выпивки и развлечений. Короля Арты забавляло наблюдать за недовольными физиономиями глав городов и деревень, которые скрипя зубами, были вынуждены передвигаться на своих двоих вслед за Радисом и не только показывать, но и обо всём рассказывать. Два дня, которые тратились на осмотр города или же деревни, были сущим кошмаром для них, ибо на ногах приходилось быть до поздней ночи и не редко случалось так, что и без еды. Небольшой городок, всего с шестью сотнями душ, окружала ограда с колючими прутьями в два метра высотой. Старые, заржавевшие и покосившиеся от времени ворота, давно не закрывались и были всегда распахнуты. Не было сомнений, что летом еще можно было пользоваться ими, закрывая городок на ночь, чтобы дикие звери не забрались в поселение. Но зимой это было невозможно сделать из-за снега, который никто не потрудился расчистить. Плохо вычищенная главная дорога уже была покрыта свежевыпавшим снегом слоем в пять с небольшим сантиметров. Сейчас время близилось к полудню. Не исключено, что если снегопад усилится, то к сумеркам здесь вырастут приличные сугробы, по которым с трудом пройдут не только горожане, но и лошади. Встречающиеся по дороге к дому старосты люди, с интересом разглядывали Радиса, и как только до них доходило, что он является их королём, они немедленно кланялись, выражая смиренный страх. О жестокости Кровавого Чароита ходят легенды. В одном из отдалённых городов от Столицы, ближе к западной границе с Гулуром, есть легенда, что на завтрак молодой король Арты сам лично сдирает кожу с младенцев, обгладывает хрупкие косточки начисто, а перед сном купается в крови девственников. Подобные рассказы скорее забавляют и смешат Радиса, нежели злят. Однако столь интересные вещи он предпочитал брать на вооружение. Мало ли, вдруг в городе или в деревне его решат оскорбить, так хоть будет повод подтвердить местные байки. — Рады приветствовать вас в нашей скромной обители, повелитель, — практически под копыта коня выбежал старик, склонившись в три погибели. — Надеюсь, что у тебя были более веские причины кидаться под мою лошадь? — нахмурился Радис, придержав животное. Коню тоже не понравился этот наглый жест старика, и если бы не хозяин, то он бы его с радостью затоптал. — Простите мне мою дерзость, повелитель! — не поднимая головы, говорил старик. — Буду рад показать вам наш городок. — Значит, ты глава этого населённого пункта? — не проявляя совершенно никакого интереса к старосте, Радис оглядел дома вокруг. Какие-то были новыми, из камня или же брусьев, но в большинстве своём здесь преобладали старые, покосившиеся от времени дома, с прогнившими досками и брусьями. — Да, именно так, — кивнул старик, поднявшись и пряча костлявые кисти рук в карманы тёплой новенькой шубы из дорогого медвежьего меха. — Не желаете ли зайти в дом? Уверен, что после долгой дороги вам просто необходим отдых. — Нет, я сразу преступлю к делу, — с радостью разрушил все его надежды правитель, спешившись с коня. Сопровождавшие его люди успели поравняться с королём. Их присутствие при осмотре поселения не всегда было необходимо, ровно как и защита Радиса, ведь последний вполне в состоянии постоять за себя. Передав поводья коня Арифу, Кровавый Чароит принялся за работу. Старик с трудом поспевал за молодым и энергичным правителем, что-то бормотал себе под нос и противным старческим, скрипучим голосом рассказывал о нуждах городка, о его проблемах и достопримечательностях. Господин Иссур, которым так любил представляться глава поселения, пережил уже три поколения правителей Арты. Сложно сказать, сколько именно лет старику. Может быть он даже древнее самой Арты, а может ему не так давно исполнилось четырнадцать тысячелетий. Сколько бы Иссуру не было веков, но он явно никогда не держал оружия в руках. Об этом свидетельствуют его, пусть старые и сухие, но всё же холёные руки, пальцы которых были увешаны тяжелыми золотыми перстнями. Как и можно было ожидать, дом главы городка выглядел богато и ново. Само сооружение было из дерева, о чем свидетельствовали колонны и карнизы окон, но он был отделан дорогим бежевым камнем из Дира, расписанным рисунками оранжевой краской. Не исключено, что изнутри дом еще богаче и краше, чем снаружи. Что до остальных домов, то часть их них лишь немногим уступала в роскоши особняку Иссура — они принадлежали начальникам скотобойни, молочной фермы, командиру здешними стражниками и богатым купцам, которые сколотили целое состояние на продаже всего движимого. Дома победнее, в том числе и практически разрушенные, принадлежали обычным жителям. Некоторые из них вели собственное хозяйство, а кто-то предпочитал закупаться местной продукцией. Не сложно догадаться, что большая часть жителей были практически не образованными, и это с учетом того, что в городке работают две школы и одна библиотека. Тут и в отсчеты по финансам не нужно заглядывать, чтобы знать, куда именно уходят деньги, выделяемые государством на благоустройство населённых пунктов. — Скажите мне, любезный Иссур, — с лукавой улыбкой обратился к главе города Радис, — почему вы так плохо следите за своей территорией? — В каком смысле, повелитель? — заискивающе улыбнулся старик. — В прямом. Люди живут в ветхих домах, на лицо полное отсутствие даже базового образования. И это при двух работающих школах! — Мы люди простые, повелитель, — поджал губы Иссур, пытаясь скрыть недовольство. — Не все могут позволить себе читать и писать. Сами же знаете, что люди с базовым уровнем знаний постоянно пытаются уехать в города. Если все вдруг начнут проявлять интерес к учебе, кто тогда останется в деревнях? — Впервые встречаю человека, которому выгодно управлять глупыми людьми, — хмыкнул Радис, не переставая придирчиво осматривать здания. Чем дальше они отходили от ворот городка, тем больше попадались на глаза полуразрушенные бараки, в которых жили большие семьи, либо же в них никто вообще не обитал. И среди таких было одноэтажное здание, которое выглядело весьма богато на фоне остальных домов. Кладка из красного камня, украшенная рисунками золотой краски в виде растений. Массивная деревянная дверь с железными вставками и закрытые ставнями окна. — Ювелирная лавка? — попытался угадать Радис, кивнув на интересное сооружение. — Нет, бордель, повелитель, — без стеснения, даже с гордостью ответил Иссур. — Бордель? — если чароитовый король и удивился, то вида не подал. — И кто там работает? Безграмотные дети или порядочные мамаши? А обслуживают кого? Тебя что ли, старик? — Иногда в голодный сезон, как в этот, некоторые родители из бедных семей сдают своих сыновей и дочерей в бордель, — потрудился объяснить Иссур. — К нам часто заезжают гости из соседних деревень и городов, чтобы купить лучшее в округе мясо. Вот они и посещают подобного рода заведение. Конечно, до закрытия границ с Ривенгуром было намного проще. Пограничные войска часто любили развлекаться здесь. — Ладно, каждый выживает, как может, — задумчиво повёл плечами Радис, про себя решив, что было бы неплохо посадить сюда кого-нибудь из своих доверенных лиц, чтобы следили за порядком и за самим Иссуром, который любит присвоить себе государственные деньги. Обойдя местную свиноферму, в которой просто невыносимо воняло и, осмотрев молочный завод, глава городка соизволил показать повелителю их местную гордость. Скотобойню, которая по совместительству является мясным заводом, откуда поставляется лучшее и свежее мясо по соседним городам и деревням. Поливая стены и пол мощной струёй воды из шланга, Бйортир отмывал рабочее место. Перед обедом и перед уходом домой, каждый работник скотобойни был обязан привести в порядок свою рабочую зону. Нигде не должно остаться и капли крови. Делалось это не только из соображений гигиены, но и ради личного комфорта. Никому ведь не хочется возвращаться в пропахшее кровью и разложением помещением. Несколько дней назад один из новичков случайно забыл убрать свой участок. Он был уверен, что это работа уборщиц. И до чего же потом противно было находиться в том помещении, ведь отрубленные куриные головы пролежали в ящике все выходные, и в них даже завелась живность. Разумеется, что новичку был выговор и ему уже начальник скотобойни разъяснил, что здесь делается, да как. Тщательно помыв руки и удобно расположившись в общественной столовой, Бйортир принялся за еду. Как обычно за столом стоял шум. Работники переговаривались, шутили, обсуждали последние новости из внешнего мира. Сколько Бйорт здесь работает, он ни разу еще не слышал, чтобы кто-то из его коллег обсуждал политику Арты или же вообще что-то говорил о Столице. Здесь люди живут своими заботами и им вполне достаточно обсуждать нового дорогого коня господина Иссура. Староста городка, вместо того, чтобы поднять зарплату или пустить средства на благое дело вроде ремонта школы или благоустройства ветхих живых домов, больше предпочитал тратиться на лошадей и бесполезные побрякушки, которыми обычно себя тешат старые евнухи. Про Иссура ходят разные слухи. Он был женат не меньше девяти раз, и ни одна из его благоверных так и не смогла забеременеть. Разумеется, что староста обвинял в бесплодии жен. И это даже несмотря на то, что выходя замуж за других мужчин, женщины благополучно рожали детей. Скорее всего, из-за ущемлённого мужества, Иссур был жадным и озлобленным. Закончив есть, Бйортир припал к фляге с крепкой виноградной водкой. Выпивка помогала не только согреться, но и продержаться на работе целый день. Не то, чтобы его тошнило от вида крови или потрохов. Тут дело в запахе, который настолько сильно въедался в кожу и одежду, что создавалось впечатление, словно у тебя во рту привкус сырого мяса. — Быстро выстроились в ряд! — приказал влетевший в столовую начальник. Растрёпанный и чем-то встревоженный, он постоянно озирался по сторонам. — Чего расселись?! Я что, не ясно выразился?! — Опять проверка, — догадался кто-то, устало закатив глаза. Проверки на скотобойне были частым явлением. Каждый месяц Иссур в сопровождении своего знакомого, ответственного за нормы чистоты помещений для работы с продуктами питания, приходили, чтобы содрать с начальника скотобойни побольше денег. Бйортир нисколько не сомневался, что этот раз не будет исключением. Вот только ему казалось немного странным, что Иссур припёрся так рано. С момента его последнего визита прошло чуть больше двух недель. Выстроившись в ряд, мужчины недовольно переговаривались. Их можно было понять, ведь за всё время работы давался всего час отдыха, и у них отнимали положенное им время. Бйортир не проявлял никакого интереса, ни к начальнику скотобойни, ни к Иссуру. Его мысли сейчас были далеко отсюда. Мужчина думал о состоянии Сэроша. Каждый раз он чуть ли не бежал домой, боясь увидеть самое страшное: бездыханное тело любовника. Но пока что все его опасения были напрасными. Разглядывая носки своих кожаных сапог на высокой платформе и каблуках, Бйортир не прислушивался к голосам. Подобная обувь довольно часто встречалась не только на скотобойне, но и среди палачей. Никому не хочется, чтобы ноги промокли от крови. — …лучшие работники… — Брест краем уха ловил слова начальника. Ему поддакивал Иссур. — …со слабыми нервами не каждому дано здесь работать, но многие стараются пересилить свои страх и отвращение, чтобы получать хорошую прибыль. Про себя Брест отметил, что Иссур пришел в этот раз не со своим знакомым. Был кто-то другой, иначе бы глава городка так не блеял, подобно загнанному в тупик барану, пытающемуся договориться с волком. «Скорее всего, кто-то из Столицы, — подумал северянин, почувствовав на себя чей-то пристальный взгляд. — Если хоть что-то этому человеку не понравится, то пострадаем мы всё». Оторвав взгляд от созерцания своих ботинок, Бйортир поднял голову. Два кровавых омута в черной бездне смотрели на него с нескрываемым потрясением. — Эти люди… — медленно заговорил Радис, не открывая взгляда от бывшего Владыки Севера, — они все работники скотобойни? — Да, повелитель, — ответил начальник предприятия. — Все без исключения. — Так что вы там мне еще собирались показать? — словно выйдя из оцепенения, король Арты обрушил своё внимание на Иссура. Бйортир не надеялся на подобную встречу, тем более здесь. Мужчина был уверен, что никогда больше их пути не пересекутся, но до чего же порой жестокой бывает судьба. До конца рабочего дня северянина не покидали мысли о Радисе. Его бывший наложник, друг, любовник каким-то чудом забрёл в этот ничтожный приграничный городок. Бйортир сомневался, что Радис вообще мог хоть что-то знать о его новом месте нахождения. Сомневался, что кто-то из местных сообщил о том, что в городе проживает бывший правитель Ривенгура. Пусть поселение и считалось пограничным, но местные жители ни разу не видели Владыку Севера, поэтому думали, что Бйортир может быть тёзкой сгинувшего на войне правителя. Когда Брест вышел на улицу, то уже стемнело. Мороз стоял такой же, как и с утра. Медленно падали с неба пушистые снежинки. Улица освещалась только тусклым светом луны. Поплотнее закутавшись в тёплый плащ, мужчина побрёл домой. Но дорогу ему загородил мощного вида конь с всадником. — Бйорт… — бесцветный голос Радиса заставил Бреста вздрогнуть, поднять голову. — Я не думал, что встречу тебя здесь, — честно признался северянин, криво усмехнувшись. — Взаимно, — кивнул чароитовый король, спешившись с коня и уверенно шагнув к Бресту, но тут же остановился, словно его что-то сдерживало. — Забавно, видеть правителя некогда могущественного государства в рядах обычных мясников. — Если ты пришел насмехаться, то советую не злить меня. Знаешь, мясникам закон не писан и не редко бывали случаи, когда они принимали людей за скот. — Твои угрозы как всегда забавны, — легко улыбнулся король. — В гости не пригласишь? — Зачем? — как можно более враждебно пытался выглядеть Бйортир. Он не хотел впускать в свою новую жизнь призрака прошлого. — Разве у короля нет других забот кроме как шляться по чужим домам? — Интересно, чем же я успел обидеть тебя в этот раз, Бйорт? — прыснул Радис, ожидавший немного иного разговора. Помня, насколько северянин был болен слабым чувством к нему, король предполагал, что Владыка Севера будет только счастлив провести время с другом и объектом своих телесных и сердечных терзаний. — Хотя, ты прав. Зачем я трачу время на какого-то мясника, когда у меня еще уйма работы? Тихо фыркнув себе под нос, чароитовый король повернулся к коню, намереваясь запрыгнуть в седло. Не в его правилах навязываться людям. — Радис, подожди! — остановил его Бйортир, схватив за плащ и частично сорвав его, обнажив уродливую черную конечность монстра. Удивлённо уставившись на левую руку, Брест понял, что ему придётся пригласить в свой дом Кровавого Чароита. До дома они шли неспешно. По дороге Бйортир постоянно расспрашивал Радиса о многом. И тот не совсем с охотой отвечал. Больше всего его раздражало, когда речь заходила о Циари и о руке. Именно эти две вещи заставляли Радиса недовольно фыркать. Дом встретил их теплом и запахом мясной похлёбки. Это насторожило не только Бйортира, но и короля Арты. Радис сомневался, что его друг всё еще находится в окружении слуг. Вышедший навстречу юноша с впалыми щеками и синяками под глазами, приветливо улыбнулся. — Я уже тебя заждался, Бйорт, — сказал он. Лицо его изменилось, когда он перевёл взгляд на нежданного гостя. — Это с работы? — Нет, Сэрош, это мой старый знакомый, — кашлянул Брест, надеясь, что удастся избежать скандала. Хотя он сомневался, что юноша станет ревновать. Тряхнув головой, чтобы прогнать лишние мысли, мужчина еще раз посмотрел на нынешнего любовника и лишь спустя пару секунд спохватился. — Почему ты не в кровати? — Мне стало лучше, вот я и решил хоть что-то полезное сделать, — повёл плечами Сэрош, недоверчиво изучая Радиса. — На стол накрывать? — В этом нет нужды, — холодно ответил вместо северянина правитель Арты, достав из походной сумки, перекинутой через седло, кувшин с горячительным. — Ну что, Бйорт, надеюсь, что нам удастся побыть наедине? — Как будто ты примешь отказ? — проворчал бывший Владыка Севера. Сэрошу не нужно повторять дважды. Юноша поставил на кухонном столе две деревянные кружки и поспешил скрыться в спальне, чтобы не мешать Бресту и его другу. Но это не значит, что он не станет прислушиваться ко всему, что происходит за дверью. — Милую игрушку ты завёл, — ядовито бросил Радис, опустившись на стул и разлив по кружкам красное вино. — Сэрош не игрушка, Дис, — нахмурился Бйортир, охотно пригубив вино. Он исподлобья рассматривал старого друга. Чароитовый король нисколько не изменился, если не считать черной конечности, которая являлась символом оставшихся сил Вечного. — Я лишь хотел тебя поддеть, — лукаво усмехнулся Радис. — Кстати, где тебя столько лет носило? Не за что не поверю, что был всё это время здесь? Ты хоть знаешь, что без тебя стало с Ривенгуром? — Моя жизнь немного изменилась после войны с дейдравцами, — с неохотой вспоминал Брест. Он неспешно рассказал старому другу о своей жизни на одном из островов Дейдра Малисе. Поведал о культуре островитян, и о том, что его больше всего поразило в этом незнакомом ему мире. Вспоминая свою рабскую жизнь, мужчина практически после каждого предложения делал глоток. Да, это были самые тяжелые годы из его жизни. Несколько жалких лет, сравнимых с двумя веками тюремного срока. — М-да, кто бы мог подумать, что судьба пошлёт тебя такой дорогой, — задумчиво вздохнул Кровавый Чароит, подливая другу еще. Радис разглядывал статного мужчину, не утратившего мужественности и ухоженного вида, несмотря на всё пережитое. И пусть Бйорт давно перестал быть королём, он не позволил себя запустить. Всё такое же подкаченное и сильное тело воина, под которым так приятно прогибаться. Проведя кончиком языка по нижней губе, Радис попытался представить, как под Бйортиром каждую ночь прогибается и стонет Сэрош. Несомненно, мальчишке повезло с любовником. — И когда ты собираешься возвращать себе Ривенгур? — из любопытства спросил чароитовый король. — Дважды на трон не возвращаются, Дис, — с горькой улыбкой ответил бывший Владыка Севера. — Ривенгур теперь принадлежит Донару. Кроме того я устал от всех этих обязанностей и дворцовых интриг. Я был королём слишком долго. — Забавно это слышать от тебя, — цокнув языком, Радис опустошил свою кружку. — Впрочем, если не хочешь быть королём, то могу предложить одну выгодную работу. Сам понимаешь, что Иссур слишком долго занимает свой пост и тратит государственные деньги на всякую херню. Если пожелаешь, я могу предложить тебе пост главы этого города. — Я же сказал, что устал от обязанностей и ответственности за других. — Тогда чего ты хочешь? — Покоя. Спокойной жизни, которой был лишен все эти годы. — Ну, поживи «спокойной» жизнью, но потом тебе надоест это. — Сомневаюсь. Кстати, когда Донар восходил на трон, Ливири не была на его коронации? Интересно, как она там? Заметно напрягшись, Радис угрюмо посмотрел на собеседника. — Что не так? — удивился Брест, почувствовав не ладное. — Ливири мертва, — просто ответил Кровавый Чароит. — И Аморет тоже. За время твоего отсутствия произошло многое. Впрочем, если бы ты не пропал, то мало бы что изменилось. — Печально, — только и смог сказать Бйортир. — Ливири была хорошей женщиной. А Аморет? Он был жив? — Был. Но мы ведь сейчас не о них. Расслабленно откинувшись на спинку стула, Радис сверкнул глазами, расплывшись в томной улыбке. — Признайся, Бйорт, ты ведь скучал по мне? — голос зазвучал хрипло, выдавая желание. — Если честно, то нет, — серьёзно ответил северянин, наблюдая за реакцией друга. — У меня было достаточно других забот, чтобы не тратить свои мысли на тебя. — Не думал, что когда-нибудь стану тебе не интересен, — фыркнув, правитель Арты тут же изменился в лице. Брови сошлись на переносице, пухлые губы поджались, выдавая недовольство. — Со временем много меняется. И вкусы, и увлечения. Как ты любил говорить, мой Чароит, нет незаменимых людей. И даже тебе нашлась замена. — Правда? — нервно хихикнув, Радис с трудом скрывал в голосе досаду. — Весьма интересно. Ну и кто смог превзойти меня во всём? — Сэрош, — коротко сказал Брест, заметив, как потемнели от злости глаза бывшего любовника. Нет, это была далеко не ревность, как хотелось бы думать Бйорту. Ущемлённая гордость Радиса была намного страшнее этого жестокого чувства, толкавшего людей на ужасные преступления. — Ты посмел сравнить меня с деревенской шлюхой? — голос дрожал от злобы и гнева. — Сэрош не шлюха! — ударил кулаком по столу северянин, резко поднявшись. — В нём течет не менее благородная кровь, чем в тебе. Пусть он и из рода людей Дейдра… — Дейдра?! — процедил сквозь стиснутые зубы король, поднявшись следом. — Дейдр! Ты променял меня на какую-то маложивущую тварь из Дейдра?! Да ты в своём уме, Бйорт? Это всё равно, что завести рыбку, которая сдохнет через год. — Не думал, что когда-нибудь увижу тебя в такой ярости, — честно признался Брест, который уже начал жалеть о том, что вообще разговор зашел в это русло. — А я, по-твоему, должен радоваться, что ты ставишь меня на один уровень с этой дейдравской сукой?! — Если в тебе сейчас говорит оскорблённая гордость, то знай, что со стороны это похоже на ор ревнивой жены, которая не смогла удержать мужа. Удар кулаком в челюсть отбросил его в другой конец кухни. Ударившись затылком о стену, Бйортир попытался встать, но был вынужден остаться сидеть на месте. Обнаженный клинок Жала смотрел ему в грудь. — Что ты там вякнул, шавка деревенская? — грозно прорычал чароитовый король, возвышаясь над другом. — За языком следи, потому что в этот раз пощады точно не будет. Воспользовавшись моментом, Брест пнул его в колено, а после выбил из рук меч. Мужчины сошлись в драке на кулаках, не стесняясь наносить друг другу серьёзные травмы. Сцепившись, они рухнули на пол и теперь перекатывались. Обсыпая друг друга оскорблениями, они не собирались останавливаться. Борьба прекратилась лишь тогда, когда Бйортир смог прижать к полу брыкающегося Радиса, оседлав его бёдра. — Ублюдок, — выпалил король, с ненавистью и злобой глядя в желто-зелёные глаза бывшего хозяина. — Дерзкий мальчишка, — прорычал Бйорт, наклонившись и грубо заткнув рот Чароита властным поцелуем. «Ложь, — подумал северянин, отпустив запястья бывшего наложника. — Всё это время я лишь врал себе, убеждая, что он мне не нужен. Как глупо… И жестоко для нас всех». — Нужен, — словно в беспамятстве шептал Бйортир, стягивая с Радиса штаны и расстёгивая рубашку, чтобы добраться до желанного тела. — Ты мне нужен, Дис. Как глоток воздуха, как жизнь. — Определился бы уже, — фыркнул Кровавый Чароит, тихо застонав, когда его укусили за шею. — И нечего при мне вонять своим слабым чувством! — Я рад, что ты нисколько не изменился, — честно признался северянин, разделавшись со своей одеждой. Навалившись на старого любовника всем весом, он вошел в желанное тело. В ноздри ударил родной аромат мяты и крыжовника. — Прошу, никогда не меняйся. Мой Чароит… Что же ты со мной сделал, дерзкий мальчишка? — Не нужно винить меня в твоём помешательстве, — застонав в голос от проникновения, Радис обнял бывшего Владыку Севера за плечи. Не сдерживая голоса, они громко стонали в унисон, иногда поливая друг друга ругательствами и говоря о чем-то своём. Бйортир, настолько поглощенный телом любимого Чароита, не обращал внимания на тихий жалобный плач, доносившийся из-за закрытой двери спальни. Ему казалось, что не было всех этих лет долгой разлуки, ровно как и не существовало Сэроша. Как и прежде, Брест с упоением трахал любимого любовника, ни в чем себе не отказывая. Наслаждался его стонами и дерзким взглядом. — Шлюшка, — прошептал мужчина, куснув Радиса за ухо. — Только моя шлюшка. — Не забывайся, Бйорт, — пригрозил Радис, с трудом подавив стон наслаждения. Подставляясь навстречу ласкам и поцелуям, он с радостью отдавался другу. И пусть на полу было не сильно удобно, любовникам было не до этого. Как и в былые времена, они наслаждались друг другом. Ненасытные, разгоряченные и страстные. Тела говорили сами за своих хозяев. Они скучали друг по другу, пусть никто из них и не признает того, насколько их физическая связь тесна. Вцепившись в плечи Бйортира, Радис не заметил, как в порыве страсти оцарапал любовнику всю спину. Причем царапины левой рукой вышли намного глубже, и из них сочилась кровь. Но им было сейчас не до этого. Всего мира для них не существовало. Растворившись в урагане ощущений, мужчины снова и снова переплетались в страстном танце. Входя в податливое тело по самое основание, Бйортир так и мечтал разорвать зад любовника до крови в качестве наказания. Ведь наверняка все эти годы Радис млел в объятиях многочисленных любовников, потому что трудно представить короля Арты преданным хоть кому-то и воздержанным от секса. Кончив практически одновременно, они наконец-то отстранились друг от друга. Разгоряченные, сытые и довольные, любовники молчали какое-то время. — Должен признать, — шепотом заговорил первым Радис, положив голову на плечо бывшего Владыки Севера, — что в этом плане мне тебя не хватало. — Хренов мазохист, — нежно усмехнулся Бйортир, поцеловав его в лоб. — Зато ты садист, — всё так же тихо млел чароитовый король, кивнув в сторону спальни, из-за двери которой доносился тихий плач. Тяжело вздохнув, Бйортир неохотно отстранился. Поправив на себе одежду, он направился к Сэрошу, чтобы успокоить его. Вот только, что Брест скажет ему? Предложит не обращать внимания на подобные вещи? Или же начнёт врать, что он был пьян и больше подобного не повторится? Поняв, что ответа на свои вопросы он долго не дождётся, Радис привёл себя в порядок, спрятал Жало в ножны и вышел на улицу. Холодный ветер немедленно пробрался под одежду, вынуждая поёжиться. Зато он приятно охлаждал разгоряченное тело. Убрав с вспотевшего лба волосы, Радис прошел к коню, привязанному к перилам крыльца. Животное тревожно заржало, тряхнуло головой и забило передним копытом. Обычно конь всегда был спокоен, но в этот раз его что-то тревожило. Радис ошибочно решил, что лошадь учуяла запах дикого хищника, пробравшегося в городок, и обнажил ксифос. Левую конечность пронзила тупая боль, заставляя поморщиться. Нет, это явно был не хищник. За спиной послышалось какое-то движение. Противное, хрустящее и скрипучее, словно Смерть разминает свои костлявые пальцы. Конь встал на дыбы и, не переставая тревожно ржать, попытался вырваться. Резко обернувшись, Радис с изумлением уставился на тёмную сущность. Появившаяся из ниоткуда тварь с птичьими ступнями вместо человеческих, с клинком каскары из одной руки и чудовищным оскалом целого ряда острых клыков, восседала на троне из человеческих костей, сплетённых между собой, а поддерживали всю эту конструкцию щупальца из плотного тумана. — Пришло время платить за всё по счетам, папочка, — прошипела сущность, сверкнув рубиновыми глазами. Черно-фиолетовые волосы, заканчивающиеся черным дымом, взвились вверх, а из-за спины девушки появились туманные змеи, ринувшиеся к своей цели. Быстро увернувшись, Радис тихо выругался. В его случае было бы странно вести себя как-то иначе, зная, что перед тобой находится Циари, новая Первая.